Магический контракт

      Мирная жизнь оказалась не такой безоблачной, как можно было себе представить. Гарри, конечно же, не строил иллюзий, что сможет передохнуть после Битвы и сразу же зажить счастливой жизнью с любимой девушкой, но реальность явила себя ещё тяжелее, чем далёкие и несбыточные представления о ней. Первые послевоенные дни ушли на восстановление замка и прощание с погибшими, которых предавали земле. На плечи Гарри давил невидимый тяжкий груз от вида дорогих ему членов семьи Уизли, оплакивающих потерю Фреда. Джинни верно поняла его чувства и подошла к нему сама. Гарри не знал, как смотреть ей в глаза и потупил взгляд, а она молча вложила свою ладонь в его ладонь, и ему осталось лишь сжать её пальцы своими. Другие обитатели Хогвартса грустили, конечно, не так сильно и безмерно радовались мирному времени. Они часто собирались в коридорах или за столами в Большом зале в группки и бесконечно обсуждали то одну, то другую схватку с Пожирателями смерти, приправляя её яркими деталями. Стоило им только увидеть Гарри, как они звали его к себе и пытались выпытать подробности его похода в Запретный лес. Для них то, как он бесстрашно предстал перед самим лордом Волдемортом и не погиб — было неслыханным делом, настоящим подвигом, который хотелось восхвалять. А Гарри хотелось только одного — покоя, и он решил покинуть школу, чтобы к нему поменьше приставали.       Вот тут проблем в его жизни только прибавилось.       Дом на Гриммо выглядел всё таким же серым и унылым, когда Гарри оказался перед его дверью, но стоило ему войти, как он обомлел. Стены оказались полуразрушены. Повсюду валялись обломки кирпичей, осколки стёкол, посуды и другой утвари, рваные тряпки, некогда бывшие портьерами, лежали на перевернутом диване, из которого вылезла обивка. Кто бы ни побывал на Гриммо, он явно был в ярости и не оставил ни одну комнату без внимания. Гарри невмоготу было видеть дом в таком скверном состоянии и ощущать тошнотворный запах гнили, пробирающийся в его ноздри. Он покинул Гриммо и временно снял себе комнату в «Дырявом котле». Но беда, как известно, не приходит одна.       От множества потерь — мужа, дочери, зятя — выпавших на её долю, душевное, а вместе с ним и физическое здоровье Андромеды Тонкс резко ухудшилось, и она попала в Мунго. Маленький Тедди, крестник Гарри, остался без единственного человека, способного о нём позаботиться. Гарри, конечно же, поспешил в Мунго, чтобы не позволить мальчику попасть в приют. Вот только он понятия не имел, как ухаживать за грудным ребёнком, а целители выдавали столько объяснений, что у него начинала сильно болеть голова от переизбытка информации.       В это же время Кингсли Бруствер принял на себя управление в Министерстве Магии и предложил Гарри без вступительных экзаменов пройти курсы мракоборцев. Если раньше Гарри об этом мог только мечтать, то теперь от мысли, что ему снова придётся вступать в очередную схватку и видеть чьи-нибудь мёртвые тела, он начинал испытывать жуткое отвращение. Решение было только одно — вернуться в Хогвартс, набрать себе побольше дополнительных занятий и за последний курс обучения определиться, чем же он в самом деле готов заняться в этой взрослой жизни.       Словом, проблем накопилось столько, что Гарри и сам бы попал в Мунго от нервного срыва, если бы не его близкие друзья.       — Вот ещё придумал комнату за деньги снимать! — твердил Рон. — Бери Тедди и давай к нам в «Нору». Маме за малышом не впервой присматривать, она хоть от горя немного отойдёт, пока с Тедди будет нянчится!       — О, Гарри, тебе же нужен новый дом! — твердила Гермиона. — Самое то, если ты и дальше планируешь жить с Тедди. Слушай, может, тебе присмотреть что-нибудь в Хогсмиде? Там сейчас очень подешевело жилье… Хочешь, я займусь этим? Кстати, а я говорила, что тоже хочу вернуться в Хогвартс и закончить обучение? Представляешь, мы все снова будем вместе! Рон, присоединяйся к нам с Гарри, Джинни и Луной!       Участие друзей привело к тому, что Гарри какое-то время проживал «Норе», играл с Роном, Джинни и оставшимся на лето Чарли в подобие квиддича, а по вечерам сидел на крыльце, вдыхая всей грудью свежий воздух, доносящийся с полей, и чувствовал на душе умиротворение.       — Простите, я не хотел вас… грузить ещё и моими проблемами, — сказал он как-то миссис Уизли, но она отмахнулась.       — Гарри, ты у нас не гость, а член семьи, я только рада оттого, что ты с нами. И да, не беспокойся из-за Тедди, он совсем не доставляет мне хлопот.       Гермиона, как и обещала, занялась поиском жилья для Гарри, и он был ей безмерно благодарен за это. Если бы не она, он бы сам ещё долго хмурил лоб в попытке понять, как и что в таком деле предпринимать. Гермиона же приходила под вечер и брала его за руку.       — Гарри, пойдём скорее, посмотришь домик, который я присмотрела! Если поторопимся, успеем вернуться до ужина! Рон, ты с нами?       — О, нет, спасибо, с меня хватит!       Гарри не представлял, почему Рон не ревновал к нему Гермиону — у неё ведь светились в такие моменты глаза, а на губах играла очаровательная улыбка. Временами он даже ловил себя на том, что слишком долго смотрит на её лицо и, краснея, отводил взгляд. Гермиона же без стеснения поглаживала его по плечу, порывисто обнимала и нисколько не обижалась, когда Гарри начинал хмуриться и шепотом ворчать, почему тот или другой дом ему не нравится.       — Какой же ты привереда! Я тут столько распинаюсь, а ты… — возмущалась она, но, как потом выяснялось, не всерьёз. — Ладно, пойдём обратно, а то нас там, наверное, заждались.       И они возвращались в «Нору», где по обыкновению витал аппетитный запах запечённой картошки или жаренной курочки. К середине июля новый дом наконец был подобран и куплен, и друзья занялись его ремонтом. Гермиона была только рада руководить этим процессом и помогать подбирать цвета обоев для спальни, гостиной и детской, а Рон, наоборот, искал повод, как бы уйти пораньше. Джинни тоже охотно помогала с оклейкой, наведением порядка, уборкой, но при этом частенько хмурилась и держалась близ Гарри.       — Временами рядом с ней я чувствую себя тупицей, — тихо признавалась она, и Гарри брал её за руку, и быстро целовал в губы или щёку.       — Да брось, Гермионе просто нравится погружаться в уйму дел и раздавать всем советы, — с улыбкой говорил он, а сам снова ощущал себя не в своей тарелке.       Отношения с Джинни словно бы застряли на одном месте. Да, у них были вечерние прогулки за ручку и поцелуи под кронами яблонь, у них были полёты на мётлах по утрам и игры на закате с другими, были оживлённые обсуждения квиддича и дальнейшей жизни. Но на этом всё кончалось. Гарри казалось, как будто ему чего-то не хватало, но он не понимал чего. Временами он думал, что хочет большего и начинал корить себя за эту глупую навязчивую мысль. Временами он представлял, как Джинни зовёт его к себе в комнату, и начинал жутко волноваться и бояться исполнения этой самой фантазии. Впрочем, именно поэтому же он больше смотрел на Гермиону и Рона и не понимал, почему они такие беззаботные и жизнерадостные как никогда прежде. К его удивлению, они даже не поссорились, когда Гермиона одна уехала в мае в Австралию, чтобы найти своих родителей и вернуть им память. А потом она вернулась, и не он один отметил, как замечательно она выглядит.       Подруга загорела, и её кожа обрела приятный смуглый оттенок. Её губы стали чаще изгибаться в притягательной улыбке, а глаза светиться. Гарри казалось, что это был совсем не тот омрачённый безысходностью человек, с которым он когда-то остался в палатке посреди леса. Гермиона теперь сменила не только выражение своего лица, но и гардероб, и часто щеголяла перед ним с Роном в очередном лёгоньком платье, едва доходящим до коленок. Не то чтобы длинные и стройные ножки Джинни в этом плане не притягивали взгляд, но Гермиона, чуточку меньшая её ростом, не занималась спортом и имела кое-какие характерные выпуклости не только в области груди, но и таза. И это всё вкупе с её оголёнными лодыжками и приоткрытыми теперь плечиками создавало такой очаровательный образ, что его не требовалось больше ничем подчёркивать. Впрочем, он не видел её больше месяца, и это была их первая разлука после стольких дней, проведённых бок о бок в тяжёлые времена. Возможно, поэтому теперь её участие и внешний вид воспринималось так странно, убеждал себя Гарри. В конце концов, она девушка его близкого друга, а у него есть Джинни, и ему бы лучше не задаваться всякими странными мыслями и не смотреть, куда не надо.       В конце июля, специально подгадав, чтобы это совпало с днём его рождения, Гарри наконец переехал в Хогсмид, бурно отметил оба события с друзьями и даже немного обрадовался, что станет реже их видеть и оттого чувствовать себя немного неловко от их участия и заботы. По крайней мере, в его голову будут поменьше лезть странные, немного даже пугающие, мысли в отношении Джинни, а взгляд перестанет задерживаться на Гермионе, заставляя сердце в груди тревожно биться, а руки — мокнуть и холодеть.       К середине августа Гарри практически освоился в новом доме и полюбил его всем своим сердцем. У него была уютная небольшая гостиная, где он мог сидеть с журналом или газетой, попивая кофе, спальня с двуспальной кроватью, с которой не хотелось подниматься, небольшая кухня, заставленная светлой посудой, детская, кабинет и пара комнат для гостей. В качестве помощника Гарри нанял Винки — Кикимер был стар и уж больно прикипел к Хогвартсу — и некогда брошенная домовуха завязала с выпивкой, счастливая от того, что её снова удостоили чести ухаживать за ребёнком.       — Гарри, какой же ты молодец! Я так тобой горжусь! — восхваляла этот поступок не менее счастливая Гермиона.       — Да… спасибо, — смущённо ответил Гарри, получив от близкой подруги не только фирменные крепкие объятия, но и поцелуй в щёку.       Не прошло и нескольких дней, как из Хогвартса прибыли письма со списками книг, и на пороге его дома снова объявилась Гермиона. Она была одета в очередное лёгкое платьице, в этот раз нежно-салатового цвета, и зона декольте, откуда можно было видеть ложбинку груди, то и дело бросалась Гарри в глаза.       — Рон так и не захотел пойти с нами! — оживлённо докладывала подруга, пройдя в дом. — Вот лентяй, ему лишь бы свои приколы с Джорджем возродить, целый днями теперь торчат в магазине… Так, ладно, что мы всё о нём? Ты получил списки? Может, сходим за книгами вместе в Косой переулок?       Гарри, конечно же, не был против пойти с Гермионой, тем более что Джинни ответила ещё с утра, что миссис Уизли опять подрядилась всё купить за неё, но в этот же день пришло письмо от Андромеды Тонкс. Ей наконец-то стало лучше, и она хотела видеть внука.       — О, не переживай, ничего страшного, — ответила на это Гермиона. — Если хочешь, я могу и тебе купить книги.       — Ты бы меня здорово выручила, — с улыбкой ответил ей Гарри и протянул свой пергамент. — Спасибо!       Гермиона скользнула по его списку взглядом и удивлённо подняла на него глаза.       — Ты решил взять дополнительные уроки? Ничего себе! Гарри, это так здорово, что ты решил не торопиться и рассмотреть все возможности, что для тебя открыты!       — Да, я надеюсь, учёба меня не убьёт… — неловко сострил он и немного заволновался: — Ой, Гермиона, знаешь, тут, должно быть, очень много…       — Да брось, у меня же есть бисерная сумочка, туда всё влезет. И да, убери свой ключ, я всё куплю сама и выпишу тебе чек, там и рассчитаемся.       Она опять поцеловала его в щёку, сунула пергамент в сумочку и ушла. Гарри сглотнул, вдруг осознав, что невольно покраснел, как школьник, затем сходил за Тедди в детскую и отправился в Мунго. Андромеда Тонкс лежала на больничной койке и лила слёзы, когда они пришли.       — Гарри… я не знаю, какими словами выразить тебе благодарность. Я заберу Тедди, как только меня выпишут.       — О, да ну что вы, мы же не чужие люди. Вы, кстати, можете остановиться у меня, я как раз нанял домо…       — Нет-нет-нет, что ты, ты же взрослый парень, тебе надо строить свою семью, куда-то приводить девушек. Зачем мы с Тедди станем у тебя жить и мешать? Нет, мы вернёмся домой, а ты лучше приходи к нам сам, когда тебе захочется.       Уходил Гарри из Мунго невероятно вдохновлённый, через пару дней Андромеду обещали выписать, и он чувствовал, что всё идёт как нельзя лучше. Ещё немного, и он вернётся в Хогвартс, снова будет играть в квиддич и попросит МакГонагалл дать ему ту самую старую программу по определению с будущей профессией. Он ещё молод и вполне может что-то изменить в своей жизни.       Приободрённый хорошими новостями, Гарри готовил на кухне ужин и тихонько насвистывал услышанную по радио мелодию.       — Хозяин Гарри не должен готовить! — возражала ему домовуха. — Хозяин Гарри должен отдыхать, а об остальном может позаботиться Винки.       — Да брось, ты и так много заботишься обо мне и Тедди, — возразил ей Гарри, но отвлёкся от дела из-за стука в дверь. — Так, ладно… Винки, держи сковородку, а я пойду, узнаю, кто это там.       Стук раздался ещё раз, а за ним последовал всхлип. Гарри дёрнул за ручку двери, и в ту же минуту к нему в руки буквально свалилась Гермиона. Выглядела она ужасно: каштановые волосы были растрёпаны, лёгонькое платьице нежно-салатового цвета было порвано на груди и бёдрах, на запястьях и щеках виднелись ссадины от ударов.       — Гермиона… Гермиона, что стряслось?! — инстинктивно сжав её в своих объятиях, спросил потрясённый Гарри.       — Лучше бы я умерла… лучше бы умерла… — в слезах твердила она, и в его голову, одна за другой, стали приходить пугающие мысли.       — Гермиона, успокойся… Гермиона, мы сейчас разберёмся…       Гарри подхватил её на руки и унёс в спальню. Гермиона продолжала твердить своё и рыдать. Он понял, что она в шоке, и тут же подбежал к столу, чтобы быстро написать записку, приманил у окна почтовую сову и отправил её в Мунго.       — Гермиона… Гермиона, я здесь… посмотри на меня, пожалуйста.       Она отказывалась поднимать на него глаза и, завернувшись в одеяло, зарыдала, уткнувшись лицом в колени. Гарри жутко хотелось прижать её к своей груди и крепко обнять, но он боялся, что сделает только хуже. Его сердце дико колотилось в горле, как будто посмев нагло покинуть своё место, и он в нетерпении ходил по спальне взад и вперёд.       — Хозяин Поттер, ужин готов! — доложилась Винки, на что Гарри инстинктивно кивнул.       Через четверть часа в дверь постучали, и он побежал открывать. На пороге стояла невысокая женщина-целитель, и Гарри принялся сбивчиво ей всё объяснять.       — Хорошо-хорошо, мистер Поттер, я сейчас посмотрю, с чем мы имеем дело, и сообщу вам, — невозмутимо ответила она и закрыла за собой дверь в спальню.       Теперь Гарри ходил по коридору, от одного конца до другого, и хватался за голову, боясь худшего. Неужели кто-то посмел обидеть его подругу среди белого дня? И как же он только отпустил её одну! Она же так очаровательно выглядит, конечно же, её нельзя не заметить в толпе! Она такая… такая… Гарри остановился, едва дыша от мысленного откровения, и обозлился на друга. Где, будь он неладен, был Рон в это время?! Почему он всё больше находится в магазине своего брата, а не со своей девушкой?! Будь Гермиона с ним, то есть с Гарри, так он бы…       Скрипнула дверь, и целительница вышла из спальни, тем самым нарушив ход его мыслей. Гарри тут же бросился к ней.       — Как она? Что вы можете сказать?       — Ну что ж, сильное душевное потрясение, но ничего такого уж серьёзного для тела: одни ссадины и синяки, с ними мы легко разобрались.       — Но…       — Нет, следов сексуального насилия я не заметила, — заставила его смутиться целительница. — Да, ваша подруга сильно потрясена, я дала ей одно успокаивающее средство, думаю, вы можете с ней поговорить и убедиться, что в остальном всё в порядке.       На этом она, не прощаясь, покинула дом, и в наступающих сумерках раздался характерный хлопок трансгрессии. Гарри осторожно взялся за ручку двери и толкнул её вперед. Гермиона сидела на его кровати, укрывшись одеялом наполовину. Она больше не плакала, но её глаза выглядели красными, а лицо казалось застывшей маской скорби, отчего Гарри сглотнул ком в горле.       — Гермиона? — спросил он, неуверенно шагнув в спальню. — Гермиона…       Она медленно повернула к нему голову и ничего не ответила. Гарри приблизился и опустился на край кровати.       — Как ты? — спросил он и подобрал её ладонь. — Что случилось?       — Я… я… — её голос дрогнул и затих.       Гарри покрепче сжал её ладонь и подумал, какая же она нежная и холодная, нуждающаяся в ласке и тепле.       — Ты что? — мягче переспросил он.       — Я, кажется, попала, — потупив взгляд, ответила Гермиона, и слёзы снова заскользили по её щекам.       — Попала? Куда? — удивился Гарри и подвинулся ближе.       Его рука коснулась её подбородка и стёрла большим пальцем одну горячую слезинку. Гермиона вдруг дёрнулась и упёрлась спиной в подушку, отчего Гарри убрал от неё руку и остался на месте.       — Расскажи мне, что стряслось, — попросил он.       — Я… пошла за книгами в Косой переулок, а там… — она сглотнула и отвела глаза в сторону, — а там одна девчонка, она… выдернула сумочку у меня из рук, и я побежала за ней… в Лютный переулок.       Гермиона ненадолго замолчала, и Гарри пожалел, что не может сдвинуться и снова взять её за руку.       — Я помню, как догнала эту девчонку в закоулке, а потом… в общем… на меня напали, и… Нет, я отбила несколько заклинаний, но… нападавших было больше, и я не заметила, как на меня наложили Империус.       Она снова прервалась и судорожно вздохнула, а Гарри начал мрачнеть, предчувствуя ужасное.       — Что было дальше? — спросил он.       Гермиона поежилась и обняла себя за плечи, как будто бы замерзая в тёплой комнате.       — Я… пропустила кое-что и очнулась, когда… когда… — её лицо вдруг скривилось, как от страшной боли, — когда двое из них сняли штаны и захотели, чтобы я их удовлетворила…       Гарри невольно сжал руки в кулаки и едва усидел на месте.       — Я кое-как вырвалась и бросилась к двери, и вот тогда один из них, он… он достал откуда-то пергамент и показал мне. Сказал, что теперь я никуда от них не денусь. Гарри… Гарри, я… — Она подняла на него глаза, и слёзы снова полились по её щекам. — Гарри, я заключила с ними магический контракт, по которому я обязана их удовлетворять, если не хочу лишиться магии, а за ней и жизни, — призналась она дрогнувшим голосом. — Гарри, я попала! Кажется, я серьёзно попала! Я не смогу такое сделать! Не смогу жить после такого. Лучше бы я умерла, лучше бы…       Она скрыла лицо за ладонями, и Гарри больше не выдержал такой пытки. Он подскочил с места, крепко её обнял и прижал к своей груди. Услышанное с трудом укладывалось в его голове, но он точно знал, что не допустит такой мерзости с Гермионой. Только не с ней. Она близкий ему человек. Он не позволит кому-то там сделать ей больно.       — Гермиона, мы их найдём, никуда ты не попала! — в запале твердил он, поглаживая её по мягким волосам и спине, отчего его сердце снова неистово забилось в грудной клетке. — Гермиона, всё образуется! Пожалуйста, не плачь, всё будет хорошо. Мы всё уладим.       В эту ночь она осталась у него, заснув на его кровати под воздействием его уверений и успокаивающего средства, флакон которого целительница предусмотрительно оставила на прикроватной тумбочке. Гарри не мог найти себе места и, сорвавшись в темноту, поспешил в Министерство. Решил заручиться поддержкой Кингсли и с его помощью отыскать тех, кто посмел угрожать его подруге.