Новый лучший... год

      Планета, на которой он находился, была угнетающе пустынна. Ее практически полностью покрывали «моря» из сизо-серого песка, отливающего пурпуром. Песок двигался, шевелился, будто живой. Опытный глаз ниндзя видел в этом опасность — тут сплошь и рядом зыбучие пески. На этой планете не было ничего живого, а если было — погибло давным давно. И только замок Кагуи стоял несокрушимый, ожидая, когда же вернется его хозяйка. Богиня в свой дом не вернулась, зато туда нанес визит Саске.       Учиха сидел, прокручивая в руках маленький свиток — цель его путешествия. Сейчас он восстановит чакру, перенесется в свой мир, отправит добычу с ястребом. И вновь отправится искуплять свою вину. Саске сидел в оглушающей тишине. Некому тут шуметь, и оттого собственные мысли кажутся громкими. Мучительно громкими. Это его наказание. Долг… Одиночество.       А ведь сейчас канун нового года. Сакура, должно быть, уже готовится к празднику, они с Сарадой украшают елку. Наруто, этот придурок, наверняка носится по всей Конохе в поисках подарка для Хинаты (и все равно в итоге подарит какую-нибудь ерунду). Единственное, пожалуй, место, на которое не оказывает влияние новогоднее настроение, это убежище Орочимару. Новый год все-таки праздник семейный, а подчинённые Орочимару никогда не воспринимали друг друга в таком ключе. Впрочем, может, что-то и изменилось, пока он скитался по другим мирам.       Семейный праздник… Внутри засвербило неприятное чувство. Тоска. Его работа важна, он — единственный, кто способен ее выполнить, но… Иногда хотелось позволить себе слабость, встретиться с семьей, изображая нормального человека. Он не виделся с ними уже сколько? Больше года. А Сакура каждую неделю пишет письма, и с каждым таким письмом принятая на себя обязанность кажется все тяжелее.       Саске хмурится, стискивает зубы, сухим взглядом сверлит древний свиток. Такой древний, что, кажется, от лишнего прикосновения ветра рассыпется в труху. Доверишь ли такое птице, пусть даже умной и осторожной? Нужно занести лично, — щелкает в голове, и тут, внезапно, дышать становится легче, — заодно можно будет забежать домой. К Сакуре. И Сараде.       В конце концов, новый год — праздник семейный. А Учиха Саске — тоже человек.

***

      Кухню заполнил веселый перестук ножей об доски. Сакура ловко резала овощи мелкими кусочками, быстро заполняя миску для салата, а трехлетняя Сарада в это время, упрямо пыхтя, давила своим пластмассовым ножичком на злосчастный помидор, уже превратившийся в мокрое место. В воздухе пахло едой. Ярким пятном выделялись в вазочке мандарины, а за окном медленно кружил снег. До нового года осталось всего ничего. На часах — семь, а почти ничего не готово. Сакура отмахнулась от досадных мыслей, концентрируясь на салате.       Салат получается больше красным, чем зеленым. Учиха старается положить как можно больше помидоров, думая, что Саске понравится. И стараясь не думать о том, что Саске, скорее всего, не придет. — Ма-ма, — дергает ее за подол Сарада, пачкая липкими от помидорного сока пальчиками ее юбку. — Елка? — Да-да, конечно, Сарада, скоро будем наряжать. Вот папа придет… — Сакура осекается. Обманывать дочь ей не хочется. Вряд ли Саске придет отпраздновать с ними, а если придет, времени на елку уже не останется. — Начнем наряжать елочку, когда закончим готовить, хорошо? — У-у-у… — дуется девочка, заметно приунывая. Милашка, — думает про себя Сакура, а ее губы дрожат в сдерживаемой улыбке. — Выбери пока игрушки, — смилостивилась она. Сарада тут же оживает. — Ты же хотела посадить своего друга на елку? — Да, Толи! — подтвердила девочка и унеслась доставать свою игрушку. Тори — плюшевый ястреб, подаренный ей на второй день рождения. Ястребы — призыв Саске.

***

      Стены пещеры гудели от тихого шепота людей, собравшихся здесь не случайно. Сектанты все до одного были облачены в черные плащи, скрывающие их лица капюшонами, лишь одна фигура выделялась средь них своим алым плащом. Лидер Сансетто учащенно дышал, предвкушая исторический момент. Момент, который изменит весь этот гнилой мир! Орудие, которое нанесет этому миру сокрушающий удар, будет создано его, Сейки, руками. — Братья и сестры! — голос подрагивал от едва сдерживаемых чувств и чакры, в нем сконцентрированной. Шепот мгновенно стих, все слушали его, Сейки, голос. — Мы собрались здесь, чтобы призвать в этот мир Спасителя и вернуть то, что у нас отняли! И довольно слов, не будем же оттягивать этот долгожданный миг. Введите жертву!       Хрупкий силуэт призраком прошел сквозь толпу. Девушка в снежно-белых одеждах ни лицом, ни взглядом не выражала и капли страха перед своей судьбой. Ей было пятнадцать лет, и она знала, что такой и останется в памяти людей, ради которых жертвует собой. Одна жизнь — малая плата за счастье всего мира. — Скажи мне, Хикари, ты готова?! — торжественно спросил Лидер, сверкая безумными глазами и давя своей аурой на всех. Но девушка оставалась непреклонна. — Готова ли ты отдать свою жизнь на благо всех? Готова стать жертвой во имя лучшего мира?! — Я готова, отец, — твердо ответила жертва. Сейки сощурился в довольстве. — Начать ритуал, — отдал приказ он, и толпа тут же образовала вокруг них ровный круг. Сейки отошел на положенное количество шагов от дочери… от жертвы. Два избранных человека, тенями выскочившие вперед, начали дрожащими от нервов движениями чертить символы. Черная вязь печатей покрывала пространство, темнея в пыли под ногами. И лишь переминалась с ноги на ногу жертва, убеждая себя, что все — во благо. И лишь учащенно дышал Лидер, сминая пальцы и готовясь исполнить технику.       Наконец, последний символ был начертан на каменном полу. Убежали обратно в толпу Избранные. Настал его, Сейки, черед. — Узрите, узрите!.. — шептал горячим шепотом он, а его подчиненные зачарованно кивали, ожидая. — Тигр!..       Пальцы спутались в печать. — Змея!..       Печать сменилась, а сердце колотилось в груди. — Собака!.. — объем чакры, циркулирующей в руках, причинял боль. Техника сосала энергию из накопителей-татуировок на его теле, и все равно Сейки опасался, хватит ли ему чакры на этот обряд. Но уже финальная стадия. Он умрет, но сделает это! — Дракон.       По залу разнесся звучный хлопок. И в тот же миг закрутилась вокруг жертвы пыль, загудел воздух в подземных ходах, заглушаясь отчаянным криком. Пепел облеплял жертву плотным коконом, складываясь в фигуру человека иного пола и уровня. Зрители смотрели, затаив дыхание. У Сейки болело горло — так часто он вдыхал холодный воздух пещеры.       Когда силуэт воскрешенного окончательно был сформирован, по залу раздалось синхронное «Ах…». От фигуры мертвеца веяло мощью, что никогда не будет доступна простым смертным. Только такой человек и способен изменить этот прогнивший мир. Мужчина, на которого возлагались столь высокие надежды, осмотрел окружение нисколько не удивленным взглядом. Перевел взгляд на собственную руку, сжал и хмыкнул — снова жив.       Едва не путаясь в полах длинного своего плаща, Сейки выбежал навстречу воскрешенному. — Господин, я — тот, кто вас воскресил, — затараторил часто он, не подозревая, как нелепо выглядит. — Мы все — те, кто разделяет ваши цели. Мы те, кто готов последовать за вами в новый, лучший мир! Так возьмите же в руки бразды правления, покарайте тех, кто помешал вашему плану, и поднимите на миром красную луну вновь! Докажите всему миру, что ваши идеи — праведны! Дока…. кх…кх-х…       Зажимая перерезанное горло алыми от крови руками, Сейки осел на землю. В его глазах горел ужас, непонимание, как и в глазах окружающих. — Доказать? Мои идеи в этом не нуждаются, — ухмыльнулся воскрешенный зло. А в следующий миг… Пещеру заполнила кровь. Люди кричали, бились об стены, но никто не сумел убежать. Учиха всегда с отвращением относился к подобного рода сброду. С хладной кожи, покрытой характерными для Эдо Тенсей трещинами, капала кровь. Мужчина дернул пальцами, отряхивая руки от этой зловонной жижи, и хмыкнул презренно: — Сектанты.       Найти выход из пещеры не составило труда, к нему вел самый широкий тоннель. На улице стояла глубокая зимняя ночь. С неба медленно падал снег, покрывая многовековые деревья белым одеялом. А мир освещала луна, выделяясь на угольно-черном небосводе огромным светящимся кругом. Поднять над миром красную луну? Увы, его план потерпел крах, и прежде, чем строить новый, следует немного разобраться в происходящем.       Не складывая печати, шиноби одним мощным импульсом чакры просканировал округу. Ближайшее селение достаточно далеко. Что ж, мертвым холод не страшен, к утру доберется. А вот миру стоило бы побояться, ведь в него вернулся его вещий кошмар.       Кошмар, имя которому — Учиха Мадара.