Хроники Фильнии. Пробуждение тьмы.

Бэкская башня — груда громадных камней, развалившихся на холме, словно неуклюжий гигант, распростёрший ноги в отчаянных попытках подняться. Некогда это было огромное и грозное строение — оплот надежности фильнийского народа. Но ветер веков превратил этого мощного и неприступного великана во всеми забытую развалину. Никто сюда никогда даже не думал заезжать, несмотря на то, что останки башни находились рядом с дорогой, ведущей в Ландрсмит. Лучшего места для наблюдения Трэйтор и Генри не смогли бы найти во всей стране. — А он точно приедет? Не заблудится? — беспокоился Трэйтор. — Не переживай. Этот человек знает город и его окрестности, как свои пять пальцев, — невозмутимо и хладнокровно отвечал Генри. — Вот увидишь, он скоро приедет. Причин для беспокойства нет. В скором времени на дороге со стороны города появилась черная точка. Она двигалась тихим и размеренным шагом, словно выехала на прогулку. По мере приближения к холму точка увеличивалась, и вскоре стали различимы отчетливые контуры наездника на черном коне и в таком же черном плаще. Генри достал из кармана трубу и поднес к левому глазу. Увеличительная линза позволила рассмотреть знакомую копну рыжих волос. — Это он, — заключил Генри, передавая трубу Трэйтору. Тот выхватил ее и принялся рассматривать приближающуюся фигуру. Поначалу рыжий двигался галопом по дороге, затем свернул налево и пришпорил коня. «В седле он держится очень уверенно», — пронеслось в голове Трэйтора. Он сложил трубу и вернул брату. Между тем наездник подъехал к дереву, что стояло у подножия холма, спешился и, привязав коня, направился к развалинам по сырой, сгнившей траве. — Вот, брат, — обратился Генри к Трэйтору, когда Сервус оказался среди груды камней. — Это и есть тот самый человек, о котором я тебе рассказывал. Трэйтор подошел вплотную к рыжему и принялся его рассматривать. Перед ним стоял высокий человек, облаченный в черные богатые одежды, подпоясанный кожаным ремнем с позолоченной бляхой. Борода была сбрита, остались лишь густые, огненно-рыжие, усы. Выглядел он сейчас как аристократ и не напоминал нищего горожанина, который встречался несколькими часами ранее с Генри в трактире. Единственное, что не изменилось — бездушный взгляд серых глаз и тонкие поджатые губы. — Он мне нравится, — сказал Трэйтор. — Я в этом не сомневался. — Как тебя зовут? — обратился Трэйтор к рыжему так, словно отдавал какое-то распоряжение. — Сервус, господин. — Что ж, Сервус, я полагаю, мой брат ввел тебя в курс дела, поэтому повторяться не стану. Вот это письмо ты должен подложить гонцу, — с этими словами он достал свиток, скрепленный королевской печатью. — А то, что будет лежать у него, тебе необходимо доставить к нам в целости и сохранности. Как ты понимаешь, это очень ответственное задание. Ты должен будешь действовать весьма и весьма осторожно. Нельзя, чтобы гонец почувствовал в тебе хоть какую-то угрозу. Само собой, если ты справишься с этой задачей, то получишь щедрое вознаграждение и мою дружбу. — Можешь не переживать, — вступил в разговор Генри, взобравшийся на большой камень. — Он не раз выручал меня. Справится с любым заданием. Никто не может сравниться с ним по части убийства, шпионажа и воровства. — И все-таки я хочу услышать ответ от него. — Вы можете полностью положиться на меня. Я вас не подведу, — склонив голову, ответил Сервус. — Нет нужды для беспокойства. Все будет сделано тихо и не заметно. Гонец доставит нужное вам письмо до адресата, даже не подозревая о подмене. Даю вам слово. — Вот и отлично. Теперь ждем, когда гонец приедет, — с этими словами Трэйтор уселся на большую глыбу, которая лежала возле остатков полуразрушенной стены. Так его не было видно со стороны дороги. Сервус встал по правую сторону от Трэйтора, скрывшись за громадным валуном. Генри же, словно лисица ловко взобрался по камням на другую полуразвалившуюся стену и устроил там наблюдательный пункт в небольшой ложбине между камней. Солнце скрылось среди огромных туч, лениво бредущих по небосводу. Если бы художник захотел написать сейчас пейзаж, ему было бы достаточно смешать черную и серую краски, да размазать на холсте. Вдобавок ко всему поднялся ледяной пронизывающий ветер, с остервенением качая ветви деревьев. Генри, окоченевший и продрогший до костей, полностью завернувшись в плащ, спустился к Трэйтору. — На, согрейся, — в его руке показалась черная фляга из кожи. Трэйтор, ежась от холода, взял ее и сделал пару глотков. Он почувствовал, как по телу стало расходиться приятное тепло. Он выпил еще и вернул флягу брату. Генри подошел к Сервусу и протянул флягу, но тот отрицательно покачал головой. Генри не стал настаивать, сделав добрый глоток согревающего напитка, он вновь подошел к брату. — Мы здесь уже два часа сидим. Если этот гонец не поторопится, мы тут все себе отморозим. Солнце скоро сядет, нам будет трудно что-то рассмотреть на дороге. — Я думаю, он скоро появится. В любом случае у нас с тобой нет выхода. Надо ждать. — А ты уверен, что эта фигура тебя не обманула? — Мы обсуждали это. Если ты не веришь или тебе стало безразлично будущее нашего рода, то можешь садиться на коня и ехать домой. Но знай, что я никогда тебе этого не забуду. — Ох, Трэйтор, да прекрати ты, — сморщился Генри, не переставая дрожать. — Я верю, но здесь чертовски холодно. А на дороге никого не видно, кроме крестьян, везущих телеги из города. Может, гонец решил остановиться и передохнуть? Он наверняка так же замерз, как и мы. В ответ Трэйтор смерил брата холодным взглядом. После этого Генри уже ничего не хотел говорить. Он молча направился к своему наблюдательному пункту. Дневной свет постепенно мерк, на город наваливались сумерки, унося очередной день в прошлое. Ночь, осенняя и холодная, обещала в скором времени накрыть темным покрывалом все живое. Именно в это время Генри послышался какой-то непонятный звук. Он немного приподнялся и напряг слух. Точно. Ветер доносил со стороны дороги звуки, очень похожие на топот лошадиных копыт. Генри быстро достал трубу и, развернув, принялся разглядывать дорогу. Поначалу он ничего не мог разобрать кроме голых деревьев. Но вот из-за поворота показалась фигура, а за ней еще одна. Генри чуть не подпрыгнул от радости. В одно мгновение он оказался возле Трэйтора, протягивая ему трубу. Тот с жадностью впился в нее правым глазом. Когда он увидел двух скачущих мужчин, его лицо озарила недобрая улыбка. — Что я тебе говорил?! — радостно воскликнул он, протягивая трубу Сервусу. — Ведь не обманули меня. Я так и знал. Я знал, что все так и будет. Думаю, нам осталось ждать совсем немного, мой дорогой брат. — Я рад не меньше тебя, Трэйтор, — улыбнулся Генри. Сервус молча проводил едущих за городские ворота и отдал трубу Генри. — Я думаю, что гонец тот мелкий, который был на сером коне, — послышался хрипловатый голос. Трэйтор и Генри уставились на Сервуса так, словно с ними заговорило дерево. — С чего это ты так решил? — послышался голос Трэйтора. — Второй наездник держится в седле так, словно у него болит нога. Скорее всего, он ранен. Никто не станет посылать такого гонца с посланием для короля. Трэйтор застыл в удивлении, переведя взгляд с Сервуса на брата. Тот стоял, довольно ухмыляясь, будто хотел сказать «я же говорил». — Этот парень мне нравится все больше и больше. Почему ты не познакомил меня с ним раньше? — Раньше не было такой необходимости. К тому же я не так часто обращаюсь к Сервусу. Но признаюсь честно, он меня удивил сейчас не меньше, чем тебя. — Что ж, теперь я окончательно убедился, что мы не зря на тебя положились, — Трэйтор похлопал Сервуса по плечу. — Уверен, что когда мы сделаем то, что задумали, ты непременно станешь моим другом. Сервус слегка улыбнулся, вернее он попытался улыбнуться, но его рот исказила какая-то неприятная гримаса. Все трое уселись, наблюдая за дорогой, ожидая выезда гонца из города. Прошло довольно приличное количество времени, а он все не появлялся. Городские ворота давно были закрыты. Ночь опустилась на город. Трэйтора стали одолевать тревожные чувства, вдруг гонец останется в городе? Что если король предложил ему отдохнуть эту ночь? Ведь Милат очень любезный человек, и в этом поступке не будет ничего удивительного. С другой стороны, речь идет об очень важном послании. Началась война. А на войне любое промедление может дорого обойтись. Особенно королю. Милат это, конечно же, понимает, но все-таки? Что ж, даже если король пошлет свой ответ завтра, Трэйтор готов ждать до самого утра. Ничто его не остановит. Он полон решимости и жажды достигнуть своей цели любым способом. А это очень много. Такие люди просто так не отступают. Они готовы в лепешку разбиться, лишь бы добиться своего. Прошло еще какое-то время, прежде чем городские ворота открылись и из Ландрсмита выехал всадник. Трэйтор вырвал из рук Генри трубу и стал смотреть. Он с легкостью узнал на дороге всадника, которого видел пару часов назад въезжающем в город. Про него говорил Сервус. — Ты оказался прав, — улыбнулся Трэйтор. Если бы человек мог светиться от радости, то он сейчас, пожалуй, мог бы осветить весь город, подобно солнцу в ясный день. — Езжай, — нетерпеливо обратился Трэйтор к Сервусу. — Сейчас рано. Нужно дать гонцу немного времени, чтобы отдалиться от города. Иначе будет слишком подозрительно. — Он прав, брат. Если Сервус поедет сейчас же, то мы погубим все дело. — Хорошо, хорошо. Я с вами согласен, — Трэйтор повернулся в сторону дороги, вслушиваясь в отдаляющийся топот копыт. — Вы можете отправляться к себе. Вам ни к чему сейчас оставаться со мной. Я все сделаю, — обратился Сервус к братьям. — Он уехал, — заключил Трэйтор, — его коня больше не слышно. Ты прав, Сервус. Нам с Генри больше тут делать нечего. Сейчас вся надежда на тебя. Трэйтор с Генри спустились с холма, спотыкаясь о камни. Сервус шел вслед за ними. Затем братья свернули влево, зайдя немного за холм. Через несколько минут, когда Сервус отвязывал своего коня, он услышал ржание, а затем разглядел во тьме Трэйтора и Генри в седлах. — Сейчас вся надежда на тебя, — повторил Трэйтор, подъезжая к Сервусу. — Когда закончишь дело, приезжай сразу же к моему брату. Мы будем ждать тебя там. С этими словами он повернул коня, и братья поскакали сквозь ночную тьму к дороге. В скором времени, Сервус перестал слышать топот копыт. Ветер поутих, тучи разошлись, и на небе показался оранжевый диск луны, тускло освещавший округу, словно свеча в темной комнате. Сервус подгонял своего коня, направляя его прямо по тому пути, по которому совсем недавно мчался гонец. Конь громко фыркал, выпуская из ноздрей мощные струи пара. В течение нескольких часов Сервус ехал вслед за гонцом, выдерживая достаточное расстояние, чтобы остаться незамеченным. Освещенная луной дорога извивалась змеей между деревьями и полями. Ни одной деревни, ни одного поселения, ни единой живой души не встретилось Сервусу на пути. Наконец, дорога уперлась в развилку. Сервус немного придержал поводья и стал вслушиваться. Сквозь гробовую ночную тишину ему удалось различить отдаленные звуки, напоминающие лошадиное ржание. Сервус направил коня направо и пришпорил его. Сервус знал дорогу, на которую свернул гонец. В получасе езды от развилки стоит небольшое поселение, в котором есть хорошее заведение, славящееся во всей окрестности. Там можно выпить, хорошо отдохнуть, лошадей там обязательно накормят и, вдобавок ко всему, любезный хозяин может предложить еще кое-что особенное. Вне всяких сомнение гонец направился туда. В этом Сервус уверен так же, как в том, что небо голубое, а вода мокрая. Через полчаса из черного ночного покрывала показалось небольшое поселение. В домах не горело ни единого огонька за исключением одного двухэтажного здания, в котором во всех окнах горел свет, манящий к себе подобно зажжённой лампе, привлекающей ярким светом мотылька. Сервус направил коня именно туда. Внутри жизнь буквально кипела, словно никто из присутствующих не знал, что за окном глубокая ночь. Слева от входа, за барной стойкой сидело несколько мужчин, изрядно напившихся и хохотавших во весь голос. Но их хохот был слабо различим из-за музыки, которая разливалась по всему зданию благодаря нескольким музыкантам, которые, по всей видимости, тоже неплохо налегали на спиртное. Перед ними прямо в центре зала танцевали несколько мужчин вокруг двух пышногрудых женщин, с обнаженными плечами и растрепанными от пляски волосами. Обе дамы смеялись и хохотали так громко и так заразительно, что у любого посетителя, глядя на них, непременно появилась бы улыбка на лице. С правой стороны находились столики, заставленные бутылками и закусками. Почти за каждым из них сидели мужчины в объятиях разрумянившихся и хохочущих женщин. Повсюду сновали официанты, проскальзывая между столиков, разнося угощения. От взгляда Сервуса не ускользнула парочка, которая очевидно предпочла более уединенное место и прошмыгнула по винтовой лестнице на второй этаж. Словом, внутри этого заведения повсюду царил праздник жизни, сопровождавшийся хохотом, плясками и духотой. Сервус огляделся по сторонам и заметил человека, которого он преследовал, сидящим за одним из столиков. — Добро пожаловать, дорогой гость! — перед Сервусом оказался мужчина среднего роста с густой бородой, которую тронула первая седина, с приятной дружелюбной улыбкой на лице и голубыми, источающими какой-то притягательный свет, глазами. Это был хозяин. — Рад приветствовать вас в «Блаженной Эльзе», — мелодично продолжал он. — Чего вы желаете? Поесть и хорошенько выпить? В вашем распоряжении все винные погреба, в которых вы сможете найти любой напиток на свой вкус. Если вы устали и хотите отдохнуть, мы готовы предоставить ночлег всего за три четверка. Ну, а если вы хотите, — тут говоривший немного понизил голос и заговорщицки посмотрел на Сервуса, — провести незабываемую ночь, которая навсегда отпечатается в вашей памяти приятным наслаждением, то любая из этих красоток, — тут он правой рукой указал на хохочущих девиц, — сделает для вас все, что угодно и даже больше. — Я хотел бы сесть на место вон того типа, — Сервус кивком указал на мужчину, который напился до беспамятства и уснул лицом в тарелке. В руке рыжего блеснула золотая монетка, оказавшаяся зажатой в ладони у хозяина заведения. Тот посмотрел в указанном направлении и, почтенно склонив голову, проговорил: — Будет сделано. Меньше чем через минуту заснувшего пьяницу вывели на улицу, а Сервус сидел на его месте. — Чего пожелаете? — спросил хозяин заведения, расплываясь в почтенной улыбке. — Бутылку грязного джина и чего-нибудь поесть, — последовал сухой ответ. Хозяин слегка поклонился и удалился. Гонец — пухлый низкорослый — сидел через столик от Сервуса. В отличие от остальных посетителей, он сидел один. Гонец с каким-то напряжением, недоверчиво озираясь по сторонам, уплетал жареную грудку индейки и запивал бокалом красного вина. По выражению его лица было видно, что он находится в подобном заведении впервые, да и сейчас заехал сюда, по всей видимости, случайно и по ошибке. Сервус наблюдал за ним, за тем как он ест, как пьет вино, как подозрительно оглядывается, и прокручивал в голове план. Он думал каким образом подменить письмо, не вызвав при этом подозрений. Поначалу он хотел просто подсесть к гонцу и вывести его на какой-нибудь разговор, а затем, когда тот немного ему доверится и ослабит внимание, осуществить подмену. Но Сервус тут же отказался от этой идеи. Ни за что на свете этот человек не станет с ним разговаривать и, судя по его взгляду, вряд ли как-то можно усыпить его бдительность. В лучшем случае он просто пересядет. А то и вовсе сбежит или попытается убить, как только почувствует опасность. Нет, с этим человеком так действовать нельзя. Второй идея — подкуп. Сервус хотел подкупить одну из девиц, чтобы та отвлекла гонца женскими чарами, которые, несомненно, затронули бы мужское нутро. Но взглянув на него еще раз, Сервус понял, что этого человека никакими чарами не околдуешь. И даже будь тут перед ним самая красивая женщина на всем белом свете, он ни за что не отвлечется от своей миссии, пока ее не выполнит. Получалась безвыходная ситуация. К гонцу, вернее к письму, которое он вез, никак не подобраться. Но тут, как раз в тот момент, когда Сервусу подали на стол сочного жареного цыпленка вместе с откупоренной золотистой бутылкой, в заведение вошел абсолютно пьяный и еле держащийся на ногах мужчина, чье место занял Сервус. Вошедший, шатаясь, осмотрелся по сторонам и, остановив пьяный взгляд на мирно доедающем пищу гонце, зашагал неуверенной и штормящей походкой. Сервус, конечно же, это заметил, и собирался было применить силу в отношении этого пьяницы, так как думал, что он пришел отвоевывать у него место. Но все оказалось иначе. Когда Сервус сжимал правый кулак, пьяный мужчина прошел мимо него, прямо по направлению к гонцу. Дальше все произошло очень быстро: пьяница остановился прямо у стола, за которым сидел гонец и начал сначала что-то невнятное кричать, а затем попытался схватить его за грудки. Гонец в один миг вскочил, и в его руке блеснуло лезвие кинжала, направленное в сторону пьяного. Но это нисколько его не смутило, ведь в хмельной голове здравых мыслей практически не было, за исключением одной — схватить со стола столовый нож и начать угрожать им гонцу. Возможно, из всей этой ситуации что-нибудь вышло. Может быть, пьяница или гонец перешли бы от угроз к делу и, как знать, кто-то из этих двоих не дожил бы до утра. Но все случилось иначе и никто не погиб в эту ночь. И все благодаря Сервусу, который быстро сообразил, что происходит и какие выгоды он сможет извлечь, если сейчас поможет гонцу. В один миг, словно кошка, он выпрыгнул из-за стола и встал прямо позади пьяного мужчины. Одним резким движением руки он толкнул его в бок так, что тот не устоял и сразу же повалился с грохотом на пол. Затем Сервус ногой выбил из его руки нож. Музыка умолкла, смех прекратился, на какие-то несколько секунд воцарилось полное молчание. Валявшийся на полу мужчина, видимо тоже не ожидал подобного исхода событий. Он лежал, вытаращив пьяные глаза на Сервуса в полном недоумении. Но довольно скоро пришел в себя, и попытался подняться на ноги, изрыгая самые непристойные ругательства. Сервус хотел ударить его ногой, как тут же подскочил хозяин заведения и вместе с одним из официантов он вытолкал пьяного мужчину на улицу. Как только дверь за ним захлопнулась, жизнь в «Блаженной Эльзе» вновь закипела, как и прежде: заиграли музыканты, начались пляски, все стали смеяться, поддаваясь безудержному веселью. — Благодарю вас, господин, — послышался тенор гонца. — Вам удалось предотвратить кровопролитие. — Не стоит благодарности. Любой бы поступил так на моем месте, — ответил Сервус. — Боюсь, вы не совсем правы. В этом заведение вряд ли найдется хоть один, столь благородный человек как вы. — В этом нет никаких сомнений. Подобные заведения благородные люди не посещают. Вы меня весьма удивили. С виду не скажешь, что вы один из таких, — тут Сервус взглядом указал на присутствующих. — Ах, вы правы. Я заехал сюда по ошибке. Я не знал, что представляет собой это заведение. Клянусь, что мне хотелось всего лишь найти здесь ночлег и хороший ужин. — Охотно верю. Кстати, об ужине, не хотите ли присоединиться ко мне, и разделить со мной жареного цыпленка, который стоит прямо у меня на столе, сдобрив его превосходным грязным джином? — Ваше предложение очень заманчиво, но я вынужден отказаться. Не хочу ни в коем случае вас обижать, но я уже поел и собирался идти отдыхать, в тот самый момент, когда ко мне подошла эта образина. — Неужели вы даже не останетесь, чтобы просто пропустить по стаканчику? — удивился Сервус, теряя терпение, но отлично скрывая чувства под маской благородного мужа. — Боюсь, что нет. Я очень устал и буквально валюсь с ног. А завтра мне нужно будет снова отправляться в путь. — Вы куда-то направляетесь? — Да. Я еду к своей кузине. Она очень больна и за бедняжкой, некому ухаживать, — проговорил плаксивым тоном гонец. — Что ж, в таком случае не смею вас задерживать. Доброй вам ночи, — учтиво поклонился Сервус. — Всего вам доброго и примите еще раз мою благодарность. С этими словами гонец взял свою шляпу со стула и направился к винтовой лестнице, а Сервус уселся за свой стол. Все его нутро пылало диким пламенем. Он никак не ожидал, что рыбка сорвется с крючка. Он думал, что гонец уже в его руках, что он не посмеет отказать после того, что он для него сделал. Но, к великому сожалению Сервуса, и для счастья гонца, все пошло совсем иначе. Прошло немного времени, и Сервус, поразмыслив, решил, что необходимо действовать именно сейчас. Нужно во что бы то ни стало, подменить письмо прямо здесь, в этом заведении. Во второй раз встречаться с гонцом ему нельзя, иначе он почувствует угрозу. Следовательно, ехать за ним дальше опасно. Тут на ум Сервусу пришла одна идея, несколько рискованная, но если все пойдет, так, как он запланировал, письмо, которое ему дал Трэйтор окажется у гонца. Через несколько минут Сервус поднялся с места, подошел к хозяину заведения и о чем-то его спросил. Затем подошел к одной из танцующих девиц и, переговорив с ней, вышел из заведения и направился во внутренний двор. Там среди ночного мрака, освещенного лишь светом, исходящим из окон, ему удалось разглядеть березу, ветви которой сходились с карнизом здания. Сервус приблизился к дереву и стал по нему взбираться. Он ловко цеплялся за ветви, несмотря на то, что разглядеть что-то среди ночной тьмы, было довольно трудно. Он карабкался, интуитивно чувствуя, куда и на какой сучок поставить ногу. Вскоре он поравнялся с карнизом и с ловкостью, которой позавидовала бы даже кошка, запрыгнул на него. Оказавшись на карнизе, он на полусогнутых ногах стал пробираться к первой оконной раме, смотрящей прямо на него. Подобравшись вплотную, он, аккуратно, прижавшись к стене словно воришка, заглянул в окно. По ту сторону оконной рамы была нагая женщина, сидящая верхом на мужчине, издавая при этом сладостные стоны, а ее ухажер крепко обвив ее талию руками, так же издавал звуки, похожие на пыхтение. Сервус понял что ошибся и, пригнувшись, стал пробираться к следующему окну, в котором еле-еле мелькали проблески света. Оказавшись возле него, он заглянул внутрь, но быстро оторвал свой взгляд, так как происходящее внутри ему показалось мерзким. Довольно пожилой мужчина обеими руками был привязан к спинке кровати и стоял на четвереньках с оголенным задом. Возле него стояла полураздетая девица с обнаженными грудями, и шлепала его, разражаясь веселым смехом. Мужчина при этом так стонал, словно это приносило ему неописуемое удовольствие, а девица продолжала его шлепать. Сервус продолжил нелегкий путь и, вскоре оказался возле следующего окна. Заглянув в него, он увидел того, кого так отчаянно пытался найти. Внутри небольшой комнатушки, похожей на огромный ящик, спал человек, одетый в дорожную одежду. Сервус сразу же признал в нем гонца. Тот лежал и мирно храпел. Его грудь вздымалась и опускалась при каждом вздохе. Сервус несколько секунд смотрел на ничего не подозревающего гонца, пребывавшего во сне. Тень, отбрасываемая Сервусом, растянулась длинной зловещей полоской почти до самой двери. Внезапно раздался стук, и гонец начал ворочаться. Сервус отпрянул от окна, но никуда не стал уходить. Вместо этого он напряг слух, вслушиваясь во все, что происходило в комнате у гонца. За первым стуком последовал второй, вырвавший мирно спящего человека из сладкого сна. Раздосадованный и ничего не понимающий, он поднялся и уселся на кровать. В этот момент в дверь кто-то снова настойчиво постучал. Гонец, сообразив, что к чему, схватил кинжал, и медленно, походкой охотника, шагающего по следам зверя, направился к двери. — Кто там? — послышался недовольный тенор гонца. — Это Сисилия, прислужница с первого этажа, — послышался в ответ женский голосок. — Чего вам нужно в столь позднее время, Сисилия? Что-нибудь стряслось? — Господин, кажется, с чьей-то лошадью случилась беда. Похоже, бедняге совсем плохо и кажется, она вот-вот издохнет. Не могли бы вы спуститься вниз, чтобы удостовериться в том ваша это лошадь или нет? — Какого цвета лошадь? — Ох, простите меня, но я не знаю какого она цвета. Хозяин приказал мне обойти всех постояльцев и попросить их спуститься, чтобы отыскать владельца лошади. Сначала послышалось ругательство, а затем последовал ответ: — Хорошо, сейчас спущусь. Гонец спрятал кинжал, выругался еще раз, и затем, отворив дверь, исчез. Спустя несколько секунд в его комнату вошла другая девица и, открыв окно, исчезла. Как только комната опустела, Сервус оказался внутри комнаты и принялся за дело. На все у него было не более двух или трех минут. Сначала он обшарил постель затем матрас, но ничего кроме пыли и перьев ему не удалось найти. Тогда он обшарил стол затем шкаф, но все было тщетно. Никаких намеков на то, что где-то лежит письмо. Оно словно растворилось или, чего хуже, гонец ушел вместе с ним. Но тут взгляд Сервуса остановился на табурете, стоявшем возле кровати. На нем лежала шляпа, в которой посол ехал всю дорогу. И как это Сервус сразу не заметил ее? Он схватил шляпу и стал ее ощупывать, в надежде найти письмо. Какое же было облегчение обнаружить что-то шелестящее внутри. Сервус стал осматривать ее изнутри в поисках потайного кармана. Он нашёл какую-то небольшую складочку в виде уголка и потянул за нее. На пол упал бумажный треугольник, скрепленный королевской печатью. Сервус поднял его, достал бумажный сверток, который дал ему Трэйтор, и вложил вместо того, что выпал. Королевское письмо он спрятал во внутреннем кармане плаща. Тут послышались приближающиеся шаги. Гонец возвращался и, судя по всему, очень быстро. Сервус положил на место шляпу, вскочил на стол, с него перешагнул через оконную раму, развернулся, закрыл окно и перекатился по черепице в правую сторону. В этот самый момент гонец отворил дверь. Через несколько минут Сервус, как ни в чем не бывало, сидел за своим столом, а напротив него стояла очаровательная блондинка, с румяными щеками и большими карими глазами. — Я все правильно сделала? — спросила она у Сервуса. — Да, ты молодец. И своей помощнице передай мою благодарность. Надеюсь, с его лошадью все в порядке? — Да. Его конь целехонек и не вредим. — Передай своей помощнице, чтобы она завтра закрыла окно как следует. — Хорошо, обязательно передам. — Что ж, возьми в таком случае, — Сервус протянул ей две золотые монеты. Блондинка взяла их, а затем наклонилась так, что ее пышные груди оказались прямо на уровне глаз Сервуса. — Может, господин хочет немного отдохнуть? — страстно прошептала она. Сервус почувствовал, как в нем заговорило мужское естество. Дыхание немного участилось, а внизу живота возникло напряжение. — Нет, — сухо ответил он. — Мне пора ехать. — Как? Уже? Но ведь вы только недавно к нам приехали. — У меня много дел. Он встал из-за стола, подошел к хозяину, расплатился, и вышел из заведения. Солнце, пробуждая все живое после ночного сна, озаряло необъятный горизонт кроваво-красным огнем. Небо было чистым и непорочным, как сама природа. Девственная красота завораживает и опьяняет лучше, чем любой крепкий напиток на всем белом свете. Сервус мчится в дом к Генри, но он даже не замечает, какая красота разлилась вокруг него. Он чувствует усталость, и поэтому ему сейчас нет никакого дела до рассвета, который возвещает всему живому о наступлении нового дня.