Ревность цвета "лягушки в обмороке"

— Подай, пожалуйста, изоленту, — послышался сверху голос Саши. Стёпа очнулся от своих мыслей и протянул нужную вещь парню. После сдачи своей смены, они с Сашей молча вернулись домой, где Стёпу прорвало: он обвинял Черноусова во всех семи смертных грехах и требовал: «казнить, нельзя помиловать». На своего парня Абузяров не наезжал: почему тот согласился пойти на свидание — было понятно, но он не доверял этой ноги-от-ушей Яне, которая была заинтересована рыжиком (в плотоядных взглядах Стёпа разбирался). Стёпа не относил себя к категории унывающих людей и считал свою предприимчивость одним из сильнейших своих качеств, но сейчас он не знал, что ему и делать: закопать в неизвестном месте Черноусова или намекнуть Яне, чтобы не лезла к его парню. И тут вновь проблема — этот чертов договор. Если бы не их скрытность, то Ромашка и иже с ним, не пытались бы искать для Сашки девушку, а он раскрываться не хотел. «Ну, да ладно, — думал Стёпа, — всему свое время». — Абузяров, не спать! — Саша повысил голос, чтобы привлечь внимание зазевавшегося актера. — Изоленту возьми. Вчера, когда парни вернулись домой из бара, где Стёпа обвинял Черноусова, он немного увлекся и заехал по люстре футбольным мячом со всей дури, что она с грохотом упала на пол, разбившись. Саша стащил из бара люстру (у студентов денег нет на покупку новой) и занимался ее приделыванием к потолку. Стёпа в такие дела не лез, потому что провода и инструменты в его руках — это смертоносная машина, причиняющая боль и страдания всем близстоящим людям (сам Саша знал об этом не понаслышке). — Сань, тебе обязательно идти на это абсурдное рандеву? — поинтересовался актер, придерживая руками шаткую стремянку, которую рыжик тоже утащил из бара из–под носа тамошних строителей. Сашка стоял на цыпочках и ноги с руками у него заметно подрагивали от напряжения. Потолки в их квартире были нестандартно высокими, и даже роста бармена не хватало, чтобы беспрепятственно работать. — Отказаться никак нельзя — это некрасиво, — твердо, но с дрожавшим от напряжения голосом, сказал рыжий. Он что-то делал с тремя проводками, но Стёпа старался не смотреть — не дай бог током шибанет его парня, ведь такое уже происходило, стоило актеру полюбопытствовать, что же там. — Дай пассатижи. К тому же, на свидании я смогу аккуратно намекнуть Яне, что она меня не интересует. — Это свидание меня нервирует. Мне нужно выпить, — пробормотал Стёпа, который забылся на секунду, и валкая стремянка дрогнула, а вместе с ней дрогнул и Саша. — Ой, прости! — Шоколадное молоко больше не получишь! — Сашины ноги тряслись, как у эпилептика. — Черт, Стёпа, держи стремянку! «А может Сане ногу сломать? — на мгновение призадумался Абузяров. — Зато на свидание не попадет, да и вообще никуда, а я за ним ухаживать буду…» — А может?.. — Глаза опусти, пока не произошло ЧП! Подожди, скажи который провод красного цвета? . Через полчаса люстра таки была повешена, а Саша спустился вниз. — Когда-нибудь ты дождешься, и я тебя прибью, — Саня припал к губам Стёпы, притягивая к себе бестолковую зеленую голову. Актер был совсем не против таким образом замять начинающуюся ссору, перемещая их тела на диван-кровать. Сашка — красная рубашка Когда Стёпа проснулся, Саша уже был в душе. Парень потянулся, взлохматил зеленые волосы и собирался принять водные процедуры с рыжиком, однако вспомнил для чего он это делает и лицо его изменилось. Стёпа забыл, что у Саши свидание с Яной именно сегодня. Абузяров заскрежетал зубами, прислушиваясь к напору воды в ванной. Сашке он доверял как самому себе, но вот Яна… Яне Ноги-от-ушей доверия не было. Когда рыжий появился в комнате, Стёпино настроение резко поползло вверх: у актера появилась маленькая идейка, а именно проконтролировать предстоящее свидание, да так, чтобы его не заметили. Стёпа считал этот вариант самым лучшим, что посещали его зеленую голову. — Чему улыбаешься? — поинтересовался Саша, скидывая полотенце и ковыряясь в шкафу в поисках приличной одежды. — Думаю, как бы не увела Яна такого классного парня. — Стёпа с интересом разглядывал сидящее на корточках голое тело рыжика, который после слов Абузярова выдал хлюпающий звук: что-то среднее между смехом и стоном. Из-за дверцы шкафа появилась рыжая голова с красными щеками. — Степашка, только у тебя такие странные вкусы: пухляки нынче девушек не интересуют. Стёпа вскочил с дивана, в чем мать родила, устроился позади Сашки, обнимая рыжего за талию и устраивая щеку на его спине. — Если Яна тобой не заинтересуется — я в ней сильно разочаруюсь, — сказал Абузяров, целуя Сашу в густую рыжую шевелюру. — Ни один качок с бицепсами, трицепсами, кубиками, шариками и другими «цепсами» и геометрическими фигурами с тобой и рядом не стоял. — Льстить ты умеешь, Дуремар. — Сашка покраснел как флаг Советского Союза, и постарался с головой залезть в ящик с одеждой. — Я ж пиявочник — вцепился в тебя и никуда более не отпущу! — театрально, специально переигрывая, Стёпа разлегся на спине Сашки, крепко его сжимая, что рыжему дышать становилось трудно. Он достал из недр шкафа рубашку и показал ее Стёпе. — Как думаешь, она мне подойдет? Стёпа фыркнул и уткнулся носом в спину рыжего, чтобы не засмеяться. Эту отвратительную красную рубашку, которая совершенно не идет Саше, подарил кто–то из его родственников. Пару раз Саша ее чуть не надел — Стёпа вовремя успевал спохватиться и запрятал этот кошмар в самый дальний уголок шкафа, но, как видно, у Саши установлен поисковик на эту рубашку, раз он вновь ее нашел. Только в этот раз Стёпа разрешит ему ее надеть — чем нелепее он будет выглядеть, тем стремнее будет Яне. — Безусловно! — поддержал Стёпа, поднимая Сашу и помогая ему застегнуть рубашку. — Ты уверен, что темно-коричневый мне подходит? — еще раз уточнил Саша. — Несомненно! — Стёпа застегнул последнюю пуговицу. — Ты дико притягателен в этой рубашке, — и пока он не успел выдать себя, Абузяров прильнул к губам рыжего, скрывая свой смех в недрах его рта. Уже через мгновение поцелуй стал настойчивее, а мерзкая рубашка полетела на пол. Через двадцать минут Саша понял, что на свидание он начинает опаздывать, а для человека, который пунктуален до мозга костей опоздание — это вселенская проблема. — Со мной всегда так: поддаюсь на секс, а потом весь тщательно составленный план летит в тартарары, — причитал Саша, в быстром темпе одеваясь. Стёпа, находящийся в состоянии блаженства, сквозь полуприкрытые глаза следил за рыжим. Кажется, двадцати минут ему было недостаточно. Саша наскоро оделся, взлохматил волосы и стал искать свою сумку с ключами и телефоном. Выглядел он почти отлично, за исключением рубашки. Стёпа по-кошачьи выгнул спину и хитренько улыбнулся. Он даст им пятнадцать минут форы — Абузярову тоже не мешало подготовиться к рандеву. — Ты не это ищешь? — полюбопытствовал Стёпа, помахивая сумкой. — На продолжение банкета можешь не рассчитывать. — Саша строго посмотрел на Стёпу своим фирменным взглядом. — Ну, один поцелуй ведь можно? — Абузяров еще раз помахал кожаной сумкой, и Саше ничего не оставалось, кроме как выкупить вещичку за один очень длинный, растянувшийся на десять минут поцелуй. Когда мистер Пунктуальность все-таки смог выйти из дома, Стёпа поплелся к шкафу, ища что-нибудь очень неприметное. Через пятнадцать минут, как он и обещал, Абузяров был готов и преспокойно ехал в маршрутке, где на его неприметный костюм таращились все пассажиры, в особенности дети. Саша сказал, что они с Яной собираются прогуляться по набережной, и он догадывался, откуда именно они начнут свой пеший тур. Погода была по-летнему чудесной: бабье лето радовало людей уже вторую неделю, посему не было ничего удивительного, что весь народ тусовался именно здесь, на набережной. Стёпе затеряться среди этой красочной толпы не составило труда. Саню с Яной он нашел быстро: они стояли у ларька с мороженым. У Стёпы скулы свело от потугов не разораться: Яна как бы невзначай, так и эдак дотрагивалась до Саши, а рыжий этого совершенно не замечал. Кажется, Яну не запугать страшной рубашкой, однако у Стёпы было припасено кое-что другое. Пока Абузяров напряженно думал, вокруг него стали толпиться детишки, чтобы они показали ему парочку интересных фокусов. Позабыв о том, что он на свою беду оделся в костюм клоуна, Стёпа начал показывать импровизационную программу, чем довел детей до слез, и, к сожалению, не от смеха: бегемотик, которого он обещал сделать из шарика, оказался похожим на ужас из анатомического музея. Когда все детишки ушли, и Стёпа вновь смог следить за парочкой, он почувствовал, что его штанину кто–то тянет. Опустив глаза, он увидел маленького мальчика трех лет. — Хочу бегемотика, — сказал мальчик, показывая на страшный шарик, который актер держал в руке. Стёпа протянул его ребенку. Он безумно обрадовался инвалидному бегемоту и побежал к отцу, терпеливо дожидавшегося сына. — Хоть кому-то понравилось, — пробормотал Стёпа, ища глазами Сашу с Яной, которые успели скрыться в неизвестном направлении. Как назло к нему подбежали еще несколько детишек, которым захотелось с ним обняться, поцеловаться, сфотографироваться, пнуть под зад. Стёпа, ненавидевший клоунов с раннего детства, удивлялся, почему родители позволяют деткам кружить вокруг него. Может, он какой-нибудь Джон Уэйн Гейси — Убийца-клоун, который выбирает себе жертв. Родители совершенно не умеют осторожничать. Стёпа нашел парочку возле тира: Яна училась стрелять и, как в романтических фильмах, просила Сашу помочь ей в этом нелегком деле. Рыжик, не улавливая в просьбе задней мысли, положил руку поверх руки Яны и помогал ей прицелиться. Стёпа покачал головой. Как видно, не ему одному нравятся пухлики. Подкрадываясь незаметно, как хищник к добыче, Стёпа резко выкрикнул в ухо Саши устрашающим голосом, пародируя куклу Билли из «Пилы»: — Давай поиграем? Раздался выстрел и три крика, слившиеся в один большой, к которым прибавился и четвертый — Стёпин. Саша от страха нажал на курок и прострелил ногу чуваку, заведующему тиром, из-за чего закричал тирщик, потом Саша с Яной, а потом, руководствуясь принципом «не оставлять друзей отдуваться в одиночку», заорал и Стёпа. — Я умер! Я умер! — кричал тирщик, падая на землю. Сашины пальцы, все еще сжимавшие автомат, сумели забыться и выстрелили еще раз, вновь попав в раненного тирщика. Тот от такой наглости одурел, поднялся на ноги и вцепился в красную рубашку Саши, тряся его и крича: «Ты совсем охуел?!». Яна легонько ударила тирщика по голове оружием. Тот подумал, что это сделал Саша и ударил его кулаком по лицу. Рыжий включил холерика, перелез через ограду и начал лупить тирщика под громкие выкрики собравшихся вокруг тира зевак. Стёпа, являвшийся пацифистом, и в то же время жутким собственником («Это мой парень и только я могу до него дотрагиваться!») тоже перепрыгнул через прилавок и стал шпарить заведующего тиром, который в свою очередь наносил «сокрушительные» удары в обитый пухом большой плюшевый клоунский живот. В какую-то секунду запыхавшиеся парни остановились и две пары глаз: тирщика и Саши поняли, что во всей куче-мале виноват клоун — он все начал, и он должен все закончить. — Ты — мимесис проклятый! Чертов клоун! — Саша двинулся на Стёпу, а тот, чувствуя, что сейчас его клоунский костюм разберут по лоскуткам, ловко перепрыгнул через прилавок, пытаясь спрятаться в толпе. Он почувствовал, как в его плюшевый зад что-то попало: пулька разорвала ярко-красную ткань, и оттуда выскочил белый пух. Краем уха Стёпа услышал комментарий того самого трехлетнего мальчика, взявшего его бегемота из шарика, к своему отцу. — Папа, а почему у клоуна белая кака? Озверев от такого обращения с его костюмом, Стёпа нелепой походкой, виляя толстым пуховым задом, подошел к тирщику, стоявшему с оружием в руках, и влепил такую затрещину, что автомат упал и снова выстрелил уже в кого-то из прохожих. Это обстоятельство позволило вторым дублем начаться потасовке. Когда Стёпа закончил зашивать все еще годный клоунский костюм и запрятал его в шкаф, Саша вернулся домой с царапинами и синяками на лице. Стёпе, которому удары пришлись на мягкий живот, стоило усилий, чтобы не выдать себя. — Что случилось? Это тебя Яна так? — он протянул рыжему салфетку. — Вот это, — рыжик показал на покраснение, — только что поставила Яна, когда я сказал, что она не в моем вкусе, а она заявила в ответ, что это самое кошмарное свидание в ее жизни. Это, — указал на синяки, — оставили мне парень из тира и клоун. — Какой еще клоун? — Стёпе необходимо вручать Оскар за лучшую игру второго плана. За лучшую мужскую роль Оскар нужно было дать его второй ипостаси — клоуну. Пока Саша рассказывал про свое отвратительное гетеросексуальное свидание, на котором во время потасовки платье Яны порвали, Стёпа с упоением пил свое вечернее шоколадное молоко и триумфальная песня для спасения мира крутилась в его голове. Абузяров радовался своей маленькой победе: он отвадил Яну и сумел насолить Черноусову, а насолить этому гадёнышу составляло плюс балл к карме. На следующий день Стёпино настроение было просто великолепным. Буратино и Пьеро подрались (за пределами универа), из-за чего Буратино попал в больницу и новым Буратино сделали Стёпу, а Пьеро, претендовавшему на эту роль, ничего не оставалось кроме как потирать больной подбородок и играть печальную куклу. Стёпа приехал на работу к Саше поделиться этой радостной новостью, когда за барной стойкой он увидел трех, не нравившихся ему объектов: Черноусова, Юру и какую–то неизвестную доселе шатенку. Неприятное подозрение закралось в Стёпину голову. — Здорово, Абузяров! — Ромашка хлопнул актера по спине и лучезарно улыбнулся. — Порадуйся за своего товарища: у него вновь свидание, — пропел он в Стёпино ухо, чтобы девушка не услышала. — Какого хрена ты стал заниматься сводничеством? — Стёпа приветливо улыбнулся девушке, почувствовавшей, что обстановка накаляется. — А это не я, — Рома положил руку на сердце, а это, как знал Стёпа, ни черта не значит и не стоит доверять сему жесту. — Это подруга Юрца. Юрец получил добрую порцию испепеляющих взглядов под соусом «злой Абузяров». — А ты чего так бесишься? — полюбопытствовал Черноусов. Стёпа быстро взял себя в руки. Не хватало еще, чтобы из-за его ревности их с Саней спалили. — Потому что вы оба лезете не в свое дело. Если Сане захочется найти девушку — он ее найдет, не маленький уже. А теперь убери свою точку с моего места, холоп. — Стёпа ткнул Рому под ребро и тот встал со стула, уступив ему место. Саша поставил перед Стёпой шоколадное молоко. Рыжик был зол, как черт, как ни пытался это скрыть. — Твои друзья меня бесят, — без обиняков заявил Стёпа, громко всасывая молоко. Черноусов, услышавший этот звук, поспешил пригласить шатенку, которую звали Настей, на танец. — Они заключили пари, — мрачно объявил Саня, наливая коктейль сделавшей заказ девушке. Она улыбнулась рыжему, а Стёпа, теперь видевший во всех представительницах прекрасного пола потенциальную угрозу, подосланную Черноусовым, с шумом допил молоко и попросил добавки. — От Юрца такой подставы я не ожидал. — Ты помнишь наш договор? — напомнил Саша, смотря на него во всей серьезностью. Стёпа вздохнул. Как бы ему ни хотелось вот здесь при всех поцеловать разодранное лицо рыжего, он удержался и коротко кивнул. Как бы ему ни хотелось к ебеням послать этот договор, Абузяров дал слово. Он оглянулся на танцплощадку и посмотрел на Настю, с которой пойдет на следующее гетное свидание Саша. «По крайней мере, у нее ноги не от ушей, — мрачно заметил Стёпа, допив молоко и завязав соломинку узлом. В голове его зазвучала пафосная ковбойская музыка. — Хорошо, раз Сашины друзья решили бросить мне вызов — так тому и быть. Пиф–паф — и нет девиц».