Ревность цвета "лягушки в обмороке"

— Ну, сука, молись! Тебе не жить! Чего глаза округлила? Думаешь, я не знаю, что с Костей мне изменяла? Зачем головой качаешь? Хочешь сказать, не изменяла? Так вот нихрена — он во всем мне признался! Да, он все рассказал! Конечно, он мертв, нахрена мне его оставлять живым, раз он жену мою имел? Яша его грохнул. И тебе не жить. Молись, сука!.. — Это так ты трактуешь «Отелло»? Стёпа повернулся на звуки насмешливого голоса и улыбнулся. — Ну, а что? Недалеко от истины, и все понятно. На пороге стоял рыжий властелин, правитель левой стороны диван-кровати по имени Александр, для всех и вся просто Сашка. Милый, добродушный парень, слегка пухловатый, что, наоборот, только добавляло ему шарма, находился в распрекрасном настроении. — А я сдал! — объявил он, на что Стёпа театрально вскрикнул и развел руками. — Не может быть! Ты?! Сдал?! Как?! Стёпа обнял Сашу и любовно хлопнул его по плечу. — Как, скажи на милость, ты, случай из медицинского справочника, смог сдать на права с первого раза, а я уже в пятый раз проваливаю «город»? — За красивые глаза, — сказал Саша, лукаво улыбаясь. Глаза у него были действительно красивые, а главное — необычные. Сашка был дальтоником: красный и зеленый цвета не различал вообще. — Так как ты сдал? — настаивал Стёпа. — Просто смотрел, какой кругляшок светофора светится: если верхний — стоял, если нижний — трогался. — Хитрец! — восхитился Стёпа, целуя рыжика в губы. Познакомились эти двое два года назад на сайте знакомств для геев. Приглянулись, решили встретиться. Встретились, разговорились, да и выяснилось, что парни вместе учатся в «Кульке» — так студенты очаровательно именуют Академию культуры и искусств. Обоим было тогда по девятнадцать лет, и, соответственно, учились парни на втором курсе, только факультеты были разные: Стёпа учился на актерском факультете, а Саша — на очень оригинальном обособленном факультете, который все студенты называли «аппендиксом Кулька», на факультете менеджмента. Какой гениальный человек открыл в театральной академии факультет менеджмента — загадка для всех, но факт в том, что туда шло катастрофически много молодых людей, что не могло не радовать. Общались парни очень хорошо, так хорошо, что решили вместе квартиру снимать (к черту общагу!). Вот и «доснимались»: дружеский съём обернулся съёмом под романтическим соусом — два года прошло с тех пор, как ребята вместе. Парни были разные. Стёпа был сангвиником, любил сцену и видел весь мир через актерскую призму. Шило в заднице не позволяло ему и дня сидеть спокойно — он все время чем-то занимался, что-то придумывал и экспериментировал со своей внешностью. В общем, у Стёпы была вечная батарейка, находящаяся в пятой точке и не думающая выдыхаться. Саша, несмотря на свою рыжину, был более спокойным, нежели Стёпа. Он вел себя несколько флегматично, но мог и холерика включать время от времени. Саша привык больше делать, чем рассуждать, и был чуточку серьезнее Стёпы. В итоге, двое студентов прекрасно дополняли друг друга. — Пойдем, — сказал Саша, беря Стёпу за руку, — отвезу тебя в универ. — У тебя уже и машина есть?! — челюсть парня упала в никуда. Саша потеребил ключи в руке. — Карета подана! — Живя с актером под одной крышей, начнешь выражаться, как он. — А что с твоими волосами? С ними как будто бы что-то не так. Ты покрасился? Стёпа решил немножечко помучить Сашу. — Угадай, какой цвет? — Эм… охра? — Не-а, чудо дальтонистое. Зеленый. — Зачем в зеленый? — удивился Саша. Он в курсе, что Стёпа периодически экспериментирует с внешностью, чтобы выпускники брали его в свои постановки. — Хотел узнать, какой цвет ты на этот раз придумаешь. Если серьезно, то мне досталась роль Дуремара, и я подумал, что ему подойдет зеленый цвет. Удивляясь, на какие жертвы способен актер, сидящий в душе студента, Саша и его спутник вышли на улицу. Во дворе их ждала машина, на которую новоиспеченный водитель долгое время копил сам (тут, конечно, и родители тоже немного подсобили). — Тебе все-таки крупно повезло сдать на права, — сказал Стёпа, садясь на пассажирское сидение. — Я слышал, что со следующего года дальтоникам вообще запретят учиться водить. — Мне всегда везет, — Саша включил зажигание, и они тронулись. Парень очень внимательно следил за дорогой, Стёпа не отвлекал его, хотя ему и хотелось поговорить. Для такого человека, как Стёпа, сидеть молча — вообще не вариант. Молодые люди вышли на парковке универа и, быстренько поцеловавшись, пока свидетелей не было, разбрелись каждый по своим корпусам. Когда они только начали встречаться, парни договорились, что о своих отношениях говорить никому не будут. У каждого имелись на то свои причины, но факт оставался фактом — они не должны были спалиться ни одной живой душе. Стёпу-то не особо смущало, что он встречается с парнем, и не волновало чье-либо мнение, но все это было важно для Саши, а он уважал его решение, поэтому соблюдал их договор. Как человек, привыкший делать все по максимуму, Стёпа собирался чуть ли кровью подписать договор, в котором он обязуется молчать (при этом театрально закатывал глаза и вздыхал), но Саша отговорил его от этой чуточку безумной затеи, заверяя, что полностью верит ему. А что мог сделать Стёпа? Договор есть договор. Не палиться — так не палиться. На лекциях каждый из парней думал о своем: Саше хотелось поскорее свалить с пар, потому что ему нужно было на работу, а подрабатывал он барменом, и босс у него был не очень приятным типчиком. Стёпа же думал, какой Буратино лох, да и вообще он хреново играет, и на его роль нужно было поставить чувака, который играет Пьеро. Пока молодой режиссер пытался понять, в чем дело, Стёпа, в прямом смысле, стоял на голове и рассуждал о смысле жизни. После окончания утомительной репетиции, где, все-таки, Пьеро удалось постебаться над Буратино, Стёпа отправился в бар, где работал Саша. Заметив своего рыжика, зеленоволосый пристроился у барной стойки, на стульчике которого огромными буквами было написано «место Стёпы». Саша улыбнулся своему молодому человеку и налил ему выпить шоколадного молока. Имелся у Саши такой запас потому, что Стёпа был категорически против алкоголя в любом его виде. А молоко (именно шоколадное) он предпочитал пить аккурат по вечерам. — Как дела? — прокричал Стёпа из-за громкой музыки, заглушавшей его речь, а он и сам по себе был очень громким. — Прямо по курсу, — объявил Саша, протирая стаканы и отворачиваясь от Стёпы. Тот обернулся посмотреть, кого же увидел бармен, и матюкнулся по себя. — О, знакомые лица. Здорово, Абузяров! — тяжелая лапища опустилась на спину Стёпы в дружественном хлопке. — Ты всегда здесь, — приветствующий посмотрел на Стёпин заказ, — и пьешь всякую хрень. Это друзья Саши, собственной персоной. Может, они и были неплохими ребятами в душе, но Стёпа их не переваривал. Мало того, что лезли, куда их не просят, и были вездесущими, так еще и над Стёпой прикалывались, потому что он на артиста обучается. Парень честно пытался прикипеть к ним душой, ибо был очень отзывчивым и приветливым человеком, а они — друзьями Саши, но все попытки закончились прахом из-за их вездесущего нрава. — Что с твоими волосами, Абузяров? Зелёнку нечаянно вылил? — это был Рома Черноусов. Самый раздражающий из Сашиных друзей. Это здоровое существо с походкой Пиноккио постоянно изводило Стёпу. Саша изо всех сил пытался молодых людей сдружить, когда от этой затеи отказался сам Стёпа, но Рома поддаваться не собирался. Он получал удовольствие, играя на нервах тонкой актерской души. Еще одним другом был совершенно нормальный и адекватный Юра. Он был бы вполне приятен Стёпе, если бы не общался с таким, как Черноусов. Юра напоминал Сашу своим рационализмом и Стёпу своей приветливостью. Только вот у Стёпы никак не получалось с ним заговорить, ибо в их диалог всегда лез Черноусов, который раздражал просто самим фактом своего существования. Стёпу интересовало, как же такой парень, как Саша, мог корешиться с таким, как Черноусов? Оказалось, все очень просто — как раз таки только Саша мог найти на него управу. У Саши отлично получался взгляд, который не получался даже у Стёпы, а именно «скажи только слово…». Иной раз Стёпа смотрел на своего рыжика, видел этот его взгляд, обращенный на Рому, и в нем просыпалась гордость за своего парня. Вон как он умеет. — Да нет, Ромашка, бери шире: забрел на фабрику по производству зелёнки и вылил галлон на свою голову. А тебе что? Али завидуешь? Такую же шевелюру хочется? Ты мне дай знать, я и для тебя галлончик припасу, — ровным тоном сказал Стёпа, громко высасывая молоко через соломинку. Так громко, что это звук умудрился услышать Черноусов, а он не любил две вещи: когда его зовут «Ромашкой» и когда громко пьют через трубочку — от этого звука его мозг вообще прекращает работать, шестерёнки ломаются, и происходит замыкание. Чик — и мы теряем Черноусова. Юра заказал себе бутылку пива и уселся рядом с ним, пока было свободное место. — Санёк, — раздался голос Черноусова, который привел-таки в порядок свой мозг. — Я вот тебя понять не могу, вроде парень ты нормальный, видный, а все без девушки. Надо это как-то менять. — Оставь его, — послышался голос Юры, которого Черноусов достал не меньше, чем Стёпу. — Нет у него времени на девушек. — Да есть у него время. Универ и бар — больше он ничем не занимается, — уверенно заявил Рома, делая глоток из бутылки. Стёпа клацнул зубами, разгрызая трубочку. «У него есть я!» — вопил его мозг. Актер прищурился, внимательно следя за Сашей. Тот отошел обслужить другого клиента, поэтому не мог слышать Роминых слов. — Я хочу познакомить его со своей подругой Яной. Мне кажется, она ему понравится. Стёпа поперхнулся, и все шоколадное молоко тут же оказалось на майке Ромашки. У того лицо пошло пятнами, и от смачных нелицеприятных словечек парня спасло появление рыжика с его фирменным взглядом. — Вас на секунду нельзя оставить. Что опять не так? — он окинул взглядом карих глаз ахреневшего Стёпу, рассерженного Рому и безмятежного Юру, который даже и не думал отвлекаться от своего пива, упорно постигая нирвану. — Я хочу познакомить тебя с Яной! — сказал Рома, присаживаясь на стул, пока тот не позаимствовали. Как известно, попу поднял… — Я тебе о ней рассказывал. Классная девчонка, тоже на менеджера учится. А вот, кстати, и она… К барной стойке подошла такая Яна, что всем Янам Яна. Симпатичная, тоже рыжая, с короткой стрижкой, в зеленом платье. На такую Яну только у гея бы не встало. — Привет, — вежливо поздоровалась девушка и присела на мгновенно уступленное Ромой место. Рома представил ей Сашу, намеренно опустив то, что Стёпа тоже с ней не знаком. Девушка с интересом посмотрела на рыжего парня, который просто с толикой любопытства посматривал на нее в ответ. — Саня у нас нерешительный, — сказал Рома — тут Стёпа понял, что он скажет. — Он хотел пригласить тебя на свидание. Будущий артист привстал со стула, и на его место сразу же опустилась чья-то вездесущая пятая точка, но он пропустил этот момент, потому что слегка прифигел от наглости Черноусова. Его молодой человек тоже не был в восторге от того, что за него все решили и поставили лишь перед фактом, но он же воспитанный парень, да и девушку в неудобное положение ставить не хотелось, поэтому Саша вежливо улыбнулся и подтвердил: — Погуляешь со мной? — Конечно, — согласилась девушка. Стёпу подмывало заехать Черноусову по улыбающейся морде, но в мозгу стучало, отбивая ровный ритм: «Не палиться! Не палиться!», и ему ничего не оставалось, кроме как улыбнуться Яне, но в карманах его толстовки руки сами собой сжались в кулаки.