Пламя творения

Вот уже месяц Феанаро не покидал мастерскую. Он задумал сотворить небывалое — светильники, способные разгонять тьму без свечи или масла, вообще без огня. Перед мысленным взором видел он крупные самоцветы, вобравшие в себя свет звезд и сами сияющие, подобно малым небесным светилам. Свет этот непременно должен быть бело-голубой, чистый и ясный. Да только идея все никак не находила достойного воплощения. Феанаро раз за разом выплавлял кристаллы, напитывал светом — но свет не задерживался надолго. Камни сияли день или два, а потом начинали медленно угасать. Увлеченный своей работой, Феанаро просто бросал их на пол и брался за новые. И так снова и снова. И он продолжил бы в том же духе, не случись с ним досадное происшествие. Спал Феанаро здесь же, на покрытом пылью и копотью тюфяке, не раздеваясь, только снимал разношенные домашние туфли. Это и сыграло с ним злую шутку. Однажды спустив ноги с тюфяка, он все своим весом встал на разбросанные по полу острые осколки кристаллов. Вскрикнув от боли и неожиданности, Феанаро подскочил и плюхнулся обратно, но поздно. Ступни уже оказались изрезаны и кровоточили, а кое-где под кожу вошли остатки его же неудачных творений. Дотянувшись до полки с инструментами, Феанаро достал тонкий резец и, стискивая зубы, принялся вычищать кристаллы из ран. Помимо осколков он обнаружил и занозы из металлической стружки — а со сталью он работал целых четыре месяца назад! Тихо ругаясь, Феанаро продолжал свой долгий и болезненный труд, пачкая кровью руки и тюфяк. Но в конце концов управился — и понял, что даже сможет кое-как ходить. Осталось только смазать раны заживляющей мазью и перевязать. Но и здесь приключения не закончились. Бросив взгляд на другую полку, он обнаружил, что банки с мазью там нет. И точно — даже через перчатки и толстый фартук он часто обжигался и неизбежно расходовал мазь. Теперь она кончилась, и Феанаро, конечно, выбросил пустую банку невесть куда. Возможно, найдется хотя бы чистая ткань на бинты… Но Феанаро оглядел мастерскую. Пыль, копоть, разбросанные инструменты, мусор, образовавший на полу внушительные кучи. Стружка, окалина, крошки от дробления каменного угля, потеки масла для полировки… Вряд ли здесь нашелся бы хоть один чистый кусочек ткани. Пойманный в ловушку, Феанаро взвыл — благо, никто не мог его услышать. В периоды вдохновения он не подпускал к себе даже подмастерьев и учеников. Конечно, слуги приносили ему еду раз в день — но долго ждать не хотелось. Теперь придется выбираться из мастерской и искать целебную мазь в доме. Смирившись с неизбежным и натянув туфли — тоже пыльные и закопченные — прямо на раненые ноги, великий мастер поковылял к двери. — Милый мой супруг, — ворковала Нерданэль, промывая ноги мужа чистой водой. Увидев его в столь плачевном состоянии, она тут же проявила нежнейшую заботу. Но Феанаро слишком хорошо знал ее, чтобы в этой ласке не углядеть искусно скрываемую насмешку. — Почему бы тебе не заняться математикой и изучением движения небесных тел, как Нолофинвэ и Анайрэ? — продолжила она. — И зачем же мне это? — насторожился Феанаро. Нерданэль в очередной раз промокнула мокрой тряпицей ранку, а затем взялась за заживляющую мазь. — На прошлой неделе Анайрэ любезно пригласила меня на ужин, — объяснила она, не отрываясь от своего занятия. — Не щиплет?.. А после посвятила меня в их с Нолофинвэ научные изыскания. Признаться, я ничего не поняла, мне ближе искусства более материальные и зримые, нежели числа и формулы на бумаге. Но подумать только! В их кабинетах ни грязи, ни осколков — разве что скомканные листы, сломанные перья да пятна чернил. И даже такой небольшой беспорядок они старательно убирают. Феанаро на это лишь отмахнулся. — Когда небесные тела научат моего братца Нолмо держать в руках кузнечный молот, тогда и ставь его мне в пример! — А архитектура? — невозмутимо продолжила Нерданэль. — Что за чудесное искусство! На стройке, конечно, немало сора, но в доме — только бумага, грифели и тушь. — Свет мой, к чему ты клонишь? — не выдержал Феанаро. Супруга управилась и с мазью и наконец плотно, но бережно накладывала повязки. — Ты уже был ранен и изгнан из мастерской собственным беспорядком, — она снова улыбнулась, нежно, но как-то снисходительно. — Так что либо придется тебе сменить свои орудия, когда поправишься. Либо меняй молот на перо, либо на метлу, ведро и тряпку. Завязав бинты аккуратным узлом, Нерданэль указала в угол комнаты, где скрывалась незаметная дверь в кладовку. — Они вон там, если ты не помнишь.