If I had 46 billion won

«…если бы у меня было 46 миллиардов вон…» Я бы перестал притворяться. Не было бы необходимости скрывать от друзей и знакомых, насколько моя жизнь хаотична. Ежедневная рутина сопровождается звуками часов с кукушкой, которые каждый час напоминали о быстротечности жизни. С каждым сигналом всё ближе момент, когда возникнет необходимость выйти из тени и разрушить устоявшиеся обычаи, показать, кто есть кто. Но ведь это может и подождать, верно? Ничего не случится, если мы и дальше будем жить как по расписанию, скрывая свои истинные мысли и чувства, снимая маски лишь находясь в одиночестве. Это даст нам ложную надежду, мимолётное чувство уверенности перед тем, как всё это вновь рассыпится, будто песок, проходящий сквозь пальцы. Жизнь меняется, заставляя нас раз за разом адаптироваться к новым условиям. Эти изменения могут быть вызваны травмирующими событиями, ураганом эмоций. Их последствия будут преследовать вас ещё очень долго, сохраняясь в каждой частичке тела, напоминая о пережитом. Но изменения не всегда связаны с болью. Иногда это просто нечто непредсказуемое. Что-то, к чему невозможно подготовиться. Это не плохо, просто зачастую тяжело принять подобное стечение обстоятельств. Это случилось в последние годы старшей школы, когда я был вынужден совершить резкий скачок во взрослую жизнь. Очень иронично, на самом деле, слушать хвастливые речи от человека, выросшего в трущобах Сеула, о том, что его научили справляться с любыми неожиданностями. Это было слишком далеко от истины. Я, Чон Уён, осознавал ценность дорогих мне людей, поэтому меня пугала возможность потерять друзей. Также меня пугала необходимость выбрать путь, по которому я пойду в будущем. Каждый увлечён собственным выбором. В мире, полоном азартных игр, только те, кто обладает цепким взглядом и критическим мышлением достигают вершин. Я всегда знал, что мои решения могут иметь худшие последствия, ведь я не обладаю теми возможностями, которые имеет большинство людей. Именно поэтому я своевременно отказался от несбыточных мечт. В любом случае, все смелые фантазии потеряли смысл, когда в доме появился новый рот, который тоже нужно прокормить. Однако человеческая ошибка заключается в том, что люди забывают о том, что расстояние – сущая мелочь для тех, кто не хочет быть разделён. Именно поэтому наша компашка останется вместе до последнего вздоха. Если бы я из будущего показал семнадцатилетнему мне, как Чонхо, словно психопат, смеётся рядом, моя неуверенность бы пошатнулась. Тот, чьи волосы, которые когда-то были рыжими, а теперь вновь стали обыкновенного каштанового цвета, прислоняется к стене у кровати, пытаясь не допустить победы моего персонажа в игре. Единственные звуки, окружающие нас – яростное нажатие кнопок, мои жалобы и разочарованные вздохи и смех, от которого временами пробирает до дрожи. – Сейчас мне даже кажется, что ты наконец-то перестаёшь быть грёбанным неудачником, Ву, – он хочет, чтобы я отвлёкся, потерял концентрацию. Но моё стремление к победе сильнее, – восемь лет. Восемь. А ты до сих пор не научился нормально играть в Call of Duty, какая жалость. Чонхо проглатывает собственные слова, как только получает удар по спине и роняет джойстик, всем своим видом показывая раздражение. Я же наслаждаюсь успехом до момента, пока он не начинает бросать в меня всё, что под руку попадётся: подушки, плюшевых мишек, тапочки. Прямо как раньше. Думаю, некоторые вещи никогда не меняются. – Вот так ты значит платишь за моё гостеприимство?! – Сам же позвал, мне и в библиотеке нормально было, – я знаю, что он шутит, но единственный способ разозлить его – поддаться, чтобы он победил. Но это не мешает Чхве и дальше бить меня по плечу, прежде чем я снова развалюсь на матрасе. Я пристрастился к кровати Чонхо, что была мягкой, как облако. – Ты там днями напролёт, это нездорово. Если бы друг знал, что походы в библиотеку – мой единственный способ раздобыть нужную информацию и выполнить задания, он бы понял эти частые визиты. Если бы я рассказал ему, что интернет у нас дома я могу использовать только благодаря роутеру соседа, к которому я по-тихому подключаюсь, он бы не пытался узнать обо мне больше. Я понятия не имею, как бы он отреагировал, если бы узнал, что место, которое я называю домом – жалкая коморка, где уживаются трое взрослых и один вечно кричащий двухлетний ребёнок. Но Чхве Чонхо даже не догадывается, что я проживаю изо дня в день. Он не знает, что я учусь не в каком-то престижном университете Сеула, а в том, что просто предложил мне стипендию. Жить так – сложно. Иногда я даже перестаю различать, где правда, а где – лишь выдуманная картинка, которую я готов показать окружающим. – Чёрт, ну я же говорил тебе, что мой компьютер сломан. У меня нет выбора, – я не всегда осознаю, насколько мне повезло, что мой друг – не из тех, кто будет неожиданно приходить, когда его не ждут. Наш плотный график позволяет нам лишь заранее запланированные встречи, – к тому же, брат не даёт мне сосредоточиться. Он такой же невыносимый, как ты, когда пьёшь грёбанный сок. Я вскакиваю с кровати, увернувшись от нового удара, чтобы пройтись по комнате. Спальня Чонхо была совершенно обычной, но там было всё, о чём я мог только мечтать. Его семья живёт в квартире среднего размера, с пятью комнатами и двумя ванными. Но самое главное – просыпаться из-за чиха соседа, хорошо слышимого через картонные стены, или скрипящей двери было чем-то неведомым для него. – Может останешься на ужин? Если я не спрошу, моя мама сделает это, – по его словам, его мать любит меня, как собственного сына. Трудно представить, что такое вообще возможно. – Ты же знаешь, я всегда за, – для остальных это, может быть, не так уж и значимо, но для меня это – хорошее решение, чтобы не остаться сегодня голодным. – Я не сомневался, Ву.

ೋ•୨✿୧•ೋ

Когда мне было восемь, мне впервые показалось, что я нашёл дело, которым действительно горю. В средине мучительной осени, пронизывающих ветров, из-за которых я сильно мёрз, даже будучи одетым в несколько слоёв одежды, я чувствовал запах жареных каштанов. Он заставлял меня постоянно вертеться рядом со стариком, продающим их. Я хотел стать продавцом каштанов не из-за их вкуса или приятной текстуры, нет. Из-за ощущения комфорта, который они мне дарили. Из-за воспоминаний о том, как я мог мельком увидеть родителей, возвращающихся с работы в то время, когда владелец ларька закрывал его. В пятнадцать на смену этой банальной мечте пришёл баллончик с красной краской, который мы с Чонхо нашли под сухими листьями. Мы, словно великие художники, открывали для себя новое увлечение, воображая себя мастерами. Нам повезло, что мы тогда не попали краской в глаза. Наше новое хобби захватило кирпичную стену, которую мы обычно пытались разрушить неумелыми движениями. В последний год средней школы я решил с головой окунуться в непростой мир законов. Может быть, это стало новой, неожиданной страстью? Возможно. Ни я, ни кто-либо из моих друзей не ожидал такого поворота событий. Хотя, в то время мне нравилось развлекать себя выдумыванием различных сценариев будущей жизни, в которой у меня будет просторный, светлый дом, и я не мог легкомысленно выбрать не самую стабильную профессию, которая не сможет прокормить меня и мою семью. Итак, мне двадцать. Я учусь на втором курсе юридического факультета, и собираюсь стать обыкновенным юристом после выпуска. Но сейчас я лишь усердно расставляю продукты на полках магазина: это единственная подработка, совместимая с моей учёбой. Здесь я зарабатываю деньги, чтобы покрывать собственные расходы и вносить вклад в семейный бюджет. Кёнмин, мой младший брат, капризен и упрям. Но я могу предоставить ему лучшую жизнь, несмотря на то, что моя уже испорчена. Супермаркет находился в четверти часа от моего настоящего места обучения, и примерно в часе езды от дома. Дорога от дома до работы могла занимать всего тридцать минут, если бы мои прекрасные ролики не сломались окончательно за несколько дней до выпуска из школы. Моя работа в магазине – одна из немногих вещей, о которых я могу не хранить в секрете, прежде всего из-за страха, что рано или поздно меня бы всё равно раскрыли. Теперь друзья могут использовать это как предлог для встречи. – Оу, это же мой любимый кассир! – доносятся знакомые голоса сразу после прозвеневшего колокольчика, оповещавшего о новых посетителях, – я уже говорил о том, что твоя рубашка потрясающая? – вот и коронная фраза Минги, которую он повторяет раз за разом. Без понятия, делает ли он это специально, или у него действительно проблемы с памятью. – Вообще-то, уже сотни раз. Было бы неплохо, если бы ты время от времени уходил, чтобы раздражать кого-нибудь помимо меня. Когда они здесь, я не могу подготовить всё для ужина. Через десять минут, в десять вечера, продукты с истекающим сроком годности официально будут моими. Да, эта работа далеко не лучшая, но позволяет мне помогать семье бесплатными продуктами и учиться, пока нет клиентов. – Мы пришли купить пива, – объясняет Чонхо, ожидая, пока Сон вернётся с пачкой из двадцати четырёх банок. Самые дешёвые. – Дай угадаю… вы опять собираетесь пить в парке, как бомжи? – За кого ты нас принимаешь? Парень из твоего университета устраивает вечеринку, а мы не из тех, кто приходит с пустыми руками, – забавно, как он пытается объяснить это, хотя, на самом деле, ему глубоко наплевать, что о нём подумают, если он придёт ни с чем, – ты, кстати, с нами идёшь. – У меня смена ещё не закончилась, – осталось всего полчаса, но им об этом знать необязательно. – То есть, ты опять собираешься учиться всю ночь? – вмешался Минки, пытаясь закрыть одну из толстых тетрадей, – нихрена подобного, Уён. Каждый раз, когда мы видимся, ты утопаешь в книжках, а экзамены уже должны были закончиться. Я замолкал каждый раз, когда они начинали говорить подобное, даже если мне хотелось признаться в том, что моя стипендия, да и всё обучение в целом, зависело от полученной пятёрки, что я выживаю благодаря еде, которая вот-вот испортится. Для меня напиться – не решение проблем, а лишь временное получение ложной свободы, ведь уже на утро всё забытое возвращается с новой силой. старше меня. Её способность быть всегда вовремя такая же удивительная, как и способность Минги лажать кадый раз, когда он говорит. – Если Уён не хочет идти, то мы возьмём Наоко, а ты, – указывает на меня, – можешь учиться хоть до посинения. – Сволочь, ты только что выбросил в мусорку семь лет дружбы! – беззлобно возмутился я. – Именно поэтому я до сих пор его любимчик, – добавляет Чонхо, убирая сдачу в карман куртки и одной рукой хватая пачку с банками, – ну так что? Идёшь с нами? Мной овладевают сомнения. Я знаю, что это плохая идея, но какая-то часть меня хочет сегодня перестать сдерживаться. Ничего ведь плохого не случится, если на вечер забыть о своих убеждениях? В конце концов, окружить себя музыкой, дешевым алкоголем и бездумными играми – это еще один способ почувствовать себя частью толпы. – Конечно пойдёт! Иначе, – Наоко ловко вытаскивает один из томов, уместившихся за прилавком, тот, который я в ближайшее время должен сдать обратно в библиотеку, – я конфискую эти нудные книги. Ох, кто в здравом уме выбирает юриспруденцию? – её гримаса кажется невероятно милой, - ребят, пообещайте мне, что хорошо намешаете ему ром с колой, чтоб он забыл к чертям эти законы. – А пару лет назад он был самым неугомонным из нас, – Минки, кажется, очень заинтересован в краже свободных минут у Наоко, но, в конечном итоге следует за Чонхо к выходу. Я не хотел оставлять здесь то, что мне не принадлежит, но я знаю, что моя коллега заслуживает доверия, и завтра вернёт мне книги в целости и сохранности. – Где остальные? – спрашиваю я, когда мы выходим на проспект. Чхве слишком очевиден в выражении своего счастья, и идёт рядом. Складывается впечатление, что покупка пива была продуманным ходом, чтобы вытащить меня развеяться. – Юнхо подойдёт позже, резко появились какие-то дела, – да, дела в виде девушки с яркими волосами цвета огня. С ней Чон с головой окунулся в отношения, и, кроме того, её уже приняла вся наша компания, – Ёсан и Хва забирают Хонджуна, сказали, он на автобусной остановке застрял, – Ким Хонджун – новое пополнение в нашей группе, чуть старше нас. Он сблизился с Ёсаном в колледже. Сама идея увидеть их в условиях вечеринки волнует меня больше, чем я мог бы выразить. – А что до Сана… – его имя было у меня в голове с самого начала разговора. – Какого чёрта? – перебивает Минки, смотря в экран телефона, – зайдите в групповой чат, Сан уже пьян и во всю развлекается. – Меня это даже не удивляет. Он всю неделю ждал пятницу, его экзамены закончились вчера, – объясняет Чонхо. – Бедный мальчик. – Ага.

ೋ•୨✿୧•ೋ

Пахнет неразбавленным алкоголем, потом и убойной смесью парфюмов, бьющей в нос. Хотя, у меня есть возможность выжить среди всего этого – спасибо мусоровозу, уж слишком часто проезжающему по нашей улице. Я устойчив к атакам из запахов. Последняя вечеринка, на которой я побывал, проходила посреди леса недалеко от универа Чонхо. Организаторы построили там небольшую сцену, на которой выступала малоизвестная группа. Музыка, странные напитки и корни деревьев, о которые я лишь чудом ни разу не запнулся на импровизированном танцполе. Пара напряженных часов, за которые я успел переплестись языком с одним из друзей Хона. А вторая часть ночи… Ладно, возможно, стоит вырезать этот эпизод из памяти. Потеряв голову в яростном обмене поцелуями, я не обращал внимания на то, что мои пальцы зарывались не в шевелюру Сана, и не его крепкие руки удерживали меня на месте. Я подавил зрение и обоняние, желая уйти от реальности, чтобы представить, что вкус губ и издаваемые звуки принадлежат хозяину моего разума. Я заставил себя поверить, что эти руки были не грубыми и нетерпеливыми, а нежными и страстными. Однако, фантазии имеют свойство рассеиваться. Я жалею, что тогда не открыл глаза, чтобы заметить Сана, с изумлением смотрящего на нас. Его расширенные зрачки выдавали то, что он пьян, но взгляд оставался сосредоточенным. Я всегда знал, что мне довольно легко находить общий язык с людьми, не нарываясь на лишние проблемы. Наверное, я должен быть в восторге от того, что зачастую мои безумные поступки просто спускались мне с рук, ведь не причиняли никому вреда. И всё же, я бы продал душу Сатане, чтобы увидеть хотя бы проблеск разочарования, ревности в чужих глазах. Да что угодно. Кроме восхищения. Потому что пока мы в одной компании, мне суждено погружаться в это чувство всё глубже, не надеясь на взаимность. Мы потратили больше двух часов, пытаясь отыскать Сана в лесу. Если бы я во второй раз не бросился в объятья к незнакомцу, заметил бы, как он ушёл? Если бы я был тогда рядом, составляя ему компанию, остался бы он с нами до конца? В ту ночь я принял много решений. И ни одно из них не было удачным. Это подтвердилось, когда из ниоткуда вышел виновник этих размышлений с взлохмаченными волосами и припухшими губами, всем своим видом источающий радость. Раньше ничего из того, что он даже не сказал вслух, не ранило меня так сильно. Он оставил в секрете причину своего исчезновения, но любой, посмотрев на него пару секунд, понял бы, что произошло. На вечеринке у незнакомца два месяца спустя атмосфера совершенно другая – здесь тесно, но гостей заметно меньше. Как только мы вошли, Чонхо сразу же передал принесённое пиво какому-то парню, чтобы наконец-то избавиться от тяжести и пройти дальше. – Кто это всё устроил? – мне пришлось повторить дважды, дожидаясь, пока до друга дойдёт. В то время Сон уже сбежал на кухню намешивать напитки с водкой. – А, того парня зовут … Бэкхён, кажется. Он на одном курсе с тобой. Кажется, что комната начинает сужаться, превращаясь в мышеловку, готовую вот-вот схлопнуться, когда я начинаю бегать глазами по толпе. Какова вероятность того, что сегодня мы увидимся с этим Бэкхёном, и ложь, копившаяся много лет, выйдет наружу? Хочется верить, что минимальная. Или хотя бы меньше, чем вероятность обнаружить возбуждённого Сана в окружении незнакомых лиц в соседней комнате, смеющегося так громко, будто от этого зависит его жизнь. Чхве, как и многие здесь, учится в университете в часе езды отсюда. Там он быстро обрёл популярность, заведя кучу новых знакомых. Возможно, не очень умно с моей стороны надеяться на то, что вновь не произойдёт. Первым стаканом рома с колой я заглушаю разочарование, ведь не мог вытащить Сана из того круга людей. Со вторым я терзаю себя, украдкой поглядывая в его сторону, с каждым глотком всё глубже уходя в рассуждения о происходящем. – ЧХВЕ САН, ТЫ, УБЛЮДОК! ВОТ КАК, ЗНАЧИТ, ТЫ ЖДАЛ НАС, – Минги понятия не имеет, на сколько его вмешательство на этот раз своевременно, потому что гнев, накопившийся во мне, и выпитый алкоголь, вскоре заставили бы меня вести себя, словно я брошенный и крайне расстроенный человек, нуждающийся во внимании. Опустим тот факт, что так оно и есть. Взрыв эмоций Мина оказывается крайне эффективным, поэтому Сан прощается с незнакомцами и направляется к нам. – Я, в отличие от вас, не тратил четыре часа на то, чтобы добраться сюда, – его пьяный взгляд мешал ему сосредоточиться на одной точке больше чем на несколько секунд, – дайте угадаю, Уён долго ломался, м? То, как он облокачивается на моё плечо заставляет меня трепетать, но одновременно с этим успокаивает: я не могу вспомнить причину своего недавнего гнева, фокусируясь лишь на его близости и духах. Точно таких же, как несколько лет назад, когда мы только познакомились. – Сомневаюсь, что ты скучал по мне, ты же был занят теми парнями, – эти слова несли в себе больше шутки, чем упрёка, что я не знал, как друзья их интерпретируют. – Тогда в следующий раз не думай так долго и приходи раньше, чтобы мне не приходилось развлекаться с другими, Ву, – недовольно цокает Сан. Его ответ должен был вызвать облегчение, но больше удивил. Я явно не ожидал услышать это от него. Становится трудно скрывать покрасневшие щёки, когда к этому добавляется ещё и звуки гиен, издаваемые смеющимися Чонхо и Минги. – Мы с Минги еще недостаточно выпили, чтобы выносить ссоры супружеской парочки. – Иди нахер, Чхве Чонхо, - молниеносно реагирую я. Когда Сану надоедает болтать, он прерывает нас, уверенно хватая меня за запястье, будто знает, что имеет право так ласкать мою кожу. – Тогда давай придумаем, как нам развлечься. Давай же.

ೋ•୨✿୧•ೋ

Понятие «веселья» у каждого своё. В то время, как для Чонхо и Хонджуна веселье – это подшутить над выпившим Сонхва, который потерял очки, находящиеся у него на голове, то Минки считает весёлым бросать из окон сырые сосиски. Если бы мне было плевать на моё положение, я бы заставил его и тех, кто делает это с ним, приносить эти сосиски с улицы в зубах. Но каждый раз то, как развлекается Чхве Сан, становится сюрпризом. Никогда не знаешь, чего от него ожидать. Иногда он предпочитает уйти от толпы, обрести покой, любуясь звездным небом. А иногда просто ищет, с кем можно переспать. Еще он любит танцевать, мучить нас плохими шутками и самому смеяться над глупыми анекдотами. Сегодня он решил втянуть Ёсана, Чонхо и меня в нелепую игру «Правда или действие», в которой я не собираюсь быть честным. На данный момент удача, кажется, на моей стороне, потому что пластиковая бутылка еще ни разу не указала на меня. И, поскольку последней жертве было предложено почистить подошву чужой обуви, я был рад, что игра проходила мимо меня. – Сан! – я чуть вздрогнул, когда кто-то назвал его имя, – правда или действие? Только сейчас я возвращаюсь в искаженную шумом реальность. Мне не нужно поворачивать голову, чтобы увидеть, как он заёрзал на месте. Но я знаю, что это не нервозность, а лишь нетерпение человека, которому нечего терять. – Действие. Предыдущая участница игры злобно смотрит на него с готовностью отомстить за то, через что пришлось пройти ей. Пришло время сожалеть о рискованных действиях и вопросах, задаваемых ранее. – Тогда, поцелуй одного из своих лучших друзей. Моя нижняя челюсть уже была бы на полу, если бы она не была идеально прикреплена к черепу. Девушка, кажется, верит слухам о том, что Сан спит только с женщинами, и думает, что смутит его, заставив поцеловать кого-то из нас. По правде говоря, мне тоже интересно, как он отреагирует на такое. Он, конечно, легко затащит в постель любую, но мы никогда раньше не видели, чтобы он вел себя так же с парнями. Здесь, в незнакомой квартире, после половины выпитой бутылки водки, мне было очень интересно, что же всё-таки сделает Сан, потому что его загадочное лицо беспокоит меня даже больше, чем задание, ведь я ожидал, скорее, гримасы, выражающей отказ, а никак не то, что он начнёт выбирать кандидата на эту роль. Я хочу быть единственным, кто сегодня проверит, такие ли его губы мягкие, как выглядят, даже если это означает мою погибель. Какая разница? Я всё равно в пролёте, так что заслуживаю возможности попробовать их хотя бы раз. Жалкий поцелуй, подаривший бы утешение. Сан, будто читая мои мысли, медленно поворачивается ко мне. Наши взгляды переплетаются. Мой, полный замешательства, и его – нейтральный, не выражающий эмоций. Эта связь прерывается кем-то, упавшим на него. Сон Минги неловко сидит рядом с Саном. – Какого чёрта, Мин? – Сан?! Ну точно сцена из малобюджетной комедии. Никто не понимает, что сейчас произошло. Минги не обращает внимания на любопытные взгляды, устремлённые на них, и, держа Чхве за плечи, до невозможности близко приближается к его лицу, пока их носы не соприкасаются. Я пытаюсь выгнать из головы мысли о том, что он собирается сделать, хотя, это оказывается очень сложно, смотря на их взгляды, и мне не остаётся только опустить голову, не давая себе поводов для лишних размышлений. – Чёрт, да, это ты. – Засранец, ты слишком пьян. Тебе одна из тех грёбанных сосисок в голову вместо мозга попала или что? Чёрт, Мин… Его затихающий голос заставляет меня вновь поднять взгляд – алкоголь из стакана в руках Мина медленно растекался по футболке Сана, словно по полотну. – Это я был? – А кто ещё, блять, мог облить меня водкой? Иди с Хоном, и скажи, чтоб напоил тебя водой прежде, чем я приду и оторву тебе голову. Я вижу, как после этих слов Сан встаёт, чтобы уйти в другое место и следую его примеру, не желая заканчивать игру. Если бы мне пришлось описать своё действие, я мог бы сказать, что это сработало как рефлекс, как потребность в чём-то, которую я не могу контролировать. Я как спутник, которому предназначено вечно вертеться рядом с Чхве Саном. Именно поэтому я буду следовать за ним, не отдавая себе отчёт о том, что я вообще делаю. Он заходит в одну из комнат, которая, скорее всего является ванной, и подставляю ногу к двери перед тем, как он захлопнет её. Это срабатывает, и уже в следующий момент я стою рядом с ним. Мои надуманные ожидания вновь обламываются, когда мы оба погружаемся во тьму. Я мог предвидеть разные варианты развития событий, но отсутствие электричества в данный момент выбивало из колеи. Нас окружали лишь пять жалких свечей. – Почему света нет? – Видимо, какой-то придурок подумал, что баловаться с лампочками это весело, – сказал Чхве, освещая потолок фонариком телефона. Я изо всех сил стараюсь отвести взгляд, но напрягающиеся мышцы его голой спины – настоящее произведение искусства, которым хочется наслаждаться вечно. Знал бы он, что у меня возникают подобные мысли – возможно, больше никогда бы не заговорил со мной. Но если подумать о ситуации непристрастно, свечи – не лучшая идея. Пьяные студенты и отсутствие у них здравых мыслей имеют все шансы спровоцировать несчастный случай с ужасными последствиями. Хотя сейчас для моего тела и затуманенного рассудка самой большой опасностью является Сан, стоящий в сантиметрах от меня. Он кажется погружённым в свою собственную вселенную, будто перестав на мгновение осознавать происходящее вокруг. А мне определённо нужно как-то отвлечься, чтобы просто не сойти с ума. – Дай мне это, – его грязная футболка пока подойдет. Уж лучше напрячься и промыть её водой с мылом, чем пускать слюни на его спину, рискуя выдать себя с потрохами. – У меня всё еще есть руки, Ву, я сам. Я не так пьян, как кажется. – Я бы не был так уверен на счёт последнего. Он вздыхает, явно не соглашаясь. – Тогда мне надо отлить. Стараясь отвлечься от него, я пытаюсь занять свой ум вопросами, на которые, скорее всего, не смогу ответить. И не уверен, что вообще хочу знать ответ. Параллельно с этим замачиваю футболку в ванне. Конечно, он не сможет надеть её после этого, только если не горит желанием простудиться. – Знаешь, я скучал по этому, – и когда он стал дьявольским существом, способным беззвучно телепортироваться к моему уху? У меня нет никаких сил противостоять ему. – По чему? По тому, чтобы писать как носорог? – лучшей стратегией кажется просто продолжить разговор, разбавляя его притворным безразличием и шутками. – Идиот, я о тебе, – если он задался целью стать моей смертью, то уже скоро он её точно добьётся, – ты всегда делаешь это… Знаешь, ты всегда помогаешь мне, если нужно, и слишком сильно беспокоишься обо мне. Сейчас мы стали реже видеться. Мне правда не хватает этого. – Хочешь сказать, что тебе нравится моя забота? крупицы контроля над собственными мыслями. Но самое главное – Сан наконец-то замолкает. Он наклоняется к зеркалу и плюёт на свечу. Большая ошибка. Слюны оказывается недостаточно, чтобы потушить её, и она лишь больше разгорается, увеличившись в размерах. Явно показывает нам, что лучше отойти, если не хотим лишиться ресниц. – Чёрт! Из чего эта грёбанная штуковина? Из кипящего масла? – выпаливает от с прерывистым вздохом. – Сан… – М? – ТВОИ ЧЁРТОВЫ ВОЛОСЫ ГОРЯТ. До него слишком долго доходило, почему я кричу на него, поэтому я, резко ухватив его за шею, опустил головой в раковину с водой, где я стирал футболку. Как только я отпускаю его, Сан смотрит на меня бешеными глазами, ко лбу прилипли чёрные намокшие пряди, а дыхание сбилось. – Это был твой способ помочь или несостоявшееся убийство? – Мудак. – Скажи мне что-нибудь, чего я ещё не знаю, – весело усмехаясь отвечает он. Как и в день нашей первой встречи отсутствие ответа приводит к тишине. Свет от оставшихся свечей переливаетя на наших лицах. Капли, стекающие с волос Сана ласкают каждый изгиб его совершенства, а тот просто стирает их полотенцем. Я пытаюсь убедить себя, что в нём нет ничего, из-за чего я мог забыть, как дышать. Ничего. Уж точно не то, как он дышит, или едва различимый запах такого родного парфюма. – Кто? – выпаливаю я, и чтобы скрыть нервозность снимаю толстовку, накидывая на Чхве. Блестящий способ перестать так пялиться на его пресс. – В смысле кто? – Ну… ты знаешь, – ещё не поздно сменить тему, но любопытство берёт верх, и я понимаю, что если не спрошу сейчас – не сделаю это никогда, – кого бы ты выбрал, чтобы выполнить действие? На мгновение я замечаю непонимание в его глазах, и желудок скручивает от мысли, что я сделал что-то не так и всё испортил. Но, кажется, он действительно задумывается об этом, и тогда я уже не уверен, что хочу знать ответ. Любые его слова сейчас могут надолго отпечататься в моей памяти. – Это была просто глупая игра, Ву, – равнодушно говорит Сан, – и задание не имело особого значения. Я не собирался устраивать истерику из-за того, что должен поцеловать кого-то из парней, вопреки тому, во что многие из вас верят. Означает ли это, что ему нравятся парни? Или просто мы все уже настолько близки, что поцелуй не покажется чем-то значимым? Мы никогда не говорили об этом раньше. Мне нужны ответы, но, возможно, я не готов к ним. – И всё же я хочу знать. Это действительно глупая игра, но мне любопытно. Немного подумав, Сан улыбается, приближаясь ко мне вплотную, и я вновь забываю дышать. – Я бы выбрал тебя, Уён. - Скажи, что бы ты сделал, если бы у тебя было 46 миллиардов вон? Изображение в глазах расплывается, я больше не могу четко рассмотреть фигуру Сана перед собой. Насколько возможно то, что сейчас мой затуманенный алкоголем рассудок превратил его слова в признание, которое я так мечтал услышать? Или, может быть, это просто галлюцинации? Может, меня просто ударил по голове Минги? И не важно, что тот сейчас растянулся на мягком коврике в другой комнате. - Если бы... – Что с тобой? Почему тебя это так беспокоит? – будто бы извиняясь произносит Чхве. Он немного отошёл, чтобы я мог перевести дыхание. Я слежу за его действиями, наблюдая, как он берет забытую влажную футболку, чтобы отжать ее, – как я уже говорил тебе, это ничего не значит, Ву. Если бы у меня было 46 миллиардов вон, я бы купил матрас, ещё удобнее, чем у Чонхо, игровую приставку, два компьютера и новые книги. Я действительно учился бы в одном из лучших университетов, откладывая деньги со стипендии для младшего брата. – Почему я? – вижу, как он поворачивается, приподнимая бровь. – Ты правда собираешься расспрашивать меня об этом, чувак? – Потому что знаешь, что я по парням? – Как это вообще связано? – теперь он полностью повернулся в мою сторону, – в подобных играх, особенно с алкоголем, мало кого волнует, кто тебе нравится. Так что нет, это здесь ни при чем. – Так почему же тогда? – отступление до сих пор кажется самым простым выходом, но желание добраться до истины сильнее. Если бы у меня было 46 миллиардов вон, я бы не побоялся обратить на себя внимание на вечеринке. Я бы принёс много еды и хорошего алкоголя. Но прежде всего – я бы не позволил Чхве Сану так равнодушно вести себя здесь, и перешёл бы границы нашей дружбы. Я бы проник в его мысли так же, как он делал это на протяжении последних лет. Сан фыркает, но не злится. В его глазах по-прежнему светится тепло. Внезапно ему, видимо, стало тяжело разглядеть меня, и он наклоняется ко мне, всё с той же ухмылкой, за которой скрыто так много загадок. Если бы у меня была такая сумма денег, я бы заплатил, чтобы забыть о том, что произошло сегодня вечером, потому что я знаю, что это принесет мне только головную боль. – Я не скажу. Как тебе такое? Ты останешься без ответа, ведь я не собираюсь ничего рассказывать, Чон Уён. – Идиот, – говорю я прежде, чем в меня прилетает сырая ткань. Сан открывает дверь ванной. – О, и спасибо, что одолжил толстовку. Верну её, когда встретимся в следующий раз. «Если бы у меня было 46 миллиардов вон, и я не так сильно презирал бы свою жизнь, Чхве Сан бы точно пожалел, что выбрал меня в этой глупой игре»