Хроники Фильнии. Пробуждение тьмы.

Кони пробирались сквозь лесную чащу, выпуская из ноздрей клубы пара. Снега выпало по щиколотку, так что двигаться еще было нетрудно. День катился к вечеру, солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в кроваво-красные тона. Войско шло огромной вереницей, оставляя позади себя вытоптанные лесные чащи и следы от прогоревших костров. Всадник в черном шерстяном плаще пустил скакуна легким галопом в середину колоны, где ехал Бренер. — Ваше величество, я думаю пора останавливаться на ночлег, — заговорил он, поравнявшись с королём. — О, вот как, — отозвался Бренер. — Пора разбить лагерь, пока солнце совсем не скрылось. Да и воины порядком устали. — Да, еще бы им не устать. Полторы недели в пути, и никаких серьезных столкновений. Они не только устали, но и заскучали. Признаюсь, я тоже. — Так что прикажете? — Что ж, Кеслер, пора бы отдохнуть. Я и сам уже устал от этой верховой езды. На сегодня достаточно. Разбиваем лагерь. — Слушаюсь, ваше величество. Кеслер развернул коня, подъехал к одному из всадников и передал распоряжения. Тотчас же по цепочке послышались команды, и войско остановилось. Солдаты, расходясь в стороны от протоптанной ими же дороги, принялись разбивать лагерь. Уставшие и измотанные за целый день пути, они с огромным удовольствием кинулись рубить дрова, ставить палатки и разводить костры. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и сотни огоньков, словно гирлянда, озарили большой военный лагерь. Солдаты сидели возле жаркого костра и с огромным аппетитом уплетали ужин, кое-где слышались шутки, но большинство воинов находились в угрюмом настроении. Король Бренер прав — солдаты заскучали. С тех пор, как пала крепость Пирс, не было ни одного столкновения с неприятелем. Поначалу всех это удивляло: как же так, неужели им дадут вот так запросто продвинуться вглубь страны? Потом это стало забавлять. Все считали, что фильнийцы попросту струсили оттого, что их «неприступная крепость», о которой когда-то слагали легенды, пала под натиском братнийцев. Но в последние дни всех накрыла скука. И даже любой завязавшийся бой был бы бальзамом на душу, но, как назло, на пути попадались лишь деревни, брошенные местными. Все мало-помалу уставали. Часто их путь пролегал не по хорошей грунтовой дороге, а через поля и леса, через реки, покрытые слабой коркой льда, не выдерживающей человеческого веса. И тогда эти реки приходилось переходить вброд. Люди быстро вымотались, и лишь предстоящая битва под Керсабором вдохновляла их, да заставляла терпеть все тяготы непростого пути. Бренер сидел в своем шатре. Он только что окончил ужин и развалился на мягкой перине с кубком вина, которое он попивал мелкими глотками. Король, хоть и не нес тяжкого бремени войны, как его солдаты, однако, дни бесконечной дороги утомили и его. Ему хотелось уже как можно скорее добраться до Керсабора и взять, наконец, этот город. Вот тогда-то Милат поймет, что за народ эти братнийцы. Если падение Пирс было уколом булавки, то падение Керсабора должно быть ударом кувалдой по голове, от которого невозможно оправиться. Бренер уже грезил о том, как Милат приползет к нему с позорным предложением о перемирии. Мысль о том, что братнийская армия так еще и не встретилась с армией неприятеля его не посещала, равно как и то, какие из этого могли бы выйти последствия. А ведь фильнийская армия считалась сильнее братнийской. Вот только Бренер в череде легких победоносных сражений об этом совсем позабыл. Он был уверен, что с таинственным помощником в зеркале ему нечего бояться. Фильния обязательно будет у него в руках. В шатер вошел Кеслер, слегка поклонился и произнёс: — Вернулись передовые отряды, ваше величество. — И что говорят? — До города примерно полтора дня пути. Если поторопиться, то можно уложиться за день. Но я бы торопиться не стал, дабы сохранить силы воинов перед предстоящей осадой. — А что армия противника? — К моему удивлению, фильнийской армии в районе Керсабора нет. — Видимо, король Милат решил не защищать город. Возможно, он считает, что Керсабор способен пережить осаду без его помощи. — Не знаю, что думает король Милат, но я считаю, что это его самый сильный промах. И, признаюсь, мне как-то даже не по себе от этого. — Отчего же? Разве мы не должны воспользоваться оплошностью противника? — Так оно и есть, ваше величество. Только совсем не понятно, где же в таком случае армия Милата. Неужели он дожидается, пока наше войско захватит половину его страны? — Кто знает, о чем думает Милат. Возможно, он просто плохой стратег и военачальник. Да это, в сущности, и не важно. Главное, какие выгоды мы можем из этого извлечь, верно? — Так точно. — Это все новости? — Да. — Что ж, Кеслер, тогда ступайте, отдохните, как следует, перед предстоящей дорогой. Кеслер поклонился и вышел из шатра. Бренер допил вино, продолжая грезить о том, как встретит его народ на родине. Какие легенды начнут слагать о нем. О том, как он покорил половину вражеской страны, не встречая никакого серьезного сопротивления. И тут, словно давняя травма, которая напоминает о себе в самый неподходящий момент — в памяти всплыл образ незнакомца из зеркала, который ему помогал, и, которому, на самом деле, он был обязан всеми этими победами. Ведь если бы не он, ни за что на свете Бренер не напал бы на Фильнию. Его предки много раз воевали с этой страной, и всегда проигрывали, за исключением всего нескольких случаев, которые можно было пересчитать по пальцам одной руки. И каждая война отбирал кусок территории его страны. В конечном счете, Фильния обрела могущество, а Братния была обглодана и опозорена. После последнего поражения, которое потерпел его отец, братнийцы больше не хотели никакой войны с соседом. Однако затаенные обиды по-прежнему вызревали, словно нарыв, в сердцах его подданных. И теперь, он, король Бренер, такой молодой — ведь ему всего двадцать семь лет — смог захватить крепость Пирс и собирается взять один из крупнейших городов Фильнии — Керсабор. Еще месяц назад он ни за что не поверил бы в это. И тут он вспомнил об одном сокровище. Про него ему еще в детстве рассказывали легенды. Книга. И как же он про нее мог забыть? Ведь у фильнийцев хранится та самая книга, открыв которую можно обрести небывалое могущество. Да-да, так и есть, только вот от нее нет никакого толка без камней, которые так надежно спрятаны, что никто их не может найти. Надо бы потом, когда его армия одержит победу, попросить Милата показать ему эту книгу. Попросить? Потребовать, чтобы она была передана его народу для хранения. Так фильнийский король еще больше будет унижен. Да, мысленно король Бренер был уже победителем, что и говорить. Он не думал, что таинственный мужчина в зеркале так и не назвал причин, по которым ему помогает. Бренеру и в голову не приходило, что внезапный и странный помощник, может неожиданно исчезнуть так же, как и появился. На следующий день, рано утром, принялись сворачивать лагерь. Тушили костры, на которых еще недавно готовился завтрак, собирали палатки, запрягали лошадей; сотни солдат сновали туда-сюда, напоминая муравьев. И снова, выстроившись в колонны, напоминая громадную черную змею, братнийская армия пустилась в путь. К полудню вышли на дорогу и идти стало легче и веселее. Настроение у солдат, да и у их командиров тоже, поднялось, ибо они направлялись прямиком к Керсабору — наконец-то можно будет размять косточки в предстоящей битве. По мере приближения к городу все чаще попадались опустевшие деревни. Люди уносили ноги, наспех собирая скарб и уводя скотину, чтобы врагу ничего не досталось. Некоторые сжигали дома, и тогда перед братнийцами представали еще дымящиеся пепелища. Это нисколько не удивляло ни Бренера, ни его помощников. И все же, отсутствие припасов в этих деревнях, расстраивало короля. Провианта армии хватит еще надолго, но, было бы куда лучше, если бы фильнийцы оставляли хоть что-то. Тогда запасы можно было бы растянуть на более длительный срок. Прошел очередной день пути. На ночлег остановились раньше, чем обычно. Разводить костры запретили, так что пришлось довольствоваться холодным ужином. Утром, позавтракав на скорую руку, свернули лагерь и отправились в путь. Широкая извилистая, уже обезлюдевшая, дорога, по которой часто проезжали торговцы с гружеными телегами, вывела армию короля Бренера на вершину холма, откуда открывался отличный вид на прекрасный город Керсабор. Десятки огней озарили пасмурное небо. Адский, всепожирающий огонь, сыпался на город в виде огромных горящих снарядов братнийских требушетов. Они обрушились на стены и ворота, на дома и на площади, на жителей и на солдат. Здания со страшных гулом и треском превращались в груду камней, под которыми находили смерть жители города. Огонь моментально расползался, пожирая все, что ему было под силу пожрать на своем пути. Солдаты и жители города бегали с ведрами воды, пытаясь тушить пламя, однако эти тщетные попытки не приносили никакого успеха. Там, где тушился один язык пламени, тут же возникало еще три. Несмотря на зиму, огонь распространялся с невиданной скоростью. Десятки деревянных домов уже были объяты пожаром. А горящие снаряды все сыпались и сыпались, и казалось, нет им конца. Они разбивались со страшным треском о городские стены, врезались в башни и ворота, пытаясь пробить брешь в обороне города. Но сделать это никак не удавалось. И, несмотря на пожары и разрушения, Керсабор продолжал стоять, словно великан, которому нанесли легкое ранение. Пока требушеты продолжали метать снаряды, король Бренер, облаченный в черные доспехи, выехал на коне перед выстроенными в боевом порядке солдатами, которые вот-вот приступят к штурму города. Они, словно хищники, почуявшие добычу, стояли, предвкушая предстоящую битву. Настроение у них было боевое, и Бренер решил произнести какую-нибудь триумфальную речь, от которой они еще больше воодушевятся. — Солдаты! Братья! — кричал Бренер, правя коня вдоль первой шеренги. — Сегодня наступает новая эра в истории нашей страны. Посмотрите, где мы с вами находимся. Еще совсем недавно нам казалось несбыточной мечтой взять крепость Пирс, а сегодня прямо перед нами Керсабор! Мы — первые, кому удалось так глубоко продвинуться вглубь Фильнии. Мы — те, кто отомстит за все поражения, которые понес наш народ от фильнийцев. Вспомните, какие легенды слагали об их армии, и где она теперь?! Вы — та сила, которая смогла сдвинуть чашу весов в нашу сторону. И через сотни лет о нас с вами будут слагать легенды. Мы войдем в историю. Через сотни лет наши дети и внуки будут рассказывать, как мы одержали победу под Керсабором! Как мы вернули былое величие нашей страны! Победа будет за нами! Штурмуйте же Керсабор! Солдаты с ревом кинулись в бой. Несмотря на сотни стрел, посыпавшихся на них дождем, они не остановились — добежали до цели, и десятки лестниц облокотились на стену. По ним тут же поползли солдаты. Фильнийцы их скидывали, бросали в них камни, пускали стрелы. Мертвые братнийцы падали на землю, словно переспевшие яблоки с деревьев. А когда кому-то из братнийцев все-таки удавалось взобраться на стену, то их тут же встречали обороняющиеся солдаты с острыми мечами. Скрежет металла, крики солдат, свист пролетающих стрел — все смешалось в этой битве. Казалось, что на земле настал ад. Братнийцы, как не пытались прорваться в город, падали со стен. Те, кого не пронзила стрела или не проткнул меч, сворачивали себе шеи, ломали руки и ноги, падая на трупы своих товарищей. Они пытались пробить тараном городские ворота, но каждый раз, когда им удавалась подойти к ним вплотную, на них выливали масло и поджигали. И тогда горящие люди разбегались в стороны, издавая душераздирающие вопли. Кому везло, тех сражала неприятельская стрела, прежде чем они сгорали заживо. Трупов с каждым часом становилось все больше, а город все еще не был взят. Более того, его жители и солдаты не прекращали яростного сопротивления, уничтожая противника всеми возможными способами. Кеслер, видя, что никакого результата нет, а войско продолжает редеть, несколько раз предлагал Бренеру остановить битву и дать войску передохнуть, но король упрямился и не хотел отступать. Ближе к вечеру к Бренеру подъехал Валтер. Каштановые, кудрявые волосы слиплись от пота, левая щека изодрана в кровь. Он хромал на правую ногу и тяжело дышал. Он, как и Кеслер, просил короля прекратить бой, так как солдаты устали, а враг продолжает отчаянно сопротивляться. Как бы Бренеру не хотелось взять Керсабор одним штурмом, вид уставшего и изнуренного Валтера заставил его дать команду прекратить бой и отступить на исходные позиции. Всю ночь над лагерем братнийцев раздавались стоны раненых. Одни жалобно просили воды, других лихорадило и они, лежа в бреду, звали жен или детей, третьи стонали от невыносимой боли, которую ничем нельзя было заглушить. В армии братнийцев не было магов, которые могли бы сварить зелье, облегчающее любую боль, поэтому единственное, на что могли рассчитывать несчастные, было вино, которое толком не могло облегчить их муки. Бренер аккуратно шел сквозь ряды раненых, стараясь ни на кого не наступить. Если кто-то узнавал короля, то пытался встать, даже, несмотря на раны. Однако Бренер каждый раз жестом пресекал эти попытки. Он вышел специально, чтобы подбодрить солдат. Король понимал, что в сегодняшней битве погибло много воинов, и еще больше было ранено, а потому он считал необходимым показать, что он рядом и не бросил их. Проходя мимо сильно раненых, он старался сказать что-нибудь приободряющее. И стоит отметить, появление монарха возымело эффект. Солдаты, не только раненные, но и те, кому посчастливилось остаться целым и невредимым в сегодняшней битве, увидев Бренера, спокойно шагающим среди них, сразу как-то воспряли духом, и прониклись еще большим уважением к своему королю. Да, сегодня им не удалось взять Керсабор. Но ничего страшного. Завтра будет новый день, и они готовы снова драться. И уж завтра они наверняка одолеют фильнийцев. Ведь они смогли взять Пирс, значит, возьмут и Керсабор. В следующие два дня шли не менее ожесточенные и кровавые бои. Братнийцы продолжали наступать, но фильнийцы яростно сопротивлялись и били врага, не давая ему никакой пощады. Вечером третьего дня, Валтер, Кеслер, Айрен и их помощники находились в шатре Бренера, где обсуждалось текущее положение дел. Все присутствующие сходились во мнении, что нужно менять тактику. Кеслер считал необходимым перейти к осаде, справедливо полагая, что взять город штурмом им не удастся: фильнийцы стоят насмерть, а армия короля Бренера несет колоссальные потери. — Если так и дальше будет продолжаться, — говорил военачальник, — то через пару недель от армии ничего не останется. Это было справедливое замечание. Бренер и сам начинал понимать, что взятие Керсабора обойдется очень дорого. Войско уже заплатило немалую цену погибшими и раненными, и было неизвестно, сколько еще падет братнийцев. Но, все же, предложение Кеслера король не принял. Молодой Валтер напомнил, что если начнется длительная осада, то с большой долей вероятности на помощь осажденным успеет подойти основная фильнийская армия. А этого допустить нельзя. Потрепанные в сражениях братнийцы неминуемо потерпят поражение и будут вынуждены отступить. Бренера раздирали противоречивые чувства. С одной стороны он разделял опасения Валтера, с другой — не мог не соглашаться с Кеслером — бывалым воином, имевшим богатый военный опыт. Если продолжать идти в лобовую атаку, то скоро от войска ничего не останется. Нужно было найти слабое место в обороне города. Бренер вспомнил незнакомца из зеркала. Почему он не появится и не даст подсказку, как это уже было не раз? Неужели он решил больше не помогать? Бренер быстро прогнал от себя эти мысли. Да, было странно, что незнакомец не сказал, каким образом стоит брать Керсабор. Но, все-таки, он помогал уже дважды. Вероятно, он просто решил, что Бренер и сам справится с этой задачей. В конце концов, не может же он помогать на каждом шагу. И, тем не менее, Бренер готов был сейчас многим пожертвовать, лишь бы узнать слабое место в обороне города. А в том, что такое место есть, король был твердо уверен. Не бывает абсолютно неприступных стен. Где-то наверняка есть лазейка, вот только где? В тот вечер споры в королевском шатре велись долго. Айрен, Кеслер, Валтер и их помощники предлагали множество различных вариантов. И все они почти тут же отметались. Лишь один человек за вечер не проронил ни слова. Он стоял со скрещенными на груди руками, погруженный в какие-то мысли и, казалось, совсем не слушал то, что говорили присутствующие. Это был человек средних лет, невысокого роста, коренастый, с короткими каштановыми волосами. Его лицо не имело никаких примечательных черт, за исключением выпяченной толстой нижней губы, напоминающей жирную сосиску. Бренер, порядком уставший за этот вечер, внезапно остановил взгляд голубых глаз на этом человеке. Его возмутили и его задумчивый вид, и то, что он за весь вечер не проронил ни слова. Зачем же он тогда нужен здесь, если не хочет принимать никакого участия в этом утомительном разговоре? Бренер специально пригласил сюда помощников Айрена, Валтера и Кеслера, чтобы те тоже поделились предположениями относительно штурма Керсабора. Неужели этот человек пришел сюда, в королевский шатер, и стоит тут, мечтая непонятно о чем? — А что думает обо всем этом Илмер? — спросил Бренер высокомерным тоном. — У вас такой задумчивый вид. Поделитесь с нами соображениями. Илмер, внезапно оторванный от своих мыслей, почувствовал устремленные на себя взгляды. Но его, казалось, это совсем не смутило. Он только втянул нижнюю губу и склонился в легком поклоне. — Все это время, ваше величество, одна мысль не давала мне покоя. — Что же это за мысль? — Она посетила меня сегодня днем, во время очередного штурма. Сначала она мне показалась безумной, но пока я находился здесь, ко мне пришла твердая уверенность, что моя задумка сработает. — Продолжайте, — приказал заинтересованный Бренер. — Я заметил, что кладка камня в западной стене выглядит свежее, будто не так давно там заделали какой-то большой проем. Скорее всего, старые ворота. Если сконцентрировать удар наших требушетов в этом районе, то стена не выдержит. — А вдруг это не так, ваше величество? — заговорил Айрен. — Вдруг новая кладка окажется сильнее старой, тогда мы зря потратим кучу снарядов. Но Бренер, казалось, не слышал Айрена. — Хм, что ж, меня заинтересовала ваша идея, Илмер. А вы, Кеслер, что думаете? — Неплохая идея, ваше величество. Я считаю, что стоит попробовать.. — Значит, решено, — сказал Бренер. — Что ж, надеюсь, завтра мы уже будем пировать в Керсаборе. На следующий день с самого восхода солнца братнийские требушеты начали метать каменные снаряды в место, указанное Илмером. Он оказался прав: кладка в западной стене была свежее, а потому, спустя некоторое время она со страшным треском разлетелась на кусочки, освобождая противнику путь в город. Бой шел почти до самого вечера. И, хоть фильнийцы сражались отчаянно, их судьба была предрешена. Пока ворота были целы, стены помогали им выдерживать натиск неприятеля. Но, как только в обороне была пробита брешь, численный перевес братнийцев сделал свое дело. С каждым часом неприятель все глубже продвигался в город, и звуки битвы становились более приглушенными, пока к вечеру вовсе не стихли. Бренер наблюдал за происходящим, сидя в походном кресле возле шатра. Он слышал звуки боя и ликовал, радуясь близкой победе. Город, который, как ему казалось невозможно взять, бился в предсмертных конвульсиях. Бренер с удовольствием пил вино и чувствовал себя великим завоевателем, которому нет равных. Незнакомца из зеркала он быстро вытеснил из памяти. Монарх наслаждался моментом и не хотел думать ни о чем другом, как о победе. Король представлял, как на родине его встретит народ, когда он проедет со своей армией по улицам столицы. Как ему будут рукоплескать, и кидать цветы под ноги. Да, Бренер вписал свое имя в историю на многие века. Никому еще не удавалось сделать то, что сделал он. Никто еще не брал Керсабор. А он смог! Он — король Бренер! Монарх сидел, придаваясь приятным мыслям, как вдруг заметил облака густого черного дыма, поднимающегося над городом. Кровавое зарево, словно лучи багрового заката, залило весь небосвод. Поначалу Бренер даже подумал, что это солнце садится, освещая горизонт кровавыми лучами. Но довольно быстро он понял, что это вовсе не закат. Неужели в городе начался такой сильный пожар? Но, ведь, они целых три дня метали подожженные снаряды, и ничего подобного не происходило. Да, тогда тоже поднимался дым и были видны всполохи огня, но не так, чтобы все небо было залито багровыми красками. И дым не напоминал громадного черного демона, поднимающегося над городом. На горизонте показался всадник. Он скакал на черном коне прямо к королевскому шатру, подгоняя своего скакуна. Через минуту Бренер узнал знакомое лицо Кеслера, окаймленное длинными, черными волосами. — Ваше величество, город пал, — объявил он, едва спешившись. — Это прекрасно. Значит, мне можно въехать в город? — Да, ваше величество. Все очаги сопротивления подавлены. — Замечательно. Что ж, сегодня можно праздновать победу. Эй, коня мне, — приказал король одному из своих слуг. — Скажи мне, Кеслер, а что за клубы дыма поднимаются над городом? Неужели там такой сильный пожар? — Фильнийцы подожгли склады с провиантом. — Вот как? — эта новость поразила Бренера, что в свою очередь тут же отразилось на его лице, и оно приняло такое выражение, словно сладкая конфета в один момент обрела горький привкус. — Да, ваше величество. Как только стало очевидно, что город падет, фильнийцы подожгли весь свой провиант. Очевидно, они готовились к этому заранее. Сейчас мы заставили всех жителей тушить эти пожары, но думаю, это уже вряд ли поможет. — Это не очень хорошие новости, Кеслер. Поговорим об этом позже. Поехали же скорее в город. Бренер взобрался на белого, как снег коня и пустил его галопом в город. Кеслер отправился следом. Под радостные возгласы, прославлявшие монарха, Бренер въехал в город. Его солдаты, грязные, потные, окровавленные, невзирая на невыносимую усталость, восторженно приветствовали повелителя. В черных доспехах, они напоминали ворон, которые радостно приветствовали вожака. Бренер ехал, подняв правую руку, отвечая на их восторженные крики. Король улыбался во все зубы, он буквально светился от радости. Все внутри него ликовало, а бурная встреча солдат, которые громко кричали ему в след приветствия и «ура», привносили ощущение неописуемого восторга. Он был звездой, сошедшей с небес, которой поклонялись простые смертные. И эти смертные, ликуют от радости, что светило спустилось к ним, и сейчас проезжает рядом на белоснежном коне. Это неведомое до сей поры чувство приятно дурманило и опьяняло. Бренер даже не мог представить себе, насколько приятен вкус победы, и какой это неописуемый восторг, проехать под рукоплескания своих подданных. Что же будет, когда он вернется домой, и толпа горожан будет чествовать своего победителя? От этих мыслей Бренеру стало еще приятней. А между тем, он ехал по разрушенным улицам, усеянным трупами. Не только солдаты нашли тут свое последние пристанище. Женщины, старики, подростки лежали среди развалин, застыв в неестественных позах. Кого-то придавило обрушившейся балкой, в кого-то попала стрела, а кому-то так и не удалось выбраться из охваченного пожаром дома. Смерть кружила среди разбитых улиц. Она призраком бродила по разным закоулкам, неся слезы и горе. Дома, разбитые и обугленные, накренились словно калеки. Кое-где стояли выгоревшие дотла строения, от которых остался один черный фундамент. Вид этих разрушений непременно наводил бы ужас, окажись какой-нибудь одинокий житель в таком месте под покровом ночи. Но среди общего ликования победители не замечали всего того кошмара, который царил здесь. Они взяли город, и это самое главное. Черный густой дым, который Бренер приметил, находясь еще возле своего шатра, по-прежнему расползался над городом, разнося запах гари. Пепел летел откуда-то сверху. Алые всполохи то и дело озаряли небосвод. Проезжая по очередному разбитому кварталу, среди груды руин, Бренер обратил на это внимание, и приказал Кеслеру, ехавшему позади, потушить пожар как можно скорее. Однако, это было не так просто, хотя бы потому, что таких крупных пожаров было несколько. Кеслер не обманул короля: фильнийцы в самом деле, подожгли все склады с провизией, не желая отдавать ее врагу. Тем не менее, после того как король подъехал к замку, Кеслер отдал помощникам распоряжение согнать всех жителей на тушение пожаров. Возле замка, большого и довольно плотного строения с толстыми стенами, собралась приличная толпа военачальников и высших командиров, которая так же как и солдаты, встретила короля радостным ликованием. А затем, когда Бренер спешился и ступил на огромную прямоугольную лестницу, все хором, в один голос, принялись трубить «Да здравствует король!». Уши Бренера впервые слышали нечто подобное. Это была первая его война, впервые он одержал такую победу. И осознание того, что он заслуживает этих почестей, еще сильнее согревало душу. Он поднялся по лестнице и с улыбкой пожал каждому руку, затем повернулся к небольшой площади, на которой среди руин и развалин развевались знамена с изображением ворона, сжимавшего в лапах золотую стрелу. Бренер достаточно громко прокричал какие-то радостные слова, но они утонули среди общего гомона и радостного ликования. Монарх постоял еще несколько секунд, наслаждаясь моментом, затем помахал солдатам рукой и ушел в замок. Длинные коридоры с огромными расписными потолками, несмотря на недавнее сражение и все еще царивший в некоторых местах беспорядок, по-прежнему выглядели великолепно. Десятки люстр с зажженными свечами освещали картины, некоторые из которых либо криво висели, либо и вовсе валялись на полу — последствия недавней битвы в замке. В ярких лучах огней мраморный пол отсвечивал желтоватой белизной. Бренер не мог поверить глазам. Он думал, что этот замок будет подобным тому, что он занимал в крепости Пирс, а на деле это место отдаленно напоминало его собственный дворец. Да, тут не было той королевской роскоши – золотых стен и потолков, однако их с лихвой компенсировали великолепные мраморные статуи и длинные белоснежные колонны. Резная мебель из ореха, превосходные богатые ковры и непревзойденная роспись на потолках. Подумать только, как все это могло уцелеть? Среди разбитого и наполовину сгоревшего города такое великолепие казалась совсем нереальным. — А где же хозяин этой красоты? — спросил Бренер Кеслера, осматривая очередную картину. — Разве он не должен сдаться на милость победителя? — Он мертв, ваше величество, — ответил Кеслер. — Вот как? Он погиб в сражении? — Нет, отравился. — Отравился? — Точно так. Когда мои солдаты ворвались в столовую, старик сидел за столом вместе со своей женой и близнецами — мальчиком и девочкой. На вид им было лет по тринадцать. Все были мертвы, кроме отца. Тот еще успел сказать пару слов, прежде чем испустил дух. — И что он сказал? — Он сказал, что ни за что не сдастся нам живым, и мы все здесь найдем свою смерть. После этих слов умер. — Хм, вот же глупый старик. А ведь я собирался оставить его в живых. Но, да ладно, каждый сам выбирает свою участь. А мы сегодня празднуем победу. Праздничный ужин длился до самого позднего вечера. Вино лилось рекой. Торжественные тосты и поздравления не переставали звучать. Смех и радостный гомон царили в большой, богато обставленной столовой, в которой совсем недавно наместник Керсабора вместе со своей семьей отправился к праотцам. Бренер лишь на мгновение, уже в который раз за последнее время, глядя на своих помощников, задумался: «Кто же из них подслушивал мой разговор с таинственным помощником? У кого хватило дерзости?» Тот факт, что его тайна раскрыта несколько удручала монарха. Однако в такой вечер Бренер не хотел долго погружаться в неприятные мысли, а потому он быстро переключился на всеобщее веселье. Разошлись под утро. В спальне, которую отвели королю, Бренера ждал «сюрприз». Молодая красивая девушка стояла в полумраке и застенчиво опустила немного раскосые голубые глаза, как только вошел король. Она была невысокого роста, широкобедрая и пышногрудая. В свете горящих свечей, ее длинные светлые волосы отливали золотом. Бренер, порядочно выпив этим вечером, медленно приблизился к ней. Он мягко коснулся ее плеча и почувствовал, как она вздрогнула. — Не бойся меня, — прошептал он ей на ухо. Король взял ее волосы и медленно поднес их к лицу. Нежный аромат жасмина и мяты легонько коснулись его носа. Он глубоко вдохнул, а затем аккуратно приподнял ее подбородок. Взгляд обжигал и завораживал его. Бренер потянулся к ее губам и нежно поцеловал. На следующее утро король проснулся в самом приятном расположении духа. Солнце под стать настроению Бренера, ярко светило в окно, заливая косыми лучами спальню. Король потянулся, а затем повернулся на другой бок, в надежде вновь увидеть ту очаровательную красавицу, с которой провел прошлую ночь. Но, к своему разочарованию, он там никого не обнаружил. Бренер лежал в кровати один. От приятной незнакомки остался лишь аромат жасмина и мяты, который впитала за ночь постель. Бренер вновь потянулся и снова уткнулся лицом в подушку — ему было приятно после стольких дней, проведенных в пути, полежать в мягкой постели. В этот момент в дверь постучали. Бренер выругался и не стал отвечать. Пусть думают, что он еще не проснулся. В конце концов, имеет же он право чуточку побыть наедине с самим собой. В дверь снова постучали, на сей раз более настойчиво. — А, чтоб вам всем провалиться! — вырвалось у короля, и тут, не дожидаясь разрешения, дверь распахнули, и на пороге показался Кеслер. — Я еще не встал и не давал разрешения входить, — недовольно заявил Бренер. — Прошу меня простить, ваше величество, но уже полдень, и есть вопросы, которые необходимо решить как можно быстрее. — Уже полдень? — удивился Бренер. — В таком случае пусть все собираются, я скоро подойду. — Все уже собрались и ожидают вас. — Прекрасно. Где они находятся? — Мы решили занять один из кабинетов. — Замечательно, но я приму всех в столовой за завтраком. Так и передай. — Как будет угодно вашему величеству, – с этими словами Кеслер вышел, закрыв за собой дверь. После утреннего туалета Бренер восседал в столовой за завтраком в окружении своих командиров. После обмена приветствиями первым, как инициатор собрания, взял слово Кеслер. — Хочу еще раз всех поздравить с этой знаменательной победой. Но, к сожалению, времени на долгие празднества у нас нет. Перед нами стоит множество проблем. — Продолжайте, — сказал Бренер, отправляя в рот кусок яичницы. — Сначала я хотел бы доложить, что все вражеские солдаты разоружены. Сейчас наши воины обыскивают дома в поисках оружия, которое спрятали местные жители, не пожелав его сдать. Кроме того, наши солдаты патрулируют улицы — Превосходно, вы прекрасно со всем справляетесь. — Все подожженные склады удалось потушить, но спасти продукты, как вы понимаете, не получилось. Отсюда выходит, что наш расчет на то, что мы сможем пополнить припасы в Керсаборе, не оправдался. Нам остается рассчитывать лишь на наши обозы. А, как вам известно, их осталось не так много. — Мы могли бы изъять провиант у жителей города, — вмешался в разговор Валтер — этот вечный оппонент Кеслера. — Я уверен, они немало продуктов растащили по домам, прежде чем поджечь склады. — Тоже верно, — подметил Бренер, дожевывая поджаренный бекон. — Даже если мы изымем весь провиант у жителей, это будет каплей в море. А если мы собираемся оставить город за собой, то нам понадобится держать здесь гарнизон, который тоже нужно будет чем-то кормить. Кроме того, необходимо заново отстроить стену. Король медленно вытер рот салфеткой, о чем-то размышляя. Он сидел, не проронив ни слова, пока слуга убирал со стола приборы. Наконец, когда на столе не осталось ничего, кроме кувшина с вином, Бренер заговорил: — По-вашему, на какое время нам хватит провианта? — По нашим подсчетам, дней на пятнадцать. Если сократить паек, то может и на двадцать, — ответил Кеслер. — Это больше, чем я ожидал. — Если мы собираемся продвигаться дальше, этого мало, ваше величество. — А что, если поступить так, как предложил Валтер? — Этого недостаточно. Кроме того, я уже высказал домыслы на этот счет. В городе необходимо оставить гарнизон, которому так же нужно пропитание. Вдобавок к этому местные могут устроить бунт. — Что ты предлагаешь, Кеслер? — Признаюсь честно, я нахожусь в некотором замешательстве. Мы захватили такой крупный город, но до сих пор не встретили основных сил противника. — Похоже, король Милат просто решил с нами поделиться, у него вон сколько земли, — пошутил Валтер. — Я так не считаю, — продолжил Кеслер, после того как в столовой стих смех. — Хотя мне и непонятно, что за всем этим кроется, думаю, это неспроста. Рано или поздно мы будем вынуждены столкнуться с фильнийской армией. Наше войско сильно потрепали, особенно в последней битве. Пока неизвестно, сколько погибших и раненых, но, могу смело заявить, что их сотни, если не тысячи. Помимо этого, запасы неумолимо подходят к концу. Да, мы можем отобрать еду у местных жителей, оставить здесь гарнизон с провизией и двинуться дальше, но, уверяю вас, когда голодные жители этого города поднимут бунт, никакой гарнизон не сможет устоять. — Кеслер, ты слишком мрачно смотришь на вещи, — ехидно заметил Валтер. — Этим бунтарям нечем будет драться, ведь мы отняли у них оружие. — Помолчи, Валтер, — перебил его Бренер. — Продолжай, Кеслер. — Если наши войска встретятся с армией неприятеля, мы неминуемо потерпим поражение. Их войско свежее, у них провианта хоть отбавляй. Они воюют на своей территории, каждый житель страны будет им помогать. А мы — захватчики. Нам ни за что не найти тут хотя бы одного союзника. Кроме того, у Милата есть маг, который, насколько мне известно, старается не лезть в дела простых людей, однако, мне думается, что в случае опасности для страны, он будет обязан вмешаться. Я предлагаю вам, ваше величество, не продолжать этого военного похода. Вы и ваша армия уже окружила себя ореолом славы, который навсегда будет вписан в историю. Предложите королю Милату мир с тем условием, что все завоеванные земли, перейдут под ваше покровительство. Уверен, он согласится. Так вы сохраните и армию, и свои завоевания. Вы вернетесь в Варридук в зените славы. Только умоляю вас, не продолжайте этого похода. — Что думают остальные? — спросил Бренер после недолгого молчания, окидывая присутствующих взглядом голубых глаз. — Я считаю, мы должны продолжать поход, — сказал Валтер, поправив каштановые волосы. — Надо бить фильнийцев, пока есть такая возможность. Скоро король Милат сам попросит мира, тогда мы сможем отхватить у него больше земель. А если мы попросим о мире сами, то Милат может понять, что мы выдыхаемся. Кеслер, привыкший уже к тому, что Валтер редко поддерживает его точку зрения, промолчал, бросив взгляд, полный неприязни на этого «молокососа», как он его называл за глаза. — А как же быть с провиантом? — спросил Бренер. — Провиант можно отобрать у жителей, которые будут попадаться нам по пути. К тому же, можно немного урезать паек солдатам. Думаю, мы сможем протянуть до следующего города. Бренер откинулся на спинку стула и принялся размышлять. Настроение резко поменялось. Новые проблемы, о которых он и не задумывался, тяжким грузом легли на его плечи. Нужно было принимать решение, только какое? Инстинктивно он чувствовал, что Кеслер, хоть он его и недолюбливал, был прав. С другой стороны, ему хотелось новых завоеваний, новых побед. Он уже вкусил этот опьяняющий, ни с чем несравнимый вкус, и теперь сердце требовало добавки. Он просидел так добрых пять минут, погруженный в размышления, но к нужному решению так и не смог прийти. И тут в его голове всплыл образ незнакомца в зеркале. Точно! Ведь он же такой просвещенный, знает то, о чем другие даже догадаться не могут. Он дважды помог Бренеру и, наверняка поможет еще раз. Он сможет указать верный путь. Ведь этот незнакомец так хочет за что-то отомстить Милату! Он не может не помочь ему. Нужно дождаться, когда он вновь появится в зеркале и подскажет, как следует поступить. И как Бренер сразу до этого не додумался? — Мне нужно все хорошенько обдумать, — сказал король. — Такие решения не принимаются за пять минут, верно? Идите и отдохните, а я взвешу все «за» и «против». Благодарю вас за то, что пришли, а теперь ступайте. Участники собрания поднялись с мест, поклонились и вышли из столовой. Весь оставшийся день у Бренера было приподнятое настроение, несмотря на то что Кеслер поначалу его подпортил. Но король был уверен, что он непременно найдет выход из этой непростой ситуации. Незнакомец в зеркале обязательно подскажет верное направление. Он был в этом абсолютно уверен. Бренер даже и не заметил, как изменилось его отношение к этой непонятной, окутанной ореолом тайны, фигуре. Он позабыл о том, что так до сих пор и не узнал, кто он такой, этот загадочный тип. Почему он помогает ему, не требуя ничего взамен. Бренер незаметно для самого себя стал без оглядки доверять незнакомцу. Более того, он стал на него надеяться. А ведь еще пару недель назад такое даже представить было невозможно. Но одержанные победы затмили разум Бренера. Он больше не был способен мыслить критически. Он и не мог подумать, что однажды этот таинственный незнакомец может к нему не явиться. И, уж тем более, Бренер не мог себе представить, что он тогда будет делать. В глубине души король надеялся, что незнакомец подскажет, куда двигаться дальше, чтобы продолжить одерживать победы. Он так думал, потому что в душе сам страстно желал этого. Бренер хотел новых завоеваний и большей славы. Да, он уже сделал многое, но было бы куда лучше захватить еще один город. А еще лучше Ландрсмит. Вынудить короля Милата трусливо бежать, поджав хвост. И как-то невдомек было Бренеру, что волнения Кеслера были вполне оправданы. Не зря беспокоился этот бывалый военачальник, что фильнийская армия так и не появилась. Но ведь Кеслер не знал, что у короля есть тайный помощник. И не обязательно ему об этом знать. После совещания в столовой, Бренер решил, что было бы неплохо прямо сегодня вновь поговорить с колдуном. Для этого королю был необходим самый главный атрибут, без которого эта встреча ни за что не могла состояться — зеркало. И, желательно, большое. В спальне Бренер не обнаружил ни одного такого, а потому он приказал, во что бы то ни стало, к вечеру раздобыть ему зеркало. Слуги, которые принялись выполнять распоряжения короля, между собой перешептывались и тихо посмеивались, дескать, король стал чересчур часто любоваться на себя, «прям как королева». К счастью, в замке не было проблем с зеркалами. В большой комнате с камином, которая, по всей видимости, являлось гостиной, нашли то, что так требовалось Бренеру. Через полчаса большое овальное зеркало в резной металлической оправе находилось в спальне короля. Бренер после того, как столь важный и необходимой предмет был доставлен, остался в спальне, в ожидании незнакомца. Но шли минуты, и ничего не менялось. Король сидел на софе перед зеркалом, и просто ждал. Он не знал, какие слова сказать, а потому вынужден был все время сидеть и смотреть на отражение. Минуты стали сливаться в часы, а в зеркале по-прежнему был только Бренер. Вот его белокурые волосы, которые в свете падающих солнечных лучей отливают золотом. Длинные ресницы, окаймляющие голубые глаза. Прямой красивый нос, который Бренер всегда поглаживал в детстве, боясь, что он может стать курносым, как его младший брат Герберт. Бренер внешне был очень похож на свою покойную мать, которая по праву считалась первой красавицей королевства. От нее он также унаследовал и свой надменный характер. На всех он всегда смотрел свысока. Даже сейчас он сидел с таким видом, будто ожидал появления нерасторопного слуги. Прошло уже добрых полтора часа, и Бренеру порядком надоело сидеть на одном месте. В конце концов, не может же он вечно торчать в спальне в ожидании таинственной фигуры. К тому же, он всегда появлялся поздним вечером. Так что нечего было ждать его днем. Поразмыслив таким образом, монарх поднялся и вышел из спальни. Не зная, чем себя занять, Бренер принялся изучать замок. Мрамор и картины, миниатюрные статуи, роспись на потолках — все это превосходно гармонировало с роскошной мебелью, гобеленами и различной богатой утварью. Вот он вышел к большой библиотеке с сотнями томов книг, уютно расположившихся в больших шкафах из красного дерева. Чтобы достать книгу с верхних полок, пришлось бы подняться по лестнице, которая стояла рядом. По всей видимости, наместник города любил много времени проводить в этой части замка, поскольку на столе лежала большая стопка книг, и еще одна лежала отдельно с заложенной страницей. Но Бренера мало интересовали книги, а потому, пробыв в библиотеке не более полуминуты, он покинул ее и отправился дальше осматривать замок. Десять спален, три гостиные и две столовые насчитал Бренер в ходе прогулки. И каждое из этих помещений было так шикарно отделано и обставлено, что в какой-то момент королю стало казаться, что этот замок не намного хуже его дворца. В будущем можно сделать здесь себе отдельную резиденцию. Неплохой трофей достался ему за такую кровопролитную битву. После осмотра Бренер проехался по городу в сопровождении военных советников, которые старались вести короля по западной, менее разбитой, части города. Мощеные улочки с каменными строениями не очень впечатлили Бренера. И все же, проезжая по улицам и площадям покоренного города, оглядываясь по сторонам и примечая развевающиеся знамена, на которых черный ворон сжимал в лапах золотую стрелу, король ощущал себя великим завоевателем и победителем. Его сердце наполнялось гордостью и желанием преумножить свои военные успехи. Жажда славы и новых завоеваний ядом разлились в теле молодого короля. Весь вечер Бренер просидел в спальне перед зеркалом, в ожидании появления таинственного помощника. Даже ужин он распорядился подать в спальню, опасаясь пропустить такой важной встречи. Король прождал до самой поздней ночи, но никто к нему не явился. Раздосадованный и нервный Бренер лег спать. Следующие четыре дня не принесли никаких результатов. Поначалу король проводил в спальне только вечернее время. Ужинал он там же, и все ждал появления таинственный помощника. Но тот не появлялся, словно его вообще никогда не было. Бренеру стало казаться, что он сходит с ума, проводя перед зеркалом долгие скучные вечера. Вдобавок к этому, военные советники стали каждый день спрашивать, какое решение он принял. Бренер, не зная, что ответить, скрывая свою растерянность, нервно отвечал, что не принял еще никакого решения. Злость и досада постепенно овладевали королем. Он рассчитывал на помощника, а тот все не появлялся. Неужели незнакомец обманул? На пятый день после взятия Керсабора Бренер целый день просидел в спальне, распорядившись, чтобы никто его не беспокоил. А если кто осмелится его потревожить, тот немедленно отправится на виселицу. Ввиду нервозности, которая проявлялась с каждым днем все больше и больше, никто не осмелился зайти, даже Кеслер в этот день оставил короля наедине со своими мыслями. Весь день ничего не происходило. Бренер, терзаемый сомнениями решил: если сегодня помощник не объявится, то он поступит так, как советовал ему Кеслер. Как бы королю не хотелось продолжить завоевания, он больше не мог находиться в Керсаборе. Вечером, когда солнце давно скрылось за горизонтом, зеркало вспыхнуло таким знакомым и таким желанным сиянием. Бренер поднял голову и увидел знакомый темный силуэт. — Король Бренер ждет своего верного друга, приятно это видеть, — заговорил незнакомец. — Признаюсь, я уже и не думал, что ты явишься. Я давно тебя жду, — ответил грубо Бренер. — Я был немного занят, ваше величество. Поздравляю вас с очередной победой. Думаю, ваш народ прославляет вас на родине и поднимает бокалы в вашу честь. — Очень на это надеюсь. — Ваше величество, вы, как я понимаю, в замешательстве? Вас беспокоит неизвестность, верно? Вы не знаете, как поступить дальше, продолжать наступление или остановиться? — Откуда ты это знаешь? — Я это вижу, ваше величество. Как и то, что вы до сих пор злитесь из-за того, что я так долго не являлся к вам. Бренер промолчал. Незнакомец, выждав короткую паузу, продолжил: — Я дам вам совет. Продолжайте наступление. Ничего не бойтесь. Армия Милата вам не помешает. Это я гарантирую. — Неужели Милат совсем не собирается защищать страну? Мои помощники в недоумении из-за того, что мы до сих пор не встретились с основными силами противника. — Пускай и дальше пребывают в неведении. Это будет загадкой, которую они не смогут разгадать. Главное, что вы, ваше величество, продолжите поход, покоряя страну. Вы будете дальше вписывать свое имя в историю. Через века все будут слагать легенды о вас, а не о ваших помощниках, их предадут забвению и никогда не вспомнят. Так что отбросьте все сомнения. Я вижу, что ваше сердце жаждет этого же. Так почему вы его не слушаете? Таинственный помощник был прав, и в душе Бренер радовался, что теперь он со всей уверенностью может продолжить войну. Жажда славы и новых завоеваний уступили место разуму, и у короля в эту минуту окончательно созрело решение, полностью противоположное совету Кеслера. — Я продолжу поход, — твердо заявил Бренер. — Чудно, — ответил незнакомец. — У меня есть еще один вопрос к тебе. Ты знаешь, кто из моих подчиненных подслушивал наш прошлый разговор? — Да. — Назови мне его имя. — Зачем вам лишние хлопоты, ваше величество? Я сам разберусь с ним. — Но я хочу знать, кто это был. — Хм, полагаю, завтра утром вам все станет ясно. — Ну что ж, это хорошо. Скажи, как я могу тебя позвать, если у меня возникнет такая необходимость, чтобы не сидеть перед зеркалом дни напролет? — Я сам являюсь к вам, когда это будет нужно, ваше величество. Вы нервничали, ожидая моего появления, но я появляюсь только тогда, когда это действительно необходимо. Так что не переживайте. В следующий раз я появлюсь вовремя. На этом встреча с таинственным незнакомцем закончилась. Он исчез так же внезапно, как и появился. Но Бренера это особо не волновало. Этой ночью он засыпал с полным осознанием того, что он скажет завтра военным помощникам. Айрен собирался лечь спать, когда чаша, приготовленная слугой для утреннего туалета, стала светиться синим светом. Перепугавшись, Айрен вскрикнул и попятился назад. Однако спустя некоторое время любопытство перевесило страх. Айрен в ночной пижаме с канделябром в руке медленно подошел к чаше и заглянул в нее. Темная фигура с капюшоном на голове привела его в ужас. Айрен вскрикнул и побежал к двери. Он схватился трясущимися руками за ручку и со всей силы рванул ее на себя. Дверь даже не дернулась. Страх охватил Айрена противными липкими щупальцами. — Не так быстро, Айрен, — раздался из горшка трубный голос. — Когда ты подслушивал своего короля, ты так не трясся, не правда ли? — Я больше не буду, обещаю. — Нет, Айрен, такой ответ меня не устраивает. — Что ты хочешь от меня? — Чтобы ты убрался раз и навсегда, понял? Не то в следующий раз я убью тебя. — Клянусь, что сегодня же покину лагерь. — Хорошо. Но если я узнаю, что ты меня обманул, обещаю, тебе не поздоровится. Ты же понимаешь, что я могу сделать все что угодно с тобой? — Д…да — Так что не вздумай нарушить свою клятву, которую ты только что дал мне. После этих слов сияние на короткий миг стало ослепительно-ярким, а затем чаша перестала светиться. Спустя час Айрен покинул город Керсабор.