The Waves and the Shore

Звук тихого течения воды — пожалуй, единственная нить, связывающая Новый Асгард со старым. Когда Тор закрывает глаза, он ясно представляет Биврест, простирающийся над вечно бушующем морем и ведущий в золотой город, окружающий дворец, слышит мелодичный гул Радужного моста у себя под ногами, когда тот ведет его к куполу и шпилю Химинбьерга, где когда-то Хеймдалль стоял на страже с мечом в руке, устремив взор на звезды за пределами Асгарда. Воды Мидгарда, напротив, спокойны, всегда имеют свой исток и устье. Они подчиняются границам пространства. Перед ним простирался вид на холодный уголок Атлантического океана, плещущийся на пляже с белым песком, и пирс, явно нуждающийся в ремонте. Вода бежит и волнуется от поднимающегося ветра, но не угрожает рыбацким лодкам, качающимся на ее поверхности, заваленным рыболовными сетями и ящиками для крабов и омаров. Здесь голос стихии слышен в тишине, а не в реве. По крайней мере, запах тот же. Соленый запах, резкий, как удар хлыста в воздухе, дарующий благодатную свободу и покой его мыслям после долгих странствий. Запах — первая часть дома, которая всегда приходит поприветствовать его, независимо от того, где этот дом может быть или кто там его ждет. Или кого там нет. Сегодня царица Асгарда соизволила сама встретить его, выглядя настолько непохожей на свою предшественницу, насколько это возможно. Времена золотых корон и струящихся шелков давно прошли, канув в века. Царица теперь одета в свитер и ботинки, держа в одной руке удочку. Старые воспоминания удерживают Тора за пределами досягаемости, когда он выходит вперед, чтобы поприветствовать ее. — Ваше величество. — Ты мог бы позвонить. — Беспокоишься? — Раздражена, — беззаботно поправляет она. — Корабль Стражей устроил беспорядок при посадке. Тор оглядывается на участок примятой и сожженной травы, видимый даже с расстояния в полмили. — Я так понимаю, они не останутся. А как насчет тебя? — ее взгляд и острый, как лезвие. — Не в этот раз. Но они вернутся за мной. Я здесь надолго не задержусь. Я просто подумал… — он делает паузу. Странно, как ему трудно было снова вернуться сюда. — Я подумал, что должен дать о себе знать. Мне следовало позвонить? — Очевидно. Но у тебя есть привычка упускать очевидные вещи. Царица, когда-то бывшая Валькирией — факт, который всегда был очевиден по положению ее плеч и опасности, таящейся в глазах. Но настороженная поза подруги немного расслабляется, и опасность во взгляде исчезает, когда она с тихим вздохом спрашивает: — Как поживаешь? Хорошо, я надеюсь. — Хорошо. И вижу, что Асгард процветает с тобой во главе. Я знал, что так и будет. — Осторожно, — беззлобно предупреждает Брунгильда, поднимая свою удочку с намеком на угрозу. — Не смей приписывать себе заслуги моего правления. — эффект полностью разрушается ее ухмылкой. — Приходи на ужин, — говорит она, поворачиваясь на каблуках. — О, и Тор? С возвращением.

***

Гораздо позже, когда солнце уже село и все дома светились в темноте, словно свечки, Тор все еще сидел на берегу. Холодный ветер доносил шум волн и отдаленные запахи рыбы и соли. Внизу асгардцы чинят сети. Несколько человек смеются, сидя вместе у костра. Бледное отражение величественных залов и пиршеств из прошлого. Дым далеко, но глаза все равно щипало. Покидая дом, он думал, что время вдали поможет излечить затянувшуюся боль в его уме и сердце. В какой-то степени так оно и есть, сегодня Тор довольно много смеялся и улыбался во время ужина в честь его возращения. По большей части искренне. Хотя улыбка немного померкла, когда он заметил постоянный поток облегчения в глазах смотревших на него. Без сомнения, облегчение от того, что он больше не опустившийся пьяница, запершийся у себя в доме на холме. И, как Тор подозревал, облегчение от того, что причина его приезда не связана с возвращением трона. В темноте ночи он снова задается вопросом, что бы сказал отец на его решение отречься от трона. Но Асгард — не место, это люди. И в его отсутствие люди в безопасности, счастливы и здоровы. Возможно, его семья просто не была создана для того, чтобы править. Понимая, что он единственный оставшийся в живых из царской линии, нужно было сделать правильный выбор. Тор надеялся, что справился. Странно, что правильный выбор зачастую казался таким же пустым, как и неправильный. Эта мысль необъяснимо приводила его к воспоминаниям о брате, как, впрочем, и сотни других. Из года в год он мысленно возвращался к страдальческой улыбке Локи, когда брат вонзил клинок ему в бок, к ужасу во взгляде, когда он нацелил кинжал на Таноса, чтобы спасти его. Чтобы спасти всех, если бы ему это удалось. Если бы. Так много потеряно впустую с их же подачи. Возможно, именно поэтому Локи так долго не отличал правильный выбор от неправильного. Тор сидел на влажной траве под холодным ветром до тех пор, пока последний костер на пляже не погас. Он знает, что Корг, или валькирия, или любой другой внизу предложили бы ему место для ночлега, но Тор расстилает пальто на траве и ложится на спину, наблюдая за звездами в царящей тишине, засыпая под шум океана. Его сон хорошо ему знаком. Один, всеотец, одетый в простой льняной мидгардский костюм. Небо светлое, но неспокойное, как будто в любой момент могут набежать тучи и вспыхнуть молния. Один что-то говорит, но внезапный гром заглушает его слова. Тор напрягается, отчаянно желая услышать его голос. Но отец уходит. Теплый ветер обдувает лицо, когда до него наконец доносятся слова: — Я люблю вас, мои сыновья. Гремит гром, ударяет молния, но внезапно все стихает. Тор просыпается от ледяного ветра и первых розовых отблесков в небе. Он сгибает заледеневшие пальцы, морщась от холода. Бог ты или нет, но спать на улице было ошибкой. Втирая жизнь обратно в свои пальцы, Тор прислушивается к волнам. Звук воды успокаивает, на какой бы планете он ни оказался. Возможно, все дело в ритмичности, в предсказуемости. Земля под ним дрожит, кто-то шел поблизости. Он начинает слышать гул голосов, смешивающийся с шумом волн внизу. Женский голос слышен первым: — Уверен, что мы в нужном месте? — Ты же видела знак. Это Новый Асгард, — говорящий явно шел дальше и слова было гораздо труднее разобрать. Но что-то все равно заставило Тора застыть на месте. Что-то вроде страха, ползущего по спине, но он не мог понять, почему. — Выглядит удручающе. Последовала долгая пауза, как будто мужчина не мог не согласиться со сказанным. — Не столь удручающе, как апокалипсис, уничтоживший оригинал. — Верно. Если ты, конечно, предпочитаешь рыбалку смерти. Честно говоря, сама не уверена, какой выбор был бы лучше. — ее слова звучали так, словно они отскочили от ухмылки. — Ты уверен, что он здесь? — Почти. — Тебе придется объясниться передо мной за свое «почти». — Я был бы уверен больше, если бы проворачивал такое немного чаще. — Что, телепортацию? Ты делаешь это все время. — Но не использую Асгард в качестве пункта назначения. — А. — девушка прочистила горло. — ТОР! — Ш-ш-ш-ш! Сейчас середина ночи! — Рассвет. И что, по-твоему, внезапное появление призрака из прошлого вызовет меньший переполох, чем небольшое предупреждение? Отличный способ покончить с собой, Локи. Тор не совсем понимал, как мир вокруг может вращаться с такой скоростью, когда ты уже лежишь, но это происходило наяву. На грудь навалилась тяжесть, а горло сдавило. Ему хотелось крикнуть им что-нибудь, что угодно, потребовать, чтобы чужаки объяснили, кто они такие и что, по их мнению, они тут делают, но приходил в ужас от возможного ответа. Он сжал кулаки, чтобы унять непрошенную дрожь в руках, и сделал глубокий вдох. Розовый свет восходящего солнца уже был близок к золотому и его было достаточно, чтобы осветить берег. Тор выпрямился, затем встал на ноги, рука уже тянулась призвать секиру. Жизнь давным-давно научила его избегать риска, что бы кто ни думал, это правда. — О, — воскликнул женский голос, — Вот он. Голос принадлежал стройной женской фигурке среднего роста. Волосы до плеч отливали золотом в лучах рассвета, обрамляя проницательные глаза, устремленные на него. Она была одета, довольно знакомо, в кожу, стиль которой походил на одежду времен старого Асгарда. Вдалеке послышался звук разбившегося стекла, в воздухе пробежала вибрация силы, и секира бросается навстречу его протянутой руке. Мужчина рядом оттаскивает девушку с дороги достаточно внезапно, чтобы та споткнулась от неожиданности. Когда топор с шумом пролетел мимо нее и врезался в ладонь Тора, он, наконец, позволил себе взглянуть на вторую, более высокую фигуру. Даже в тусклом свете, спустя почти десять лет Тор узнает брата. Локи все еще сжимает руку спутницы, когда она выпрямляется после внезапного налета его секиры, но он смотрит на Тора широко раскрытыми глазами и стиснутой челюстью. Брат выглядит… Иначе. В последний раз когда Тор видел его, он смотрел в никуда, кровь текла у него между губ, а переломанная шея была вывернута под неестественным углом. Но разница выходит далеко за рамки живых или мертвых. Теперь Локи выглядит старше. Дело не столько в его лице, сколько во взгляде. Он смотрит на Тора так, как смотрели бы мать или отец, с беспокойством и некоторым пониманием. Тор моргает, но не может превратить картину перед ним в нечто, что он способен понять. Трое так и стоят неподвижно в тишине раннего утра. — Брат, — наконец говорит Локи, делая шаг вперед. Голос звучит ужасно неуверенно. Краем глаза Тор видит, как девушка идет за ним следом, держась рядом. На поле боя это небольшое движение предупредило бы его о двух союзниках, двигающихся в обороне, но здесь и сейчас он видит только… Земля содрогается под ногами, когда Тор роняет секиру. Расстояние между ним всего три шага. Впервые с тех пор, как он плакал над его разбитым телом много лет назад, Тор обнимает своего брата. К его удивлению, Локи обнимает его в ответ. Конечно, Тор плачет. Он скорбел по брату еще много лет после случившегося в тот роковой день. Он был вынужден оставить тело Локи, парящим в пустоте космоса, и думал о своем проступке каждый день, там, в одиночестве на чужом корабле. Локи всегда ненавидел оставаться один в темноте. Крепко прижавшись к нему, он чувствовал, как плечи Локи подрагивают. Тор не видел, чтобы его брат плакал с детства. Он был близок к этому после смерти матери, но Локи всегда с яростью скрывал от него любой намек на эмоции, прежде чем Тор смог бы увидеть его слабость. Сейчас все это кажется такой глупостью. — Ты жив… — наконец удается сказать Тору, отстраняя Локи на расстояние вытянутой руки, чтобы взглянуть на него. В его глазах все еще застыло тревожное выражение человека, повидавшего многое за свои года. — Жив. Но мне многое нужно объяснить… — Как, — перебивает его Тор. Он чувствует, как без того ледяной ветер становится холоднее, набирая скорость, еще до того, как осознает свой гнев. Вдали раздается гром, когда тучи начинают сгущаться над головой. Девушка, наблюдающая издали, вскидывает голову, смотря на небо. — Локи… — говорит она с вопросом в голосе. — Я много лет считал тебя погибшим, Локи. Снова. — Тор, это не то, что ты думаешь… — он вздрагивает, когда брат крепче сжимает его плечи. — Наши люди боролись здесь изо дня в день, а я не мог им помочь, потому что тонул в горе. Мать погибла, отец и Хеймдалль умерли, как и половина асгардцев, ты был последним, кто остался брат, и как ты решил поступить со мной? Заставил меня считать тебя мертвым. — Я не… — Локи изо всех сил пытался не вскрикнуть от боли, когда хватка Тора усилилась и грозила нанести гораздо больший ущерб, чем пара синяков. Тор не мог держать себя в руках после потока лет, которые прошли мимо него, пока он скорбел и боролся в одиночестве. Небо вспыхивает в свете приближавшихся молний. Очнувшись, он почувствовал, как между пальцами нарастает электрический заряд. Ему нужно… — Отлично, тогда… — раздается за спиной женский голос, напомнивший ему, что они не одни. Чужие пальцы касаются его виска, зеленый свет затуманивает зрение, а затем… Они сидят в закусочной в Нью-Мексико. Джейн напротив Тора, а Дарси и Эрик устроились по обе стороны крошечного столика. В его руках теплая кружка с кофе. — Это был первый раз, когда я попробовал кофе, — отстраненно говорит Тор. Голова словно набита ватой и белым шумом. — А весьма неплохо, — раздается рядом с ним женский голос, и он видит незнакомку на месте Дарси в красно-серебряном кресле. Она сидит, как ребенок, откинувшись назад, положив ноги на край стола. Тор пристально смотрит на нее, пытаясь вспомнить, кто это такая и почему ему нужно ее опасаться. Ведь нужно? — Я тебя знаю? Женщина наклоняет голову, окидывая его оценивающим взглядом. — Значит, ты куда больше, чем просто груда мышц. Твой разум сильнее, чем я рассчитывала. Не уверена, как долго смогу сдерживать тебя, так что давай ближе к делу. — она опускает ноги на пол и наклоняется вперед, облокотившись о стол. — Локи должен тебе кое-что объяснить. Он не причинил тебе зла, по крайней мере, не так, как ты думаешь. Так что сделай мне одолжение и выслушай его. Договорились? Тор моргает ничего не понимая, затем оглядывает тихую закусочную. — Локи? Незнакомка улыбалась, едва сдерживая смех. — Или, возможно, я все-таки слишком рано оценила твой разум. Полагаю, ты еще себя покажешь. Просто не причиняй ему вреда, иначе тебе придется столкнуться со мной. И хочешь верь, хочешь нет, но он хороший. — ее улыбка колючая, немного тревожная. Она выхватывает кофе у него из рук, делает глоток, одобрительно шепча себе поднос. — Действительно неплохо. Или, во всяком случае, дело в твоей памяти об этом дне. Спасибо, что поделился. — ее странная улыбка превращается в ухмылку. — Еще неси! — кружка разбивается об пол. Тор чувствует, как парит в воздухе или падает, или и то и другое вместе. Глаза распахиваются, и он видит Локи перед собой, потиравшего плечо. Его спутница отходит от Тора, пристально смотря на него него не отводя взгляда и скрестив руки на груди. — Вспомни, о чем мы говорили, — ее яркая улыбка — явный намек на угрозу. Тор в который раз растерянно моргает. — Что? Локи, кто это? Локи настороженно смотрит на него, затем обменивается долгим взглядом с той, о ком идет речь, она пожимает плечами, складывалось впечатление будто эти двое разговаривали, а не просто смотрели друг другу в глаза. Может быть, так оно и было. У Тора раскалывалась голова. — Давайте присядем, — говорит Локи, и Тор быстро кивает в знак согласия.