О привязанностях и культурах клеток

      После защиты докторской Джейс как-то незаметно для себя переквалифицировался в биоинформатика. Естественно, он по-прежнему продолжал ставить ПЦР и работать с клетками, но работа с базами данных стала занимать все больший процент его времени. Да и лаборатория их разрасталась — из одного кабинета, в котором все сотрудники работали в первый год его обучения в аспирантуре, она распростерлась на целый этаж. Вдобавок к непостоянному графику ученого (идешь в науку — забудь про фиксированные выходные!), это создавало некоторые коммуникационные сложности — ты мог не встречаться с сотрудником из соседней группы по несколько недель. К счастью, увеличение лаборатории никак не задело маленькую каморку-чайную, в которой по-прежнему часто происходили теплые беседы и оживленные дискуссии. Правда, и это больше относилось к «старичкам» — новые сотрудники чаще просто приходили за кипятком, удалялись на свое рабочее место и никак не участвовали в диалоге.       Для поддержания хоть какого-то командного духа регулярно проводились планерки с актуальной повесткой. Ну как актуальной — обычно все сводилось к довольно скучным рассказам каждой группы о проектах, которые делались в настоящий момент, напоминаниям о подаче заявок на гранты и всяким бытовым объявлениям по типу «не забывайте выключать свет, ставить пипетки на место и выбрасывать отработанные носики из контейнеров». В принципе, призывы держать рабочее место в чистоте были весьма логичны, но для Джейса чужды — как говорится, гений властвует над хаосом. Так что его электрофорез зачастую прогонялся без крышки, а рабочий стол выглядел будто после маленького землетрясения. Периодически кто-то из новеньких студентов порывался его убирать, но быстро получал за это от Талиса, который не мог работать в господствующем вокруг порядке. Так что, в конце концов, ему просто выделили отдельный стол, где он мог вести свои поистине грязные эксперименты. К счастью остальных работников лаборатории, «мокрой» биологией Джейс стал заниматься крайне редко, больше мучаясь со всякими выравниваниями и секвенированием.       Кстати, о работниках лаборатории — новых членов коллектива знакомили с остальными тоже на подобных планерках. Зачастую это были девушки-студентки, ищущие, где бы писать диплом, которые появлялись и исчезали быстрее, чем Талис запоминал их имена (что было для него довольно сложно) и откладывал в памяти, к кому именно эти имена относились (что было для него задачей практически невыполнимой).       Тем не менее, увидев знакомое лицо, проблем с вытаскиванием из глубин памяти имени не возникло. Возможно, виной тому было столь непривычное славянское имя, возможно, в принципе вся внешность Виктора неплохо цепляла взгляд. Как бы то ни было, Джейс был рад видеть новоявленного аспиранта. За прошедшее время Виктор практически не изменился — акцент никуда не исчез, хоть и стал чуть менее выраженным, волосы были столь же длинными и растрепанными, а глаза все так же блестели в предвкушении новых открытий (правда, круги под ними довольно сильно увеличились в размерах). Парня весьма быстро отхватила группа молекулярной диагностики, чем Хеймердингер был весьма доволен. Периодически Джейс с Виктором встречались в чайной, но их разговоры не заходили дальше обсуждения научных интересов, да и Виктор был из тех, кто предпочитает таскать свои напитки на рабочее место. Впрочем, сложно сказать, чтобы Джейса это тяготило — парень был увлечен тем, что делает, да и, по словам профессора, имел большой потенциал, а, значит, вряд ли мог терпеть постоянные неудачи в ходе экспериментов, и Джейса в рамках отношений «одаренный славянин, чьей удачной карьере я хотел поспособствовать» это вполне устраивало.       Тот вечер пятницы был даже чуть более многообещающим, чем обычные пятничные вечера. С Мэл в последнее время отношения стали весьма натянутыми, а претензий друг к другу накапливалось все больше, так что ее отъезд к матери пришелся как нельзя кстати. Особенно, с учетом того, что девушка рассказывала Джейсу. После общения с матерью, сверху доверху пропитанного пассивной агрессией и нереализованными ожиданиями, молодой человек будет казаться молодой Медарде чуть ли не ангелом во плоти. Джейс с радостью предвкушал, как поужинает вкуснейшей пиццей, выпьет пива и зарубится на несколько часов в новый шутер, а утром отправится на пробежку. Тем более, погода была весьма подходящая — листья уже подернулись красным, но осень не вступила полноценно в свои права, так что люди стремились максимально урвать остатки летнего тепла. Да и закат был просто необыкновенный — по пути в магазин за покупками оранжевые отблески бегали по приборной панели его автомобиля. Казалось бы, идеальный день…       Если бы не одно «но». Подойдя вплотную к дверям квартиры, Джейс понял, что успешно забыл ключи в другой куртке. В той куртке, которая осталась висеть дома. А двери закрывала сегодня днем Мэл, забирая что-то из своих вещей.       Джейс сделал то же, что любой другой человек сделал бы на его месте: издал глубокомысленное «блять» и принялся думать, как ему в итоге попасть в собственную квартиру. Мэл доставать было не вариант — она была за кучу километров от него, да и вряд ли бы обрадовалась такому тупому звонку в достаточно позднее время. В конце концов, Джейс вспомнил, что где-то в коробках в лаборатории валялся дубликат. Слава богу, лаборатории не закрывались, так как красть у ученых было нечего.       Во всем корпусе свет был погашен, только в какой-то из угловых лабораторий на их этаже одиноко горело окно. «Опять кто-то из диагностиков забыл свет выключить» — недовольно подумал Джейс и, выслушав бухтение охранника, которого умудрился разбудить, поднялся на этаж. После рытья в ящиках стола ключи все же нашлись. Затем предстояло выключить свет у нерадивых диагностиков, благо, желтое свечение просачивалось сквозь щель под дверью и было весьма заметно в темном коридоре. Сделав в голове отметку о том, что надо бы предъявить их главе за нерациональную трату энергетических ресурсов, Джейс зашел в лабораторию.       К чему он не был готов, так это к тому, что увидит там Виктора.       Молодой человек, судя по всему, заснул за расчетами, потому что на столе лежал буквально ворох всяких бумаг разных размеров. Наверное, подушка из него выходила весьма неплохая, потому что лицо Виктора было полно умиротворения. Хотя, наверное, все спящие этим грешат. Облокотившись на руки, парень довольно глубоко дремал — его не разбудило даже пиканье термостата и звуки амплификатора. В руке аспирант по-прежнему держал ручку, которая оставила на бумаге весьма жирный след.       Джейс потормошил парня за плечо.       — Эй, уже почти полночь, пора домой идти.       Встрепенувшись, Виктор проснулся. С торчащими во все стороны из-за столь необычной позы для сна волосами он напоминал пушистого цыпленка. Какой-то маленький стикер с заметками, приклеившийся к его лицу, словно осенний лист, упал на стол.       Парень посмотрел на Джейса, и, с некоторой задержкой, произнес:       — А, Джейс, привет. Что тебя сюда привело?       Джейс с нажимом повторяет:       — Уже полночь.       Виктор глядит на него с непониманием.       — Тебе домой не пора? Отдыхать там, спать?       Виктор искривляет брови зигзагом и недоуменно говорит:       — Какое отдыхать, время-то еще детское.       Задумавшись, дополняет:       — Тем более, я уже выспался на этой неделе. В среду специально под это четыре часа выкроил.       Снова настойчиво пикнул амплификатор.       — О, вот и пробу пришло время вынимать, — произносит Виктор и встает, полный решимости продолжить работу.       Но гравитация, судя по всему, думает иначе. От падения парня спасла только быстрая реакция Джейса, успевшего схватить аспиранта под руку. Только сейчас Джейс замечает, что температура аспиранта близка к таковой у недавно вскипевшего чайника.       Джейс водворяет Виктора обратно на круглый стул и прикладывает руку к его лбу. Лоб Виктора пылает, как кусок металла, пролежавший весь день под палящим солнцем.       — Боже ты мой, да у тебя жар.       Виктор продолжает глядеть на него с таким же недоумением.       — Ты где живешь?       Еще большее недоумение пускает морщинку по высокому лбу Виктора.       — В смысле живу?       — Какое, мать его, в смысле?.. Куда ты возвращаешься после работы в лаборатории?       Виктор на секунду задумывается, потом отвечает:       — А, ты про это! У медиков на этаже есть весьма милые пуфики, я туда прихожу…       Джейс, совершенно оторопев, говорит:       — А ну-ка повтори…       — Пуфики у медиков, по средам и воскресеньям я прихожу туда на четыре часа, в остальные дни на два часа…       — То есть ты вообще за пределы работы не выходишь?       — А зачем?       — Ну блять, душ, кровать удобная, еда, в конце концов!       — Я же говорю, пуфики классные есть у медиков, — произносит Виктор, загибая пальцы. — Еще у нас в спорткомплексе есть бассейн, там приятные душевые… А еду мне периодически профессор приносит по утрам, всякие сэндвичи из кафетерия…       К концу этого монолога единственное слово, которым Джейс может описать свои эмоции, это емкий и лаконичный «пиздец». Талис, до этого согнувшийся так, чтобы их лица были на одном уровне, выпрямляется, а потом приказным тоном отчеканивает:       — Так, сейчас ты собираешь свои вещи, едешь со мной, пьешь жаропонижающее и отсыпаешься.       — Но я еще не закончил эксп…       — Возражения не принимаются.       «Не думал я, что так рано придется постигнуть роль отца»       Виктор по пути в лифте стремительно клюет носом, а на пути к аптеке успешно засыпает на заднем сидении машины Джейса. Во сне его морщинки на лбу от напряженного мыслительного процесса разглаживаются, да и мешки под глазами становятся чуть меньше, и он хоть как-то начинает выглядеть на свой возраст (кстати, а сколько ему лет?..). Джейс возвращается домой, открывает дверь злополучными ключами, расправляет диван, до этого раскладывавшийся совсем для других целей, достает из шкафа огромное пуховое одеяло, которое он всегда обычно давал остающимся у него на ночь девушкам (но которые никогда им не пользовались, так как ночь коротали в одной с ним постели), и спускается обратно за Виктором. Решая не будить коллегу, Талис берет его на руки, благо, Виктор весит не больше пушинки. Только оказавшись на диване, аспирант сворачивается калачиком и подтягивает к себе, обнимая, край одеяла. Джейс едва подавляет в себе желание подоткнуть это злосчастное одеяло. «Господи боже, откуда во мне только эти зачатки заботливой мамочки?..»       Хотя, смотря на Виктора, он понимает, откуда. Этот несуразный парень, выстраивая вокруг себя ореол независимости и того, что ему все по плечу, тем самым гораздо сильнее подталкивает других о нем заботиться.       «Держу пари, питается он только тем, что Хеймердингер ему притаскивает».       Джейс выключает свет в гостиной и отправляется спать, пока непрошенный гость на его диване тихонько сопит.