Из тяжёлого только детство

Джон глухо вскрикнул, проснувшись в холодном поту от кошмара, что снился ему регулярно раз в неделю. Открыв глаза, он постарался привести дыхание в порядок. Наушники лежали на краю кровати возле подушки. Похоже, пока парень ворочался, они сползли туда. Он надеялся, что если музыка будет играть всю ночь, то ему ничего не приснится, до какого-то момента это работало. В кошмаре он опять увидел маму: она кричала на отца, а он на неё. Всё было очень размыто, он плохо помнил события того вечера. Помнил только крики, плачь и удары. А потом мама уехала и не вернулась. Иногда Джон очень злился на неё, ведь она не забрала их с Гарри с собой, а оставила на попечение этому монстру, но быстро успокаивался, потому что сделать он больше ничего уже не мог. Посмотрев на часы, мальчик встал с кровати. Уже было шесть тридцать, а он обычно встаёт в семь. Джон тихо отключил ещё не прозвеневший будильник и пошёл на кухню. На столешнице он заприметил половину батона хлеба, взял нож и отрезал небольшой кусок. В холодильнике оказалось немного свежего сыра. Вытащив более-менее съедобное масло, он зажёг конфорку и положил туда кусок сливочного и бутерброд с маленьким ломтиком. Через пару минут он выключил плиту и уселся за стол с румяным куском хлеба, сверху которого растекался сыр. Покончив с лёгким завтраком, Джон пошёл в комнату собирать вещи в школу. Сегодня у него был короткий день, потому что учительница, что должна была вести две алгебры и геометрии, заболела. Оставалось только четыре урока. Для десятого класса это просто сказка. Дресс-кода у них не было, поэтому он надел свою любимую серую толстовку и тёмные, потрёпанные джинсы. Пока все спали, он аккуратно вышел из квартиры и спокойно пошёл в школу. До неё идти нужно было чуть больше получаса, но Джон не жаловался, ему нравилось ходить одному по пустым улицам, когда только птицы наблюдают за его путём, а сверчки напевают странные песни на своём языке. Войдя в школу, по дороге в класс Джон встретил своего друга из параллельного класса. – Привет, Грег! – крикнул парень, обрадовавшись встрече. – Привет! – Лестрейд подошёл и пожал ему руку, приобняв. – У тебя какой урок? – поинтересовался Джон, пока они шли на второй этаж. – Физика... а у тебя? – чутка расстроенно сказал Грег. – У-у-у, не повезло. У меня английский, – самодовольно произнёс он. – Сволочь, – дружелюбно ответил друг. – Ха-ха, в этом мы похожи, – не остался в долгу Джон. На этом они пожелали друг другу удачи и разошлись по своим классам. В кабинете английского уже собрались почти все его одноклассники. В этом классе у него друзей не было, как-то отношения с самого начала не заладились. Все «чёрные» сразу сочли его за «белого» и многие из десятых классов не стали с ним общаться. Джон сел за своё место в третьем ряду в конце класса и подумал об этом глупом разделении. Нет, это не какой-нибудь расизм, здесь всё иначе. «Чёрными» называли крутых детей из богатых семей. Они обычно были дерзкими, надменными и за все свои проступки оставались безнаказанными, потому что существовала страшная для учителей фраза: «я сейчас папочке позвоню!». «Белыми» были дети спокойные, дружелюбные, в основном, из неблагополучных семей, но не всегда, некоторые были из семей со средним достатком: просто хорошие подростки, которые понимали, что хорошо, а что плохо. Так вот Джон, очевидно, подходил только под вторую категорию и в первую никак не вписывался. Там был и Грег из «Д», и Молли из «А». Эта девочка недавно стала его подругой, она очень умная, интересная, но слишком застенчивая. Только из-за того, что она была серой мышкой, по сравнению с Ирен Адлер из её же класса, её гнобили «чёрные». Обычно плохиши трогали только мальчиков, а к девушкам они не приставали. У них был эдакий устав, гласивший, что в прекрасной Англии, рыцари и пальцем не тронут принцессу, но на грубые слова это табу не распространялось. Звонок вывел Джона из раздумий. Начался английский язык. По этому уроку у него, наверно, самый высокий балл в классе. Было несколько предметов, по которым он никогда не получал низких оценок: английский, литература, биология и химия. Это было странно, ведь англичанка его недолюбливала, но всё равно ставила вполне заслуженные оценки. У него хорошо получалось излагать мысли в сочинениях, вероятно, только из-за того, что Джон часто записывал свои размышления, а чаще стихи собственного сочинения в дневник, который постоянно был при нём. – Доброе утро, дети, – поздоровалась их учительница. Ученики встали со своих мест, поздоровавшись с ней, и сели обратно. Джон скучающе подпёр голову рукой. За ней в кабинет вошёл какой-то парень, – с этого момента в нашем классе будет учиться новенький. – Здравствуйте, я - Шерлок Холмс, – произнёс своё имя высокий парень. По классу прошёл гул из шепота учеников. «Интересное имя – Шерлок. Необычное», – отметил для себя Джон и отвернулся. Он решил, что вид из окна его устроит больше, чем кудрявая голова парня со странной внешностью. Тем более, Ватсона напряг взгляд Холмса, которым он одарил весь класс. Этими серебряными глазами он, казалось, заглядывал в душу. – Садись, куда пожелаешь, – вежливо улыбнулась учительница. Обычно она не так вежлива с новенькими. Ну, по крайней мере, с Джоном было иначе. Наверно, этот парень богат. Форма у него солидная, вьющиеся волосы выглядят ухоженно, аристократично белая кожа совсем без изъянов. Новенький кивнул и прошёл в конец класса, но выбрал сесть одному за первый ряд подальше от окна. Снова посмотрев на этого парня, синеглазый подумал, что отчасти он был похож на вампира, которому противен свет. Джон ухмыльнулся своей мысли. Тот самый вампир заметил улыбку и приподнял бровь в вопросительном жесте. Улыбка тут же слетела с губ Ватсона, и он вновь повернулся к окну. За весь урок мальчик так и не посмотрел на Холмса. Ещё после двух прошедших уроков десятые классы помчались в столовку. Джон не особо торопился и пожалел об этом. Мест за столами почти не осталось. Грега и Молли нигде не виднелось. Ватсон подумал, что он сначала наберёт поднос еды, а место само как-нибудь найдётся. Оглядев всю столовую, он увидел только один свободный столик, но за ним сидел Холмс. Что ж, попытка не пытка. – Привет, я - Джон, могу присесть? – как можно спокойнее сказал парень, хотя, сказать по правде, он отчего-то нервничал. – Нет, – без капли эмоций сказал тот. – Э-э, почему? – замялся Джон. – Ты будешь мешать. – Мешать? Но чему? Ты же ничего не делаешь, – не понял отказа Ватсон. – Ты спросил, я ответил, разве я обязан перед тобой отчитываться? – грубо ответил Холмс, собрал свой поднос и, громко хмыкнув, ушёл. Шерлок, конечно, не знал о разделении, но его сразу подозвала группа «чёрных». – Чего, Ватсон? Расстроился, что тебя отшили? – крикнул один из них, и другие рассмеялись. Джон не обратил на них внимания, сел за стол и принялся трапезничать. Еда отчего-то казалась противной на вкус. Хотя, наверно, из-за того, что это бесплатная еда для бедных. «Бесит», – только и пришло на ум парню. Оставался последний урок. Ватсон надеялся, что не пересечётся с кем-нибудь из богачей пока идёт в класс, но не тут-то было. В конце коридора перед мужским туалетом мальчик увидел двух парней. Один из «чёрных» прижал к стене «белого» помладше и что-то, грозно ухмыляясь, говорил ему. Джон почувствовал прилившую ярость. Ему надоело такое поведение якобы крутых парней. Ладони бессознательно сжались в кулаки. Синева его глаз стала напоминать ночное небо. Ватсон подошёл к старшему сзади и резким движением прижал того лицом к стене, заведя обе руки за спину. – Э-эй, чё происходит? – возмутился тип. Джон жестом указал младшему уходить, тот кивнул и сбежал. – Ещё раз подойдёшь к этому мальчишке, я не побоюсь что-нибудь сделать с тобой, поверь на слово, у меня богатая фантазия, – угрожающе прошипел Ватсон ему на ухо. – Чёрт, да ты сумасшедший, – стал дёргаться «чёрный». Светловолосый ослабил хватку и парень вырвался. Упав на живот, он быстро поднялся и обернулся, – я тебя запомнил! – сказал он перед тем как убежать. – Только пятки и сверкали... – ответил вслед тому Джон, развернулся и пошёл в свой класс. Он успел зайти до звонка. Сев за свою парту, он открыл личный дневник и собрался сделать заметку, но прозвенела оглушающая трель звонка, и Джон убрал его обратно в рюкзак. Он пару раз поглядывал на новенького, тот что-то записывал в тетрадь и изучающе глядел на новоиспечённых одноклассников. У Ватсона сложилось впечатление, что Холмс уже со всеми был знаком, тогда как память о нём у других стёрлась. «Просто кажется», – отмахнулся он от пугающих размышлений. Как только урок закончился, все собрали свои вещи и быстро собрались на выход. Джон не стал дожидаться своих друзей, потому что у них все учителя были живы-здоровы, так что уроки шли по расписанию. Он прошёл мимо класса Грега, помахал, прощаясь, и пошёл к выходу из школы. Отойдя недалеко от учебного заведения, Джон услышал, как его кто-то подзывает. Он обернулся и увидел троих парней, в числе которых было одно знакомое лицо: тот парень, что зажал мальца в коридоре. – Джо-они, – протянул один из них, – ты у нас такой смелый, мы то думали, что ты белый и пушистый, а, оказывается, и у котика есть клыки, – дразнил всё тот же парень. – Чего вам надо? – грубо спросил Джон. – Просто поговорить, – поменялся в лице тип. Ватсон понял, что это не к добру и, быстро развернувшись, помчался прочь. Группа побежала за ним, крича ему вслед, что-то о неправильности его действий. Парень решил, что в таком случае стоит двигаться зигзагами, путая их. Он постоянно заворачивал за дома, но «чёрные» не отставали. Ещё несколько раз завернув куда-то, Джон забрёл в непонятный район. Он сделал ещё один поворот и наткнулся на тупик. В панике мальчик попробовал побежать обратно, но не успел, ему перегородили путь те, кто начал погоню. – Ух, а ты быстрый... – парни пытались отдышаться. Они подошли вплотную к Джону. Он от страха сделал пару шагов назад и вжался в стену, – не такой уж ты и смелый, да? – продолжали издеваться над ним парни. Один взял блондина за шиворот и силой повалил на землю. Другой сделал удар ногой прямо в живот. Джон закашлялся и обхватил себя руками. Он лежал на боку, прижав колени к животу. «Чёрные» стали наносить быстрые и сильные удары по рукам, ногам и спине. Они делали это долго: может пятнадцать минут, может час. Время тянулось очень медленно. Джон чувствовал металлический вкус крови. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Ватсон пытался кричать, но голос уже сел. Единственное, что он мог издать, это охрипшие стоны. Наконец, парням наскучило это занятие. Уже успело стемнеть. «Чёрные» громко посмеялись над состоянием мальчика и ушли. Джон ещё несколько минут лежал на земле, задыхаясь от нахлынувшей боли и подступивших слёз. Он не знал где находится, всё тело болезненно немело, одежда во многих местах порвалась. Те парни не тронули только его рюкзак, и тот остался цел и невредим. Джон медленно поднялся на колени и подвинул к себе сумку. Оттуда он достал наушники и плеер. Парень аккуратно вставил один наушник себе в ухо и включил умиротворяющую мелодию. Потом вырвал несколько страниц из тетради и вытер ими кровь на лице и руках. Сквозь боль он поднялся на ноги и пошёл искать дорогу домой. Он смутно помнил то, как бежал сюда, но всё же что-то осталось в памяти. Через несколько часов он уже стоял перед своей квартирой и набирался духа зайти туда. Джон очень хотел, чтобы отец и Гарри уже легли спать и не разговаривали с ним. Войдя внутрь, он услышал лёгкие шаги. Можно было выдохнуть, шла сестра, а не отец. – Боже, Джон! Тебя мясорубка порубила? Выглядишь, так сказать, не очень, – было даже приятно слышать волнение в её голосе, а не тупое безразличие. – Я... помоги, – Джон не выдержал и чуть не упал на пол, но сестра вовремя подхватила его. – Какой ужас, братец, на тебе живого места нет... – она решила не задавать вопросов, за что Ватсон-младший был ей очень благодарен, и помогла дойти ему до комнаты. Она посадила его на кровать и мягко приобняла за плечи. Они посидели так ещё немного, и Гарри почувствовала влагу на своём плече, – Джон? Ты... плачешь? – она приподняла его голову за подбородок и увидела быстро катящиеся слёзы. Мальчик отвёл от неё свой взгляд. – Извини, – смутился брат. – Всё в порядке, это нормально, тебе не за что извинятся, – поддержала его сестра и опять обняла. Джон был очень благодарен ей и одновременно чувствовал себя немного странно, потому что сестра никогда раньше не была такой доброй и заботливой. Раньше она была какой-то отстранённой, не любила сидеть с братом, а особенно как-либо касаться его. А тут она обнимает его и даже успокаивает. «Вот бы она была такой всегда. Разве для этого нужно, чтобы меня избивали до полумертвого состояния..?» Парню нравилось так сидеть. Он лет с пяти не чувствовал такого тепла со стороны семьи. Он привык ничего не получать ни от кого. Правда, он ни от кого ничего и не просил. Да, у него был Грег, и Ватсон ему доверял, но он привык молчать. Люди не любят слушать чужие проблемы, а особенно разбираться с ними. А может только он так думал. Через некоторое время Джон сходил в ванную, обработал все раны и привёл себя в порядок. Он переоделся в пижаму, вернулся в комнату, взял свой дневник и лёг на кровать. Парень взял ручку и стал думать. Пару минут спустя он сделал одну-единственную пометку: Я - светлая тень среди тёмных людей. Несколько секунд просто смотрел на написанное, кивнул своим мыслям и закрыл дневник. Джон почувствовал, что его сильно клонит в сон. Он долго ворочался, пытаясь найти положение, в котором не будет чувствоваться невыносимая боль. Позже он бросил попытки, найдя положение, когда он почти перестал её чувствовать. Он уставился невидящим взглядом в потолок и задумался о чём-то своём. Грудь сдавливало от периодически появляющегося страха. Сердце то ускоряло свой темп, то практически останавливалось, это пугало. Почти успокоившись, он кое-как от усталости смог попасть в царство Морфея. Наконец-то.