Sense of Home

Следующий день был предпоследним в Сиэтле. Лил сильный дождь, и даже Лайла не могла придумать никаких диких планов отвлечься от этого. Так что они просто зависали дома. Разговаривали, смотрели фильмы, даже пытались сыграть в настольную игру, которая была быстро сорвана из-за неспособности Финна и Кэсс следовать каким-либо правилам, а также из-за неспособности большинства из них уделять внимание одному делу достаточно долго, чтобы закончить. Был конец дня, когда настольная игра была оставлена, и Дэниэл с Сарой-Ли ушли играть в его комнату. «Хэй, - Шон наклонился и прошептал Финну, в то время как остальная часть команды была поглощена спором Кэссиди и Ханны о том, обманула Кэсс в игре или нет. - У меня есть идея, чем я бы хотел заняться». «Да неужели?» - Финн приподнял бровь. «Да не то, засранец, - рассмеялся Шон. - Это, м-м-м, ты можешь подумать, что это немного странно. Но сначала я хочу спросить об этом Дэниэла. Я вернусь через минуту, ладно?» Финн выглядел сбитым с толку, но кивнул, и Шон встал и пошел к комнате Дэниэла. Постучав в дверь, открыл ее, прежде чем дождаться ответа, при этом осознав, насколько опять инстинктивно знакомым оказалось это маленькое действие раздражающего большого брата. «Это Шон нарисовал мне, это Power Bear. Помнишь, я говорил тебе… Шон!!!» «Привет, - засмеялся Шон. - Извини, в следующий раз постучу погромче. Сара-Ли, ты не возражаешь, если я поговорю с Дэниэлом минутку?» «Конечно, Шон, - Сара-Ли тепло улыбнулась. - Ты можешь показать мне остальные свои игрушки позже, хорошо, Дэниэл?» Он слегка помахал ей, когда она выскочила из комнаты. «Как хорошо, - подумал Шон, - видеть ее такой здоровой и энергичной». «Извини, если немного сломал твой подкат, чувак, - Шон засмеялся, закрывая за собой дверь, а Дэниэл надул губы. - Я быстро. Я просто хотел спросить... Прости. Про комнату отца. Мы так и не закончили с ним разговор». Надутость Дэниэла пропала: «Да, это было бы здорово. Думаешь, мы сможем сделать это сегодня вечером?» «Да, чувак, давай сделаем это, - Шон колебался, не зная, как подойти к теме. - Я также вроде как надеялся - только, если ты не против - что, может быть...» Он яростно почесал затылок, пытаясь выговорить слова: «Может быть, если ты не возражаешь, я думал взять Финна, чтобы... познакомить его с отцом, ну типа показать своего парня. Немного безумно». «Это все, Шон? Господи, не беспокойся об этом, ты меня напугал. Конечно». «Правда?» «Ага. Я имею в виду, папа же всегда доставал тебя, что он хотел бы встретиться с любыми подругами, которые у тебя были... Если ты когда-нибудь был бы достаточно крут, чтобы иметь хотя бы одну», - насмешливо произнес Дэниел, и Шон с притворной обидой невесомо махнул рукой по волосам братишки. «Думаю, то же самое и с парнем, верно? Так что да. А потом мы снова поговорим с ним вместе с тобой». «Конечно, Дэниэл. Я обещаю. И спасибо». «Может Сара-Ли теперь вернуться?» «Да, да, не время для твоего отстойного старшего брата, я понял». * * * Шон убедил Лайлу вывести остальных на прогулку в город в то единственное место, которое, как она настаивала в соответствии с инструкциями Шона, никто и ни при каких обстоятельствах им не покажет. И она настаивала, чтобы все, кроме Финна, Шона и Дэниэла, были вынуждены после этой странной экскурсии еще и сопроводить ее за едой. Никто особо не купился, но они все равно пошли, вероятно, просто радуясь возможности выйти из дома после того, как весь день торчали в четырех стенах. «Так каков твой план, Шонни-бой?» - спросил Финн, когда Лайла увела народ и закрыла за собой дверь. Дэниэл остался в своей комнате после того, как во внезапном и необъяснимом приступе деликатности предложил Шону и Финну немного уединения, пока не подойдет его очередь поговорить с их отцом. Шон взял Финна за руку, ведя его в направлении комнаты своего отца, но остановился у двери. «Ну, я собирался... Знаешь что, если тебе это покажется глупым, то все в порядке». «Шон». «Нет, правда, это нормально, мне неловко. Я подумал, что это будет хорошая идея, но нет, давай займемся буквально чем-нибудь еще». Шон начал отходить от двери комнаты отца, но Финн все еще держал его за руку. Он притянул Шона к себе. «Шон. Какой тревожный беспорядок творится в твоей голове прямо сейчас? - Он ткнул пальцем свободной руки в затылок Шона. - Забудь про всякое дерьмо. Просто скажи, что ты хотел сделать?» Шон почувствовал, как расслабляется в объятиях Финна. Но когда он заговорил, не смог смотреть ему в глаза. «Я, э, я хотел познакомить тебя с моим отцом». «Твоим… папой?» «Мы с Дэниэлом сделали его уголок для Диа де Муэртос, и вчера использовали его как способ, я не знаю, поговорить с ним..? а потом вы приехали, и я подумал...» Шон попытался поднять руки вверх, но одна из них все еще была переплетена с рукой Финна, который тепло улыбнулся ему, как будто Шон вел себя невероятно очаровательно, а не странно, напряженно и тревожно. «Как ты думаешь, это очень странно?» - спросил он после долгой паузы, набравшись смелости посмотреть на Финна. «Я не претендую на то, чтобы знать о мексиканской культуре больше, чем ты, мой парень, но... разве он не прошел месяц назад?» Шон рассмеялся, и глаза Финна загорелись от этого звука. «Финн, это действительно твоя единственная проблема с этим?» «Ну, честно говоря, папы - не самая моя сильная сторона, но, поскольку это многое для тебя значит, то я готов отработать на ебаную пятерочку все, что надо». «Я имею в виду, это, может, что-то и правда означает, но не настолько, чтобы...» «Шон. Это очень многое значит для тебя». Он взглянул на Финна еще на мгновение, снова увидев поразительную искренность в его глазах. «Спасибо, Финн». «Да ладно, гребаный ты придурок». Они сели вдвоем в комнате его отца, и Шон снова зажег свечи, оставленные вчера вечером. Он теребил кусочек кожи у ногтя, глядя в пол, пока говорил. «Так. Эм-м-м. Привет, пап. - Он начал тихо. - Это тот парень, о котором я тебе говорил. Ну, тогда, в Неваде». Он чувствовал на себе озадаченные глаза Финна, когда произносил это, но опять не смог заставить себя в них взглянуть. Он не был в состоянии сейчас объяснять, что однажды, когда Шон ехал спасать брата из секты, совсем один, изувеченный и истощенный, сбежавший из тюремной больницы и близкий к тому, чтобы упасть на дно отчаяния, к нему явился мертвый отец во сне посреди пустыни. «Это Финн. Он, ну, он мой парень». Это было очень странно. Он представил, что случилось бы, если его отец был еще жив. Что бы он подумал о Финне. Честно говоря, тот не выглядел самым надежным человеком, которого можно было привести домой. Особенно, если этот человек был первым твоим знакомством после того, как ты понял, что, оказывается, рассматриваешь и парней тоже. «Здрасьте, мистер Диас». Финну, казалось, тоже немного неудобно. Шон почувствовал комок в горле при осознании того, насколько далеко из зоны комфорта Финн был готов выйти ради него. «Я, ну, думаю, я плохо повлиял на Ваших ребят. Правда плохо». Желудок Шона резко упал. Он вспомнил, что Дэниэл сказал в День благодарения. Что, если бы его отец действительно следил за ними, он бы уже все это знал. Он бы видел, что произошло в Гумбольдте. Видел действительно плохое влияние Финна и то, в какую опасность Шон и Дэниэл попали из-за воздействия, которое его парень оказал на них обоих с братишкой. Шона все еще поражала его собственная готовность пойти куда угодно, сделать что угодно, если Финн этого достаточно сильно хотел. Но, правда, сейчас это уже работало в обе стороны. Бля, он сделал огромную ошибку. Его отец возненавидит Финна. «Я знаю, что я не тот парень, которого любят родители, черт, даже мой отец не был моим фанатом, - Финн невесело рассмеялся. - Но для меня... большая честь узнать Вашего сына». Святое дерьмо. Финн действительно относился к этому разговору серьезно. «Вообще-то их обоих. Черт, Вы - отличный отец для них обоих, правда. А потом, когда Вы не смогли быть отцом дальше, для Дэниэла это начал делать Шон. Эй, он очень хорош в этом. Он - весь мир для супер-брата, и, э-э... - он неловко заерзал, на мгновение глянув в потолок, когда Шон повернулся к нему. - И для меня т…тоже». И тогда Шон вспомнил, что его отец был умным парнем. Он всегда видел – и это было далеко не всегда самое лучшее в людях - но отец видел то, что скрывается под поверхностью. Он видел в Шоне способность и даже нужду любить и заботиться о Дэниэле, даже когда Шон отказывался от этого при любой возможности. Он увидел у Карен, даже раньше, чем ее собственные родители, необходимость в абсолютной свободе. Он понял, что его отец смог бы увидеть Финна с той стороны, которую видел Шон. Ту часть его личности, которая, несмотря на всю внешнюю браваду, была готова поговорить с мемориалом человека, которого он никогда не встречал, просто чтобы утешить Шона. Конечно, он бы увидел то большое влияние, которое Финн оказал на Шона, и не такое большое - на Дэниэла. Но также он бы увидел - должен был – то, что Шон только сейчас, сидя у алтаря отца, понял впервые. Что, конечно, Шон рискнул бы своей жизнью, чтобы выполнить любой безрассудный трюк, который попросил бы от него Финн, если бы посмотрел на него такими глазами. Но и Финн сделал бы для него то же самое. Для них с Дэниэлом обоих. «Я люблю его, пап». И он почувствовал, как его голос сорвался, и слезы хлынули, и он почувствовал, как пальцы Финна переплелись с его, и хотя его дыхание срывалось, как во время панической атаки, он чувствовал себя совершенно надежно. Он чувствовал себя в безопасности. «И боже, это так несправедливо, что тебе не удалось с ним встретиться. Это так несправедливо, что если бы ты был здесь, возможно, я бы никогда его не встретил. Это так жестоко, что для того, чтобы получить что-то настолько хорошее, мне пришлось допустить, чтобы произошло что-то настолько ужасное. Я бы хотел, чтобы ты был здесь и сказал мне, чтобы я был осторожен со своим сердцем. Или смущать нас рассказами и моими дурацкими детскими фотографиями. Или попробовать заставить нашего неуклюжего папу поговорить о чем-то неловком. Я просто так хочу, чтобы ты был здесь». Тогда он позволил себе всхлипнуть в объятиях Финна. «Я тоже люблю Вашего сына», - сказал Финн спустя долгое время, после того, как Шон выплакал горе прямо в футболку Финна, а тот тихо обнимал его. «Мне нужно, чтобы Вы это знали, мистер Диас. Я не знаю, слышите ли Вы меня или одобряете ли Вы меня, но если есть что-нибудь вообще, что Вы можете понять с того места, где находитесь сейчас, так это то, что я чертовски люблю Шона. И что я буду рядом с ним. У него есть я, и Дэниэл, и Карен, и его странная подруга Лайла, и наши странные друзья тоже. У него есть бабушка и дедушка. Он не один». Потом потише: «Мне нужно, чтобы ты тоже это знал, Шон. Я так, блядь, сильно тебя люблю. И даже если мы находимся в часах друг от друга, я всегда, всегда буду рядом с тобой. Прибегу, когда ты позвонишь». «Финн, я...» «Не беспокойся об этом, Шон, тебе не нужно ничего говорить. То есть, я, конечно, не Джен, но…» «А-а-а-а-а, чувак!» Финн поднял руки вверх, призрак его обычной бравады вернулся, и его губы сложились в слабую улыбку, но его глаза все еще были красными. «Да уж, вы двое с папой поладите, - сказал Шон после долгой паузы. - Ему тоже нравилось дразнить меня по поводу девочек». Он улыбнулся, снова наклоняясь к Финну. «Спасибо тебе за это». «Все хорошо, чувак. Я... На самом деле, очень тронут, что ты доверил мне это». Финн наклонился, чтобы поцеловать его, но тут же остановился. «Ой. Тут? Эм-м-м…» Шон улыбнулся и сократил расстояние, стремясь поцеловать его. «Эй, не стесняйся. Такого рода поцелуй, про который папа все равно сделал бы примерно семь фотографий, когда ты бы зашел за мной на выпускной вечер». Финн слегка рассмеялся. «Финн, ты не против позвать Дэниэла? Я хочу поговорить с папой с ним вдвоем, если это нормально». Финн кивнул и встал, открывая дверь. Дэниэл, споткнувшись о порог, влетел кубарем внутрь. «А он и тут как тут», - сказал Финн, ухмыляясь. «Эй, чувак, разве тебя никто не учил, что подслушивать грубо?» «Не-а». Финн закрыл за собой дверь, Шон подал Дэниэлу руку, подняв его с пола, и притянул братишку к себе, посадил рядом. «Как бы то ни было, Шон, я думаю, Финн ему понравился», - вынес вердикт Дэниэл авторитетным тоном, когда Финн вышел. «Я тоже. Если только он не видел, как Финн учил тебя метать ножи. Я не думаю, что папа был в восторге». «Могу я поговорить с ним сейчас?» Шон приглашающе простер руку к тумбочке с алтарем. «Привет, пап. Мне жаль, что нас прервали». «Думаю, папа не возражает, - сказал Шон, обнимая Дэниэла. - Он был бы рад, что у нас есть близкие люди». «Да, я полагаю. Но... мы все еще скучаем по тебе, папа». «Да, это правда, - Шон глубоко вздохнул и оглядел комнату. Место, где он жил. Повсюду он сталкивался со следами своего отца. - Это место не будет домом без тебя». Последовало долгое молчание. Он услышал, как Дэниэл шумно втянул воздух, а когда посмотрел вниз, то увидел, что его младший брат напрягается, чтобы сдерживать дрожащий подбородок. Его начало мелко трясти. «Я не знаю, что сказать, Шон», - с отчаянием проговорил братишка. «Что ты имеешь в виду?» «Я имею в виду… Я просто не знаю, что мне сказать. Я так сильно люблю его и так по нему скучаю, и это все, о чем я могу думать. Я хотел поговорить с ним, но теперь, когда я здесь... на самом деле его здесь нет, он не может ответить. В чем смысл?» «Эй. Эй, энано, ну что ты». «Почему мне нечего сказать папе?» - мальчик еле сдерживал слезы. Шон встал с кровати и встал на колени перед Дэниэлом, пытаясь встретиться с его опущенным взглядом. «Смотри, Дэниэл. Возможно, он не в состоянии нам ответить. Может быть, ты прав, может, он уже знает все, что произошло, и нет смысла ему об этом рассказывать. Но это для нас, правда? Мы просто будем здесь с ним. Нам даже не нужно разговаривать, мы просто должны знать, что он здесь. Или... или давай я буду говорить, если хочешь?» Дэниэл вытер нос рукавом свитера, но ничего не сказал. «Хорошо, - сказал Шон, снова садясь на кровать и прочищая горло. - Так что да, папа, Дэниэл, как видишь, очень расстроен». Он мельком глянул на Дэниэла, посмотреть, не мелькнула ли на его лице хотя бы тень улыбки. «Я уверен, что ты это понял. Думаю, ты тоже был бы расстроен, если бы был на нашем месте. Но эй! Я знаю, как сильно ты нас любишь. И я знаю, что ты тоже скучаешь по нам. Я передам это Дэниэлу». Он немного подождал, чтобы посмотреть, добавит ли что-нибудь Дэниэл. Ничего не произошло. «Дэниэл уже рассказывал тебе о Саре-Ли? Лайле придется быть начеку. У нее появилась серьезная соперница». «Эй!» Шон никогда не испытывал бОльшего облегчения, слыша вопль братишки, чем сейчас. «Ну, либо ты можешь сказать ему, либо я». «Думаю, она классная, - сказал Дэниэл, глядя на свои руки, сложенные на коленях. - Я показал ей комикс, над которым работаю. Рисунки не очень хорошие, но она сказала, что они ей понравились». «Эй, ты работаешь над комиксом?» «Шон, я говорю папе, а не тебе!» Шон положил одну руку себе на грудь и изобразил другой, что закрывает рот на застежку. «Это... о братьях-волках. И их приключениях. Но не знаю. Я не думаю, что комикс - правильный способ рассказать обо всем этом. Я работал над ним целую вечность. Когда Шона забрали у меня. Это очень помогло. Я ужасно скучал по нему. По тебе тоже, папа. Но в моем рассказе ты пошел с нами. Так что, когда я работал над комиксом, я меньше скучал по тебе, потому что ты же был как бы рядом с нами». Дэниэл снова замолчал, все еще грустный, все еще глядя на свои руки, но Шон молчал. Он знал, что это не все. «Я знаю, ты хочешь, чтобы мы были счастливы, - почти шептал Дэниэл. - И я иногда чувствую, что как бы счастлив. Но потом мне снова становится плохо. Потому что я чувствую себя плохо из-за того, что я счастлив. А потом мне плохо из-за того, что я плохо себя чувствую, потому что я знаю, что ты хочешь, чтобы мы были счастливы». Братишка сильно прикусил губу, когда она снова начала дрожать. «Я тоже, - не выдержал Шон. - Все время. Как будто я виноват, когда не думаю о тебе, но потом чувствую себя виноватым за то, что не двигаюсь вперед так, как ты хотел бы. Это тяжело. Я точно знаю, что чувствует Дэниэл. У нас обоих так». Во время разговора он смотрел прямо на тумбочку и краем глаза заметил, что Дэниэл поднял на него взгляд. «Мы больше будем говорить друг с другом о тебе, - увереннее продолжил Шон, чувствуя, что братишка наблюдает за ним. - Я обещаю, пап, потому что знаю, что ты этого хочешь. И я собираюсь заставить Дэниэла пообещать иногда позволять себе грустить. Знаешь, какой он сильный! Но я думаю, что иногда он слишком сильно сдерживает свое горе. Я должен научить его, что плакать - это нормально, потому что я знаю, что ты когда-нибудь научил бы его этому. Я тоже этого раньше не знал. Лайла заставила меня пообещать, что потом, когда мы вернемся, то поговорим кое с кем. Может быть, консультант по горю. И с кем можно поговорить о моих панических атаках». Дэниэл приткнулся и крепко его обнял. Шон обнял братишку в ответ, но продолжал разговаривать с отцом. Он не мог прерваться, не сейчас. Не тогда, когда все, наконец, стало таким открытым и до конца честным. Пришло время все разорвать, пусть будет больно. Позже будет время для исцеления. «Видишь ли, папа. Я виноват в этом. Я о попытках оставаться сильным рядом с Дэниэлом. Пытаться сделать вид, что все в порядке, хотя на самом деле это не так. Но мы же братья-волки. Мы не можем скрывать такие вещи друг от друга». Обнявшись, они сидели и сидели. Свечи почти догорели. Вокруг них потемнело. Они услышали звук возвращения остальных, приглушенный голос Финна из гостиной, который ловил и занимал всех, не раскрывая, где и что делают Шон с Дэниэлом. Это не имело значения. Они рассказали папе все, что могли. Они любили своего отца и скучали по нему. Шон знал это. Они оба тоже это знали. Они просто сидели вместе, в тишине, вспоминая его. И когда свечи погасли, они встали. Шон поцеловал Дэниэла в макушку, и братишка не стал уклоняться. Он просто взял его за руку и уткнулся носом ему в грудь. «Спасибо, Шон». «Всегда, энано. Мы же вместе, так?» «До конца», - хотел он добавить, но это уже казалось не совсем правильным. Возможно, этому горю никогда не будет конца. Но он знал, что они научатся жить с этим и выздоровеют вместе, понемногу. «Навсегда», - сказал он вместо этого. * * * На следующий день Лайла поспешила собрать всех гостей во главе с Финном и организовать их отъезд пораньше утром, несмотря на множество жалоб. «Я думаю, вы, ребята, захотите побыть в одиночестве, чтобы попрощаться с этим местом», - ответила она ему, когда Шон спросил о причине спешки. Шон был благодарен за это, даже если он сожалел о том, что ему пришлось так рано попрощаться со всеми. «Куда ты собираешься?» - спросил он Финна. «Вообще-то, я пока здесь, в штате. Работаю на ферме недалеко отсюда, собираю елки». «Может быть, какие-то из них отправятся на рождественский рынок в Бивер-Крик». «Ха, поэтично пиздец как». Позади Финна Шон заметил Лайлу, прислонившуюся к стене, в то время как Кэссиди собирала сумку, и они обе смеялись и дразнили друг друга. «Держу пари, она будет рада, что вы тусите рядом с Сиэтлом». «Кто, Лайла? Или Кэсс?» «Обе, если спрашиваешь мое мнение. Хэй, Финн, сделай мне одолжение, поработай сводней, пока меня не будет? Лайлу нужно просто немного подтолкнуть». «Шон Диас, посмотри на себя. Счастлив в любви, а теперь пытаешься осчастливить все человечество?» «Да ладно, просто посмотри на них». Они оба повернулись, чтобы посмотреть, как раз на тот момент, когда Кэссиди протянула руку, чтобы заправить прядь волос Лайлы за ухо. «Да, я не думаю, что им вообще нужна наша помощь». Они оба засмеялись, и Шон обнял Финна за шею. «Ха, между прочим, так и есть». «Чего?» «Я про «счастлив в любви». У меня есть много причин не быть счастливым прямо сейчас, но если и есть что-то, что меня радует, так это то, что я люблю тебя». Финн открыл было рот, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло. Он выглядел необъяснимым образом подавленным. «Чувак, мы уже говорили это друг другу раньше. Кучу раз». «Я знаю, но это обычно случалось, когда один из нас в опасности, или в слезах, или мы не уверены, увидимся ли когда-нибудь снова. Странно слышать, как ты так говоришь это просто так, когда нам ничего не грозит. Все на расслабоне. Это мило. Твой заебательски милый Шон». «Так ты говоришь, что тоже любишь меня?» «Ага, чувак, я тоже тебя люблю». «Рад, что с этим разобрались». Они поцеловались, а затем Финн пообещал навестить Лайлу через пару недель, а Шон с Дэниэлом пошли прощаться со всеми остальными. На этот раз было странно расставаться. Еще в Гумбольдте, во время их прощальной вечеринки, это было расплывчатая фраза типа «как-нибудь словимся». На этот раз Шон точно не знал, когда он снова вернется в дорогу с этими ребятами, но он знал - с большей уверенностью, чем он знал что-либо с момента своего освобождения, - что когда-нибудь действительно с ними встретится. Когда они ушли, дом сразу стал гулким и пустым. Отсутствие не только их отца теперь, но и их друзей, звенело вокруг братьев, когда они стояли в дверном проеме, маша всем руками. «Что думаешь, Дэниэл?» - спросил Шон, когда дверь закрылась, а братишка пугающе долго молчал. «Да не знаю. Просто. Это странно. Я очень скучал по этому месту. Но я не против того, чтобы уйти». «Я понимаю тебя. Этот дом просто... предмет. Вот где все воспоминания. – Шон приложил руку к сердцу. – Так что, давай собирать вещи. Теперь у нас есть машина. Мы берем все, что имеет счастливые воспоминания, и оставляем все с плохими воспоминаниями». «Да, я думаю, это мне нравится, Шон». Следующие несколько часов они разбирали свои комнаты, открыв все двери. Громкая музыка из плейлиста Шона наполняла пространство, которое покинули их друзья. Один изредка забегал в комнату другого, чтобы показать всякие находки, и им почти не было грустно. Шон чувствовал, что день приближается к концу, зная, что им предстоит долгая обратная дорога, а на следующее утро в школу, но он не мог заставить себя ускорить процесс. Они вместе зашли в комнату отца, и каждый выбрал себе какие-то предметы одежды, какие-то ценные вещи. Они в последний раз попрощались со своим отцом, прежде чем Шон собрал все, что они использовали для святыни, пообещав в следующем году настоящее празднование Диа де Муэртос. Они все сделали быстро. За эти несколько дней оба брата пролили достаточно слез, чтобы их хватило на всю жизнь. Шон понял, что они оба очень хотят начать следующий этап процесса исцеления. К тому времени, как они были готовы к отъезду, заднее сиденье и багажник машины были забиты сумками и коробками. «Ты думаешь, мы когда-нибудь вернемся сюда?» - спросил Дэниэл, когда ключи повернулись в замке зажигания. «Я не знаю, Дэниэл. Ты хочешь?» «Может быть. Я не знаю». «Мы вернемся однажды. Даже если просто для того, чтобы вынести последние вещи, может, чтобы продать его. Может быть, это больше не наш дом». Тогда Шон замолчал. Где был его дом, если не здесь? Только не Бивер-Крик. Может быть, Дэниэл чувствовал себя там, как дома, но не Шон. Он долго чувствовал себя как дома, там, где рядом был Дэниэл. Но, возможно, ему тоже однажды нужно будет найти место, где он обретет свое собственное чувство дома. «Как мы собираемся это делать, Шон?» На мгновение Шон не понял, что он имел в виду. «Двигать вперед, я имею в виду? Как будто ничего не случилось?» «Нет, конечно. Это невозможно. По крайней мере, не так, будто ничего не произошло. Но, я думаю, мы разберемся. Тогда, на дороге, мы же нашли способ. Мы просто продолжали двигаться. Думаю, мы и сейчас сделаем то же самое. Хотя, может быть, в менее буквальном смысле. Просто жить». «Хорошо, Шон. Я доверяю тебе». Слова братишки были сказаны с такой искренностью, но они ужалили прямо в сердце. А именно потому, что Шон даже не знал, доверял ли он себе в этом намерении – «просто жить». Да, продолжать движение было их единственным выходом. Они не могли лечь и сдаться. Они не могли просто решить, что это было слишком сложно, и перестать строить свою жизнь так, как того хотел бы для них отец. Он четко понимал это, когда они бежали из Сиэтла после всего. Но на этот раз никого не было на хвосте, не от чего бежать. Шон боялся, что он может действительно превратиться в развалину, погрязнуть в депрессии и саморазрушении. Однако, прислушавшись к себе, он понял, что, пожалуй, уже обошел эту пропасть стороной. Сейчас его вело чувство, что, может быть, у них действительно есть впереди то, к чему стоит бежать.