Вне себя

      Тео и Гермиона корпели над книгами в библиотеке уже два с половиной часа без особого успеха. В «Тысяча и одном зелье» описывались побочные действия от чрезмерного употребления Зелья мира, но не указывались никакие проблемы при варке. В «Расширенном справочнике по зельеварению» было лишь сказано, что зелье может повести себя непредсказуемо при неправильном приготовлении, но ни о каком переселении душ ни слова.              — Это сводит меня с ума, — пожаловалась Гермиона, роняя голову на стол, — я не могу ни на чем сосредоточиться. Я все время думаю о Малфое и о том, что он сейчас делает.              — Что именно тебя пугает? — спросил Тео, отвлекаясь от огромного фолианта в угольно-черной обложке.              — Да, собственно, все, — вздохнула Грейнджер, — он же абсолютно непредсказуем. А еще он злобный, отвратительный хорек. Он может вытворить все что угодно.              — Слушай, — начал Тео, — Драко, конечно, не подарок, но и не дурак. Он прекрасно понимает, что, если подставит тебя, получит сполна.              — Сомневаюсь, что его это остановит.              — О, не переживай — остановит. Он так трясется над своей репутацией злобного сноба, что не позволит тебе даже немного ее разбавить. — Парень лучезарно улыбался, глядя на то, как Гермиона в теле Малфоя неуверенно ерзает на стуле.              Она немного подумала и кивнула, соглашаясь.              — Мужское тело — одно сплошное неудобство, — Грейнджер пыталась усесться, немного расставив ноги, — или это просто само тело Малфоя бунтует против меня.              — Неудобно сидеть? — хохотнул Тео. — Что-то мешает?              — Тео, прекрати, — Гермиона сама пыталась не рассмеяться, представив себя со стороны, — к этому надо привыкнуть.              — К «этому», в смысле к члену? Или тебя еще что-то смущает? — он невероятно веселился.              — А тебя разве ничего не смущает? — вскинулась Гермиона. — Я, черт возьми, парень! И у нас троих скоро будет Тролль по зельеварению. А еще меня очень волнует, что Малфой видел меня голой.              — Почему? — удивился Тео. — У тебя прекрасное тело.              — Хочешь сказать, что тебе все равно? Ты не ревнуешь?              Он прекрасно знал это выражение лица своей девушки, хотя сейчас гримасой ярости было искажено лицо его друга, и Тео чуть снова опрометчиво не рассмеялся. Ревновал ли он? Скорее нет, чем да, хотя прекрасно знал о чувствах Драко к Гермионе, которые чертов идиот скрывал. Тео даже сам себе не мог объяснить, почему не ревнует Гермиону в подобной ситуации. Возможно, дело в его собственной целостности, самодостаточности и уверенности в себе. Он полностью отдавал себе отчет в том, что Малфой мог составить ему достойную конкуренцию, но не испытывал никаких отрицательных эмоций по этому поводу. Это было бы даже интересно.              — Ну перестань, сегодня утром Драко был напуган точно так же, как и ты, — поморщился Теодор, — вряд ли у него было время рассматривать тебя в зеркале. Но я не ручаюсь за то, что он не сделал этого позже.              — Что? — Гермиона только начала успокаиваться, но последняя фраза заставила ее встрепенуться и заглянуть в смеющиеся глаза Тео. — Ты серьезно сейчас?              — Ну я бы на его месте не стал бы терять зря времени, — он снизил голос до шепота, чтобы их никто не мог подслушать.              — Мерлин, о чем ты говоришь? — поежилась Гермиона, сбрасывая мурашки от томного голоса Тео. Его губы были очень близко с ее (Малфоя!) ухом.              — Я говорю о том, что точно бы досконально изучил тебя перед зеркалом. — Она поразилась обыденности тона, которым он говорил об этом. Они же обсуждали Малфоя и ее тело, черт возьми.              — Ты же шутишь сейчас?              — Гермиона, я не перестану удивляться твоей наивности и чистоте никогда, — Тео хрипло рассмеялся. От этого смеха у Гермионы затряслись поджилки. — Поверь мне, он сейчас именно этим и занимается. А еще, возможно, он мастурбирует.              — О Боже, нет! — она закрыла лицо ладонями и чуть не поцарапалась кольцом с фамильным гербом Малфоев. — Возьми свои слова обратно. Если он делает это, я убью его.              — Подожди, — он отнял руки Гермионы от лица, — у тебя разве не возникало такой идеи относительно этого тела? — Тео демонстративно обвел рукой тело Малфоя.              — Ты думаешь, что когда я оказалась запертой здесь, то первой моей мыслью было, как бы мне подрочить? — прошипела она.              — Конечно, не первой, — согласился Теодор, — но ты ведь думала об этом? Только честно.              — Я… — Гермиона замялась, — мы не будем об этом говорить.              — Это почему же? — Тео беззастенчиво издевался над ней, и Гермиона это прекрасно осознавала. — Не находишь это несправедливым? Тебе, значит, можно об этом думать, а ему нет?              — Но, по твоим словам, он об этом не только думает, — Гермиона сдавалась.              — Ну, во-первых, тебе никто не запрещает тоже об этом не только думать, и, во-вторых, мы можем выяснить, насколько мои догадки верны.              После этих слов, от которых внутри все содрогнулось внезапно охватившим ее желанием, Гермиона заметила девушку в нарядном красном платье с глубоким декольте, запоздало узнав прошлогодний подарок Джинни. Эта девушка, в которой Гермионе было слишком сложно узнать саму себя, медленно приближалась к их столу. Малфой что-то сделал с ее лицом, оно выглядело… другим. Более красивым, но и более вызывающим. Все это заставляло ее испытывать противоречивые чувства.              — Где ты взял это платье? — шепотом спросила Гермиона, как только Малфой сел напротив.              — В твоем шкафу катастрофически мало нормальной одежды, — его улыбка напоминала хищный оскал. Гермиона никогда так не улыбалась. — Это единственное, что хоть немного удовлетворяло мой безупречный вкус.              — Ты что, накрасился? — Гермиона внимательно вгляделась в собственное лицо.              — Не я, это младшая Уизли накрасила меня, — пожал плечами Малфой.              — Что? — возмутилась Грейнджер. — Если ей один раз разрешить, она потом не отстанет.              — Ну, она была почти голая. Я даже не сразу понял, на что согласился.              — Ты просто мерзкий, — Гермиона хмуро сложила руки на груди и откинулась на стуле.              — Все это время ты выбирал одежду? — лукаво улыбаясь, спросил Тео. Он с интересом наблюдал за их перепалкой и не влезал. Он всегда получал какое-то ненормальное удовольствие от того, как эти двое ссорились. Это был своего рода фетиш.              — Да, — встрепенулась Гермиона, — что ты делал все это время?              — Да ничего особенного, — тон его голоса немного изменился, но это заметил только Тео и то только потому, что слишком хорошо знал своего друга, — изучал окрестности гриффиндорской башни.              — Тео, он делал это? — Гермиона повернулась к Теодору и умоляюще посмотрела на него. На ее (его) лице была смесь самых противоречивых эмоций: и недоверие, и брезгливость, и смех, и даже немного страха.              — Думаю, что да, — кивнул Тео и расхохотался, хлопнув непонимающего Драко по руке. — Я бы тоже не удержался, Драко.              — О чем вы говорите? — какая-то часть Малфоя уже о чем-то догадывалась, но он гнал эту шальную мысль от себя. Слишком это было бы унизительно.              — Ты — чертов извращенец, Малфой, — процедила Гермиона, глядя ему прямо в глаза.              Он бы очень хотел возмутиться и поднять их на смех за такие догадки в свой адрес, но сам факт того, что он понял, о чем они думали, выдавал его со всеми потрохами. А еще это чертово предательское лицо Грейнджер стало тут же покрываться пятнами стыда и неловкости. Его лицо никогда не меняло цвет, и он не знал таких проблем, но ее кожа при любом скачке эмоций краснела, будто хренов помидор. Что ж, придется идти ва-банк.              — Можно подумать, ты еще не запустила руки в мои штаны? — Драко пытался успокоить громко бьющееся сердце. Никто не должен узнать о его маленькой тайне.              — Мне было бы противно даже думать об этом, — отрезала Гермиона, поднимаясь со своего стула, — а ты трогал меня. Мне теперь вовек не отмыться.              С этими словами и под ошарашенные взгляды Теодора и Малфоя Грейнджер бросилась вон из библиотеки.              Они сидели в тишине минут пять, пребывая каждый в своих мыслях. Малфой думал о том, что он здорово опозорился перед Грейнджер, но, как ни странно, вины своей не ощущал. Напротив, захотелось вновь оказаться в ванной. А Тео думал, последует ли Гермиона его совету. И эта мысль странно его волновала и возбуждала.              — Ну, и как ощущения? — наконец прервал тишину Нотт, подперев кулаком щеку.              — Так это ты ее надоумил? — поинтересовался Драко. — Конечно, сама бы она до такого не додумалась.              — Ты ее недооцениваешь, — ухмыльнулся Тео, — она бы еще и не до такого додумалась. И ты не ответил.              — Тебе серьезно это интересно? — удивленно спросил Драко. — Или это провокация?              — Ты же знаешь, что я не стал бы опускаться до ревности.              — Это был интересный опыт, — немного подумав, ответил Малфой, сам не замечая, как озаряется улыбкой. На несколько секунд Тео даже залюбовался любимым лицом.              — Возможно, она решит отомстить тебе за это, — проговорил Теодор, отодвигая от себя просмотренные книги, — она думает, что ты посчитаешь это местью. Наивная.              — Она собирается… подрочить? — поперхнулся Драко. — Неожиданно.              — Она полна сюрпризов, — Нотт подмигнул ему и поднялся со стула, — твоя очередь просматривать литературу.       

***

      Когда Тео вошел в мужскую спальню Слизерина, та оказалась пуста, только из ванной комнаты доносился шум воды. Он догадывался, кто моется в ванной, а вот где опять отирается Блейз — оставалось загадкой. Все знали, что у него появилась новая дама сердца, но он ее ото всех прятал. Тео уважал чужие границы, поэтому не совал нос не в свои дела.              Завалившись на кровать, Тео растянулся, расслабляя затекшую от долгого сидения спину. Он даже не заметил, как на несколько минут провалился в сон, ведь когда открыл глаза, Гермиона сидела на кровати и внимательно изучала его глазами.              — Я задремал? — спросил Теодор, потягиваясь.              — Да, немного, — улыбнулась она, убирая упавшую ему на лоб прядь волос, — а я чуть тобой залюбовалась.              — Так забавно слышать это со стороны, — улыбнулся он, потеревшись щекой о ее руку.              — Ох, прости, — спохватилась Гермиона, вскакивая с его кровати, — я все время забываюсь.              — Не извиняйся, — он потянулся за ней, — это я идиот. Нет никакой разницы в чьем ты теле. Главное, что внутри — ты.              — Но тебе это все может быть неприятно, — замялась Грейнджер, — и то, как это выглядело бы со стороны…              — Я могу абстрагироваться, — пожал Тео плечами, — а что до других… Здесь же никого нет, верно?              — Верно, — кивнула она, улыбаясь, и села обратно.              — Расскажешь мне, что ты делала в ванной? — развратно ухмыльнулся Теодор.              — Ничего такого, — покачала головой Гермиона, — я постеснялась.              — Серьезно? — расхохотался Тео, — Гермиона Грейнджер теперь стеснительная? После того, чем мы занимались?              — Тео, прекрати, — смутилась Гермиона, вскакивая с места.              — В совятне, например, — продолжал издеваться Нотт, — или на Астрономической башне. Помнится, ты сказала, что с того случая полюбила высоту.              — Просто это же Малфой, понимаешь?              — Ну так и что же? Не кажется тебе, что это как раз тот случай, когда можно немного забыть о вражде? Ты в его теле, куда уж еще ближе? Может, для этого зелье и поменяло вас местами?              — Ага, чтобы мы занимались рукоблудством? — скептически вскинула бровь Грейнджер.              — Мерлин, Гермиона, «рукоблудство»? Серьезно? Тебе что, семьдесят лет? Я не совсем это имел в виду, — ответил он наконец, глядя, как Грейнджер закатывает глаза на его тираду, — возможно, нужно, чтобы вы подружились.              — Издеваешься? Подружиться с Малфоем? Это как водить дружбу с ядовитой змеей. Хотя гадюка будет приятней в общении.              — Это ведь Зелье мира, — напомнил Тео, — смекаешь?              Гермиона не успела ничего ответить, так как их разговор прервался громким звуком открывшейся двери и руганью.              — Пошла к черту, Булстроуд! — Малфой был очень зол и кричал куда-то за спину. — Буду ходить куда хочу!              — Очень эпичное появление, — буркнул Теодор, закрывая за ним дверь и прерывая Милисенту, кричащую о том, что Грейнджер не может ходить сюда, как к себе домой.              — Меня удивляет, где были ваши глаза, когда вы просиживали в библиотеке штаны, — важно заявил Малфой, с ногами усаживаясь на свою бывшую кровать.              — Ты что-то нашел? — воодушевилась Гермиона.              — Тебе это вряд ли понравится, Грейнджер, — он раскрыл пергамент, на котором убористым почерком что-то было написано. — «…если случилось так, что в момент приготовления Зелья мира волшебники состоят в ссоре или ссорятся при приготовлении, то оно пытается их сплотить. Истории известно мало подобных случаев, но в каждом из них магам нужно прийти к согласию и пониманию в своих отношениях, иначе по истечении срока изготовления зелья последствия будут необратимы. Если же отношения между волшебниками наладятся, то Зелье мира будет приготовлено верно».              — Все-таки я гений, — Тео оглядел кислые мины своих друзей и рассмеялся, — это будет забавно.