breathing in fumes (of love)

Van Halen – Little Dreamer Bruce Springsteen – Glory Days ABBA – Eagle The Clash – Career Opportunities

Стив бессовестно уснул на диване в квартирке Робин. Казалось, проспал он целую вечность. К счастью, чувствовал он себя куда лучше, чем утром. Лень было даже повернуть голову в сторону, но кто-то не так уж тихо спал рядом. Мансон, ха. Кого ещё ожидать? Ну, в этот раз они точно не могли переспать. ‒ Вставай давай. – Харрингтон пихает парня в бок. – Нам нужно над планом работать. ‒ Ка-кой план? – по слогам тянет Эдди. – От-ва-ли. – и ложится, сам того не осознавая, лицом к Стиву. Не так уж он плох. Длинные ресницы, приоткрытые пухлые губы, хоть и воняет от него дрянными сигаретами. Он выглядит таким беспечным, умиротворенным. Непривычно его таким видеть. Харрингтон улыбается. Если бы не вся эта хрень с путешествием в прошлое, стал бы он общаться с Мансоном? Тот скорее похож на тех, над кем постоянно предлагал поиздеваться Томми. Нет, Стив бы не стал присоединяться к подобным «забавам». Это отвратительно. Взгляд падает на татуировку на предплечье. Что-то вроде стаи летучих мышей. Очень простой рисунок, однако Стиву нравится. С другой стороны – ещё один рисунок. Рассмотреть сложнее. Не будет же Харрингтон нарушать личные границы парня, чтобы удовлетворить собственное любопытство! ‒ Эдди? – спрашивает тихо-тихо. Тот прячет лицо в кудрявых прядях, бормочет что-то невнятное. – Эдди, просыпайся. – пытается он ещё раз. Безрезультатно. Думает встать с дивана, как что-то преграждает путь: Мансон во сне закидывает на него руку. А потом окажется, что он притворялся. Говнюк. Стив тяжко вздыхает, не предпринимая больше попыток по собственному спасению. ‒ Ребята, вы вообще думаете вернуться к звёздной жизни? Узнать, что да как… Ну, вы поняли. – Робин уютно устроилась на кресле рядом с раскладным диваном. ‒ Я только за. – Стив старается говорить вполголоса. – Это было бы круто. ‒ Что крутого, а? Ты поди играть ни на чём не умеешь. – Эдди наконец открывает глаза. Осознает, как близко был к Харрингтону, резко подскакивает, садясь на край. ‒ Стив на гитаре играет. И на пианино. ‒ Ну всё, успех, жди нас! Сам Стив Харрингтон хоть раз в жизни брал в руки музыкальные инструменты! Для того чтобы девчонок впечатлить, да? Скольких из них затащил в постель паршивой игрой на гитаре? ‒ Да пошёл ты. – с чего такое предвзятое отношение? ‒ Ты буквально выглядишь как тот, кто знает весь репертуар ABBA и Брюса Спрингстина. ‒ Вау, вы говорите о том, что я знаю. Обалдеть, я точно в сказке. ‒ Мансон, ты редкостный козлина. Тебе говорили об этом? – Стив всеми силами старается скрыть обиду и, кажется, наступающие слёзы. В груди болезненно тянет. Тянет куда-то вниз. ‒ Поверь, для меня это комплимент. – очередная ехидная улыбочка. – Пожалуй, ты можешь предположить, как меня называли. Рискни, не промахнёшься, Стиви. – Эдди отскакивает от Харрингтона как от огня. Начинает хаотично расхаживать по гостиной взад-вперёд. ‒ Ну, опять. Вы ссоритесь. – Робин закатывает глаза. – Ещё одни такие нападки – вы уходите. Оба. Я не намерена терпеть это. – она смотрит туда, где пару мгновений назад разлёживался Мансон. ‒ Прости, Робин. – Стив садится на край кровати, примирительно протягивает ей руку. Она спокойно пожимает её. Улыбка тут же озаряет веснушчатое лицо Бакли. – Прости, Мансон. – он проделывает тот же трюк, но Эдди игнорирует руку перед собой. ‒ Да, Робин права. Нам пора в отель. – подрываясь с места, выпаливает Эдди. Харрингтон чувствует себя идиотом. Отчаявшись, опускает дрожащую руку. Любимый сюжет из детства повторяется. Вот он подходит к маме, просит поиграть с ней. «Стив, ты не видишь, мама устала. Иди посмотри телевизор», ‒ говорит отец. Мама молчит. Существует ли в её вселенной маленький Стив, умоляющий о минутке её внимания? Однажды он заходит к ней в спальню, пока отец отсутствует. «Мама, давай посмотрим мультик вместе. Мне одиноко». «Я устала», ‒ отвечает она. Стив шмыгает носом, утирает бегущие по щекам слёзы. Мама будто и не видит его. Он зовёт её, но никакой реакции не следует. И тогда он бредёт из её комнаты, шаркает ножками по холодному полу. Перед глазами пелена. Он садится у стены, рыдает беззвучно, обхватив себя ручонками. Слишком хорошо он это помнит: ледяная поверхность паркета, жёсткая стена, всё не унимающаяся дрожь, болезненное отчаяние. Паркет, стоящий целое состояние, но такой глупый. Стив думает, что вместо него лучше бы купили что-то полезное. Нужное. Важное. Но можно ли купить любовь к собственному ребёнку, если в сердце лёд? Так было всегда. До последнего раза, как он видел маму. Он цеплялся за её образ, ускользавший так стремительно и беспощадно от его внутреннего ребёнка. Было обидно, больно; желание заполнить пустоту от одиночества разрывало изнутри, поглощало целиком. Она была недосягаемой, неуловимой. Каждый раз, когда Стив думал, что вот-вот он добьётся крупицы её внимания, она исчезала, растворялась в воздухе, оставляя после себя тягучую пелену недопонимания. Пелену, мешавшую найти здравый смысл, найти причину происходящему. Стив, хоть и считал себя не самым умным, не мог понять такую, казалось бы, мелочь. Он сваливал всё на собственную недостойность, глупость, ненужность. Мама много работала: в офисе или в бесконечных командировках. Стив чаще видел её на семейных фотографиях, которые можно было по пальцам одной руки пересчитать: выписка из роддома, а вот Стиву исполнился один год. А тут Стив идёт в начальную школу. И не стоит забывать фото, сделанное после очередного баскетбольного матча; очередного для него самого, но единственного, который посетила его мать. И теперь такой незначительный поступок Эдди. Может, Стив заслуживает такого отношения? Оскорблений и унижений от отца, безразличия матери и, наконец, непринятия от Эдди. Непринятия обыкновенного «прости». Показывать слабость он не станет. Отец и его грозный голос научили его скрывать эмоции, бьющиеся через край. Он же не тряпка, чтобы разреветься перед малознакомыми людьми. Он проглотит слёзы, проглотит до последней капли. Слёзы обиды, злости, разочарования, уж тем более слёзы радости. Приходит он в себя, когда Робин тянет его в прихожую. Харрингтон чувствует прикосновение её слегка влажной руки, мягкой и тёплой. Становится легче. Она что-то быстро-быстро говорит, вся светится от предвкушения чего-то захватывающего. Эдди остаётся вне зоны видимости. Может, так даже лучше. Тот явно не хочет видеть Стива. Упрямый баран. ‒ Стив, ты в порядке? – внезапно спрашивает Бакли; она заботливо поправляет воротник его куртки. Он так и хочет заключить её в крепкие объятия, но не решается сдвинуться с места. Нет, они ещё не так близки. ‒ Да, вполне. Вперёд к свершениям?

***

‒ Если что, ты наш менеджер. Или помощница. Короче, ты поняла. – на ходу придумывает Эдди. ‒ Вау, не думала, что предложите. – слегка толкая Мансона в плечо, отвечает Робин. – Спасибо, что ли. Хорошо хоть не везучая фанатка, влюбившая в себя Стива Харрингтона. ‒ Пока не за что благодарить, Птичка. – он достаёт из кармана ключ от комнаты. – а насчёт фанатки… весьма недурно. ‒ Стив, а ты что думаешь? Какой вариант лучше? – Бакли слегка толкает парня в плечо. ‒ Ну, не знаю. – бормочет тот. – Мне любая идея нравится. Нравится, ну да, конечно. Восторг так и переполняет его. Харрингтон немногословен с последней стычки с Мансоном. И Робин не верится, что всему виной глупые шутки Эдди. Она не станет расспрашивать об этом сейчас, так станет лишь хуже. Поэтому она принимает единственное верное решение: берёт парня за руку, неловко улыбается, встречаясь с ним взглядом. И Харрингтон с благодарностью сжимает её ладонь чуть сильнее. Наконец трое заходят в комнату под непрерывающиеся восклицания и ругательства Мансона. Есть в этом мире что-то неизменное: замешательство и яркие эмоции этого парня. Пожалуй, только это и есть у Стива. Что нынче, в неизведанном, непонятном 1985 году, что в последнюю ночь, проведённую в 2019. Эдди тут же принимается перерывать комнату: открывает всевозможные полочки, ящички, роется в полупустом шкафу (там красуются только два белоснежных халата и две пары тапочек). Неужели они, то есть, их знаменитые версии, заселились в отель так, в чём были? Робин кружится вокруг Мансона, просит его быть потише, при этом без умолку предлагает варианты развития событий. Вдруг их похитили инопланетяне или какой-то безумный учёный? А вдруг Эдди всё-таки путешественник во времени, который не может признаться в том, что натворил? Или, что куда хуже, он просто забыл. Да, забыл! Всё именно так. Стив безучастно садится на край кровати, ставшей отправной точкой в этом странном приключении. Вот он проснулся, услышал малознакомый голос рядом. Вот обладатель этого голоса сказал какую-то чушь про путешествия во времени, подтвердил парочкой фактов из телевизора (кто вообще верит тому, что там говорят?). Вот они разбежались, потому что Харрингтон не поверил. Сможет ли он верить этому человеку дальше? Что вообще делать в такой ситуации? Паниковать нет сил, а значит, остается только ждать. Их же будут искать, верно? Если не в 2019, так здесь, они же, чёрт возьми, рок-звёзды! Харрингтон заглядывает в открытый ящичек прикроватной тумбочки. Интересненько. ‒ Ребята, тут это, кошелек чей-то. И твоё дерьмо. – он кидает непонятный пакет в сторону Эдди. Тот ловит в последний момент. ‒ О, подарок судьбы вернулся ко мне. Что, Стиви, может, ещё по одной? – Мансон достаёт одну из драгоценных самокруток, зажимает меж губ. – Не жайдетша жажигавки? ‒ Что, в моей куртке ничего не нашлось? – язвительно выдаёт Стив, крутя в руках кошелек. ‒ Ты думаешь, я тебя обокрал? Серьёзно? – Эдди вздрагивает, убирая сигарету обратно. – Да чтоб тебя, Харрингтон! Такого ты мнения обо мне, значит? А ну дай сюда. – тёмно-красный кожаный кошелек оказывается в руках Мансона. – Стильная вещичка. ‒ Там гравировка «С.Х. от У.Х.». Могу предположить, что С.Х. – это я, но от кого это… ‒ От… Уильяма Харгроува. Внутри визитка. Вы поглядите-ка, какая красивая. Дорого, богато. Стиви, у тебя либо есть покровитель, либо щедрый поклонничек. – ухмылка расцветает на лице Эдди. Он хотел было добавить «либо любовничек», но внутри всё неприятно сжалось от одной только мысли. Слишком уж много чести какому-то Харрингтону! И Стиву почему-то так нравится улыбка парня, даже такая ехидная. Есть в ней шарм, что ли. Ещё эти очаровательные ямочки. Чёрт. Слишком часто он задумывается о парне, неспособном на банальные извинения. ‒ О, тут ещё карточка. На твоё имя, Харрингтон. Клянусь, на такую можно купить не меньше десятка трейлеров. Да и получше моего. ‒ Трейлер? Эдди, ты не говорил, что живёшь в трейлере. – заинтересованно спрашивает Робин. – Прости, иногда я слишком любопытная. ‒ Всё нормально, Птичка. Да, прямиком из трейлерного парка Хокинса. – наигранно делает реверанс. – Король хокинской помойки собственной персоной. Стив и подумать не мог, что кто-то до сих пор жил в том районе. Казалось, городок давно выполз из экономической ямы, стал благоустроенным, если так можно сказать. Да, оставались заброшенные домишки на окраине города, парочка забытых недостроенных многоэтажек и завод, ничего не выпускающий последние лет десять, но ведь это норма, да? Но трейлерные парки… Харрингтон никогда там не бывал, будто избегал этого места. ‒ Это так удивительно, Эдди. Правда, Стив? – всё не унимается Бакли. ‒ Боюсь, Стиву всё это до лампочки. Ему подавай всё самое лучшее. – он едва пересилил желание назвать Стива «Королём». ‒ Почему ты так думаешь? – включается в разговор Харрингтон. – Что-то в моем внешнем виде выдает во мне сына богатого папаши? – он выдавливает такую улыбку, что Робин невольно отворачивается. Эдди же смотрит в упор, не мигая. ‒ Хм-м-м, дай-ка подумать. – с хищнической улыбкой протягивает Мансон. – По тебе сразу видно, что тебе в жизни всё достаётся легко. Наверное, стоит тебе только пальчиками щёлкнуть, как перед тобой оказывались толпы девушек, дорогие машины… Поди тебя все любили, уважали. Богатых мальчиков не могут не любить. – с каждым произнесенным словом голос его делался всё более приторно-ядовитым. ‒ С чего ты решил, что я из таких? Ты меня знать не знаешь. Я тебя до вчерашнего вечера никогда не видел. – Стив сжимает кулаки, громко вдыхает, выдыхает. Он не такой. ‒ Интуиция, друг мой. – Эдди плюхается на кровать, располагается в паре дюймов от парня. – И я не воровал у тебя. ‒ Хорошо. – значит, потерял. – Ты меня в школе видел? Ну да, где же ещё. ‒ Ага. Весь такой крутой с кучкой отбитых придурков. Они мне даже вздохнуть спокойно не давали. Постоянно говорили: «Ну, держись, Стив придёт, тебе конец, фрик». А ты так и не пришёл. Во умора. – Эдди всё же находит в кармане спички, возвращается к полузабытой сигаретке. – Я всё гадал. ‒ О чём же? – Харрингтон садится лицом к нему, чуть наклоняется. Робин устраивается в кресле напротив, терпеливо наблюдает, кто же первым сделает что-то из ряда вон выходящее. ‒ Гадал, какой ты, Стив Харрингтон. По их словам… ты чуть ли не Бог. Иисус во плоти, блять. – истерический смешок срывается с губ. ‒ А на самом деле я какой? ‒ Чу-у-уть лучше, чем я ожидал. Удивлен, да? Птичка, прости, что утомляем тебя нашими разборками. Дальше бы мы не сдвинулись, если бы не решили это крохотное недоразумение. ‒ Я в порядке. Стив? Ты и правда не знал Эдди? ‒ Томми говорил о каком-то фрике, которого нужно наказать. Поставить на место. Но я никогда… ‒ Так, с меня хватит. Есть дела куда важнее. ‒ Пусть Стив выскажется! – вскакивает Робин, оказываясь перед самым лицом Мансона. ‒ Я не в настроении для этого. – он выдыхает дым в её сторону, смеётся. – А ты в настроении для объяснений, Стиви? Ну же, покажи, кто тут настоящий Король! ‒ В таком состоянии с тобой говорить бесполезно. – Харрингтон забирает кошелек, вальяжно лежащий на коленях Эдди. – Раз ты решил соответствовать тому дерьму, которым тебя поливают, то делать нам тут нечего. Робин, пойдём. ‒ Снова меня бросаешь, Харрингтон! Ну и чудненько! Да заебись всё! Катись к чёрту ты с этой группой и со своими дружками-придурками! – он докуривает сигарету, тушит о штанину, бросает куда-то на пол. И всё же следует за ними. Оставаться наедине с мыслями после косячка он никому не пожелает, тем более себе. ‒ О, Эдди! Какая встреча! – обыденно произносит Робин. – Сто лет не виделись. ‒ Да-да, Птичка, о-о-очень смешно. Так куда мы? ‒ Позвоним по номеру на визитке. Стив предложил. И да… почему «птичка»? ‒ Ну, у тебя большие глаза. И ты очаровательная. Люблю птичек. ‒ Ты что, флиртуешь, Мансон? – теперь Стив идёт рядом с ним. ‒ А ты ревнуешь? – Эдди толкает его в плечо, с полуулыбкой смотрит в глаза, тут же опускает взгляд на губы, заставляя парня краснеть. Ему едва ли стоит облизнуть собственные губы, чтобы Стив под землю провалился от смущения. ‒ Что за бред? Нет! Ты не в моём вкусе! – отшучивается Харрингтон. Ищет поддержку от Робин, но та лишь таинственно улыбается. ‒ А кто в твоём вкусе, а, Ха-а-аррингто-о-он? – тянет Мансон, но Стив уже не обращает внимание.

***

‒ Я тут подумал… нам стоит вернуться в Хокинс. В тот бар, в котором мы были вчера вечером. Ну или на то место, где он должен быть. ‒ Стиви, думаешь, это поможет пробудить воспоминания? Или… постой-ка… у меня есть версия получше. Неужто хочешь помешать своим родителям встретиться и всё такое? – эти слова не вызывают никакой реакции у Харрингтона. – Да ладно? Ты не смотрел ни одну часть «Назад в будущее»? ‒ О, мы могли бы все вместе сходить в кино. «Назад в будущее» вот-вот вышел в прокат. – предлагает Робин. – А что, будет несколько частей? ‒ Ага, целых три. И Стиви не смотрел ни одной. ‒ Подозрительно спокойно. – Стив оглядывается по сторонам, старательно игнорируя словесный поток, безудержно выливающийся из уст Мансона. – Их не было ни на пути в отель, ни сейчас. ‒ Никто не преклонит колени перед великим Королем. – нараспев протягивает Эдди. – Ваше Величество, если Вы того желаете, то я, Ваш преданный слуга… ‒ Оставь эти издёвки при себе, Мансон. Мы здесь для того, чтобы продвинуться в нашем деле. Или тебе и тут неплохо живётся? – Харрингтон сталкивается с ним чуть ли не нос к носу, прожигает гневным взглядом. – Если и дальше хочешь развлекаться, тебя никто удерживать не станет. ‒ Вот так он со мной поступает. Видишь, Птичка? Я в этом времени чуть ли не единственный его союзник, а он готов вышвырнуть меня. Уже в который раз! – Эдди рыщет по карманам в поисках очередного косячка, но Стив в последний момент вырывает пакет из его рук. ‒ Прекрати вести себя как животное. Хоть на минуту. ‒ А то что? Его Величество применит ко мне силу? Разобьёт мою столь нахальную рожу… ах, что же я буду делать? ‒ Я ни за что… ‒ Харрингтон невольно жмурится, отворачиваясь. Он неловко отступает, шепча проклятия в собственный адрес. Ему хочется исчезнуть. Отменить пару последних реплик, брошенных в сторону Эдди. Слишком часто он стал подмечать сходство с отцом. Эти приливы злости, отвращение. Нужно с этим бороться, не позволять управлять собой. ‒ Мальчики, пока вы тут собачитесь, кое-кто уже успел сделать пару снимков. – Робин прячет лицо, утыкаясь в плечо Стива. ‒ Воспримешь это как что-то романтическое, тебе не поздоровится. – но парень молча приобнимает её, поглаживая по спине. Эдди, полный уверенности, направляется к мигающему огоньку в кустах. Как вообще кусты настолько эволюционировали? Через пару шагов куст принимает очертания парня с взлохмаченными волосами. В темноте едва ли можно рассмотреть цвет волос, глаз, да вообще чего-либо. В глаза тут же бросается нашивка на джинсовке в виде логотипа группы The Clash. Парень, кажется, и сам замирает на месте. Он опускает камеру, выдавливает неловкую улыбку. ‒ Ты папарацци? – Мансон отвечает ему такой же гримасой, только получается у него похуже: травка оказалась мощнее, чем он предполагал. ‒ Эдди Мансон, вокалист группы Corroded Coffin. – он протягивает мелко подрагивающую руку. – Крутая куртка, кстати, хотя Dio мне больше по душе. ‒ Э-э… я Джонатан? Просто Джонатан. – ретируясь, мямлит тот. ‒ Боже, Джонатан, всему тебя учить нужно. Простите его, он новенький. – из-за угла выходит элегантно одетая девушка: лазурно-голубое платье чуть ниже колена, кажущееся в тусклом свете фонарей дымчато-серым, подчёркивает её фигуру. Держится она уверенно, говорит чётко, красиво. ‒ Я Нэнси Уилер, журналистка газеты «Хроники Ричмонда». Приятно познакомиться, мистер Мансон. – она пожимает руку Эдди столь же уверенно, как говорит. – Я бы хотела обсудить с вами один важный вопрос. ‒ С ним сейчас не получится ничего обсудить. – подключается к разговору Стив. – Думаю, вы и меня знаете. Стивен Харрингтон. Он одаривает её чарующей улыбкой, бережно берёт её ладонь в свою в приветственном жесте. ‒ Прошу прощения за это… недоразумение. – он отодвигает Мансона в сторону, сам в то же время становится ближе к журналистке. ‒ Что бы вы хотели обсудить? ‒ Мне приятно, что вы готовы к сотрудничеству, мистер Харрингтон. И да, насчёт дела… могли бы вы дать интервью для нашего журнала? Мы… ‒ она оглядела спокойно-холодным взглядом своего коллегу. – с мистером Байерсом были бы весьма признательны. Мы весь день искали вас, чтобы поговорить с глазу на глаз. Простите моего коллегу за съемку исподтишка. ‒ Такие вопросы решаются через менеджера, ведь так? – Эдди кладёт голову на плечо Стива. – Вам стоит поговорить сначала с ним, леди. ‒ Ну почему же, Эд, мы можем ей помочь. Она ведь так вежливо попросила. – очередная кокетливая улыбка. – Не так ли, мисс… Уилер? ‒ Да-да. Всё верно. Но предпочту оставить наши отношения на строго профессиональном уровне. ‒ Конечно-конечно! Так что вам рассказать? ‒ Что-то такое, что никто о вас не знает. Какова история вашего успеха? Вы остаётесь темной лошадкой музыкальной индустрии. Кто вы? Откуда? Как вы пришли в музыку? И, что не менее важно, – почему вы пропустили фестиваль века? Что вынудило вас так поступить? ‒ Так сразу… Нам и вправду нужно обсудить всё с менеджером. Мистер Харгроув этого не одобрит. – в поисках поддержки Стив сначала оглядывает Эдди, чуть ли не дремлющего у него на плече, а затем и Робин. ‒ Я, как его заместительница, только за. – наконец и Бакли подключается. – Будет вам сенсация. Только обещайте помочь в небольшом расследовании. Вам определённо понравится.