Магический контракт

      Середина следующей недели ознаменовалась началом нового учебного года. Хогвартс-экспресс привёз в Хогсмид толпу учеников, и их оживлённые голоса доносились со станции в то время, что Гарри собирался дома. Ему всего-то и требовалось, что сложить учебники в сумку и пешком двинуться к замку. Сердце Гарри радостно стучало от предвкушения встречи с друзьями, вот только его совесть подсказывала ему, что он умудрился за одну ночь обидеть сразу двух девушек — предать доверие Джинни и сделать Гермионе больно. Впрочем, он и без участия совести сумел хорошенько себя истерзать за содеянное, и это всё никак не отменяло того странного факта, что больше всего Гарри теперь хотел видеть даже не свою девушку, а близкую подругу, с которой провёл ночь воскресенья.       Да, после ночи с Гермионой он долго не находил себе места и, собравшись с духом, прогулялся по улицам Лондона, пока не наткнулся на нужный магазин, где, краснея, как малолетний школьник, купил не меньше десятка разных откровенных журналов. Когда Гарри полистал некоторые из них, горячая кровь стремительно прилила к низу его живота, и ему снова стало тесно в штанах. Несколько раз он ходил в душ, а потом зарекался не открывать данные журналы и убирал их с вида в ящик прикроватной тумбочки, но к ночи его настроение менялось. Он вспоминал Гермиону, лежавшую к нему спиной, как наяву слышал её стоны, ощущал некоторое волнение в паху и, конечно же, снова брал журналы в руки. За какие-то дни он увидел и узнал столько, что удивлялся сам себе. Кто бы мог подумать, что вопросы, казавшиеся ему затруднительными и постыдными, уже давно волновали человечество. Да что там, на них имелось множество самых разных ответов, состоящих из приёмов, советов и поз! Воображение Гарри от прочитанного рисовало ему такое… что ему становилось очень жарко от одной мысли, что бы он мог сделать с Гермионой.       «Подлец! О Джинни кто будет думать?!» — кричала ему совесть, но Гарри, хоть и виновато хмурился, не мог думать о Джинни в таком вот непристойном ключе. Его воображение рисовало ему только Гермиону, и его сердце всякий раз сжималось при воспоминании о пролитых ею слезах, и сильно билось от мысли, как её удивить.       Словом, Гарри шёл к замку и думал только об этом.       — Гарри! Гарри, ты что, про меня совсем забыл?       Он успел лишь повернуться на звук голоса, как Джинни обвила руками его шею и крепко прижалась к груди. Её губы на мгновение коснулись его щеки, и она отстранилась.       — О чём это ты так задумался, что не заметил меня? — с улыбкой спросила Джинни.       Она была так рада его увидеть, что её глаза, казалось, светились от счастья.       «Какой же я мерзавец», — глядя в них, подумал Гарри и кое-как выдавил из себя:       — Да так… о всякой ерунде. А как ты? Как добралась? Как там мама с папой поживают?       Джинни взяла его за руку, и они вместе двинулись к замку, ведя непринуждённую беседу, во время которой она делилась разными новостями и шутливо упрекала его за отсутствие, а он старательно делал вид, будто жутко виноват, и выдавливал из себя вопросы. В замке багаж Гарри мгновенно исчез благодаря домовикам, предпочитающим оставаться невидимыми, и он вместе с Джинни двинулся к Большому залу.        — Привет, Гарри! Здравствуй, Гарри! О, как давно мы не виделись, Гарри! Как твои дела? Как ты провёл лето? Гарри, салют!..       Отовсюду слышались чьи-то голоса, но Гарри едва успевал на них реагировать и бездумно кивать. Его внимание не задерживалось ни на стенах, что теперь буквально сверкали, ни на звёздах, что ярко светились над головой, ни на ком-то или чём-то ином. Несмотря на присутствие Джинни, всё ещё о чём-то щебетавшей под боком, Гарри искал взглядом только одного человека и, не найдя её за гриффиндорским столом, с тяжким вздохом опустился на лавку. Может, теперь Гермиона его избегает или всё гораздо хуже? Что, если теперь она и вовсе передумала возвращаться в Хогвартс и будет лишь в ночь воскресенья навещать его дома? Какой кошмар! Только бы с ней ничего не стряслось, думал Гарри, только бы всё случившееся не сказалось для неё плохо.       Он очнулся от своих тяжких раздумий, когда почувствовал руку, что опустилась к нему на колено.       — Мама с трудом согласилась с тем, что я уже взрослая, — с загадочной улыбкой сообщила Джинни, и её ладонь немного сдвинулась по направлению к его паху, — а значит, я могу сама решать, что мне делать, с кем и когда.       Гарри сглотнул ком, вдруг возникший в горле, и перехватил ладонь Джинни раньше, чем она сдвинула бы ещё чуточку дальше.       — Привет!       Голос Гермионы прозвучал так неожиданно, что он подскочил с места и потрясённо уставился на неё, как будто впервые видел. Тяжкий груз в ту же минуту свалился с его души, и Гарри с волнением осыпал подругу вопросами:       — Привет! Как ты? Как доехала? Всё хорошо? Обошлось без происшествий, я надеюсь?       — Почти, — устало ответила она, переведя с него взгляд в сторону учительского стола, — пришлось немного задержаться из-за беспорядка в одном вагоне… там наши решили выпить за Победу… В общем, пойду объясню МакГонагалл, как я вдруг упустила такое прямо перед своим носом.       — Не будь ты старостой, могла бы трансгрессировать в Хогсмид, как все другие совершеннолетние ученики, а не ехать в поезде и разбираться со всем этим, — заметила Джинни.       — Но это моя обязанность, и я серьёзно подхожу к таким вещам! — строго возразила ей Гермиона. — Ладно, ещё увидимся! — бросила она и двинулась к учительскому столу.       — Зачем ты с ней так? — сердито обратился к своей девушке Гарри, ощутив некоторую неловкость и раздражение за её высказывание в сторону Гермионы: его подруга ведь тоже живой человек, она могла устать в дороге и что-то упустить из виду, её поддерживать нужно, а не упрекать!       — Но ведь это правда, — недоумённо ответила ему Джинни, — ей бы отдыхать и отдыхать, а она везде хочет показать себя, вот и… сама же огребает.       Гарри ничего на это не ответил и остальное время просидел молча, намеренно не замечая обращённых к нему взглядов. Ему хотелось улучить момент и поговорить с Гермионой, извиниться за свои поспешные действия в прошлое воскресенье, но не было возможности остаться с ней наедине. После ужина все ученики разошлись по своим башням и подземельям, и в общей гриффиндорской гостиной стало так многолюдно, что Гарри мог касаться Гермионы лишь взглядом. Он дождался, когда на диване рядом с ней освободится место и поспешил его занять.       — Ты как?       Гермиона оторвалась от внушительной книги, которую она напряжённо читала, раскрыла губы, но тут Джинни уселась к Гарри на колени.       — Ну как, капитан, перестал дуться? Порвём в этом году все другие факультеты? — с улыбкой спросила она, обвив его шею рукой.       Гарри вдруг ощутил, как в его груди пробуждается знакомый ему зверь, дышащий жаром.       — Я не уверен, что соглашусь в этом году стать капитаном команды, — ответил он, немного раздражённый от того, что возможность поговорить с подругой оказалась потеряна: Гермиона поднялась вместе с книгой и направилась к лестнице в спальню.       — Как? Ты разве не хочешь и дальше играть в квиддич? А вдруг это твоё призвание? — не унималась Джинни.       Гарри с трудом вернул к ней взгляд.       — Рисоваться на публике со снитчем в руке — моё призвание? — скептично спросил он. — Мне нравится играть в эту игру и летать на метле — это правда, но мне нравится это не ради громких побед и славы, ну её в Запретный лес! Я сыт по горло!       На этом он резко поднялся, и Джинни сползла с его колен на диван.       — Извини, я что-то очень устал, пойду спать.       Первые учебные дни пролетели совсем незаметно. Гарри ходил на все предметы, прилежно делал конспекты и отрабатывал на практике разные заклинания. Временами ему было очень тоскливо от отсутствия рядом близкого друга в лице Рона, а временами он с удивлением замечал, что без весёлого рыжего друга ему даже удаётся не только слушать учителей, но и запоминать их слова. Временами он посматривал в сторону Гермионы, которая сидела неподалёку, и его сердце начинало биться быстрее. У них теперь было много общих предметов в расписании, но подруга почему-то больше не стремилась этому радоваться, как и подходить к нему, и это тревожило Гарри. Ему казалось, что теперь, после их совместной ночи, они утратили нечто важное, а он не хотел это терять. К тому же теперь ему стала досаждать вниманием собственная девушка.       Джинни периодически хватала его за руку сразу после звонка или пыталась нагло привлечь его внимание во время урока, бросая в него бумажные шарики, что только нервировало. Гарри чувствовал, как его некогда воздушное чувство к ней сменялось на нечто колючее и обжигающее. Он не мог себе объяснить причины этого и не понимал, что же делать. Неужели сказать Джинни, чтобы она не вела себя как ребёнок? Не хватала его за руку и не пыталась остановить в коридоре, чтобы поцеловать? Вероятней всего, она на него жутко обидится за такие слова, но Гарри понимал, что и он долго не протянет, если всё так и будет продолжаться. К тому же совесть продолжала обжигать его разум от каждой мысли о Гермионе. А эти мысли проскальзывали всё чаще и чаще. Ему не терпелось с ней поговорить, и он поймал её в первый же выходной в библиотеке.       — Доброе утро.       Гермиона вздрогнула, услышав его голос, и оторвалась от книги на столе. Возможно, она не думала, что кому-то придёт в голову встать пораньше, но для Гарри, привыкшего за месяцы жизни вместе с Тедди вскакивать посреди ночи, это больше не было проблемой. Он отыскал точку с её именем на Карте мародёров и быстро собрался.       — О, привет, — ответила Гермиона после заминки. — Не ожидала тебя увидеть так рано и здесь.       — Ты меня теперь избегаешь? — спросил Гарри, опустившись на соседний стул.       — Нет, что ты, вовсе нет, я… — Гермиона немного покраснела и потупилась, — я пыталась отыскать, как решить… наше затруднение, вот и… — Она облизала пересохшие губы и подняла на него растерянный взгляд: — В общем, я пока ничего не нашла, и мне, похоже, всё ещё потребуется твоя помощь. Прости, что… ставлю тебя в такое неловкое положение перед Джинни.       Гарри и сам смутился от её слов. Гермиона ведь всегда о нём заботилась и готова была даже пожертвовать своей жизнью ради него, а теперь она готова день и ночь сидеть в библиотеке, чтобы только не причинять ему неудобств. Какая же она… необыкновенная!       — Да нет же, я же сам согласился на это, — возразил он и тут же принялся виниться: — Знаешь, мне тоже очень неудобно перед тобой, я сделал тебе больно, я ведь не знал, как правильно всё это… должно происходить в первый раз.       — О, да ну что ты. — Гермиона ласково ему улыбнулась, как будто он снова сказал какую-то глупость, как в старые добрые времена, и вложила в его руку свою. — В первый раз всегда бывает немного больно, я много об этом читала, так что… Не переживай, ладно?       Гарри очень хотелось сказать, что больше такого не повторится, но ему помешал звук шагов — это мадам Пинс, не любившая шум в библиотеке, принялась обходить свои владения, услышав их голоса. Гарри сделал вид, будто занят изучением той же книги, что читала Гермиона, но его взгляд, конечно же, скользнул мимо страниц и зацепился за её белоснежную блузку, под которой вздымалась и опускалась аккуратная девичья грудь, чьи вершины прорисовывались сквозь ткань. Совсем недавно он их касался, но не сумел обласкать как опытный любовник. Его пальцы немного сжали пальчики Гермионы, и она, почувствовав это, резко убрала от него свою руку.       — Ты иди, не сиди со мной, — раздался её шёпот. — Встретимся завтра вечером в Выручай-комнате, ладно?       — Ла…       Он поднял на неё взгляд и на какие-то мгновения замер. И как только могло случиться такое, что из-за каких-то его странных убеждений, чувства вины перед Джинни, привязанностью к её родным, он вдруг упустил драгоценный камень, что всегда находился под его носом? Как он смог упустить Гермиону, готовую броситься за ним хоть в огонь, хоть в воду? Гермиону, которая с полувзгляда понимала его мысли и чувства и не досаждала ему со своими нежностями и ласками. Сейчас он готов был снести от неё хоть сотню упрёков и водопад осуждения, лишь бы не возвращаться в общую гостиную и не притворяться честным и благородным парнем, которым он перестал быть.       — Да нет, я лучше посижу с тобой, и вместе пойдём на завтрак, — передумал Гарри и поднялся из-за стола.       Гермиона несколько раз бросала в его сторону взгляды, пока он просматривал книги по магическим существам. Гарри искал ту, что помогла бы ему сделать доклад для профессора Грабли-Дёрг, временно заменяющей Хагрида, пока тот занимался разными работами в Запретном лесу. Во время Битвы за Хогвартс сгорело много разных деревьев, погибло несколько десятков пауков и пострадали несчастные гиппогрифы и фестралы. Лесничий жутко переживал из-за этого и вкладывал все свои силы в восстановление благополучной жизни обитателей Запретного леса. Гарри отыскал нужную книгу и записал в журнале, что взял её, и тогда они с Гермионой вышли из библиотеки.       — Ты стал больше учиться, это так здорово, — похвалила она его, а Гарри с трудом удерживался от желания взять её за руку.       — Да, когда понимаешь, что остался ни с чём, начинаешь больше ценить то, что потерял, — мудро изрёк он, сам удивлённый тем, как эти слова вдруг слетели с его языка.       Гермиона протянула руку и сама взяла его за ладонь в знак поддержки.       — Да брось, ничего ты не потерял! Ещё только самое начало, вот пройдёт полгода, и ты сам скажешь, что всё было не так уж и плохо. И да, если хочешь, я… я могу тебе помочь, ну… составить учебный план или ещё что, только скажи.       Гарри невольно улыбнулся. Всё-таки с Гермионой было легко и приятно общаться не только потому, что она его понимала, но и слишком сильно в него верила. Верила в него даже тогда, когда отворачивались или сомневались другие. Рядом с ней можно было почувствовать себя сильнее, чем есть на самом деле.       — Хорошее предложение, обязательно им воспользуюсь, если вдруг совсем прижмёт.       Гермиона легонько хлопнула его по плечу, выражая неодобрение такому пессимистичному настрою, и на этом волшебные минуты их общения были окончены. У портретного проёма в общую гостиную стояла хмурая Джинни, скрестившая на груди руки.       — Привет! — бросила ей Гермиона и скрылась в образовавшемся проёме.       — Привет? — неуверенно сказал Гарри, нутром предчувствуя неладное, и потому не стал целовать её в щёку. — Что-то не так?       — Вот ты мне и ответь, — сердито предложила ему Джинни. — Я хотела сделать тебе сюрприз и сама тебя разбудить, а тебя нигде нет, и вот теперь выясняется, что ты в первый же выходной разгуливаешь себе по замку с Гермионой. Она тебе что, уже рассказала, что они с Роном расстались, и ты решил её поддерживать вместо меня?       Зверь, что так любил в нём пробуждаться, дал о себе знать и стал бить копытами. Будь он материальным существом, его голова сейчас бы наклонилась, и рога наметили себе жертву.        — Я не разгуливал с Гермионой, — возразил Гарри, начиная немного раздражаться, — а возвращался из библиотеки, где мы вместе собирали материалы для наших докладов. Хотела присоединиться к нам, так надо было подниматься пораньше, а не разглашать в отместку чужие секреты.       — Из библиотеки? — язвительно подхватила Джинни. — И с чего бы это вдруг у тебя пробудилось такое рвение к учебе, а?       — С того, что я записался на множество предметов в этом году! И если ты не понимаешь, как для меня это важно вместо какого-то квиддича, то не вижу смысла это объяснять! — резко ответил он и на этом прошёл в гостиную, задев её плечом.       «А что, если она права? — вдруг едко прозвучал голосок совести. — Она ведь не слепая».       Гарри вдруг не нашёл на это аргумент и швырнул учебник на стол. В конце-то концов, почему он должен всё и всем каждый раз объяснять?! Почему только Гермиона понимает, какая перемена произошла с ним после войны? Почему он должен объяснять «любимой девушке», что не хочет быть ни мракоборцем, ни тем более игроком в квиддич, что сейчас, несмотря на его любовь к полётам на метле, ему хочется сосредоточить своё внимание на другом. Может быть, ему и самому тревожно от этого! Тревожно от будущего, которое на горизонте совершенно размыто! Джинни разве не должна это понимать и «поддерживать» его?!       «Её там что, Рон перед отъездом покусал?! — начиная закипать, думал Гарри. — А как же доверие и понимание? Я что, оправдываться за каждую прогулку или разговор должен?!»       Едкий голосок совести, сообщивший о том, что несколько грешков вроде прелюбодеяния и наглой лжи за его душой уже как бы имеется, вывел его из себя. Гарри сделалось так противно и тошно, что некоторые ученики, завидев, насколько он мрачен, тут же закрывали рты и расходились по сторонам. За столом в Большом зале Гермиона предусмотрительно заняла место от него подальше, а Джинни демонстративно дулась и сидела напротив. Гарри решил, что ему лучше развеяться и ушёл на квиддичное поле, где удалось полетать на новенькой «Молнии», приобретённой в Косом переулке.       После полёта и горячего душа, он уселся делать задания по предметам, а вечером, устроившись на диване, который при его приближении боязливо освободили первокурсники, принялся листать пособие по разным профессиям. Какая-то часть его души всё ещё хотела приключений, но не тех, где нужно было биться насмерть. Эта часть жаждала загадок и разных чудес, требующих упорства, усидчивости, смелости и внимания, и Гарри не первый раз посматривал то на страничку, где описывались навыки невыразимцев, то на странички мастеров алхимии или артефакторики.       — Здесь главное не торопиться, — заметила Гермиона, опустившись рядом с ним, — не дави на себя, тогда и станет ясно. Всё хорошо? — заботливо спросила она, явно заметив выражение его лица.       Он в ту же минуту подумал, как бы ему хотелось обнять её за плечи и положить пособие к ней на колени. Вместе было бы приятнее и проще всё изучить, обговорить какие-то моменты и что-то выбрать.       — Да, хорошо, — выйдя из транса, ответил Гарри, и черты его лица заметно смягчились, — просто я подумал, что… В общем, для некоторых профессий я столько всего не знаю и уже вряд ли успею всё это наверстать и усвоить.       Гермиона тут же приложила к его ладони свою ладошку, и груз на его сердце сделался легче.       — Ну что ты, у тебя полно времени, чтобы это исправить, можешь сходить к профессору МакГонагалл, — подсказала она, — я уверена, она поможет тебе и с расписанием предметов, и с тем, чтобы найти способ, как подтянуть необходимое.       Подруга опустила взгляд, почувствовав движение его пальцев, и поспешно убрала свою ладонь, не дав ему её сжать.       — Ну да, наверное, — согласился Гарри, кисло поглядывая за тем, как она отодвигается, завидев неподалёку Джинни, и ушёл в спальню.       В это воскресенье он тоже нервничал, но уже не так сильно, как в прошлое. Если Гермиона к позднему вечеру могла на правах старосты ходить по школьным коридорам и искать нарушителей порядка, то ему всего лишь хватало накинуть на себя мантию-невидимку и отправиться в Выручай-комнату. В эту ночь она по его желанию превратилась в знакомую ему спальню с двуспальной кроватью, и Гарри показалось, что он получил второй шанс, чтобы исправить ошибку. Он уселся на кровать и стал ждать. Прошло совсем немного времени, и рядом послышались шаги.       — А вот и я, — тихо произнесла Гермиона, открыв дверь. — О… ты уже соскучился по дому?       — Вроде того, — ответил Гарри, поднявшись на ноги.       Его взгляд, конечно же, задержался на Гермионе. Она, как и всю эту неделю, была облачена в стандартную школьную форму. Белая блузка обтягивала её аккуратную грудь и плечи, тёмная юбка держалась на талии и доходила до коленок, чуть ниже виднелись такие же тёмные шёлковые чулки. Гарри представил, как будет её раздевать, медленно и со вкусом, и в его груди разлилось волнующее тепло, устремившееся к низу живота. Сегодня он ничего не упустит из виду. Погладит и расцелует её всю, прежде чем закинет её ножки к себе на плечи.       Впрочем, пока его занимали фантазии, от которых Гарри едва мог дышать, Гермиона снова куда-то торопилась.       — Ладно, — сказала она, приблизившись, и запустила руки под юбку. — Не будем терять время.       — Подожди… — начал было Гарри, но было уже поздно.       Девичьи трусики, которые он хотел бы медленно стягивать сам, упали на пол. Гермиона задрала юбку и опустилась животом на кровать, предъявив ему свои аппетитные и мягкие ягодицы. Терпение Гарри в то же мгновение лопнуло, как воздушный шарик. Он размахнулся рукой и звучно шлёпнул подругу по чувствительной половинке попы.       — Га-а-арри!!! — Гермиона подскочила с кровати, как ужаленная, и возмущённо уставилась на него. — Ты что творишь?!       — Я что творю?! — загремел он в ответ. — Это что ты творишь! Ты… ты делаешь это всё так, как будто исполняешь какую-то повинность!       — Но ведь так и есть!       — В смы-ысле?! То есть это я кто в твоём понимании тогда получаюсь?! Друг-насильник, что ли?! И чем же я лучше тех уродов, которые подписали тебя на всё это?!       — О… Гарри, я… Ты всё не так понял.       Лицо Гермионы залила краска, она жутко заволновалась, видя, как тяжело он дышит, и осторожно взяла его ладонь в свои руки.       — Гарри, прости меня, я совсем не хотела, чтобы ты себя так ужасно чувствовал! Просто это всё, оно… совсем необычно для меня, и я думала, что ты тоже хочешь сделать это всё по-быстрому, как бы исполнить свою обязанность и идти спать.       Её признание его заметно успокоило. Гермиона ведь ничего не знала о бушевавших в нём чувствах, пока он не выразил их словами и своим грозным видом. Гарри сделалось немного неловко за этот выпад. Он сжал в ответ девичью ладонь и потянул подругу за собой на кровать. Гермиона послушно уселась рядом.       — Знаешь, мы оба хороши, — помолчав, спокойно заключил Гарри. — Давай сегодня не будем торопиться и сделаем так, чтобы нам обоим было приятно?       — Ты правда этого хочешь? — осторожно спросила Гермиона.       — Да, так будет честно. Я буду чувствовать себя намного лучше. И надеюсь, ты тоже.       Он снова взял её за руку и погладил большим пальцем запястье, отчего она опустила взгляд и недоумённо пронаблюдала за этим действием.       — Я хочу попробовать кое-что ещё, — сказал Гарри и поднёс её руку к своему лицу. — Можно?       Гермиона неуверенно пожала плечами, а потом торопливо закивала, кажется, вспомнив, что у неё хватает смелости в запасах. Гарри нежно поцеловал её ладошку и поочередно взял в тепло своего рта её пальчики, после чего потянулся навстречу и поцеловал Гермиону в шею. Она замерла, словно парализованная заклинанием, и не мешала ему заниматься исследованием своего тела. Он поцеловал её в подбородок, в щёку, добрался до мочки уха и заставил её глубже дышать. Его пальцы ласково погладили её пышные волосы и аккуратно убрали их за спину. Его губы ещё несколько раз коснулись её щеки, кончика носа, а глаза с вопросом заглянули в её глаза.       Она молчала, и он счёл это ответом. Гарри дотянулся до её губ и обогрел их своими губами. Гермиона дёрнулась, точно выйдя из транса, и он сжал её в своих крепких объятиях. Её губы слабо шевельнулись и наконец ответили ему. Это был не тот солёный и неуверенный поцелуй, какой произошёл у него когда-то с Чжоу Чанг, и не те быстрые или горячие поцелуи, что у них регулярно случались с Джинни. Гарри вложил все чувства, что пробудились в нём, и этот поцелуй выдался долгим и нежным.       — Гарри… — выдохнула Гермиона, немного отстранившись от него, и он заметил, какое неподдельное удивление сквозит в её глазах.       — Ты чего? Я опять что-то не так сделал?       — Нет, я… так меня ещё никто не целовал. Так… необычно.       Гарри невольно улыбнулся и снова потянулся к её губам. Сегодня он не собирался никуда торопиться и чувствовал себя полным сил, чтобы всё распробовать, как следует.