Парсифаль

Волчьи глаза светили ярко. А может, ей так казалось, потому что обострился не только слух, но и зрение. Агата замерла, прижавшись к влажному стволу большой сосны. – Они нас не тронут, – тихо сказал Дракула у ее правого плеча. – Из-за тебя? – не поворачивая головы, спросила Агата. Дракула взял ее за руку. – У них другая добыча. – Он запрокинул голову, повел носом. – В трех милях к северу. – Посмотрел на Агату. – Пошли. Обогнув вожака, они свернули с пути волчьей стаи и скользнули в темную чащу. Двигались быстро и молча. Под ногами хрустели сухая трава и толстые ветки. Агата точно знала, что шум издает она – Дракула, в любом доме, дворце и комнате привлекавший к себе внимание первым, в лесу сделался невидимой тенью. Если бы не державшие ее руку в темноте теплые пальцы, у нее было бы ощущение, что она тут одна. Благополучно покинув незамеченными фонд Харкера, они отправились с Рэнфилдом прямо в аэропорт. Частный самолет, ожидавший их, через три часа доставил Агату и Дракулу в Клуж. Там они провели ночь в отеле и уже через сутки – едва стемнело – на заранее арендованном Рэнфилдом джипе двинулись вглубь страны. Агата не спрашивала, почему Трансильвания, – письма Матиаша Хуньяди, как и часть других документов, которые удалось достать Рэнфилду, указывали на то, что следы таинственного покровителя фонда ведут именно туда. По какой-то причине то... существо, «родившись» там и обретя извращенное подобие бессмертия, предпочло в этой стране и остаться, и оттуда управляло созданной им структурой. Структурой чего – об этом Агата предпочитала не думать. Ей было довольно других вопросов, мучивших ее почти беспрестанно ночью и днем. Она спала все меньше и все реже хотела есть – хотя ей по-прежнему была нужна человеческая пища и ее совершенно не привлекала кровь. В последнем можно было быть уверенным – у Дракулы в чемодане были запасы донорской, и ни разу, когда он ее пил, Агате не захотелось присоединиться к нему. Слух ее сделался таким острым, что первые несколько дней Дракуле приходилось каждые полчаса останавливать машину и съезжать на обочину – Агата не могла вынести звука трения шин. У края дороги на нее набрасывались звуки леса, но по крайней мере, они были естественными. На четвертую ночь в пути Агата полезла в сумку и достала из нее осиновый кол. Положив его рядом с собой на сиденье, она посмотрела на Дракулу. Тот глядел прямо перед собой на дорогу. – Из положения амфибии нет хорошего выхода, – в полной тишине повторила Агата его слова, сказанные ей в центре Харкера. Дракула молчал. – Обещай мне, – сказала она, опустив глаза на его сжимающие руль руки, – обещай, что если я потеряю человеческий облик раньше, чем мы доберемся до... до него, ты со мной разберешься. Дракула чуть улыбнулся. – Ты понимаешь, что это значит? – спросил, не отводя взгляда от темнеющей впереди дороги. Агата не отвечала. Желтый свет фар выхватил лисью морду из темноты. Мелькнув справа от машины, морда исчезла. Мимо снова, как прежде, пролетали резные листья низких кустов. – Это значит, – медленно проговорил Дракула, – что я должен буду закончить твое обращение, дождаться, пока ты очнешься, и вонзить тебе в сердце осиновый кол. – Он замолчал. – Это единственный способ, при котором я могу быть уверенным, что ты уже не восстанешь. Агата молча сглотнула. – Я понимаю, – спустя несколько минут тишины сказала она. – Нет, не понимаешь, – коротко бросил Дракула. – Но если ты хочешь, – да, я это сделаю. И больше они не говорили об этом. На пятую ночь, когда оставалось несколько миль до Бистрицы-Несеуд, машина сломалась. – Ты можешь мне объяснить, – вылезая из джипа, сказала Агата, – если бензобак полон, а все детали в порядке, – то что не так? Дракула не ответил. Выйдя, он обошел машину кругом, достал из багажника маленькую сумку с вещами Агаты и большую – свою. Переложив в сумку Агаты запасы крови, застегнул молнию, вернул свою сумку обратно. Захлопнул багажник и, сказав: – Пошли, – свернул прямо в лес. Они двигались быстро, но даже с их скоростью и с учетом того, что в густой чащобе днем солнце не было для Дракулы проблемой, им понадобилось трое суток, чтобы добраться до ближайшей деревни. Когда, выйдя из леса после заката, они оказались на узкой тропе, выведшей их в конце концов на мощеную аккуратную улицу, Агата тайком облегченно вздохнула. Она не боялась, что они погибнут в лесу, – но ей все меньше нравилось и само путешествие, и то, как вел себя Дракула. И пусть он не говорил ничего, темная напряженная решимость, с каждой пройденной милей всё ясней проступавшая в его взгляде, по-настоящему пугала ее. Сделав Агате знак идти позади него, Дракула двинулся к ярко выкрашенному невысокому дому с цокольным этажом из камня и наглухо закрытыми ставнями. Подойдя, постучал в большую деревянную дверь. Некоторое время из дома не доносилось ни звука. Затем послышались тихие крадущиеся шаги, и дверь распахнулась. На пороге стояла женщина в белой широкой блузе и пышной зеленой юбке; волосы женщины скрывал простой белый платок. На вид ей было лет тридцать – сорок. – Туристы не принимать. Не хотеть туристы, – коротко посмотрев на Дракулу, на ломаном английском проговорила она. – Мы не туристы, – ответил Дракула по-английски. – Но нам нужна еда и ночлег. – Не принимать, – покачав головой, повторила женщина и взялась за ручку двери. Рука Дракулы опустилась на потресканное старое дерево. – Нам нужны еда и ночлег, – произнес он по-румынски. – Крыша над головой. Всего на пару часов. И я могу вам помочь. Агата и женщина повернулись к нему с одинаковым выражением удивления на усталых лицах. Крестьянка, должно быть, решила, что они ненормальные, в следующее мгновение подумала Агата, глядя, как та медленно пятится в дом. Но проследив за взглядом женщины, увидела, что ее так потрясло. Онемев от ужаса, крестьянка смотрела на перстень на левой руке Дракулы, которой он удерживал дверь. Воспользовавшись ее замешательством, Дракула вошел вслед за женщиной внутрь, увлекая с собой Агату. Дверь за ними захлопнулась, и они оказались в небольшом помещении вроде прихожей. Крестьянка стояла на месте, замерев и глядя на Дракулу, ее побелевшие губы шептали что-то, но слов Агата не могла разобрать. Бросив быстрый взгляд на Агату, Дракула шагнул ближе к хозяйке дома. Та отшатнулась, дрожа. Глаза ее, полные слез, расширились. Шепот сделался громче. – Стригой, – наконец донеслось до Агаты. Дракула остановился. Поднял руку, посмотрел на кольцо. Женщина перед ним съежилась, словно ждала нападения. Дракула невесело рассмеялся. – Родные Карпаты, – пробормотал он. И обратился к женщине. – Ты уже видела этот перстень? Откуда ты его знаешь? Крестьянка смотрела настороженно, но не враждебно. – Он приходил сюда, – наконец сказала. – Стригой. Спрашивал про тебя. Про человека, который носит это кольцо. – Ты поэтому собралась уходить? – сказал Дракула. Женщина вновь попятилась. – Откуда... – В доме пахнет старыми вещами и пылью, – перебил ее Дракула. – Затхлостью, хотя сам дом новый и чистый. Так бывает, когда открывают бабушкины сундуки. – Он замолчал. – Ты здесь жила с мужем и двумя детьми, но теперь дом пустует. И ты собралась уходить в страшной спешке. Что случилось? – сказал он. – Это сделал стригой? Закрыв лицо руками, женщина залилась слезами. Осторожно подойдя к ней, Агата погладила ее по плечу. – Как вас зовут? – спросила. Женщина подняла голову. – Катарина, – тихо сказала она. *** Все-таки она еще человек, сидя за деревянным столом в гостиной, отстраненно думала Агата. Иначе на ней не сказывался бы так пагубно недостаток сна. Последний раз она спала толком в машине, и с тех пор прошло... должно быть, часов двадцать, если не больше. А перед этим... Агата вдохнула. Она чувствовала, как реальность медленно ускользает. Границы прошлого и настоящего истончались, смыкаясь и соединяясь в одно. Дракула наклоняется через стол, смотрит в глаза Катарине. – Как он выглядел? Как долго он был здесь? Чего хотел? Катарина морщится, пытается вспомнить, ее густые черные брови шевелятся у линии белого накрахмаленного платка. – Пять дней назад он пришел. Может, полчаса пробыл. Он высокий и страшный. Убил всю скотину... Обещал, что озолотит, если скажу, что видела... Видела тебя. Сказал, что убьет детей. Когда он ушел, муж забрал их и уехал с ними в Бистрицу. Я должна была собрать остаток вещей и уйти сегодня. Я не хочу быть тут. Я хочу к ним. Дракула наклоняется над Агатой, лежащей на кровати в ее комнатах в центре Харкера. – Поверь мне, я тоже нервничаю. – Надо было тебя прикончить, – стонет Агата. – Шанс безвозвратно упущен. – Ты настолько уверен? Стол такой узкий, кажется, что если Дракула сделает только одно движение, – схватит Катарину за шею. Катарина глядит на Дракулу с ужасом. Он продолжает: – Когда это началось? – Две... нет, четыре с половиной недели назад, – Катарина почти что плачет. – По деревне пошли слухи, что в поселке недалеко от перевала мертвые встали из могил. Потом стали пропадать люди. Совсем пропадать. От них не находили ни тел, ни одежды. Говорили – их забирает стригой. А потом он и сам пришел. К нам сюда. Никого не тронул – только грозил, что если будем молчать, – всех до одного перебьет. Слуги с ним были – черные, тощие. Чистые мертвяки. Дракула губами касается тонкой кожи, ласково трогает ее языком. Стонет и улыбается, растапливая ледники в испуганном теле. Агата боится: еще немного, и она утонет среди сошедших горных лавин. Ладонями Дракула берет ее лицо с двух сторон. Встав со своего места, Дракула обходит стол. – Мне нужен нож и немного соли, – говорит он. – Это первый и последний раз, когда я причиню тебе боль, – говорит он. Громкий вскрик Катарины заставляет Агату очнуться. Вздрогнув, она откидывается назад. Дракула держит женщину за руку, с ее запястья капает кровь. Дракула ведет Катарину с собой, они скрываются в коридоре, возвращаются, направляются в кухню. Вот они снова в комнате. Дракула подносит ее руку к глазам, стирает пальцами кровь, закрывает разрез. Его губы шевелятся – Агата моргает: звук не доходит до дремлющего сознания. – ...твою одежду. Ту, которой не жаль. Катарина, кивнув, уходит и возвращается, держа в руках старое платье и чистую латаную сорочку. Дракула берет их, раздирает на части, затем бросает на пол, туда, где пролилась кровь. Сверху швыряет нож. Оборачивается к Агате. Агата молча встает. Они втроем выходят в прихожую, Дракула достает телефон. – В двух милях к западу от перевала заберешь женщину. Отвезешь ее куда она укажет, – произносит вместо приветствия и, не дождавшись ответа, сбрасывает звонок. Наклоняется, чтобы взять сумку, все это время лежавшую у порога. Выпрямившись, поворачивается, смотрит на Катарину. Та безмолвно глядит на него. – Спасибо, – произносят они почти в унисон. Дракула коротко улыбается, и они с Агатой уходят. Холодный воздух жжет горячие щеки, и Агата вдруг просыпается. Всё вокруг прозрачно и остро, до сдавленной дрожи в груди. Агата окидывает взглядом Дракулу, затем – расстилающийся вдали лес. – Что это было? – она оглядывается на оставленный позади деревенский дом. – Я пришел к ней среди ночи, напал на нее. Она защищалась. Схватила нож и ранила меня. Я пришел в ярость и разорвал ее на куски. Выпил всю кровь, тело бросил собакам, – спокойно ответил Дракула. Медленно Агата кивнула. Хороший морок требует немного настоящих эмоций. Каплю соленой правды на стакан мутной воды. Так говорили магические книги, которые ей случалось читать. – Это то, во что он поверит? – Это то, что он помнит, – пожал плечами Дракула. Свернув с мощеной улицы, он двинулся вниз по склону в высокой траве. – Пойдем, нам нужно успеть до рассвета, – промолвил, не оборачиваясь. Агата прибавила скорости, нагоняя его. Дальнейший путь они проделали молча. Да и не о чем было особенно говорить. Они очутились в знакомых местах. Ночь была на исходе, когда впереди показались широкие серые башни. Пройдя вброд мелкую быструю реку, Дракула резко ускорил шаг. А у очередного поворота неожиданно замер. Подъездная дорога к замку начиналась почти у их ног. – Нам сюда, – сказал Дракула, указывая куда-то вправо. И не оглядываясь шагнул в густой предрассветный туман.