Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь королева!

Она выглядела старше. Нет, платье было не настолько ужасным, чтобы испортить ее вид или заставить ее выглядеть как какая-то древняя старуха. Нижнее платье было простым красным, сшитым из богатого шелка, имевшим скрытые вставки из серого шелка, и украшенным тонкой серебряной вышивкой, как дань ее волчьему наследию. А верхнее платье было сшито с уже более тяжелой черной парчи с богатой золотой вышивкой в виде переплетенных драконов, львов и понизу - волков, которое явно заняло основное время пошива всего наряда. Оно было довольно консервативно, не оголяло грудь и руки, за что Висенья была очень благодарная. Ей даже льстило то, что швеи попытались сшить его в ее уже фирменном стиле: практичном и не вычурном. Оно было чудесным, хотя и тяжелым, и… И все же оно явно было призвано заставить ее выглядеть старше. Талия и пусть скрытая грудь были утянуты в корсет так, что ей было больно дышать, подчеркивая однако тонкий стан и факт того, что бюст у нее уже был. Ее волосы были убраны назад и заплетены в сложную «взрослую» косу, украшенную лентами и заколками с мелкими рубинами, изумрудами и прозрачными алмазами. Точно так же, как у леди Джоанны Ланнистер в день ее свадьбы. Леди Дженна, руководившая ее "одеванием" и приготовлениями этого фарса, как генерал своей армией, явно хотела подчеркнуть, что Висенья может и не возьмет фамилию Ланнистер, сохранив имя Таргариенов с целью продолжить род, но все же будет действующей леди Утеса Кастерли, хотя бы пока не сядет на трон, и женой нынешнего Хранителя Запада, чей титул после свадьбы измениться на принца-консорта. Не короля. Джейме было плевать на титулы и Висенья точно знала, что званию лорд-командующего Королевской Гвардии ему было бы милее, но лорд Киван вот не мог не вставить шпильку о том, что она не только обвела его глупого племянника вокруг пальца, так еще и титул зажала. Леди Дженна, хотя и не показывала этого столь явно, тоже была несколько недовольна, что когда они решили составить более чем подробный брачный контракт, что ее племянник получал от этого союза не так уж и много. Ни титула короля-консорта, ни большей власти в будущем, когда Висенья сядет на трон. И может она бы и сама хотела бы сделать для Джейме больше. Вот только зависающая в тот миг за ее плечом королева Висенья не давала. Эта властная женщина считала, что львам и этого будет многовато: королева в женах «обычного» верховного лорда, место в совете, титул принца-консорта и второй ребенок как Хранитель Запада. Ишь ты! Эти кошки драные должны и за такие дары быть благодарны. Не ее слова - а этой суровой женщины, которой было очень трудно возражать. Особенно если учесть, что кроме нее ее не видел и только она могла бы ей возразить, если бы не ценила свою голову, которую вполне могли откусить, там, где она была. Путь до септы оказался ужасно долгим. Платье было таким длинным, что Висенья только могла поражаться тому, что не споткнулась о него, а корона Завоевателя, - ее тезка настоятельно велела напялить, чтобы все видели, кто перед ними, - была жутко тяжелой и от нее веяло магией даже сильнее, чем в прошлый раз, когда она впервые увидела этот венец. И магия была не светлой, а очень похожей на то, что она ощущала от Железного трона и это было так лажово. Как будто ей приходилось вновь таскать на себе крестраж. Несмотря на свои мрачные унылые мысли, Висенья все плелась вперед, несчастно думая, что сейчас бы с большим удовольствие села на Анка и улетала на нем куда глаза глядят. Все это казалось жутко нелепым, неправильным и пафосным. Не так, как Висенья, если и думала об этом, представляла тот день, когда должна была выйти замуж. Джейме выглядел так же, как она сейчас ощущала. Он стоял около септона, то и дело дергал воротник своего алого сюртука, расшитого золотом, или рукава, несчастно пялился перед собой и не топтался на месте явно только потому, что у него был долгий опыт стояния в одном положении еще с тех времен, когда он был гвардейцем. Висенья ощутила вспышку сочувствия к нему и толику вины. Она ведь настояла, чтобы они все же довели эту фальшивую помолвку до настоящей свадьбы, в которой никто из них не хотел участвовать. — Выше нос, негодница, — вдруг прошептал рядом с ней голос принца Деймона, который, как она надеялась, не запачкает ее платья водой. — Займешь трон и тогда можешь убить этого кота. Благодаря твоей тезке, которая впрямь оказалась той еще ведьмой, наследника мы тебе и без всякого андальского отродья добудем. Если хочешь, я сам могу его убить. Висенья скрипнула зубами. Вот умеет же ее пра-пра-дедуля утешать. Хотя в данный момент, это звучало куда более приятно, чем последнее напутствие королевы Висеньи, заключающее в себе два тезиса: не раздвигай ноги перед львом прямо сегодня, а еще лучше вообще никогда, и не рожай от него детей. И, ах да, быстрее уже выбирай предка, или пару, который переродить в твоем лоне, чтобы продолжить наш валирийский род, находящийся на грани вымирания. Упрямая невыносимая старуха, явно решившая довести ее до нервного тика всеми этими разговорами о наследниках. Видимо факт того, как поздно родила она сама, и отнюдь не первенца для своего брата-мужа, впрямь коробил ее до сих пор. Наконец Джейме понял, что она прибыла и повернул голову в ее сторону. Висенья давно привыкла игнорировать почти все взгляды, что были направлены в ее стороны, зная, что они в основном были не шибко добрыми. Скорее уж злые, презрительные и даже сальные. Поэтому сейчас, увидев как на нее смотрит Джейме, невольно ощутила, как у нее запунцовели щеки. Такие взгляды прежде она не видела и не была уверена, что заслужила их. Ведь… Джейме смотрел на нее широко распахнутым взглядом, полным удивления и некого благоговения, как будто она была… как будто она была самой Девой, сошедшей с пьедестала за спинами собравшихся здесь лордов и сейчас идущая к нему, чтобы стать его женой. Но она же не богиня. И не настолько уж красивая, чтобы на нее так смотреть. Висенья была просто… просто собой. Девочка с душой взрослой вредной ведьмы, которая думала, что сможет играть в солдатики и выйти в королевы в мире, где ее далекой прабабке это не шибко удалось. Только послужила примером тому, что бабе на троне делать нечего. И что ее место около плиты, где она должна стоять босая, молчаливая и вечно беременная. Ну, или в реалиях этого мира просто сидеть в замке и рожать как из пулемета детей, половину которых продадут ради выгоды, один унаследует владения папаши, а остальные останутся ни с чем, кроме комплекса запасного ребенка, рожденного только на тот случай, если старший рано скопытится. Впрочем, в ее случае, проигрыш не предусмотрен. Хочешь — не хочешь, а Железный трон придется вернуть, - даже если только от одной мысли о том, что нужно будет сидеть на этом чудовище вызывала тошноту, - найти себе армию и идти рубить мертвяков. Радужно будущее, короче и святая миссия в одном флаконе. Джейме не отрывал от нее своего изумрудного взора пока она не подошла к нему вплотную, и септон не начал церемонию. Висенья попыталась ободряюще ему улыбнуться, стараясь при этом не краснеть еще больше, но выходило отстойно. Воротник платья чесался, взгляды почти всех лордов Запада, что собрались в септе, построенной прямо в Утесе, нервировали, корона с ее невидимым ожиданиями давила, а взгляды королевы Висеньи и принца Деймона, - те могли бы испепелить Джейме на месте или заставить того съежиться от ужаса, если бы призраки были видимы хоть кому-то кроме нее, - вызывали в ней желание развернуться, оттолкнуть с пути септона и выпрыгнуть прямо в винтажное окно за его спиной. Навстречу волнам и скалам внизу. Бубнеж септона пролетел мимо ее ушей. Те будто заложило ватой, и все звуки доходили до нее как шум сломанного радио. Висенья как послушная кукла положила руку на руку Джейме, когда септон обмотал их лентой и, странно, что не заикаясь, повторила клятвы, перечислив все семь ликов Семерых, в которых нихрена не верила. Потом они развернулись к топлу и раздались громогласные аплодисменты, а также что-то отдаленно похожее на «боги, благословите королеву Висенью и принца-консорта Джейме». Они все также держась за руки прошли по проходу, осыпаемые цветами, и в сопровождение всей этой огромной свиты отправились в тронный зал бывших Королей Скалы. И только там она поняла, что… как бы стала женой. Висенья почему-то думала, что это будет ощущаться как-то… как-то. Но она все еще ощущала себя так же, как и всегда, разве что только очень нервной и напряженной до предела. Этот день вообще был какой-то нереальный. Может быть, это было нормально? В конце концов, Висенья еще никогда не была хоть чьей-то женой! Она вздрогнула и резко повернула голову, когда ощутила, как ее пальцев коснулась теплая широкая ладонь Джейме, занявшего второе троноподобное кресло, где они воссели на возвышении, чтобы принять дары — и откуда только у лордов, которые даже не знали, что будут на свадьбе, подарки взялись? — и дать отмашку пиру, подготовленному в кратчайшее сроки все той же скрупулезной леди Дженной. — Скоро все кончится, — тихо прошептал он, смотря на нее с беспокойством и толикой вины. Висенья криво усмехнулась и повернула голову обратно к залу, посреди которого выстраивалась очередь из лордов. — Нет, Джейме, это только начало, — мрачно сказала она, уныло смотря на то, как принц Деймон, оставляя едва заметные лужи на полу, вальяжно шагал вдоль очереди, как будто то были заключенные, идущие на плаху, и бесстыдно рассматривал подарки, которые те хотели им преподнести. Судя по его презрительной гримасе, ничего достойного или сносного он там не видел. Висенья в последующие пару часов, в принципе, тоже. Мечи, ткани, драгоценности, меха и вся прочая дребедень, которую в короткий срок знать Запада вымела у всех торговцев и купцов в Ланниспорте, росла около ее ног и навеивала тоску. И скуку. Пожелания лордов и леди были схожими и насквозь фальшивыми. Висенья с трудом сдержалась, чтобы просто не поднять голову и не завыть, как Призрак на луну. Наконец пришло время пира. Она честно признавала, что к тому мигу, как Утес накрыли сумерки, уже немного наклюкалась хорошим красным вином с острова Арбор, которое ей подливал смирный виночерпий. Джейме смотрел на нее с ноткой неодобрения, но сам-то был не лучше. Он выхлебал целый кувшин всего за один час. А потом еще один и еще. Потому что они оба понимали, что иначе этот тяжелый день и вечер бы просто не пережили. Фальшивые улыбки, праздные беседы и показная радость от этого «благословенного» союза, который они заключили во имя возрождения Дома Дракона и его возращения на Железный трон, откуда большая часть присутствующих помогала сместить ее семью всего четырнадцать лет назад… Это был ад. Церемонии постельного белья не было, поскольку не пристало королеву перед всем людом раздевать, и все обошлось обычными громкими провожаниями до покоев Джейме, где Висенья должна была провести эту ночь. Грохот закрывшихся с той стороны дверей отчего был оглушительным, а возникшая после тишина больно резанула по барабанным перепонкам. Ее разум резко прочистился от алкогольной дымки, хотя она определенно была все еще довольно пьяненькая и пол под ногами покачивался. Висенья ощутила вдруг острую ненависть к платью и украшениям в волосах, от которых жутко чесалась ее бедная маковка. Она могла позвать служанок, чтобы ее подготовили к так называемой брачной ночи, но в данный момент ощущать на себе чужие руки ей хотелось в самую последнюю очередь. Висенья отвернулась от Джейме, на которого даже не смотрела все проводы и когда они остались одни и, аккуратно сняв корону с головы, не столь бережно принялась яростно вырывать из прически заколки и эти дурацкие ленты. Они падали на пол и со звоном отскакивали в сторону. Висенья тяжело дышала, отдаленно понимая, что, кажется, вырывала украшения с клоками волос, и вся застыла, когда ощутила, как Джейме положил ей руки на плечи, развернул к себе и просто обнял. Она не поняла, что дрожала, пока не ощутила его руки вокруг и скривилась от отвращения к себе же за то, что потеряла контроль. И вины, когда Висенья услышала, как Джейме все шептал и шептал, что он не будет ее трогать. Она и не думала об этом, и не собиралась, доверяя ему в том, что сегодня бы не произошло ничего такого. Но, видимо, ее сегодняшнее не самое радостное настроение и аура мрачности заставили его думать пекло знает о чем и вылакать пяток кувшинов вина. — Джейме!.. Успокойся, — со всей возможной твердостью в голосе произнесла Висенья, чуть отодвинувшись от него и, положив руки ему на щеки, мягко добавила: — Я знаю. Я знаю, что ты не причинишь мне боль и не будешь принуждать… к чему-либо. Я просто… Она поджала губы. — Покой кончился, верно? — несчастно спросила Висенья, ощущая, как давление грядущего, сковывающие ее плечи с тех пор, как Джейме все раскрыл лордам Запада, становилось все сильнее. — Как и какое-никакое детство. Завтра мы выйдем отсюда, как королева и принц-консорт, а не просто лорд Джейме и леди Джоанна, от которых будут ждать решительных действий, раз уж я сделала заявление и напялила на себе корону Завоевателя, даже не держащаяся на моей голове без гребаных сложных причесок!.. Честно говоря, Висенья и сама не понимала, как сильно ей не хотелось прощаться с той относительно-беззаботной и даже счастливой порой, которую ей выпал шанс прожить вновь. Хотя, сравнивать с тем, что в эти же годы она пережила как Гарриет, то можно смело сказать, что при всех косяках, жестокости Вестероса и просто всего этого молодого еще мира, в этот раз… она была счастливее. У нее была какая-никакая, но отцовская фигура в лице дяди Неда, и были братья и сестры, на самом деле кузены, но это уже семантика. Была крыша над головой куда более шикарная, чем кладовка или даже Хогвартс, и… И у нее был Джейме. Брат, отец, друг, защитник и партнер в грядущих бедах в одном лице. А теперь еще и муж. Это было… как-то неловко. Если все остальное ей нравилось и она это ценила, то это как-то неправильно звучало даже в ее голове. Впрочем, это же неважно, верно? Висенья и Джейме женаты, и так будет впредь. Так что ныть-то? Может быть, это все просто из-за тела? Юного и не совсем готового для следующего этапа жизни, какую в этом мире вели все молодые благородные девушки, чей век, по сути, был короток, а срок годности весьма быстро подходил к концу, даже если мозгами и душой Висенья была намного старше. — К сожалению, да, — тихо произнес Джейме, сжав ее запястья. — Будет война и битвы. Но мы выиграем, ты сядешь на трон и будешь самой лучшей правящей королевой какой когда-либо будет знать Вестерос! Висенья невольно умиленно улыбнулась. — Если учесть, что до этого таковой была только королева Рейнира, чей конец плачевен, твои слова совсем не должны утешать. Но спасибо за попытку, мой благородный рыцарь,— с ноткой поддразнивания в голосе сказала она и улыбнулась шире, когда увидела в свете свечей, как щеки Джейме едва заметно порозовели от смущения. Он фыркнул. — Я пьян, да и утешать никогда не умел, — буркнул Джейме, чем вызвал у нее неконтролируемый приступ хихиканья. Как ни странно, ей немного полегчало. Уже было не так гадостно, страшно и тоскливо. Воевать, быть чьей-то женой и править как королева Висенье все еще не очень-то хотелось. Она хотела летать с Анком в небесах, тренировать свою все более податливую магию: обе ее ветки, а также веселиться с Лорасом и тренироваться с мечом, что ей очень в этой жизни стало нравится. Но Висенья также понимала, что с учетом всего прошлого ее опыта, она должна быть благодарна даже за эти пару лет, что ей было дано наверстать и ощутить то, что не удалось ощутить в первой жизни. Вдруг земля ушла у нее из под ног, а с ее губ сорвался недостойный писк. Она вцепилась в плечи Джейме, который легко поднял ее на руки и куда-то понес. Висенья не успела даже спросить, куда они направляются, как ее попа уже ощутила под собой перину. То, с какой бережностью Джейме усадил ее на кровать, почему-то вызвало в ее все же еще не совсем трезвом сознании желание заплакать. Но она таким не занимается. Слезы — это слабость, а на сегодня Висенья показала более чем достаточно слабости. По крайней мере, по ее личному мнению. На нее вдруг так же быстро, как вспышка злости ранее, накатила усталость. Висенья мутным взором смотрела на то, как Джейме снял с нее обувь, безропотно дала ему расстегнуть эти чертовы застежки верхнего платья и с большим облегчением упала на кровать, не утруждая себя дальнейшим раздеванием. Висенья просто хотела поспать и забыть этот сумбурный день, как будто его не было, и завтра, собравшись с силами и с привычной бравадой, граничащей с безрассудной храбростью, - только незабвенный профессор Снейп прямо называл гриффиндорской тупостью, - встретить новый день и новый бой, что ее ждал. Ее разум быстро начал уплывать в далекие дали, и последнее, что она запомнила перед тем, как окончательно отключилась, так это робкую руку, которой коснулась ее волос, едва ощутимое касание сухих губ с ароматом красного вина к своему лбу и тихий шепот. Она не поняла слов. Но чувства, стоящие за ними, были подобно теплому одеялу, которое укутало ее словно в защитный безопасный кокон, благодаря чему ее скованный от напряжения организм окончательно расслабился, и Висенья провалилась в глубокий сон, где ей ничего не снилось и не привиделось никаких странных видений.