Инфракрасный

Олег мешкает буквально секунду. Ничего критичного, но от себя он не в восторге. Заглядывает в прицел: за секунду ничего не изменилось. Он немного пригибается и идет вперед за остальными, не забывая обводить дулом винтовки коридор. Не хватало еще, чтобы эти твари появились пока они всем отрядом в узком, замкнутом пространстве. Стрелять не получится - попадешь по своим. Участок опасный, но то, что впереди, опасно втройне. Там будет только бойня и смерть. Ведущий то и дело оглядывается. Олегу кажется, что исключительно на него. Но это вряд ли. Да, он новенький в этом отряде, но не новенький на этой войне. На его счету три большие Чистки и несчетное количество вот таких локальных уборок. Перестрелять всего одно гнездо. Дело плевое, его даже не шкалит. Он дал согласие на эту миссию, тщательно изучил все материалы, планы отходов, данные о движениях и температуре. К приборам только не подключался. Ему не дали на это времени. Вытащили из штаба сразу на точку, представили команду. - Разумовский, - протянул ему руку Ведущий группы. - Волков. - Олег пожал протянутую ладонь. Тот удержал рукопожатие дольше, чем нужно, заглядывая в глаза. - Ну что, Волков, какие у нас шансы? Олег пожал плечами. - Нормальные. - Славно. Тогда едем. Они тряслись в старом космолете типа "Ангар" часов двенадцать. Олег успел перезнакомиться со всеми, но отсел в сторонку, не участвуя в общем кипише и делении пайков. Ему нужно было сосредоточиться и еще раз все просчитать. Но, по любой вероятности, выходило нормально. В самой худшей его заденет, еще нескольких тоже цепанет. Может быть парочка "тяжелых", которых не довезут до Центавры. Но шансы этого были очень малы. Чуйка, как называл Вадим его сверхчувствительность к вероятностям, говорила, что вернутся все и без больших потерь. Но что-то тревожило его с самого начала. Возвращаясь потом в мыслях обратно, Олег понимает, что тревожил его Ведущий. Разумовский был примерно его ровесником, крепким, видно, что тертым уже: оружие держал уверено, голос командирский был поставлен. Нельзя сказать, что фигура у него была щуплая. Нет, нормально накачанный, мышечный. Когда нацепил черную защитную форму и бронежилет, стал с Олегом примерно одного размера. Но Волков, видимо, так привык работать с Вадимом, на котором ни один жилет не сходился, а ворот кофты разъезжался чуть ли не до пупка, что теперь любой, кто мог влезть в форму, казался щуплым подростком. Вадим-то поэтому и набил себе во всю грудь защитный экран, потому что не мог до конца застегнуть экипировку. Дорого это было, неудобно, но все же лучше, чем получить шальную в сердце. По коридору они проходят тихо. Инфракрасное излучение прицела помогает осматривать путь на предмет чертовых тварей, которые пока не пожелают, могут оставаться невидимыми. А когда пожелают...иногда становится уже поздно. Резкая автоматная очередь заставляет присесть, привалиться спиной к стене, чтобы прикрыть тыл, и шарить через прицел по стенам и потолку. Где эти гады? Молодняк в отряде пугается, мечется, начинает слепо шмалять. Олег хочет гаркнуть на них, но уже слышит характерный стрекот и шипение. Не успели выйти из коридора. Блять. - Вперед, быстро! Вперед! Пока Олег просчитывает ситуацию, Ведущий уже гонит их дальше. Проскакивает прямо под пулями, хватает мальца, который начал стрельбу, за шкирку и чуть ли пинком отправляет дальше. Носится, как фурия, сверкая злобным взглядом. Олег засматривается. Ладно, Ведущий у них что надо. Хорошо, что некрупный, а то бы застрелили уже. Олег понимает, что снова сравнивает Разумовского с Вадиком. С тем слишком привычно уже было работать, но методы его не всегда приходятся Олегу по душе. - Наши шансы? Разумовский дает Олегу руку, помогая подняться с корточек, и они вместе несутся по коридору за своими, слыша неприятный стрекот со всех сторон. - Пиздец, - сообщает ему Олег. Вероятности в его голове становятся хуже с каждой секундой. - Ты только выживи. А то с меня голову снимут, что проебал Числителя. - Разумовский толкает его к выходу в зал, где уже стреляют, а сам остается прикрывать спину, снимая пяток тварей, что гонятся за ним по пятам. Олег едва успевает опустить забрало шлема, прежде чем открыть огонь. Перед глазами сразу ярко, красно. Очертания фигур становятся четче, хотя цвета и блекнут. Но после полутьмы коридора - это как выйти на солнце. Свои подсвечиваются синим, Разумовский - фиолетовым. Олег следит за ним краем глаза, пока бьет по красным точкам с шестью ногами, жвалками и кривыми крыльями в форме полумесяцев. - Сдохни, скотина, - ругается он себе под нос, отправляя в мир иной очередного пришельца. Хотя, по сути, они тут тоже пришельцы. Армия спасения, блин. Отряд Объеденной Федерации, которая борется против баргов. Эти твари живучие, плодящиеся и очень мерзкие. Питаются в основном мусором и падалью. Как тараканы, только хуже. Потому что разумные и потому что колонизаторы. Откуда они появились, так до сих пор и не ясно, и это усложняет положение дел. Разведка достается наводки на их гнезда - большие, запутанные лабиринты под поверхностью планет. Баргам буквально плевать на атмосферу и условия жизни. Внизу почти все планеты одинаковые, какая разница, что там снаружи? И они плодятся, размножаются, высасывая все соки из оккупированного ими мира, чтобы превратить его в безжизненную пустыню, буквально на грани ресурсов. Баргам этого достаточно. Другим видам - нет. Меньше конкурентов, больше возможностей для собственного развития. Федерация, как может, борется с этими тварями, но иногда единственным исходом становится Чистка - полное уничтожение планеты. Одной из первых Чисток была Земля. Олегу тогда едва исполнилось двадцать. Ну, может, двадцать два. Он не помнит точно. Всю сознательную жизнь он провел в бараках, развалинах и считать возраст там было не принято. Никаких праздников, одно сплошное выживание. Он потерял родителей в двенадцать и с тех пор не считал. Барги захватывали Землю долго. Людишки оказались более живучим, чем несколько миров, которые они пожрали до этого. Наверное, за это Федерация их и приняла, спасая то население, что еще можно было спасти, эвакуируя с погибающей планеты. Олег сам завербовался в Армию. Желание отомстить было столь сильным, что его не заботило больше ничего - ни плохие условия, ни смертельная усталость и боль от тренировок, ни то, что, даже если Землю отстоять получится, он остаться там не сможет. Служивых отправляли на Центавру, а потом куда руководство прикажет. Но на Земле его вообще ничего не держало, потому что все, что он любил умерло. А потом не стало и Земли. Олег помнил, как снял маску, вытер с лица пот, кровь и слизь. Вздохнул отравленный теперь воздух родной планеты и посмотрел на оставленное бомбами и лазерами пепелище. А потом потерял сознание от отравления химическими отходами. В себя пришел уже на корабле, под стоны раненных и вой выживших. Больше Землю он не видел. Поэтому он убивает баргов без всякой жалости и сочувствия. Получайте, твари. За маму. За папу. За родину. Отстрелить всех этих ублюдков все равно не получится. Гнездо надо взорвать, иначе полезут снова. Не сейчас, так через недельку. Годы войны научили тому, что добивать врага все равно надо, каким бы мертвым он не казался. Олег видит, как фиолетовая тень проскакивает через авангард их отряда, жмется к стене и идет по направлению к точке сброса. Сам пошел? Дурак. Олег замечает несколько красных пятен по правому флангу от Ведущего, которые скрыты с его ракурса за нагромождением камней, и несется туда. Спотыкается по дороге, почти падает, но понимает, что помощь и не требуется. Точки вспыхивают и гаснут, но яркого огня от выстрелов не видно. Голыми руками он их что ли? Разумовский продолжает двигаться к центру пещеры, Олег, отстреливаясь, несется к нему наперерез. Вероятность успешной операции увеличивается с каждым шагом. Вероятность вернуться на базу без командира - тоже. Волков подлетает к кратеру, в котором исчез Разумовский секунду назад, падает на колени, занимая позицию, но рядом чисто. Сердце колотится, как бешенное. Этот рыжий совсем отбитый? Куда он сунулся? Но продумать все возможные варианты ответов Олег не успевает, потому что на руке начинает пульсировать маячок, отмеряя время до взрыва, перед которым нужно убраться на безопасное расстояние. Вообще, по инструкции, ему нужно все бросить и идти к выходу. Оставаться в зоне поражения, особенно в эпицентре - смерти подобно. Но Олег упорно лезет на кратер, чтобы проверить. Уже на самой верхушке нос к носу сталкивается с Ведущим. Разумовский вылезает из дыры весь грязный, цепляется пальцами за обваливающиеся камни и глину. Олег поднимает забрало, чтобы вытащить его и рассмотреть. Вокруг полутьма, точки больше не светятся красным и синим. Только по ярким вспышкам дульного пламени ясно, что команда отходит, пока они тут стоят и смотрят друг на друга. Разумовский улыбается широко, шало, тоже откидывает визор и скалится сильнее. Олега он как будто не видит - может, шок, может, ослеп с перемены зрения. На его лице и костюме кровь, слизь, ошметки барговых конечностей и крыльев. Он гордо вскидывает голову, покачиваясь, чтобы встать в полный рост. Без инфракрасного заметить барга бывает сложно. Поэтому, когда он становится видимым, то уже стоит за плечом Разумовского поигрывая жвалками. - Рэд, - кричит Олег, выдавая голосовой сигнал смертельной опасности, и стреляет в упор. Разумовский дергается, резко уходит в строну, под левую руку, давая Олегу стрелять с правой. Голова барга разлетается на маленькие кусочки с противным писком, а Ведущий падает прямо на Олега, цепляясь за его бронежилет. Тот ловит его, убрав руку с дула и опуская автомат. Бронежилет на Разумовском трещит и рвется, оставляя после себя длинную полоску на спине. Успели таки цапнуть. - Смотри на меня, смотри, - Олег опускается на колени, перехватывая командира удобнее, бьет по лицу слегка, заставляя не терять сознание. Из-под шлема Разумовского выпадают рыжие пряди, закрывая лицо, но он щурится, смотрит, старается не падать в обморок. Барги ядовитые твари, при достаточно глубокой царапине можно заработать такое заражение крови, что никакие врачи не помогут. Олег видел такое не раз. Пустяковая, казалось бы, рана убивала людей не хуже лазеров и свинца. Но, если не терять сознания, то кровь бежит по венам активнее, выходя через рану и смывая остатки яда. Поэтому он тормошит Разумовского, приговаривая такое знакомое: - Все хорошо будет. Все отлично сделали. Еще чуть-чуть потерпи и будем дома. Поедим чего-нибудь. Что ты любишь есть? Давай, альфа, говори, какое любимое блюдо? Спагетти или пицца? Или ты больше по смузи? Ведущий бормочет что-то невразумительное, отвечает, постепенно приходя в себя от болевого шока. Хватает Олега за лицо, смотрит и очень серьезно говорит: - Красивый ты, Волков, - он дергает нашивку на почти съехавшем с плеч бронежилете и с размаху припечатывает ее на грудь Олега. - А теперь вытаскивай нас. Веди. Даже без визора Олег знает, что теперь его цвет - фиолетовый. Разумовский отдал ему маячок Ведущего, и сейчас в его эфире все переговоры, все слова отряда, шум, гам. Олег морщится. Вот поэтому и не стал командиром, отвлекает очень эта болтовня. Разумовского, видимо, чужие голоса в голове совсем не смущают. Ни разу не показал, какая вакханалия творится в его наушнике. Вадим вот показательно иногда вытаскивал передатчик, потому что не выносил этой трепотни, пока не начнут стрелять. Но Вадима тут нет, а Олегу никак нельзя оставлять группу без лидера. Он закидывает руку Разумовского себе на плечо и тяжело встает вместе с ним. - Всем на выход, - сообщает он в свой микрофон, который теперь транслирует на всю группу. - Нас с Разумовским прикрывать, но без фанатизма. Приоритет - средний. Задача - добраться до Ангара без потерь. Пошли! Ему отвечает нестройный хор голосов в ухе. - Ну ты командир, - со смешком выдает Разумовский и охает, делая первый шаг. - Нормально, иду. Бросишь, если что. Слышать его одновременно и в наушнике, и рядом странно. Голос двоится. - Вытащу, - сообщает он Разумовскому и старается идти короткими перебежками, насколько позволяют силы. Автомат за спиной, на одном плече рыжий, в другой руке его броник. - Сам сказал приоритет - средний. Себя, главное, вытащи. Я справлюсь. - Молчи и иди, - цыкает на него Олег. - Я стараюсь бежать, - притворно возмущается Разумовский. - Главное - молчи. - Есть! И правда замолкает, стараясь держаться прямо, но видно, что спину тянет, поэтому он то и дело хватается за Волкова сильнее, дышит хрипло, но идет. Бежит точнее, еле волоча ноги. До Ангара они почти успевают, взрывная волна догоняет их около трапа. Глушится защитным полем, но все равно сбивает с ног. Олег оглушительно ударяется головой о железный выступ, сверху падает Разумовский. Уже через мгновение их подхватывают руки товарищей, затаскивают внутрь корабля. Олег встает все-таки сам и требует, чтобы медик занялся раненым. Разумовского утаскивают в сан-капсулу, а потом в ней же транспортируют в мед-отсек на Центавре. Олег всю дорогу обратно хмуро сидит в углу Ангара, крутя в руках лидерскую нашивку.