Оригами

— Спасибо, Уилл, — искренне сказал Ганнибал, кладя ложку на стол и довольно выдыхая. — Я ещё не ел бульона вкуснее. Вы купили лучшую курицу и итальянскую яичную лапшу. Если бы я готовил это для вас, то сделал бы то же самое. — Как вы догадались, что именно я купил? — удивился Уилл, начиная неспешно заворачивать остатки бульона обратно в плёнку и полотенце. — Неужели по вкусу? — Да, — скромно, но с оттенком гордости ответил доктор Лектер. — Я же вам говорил, кулинария — моё хобби и даже почти страсть. Я могу приготовить что угодно и из чего угодно и, если приложу усилия, то вы никогда не угадаете, что за мясо я использовал и чем его приправил. — Точно, вы же гурман. — И вы это учли, когда готовили, — сказал Ганнибал, заглядывая к нему в пакет. — Чай вы не захватили? Уилл зачем-то тоже заглянул в пакет и виновато развёл руками. — Собирался, но пришёл мой начальник и отвлёк своими разговорами. — Джек Кроуфорд приезжает к вам домой? Вы близкие друзья? — Нет, хотя, возможно, в какой-то степени, — ответил Уилл, тщательно подбирая слова. — Он недоволен, что меня пускают к вам, а его — нет. Скажу сразу, завтра он заявится сюда и начнёт пытать вас допросами. Меня он отстранил, и кто будет ему помогать, я не знаю. Скорее всего, Беверли Катц, и она придержит его на поворотах, если он попытается всех тут арестовать и задержать на трое суток. Ганнибал тихо рассмеялся и неторопливо вылез из-за стола. Уилл снова удивился его росту и массивности облика, даже несмотря на его бесформенную одежду и замызганные тапочки. — Я всё понимаю и не боюсь мистера Кроуфорда. — Вы с ним знакомы? — Не лично, но очень много наслышан, — небрежно ответил Лектер, поправляя на себе бежевую пижаму и приглаживая волосы. — Уилл, чтобы завершить этот прекрасный вечер, нам нужно выпить по чашке чая. На этот раз аппарат нас не спасёт, и я предлагаю сделать набег на администрацию больницы. — Кража со взломом? — заговорщически спросил Уилл. — Я не против, но всегда можно просто попросить, — кивнул Ганнибал, без спроса беря Уилла под руку и толкая плечом к выходу. — Руководящий корпус больницы работает круглосуточно, и если доктора Сатклиффа уже нет на месте, его секретарь всё равно нам не откажет. Я её знаю, она приятная и отзывчивая женщина. — Похоже, вы всех кругом знаете, — удивился Уилл, послушно следуя за ним. — До того, как посвятить себя психиатрии, я работал здесь хирургом, — неопределённо кивнул головой Лектер, на секунду замирая в дверях и окидывая палату взглядом. — Привычка проверять, не оставил ли я что-то ценное. Мой мозг цепляется за устоявшийся образ жизни и никак не хочет принять факт, что на мне сейчас даже нижнее бельё неизвестного производства. Открытия, которые я сделал в себе за последние сутки, продолжают меня шокировать. Если бы мистер Франклин Фруадево не погиб, я бы извинился перед ним при следующей встрече. — За что? Ганнибал на секунду неприязненно поджал губы и опустил глаза. Он плотно закрыл за ними дверь в палату и уверенно повёл их по тёмному коридору. Он уже не шаркал ногами, его не вело из стороны в сторону, и от его утренней вялой уступчивости не осталось и следа. — За то, что не понимал его странной навязчивости в поиске друзей, — ответил Лектер, останавливаясь у лифта и нажимая на кнопку. — До вчерашнего вечера я считал себя человеком, который ни в чём не нуждается. Уилл слегка отстранился и окинул взглядом его жёсткий профиль. Лицо Ганнибала, как его опалённая шея и руки, казались высеченными из камня, и лишь глаза и подрагивающие губы выдавали внутреннее волнение и странную нервозность. Двери лифта открылись и они зашли внутрь. — Вы внезапно поняли, что очень одиноки? — спросил Уилл, делая шаг назад и облокачиваясь спиной на зеркальную стену. — Мистер Франклин Фруадево. Неврастеник, зацикленный на том, что всем нужны друзья. Вас привезли в больницу, у вас большой круг знакомых, но до сих пор никто не приехал и не привёз вам пижаму по размеру и удобную обувь. Ганнибал слегка прищурил глаза и криво усмехнулся. — Как и вам, Уилл, — парировал он, тоже приваливаясь спиной к противоположной стене. — Кто навещал вас, когда вы получили ранение и ели больничную овсяную кашу со вкусом горелого масла? — Меня это не волновало. — Неправда, — покачал головой Лектер. — Лично я шокирован. Неприятное открытие, что имея вес в обществе и сотни знакомых, выяснилось, что мне некого попросить съездить ко мне домой и привезти необходимые вещи. Вас не настигало чувство гнетущего одиночества, когда вы оказались в тишине больничной палаты? — Нет, — соврал Уилл, начиная почему-то волноваться. — Я хотел, чтобы всё поскорее закончилось, и я мог уйти домой. — Что закончилось? Осознание пустоты и одиночества? Лифт остановился, и его двери открылись. Ганнибал шагнул вперёд, снова взял Уилла под руку, и они вышли в коридор. Весь этаж был погружён в темноту, и они двинулись к единственному источнику света, мерцающему где-то вдалеке. — Я не очень это люблю, доктор Лектер, — нарушил тишину Уилл, скашивая на него недовольный взгляд, — когда меня анализируют без моего согласия. — Мы просто беседуем. — Я так не думаю, — нахмурился Грэм. — Я знаю все уловки психиатров, именно поэтому они со мной и не срабатывают. Вы открываетесь мне, намеренно стирая и смешивая личные границы, проецируете на меня своё состояние, и вот мы уже обсуждаем меня и мои мысли. Подлый приём, доктор, но я не ваш пациент. Ганнибал резко остановился и внезапно положил свою ладонь на его руку. Прикосновение оказалось таким мягким и тёплым, идущим вразрез со всем его бетонным обликом, что Уилл застыл на месте, не в состоянии пошевелиться. Доктор Лектер, едва различимый в темноте, шагнул вперёд и сжал его пальцы своими. Они оказались так близко, что Уилл почувствовал его дыхание на своей щеке. — Я покорно приношу свои извинения, если я увлёкся и зашёл слишком далеко, — почти шёпотом сказал Ганнибал, делая лёгкий поклон головой. — Мой мир перевернулся сильнее, чем я думал, и мысли о вас заполнили всё, с чем я в итоге остался. С того момента, как я увидел вас в церкви, как вы бросились ко мне, закрыли собой и убили Тобиаса Баджа, я думаю о вас каждую минуту. — Ганнибал… — Когда я увидел вас утром у своей кровати, я был просто поражён и раздосадован тем, что предстану перед вами в таком неприглядном виде. Медсестра пришла ставить мне капельницу и принесла телефон, и тут меня ждало второе открытие. Мне некому было позвонить. Я не попал в другой мир, остался самим собой, но кроме вас рядом со мной никого не оказалось. Простите, что я так сильно увлёкся нашим знакомством, что не смог остановиться вовремя в желании узнать вас лучше. Уилл хотел отстраниться, но почему-то продолжал стоять и слушать. Доктор Лектер и его тихий голос как будто заполнили собой всё пространство, создавая иллюзию, что бежать не за чем, да и нет смысла. Он уже испытал подобное, когда утром вышел из его палаты и прятал свою одежду, покрытую его кровью. — Ганнибал, — веско сказал Уилл, безуспешно скрывая свою растерянность. — Вы всё ещё находитесь под впечатлением от произошедшего, и ваши уязвимость и увлечение моей персоной — всего лишь синдром благодарности к спасителю. — То, как вы убили Тобиаса Баджа — я считаю лучшим, что видел в своей жизни, — улыбнулся Лектер, сжимая его пальцы сильнее. — И не пытайтесь меня разубедить. — Не говорите это всем подряд, — пробормотал Уилл, окончательно теряясь. — Это звучит преступно и запретно. — Жаль, что я отказался от своих лекарств, — вздохнул Ганнибал. — Почему? Вам снова нехорошо? — Нет, но я мог бы сейчас вас поцеловать, и в случае вашей агрессии, свалить всю вину на них. Уилл быстро вырвал руку из их сцепки и резко отшатнулся назад. Ганнибал остался стоять на месте, как контур человека, нарисованный светом. — Я хочу обозначить сразу, доктор Лектер, что я не разделяю… — Знаю, — кивнул Ганнибал, уверенно беря его под руку и начиная шагать вперёд по коридору. — Я догадался довольно быстро, что наши вкусы в отношениях не совпадают, но я не могу приказать себе не хотеть того, что хочу. И, естественно, я никогда не позволю себе лишнего, но не хочу терять то, что приобрёл. Я прошу прощения и позволения остаться друзьями. — Договорились, — кивнул Уилл, едва за ним поспевая. — Это меня тоже устраивает. У кабинета главврача они остановились, и Ганнибал усадил Уилла в мягкое кресло, прямо под настенным светильником. Небрежно постучав в дверь, он зашёл внутрь и вернулся через десять минут с двумя чашками ароматного чая. Он сел рядом и передал Уиллу одну чашку. — Но я не обещаю, что перестану восхищаться вами и вашим поступком, — тонко улыбнулся Ганнибал, делая аккуратные глотки чая. — Такое из головы мне не выкинуть. — Я попробую с этим справляться, — облегчённо рассмеялся Уилл. — Хотя я уверен, что это очень быстро пройдёт, стоит вам вернуться в свой привычный мир. Кстати, когда вас выпишут? — Скорее всего, уже завтра. Меня продержали тут день лишь для того, чтобы убедиться, что нет заражения крови или скрытых последствий от ран. Я возьму несколько выходных и вернусь к работе. — Значит, Джек зря психовал, — фыркнул Уилл, допивая чай и ставя на колено пустую чашку. — Завтра он выжмет вас как лимон. — Мне нечего скрывать, — пожал плечами Ганнибал. — Я могу рассказать историю только со своей стороны. — Что же там произошло? — не выдержал Уилл. — Как вы оказались на том кресте? Лектер бросил на него быстрый взгляд, откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. — Бедняга Франклин, — с оттенком сожаления начал Ганнибал, задумчиво поглаживая щетину на щеках. — Немного наивный, но абсолютно безобидный человек. Его копирование меня и моих привычек было ещё терпимо, но когда он начал говорить о сумасшедшем Тобиасе, я подумал, что он его выдумал, чтобы быть мне интересным. — Не поверили ему? — Нет, потому что не понимал его мотивов. Он рассказывал мне о том, что его друг признался ему в убийствах, и он не знает, что делать. Я связан врачебной тайной и обязательствами, но у него не было причин скрывать такие вещи. Я предлагал ему идти в полицию, но он почему-то не хотел. Разве это не странно? — Очень даже странно, — кивнул Уилл. — Может у них была более тесная связь, и что-то ему мешало поступить правильно? — Любовь? — приподнял бровь Ганнибал. — Я бы тоже так подумал, если бы Франклин не изливал что-то подобное в мою сторону. Уилл вздрогнул и неожиданно покраснел до корней волос. Перепады эмоционального состояния его напрягали, но он никак не мог их контролировать. Мысль, что потный Франклин домогался до Ганнибала, была ему неприятна так же сильно, как объятия медбрата, который вчера помогал доктору Лектеру добраться до скорой. — Мистер Фруадево был в вас влюблён? — недовольно спросил он, отводя взгляд. — Как же врачебная этика? — Он не говорил мне этого, и я мог лишь догадываться. Это, кстати, было одной из причин, почему я решил от него отказаться и перенаправить к другому врачу. Истории про Тобиаса и про то, как он убивал людей, стали последней каплей. Я даже собирался направить его на серьёзное обследование. Когда он позвонил мне посреди ночи и попросил приехать в какую-то подворотню для разговора с его другом, я не смог ему отказать. Подумал, что его фантазии вышли за те пределы, когда человек всё-таки понимает, где вымысел, а где реальность. Я хотел оказать ему медицинскую помощь. Встреча с убийцей была для меня шоком. — А лепестки? — Настоящее безумие, — дёрнулся Ганнибал, поджимая губы и закрывая глаза. — Бадж принёс цветы и полные карманы лепестков роз. Он бросился предлагать мне свою дружбу и преданность, в качестве презента убив Франклина на моих глазах. Он решил, раз я до сих пор не заявил в полицию и на полном серьёзе обсуждал с Франклином эту ситуацию, то я смогу понять и принять и его. Получив мой отказ, он под дулом пистолета заставил меня уехать с ним. В итоге я оказался там, где оказался. Уилл потянулся вперёд и положил ладонь ему на забинтованное запястье. Ганнибал тут же открыл глаза, перехватил его руку в свою и, потянув её вверх, наклонился и поцеловал костяшки его пальцев. До этого момента ему ни разу не целовали руки, и, растерявшись, Уилл не знал, как на это реагировать. — А потом появились вы, — пробормотал Лектер, потеревшись о его руку щекой. — И спасли меня от этого психопата. — А оригами? — шепнул Уилл, всё ещё не решаясь вырвать руку обратно. — С вами больше никого не было? — Оригами? — спросил Ганнибал, поднимая голову и заглядывая ему в глаза. — Какое оригами? — Фирменный привет от Чесапикского потрошителя, — ответил Уилл. — Мы нашли его в кармане Франклина, и, благодаря ему, я смог вас спасти. Вы что-то знаете об этом? — Нет, — сказал Лектер, отпуская его руку, вставая на ноги и забирая пустые чашки. — Я рассказал всё, что произошло. Так вот откуда такой сильный интерес. Теперь я понимаю, почему Джек так нервничает, и почему вы говорили мне о потрошителе. Простите, но мне больше нечего добавить. Он отнёс чашки назад секретарю, и они молча двинулись в обратный путь. Ганнибал больше ничего не говорил, и Уилл, которому показалось, что его спутник чем-то расстроен или обижен, тоже шёл молча. В палате Лектер сразу направился к кровати, и, забрав свой пакет с остатками бульона, Уилл попрощался и вышел в коридор. Всю дорогу до дома он вспоминал странные признания в страсти и очаровании, мягкие руки и губы Ганнибала и не понимал, почему эти мысли настолько приятные, что отдаются эхом по всему телу.