Хроники Фильнии. Пробуждение тьмы.

— Уберите его отсюда, — скомандовал Трэйтор, когда обнаружил в кабинете Милата труп лабрадора. — Не хватало, чтобы тут еще дохлая псина валялась. Двое «солдат» повиновались. — Тело короля нужно будет перенести в спальню. Постарайтесь сделать так, чтобы не было видно крови, — продолжал отдавать распоряжения Трэйтор стоявшему на пороге Сервусу. Сам же он подошел к столу. — Будет исполнено. — Ступай. Да, и еще, — спохватился он, когда Сервус собирался выйти из кабинета. — Как только Генри явится во дворец, пусть его немедленно проводят ко мне. И ты тоже не задерживайся. — Слушаюсь, — ответил Сервус и вышел. Оставшись один, Трэйтор принялся осматривать помещение, в котором он уже неоднократно бывал. Но теперь, когда хозяин был мертв, Трэйтор смотрел на всю мебель, на все эти шкафы, кресла, на этот резной стол и на бумаги, лежащие на нем, совсем по-другому. Вот он, стоит один посреди этого огромного, роскошно обставленного кабинета. Как долго он жаждал этого. Сколько времени он представлял себе, как станет хозяином дворца. И теперь его мечта сбылась. Ему даже не верится в это. Кажется, что все сон. Прямо сейчас он проснется в своей спальне, а утром вновь поедет во дворец к Милату. Но нет, этого не будет. Милат мертв. Он сам лично, своими руками вонзил в него кинжал. Он посмотрел на свои ладони. «Это руки убийцы» — пронеслось в голове. — «Даже на пальцах есть следы крови». Он стоял, внимательно рассматривал свои ладони, словно впервые в жизни их видел. «Что ж, да я убийца. Уже давно. Ведь это я убил Малкина Грея. Хоть и не сам лично, но из-за меня его казнили. Я убийца тысячи людей в Керсаборе, это я подписал им смертный приговор. И я не чувствую никаких угрызений совести. И сейчас мне безразлично, что я убил Милата. Я смотрел ему в глаза, когда в них погасла жизнь. Я молодец. Да, это точно. На моем месте так поступили бы немногие, они – трусы. Если хочешь получить власть, нужно запрятать совесть как можно глубже и не вспоминать о ней. Но еще не всё готово. Нужно много чего сделать, чтобы моя коронация все-таки состоялась». Его размышления прервал стук в дверь. — Войдите, — скомандовал он. На пороге показалось знакомое, рябое лицо, окаймленное каштановыми волосами. — Ах, это ты Генри. Трэйтор подошел к брату и обнял. Он сделал это специально, чтобы определить, пахнет ли от Генри алкоголем. Отметив про себя, что брат сдержал обещание и не пил в этот вечер, Трэйтор выпустил его из объятий и пригласил его сесть. — Все свершилось? — спросил Генри. — Да. — Значит, король отправился к праотцам? — Да, сегодня король Фильнии Милат, внезапно скончался. — Вся страна будет безмерно скорбеть. Тем более что у усопшего не осталось наследников. — О, это не проблема. Его величество подписал указ, согласно которому, власть в стране переходит одному из его приближенных. — Хм, вот это новость. Ты думаешь, в это поверят? — Люди поверят чему угодно. — А я говорю не про обычный люд, я имею в виду придворных, стражу, членов совета. — Что мне придворные, — фыркнул Трэйтор. — До них мне нет никакого дела. Стража уже в нашей власти. А с членами совета я договорюсь. Я дам им то, чего они хотят, и они успокоятся. — А если нет? Вдруг не успокоятся? — Тогда я прибегну к жестким мерам, — отрезал Трэйтор. — Король мертв, Генри, но власти у меня почти нет. Есть одна большая угроза, которая способна выбить нас отсюда в два счета. — Армия? — Да. Когда Вагрел узнает, что Милат мертв, а я пришел к власти, он, одолев братнийцев, направит войско прямо сюда, в Ландрсмит. И тогда нам придет конец. Мы не должны этого допустить. Поэтому я и позвал тебя сюда, дорогой брат. Кто управляет армией, тот и сможет усидеть на троне. Я хочу, чтобы ты сейчас же направился к Палбриджу и приказал Вагрелу, чтобы он немедленно явился во дворец. Якобы его и всех его помощников вызывает король. Но это обязательно нужно сделать до начала битвы. — Думаешь, он мне поверит? Да он тут же выпроводит меня, как только я открою рот. — Не переживай, есть у меня одно средство, которое уже однажды выручило, — сказал Трэйтор доставая из внутреннего кармана гусиное перо, которое в свете горящих свечей отливало необычным зеленоватым оттенком. — Пакманское волшебное перо, с помощью которого я в тот раз писал письмо от имени короля. Оно подделывает любой почерк и любую подпись, стоит им провести по буквам, написанными тем человеком, чей почерк необходимо подделать. Один темный колдун давным-давно сделал его для меня по специальному заказу. Стоит баснословных денег. Трэйтор взял на столе пергамент, исписанный почерком Милата, провел по нескольким буквам пером, а затем, взяв чистый лист бумаги, принялся на ней что-то писать. Генри с любопытством следил за братом, который, управившись с письмом, отложил перо, взял кусок сургуча и поднес его к стоявшей свече. Красные капли, образовали большое пятно внизу письма. В следующую секунду Трэйтор достал королевскую печать и приложил ее к расплавленному сургучу. — Держи, — Трэйтор протянул письмо брату. — От почерка Милата ни за что не отличишь. И подпись как настоящая. Это поможет тебе. Вагрел может не поверить на слово, но письмо с королевской печатью убедит его. Это твой козырь, который поможет тебе заставить его покинуть войско. Генри быстро пробежался по письму, и на его некрасивом рябом лице появилась омерзительный оскал. — А ты хитер, братец. — Ты возглавишь армию, Генри, а с братнийцами начни мирные переговоры. Битвы не будет. — Но тогда все захваченные территории отойдут им. — Пускай. Со временем я верну их назад. Пока моя власть не окрепла, я не могу вести войну с братнийцами, — холодно сказал Трэйтор. — Что же, в таком случае, я отправлюсь прямо сейчас, но мне нужны люди. — Я скажу Сервусу, чтобы он тебе их дал. В этот момент в дверь постучали, и на пороге появился начальник королевской стражи. — А вот и вы. Ну как, все сделали? — Да, как вы и приказали. — Превосходно. Теперь необходимо оповестить всех членов совета, что завтра к восьми часам они должны срочно явиться во дворец. И еще, Генри едет в Палбридж прямо сейчас, нужно направить с ним несколько человек. Сколько именно ему нужно людей, он сам тебе скажет. Генри поднялся со стула и направился к двери. — Поторопись, Генри, — сказал вдогонку Трэйтор. — Сейчас время не на нашей стороне. Генри обернулся, кивнул и вышел. Ранним солнечным утром Вагрел вместе с помощниками стоял в шатре и обсуждал план битвы. Его войско находилось всего в паре километров от города, и солдаты пребывали в легком возбуждении в предвкушении предстоящего сражения. Они подошли всего пару часов назад. Пока им дали немного времени на отдых, дабы оправиться после недельного перехода. Шли быстро, стараясь подойти к Палбриджу раньше братнийцев. И вот, когда солнце еще не показалось из-за горизонта, дозорные доложили, что неприятель находится всего в нескольких километрах от города. Тогда Вагрел решил идти не в сам Палбридж, а направиться прямо к противнику, дабы встретиться с ним лицом к лицу на открытом пространстве. Некоторые его помощники считали, что лучше было бы дать бой прямо под городскими стенами, но Вагрел был неумолим. Он не меньше простого солдата рвался в бой и мечтал как можно скорее разбить неприятеля. Вдобавок к этому, его обрадовала весть, что под Палбриджем его ждет двадцатитысячное пополнение, которое прислал Милат. Вагрел тут же распорядился, чтобы это пополнение немедленно присоединилось к основному войску. К тому же, братнийцы, увидев свежие силы, подошедшие к Палбриджу, остановились, и, что казалось, находились в замешательстве. По крайней мере, так думал Вагрел и некоторые из его помощников. И причиной тому было полное отсутствие какой-либо активности со стороны врага. Братнийцы даже не выстроились в боевые цепи. Фильнийская армия тоже пока не проявляла никакой активности, но это было временно. Вагрел полагал, что воинам нужно дать небольшую передышку, чтобы потом, полные сил, они разбили врага. Когда Вагрел обсудил с помощниками все детали предстоящего сражения, в шатер вошел солдат и доложил о прибытии какой-то «важной персоны». — Ну что же, пусть войдет эта важная персона, — усмехнулся Вагрел. Через секунду в шатер вошел Генри и еще трое вооруженных солдат. — Приветствую тебя, Вагрел, — сказал вошедший, коротко поклонившись. — Привет-привет, прости, я не помню твоего имени, но лицо больно знакомо. — Мое имя Генри, и я приехал сюда по воле его величества. — По воле его величества? — переспросил Вагрел. — Король Милат срочно вызывает тебя и всех твоих помощников во дворец. На минуту в шатре повисло молчание. Алан и Баддиан обменялись удивленными взглядами. Парнел так посмотрел на Генри, будто перед ним стоял сумасшедший. — Хорошо. Закончится битва, и мы явимся к его величеству, — ответил Вагрел. — Я лично принесу ему весть о победе. — Боюсь, это невозможно, так как Милат повелевает отправляться во дворец до того, как начнется битва. — Что это за бред? Вы в своем уме? — встрял в разговор Парнел. — Как можно оставлять армию без командиров, если завтра должно произойти сражение? — О, не переживайте. Пока вы будете отсутствовать, я буду во главе войска. — Вот как? С чего это вдруг? — не унимался Парнел. Он был очень категорично настроен против Генри. Как только тот вошел в шатер, он сразу же произвел на него сильное негативное впечатление. Это рябое лицо, этот громадный непропорциональный лицу нос вызывали у Парнела отвращение. — Есть ли у вас какие-нибудь доказательства, подтверждающие правдивость ваших слов? — спросил Вагрел. — Разумеется, есть, — с этими словами Генри протянул письмо. Вагрел вырвал его с пренебрежением и принялся читать. — Ничего не понимаю, — буркнул, нахмурившийся Вагрел, когда закончил чтение. — Для чего мы понадобились королю в такой момент? — Что там написано? — спросил Рудл. — Все то же самое, что нам сказал этот мужчина. — А королевская печать есть? — спросил Парнел. — Конечно, есть. Вон, красуется в самом конце. Хватит задавать эти вопросы, Парнел. — И что же мы будем делать? — не унимался Парнел. — А ты как думаешь? — сердито спросил Вагрел. — Мы что же, все-таки бросим войско и поедем в Ландрсмит? Да разве так можно? — А у нас есть выбор? Тем более, если поторопимся, то успеем к завтрашней битве. — Прошу тебя, Вагрел, — не унимался Парнел. — Давай завтра разобьем братнийцев, а потом уже поедем во дворец к королю. Вагрел на секунду задумался. Он стоял с хмурым видом, уставившись прямо на Парнела. Внутри Вагрела шла борьба. Выполнить приказ короля или послушать совета Парнела и пойти на маленькую хитрость. К сожалению, Вагрел не осмелился противиться королевской воле. — Едем и как можно скорее, к завтрашнему сражению мы успеем вернуться. Через четверть часа Вагрел, Рудл, Алан, Парнел и Баддиан в сопровождении трех солдат, которые явились вместе с Генри, ехали в Ландрсмит. Все это время Вагрел не находил себе покоя. Он никак не мог понять, для чего Милату понадобилось вызывать его и всех помощников к себе во дворец прямо накануне битвы. Может, король Бренер решил вести мирные переговоры? Тогда это объясняет, почему братнийцы, завидев фильнийское войско, не проявили никакой активности. С другой стороны, как может Милат вести подобные переговоры с Бренером, когда тот захватил часть земель так ни разу и не столкнувшись с королевской армией? Нет, быть этого не может, чтобы Милат стал говорить о мире с братнийцами. Во всяком случае, не сейчас. Тогда почему он вызвал их во дворец, а во главе войска поставил этого Генри? Что вообще за птица этот рябой господин? Вагрел даже не заметил, как они въехали в лесную чащу. Дорога стала уже, и пришлось всем ехать в одну колонну. Огромные деревья стояли плотным строем по обе стороны тропы. Они уже пробудились от зимней спячки и на их ветвях стали набухать первые почки. Еще немного и все они оденутся в пышные зеленые наряды. Но Вагрела и его помощников занимало сейчас совсем другое. С тех пор как они въехали сюда, они не услышали ни единого звука, кроме фырканья их собственных лошадей. Ни птицы, ни зверя. Даже ветер не дул. Подозрительная тишина. Всадники то и дело настороженно озирались по сторонам. Они медленно продвигались вперед, и тут Парнел заметил, что три солдата, за которыми они ехали, куда-то исчезли. — Так, давайте поворачивать назад, — приказал Вагрел, оглядываясь по сторонам. Всадники развернулись, и в этот момент что-то щёлкнуло. Все произошло внезапно. Десятки стрел обрушились, со страшным свистом рассекая воздух. Парнел успел крикнуть слово «западня», прежде чем одна вонзилась ему в плечо. Другая стрела попала в коня Вагрела, и тот повалился на землю. Вагрел вскочил с мечом в руках, готовый к битве. Алан успел отъехать на несколько метров, прежде чем две стрелы нагнали его скакуна, третья попала в плечо как и Парнелу секундой ранее. Рудл, даже не успел что-то сообразить, он с грохотом повалился замертво на землю с торчащей из глаза стрелой. Тут из леса с воплями и обнаженными мечами стали выбегать солдаты. Завязался бой. Баддиан, оставшись на коне, отбивал атаку за атакой. Он рубил мечом, не щадя никого. Но силы были не равны. Пока он отбивал очередной удар, с другой стороны кто-то вонзил копье в шею его скакуна. Баддиан не успел вынуть ногу из стремени, когда конь, издавая предсмертное ржание, повалился на землю. Баддиан почувствовал, как хрустнула кость. Ужасная, нестерпимая боль заставила его кричать не своим голосом. Спустя мгновение к нему подбежали два солдата, и крик оборвался. Вагрел сражался как лев. — Король же приказал нам приехать во дворец! – крикнул он, отбивая очередную атаку — Король твой давно кормит червей, идиот. В грудь Вагрела вонзилась стрела. Любого другого человека такой выстрел убил бы сразу. Но Вагрел — огромный рыжий великан, которого не так-то просто убить. Он продолжал драться, несмотря на рану. Его меч был багровым от крови неприятеля. Но тут прилетела еще одна стрела. Она вонзилась в ногу. Вагрел снова устоял. Третья стрела вонзилась в шею. И тут же еще одна в грудь. Вагрел с грохотом упал. Еле живой он пытался что-то прохрипеть. В следующее мгновение его хрип навсегда оборвался. Парнел, уже раненый в плечо, продолжал стойко биться. Он пропустил очередной выпад, и меч противника полоснул его прямо по горлу. Алан — единственный кто еще сражался. Увидев, как Парнел упал замертво, он отбил очередной удар, вонзил меч в противника и пустился бежать. Он летел изо всех сил, что есть мочи, но чувствовал, что силы его покидают. Слишком много крови потерял, чтобы убежать от кучки преследователей, которые неслись за ним как хищники за добычей. Внезапно перед ним возник овраг. В тот момент, когда он хотел прыгнуть в него, его настигла еще одна стрела. Тьма окутала Алана, и он упал, скатываясь по грязи на дно — Кажется, мертв, — сказал один из преследователей, остановившись на краю оврага. — Пойдем отсюда, мы свое дело сделали. Король Бренер был в замешательстве, когда ему сообщили, что войско противника подходит к городу Палбридж. Он этого не ожидал. Ведь таинственный незнакомец, который все это время его вел от победы к победе, заверял, что Бренер должен двигаться к Палбриджу. Ему ничего не угрожает, фильнийской армии там не будет. И сейчас Кеслер докладывает, что разведчики видели войско. Большое, свежее, рвущееся в бой. Поначалу Бренер не поверил, и посчитал, что это ошибочные сведения. Хотя сам он не очень-то верил своим словам. — Ваше величество, в таком деле ошибиться нельзя, — возразил Кеслер. — Если бы разведчики говорили о каком-нибудь небольшом отряде, тогда еще можно было бы предполагать, что они ошиблись. Да и то, вряд ли. Но целое войско ни с чем не перепутаешь. Это же не горстка фермеров, едущих в город, чтобы продать товар. Это тысячи вооруженных солдат, движущиеся в направлении Палбриджа. — И, все-таки, я не могу полагаться на сведения какого-то одного отряда разведчиков, которые, возможно, просто где-то напились, а потом им стали чудиться различные небылицы, — сказал Бренер. Кеслера ответ оскорбил до глубины души, и ничуть не меньше удивил. Ведь это были его солдаты. Он ими командовал, и он лично принимал от разведчиков все донесения. А Бренер не то, что не поверил, но еще и усомнился в дисциплинированности ребят. Посчитал, что они запросто могут напиться во время выполнения важной задачи. Как обидны и возмутительны эти слова! Да разве Кеслер бы такое допустил? Никогда его солдаты ничего подобного не делали. В армии царила жесткая дисциплина и порядок. Каждый воин знал — если что-нибудь подобное произойдет, его будет ждать самая жестокая кара. Провинившегося ждала смертная казнь. — Ваше величество, вы считаете, что ваши солдаты позволяют себе напиваться во время службы, а один из ваших командиров, коим я и являюсь, не способен не только навести порядок в армии, но и отличить пьяного от трезвого? Бренер почувствовал в голосе Кеслера еле сдерживаемый гнев. — Нет, я вовсе так не думаю, — сказал Бренер, немного смягчившись. — Но я считаю, что сведения ошибочны. — Раз вы считаете, что мои разведчики ни на что не способны, позвольте, в таком случае, больше не отнимать вашего драгоценного времени, — сказал Кеслер с подчеркнутой учтивостью. — Я не говорил, что твои разведчики ни на что не способны, — сказал Бренер, нахмурившись. — Прошу прощения, ваше величество, но вы именно это имели в виду. — Убирайся отсюда. Кеслер коротко поклонился и вышел из шатра с гордо поднятой головой. Бренер весь кипел от гнева. Новости, которые принес ему Кеслер, были очень скверными. Армия была почти истощена. Припасы неумолимо заканчивались, и пополнить их было неоткуда. Все поселения, которые им попадались, были опустошенными. Многие дома сожжены, и на их месте чернел обугленный фундамент. Жители, зная о приближении врага, покидали родные места, унося вместе с собой все, что могли. А то, что унести не получалось, сжигали, раздавали соседям или попросту топили в реке. Поэтому войско Бренера встречали лишь опустошенные земли, на которых совсем нечем было поживиться. Все шло так, как и предсказывал Кеслер. Но Бренер не унывал. Он полагался на незнакомца, который сулил ему победу. Он был уверен, что Палбридж быстро падет, и там он сможет с лихвой восполнить запасы провизии. И вот теперь, когда они всего в нескольких километрах от города, ему сообщили о приближающемся войске противника. Эти вести убивали короля. Не мог он в них поверить. Да и не хотел. Он был уверен, что фигура в зеркале не может его обмануть. Ведь раскрыл же он Айрена, который подслушивал их разговор. Когда Бренер узнал, что тот внезапно покинул под покровом ночи город Керсабор, ему все стало ясно. Король и сам подозревал Айрена, но никаких прямых доказательств не было. Внезапное бегство помощника не оставляло у Бренера никаких сомнений на этот счет. И все же, маленький червячок сомнения поселился в его сознании. Ведь не могло же это длиться вечно. Рано или поздно он должен был встретиться с армией неприятеля. Но ведь незнакомец заверял, что этого не случится. Он обещал очередную победу. Раньше его обещания сбывались. Значит, и сейчас не могло быть иначе. К тому же, Бренер считал, что, если бы армия противника и вправду подходила бы к городу, этот незнакомец наверняка снова появился бы в зеркале, которое теперь постоянно находилось в его шатре. Раз он не появляется — значит, все хорошо. Вот только какая-то другая часть Бренера не верила в это. Какой-то странный голос подсказывал, что Кеслер говорил абсолютную правду. И как бы король не старался отвлечься, эта мысль нет-нет да возникала в голове. От этого он еще больше раздражался. Через час после ухода Кеслера, настроение Бренера стало еще хуже. Валтер сообщал, что вернулся еще один отряд разведчиков, который видел приближающуюся армию. Битвы не миновать. — Отряд, вернувшийся совсем недавно, сообщает, что войско неприятеля огромно. Оно быстро движется и еще до восхода солнца прибудет к Палбриджу. — Сколько их там? — Тысячи свежих, рвущихся в бой, солдат. — Хорошо, ступай, — ответил Бренер, так и не взглянув на Валтера. Бренер вновь остался один на один со своими мыслями. Теперь никаких сомнений быть не могло. Это правда. Войско неприятеля подходит. Как сказал Валтер, «свежие» и «рвущиеся в бой». О братнийцах такого не скажешь. Бренер знал, что его армия уже совсем не та, что была в самом начале войны. Паек солдатам урезают чуть ли не каждый день. Постоянное недоедание и бесконечная дорога вымотали людей. Вдобавок к этому, войско сильно поредело. Особенно в битве за Керсабор. Многие бравые воины сложили головы, штурмуя стены. И теперь, если будет битва — а, судя по всему, ее не миновать — этих воинов будет очень не хватать. Его потрепанная армия не выдержит сражения. Она ослабла. Фильнийским солдатам будет проще простого ее разбить. И тогда конец всему. Все его завоевания пойдут прахом. Было бы неплохо, если бы незнакомец появился и подсказал Бренеру, как поступить. Как выйти из этой непростой ситуации победителем. В последний раз этот неизвестный говорил, что сам появится тогда, когда это будет необходимо. Ну, что ж, сейчас именно тот момент, когда это необходимо как никогда. Бренер всю ночь не сомкнул глаз. Он все ждал и ждал, сидя перед зеркалом, в надежде что вот-вот, прямо сейчас возникнет такое знакомое ослепительно-яркое синие свечение, и в зеркале появится темный силуэт. Напрасно Бренер полагал, что незнакомец поможет. Случилось именно то, о чем король никогда не задумывался. Незнакомец больше не собирался ему помогать. Он больше не явится к Бренеру никогда. Еще до рассвета к нему в шатер то и дело начнут по очереди приходить то Валтер, то Кеслер, спрашивая короля разрешения готовиться к битве, так как появилось вражеское войско. Но Бренер впал в какое-то оцепенение. Он не мог поверить, что незнакомец оставил его. Он все продолжал ждать, придумывая для этого неизвестного различные оправдания. Трудно было подсчитать, сколько раз заходил в шатер Кеслер и Валтер. И каждый раз они уходили, так и не дождавшись ответа. Король продолжал сидеть, упорно уставившись в зеркало. Вот почему братнийские войска не проявляли никакой активности, когда появилась армия Фильнии. Вот почему солдаты не готовились к битве. Некому было отдать распоряжения. Король находился в прострации, а Валтер не решился пойти на такой шаг без распоряжения монарха. Кеслер же, возмущенный последней беседой с Бренером, не хотел самовольничать. К тому же, он столько раз предупреждал Бренера, что такой исход неизбежен, но король ни разу не прислушался к его мнению. «Вот и пускай теперь сам командует», — думал задетый Кеслер. К тому же, фильнийская армия пока стоит на месте, значит, можно повременить. Вдруг Бренер все-таки выйдет из этого оцепенения и начнет отдавать распоряжения.