Хроники Фильнии. Пробуждение тьмы.

— Нужна ли тебе какая-нибудь помощь? — спросил Трэйтор Сервуса. Это был один из немногих моментов, когда он мог поговорить с душегубом наедине. С тех пор, как Сервус стал начальником королевской стражи, Трэйтору редко удавалось переговорить с ним с глазу на глаз, так как служба стала занимать все его свободное время. — Нет, — ответил Сервус. Они находились в конюшне его величества. Король собирался выехать за город на прогулку, и, само собой разумеется, Сервус и еще дюжина солдат должны были сопровождать Милата. — В таком случае, делай свое дело, но не забывай, для чего я продвигал тебя на эту службу. Думаю, тебе не стоит напоминать, кто твой истинный господин. — Кажется, вы стали сомневаться в моей преданности? — спросил Сервус, вперив серые глазенки в Трэйтора. — Нет, я нисколько не сомневаюсь в твоей преданности. Я остерегаюсь лишь твоей нерасторопности. Делай все, как можно быстрее и аккуратнее. Нельзя, чтобы Милат что-то заподозрил. Сервус, облаченный в серебряные доспехи, вскочил на коня. Он готов был дать ему шпоры, но вместо этого наклонился к Трэйтору и сказал: — Я полагал, что за все время, которое вы меня знаете, я ни разу не дал повода усомниться в себе, — затем, выпрямившись в седле, добавил, — не беспокойтесь. Я знаю свое дело. Вам не стоит переживать. После этого он дал шпоры коню, пустив того в галоп. Он ускакал к заднему двору, где в скором времени должен появиться король Милат. Опасения Трэйтора и в самом деле были беспочвенны. Как только Сервус надел форму начальника королевской стражи, он тут же принялся менять всю королевскую охрану. Он делал это потихоньку, совсем незаметно, стараясь не вызывать у Милата никаких подозрений. Король даже не замечал, как день за днем, один за другим, менялась охрана всего дворца. Старые солдаты уходили на покой, а вместо них приходили совершенно новые. Таким образом, за несколько недель полностью сменилась вся охрана дворца. Сервус превосходно справлялся со своими обязанностями начальника королевской стражи. Когда король ехал по улице, то Сервус специально находился ближе к Милату, но при этом соблюдал достаточную дистанцию, чтобы монарх чувствовал себя комфортно. Сервус как никто другой знал, какое впечатление произвело на Милата убийство Марфуса — прежнего начальника королевской стражи. Именно поэтому он старался создать у короля ощущение, что тот находится в полной безопасности. С этой целью он приказал солдатам отныне ехать не только спереди и сзади Милата, но и по бокам, окружив монарха плотным кольцом. Таким образом, возможное покушение вряд ли бы увенчалось успехом. Кроме того, впереди на расстоянии полутора десятка метров ехала еще пара всадников, которые должны были высматривать среди городских зевак всех подозрительных граждан и в случае необходимости блокировать их до тех пор, пока не проедет король. Все эти мероприятия поначалу вызывали у Милата странное чувство, будто его ограждали какой-то стеной от всего мира. Он не привык ездить в центре плотного кольца вооруженных солдат. С другой стороны, так он чувствовал себя в гораздо большей безопасности. Особенно теперь после того, как на его глазах умер Марфус. Вид торчащей из его горла стрелы и багровая лужа крови, стремительно разрастающаяся в размерах, каждый раз приводила Милата в ужас, стоило только вспомнить об этой трагедии. Что и говорить, Сервус знал свое дело, и Милат это признавал. Трэйтор по-прежнему был вхож во дворец. Не проходило и дня, чтобы он там не побывал и не повидался с Милатом. А король всегда принимал его очень тепло. Придворные, само собой, завидовали новому фавориту его величества. Однако плести какие-либо интриги против него никто не осмеливался. Напротив, многие старались поддерживать теплые отношения с Трэйтором. Каждый хотел что-нибудь выгадать для себя через нового фаворита, а потому Трэйтора часто приглашали на различные обеды. Многие из таких приглашений он игнорировал и, порой, даже не удосуживался дать хоть какой-нибудь ответ. К иным он наведывался, впрочем, подобные встречи для него ничего не значили. Он смотрел на них лишь как на развлечение, поскольку эти люди не имели никакого политического веса. По мнению Трэйтора, все эти придворные были всего лишь мишурой, от которой практически не было никакого толку. Именно поэтому он не оказывал этим людям помощи в решении их проблем. На всякие просьбы всегда отвечал уклончиво, не давая обещаний. Единственные люди, которые, по его мнению, что-то значили, были члены совета. Но, на днях совет прекратил свое существование. В тот же день, когда Сервус одержал победу в поединке и стал начальником королевской стражи, король Милат подписал официальный указ, согласно которому, Верховный совет Фильнии распускался навсегда. Отныне король должен был править самостоятельно. Трэйтор, узнав об этом, высказал немало лестных слов монарху, восхваляя столь «мудрое и правильно решение». И это была искренняя радость. Трэйтор видел в этом решении выгоду для себя. Теперь, по его мнению, члены уже бывшего совета, окончательно должны ополчиться против Милата. Для него же самого совет по-прежнему представлял силу, с которой король не хотел считаться. Никакой человек не захочет просто так без борьбы отдавать власть. Тем более, в руках совета власти раньше было немало. В памяти этих людей еще слишком свежи воспоминания о тех не столь далеких временах, когда с их мнением считались. И сейчас, когда их так бесцеремонно распустили, они готовы пойти на что угодно, лишь бы вернуть прежнее могущество. Трэйтор это прекрасно понимал. Он знал, как никто другой этих людей. Вот только ему, в отличии от остальных, хватило ума воспользоваться ситуацией, и не допустить, чтобы его, как и всех остальных выкинули из политической жизни страны. Раньше он был всего лишь членом совета, теперь же — чуть ли не личным советником короля! И хотя Милат принимал все решения самостоятельно, Трэйтор не мог не отметить, что король частенько спрашивает его мнение в той или иной ситуации. Дошло даже до того, что Милат однажды вечером, оставшись с Трэйтором с глазу на глаз, поделился с ним тайной, в которую были посвящены очень немногие. Он рассказал Трэйтору о пропаже книги из Вестермского замка. Тайну об этой пропаже охраняли, как самое драгоценное сокровище во всем королевстве. Никто из придворных даже понятия не имел об этом происшествии. И вот, он сам все-таки решился поделиться этой тайной с Трэйтором. Он не стал рассказывать всех подробностей. Лишь обмолвился парой фраз по этому поводу. Но даже их хватило, чтобы Трэйтор всю ночь не смог сомкнуть глаз. Даже для него это было чем-то запредельным. Ему и в кошмарном сне не могло присниться, что книгу, о силе которой ходило столько легенд, книгу, которую так тщательно охраняли, выкрадут из Вестермского замка. Вернувшись домой, он долго размышлял об этом. Король не рассказал ему, что подозревает в этом братнийцев, поэтому он все думал, кто бы это мог быть? Кто мог вообще на такое решиться? Не найдя никаких ответов, он решил больше не забивать себе этим голову. Однако про себя он в скором времени отметил, что давненько не видел во дворце мага — Лестера. И в его голове тут же возникли подозрения, что пропажа Вестермской книги и длительное отсутствие этого старика как-то связаны. В последнее время говорили только о войне. Не только простые люди. Все придворные только ее и обсуждали. Спорили о том, дойдет ли враг до столицы, или армия все-таки разобьет неприятеля раньше. Говорили разное, однако большинство было уверено, что опасаться нечего. Да, братнийцам удалось взять Керсабор, но до Ландрсмита они уж точно не дойдут. Ведь Вагрел этого просто не допустит. Он же бывалый воин, преданный короне до мозга костей. Будь он плохим военачальником, Милат его уже давным-давно сменил бы. К тому же это все из-за Малкина Грея. Это он — подлый предатель — помог братнийцам. Без него они ни за что не взяли бы Керсабор. Если бы не он, Вагрел давно разбил бы неприятеля и войне пришел бы конец. Но теперь-то предатель обезглавлен, и он уже больше не сможет помешать одержать победу над врагом. Так что бояться нечего. Еще неделя-другая, и войне конец. Однажды вечером, когда Трэйтор только вернулся домой из дворца, гном-дворецкий доложил о прибытии гостя. Трэйтор был в хорошем настроении, а потому сразу же велел проводить гостя в кабинет. Пару минут спустя на пороге появился высокий сорокалетний мужчина, у которого, несмотря на возраст, голова была почти полностью покрыта сединой. Трэйтор расплывшись в улыбке, горячо поприветствовал Дарбека Соула и предложил ему располагаться на софе. Поначалу разговор шел непринужденно о всякой всячине. Болтали обо всем подряд. Но за всей этой легкостью и непринужденностью Трэйтор ощущал какое-то напряжение. Неспроста к нему приехал этот человек. Не светские беседы он намерен вести. Трэйтор терпеливо ждал, когда же гость, окончив обсуждать всякую чепуху, наконец-то перейдет к делу. — Ты знаешь, ходят слухи, что король распустил совет, — непринужденно бросил Дарбек Соул. — Да, так и есть, — ответил Трэйтор. — Хм, а ты стал вхож к его величеству, — сказал гость. «Вот зачем ты пришел», — пронеслось в голове Трэйтора. — Да, король стал часто приглашать меня во дворец. А что в этом плохого? — С чего такое внезапное внимание со стороны монарха? Ты ведь тоже был членом совета когда-то, разве нет? — Дарбек Соул лукаво посмотрел на собеседника черными, как смоль глазами. — Можешь не отвечать, — продолжил он после короткой паузы. — Я пришел сюда не для того, чтобы это выяснять. — Тогда для чего же ты пришел? — Трэйтор не отрывал от собеседника серьезного взгляда. — Позавчера мы собирались у Валлахода. Обсуждали последние новости. «А меня не позвали», — пронеслось в голове Трэйтора. — В числе прочего говорили о тебе, — продолжал Дарбек Соул. — Многие недовольны. — Мной? — Да, — ответил собеседник спокойно. — Дело в том, что во время казни Малкина Грея кое-кто видел, как ты беседовал о чем-то с королем. Многие считают это доказательством того, что ты поспособствовал его аресту и казни. — Что за бред! — крикнул Трэйтор, вскочив со своего стула. — Какое нелепое обвинение! И кто же так считает? — Почти все, — спокойно ответил гость. — И ты тоже? — Я никак не считаю. Мне нет никакого дела до того, чем ты занимаешься. — И они послали тебя, чтобы ты мне все это рассказал? — Нет. Присядь и успокойся. Вот так. А теперь послушай меня. Я приехал к тебе, потому что сам захотел. Как я тебе уже сказал, мне нет никакого дела, чем ты там занимаешься. Даже если это и вправду ты повинен в казни Малкина Грея — пусть. Лично мне этот человек никогда не нравился, и я нисколько не жалею о его смерти. Я приехал, чтобы предупредить тебя. Над тобой сгущаются тучи. Многие считают, что ты набираешь слишком большую политическую силу. Мне удалось убедить их, ничего пока не предпринимать. Это было не очень просто сделать. Что бы ты там ни задумал, советую быть осторожнее. У тебя и так немало врагов. Если еще и эти люди станут тебе недругами, тебе несдобровать. — Это что, угроза? — с вызовом спросил Трэйтор. — Это не угроза. Разве ты не видишь, я пришел к тебе, как друг. Если бы было иначе, мы бы сейчас с тобой не разговаривали об этом. Я знаю — ты что-то задумал. Но, повторюсь, будь аккуратнее. — Спасибо, Дарбек, и прости, что я был так груб, — сказал Трэйтор. Несмотря на овладевшую им ярость, он старался говорить спокойно. — Я благодарен тебе за то, что ты делаешь для меня, и очень это ценю. Обещаю тебе — скоро все будет, как раньше. Не сомневайся в этом. В скором времени гость ушел. Оставшись в кабинете один, Трэйтор дал волю гневу. Сначала он взял со стола канделябр и со всего маху запустил его в шкаф. Стеклянная дверца с грохотом разлетелась вдребезги, усеяв пол осколками. Затем он одним махом руки опрокинул все, что лежало на столе. Ему показалось этого мало, и он перевернул стол, стараясь чтобы тот, опрокинулся, издавая как можно больший грохот. Затем он схватил стул и принялся с остервенением ломать его. Он бил этот несчастный стул о валяющийся стол, до тех пор, пока тот не разлетелся на куски. С каждым ударом, с каждой новой отвалившейся деталей он чувствовал какое-то опьянение. Ему хотелось еще больше ломать, крушить, разбить все, что находится в доме. Чтобы вся мебель, вся посуда, все окна и все стекла, какие только попадутся под руку, разлетелись вдребезги. Покончив со стулом, он подскочил к уже покалеченному шкафу и принялся крушить и его. Он вынимал из него книги, рвал их и разбрасывал по всему кабинету. Ярость и злоба, дремавшие внутри Трэйтора, прорвались наружу, превратив человека в разбушевавшуюся скотину. Он разломал и разбил в кабинете все, что только можно. Когда он закончил, то обнаружил в кабинете лишь гору развалин, некогда представлявшей из себя дорогую мебель. Окинув взглядом кабинет, он почувствовал приятную слабость. Ярости и злобы больше не было. Он вышел из кабинета и направился в спальню, где в скором времени уснул сном младенца. В тот день Трэйтор шел по длинному мраморному коридору, как друг внезапно из-за поворота вылетел Валмер и наскочил прямо на него. — В чем дело, — спросил Трэйтор с недовольным лицом, отталкивая Валмера, стоявшего прямо на его правой ноге. — Ты совсем с ума сошел? Ты мне ногу отдавил. — Прости, пожалуйста, — стал лепетать Валмер в ответ. — Просто меня прямо переполняет радость! Трэйтор взглянул на него: черные глаза-бусинки сквозь очки сияли от радости. Он стоял перед ним и чуть ли не приплясывал. — В чем дело? — раздраженно спросил Трэйтор. — Как в чем? Ах да, я же не сказал. Вот, смотри, — с этими словами он протянул запечатанный конверт. — Ну и что это? — Как что?! Это же письмо от Вагрела! — радостно воскликнул Валмер. — Я хотел пойти к себе и по дороге нечаянно столкнулся с гонцом. Тот сказал, что направляется к его величеству с письмом от Вагрела. Трэйтор, армия всего в сутках пути от Палбриджа! Мне это гонец сказал. Скоро они разобьют братнийцев и войне конец! — А что в этом письме? — спросил Трэйтор. — Ну, уж я точно не знаю, но догадываюсь, что там написано. — И что же там, по-твоему, написано? — не унимался Трэйтор. — Наверняка Вагрел извещает короля о том, что армия подходит к Палбриджу, и вот-вот произойдет сражение. Радость-то какая! Наконец-то эти братнийцы почувствуют, что такое нападать на Фильнию! Валмер хотел дальше пуститься в путь, но Трэйтор его остановил. — Послушай, Валмер, — с улыбкой сказал он. — Новость и в самом деле замечательная. Но, скажи мне, пожалуйста, ты хочешь лично вручить это письмо королю, или для тебя это не важно? Валмер озадаченно посмотрел на Трэйтора. — Просто ты сказал, что направлялся к себе, когда встретил гонца, а я как раз шел к королю, когда ты на меня налетел. Поэтому решил, если хочешь, я могу сам передать письмо его величеству, все равно я иду туда. А ты мог бы идти к себе. — Что же, признаюсь, мне так даже удобнее. Не надо делать крюк. — Вот и я о том же. И я обязательно скажу Милату, что это письмо мне передал ты. — О, это совершенно не обязательно. Какая разница, кто принесет королю хорошую весть? — Вдруг для тебя это имеет какое-то значение. — Нет-нет. Пожалуйста, иди, и неси королю письмо. — Как хорошо, что скоро войне придет конец, — сказал Трэйтор с притворной радостью. — Вот и я о том же. Ну ладно, я побежал. — Какая замечательная новость! — воскликнул король, не сдерживая радости, после того, как Трэйтор вручил ему письмо. — Наконец-то мы побьем братнийцев. Все, войне скоро придет конец. К тому же, двадцатитысячный резерв, который удалось собрать в самые кротчайшие сроки, уже находится под Палбриджем и станет отличным дополнением Вагрелу. К сожалению Юлий куда-то пропал, и наладить контакт с магами не удалось. Но ничего, я уверен мы и без них справимся — Народ будет ликовать и прославлять своего правителя, — заметил Трэйтор. — Да. Теперь-то братнийцы почувствуют на себе всю мощь фильнийской армии. А короля Бренера наверняка опьянили его победы. То-то будет, когда его войско разобьют в пух и прах. — Думаю, это будет то еще зрелище, когда его солдаты побегут с поля боя, — вторил королю Трэйтор. — Да, это будет превосходно. А знаешь, я бы хотел посмотреть на эту битву. Хотел бы я видеть собственными глазами, как враги трусливо бегут, а им вдогонку несется победный клич моей армии. Решено, завтра рано утром выезжаю в Палбридж. — Ваше величество, я думаю, вы не поспеете к битве. Пока вы доберетесь, она закончится. — Вздор. До Палбриджа сутки пути от Ландрсмита. А если ехать налегке, то можно и за день управиться. Так что я не только увижу битву собственными глазами, но еще успею произнести напутственную речь своим воинам. Думаю, они очень обрадуются, увидев меня. Не могу я сидеть во дворце, в такой момент. Солдаты должны знать, что король вместе с ними. Тогда они будут биться еще храбрее. Разумеется, храбрости нашим воинам и так не занимать, это же не какие-нибудь братнийцы. И, все же, мое появление окажет на них очень благотворное влияние. — Но, ваше величество ... — хотел возразить Трэйтор,. — И слышать ничего не желаю, — перебил его Милат. — Завтра же ранним утром выезжаю в Палбридж. Никого из придворных брать не стану. Вы, Трэйтор, тоже оставайтесь здесь. — Слушаюсь, ваше величество. В скором времени Трэйтор покинул дворец, и спустя две четверти часа он сидел в гостиной своего дома мрачнее самой хмурой тучи. Еще через три четверти часа к нему приехал Генри. — Армия на подходе к Палбриджу. Вот-вот будет битва, — сказал Трэйтор, как только Генри уселся в кресло. — Отличные новости. А откуда это тебе известно? — поинтересовался Генри. Трэйтор рассказал брату все, что с ним приключилось во дворце. И про письмо, и про то, что король намерен завтра утром направиться к войску. — Печальные вести, дорогой брат, — сказал Генри, когда Трэйтор закончил свой рассказ. — Печальней некуда. Если король уедет к Вагрелу в Палбридж, это будет конец всему. Там мы его не достанем. Весь карточный домик, который я так выстраивал, рухнет, и не видать нам власти, как собственных ушей. — В таком случае, нужно действовать. И, как можно скорее, — заключил Генри. — Да. Сегодня ночью ты мне понадобишься, Генри. Ближе к полуночи будь во дворце. И, я тебя умоляю, не вздумай вечером пить. — Я буду трезв, как стеклышко, — заверил Генри брата. — Я серьезно, Генри. У тебя должна быть ясная голова вечером. — Я не подведу тебя, брат. Можешь на меня рассчитывать. — В таком случае ступай. Был спокойный вечер. Плотно поужинав, король Милат отправился в кабинет, чтобы почитать. У него было хорошее настроение, и так спокойно на душе, так легко ему еще никогда не было. Все невзгоды вдруг куда-то исчезли. Остался лишь покой, тишина, книга и верный пес Гуно, мирно посапывающий подле хозяина. Милат так погрузился в чтение, что даже не заметил, как пролетел вечер, часы стали показывать одиннадцать часов. Взглянув на время, король заложил страницу и положил книгу на стол. Он собирался отправиться в спальню, когда в дверь постучали. Этот стук был громче и резче, чем обычно. — Войдите, — скомандовал король. В кабинет тут же ввалился Трэйтор, а вместе с ним Сервус и несколько солдат из стражи. — В чем дело? — Ваше величество, беда, — сказал Трэйтор. Его лицо с черной бородой, выбритой в виде треугольника, искажала маска неподдельного ужаса. — Что вы хотите сказать? — спросил все еще недоумевающий Милат. — Заговор, ваше величество, — пролепетал Трэйтор и замолчал, слова не шли у него из груди. При этом слове король почувствовал, как все у него внутри екнуло. — Какой заговор? — Совет, ваше величество. Это все они, проклятые предатели. Нам нужно спешить, — лепетал Трэйтор. — Куда спешить? Объясните уже нормально, что здесь происходит! — Ваше величество, члены совета решили отомстить вам за их роспуск и наняли десяток наемников, чтобы они ворвались во дворец и убили вас. — Это какой-то абсурд. Быть того не может, — сказал Милат, стараясь делать вид, что эти слова его нисколько не напугали. — Им ни за что сюда не пробраться. Этот дворец надежно охраняется, между прочим, вашими солдатами, Сервус. — Так и есть, ваше величество. Но недругов много. Мои люди бьются за вас в эту самую минуту и готовы отдать жизнь за своего короля. Скоро сюда прибудет подкрепление. Но, до тех пор, дабы не допустить самого страшного исхода, мы должны спрятать вас на некоторое время. Пока мои люди не разделаются с этими мятежниками. Король выглянул в окно, которое выходило во внутренний двор, и ужаснулся. Солдаты из королевской стражи, облаченные в серебристые доспехи, сражались с какими-то людьми в синих одеждах, которых монарх видел впервые. От увиденного все в голове Милата тут же перемешалось. Он отошел от окна и тяжело вздохнул. Страх охватил все нутро ледяной рукой. — Ваше величество, нам нужно срочно бежать, умоляю вас, пока враги не ворвались во дворец, — снова пролепетал Трэйтор. — Разве такое возможно? — спросил Милат. Он словно впал в оцепенение. — Ваше величество, вы же не хуже меня знаете этих людей. Они на все пойдут ради власти. И вас они ненавидят, и меня тоже. Они нас двоих убьют, а после будут долго глумиться над нашими трупами. Последние слова, казалось, подействовали на Милата. Он вышел из оцепенения, которое ненадолго овладело им. — Идемте. Милата вели по длинному коридору. Впереди шли Сервус и Трэйтор, позади — солдаты. И с каждым шагом, у Милата все сильнее разрасталось чувство тревоги. Его ноги налились свинцом, и, казалось, отказывались двигаться. Тем не менее, он продолжал идти, не понимая, что же с ним происходит. Сердце с каждым шагом билось все сильнее и сильнее, собираясь выпрыгнуть из груди. Страх сжал его ледяными щипцами и никак не хотел отпускать. Это был страх не из-за того, что ему наговорил Трэйтор и не из-за того, что он увидел во внутреннем дворе. Нет, это был страх перед чем-то неизвестным, сейчас что-то должно произойти, что-то ужасное. Что-то непоправимое. Милат чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Он и не заметил, как они спустились по лестнице в длинный подземный коридор, пропахший сыростью. Через каждые несколько метров на стене висели зажженные факелы, словно кто-то заранее спустился сюда и зажег их, зная, что король пойдет этим путем. Пройдя довольно длинное расстояние по коридору, Сервус и Трэйтор остановились. Следовавшие позади солдаты обступили короля кругом — Что происходит? — спросил Милат. — Мы пришли, — твердо ответил Трэйтор. В его руках что-то блеснуло, и через секунду монарх почувствовал ужасную боль в груди. Трэйтор вынул кинжал и вновь вонзил. Милат почувствовал, как ноги подкосились, однако он собрал все свои силы и оттолкнул от себя убийцу. Но тут же, сзади в него вонзился еще один клинок. А затем еще один. Тьма поглотила Милата. Он даже ничего не сказал. Его разум быстро затуманился, а затем огонь в его глазах окончательно погас. Король Милат был мертв. В тот самый момент, когда короля вели по длинному коридору, верный пес Гуно не находил себе места. Запертый в кабинете хозяина, он скулил и метался из угла в угол. Он скребся в дверь и даже пытался ее прогрызть. Но все было тщетно. Не хотела эта проклятая дверь выпустить бедного Гуно к другу и хозяину. Пес продолжал жалобно скулить и лаять. Но никто не мог ему открыть, потому что никто не слышал несчастного. Наконец, Гуно сел возле двери и завыл так жалобно и протяжно, и столько было тоски в этом вое, что кровь стыла в жилах. Это был первый и последний раз, когда пес так выл. Закончив свою жалобную, пробирающую до костей серенаду, он лег, пискнул и издох. Не выдержало бедное собачье сердце такой тоски. Оно остановилось в тот самый момент, когда король Милат упал замертво.