Из тяжёлого только детство

Одни из ваших самых обычных, скучных будней, в которые тяжело даже вставать с кровати, не хочется делать ничего, а просто вновь уснуть и таким образом пережить эти мрачные дни, можно было назвать жизнью Джона Ватсона. Его семья живёт в небольшом городе где-то вдали от Лондона. Наверно, как раз из-за того, что они находятся так далеко, там у них творится такой ужас. Здесь нельзя было получить нормального образования, потому половина жителей оставалась без работы. Более умная половина уезжала, достигнув совершеннолетия. Но Джону только исполнилось шестнадцать, поэтому он здесь ещё надолго. Их квартира находилась на пятом этаже старого здания, которое в России назвали бы хрущевкой, но это прекрасная Англия, так что дом этот зовётся строением рыцарских времён. Джон каждое утро просыпался, взглядом упираясь в облезлые стены их маленькой квартирки, которые уже покрылись непонятной желтизной. Из ванной дурно несло запахом канализации, а по углам кухни уже расползлись разные жуки. Холодильник всегда пустовал. Он больше не морозил еду, которой и так не было внутри, а, скорее, размораживал пищу, замёрзшую в магазинных морозильниках, потому что был уже несколько недель сломан, на некоторых полках даже собралась паутина. Одна-единственная кастрюля стояла на плите со странной жижей, которую мачеха-кухарка звала борщом. Мальчик отказывался есть такую смесь, для него было лучше не есть совсем, чем отравиться и сдохнуть в мучениях. Он часто ощущал тяжёлую боль в желудке от продолжительной голодовки. Иногда его тошнило желчью, когда он чувствовал отвратительный запах с лестничной площадки от других жильцов, которые также не были безгрешными. Одни из них являлись наркоманами, другие – такими же алкашами. Оттуда часто несло блевотиной или собачьим дерьмом пары-тройки безответственных собачников. В общем, жизнь сказкой не казалась. Отец у него был очень строгим, а когда выпивал – становился монстром. В их квартире каждый вечер собирались собутыльники Хэмиша Ватсона. Они громко болтали и смеялись, а Джон в это время запирался в комнате. Неродная мать распивала алкоголь вместе с муженьком. Она безоговорочно слушалась его и делала всё, что её ненаглядный попросит. Красоткой женщина точно не была, но пользовалась большим спросом у мужчин низшей ступени эволюции. Они могли разговаривать о вещах, явно, за рамками приличия, которые Джону слышать не хотелось, но стены были слишком тонкими, чтобы хоть немного огородить его от всей грязи, несущейся из их ртов с гостиной. Джон редко позволял себе слёзы, ему с детства твердили, что слёзы – это слабость, а слабость означает, что он не выживет в этом мире, но когда он видел как всё плохо, мальчик разрешал себе тихо высвободить эмоции ночью в подушку. Сегодня абсолютно такой же день, как все другие. Парню было нечего делать, поэтому он лежал на кровати в комнате, которую делил со старшей сестрой – Гарри Ватсон. Это был последний день весенних каникул. Так как домашку он сделал ещё в первые дни недели выходных, мальчик просто надел наушники и включил музыку в плеере. В школе он был неплох, но и отличником не был. По большей части он получал четверки и нередко пятёрки, но учителя его не любили, они вообще мало кого любили, поэтому часто занижали оценки, оттого и троек, и двоек у него было навалом. Хорошо хоть за оценки его никто не ругал, на это всем было наплевать. Школа его не сильно заботила, у него и так хватало проблем. – Джо-о-он! Сходи в магазин, – раздался пьяный голос отца, – пиво закончилось. Джон, блять! Ты оглох? – парень не сразу услышал зов родителя. Он встал и, выключив спокойную, расслабляющую музыку, пошёл в гостиную. – Пап, мне не продадут. Мне только шестнадцать, – вышел из комнаты Ватсон-младший. У него начала кружиться голова от такого резкого запаха спиртного. Оперевшись о дверной проём, он старался не поднимать глаз на эту компанию алкашей. – Немедленно взял деньги и сходил, сука, в магазин, – прорычал отец, вставая из-за стола и подходя к сыну. Джон сразу почувствовал нарастающую тревогу. Когда этот тиран пьян, лучше не спорить, иначе будет хуже. – Бери, – грозно рявкнул он и протянул ключи с парой мятых купюр. Мальчик медленно протянул трясущуюся, тощую ручку, – ведёшь себя, как пятилетняя девчонка! Пизде-е-ец. Не позорь меня, слышишь? – отец замахнулся и со всей силы влепил ему пощечину, да так, что Джон не удержался и рухнул на пол. Щека резко заболела. Из образовавшейся раны хлестнула кровь, – Слабак, – усмехнулся алкаш. Ватсон-младший приложил руку к щеке и стёр потёкшую каплю. Он попытался что-то сказать, но голос сорвался. Мальчик решил просто уйти из квартиры. Быстро встав, он отпер дверь и выбежал на лестничную клетку. Джон со скоростью света спустился по ступеням с пятого этажа. Когда он шёл по улице, никто на него не смотрел, будто его не существует. Только некоторые мамочки странно косились на него и охали, увидев, размазанную по щеке, кровь. Мальчик не обращал ни на кого внимания. Он каждый день видел кучу людей, разве эти чем-то отличались от других? Такие особы, как и остальные, были ему абсолютно неинтересны. И не важно, что о нём думают. Их город не похож на тот, в котором всё было бы хорошо. Стражи порядка, увидев у кого-нибудь наркотики, скорее закроют на это глаза, чем предъявят что-то за хранение. Если у вас будет оружие, тогда они хотя бы задумаются о неправильности происходящего, но не факт. Всем на всех плевать. Каждый сам за себя – таков девиз этого города. Зайдя в ближайший ларёк, Джон взял несколько банок пива той марки, что мельком увидел в руках у большинства папиных собутыльников и понёс на кассу, надеясь, что кассиру будет всё равно на его возраст. Когда очередь дошла до него он положил банки на ленту. К счастью кассир только пренебрежительно посмотрел на Джона, явно отметив, что восемнадцати тому нет и, сделав шумный вздох, пробил товар. Мальчик немного смутился, ему хотелось оправдать себя, мол он в жизни ни алкоголя, ни сигарет не пробовал, но это было бессмысленно, ему вряд ли поверят. Когда он вышел из магазина, ненадолго остановился перед выходом и посмотрел на небо. Тёмные тучи заволокли светлую синеву. Похоже, скоро пойдёт дождь. Оказывается, Джон был достаточно догадлив, потому что как только он подумал об этом, первая капля упала на его лоб, затем вторая, третья... они стали наращивать темп и падать всё быстрее и быстрее. – Чёрт, – прошептал Ватсон-младший и побежал в сторону своего дома. На дорогах успели появиться небольшие лужи, которые он с успехом перепрыгивал. Его старые ботинки сразу впитали бы воду, а ему это было не нужно. Пока он бежал, простой дождь превратился в настоящий ливень. За десять минут своего пути он успел намокнуть целиком и полностью. Вбежав в подъезд, он начал сильно дрожать от холода. Когда он открыл дверь, к нему тут же прибежала мачеха и забрала напитки. Она не обратила внимания на то, что Джон был весь мокрый. Впрочем, как обычно, ничего удивительного. «Как-то даже обидно...», – промелькнула грустная мысль в его голове. В своей комнате мальчик подумал о том, что надо бы пойти в душ. Одежда неприятно липла к его телу, волосы спутались и отдельными прядями падали на глаза. Он взял из шкафа чистые вещи и полотенце. С этим набором прошёл в ванную и закрыл дверь на защёлку. Сняв с себя всё грязное, он сразу закинул одежду в стиралку, но не стал включать, иначе, в таком случае, напор воды в душе становился слабее и мыться было невозможно. Полностью раздевшись, он посмотрел на себя в разбитом зеркале над раковиной. Зрелище было не из лучших: тощее тело буквально еле держало Джона, казалось, будто он прямо сейчас развалится; бледная кожа полностью очерчивала выпирающие кости, только занятия по регби помогали ему оставаться в приличной форме, мускулы у него присутствовали, но всё равно выглядели очень сухо; синяки, раны и ссадины по всему телу придавали ему хоть какой-то оттенок, кроме этой белизны; отросшие, светлые волосы прикрывали несколько ещё свежих ран на лбу и висках. Пожалев о своей несчастной судьбе, Джон, наконец, залез в ванну и включил воду. Чуть прохладная вода приятно омывала тело и успокаивала бушующий поток мыслей. Он решил не торопиться и хорошенько насладиться этим временем в душе. Парень очень любил воду. Он любил то, как она звучит, когда медленно капает из крана. Любил слушать шум ливня, сидя на подоконнике в комнате. Любил смотреть на блестящие капли росы рано утром. Его всё это успокаивало. Он очень жалел о том, что не умел плавать. А как научиться? Водоёмов поблизости нет, только лишь большое болото посреди леса, где несколько раз тонули молодые парнишки и девочки, неаккуратно забредшие на него. Не так далеко есть река, но родители не пускали его в тот район, да и ему не хотелось туда идти одному. А если он начнёт тонуть? Ему ведь никто не сможет помочь. Там немного людей, его могут не услышать. Поэтому он давно забросил идею научиться плавать. Он отличный регбист и этого достаточно. Одевшись в пижаму и выйдя из ванной, Джон отметил пронзительную тишину в доме. Похоже, дружки родителей ушли. Не пройдя и половины пути до своей комнаты, парню послышался щелчок замочной скважины. Гарри вернулась. – Привет, ты чего так поздно? – взглянул на настенные часы Ватсон-младший. – Я уже не мелкая, чтобы в девять дома быть, – чуть резко ответила сестра. Джон взглянул на неё подозрительным взглядом. – Ты пила? – он немного принюхался. – Нет, конечно нет! – Но от тебя разит алкоголем! – парень сделал пару шагов навстречу Гарри. – Всё, отстань, – она зло отодвинула его и прошла в их общую комнату. – Твою мать, Гарри! – выругался Джон и пошёл за ней. Она решила его просто проигнорировать. Не стесняясь, девушка стала переодеваться в домашнюю одежду. Освободившись от красного, облегающего платья, старшая сестра осталась только в кружевном лифчике и тонких стрингах. Брат смутился, отвернулся и стал с интересом разглядывать стену возле своей кровати, на которую он присел. – Где ты была? – спросил Джон, всё ещё рисуя взглядом узоры на бежевых обоях. Тишина была ему ответом, – ясно... – он решил больше не мучать сестру расспросами и лёг спать. Всё-таки время перевалило далеко за полночь, а ему завтра в школу. Он надел наушники и включил музыку на полную, чтобы заглушить посторонние звуки, доносящиеся с улицы, и мысли в голове. Так парень и уснул: под умиротворяющую музыку.