Оригами

Уилл аккуратно отодвинул от себя тарелку с горячей курицей и достал из ящика чистую кастрюлю. Несмотря на все его старания, бульон получился немного мутный, и он решил пропустить его через сито, перелив из одной кастрюли в другую. Прилагать такие усилия для идеальной готовки было ему в новинку, но он старался не задумываться о причинах своего странного порыва. Он убеждал себя тем, что не хотел бы увидеть на лице Ганнибала то же выражение обречённости, как при употреблении кофе из аппарата. Очистив бульон от мелких сгустков крови и, убедившись, что он стал прозрачным, Уилл снова поставил кастрюлю на плиту и включил газ. Он как раз взялся за нож для разделки курицы, когда услышал шум знакомой машины, подъезжающей к его дому. Собаки немного полаяли для приличия, но этого гостя они знали, поэтому очень быстро снова стало тихо. Не став оттягивать неизбежное, Уилл положил на столешницу нож и пошёл открывать дверь. Если Кроуфорд потратил на дорогу сюда полтора часа, то он вряд ли уйдёт, если ему просто не открыть.  — Здравствуй, Джек, — равнодушно сказал Уилл, широко распахивая и так незапертую дверь. — Что-то случилось?  — Случилось, — кивнул Кроуфорд, делая шаг вперёд и сразу принимая раздражённо-недовольный вид. — Я войду? Нужно поговорить. Подумав, Уилл кивнул и быстро вернулся на кухню. Не поленившись ещё раз ополоснуть руки, он, с помощью ножа и большой вилки с двумя зубцами, переложил курицу на разделочную доску и надел одноразовые полиэтиленовые перчатки. Джек прошёл следом и замер недалеко от него, облокотившись на старый холодильник.  — Я звонил несколько раз, но ты не брал трубку, — сурово начал разговор Кроуфорд, наблюдая, как Грэм разделывает курицу на куски и кидает их обратно в кастрюлю. — Почему?  — Не хотел, — пожал плечами Уилл. — Официально, я лишь приглашённый эксперт, и как ты помнишь, я нестабилен, так что я не твой подчиненный и не обязан делать всё, что ты захочешь.  — Вот как, — проворчал Джек, шумно выдыхая. — И чем же ты таким важным занят в то время, как весь отдел стоит на ушах и роет носом землю.  — Как видишь, варю куриный бульон.  — Кому?  — Не твоё дело, Джек, я…  — Хватит, — взорвался Кроуфорд, отрываясь от холодильника и грозно выходя на середину кухни. — Второй раз на это я смотреть не буду. Где ты ночевал? Уилл бросил на него быстрый взгляд, но ничего не ответил, откидывая в раковину грязную доску и стаскивая с рук испачканные перчатки.  — Ты ночевал у него, — уверенно продолжил Джек, неприязненно поморщившись. — Чёртов доктор Сатклифф упёрся и не пускает нас к свидетелю, утверждая, что тот без сознания. Шлёт подальше всех, но не тебя. Ты успел допросить доктора Лектера?  — Нет, — ответил Уилл, беря в руки пачку яичной лапши и начиная читать инструкцию по приготовлению. — Тебе же сказали, он в отключке.  — Но ты любезно варишь ему ужин.  — Потому что знаю, что больничная еда — отстой, и что там никто не накормит человека, если он придёт в себя ночью. Испытано на себе. Нервно дёрнув плечами, Джек подошёл к кухонному столу и грузно опустился на стул. Не обращая на него внимания, Уилл убедился, что бульон снова закипел, и бросил в него несколько горстей лапши. Повисла неловкая пауза, в течение которой каждый из них был занят своим делом. Уилл помешивал бульон, а Джек недовольно пыхтел за столом. Отложив в сторону ложку, Уилл развернулся и, сложив на груди руки, облокотился задницей о кухонную столешницу.  — Что ты от меня хочешь, Джек? — мирно спросил он, устало выдыхая. — Мне нужен был выходной, и я его взял. Сейчас я ничем не могу тебе помочь, вы ищете связи и улики, а это следственные дела, и там я бесполезен.  — Ещё как полезен, — отрезал Кроуфорд, подозрительно суживая глаза. — Мы видим факты, но не замечаем связей.  — Что вам удалось узнать? Давай только покороче, я очень спешу.  — Практически ничего, — торопливо заговорил Джек, не сумев скрыть облегчения от того, что его начали слушать. — Доктор Лектер был лечащим врачом Франклина Фруадево, его психотерапевтом. Звучит разумно, но как тогда он оказался ночью с ним на месте преступления? А Тобиас Бадж действительно оказался тем самым маньяком, который убил виолончелиста из Балтиморского оркестра и выставил его напоказ. И не только. В подвале его магазина мы обнаружили наглядный музей серийного убийцы. Безумец делал струны из кишок людей, и неизвестно, сколько людей в городе сейчас перебирают их пальцами.  — Отбитый малый, — поморщился Уилл, быстро выключая плиту и поворачиваясь обратно. — Он тоже был связан с доктором Лектером?  — Этого нам пока установить не удалось, но он был другом Франклина. Есть несколько совместных фотографий в Твиттере и постоянные звонки друг другу. Записи разговоров от мобильных операторов мы ещё не получили, ждём их завтра.  — Что-то ещё?  — Мы не можем строить версии без показаний доктора Лектера, которого как личный Цербер охраняет доктор Сатклифф. Скорее всего, Тобиас поделился своим хобби с Франклином, который без опаски рассказал всё своему врачу. Как разузнала Беверли, мистер Фруадево был психически больным, неврастеник с дефицитом внимания, и своих докторов считал лучшими друзьями. Это всё хорошо укладывается в картину, где взбешённый Бадж расправляется со своим другом и его врачом, если бы не некоторые нюансы.  — Оригами от Потрошителя, — закончил за него Уилл, запуская руку в карман и доставая оттуда бумажное сердце, которое случайно утащил с места преступления. — Небольшой подарок, благодаря которому мы успели спасти невинного человека.  — Невинного ли? — осторожно спросил Кроуфорд, медленно вставая на ноги и величественно расправляя плечи. — С каких это пор Потрошитель начал спасать людей? Почему ты назвал место происшествия свадьбой? Как вообще это оригами попало в карман Франклина? Почему Бадж просто не убил доктора Лектера, у него был и опыт и пистолет, а потащил его в церковь и повесил на крест? Хотел его мучительной и медленной смерти? Но зачем? И после стольких вопросов, он всё ещё жертва?  — Остановись, Джек, — нахмурился Уилл, отталкивая его в сторону и расстилая на столе новое кухонное полотенце, подаренное ему сто миллионов лет назад на какое-то торжество. — Тебя как обычно несёт не в ту сторону. Ты не можешь считать всех выживших после нападения маньяков людей их соучастниками.  — А может снова ошибаешься ты? — недобро спросил Кроуфорд, не сводя с него глаз. — Неужели ты забыл то, что случилось с Эбигейл Хоббс? Сколько ночей ты просидел у её кровати? Уилл едва заметно вздрогнул, но тут же отвернулся и достал из верхнего шкафчика стеклянный контейнер для горячего.  — Это всё произошло из-за твоего упрямства, — злобно зашипел Джек, наблюдая, как Грэм наливает бульон в контейнер и начинает заворачивать его в полотенце. — Сценарий — один в один. Ты спас ей жизнь, выведя нас на её отца, и как будто ослеп. Если бы ты её не защищал, не скрывал её признаний и не ставил нам палки в колёса, то мы бы раньше узнали, что она помогала отцу искать новых жертв.  — Она сама была его жертвой.  — Нет, — проскрипел Кроуфорд. — Она ходила в школу и общалась с друзьями, а не сидела на цепи в его подвале. Что мешало ей однажды прийти в полицию и всё рассказать?  — Любовь, — прошептал Уилл, замирая на месте и смотря куда-то перед собой. — Она любила отца, Джек, как ты этого не понимаешь? Любила так же сильно, как и боялась. И он её любил и заботился о ней, и она это знала. Эти оковы взаимной любви и преданности, которые держат людей сильнее, чем ты думаешь, и мешали ей пойти и сдать его властям.  — Однако он перерезал ей горло и чуть не убил.  — Но не убил же, — покачал головой Уилл, начиная бездумно заматывать пищевой плёнкой контейнер с бульоном. — Он мог, но не стал. У него было достаточно сил и времени, даже у раненого, провести лезвием чуть глубже, но Хоббс этого не сделал. Он знал, что с ним покончено, он не собирался сдаваться живым, но её он хотел спасти и отвести от неё подозрения. Его поступок не жестокость. Это любовь, Джек. В последнюю секунду жизни он изменился и хотел спасти дочь, потому что знал, что она невиновна. Когда серийный убийца не убивает, значит, он проиграл.  — Ты несёшь чушь.  — Для тебя всё чушь и все подозреваемые, — неожиданно оскалился Уилл, торопливо укладывая бульон в сумку и упаковывая в пакет хлеб и две ложки. — Думаешь, эмоциональный след, по которому я иду за преступником, такой же чёткий и безапелляционный, как найденная на трупе металлическая стружка? Именно любовь к дочери вывела меня на Хоббса, и не смей сомневаться в том, что я делаю. Или ищи себе другого профайлера.  — Хорошо, извини, что я это сейчас скажу, но Эбигейл всё равно погибла, да ещё впридачу убила Николаса Бойла, — упрямо сказал Джек, неожиданно подходя к Уиллу и кладя руку ему на плечо. — Ты не можешь отрицать того, что твои действия её не спасли. Подражатель расправился с ней, потому что она это заслужила.  — Тело так и не было найдено.  — Как и тела всех жертв Хоббса. Подражатель поступил так же. Её дом был весь залит кровью, порванная одежда, сломанные об пол ногти, вырванные клочья волос. Она давно мертва, Уилл, и если бы ты не пошёл против закона, что мне едва удалось замять, она была бы жива.  — Но сидела бы за решёткой, — поморщился Уилл. — Никто не стал бы слушать и лечить этого поломанного ребёнка. Ненависть ослепила бы всех.  — Возможно, — согласился Кроуфорд, стискивая сильнее его плечо, — и я повторю, я не хочу смотреть на это снова. Ты спас доктора Ганнибала Лектера, но не позволяй себе ослепнуть. Я знаю, ты упрям и своеволен, хотя почти все окружающие так не считают, но не позволяй прошлым ошибкам затуманить твой разум. Уилл резко дёрнул плечом, скидывая руку Джека, и торопливо отошёл в дальний угол кухни. Кроуфорд как всегда ничего не понимал в людях. Возглавляя поведенческий отдел ФБР, он продолжал оставаться сухим, как старое мёртвое дерево. Маньяки были для него безумными чудовищами с рогами и копытами. Он не понимал ни любви, ни привязанности, ни эмоциональных человеческих связей. В его голове не укладывалось, что один и тот же человек, может быть и убийцей и любящим отцом. Эбигейл с детства находилась в лапах безумного папаши, который убивал девушек на её глазах с таким подтекстом, что следующей может стать она. Страх за свою жизнь стал её спутником, душевные ценности искорёжены, а мораль вывернута наизнанку, но она не перестала быть первой и последней жертвой своего отца. Уилл был частично причастен к смерти Хоббса, он привёл в их дом отряд спецназа, но он успел с ним поговорить, прежде чем тот взмахнул ножом у горла дочери, а полицейские начали в него стрелять. Уилл защищал её сколько мог, но Джек и его команда не оставили ей шанса на реабилитацию. Девочку водили на допросы, знакомили с родственниками других жертв, открыто называли подозреваемой, пока на неё не напал обезумевший брат одной из погибших девушек. После его смерти она исчезла, и больше её никто не видел.  — Так что ты от меня хочешь, Джек? — устало спросил Уилл, расставляя собачьи миски и наполняя их сухим кормом и водой. — Чтобы я первым допросил Ганнибала Лектера? Хочешь узнать, будет он врать или говорить правду?  — Нет, — ответил Кроуфорд, неуверенно топчась на месте. — Вряд ли ты уже способен это понять, навесив на себя новую ответственность за чужую жизнь и готовя ему куриный бульон. Ты больше не являешься непредвзятым участником этого расследования, поэтому я прошу тебя не лезть и не мешать нам работать. Уилл обернулся и вопросительно приподнял брови.  — Отстраняешь меня от дела?  — Тоже нет, — быстро ответил Джек. — Только от допроса и от всего, что связано с доктором Лектером. Меня не волнуют его стрессы и здоровье, я должен понять, что связывает его с Потрошителем, и завтра никакой доктор Сатклифф меня уже не остановит. Я не позволю тебе снова влезть и начать всё рушить.  — Удачи тебе в этом, — искренне рассмеялся Уилл, беря со стола бумажное сердце и бросая его Джеку. — Я не буду твоей ищейкой по необходимости. Попробуй сам собрать этот пазл, имея только половину деталей. Считай, что я сам ухожу. Потрошитель весь твой, вместе со всеми потрохами. Я буду следить за вашими успехами через прессу. С этими словами он развернулся, вышел из кухни и поднялся на второй этаж. Приехав днём домой, он прямо в одежде лёг спать, лишь умывшись и выпустив собак на улицу. В его доме не было ничего ценного, так что его не беспокоили ни открытая дверь, ни нападение грабителей. Рубашка и брюки со следами засохшей крови Ганнибала Лектера так и остались на нём до самого вечера. Раздевшись, Уилл залез под холодный душ, но вещи в корзину так и не бросил, а аккуратно сложил и спрятал в ящик с бытовой химией. Это была та самая связь, которую он не хотел терять, хоть и не понимал, куда она ведёт. Через десять минут, когда Уилл спустился вниз, он увидел Джека, который так и стоял посреди кухни, и похоже ни на сантиметр не сдвинулся с места.  — Ты ещё здесь? — нахмурился он, обуваясь и доставая из шкафа чистую куртку. — Есть что добавить?  — Конечно, есть, — уверенно ответил Кроуфорд. — Я не хочу, чтобы ты покидал нашу следственную группу, Уилл. Возможно, я был немного резок, но ставки слишком высоки. Наши споры по Эбигейл, мелочи, по сравнению с Потрошителем. Мне не справиться с этим без тебя.  — Это сложно отрицать, — согласился Уилл, открывая дверь и зазывая собак домой. — На чём же мы договоримся?  — Доктор Сатклифф может многое, но не всё. Я знаю, есть закон, по которому без его разрешения мне не попасть к пациенту, находящемуся под его надзором, но я уже запросил разрешение у прокурора. Завтра я допрошу Ганнибала Лектера, хочет Сатклифф этого или нет, но, пожалуйста, Уилл, оставайся с нами. Не начинай сочувствовать и сопереживать убийце, как было с Эбигейл.  — Договорились. Теперь я могу уехать по своим делам?  — Конечно, — облегчённо выдохнул Кроуфорд, забирая пакет с бульоном со стола и пробиваясь к выходу с кухни через стаю голодных собак. — Я рад, что ты меня услышал. Заперев дверь на замок, Уилл попрощался с Джеком, забрал у него контейнер и сел в свою машину. В прошлый раз Кроуфорд обещал то же самое, но остался такой же сволочью, какой был и всегда. Ему было мало раскрыть дело Сорокопута, он всегда желает сделать больше. Фредди Лаундс, которую он натравил на Эбигейл, подняла со дна общественности всё самое порочное и грязное. Ища свидетелей присутствия девочки в других штатах вместе с отцом, они очернили её имя и перечеркнули ей шансы на оправдание и понимание. Её фотографии висели на каждом утюге, как будто призывая людей расправиться с ней самостоятельно. Джек не хотел, чтобы Уилл вмешивался и повторил прошлые ошибки? Отлично, Уилл тоже этого не хотел. Он не позволит Джеку смешать с помоями Ганнибала Лектера, лишь потому, что тот выжил и в нём заинтересован Потрошитель. Кроуфорд умеет только ломать, не задумываясь о последствиях и судьбах людей. Если вдруг в доме Уилла найдут улики преступления, Джек сразу поверит в них, ни на секунду не вспомнив ничего человечного и положительного в своём бывшем друге. Ведь на его стороне закон, а значит, он прав. Когда Уилл добрался до больницы, уже стемнело, и кругом горели фонари. На парковке он заметил полицейскую машину, но это его не удивило. Джек был предсказуем, как старый американский боевик. Дай ему чуть больше власти, он бы уже выводил из больницы Ганнибала Лектера в наручниках. Посмотрев документы, охрана пропустила его внутрь, и он поспешно пошёл по полутёмным коридорам. Больница ещё не спала, как было вчера, когда он опухший примчался сюда убедиться, что Ганнибал жив, но все пациенты сидели по своим углам и занимались своими делами. Когда он вошёл в знакомую палату, то сразу увидел Ганнибала, сидящего за маленьким столиком у окна. Перед ним лежала какая-то книга и стояла бутылка минеральной воды. Он был всё в той же пижаме и потёртых тапочках, но волосы уже не торчали в разные стороны, а были тщательно зачёсаны назад. Услышав шум открывающейся двери, Ганнибал тут же повернулся и в его глазах вспыхнули искры.  — Уилл, вы пришли, — вскрикнул он, со скрипом отодвигая стул и поднимаясь на ноги. — Я почти потерял надежду.  — Поесть? — с улыбкой спросил Уилл, выразительно махнув пакетом.  — Нет, — ответил Ганнибал. — Увидеть вас снова. Всё время, что я не спал, я думал о вас и вашем предполагаемо вкусном бульоне. Но больше о вас.  — Вы что, всё ещё под действием наркотиков? — подозрительно спросил Уилл, подходя к нему и силой усаживая обратно за стол. — Садитесь, я постарался довезти его тёплым. Лектер послушно сел обратно, но беспардонно и с непонятно откуда взявшейся силой, отобрал у него пакет, жестом предлагая сесть рядом. Он быстро снял плёнку с контейнера, расстелил полотенце, старательно разглаживая его ладонями, и довольно помахал двумя ложками.  — Вы поужинаете со мной, Уилл? — тепло спросил он, ставя бульон прямо между ними. — Это прекрасная новость.  — Я не собирался.  — Но почему тогда две ложки?  — Вдруг одна упадёт на пол, а помыть будет негде. Ваши руки ещё плохо работают и…  — Ничего никуда не упадёт, — перебил его Ганнибал, вкладывая ему в ладонь ложку и бросая на него пронзительный взгляд. — Пожалуйста, Уилл, я хотел поесть именно с вами. Тут целый тазик, мне всё равно не одолеть его одному. Разделите наш первый ужин со мной? Никто не любит есть в одиночестве. Несколько секунд Уилл ещё поразмышлял, стараясь вспомнить, ел ли он сегодня сам, но ароматный куриный бульон помог ему принять решение. Он взял вторую ложку, придвинулся ближе к Ганнибалу, и они приступили к ужину.