Хроники Фильнии. Пробуждение тьмы.

На следующий день, ближе к полудню, Сервус приехал к Трэйтору. Одет он был в те же лохмотья, в которых встречался с Генри в трактире. Как только его проводили в кабинет Трэйтора, последний тут же протянул ему коричневый кожаный мешочек, в котором звякнули монеты. — Держи. Это плата за твою прекрасную службу, — сказал Трэйтор. Сервус взял свое вознаграждение и на секунду их взгляды пересеклись. Трэйтор снова заглянул в эти серые, бездушные глаза, и его мгновенно пробрал холодок. Это был страшный взгляд человека, которому, по всей видимости, были не ведомы ни страх, ни сочувствие, ни печаль. Трудно было сказать, мог ли Сервус вообще что-либо чувствовать. Казалось, он может сделать что угодно, даже убить, не моргнув и глазом. Этот человек был рожден для того чтобы творить темные дела. Именно такой человек и нужен был сейчас Трэйтору. Людей подобных Сервусу он очень высоко ценил, ибо встречаются они крайне редко. — Ты его привез? — спросил он рыжего. В ответ тот достал из-за пазухи конверт, который накануне доставил в дом Генри. — Хорошо. У меня будет для тебя еще одно задание. Надеюсь, что справишься с ним ничуть не хуже, чем в прошлый раз. Это очень ответственное поручение, и доверить его исполнение я могу только тебе. Сейчас нельзя допустить ошибки, — наставлял Трэйтор. — Если хоть что-то пойдет не так, то все наши усилия будут напрасны. — Вы как и в прошлый раз можете целиком и полностью довериться мне, — отвечал Сервус, услужливо наклоняя рыжую голову в легком поклоне, напоминая верного пса. — Так я и думал, — сказал Трэйтор, словно другого ответа он и не ожидал. — В таком случае слушай внимательно. О чем разговаривал Трэйтор с Сервусом никому неизвестно, поскольку он говорил так тихо, что рыжему пришлось даже подойти к нему вплотную, чтобы все как следует расслышать. Продолжалась вся эта ситуация не более минуты. Когда Трэйтор замолчал, Сервус поклонился и молча удалился. Трэйтор некоторое время оставался у себя в кабинете, размышляя о том, что будет с ним, когда весь его коварный замысел воплотится в жизнь. Для него уже не было никаких «но» и «если». У него все получится, и другого варианта он просто не рассматривал. Все будет именно так, как он хочет. Все его затеи непременно воплотятся в жизнь, и он станет тем, кем мечтал стать всю жизнь — королем. Ради достижения этой цели, он готов пойти на что угодно, даже на самые гнусные и отвратительные поступки. Главное — достичь цели. Через два дня, вечером, когда солнце догорало на горизонте, к дому Трэйтора стали подъезжать роскошные кареты, запряженные двумя парами лошадей. Сразу было видно, что приезжие — богатые люди, принадлежащие к очень знатным родам. Это были члены Верховного совета Фильнии. Накануне вечером, каждый из членов совета получил приглашение на ужин к Трэйтору. Так как раньше члены совета очень часто собирались, что называется, в неформальной обстановке во дворце, когда еще правил отец нынешнего короля, а в последние годы подобные мероприятия вовсе прекратились, то все с большой охотой откликнулись на приглашение. В скором времени все гости собрались в большой, богато обставленной гостиной, освещенной десятками зажжённых свечей. На стенах висели большие картины в резных рамах. Окна занавешены бордовыми бархатными портьерами с вышитой золотыми нитками бахромой. Кое-где, вдоль стен, располагались античные статуи, вырезанные из белого мрамора. Полы в гостиной устланы шелковыми коврами, отливающими в свете горящих свечей каким-то завораживающим блеском. Повсюду стояли диваны и кресла, сделанные из ореха и обитые бархатом. Атмосфера в гостиной царила легкая и непринужденная. Все гости беззаботно общались, смеялись от души, словно дети, и пили вино из дорогих хрустальных фужеров. Слуги бегали туда-сюда, будто тени, которые никто не замечал, разнося на серебряных подносах легкие закуски. Да, безусловно, подобных приемов давненько не было. Все гости без исключения были в отличном настроении, и с огромной радостью общались друг с другом, словно не виделись сто лет. Все прекрасно помнили те времена, когда членов совета приглашали во дворец на подобные мероприятия. Но с приходом к власти Милата эти собрания стали проводиться все реже, пока вовсе не прекратились. Трэйтор это прекрасно знал. Он далеко не первый год был знаком с этими людьми, и понимал, как можно их к себе расположить. Таким шикарным приемом он тешил самолюбие этих выпивающих, болтающих и смеющихся гостей. К тому же, каждый понимал, что за всем этим собранием, за всей этой веселостью скрывается какая-то причина. И каждый из присутствующих ждал, когда же Трэйтор о ней заговорит. Двери в гостиную распахнулись, и маленький толстый слуга объявил, что ужин накрыт. Трэйтор с самой дружелюбной улыбкой пригласил гостей пройти в столовую. Когда все расселись по местам, Трэйтор, наполнив бокал до краев, встал и произнес: — Дорогие и почтенные господа, — начал он, с улыбкой на лице. — Позвольте поднять этот бокал за каждого из здесь присутствующих. Вы все, безусловно, достойны называться самыми верными сынами Фильнии, которые посвятили свою жизнь служению стране. За вас, мои дорогие друзья. В ответ послышались одобрительные отклики, и все осушили свои бокалы. — Мне радостно встретить каждого из вас, — сказал Дарбек Соул, кладя в свою тарелку куриную ножку. Это был высокий стройный сорокалетний мужчина, с большими карими глазами, которые располагались на морщинистом лице, словно две черные пуговицы. Несмотря на возраст, его голова почти полностью была покрыта сединой. Узкая полоска губ, особенно выделялась алым цветом на фоне седой, коротко подстриженной бороды. Его орлиный нос и узкий точеный подбородок в совокупности с умным, горящим взглядом, придавали ему особенно благородный вид. — Все мы уже давненько не собирались подобным образом. Но, мне кажется, кого-то среди нас не хватает. Вроде бы Малкина Грея, — сказал он, сделав вид, будто пытается сообразить, кого именно нет. — Разве ты его не пригласил, Трэйтор? — Как же я мог не пригласить Малкина Грея? — с напущенным удивлением ответил Трэйтор. — Я прислал ему приглашение, как и всем здесь присутствующим. По всей видимости, он просто не смог приехать. На самом деле Малкин Грей не получал никакого приглашения. — Как жалко, — с грустью ответил Дарбек Соул. — Неужели он даже не послал тебе ответ? — Нет. К сожалению, он не дал никакого ответа на мое приглашение, — сказал Трэйтор, отправляя в рот кусок утиного мяса. — По правде говоря, я немного обескуражен, ведь я надеялся собрать здесь всех членов совета. — Может быть, ему нездоровится. Вот и не приехал, — предположил Алфорд — самый старый член совета — с красным лицом и серыми мелкими глазами. Его щеки, словно дряхлые мешки, свисали вниз, отчего он напоминал английского бульдога. На его голове торчал клок седых жидких волосенок, зализанных направо, чтобы прикрыть огромную плешь. — В таком случае, он мог бы так и написать, — строго сказал Брендон, делая глоток из бокала. Это был мужчина средних лет, с огненно-рыжими коротко подстриженными волосами. Его маленькая круглая голова на тонкой белоснежной шее, смотрелась как-то неестественно и отвратительно. Два темных глаза, словно две бездонные ямы, смотрели на окружающих так, будто их обладатель ненавидел весь мир. — Надо с уважением относиться к тому, кто приглашает тебя в гости. Тем более, если это делает такой превосходный и гостеприимный хозяин, как Трэйтор. Последнее высказывание вызвало одобрительные возгласы и улыбку на лице хозяина. — Мне лестно это слышать, дорогой Брендон, — ответил Трэйтор с притворным видом, будто подобная похвала произвела на него огромное впечатление. — Но давайте уже оставим в покое Малкина Грея. Не приехал, так не приехал. Что ж мы можем сделать? Так и поступили. В скором времени все ели и пили, болтая обо всем на свете, и про Малкина Грея быстро позабыли. К тому же атмосфера царила приятная, и никому из присутствующих не хотелось забивать себе голову подобной чепухой. Подумаешь, кто-то не приехал. Остальные ведь здесь. Ужин вкусный, а вино приятно веселит. Что еще нужно для превосходного вечера? И, тем не менее, это были непростые люди. Ведь все они члены, пока что, существующего Верховного совета страны. А потому, каждый из присутствующих, где-то в глубине души чувствовал, что позвали их на этот восхитительный ужин неспроста. Раньше они, конечно, собирались все вместе во дворце. Но в том-то и дело, что эти сборы были только лишь во дворце. Никто из здесь присутствующих никогда не приглашал к себе всех членов совета на ужин или на другое подобное мероприятие. Уж слишком эта публика была разношерстной. И, хотя все мило друг другу улыбались и охотно болтали, все это был сплошной маскарад. — Слышали ли вы последние новости? — спросил Трэйтор, когда тарелки опустели и все стали потягивать вино. — Полагаю, ты имеешь в виду крепость Пирс? — прохрипел Алфорд, откинувшись на спинку стула, скрестив ладони на животе. — Да, это ужасная трагедия. — Я слышал, что армия так и не успела подойти к крепости, — сказал Делрой. Это был полный блондин, с огромными выпученными глазами. От выпитого вина, его толстые щеки так разрумянились, что он стал похожим на спелый помидор, развалившимся на стуле, сжимая в руках свой бокал. — Так что у обороняющихся просто не было шансов. — Ты как-то слишком спокойно об этом говоришь, — заметил Брендон. — А почему я должен переживать? — улыбнулся Делрой. — Потому что страна в опасности. И королю сейчас очень непросто, — прохрипел Алфорд. — С тех пор, как Милат стал пренебрежительно относиться к совету, мне стало плевать на короля. А войну мы все равно выиграем, — отвечал Делрой, делая большой глоток вина. — Мы и раньше били братнийцев. Почему сейчас должно быть иначе? — Я согласен с Делроем, — сказал Валлаход. Это был мужчина в преклонном возрасте. Прядь седых, как снег, волос спадала на его морщинистое круглое лицо. Правый глаз — черный как ночь, другой — с бельмом. Крючковатый нос с глубоким розоватым шрамом, словно громадный утес, свисал над густыми седыми усами. — Братнийцев бояться не стоит. Но вот короля нам следует опасаться. — Вы думаете, что он все-таки распустит совет? — спросил Дарбек Соул с таким видом, словно он уже и сам знал ответ. — Разумеется, распустит. Этот молокосос возомнил себе, что может делать все, что ему вздумается. — Почему вы решили, что король собрался распускать совет? — сказал мужчина лет сорока, с темными волосами и вытянутым овальным лицом. Это был Эмиас. Он сидел, развалившись на стуле, подперев правой рукой подбородок. — А разве вы сами этого не видите? — вспыхнул Валлаход. — Раньше мы собирались, чуть ли не каждый день, а теперь, хорошо, если раз в месяц. Да и толку от этих собраний нет никакого. Мы все равно ничего не решаем. Наш голос больше ничего не значит для короля. — И во дворец мы теперь можем приходить только по приглашению Милата, — сказал Дарбек Соул, откидываясь на мягкую спинку стула. — Раньше такого не было. Так что Валлаход прав. Похоже, король и в самом деле задумал распустить совет. К тому же, приближается День великого Акнаола, во дворце, как всегда, будет полным полно гостей. Полагаю, нас туда не пригласят. Трэйтор сидел с серьезным видом и внимательно слушал. Но вся эта серьезность была лишь маской, под которой скрывалось ликование, точно он одержал крупную победу. Он был безумно рад, что разговор шел в нужном ему направлении. Именно этого он и добивался. Для этой цели он позвал всех верных слуг короля к себе на ужин. Всех, кроме Малкина Грея. — Неужели вы думаете, что он все-таки решится пойти на этот шаг? — спросил Эмиас. — Еще как решится! — каркнул Валлаход. — Лично я в этом нисколько не сомневаюсь. — Я слышал, что на днях во дворец приезжал гонец от Вагрела, — вступил в разговор Трэйтор. — Полагаю, новости, которые он привез королю, были очень важными. В этом не может быть никаких сомнений, ведь идет война. Раньше в подобной ситуации король обязательно созывал нас, поскольку ни одно важное решение без участия совета не принималось. Но на сей раз Милат пренебрёг этим, и принял решение самостоятельно. — Вот, вот! — воскликнул Валлаход. — Именно об этом я и говорю. Мы практически потеряли влияние при дворе. Не сегодня-завтра совет распустят, а мы останемся ни с чем. — Я согласен с Валаходом, — сказал Брендон с мрачным видом. — Если Милат нас распустит, то мы потеряем все. — Что ты под этим подразумеваешь? — спросил Делрой. — Власть, деньги, влияние. По-моему все очевидно, — ответил Дарбек Соул с пренебрежительным видом. — Не о том вы думаете, достопочтенные, — прохрипел Алфорд. — Неужели вас интересует только это? — Скажи-ка, Алфорд, разве тебя это не волнует? — спросил ядовито Валлаход. — Не ты ли, так часто пользуясь своим положением, решал различные вопросы? Разве эта высокая должность не позволила тебе купить роскошный особняк с огромным садом, который ты так любишь? Готов поклясться чем угодно, что ты не готов променять свое высокое положение, на тихую жизнь всеми забытого старика. — Ты прав, Валлаход, — Алфорд говорил спокойным тоном. — Все мы, присутствующие здесь, пользуясь положением, приумножили свои богатства настолько, что хватит еще не одному поколению. Все мы прекрасно помним то время, когда еще правил отец Милата король Далмер. Это было прекрасная пора, тут не может быть никаких возражений. Три года назад Далмер умер, и наше положение становится только хуже, с этим не поспоришь. Но я призываю каждого из вас не строить против Милата никаких козней во время войны. До тех пор пока не будет одержана победа, мы должны забыть про власть и про деньги. — Да, господа, — Трэйтор пустил в ход все свое лицемерие, на которое только был способен. — Мы не должны думать о подобных вещах во время такого тяжелого испытания для нашей страны. С этим нельзя спорить, и Алфорд, как самый старший и мудрый член совета, это верно подметил. Трэйтор поднялся со стула и принялся расхаживать вокруг стола, медленно останавливаясь возле каждого из гостей. При этом у него был такой тревожный взгляд, словно он очень сильно о чем-то переживал. — Я подумал, — продолжал он, — что, если король, отлучив нас от всех дел, не сможет выиграть войну? Может быть в одиночку, он станет принимать неверные решения. Ах, я даже боюсь представить, что тогда будет, — сказал он плаксивым тоном и чуть ли не рухнул на свой стул. — Ведь тогда братнийцы захватят страну. — Да перестань ты, Трэйтор, — махнул рукой Алфорд. — У короля есть Вагрел, который, кстати, тоже член совета. Он опытный и надежный полководец. С ним нам нечего бояться. — Но все решения принимает король, — заметил Дарбек Соул. — А Вагрел, как нам известно, слишком мягок в спорах с Милатом. Не умеет отстаивать свои решения перед королем. Он смелый и неглупый полководец, но предпринимать какие-либо действия самостоятельно, без позволения короля, не способен. Лично я немного сомневаюсь в Вагреле. — Король не сможет одолеть братнийцев один, — сказал Делрой, при этом его пышные щеки затряслись, словно желе в банке. — Потеря крепости Пирс отличное тому доказательство. — Потеря крепости Пирс доказательство того, что армия не успела прийти на помощь, — заметил Алфорд. — Ты сам это говорил совсем недавно. К тому же не бывает войн без потерь. Захват Пирс братнийцами еще ничего не значит. Это вздор. А я вам всем повторяю еще раз: не вздумайте строить козни против короля, пока идет война. Да, мы все сейчас не в лучшем положении. Но надо немного подождать. Закончится война, тогда будем что-то решать. — Когда закончится война, что-то решать будет поздно, — заявил Валлаход; в черном глазу загорелся огонек. — К тому моменту совета уже не будет. — Что ты предлагаешь сделать? — спросил Алфорд вызывающе. — Свергнуть короля? Ответа не последовало. Алфорд окинул присутствующих таким же вызывающим взглядом, и на какое-то время воцарилось молчание, которое никто не рискнул нарушить. — Запомните, мы не станем делать ничего подобного, пока идет война, вам ясно? Я не меньше вашего переживаю за судьбу совета, и люблю его всей своей душой. Я последний человек, который допустил бы его роспуск. Мне горько смотреть на то, как Милат стал к нам относиться. Пока что сделать мы ничего не можем. Но и предателями в такое тяжелое время мы не станем. Надеюсь, все это уяснили. В ответ послышалось неразборчивое бурчание. Стало ясно, что старик непреклонен и ни один довод не способен повлиять на его решение. Алфорда многие уважали в совете, а потому никто не решился ему перечить. В скором времени гости стали, один за другим, разъезжаться по домам. Пожимая руку Трэйтору на прощание, каждый высказывал благодарность за ужин и обещал непременно в следующий раз пригласить к себе в гости. Так говорили все, за исключением Дарбека Соула. Тот, прощаясь, как и все остальные поблагодарил Трэйтора за ужин и, когда пожимал ему руку, как-то загадочно на него посмотрел. Легкая улыбка скользнула на его морщинистом лице, и он покинул дом Трэйтора. На дворе уже была зима, и за ночь выпало немало снега, словно мать-природа старалась как можно сильнее укутать все живое в белоснежное мягкое покрывало, отливающее ярким серебром в солнечных лучах. Конь Трэйтора мчался галопом, фыркая, выпуская при этом из ноздрей огромные клубы пара. Таким образом, он давал понять своему хозяину, что не очень-то рад этой прогулке. У Трэйтора же, напротив, было прекрасное настроение, несмотря на то, что мороз, этот древний хозяин зимы, нещадно кусал его уши, щеки и нос, отчего его лицо стало малинового цвета. Но он этого совсем не замечал. Его разум одолевали совсем другие мысли. Он даже не заметил, как дорога, сделав очередной поворот, вывела на главную площадь города, где повсюду стояли торговые палатки, в которых и люди, и животные продавали свой товар. Трэйтор проехал площадь, нисколько не обратив на них внимания. Он словно находился в параллельной вселенной. Только благодаря верному скакуну, который далеко не в первый раз ехал по этому маршруту, Трэйтор оказался там, куда он направлялся. Когда конь, наконец-то, остановился, Трэйтор вырвался из пелены мыслей и вернулся обратно в привычный мир. Он находился возле старого двухэтажного здания. Время не щадит никого, и это строение было не исключением. Побелка на стене от грязи и летних дождей совсем выцвела и стала серой, как грозовые облака, а местами и вовсе отвалилась. Окна были настолько грязными и покрыты паутиной, что складывалось впечатление, будто их не мыли с самой постройки. Вдобавок ко всему, две огромные трещины, словно толстые черные змеи, рассекали правую стену здания от фундамента до самой крыши. Казалось, что стоит один раз ударить по ней, и стена обвалится, похоронив под собой все, что находится внутри. На входных дверях краска почти полностью отвалилась. Лишь кое-где, в некоторых местах, виднелись маленькие островки зеленого цвета. Над входом висела выцветшая табличка, на которой едва ли можно было различить надпись «Животным и магам входить категорически запрещено». Трэйтор толкнул дверь и та со скрипом отворилась. Внутри это строение выглядело ничуть не лучше. Стены испещрены сотнями маленьких трещин; розовая краска кое-где отвалилась; все окна занавешены темно-синими кусками ткани, которые, казалось, вырезала кривыми кусками неумелая портниха. Под потрескавшимся потолком висела огромная медная люстра с зажженными свечами. Прихожая сразу же переходила в небольшой зал, устланный старыми затертыми коврами. Несколько старых диванов да пять столов с табуретами — вот и все убранство. И, тем не менее, несмотря на то, что ни один уважающий себя человек не вошел бы в это прескверное местечко, народу тут было не мало. Пьяницы, воры, разбойники, беглые заключенные. Грязные, небритые, с уродливыми шрамами и с отвратительными беззубыми улыбками. Старые, повидавшие жизнь, проститутки в рваных платьях, весело гогоча, окутывали в своих объятиях посетителей. Один из бродяг, перебрав с выпивкой, рухнул на пол, вызвав тем самым еще большее гоготанье и улюлюканье. Одна из жриц этого захудалого местечка хотела поднять мужчину, но тот, пробурчав что-то невнятное, оттолкнул ее и так и остался лежать на полу. Та плюнула и ушла ублажать другого посетителя, видимо не сильно расстроившись своей потере. Осмотревшись, Трэйтор приметил рябое лицо, окаймленное каштановыми волосами. Генри сидел в дальнем конце на диване в обществе рыжеволосой проститутки. Трэйтор направился к нему. Пробираясь через зал, он чувствовал такое омерзение, какое обычно находило на него, когда он бывал в этом отвратительном заведении. Эти люди, этот противный запах человеческого пота вперемежку с алкоголем вызывали у него тошноту и желание поскорее убраться отсюда каждый раз, когда он был вынужден сюда приехать. Он ненавидел это место вместе с его обитателями. Трэйтор считал этот «дом любви», как его называл Генри, рассадником заразы и зловония. При каждом посещении он просил высшие силы, чтобы молния ударила в это здание, и оно сгорело раз и навсегда. Но поделать он ничего не мог. Ему нужно было переговорить с братом, а тот, противоположно Трэйтору, любил это место и частенько его посещал. Генри развалился на диване, словно был тут королем. В одной руке он держал деревянный стакан с вином, другой - обнимал рыжую проститутку, с размазанным макияжем и без одного переднего зуба. Впрочем, на фоне остальных обитательниц этого заведения, она была не так уж отвратительна и лет на пятнадцать моложе. Когда Трэйтор подошел к брату, то остановился прямо напротив дивана, на котором тот сидел, и вперил свой брезгливый взгляд на эту парочку. — О, мой дорогой брат, — рябое лицо расплылось в широкой улыбке. — И ты решил посетить эту обитель любви и сладострастия? — К сожалению, мне приходится тут бывать только из-за тебя, — ответил Трэйтор с недовольным видом. Генри что-то шепнул на ухо своей обольстительнице и та, наигранно отвесив реверанс, ушла, заливаясь самым отвратительным смехом. Только после ее ухода Трэйтор брезгливо сел на самый краешек бордового дивана. Вид у него был такой, словно он попал в зловонную канализацию. — Не понимаю я, для чего ты сюда постоянно ходишь, — начал Трэйтор окидывая зал презренным взглядом. — Тут же собирается всякий сброд. Ведь есть много других приличных заведений. Неужели тебе приятно находиться среди этих мерзких людей? — Я знаю, что ты не любишь это место. Мне и самому не понятно, что меня сюда так манит. Возможно, именно здесь я ощущаю себя по-настоящему свободным. — Что за вздор! — фыркнул Трэйтор. — Как здесь можно ощущать себя свободным? Ты только посмотри на этих людей. Того и гляди — либо ограбят, либо прирежут. — Мой дорогой брат, мы с тобой обсуждали эту тему далеко не один раз. Давай оставим ее, ведь ничего нового мы друг другу не скажем, а я полагаю, что ты приехал сюда вовсе не для того, чтобы читать мне мораль. Так не будем терять времени. Генри был прав: Трэйтору вовсе не хотелось вести пустые разговоры, тем более в таком отвратительном месте. Ему хотелось убраться отсюда, как можно скорее. Брата он все равно не сможет переубедить, так что нужно переходить к делу. — Я недавно собирал у себя членов совета. — О, и как все прошло? — спросил Генри, явно заинтересовавшись этой темой. — Прошло все более, чем отлично. Ужин пришелся по душе каждому. Все остались довольными. Думаю, мы скоро станем часто так собираться. — Это замечательно. Значит, ты поднял деликатную тему насчет короля? — последнюю фразу Генри сказал, понизив голос ровно настолько, чтобы его смог услышать только Трэйтор. — Да, и скажу тебе, что почти все не одобряют Милата. Если хорошенько постараться, то все члены совета нас поддержат. — Ты сказал «почти все», разве кто-то на стороне монарха? — удивился Генри. — Алфорд пока что не совсем созрел. Этот старик считает, что ничего нельзя предпринимать до тех пор, пока идет война. — Алфорд, — прошипел Генри. — Видимо, этот старый пес совсем из ума выжил. — Нет, Генри. Он в здравом уме и добром здравии, несмотря на свой почтенный возраст. Этот старик полагает, что если мы что-то предпримем во время войны, то это будет равносильно предательству. Будто если бы мы стали что-нибудь делать в мирное время, то было бы иначе, — усмехнулся Трэйтор. — Как же нам быть с этим стариком? Может Сервус поможет? — предложил Генри. — Нет, услуги Сервуса нам тут ни к чему. Думаю, не стоит причинять вред Алфорду. Скоро я сам смогу его переубедить и переманить вместе с остальными членами совета на нашу сторону. — Как ты собираешься это сделать? — Этого я пока что сказать тебе не могу. Но у меня есть одна задумка, которая заставит всех членов совета окончательно возненавидеть короля. Все до единого нас поддержат. И тогда Милат свалится со своего трона. — Я с нетерпением жду этого часа, брат, — в глазах Генри блеснул огонек. — Осталось ждать совсем недолго, Генри. Скоро мы будем править этой страной. А теперь я должен уйти. Не могу больше находиться в этой мерзкой дыре. Трэйтор поднялся с дивана, распрощался с братом и менее чем через минуту, он скакал на своем коне. Вечером того же дня к нему явился Сервус. Он стоял на пороге гостиной в рваном дорожном плаще. Трэйтор предложил ему сесть в кресло, но тот вежливо отказался. — Как все прошло? — спросил Трэйтор. — Ты сделал все так, как я тебе велел? — Я сделал все, как вы мне приказали, — покорно отвечал рыжий. — Никаких трудностей не возникло? Тебя никто не мог заметить? — Даю вам слово, что все сделано идеально. Я мастер в такой работе. Нет никаких сомнений в том, что мое присутствие осталось незамеченным. — Это прекрасно. Если все именно так, как ты говоришь, то сделан еще один большой шаг к цели, — Трэйтор снова мысленно очутился во дворце, с короной на голове. От этого ему стало так радостно и приятно, что он отставил свой кубок с вином, который собирался выпить, но так и не успел из-за приезда Сервуса. — Скоро будет большой праздник. После него мы и посмотрим, как ты справился с моим поручением.