Protected

      Его Высочеству, королю Клэю из Камелота,       Я получил ваше письмо сегодня утром и сразу же сел писать ответ, который, надеюсь, не слишком выдает мое нетерпение. Я был рад получить от вас весточку, рад услышать, что ваш друг благополучно вернулся, и, прежде всего, рад узнать, что мы обрели союзника в вас и в Камелоте.       Ваши слова о Томми были либо слишком вежливыми, либо подтвердили мое давнее подозрение, что он приберегает свои худшие качества для меня и только для меня. Я уверен, что ему удалось измучить вас тем или иным способом, но я рад, что его план войти в парадные двери и убедить вас в своих добрых намерениях сработал. Я наполовину ожидал, что его казнят на месте — подвиг, который мне до сих пор не удался и за который я вряд ли стал бы винить вас.       Я хочу быть полезным вам в грядущем конфликте, хотя, думаю, мне следует предельно ясно изложить свои намерения. Я не считаю себя предателем самой Мерсии, поскольку та Мерсия, которую я знаю, исчезла некоторое время назад. Ее захватил Круг — группа, которая превратила Мерсию в неузнаваемую тень ее прежней сущности. Они используют Мерсию как машину для войны, ищут конфликт, которого не должно быть.       Я хочу помочь вам победить их, но я не буду участвовать во взаимных завоеваниях. К концу этого конфликта я надеюсь восстановить Мерсию в ее прежнем виде — как нацию. Я также надеюсь закончить эту войну с как можно меньшим количеством жертв, поскольку, полагаю, мы с вами понимаем, что люди, которых такие, как мы, призывают на наши войны — люди, которые не имеют власти или богатства, чтобы получить результат — все же чаще всего погибают в бою. Я не заинтересован в бесполезной бойне своих соотечественников.       Если эта цель вас устраивает, я с нетерпением жду вашего следующего письма и буду информировать вас о любой полезной информации, в которую я буду посвящен.       В знак солидарности,       Лорд Уилбур из Мерсии.  

***

      Война почти не ощущалась реальной — как пережиток того времени, когда Дрим еще не знал о Джордже. Но она все еще приближалась, так же неуклонно, как весенний ветерок, врывавшийся в открытое окно. И от него Джорджу стало так же зябко, когда он двинулся, чтобы закрыть окно от ветра.       Он никогда не замечал, насколько сквозняк может охладить комнату Дрима, пока не провел там остаток своего выздоровления — процесс, занявший всего несколько дней, благодаря целительной магии бабушки, которую ей больше не нужно было скрывать. Каждый день Дрим возвращался с военных собраний все позже и позже, выглядел усталым и озабоченным. И Джордж понял, что ему пора возвращаться на войну.       И все же. Легче сказать, чем сделать. Особенно если учесть, что возвращение означало для Джорджа сейчас.       Беспокойство взяло верх, Джордж повернулся и сказал:       — Знаешь, мы не обязаны этого делать.       — Думаю, должны, — сказал Дрим, выходя из-за перегородки. Он был одет в свои лучшие одежды, красный плащ был приколот на шее, корона лежала на голове, готовясь к заседанию военного совета. Он выглядел красивым, солнце освещало цвета его мантии и сверкало в его зеленых глазах. Джордж в легком смущении отвел взгляд, все еще с трудом веря, что ему позволено делать это: смотреть на Дрима таким образом, прикасаться к нему, если он захочет.       — Я мог бы просто продолжать помогать на заднем плане, — сказал Джордж, когда Дрим подошел к нему, протягивая руку, чтобы поправить воротник простой голубой рубашки Джорджа. — Никто больше не должен знать.       — Чего ты боишься? — спросил Дрим, изучая лицо Джорджа.       Джордж прикусил внутреннюю сторону щеки.       — Я просто знаю, что им это не понравится, — сказал он. — По крайней мере, не все из них будут в восторге. Я не хочу, чтобы тебе пришлось решать еще больше проблем от моего имени.       — Это того стоит, — твердо сказал Дрим. — Все должны знать о том, что ты сделал, Джордж, и кто ты такой. И они должны знать, что мой отец ошибался насчет магии. Что все будет по-другому.       Его холодная уверенность укрепила Джорджа, и уже не в первый раз, и он кивнул.       Затем Дрим сказал:       — Больше никаких секретов. Ни с другими людьми, ни особенно друг с другом. Хорошо?       Джордж встретил взгляд Дрима и увидел в нем искренность. Он кивнул, надеясь, что его честность прозвучала так же ясно, как он сказал:       — Больше никаких секретов.                          — В последние дни нападения из Мерсии практически прекратились, — сказал Эрет, жестом указывая на карту Камелота, по-прежнему разложенную на большом круглом столе. Вокруг нее стояли все рыцари Камелота и несколько советников, которых Дрим сохранил из совета своего отца. По бокам от Дрима стоял Джордж, чувствовавший себя совершенно не в своей тарелке. — Стычки на наших границах, нападения на деревни — все они прекратились.       — Может быть, они понимают, что не могут победить, — сказал Понк, скрестив руки.       — Не понимаю, почему они так думают, — сказал Бэд, глядя сквозь очки. — Учитывая, что мы еще не выиграли ни одной битвы.       — Может быть, они наконец отступили? — спросил Сапнап, пожав плечами.       — Но на самом деле мы сделали не так уж много, кроме того, что вытащили Джорджа, — сказал Дрим, и Джордж почувствовал, как несколько взглядов внезапно вонзились в него, словно он был насекомым, прижатым к доске. Он боролся, чтобы удержаться на месте. Он знал, что некоторые члены совета втайне сомневались, почему король подверг себя опасности, чтобы спасти своего слугу. Возможно, они были еще менее рады видеть его на военном совете.       — Так что вряд ли они отступают, — сказал Эрет, его рот сжался в тонкую линию. — Может быть… как раз наоборот. Они объединяют свои войска, готовясь к одной крупной атаке.       — Я думаю, что ты совершенно прав, — сказал Дрим, слегка нахмурившись. — Они знают, что не могут вечно отбиваться от нас. Если они действительно пытаются захватить власть, они начнут полномасштабную атаку прямо на замок. Они попытаются напасть резко.       — Ну, если наши сражения будут продолжаться так же, как и раньше… они, вероятно, победят, — сказал Понк, его голос был тяжелым.       Наступило торжественное молчание, когда рыцари осознали реальность своего положения. Дрим посмотрел на Джорджа, который кивнул. Сейчас или никогда.       — Эта битва не будет похожа на другие, — спокойно сказал Дрим, в его голосе звучала характерная уверенность в себе. Он оглядел всех, кто стоял за столом. — На этот раз у нас тоже будет магия.       Эти слова явно шокировали собравшихся; некоторые из них начали роптать между собой, а другие просто непонимающе уставились на Дрима. Джордж посмотрел в глаза Сапнапу, который в ожидании поднял брови.       — Вы должны кое-что знать, — сказал Дрим. Джордж почувствовал его руку на своем плече, а затем ощутил, как взгляды членов совета пронзили его еще острее, чем раньше. — Многие из вас знают Джорджа как моего слугу. Но он гораздо больше, чем это. Джордж колдун, могущественный колдун. И он поможет нам победить Мерсию.       На мгновение воцарилась потрясенная тишина, и Джордж приготовился к их реакции. Несмотря на то, что он знал — что он прав, что он здесь, чтобы помочь, что Дрим стоит за ним — ему потребовалось все, что было в нем, чтобы не сжаться от ситуации, от того, чтобы выступить против группы, полной знати, группы, которая совсем недавно служила королю Дэниэлу.       — Джордж владеет магией? — спросил Эрет, его глаза расширились.       — Да, — лаконично сказал Джордж.       — И он много раз использовал её для спасения моей жизни, — сказал Дрим. — А теперь он собирается помочь спасти и Камелот.       — Король Клэй, — сказал человек по имени Элрик, пожилой дворянин, который много лет служил при дворе Дэниэла. У него были седеющие волосы и морщины вокруг глаз, которые сердито сощурились, когда он сделал шаг вперед. — При всем моем уважении, это необычное предложение.       — Как это? — спросил Дрим.       — Магия — это то, что больше всего угрожает Камелоту, и ваш слуга — не исключение, — с отвращением сказал Элрик, бросив на Джорджа взгляд, полный отвращения. — Если он колдун, то он не герой. Он предатель!       Джордж перевел дыхание, готовясь защищаться, но Дрим заговорил раньше, чем он успел подобрать слова.       — Я хорошо знаю, что мой отец думал о магии, — сказал Дрим, и ропот в комнате затих. — Мне понадобилось много лет, чтобы понять, насколько он ошибался. Магия не является злом по своей сути. И колдуны тоже. Джордж использовал свою магию на службе Камелоту в течение многих лет. У него есть дар — дар, который поможет нам пережить это наступление.       — Магия была вне закона в Камелоте в течение десятилетий, и не без причины, Ваше Высочество, — возразил Элрик. — Вы не можете сделать исключение только для вашего слуги.       — Вообще-то, я согласен, — сказал Дрим, и Джордж дернул головой, чтобы посмотреть на него. — Именно поэтому, начиная с сегодняшнего дня, магия больше не будет объявлена вне закона в Камелоте.       Это было…       Сначала это было шокирующее зрелище, на Джорджа нахлынул поток удивления, а затем просто чистая радость, теплое, светлое чувство, которое внезапно охватило его. Он боролся, чтобы его реакция не отразилась на его лице, и просто смотрел на Дрима, чье лицо было решительным, а полуденное солнце мягко сверкало на его макушке. В этот момент он был прекрасен и — так же, как и Дрим.       Он был всем, чем Джордж знал, что он может быть, с самого начала.       — Клэй, — возмущенно воскликнул Элрик, когда среди собравшихся снова раздался удивленный шепот. — Вы не можете…       — Я понимаю, что вам может понадобиться время и ответы на ваши вопросы, — сказал Дрим. — Господь знает, что мне понадобилось и то, и другое, прежде чем я понял, почему я был неправ. Вам, каждому из вас, позволено подвергать сомнению это решение, но вы должны делать это с намерением понять, почему я его принимаю. Если вы не можете примириться с мыслью о магии в Камелоте, то вы должны покинуть мой двор.       Слова прозвучали звонко. Элрик выглядел прямо-таки взбешенным, его лицо покраснело. Несколько бывших советников короля Дэниэла выглядели так же неуверенно, хотя Джорджу показалось, что лица рыцарей, которые знали и Дрима, и Джорджа, выглядели гораздо менее встревоженными — скорее удивленными.       — Джордж, — сказал Дрим, и Джордж повернулся к нему. — Скажи им, чем ты можешь помочь.       Джордж подошел к столу, и хотя его сердце все еще колотилось, постоянное присутствие Дрима рядом с ним успокаивало его, пока он говорил.       — Есть много защитных заклинаний, которые я могу наложить на замок, — объяснил он. — С их помощью мерсийским колдунам будет труднее атаковать крепостные стены. Я также могу зачаровать ваши доспехи и оружие, чтобы они могли противостоять чарам мерсийцев.       — Ты можешь? — спросил Понк, и Джордж был рад услышать, что в тоне рыцаря было больше удивления, чем страха. — Это было — это было бы огромной помощью для нас.       — Жаль, что я не мог сделать это раньше, — сказал Джордж, и Понк медленно кивнул в знак понимания.       — Ты… ты можешь исцелять раненых? — спросил Эрет, немного запинаясь, как будто не был уверен, что ему можно спрашивать.       — Целительная магия сложна, — сказал Джордж, — Но не невозможна. Мы — я и моя бабушка — можем заранее приготовить целебные припарки с волшебными свойствами. Но это не мгновенный процесс.       Эрет кивнул, его брови нахмурились в раздумье.       — Я буду сражаться с вами и во время битвы, — продолжал Джордж, оглядывая стол. — Но я могу сделать лишь очень немногое. Я всего лишь один человек.       — Джордж, — сказал Дрим, слегка касаясь его локтя. — Расскажи им о… свете.       Это ошеломило Джорджа.       — Свет.       — Похоже, он сделал тебя невероятно сильным, — сказал Дрим. — Ты можешь вызывать его по команде?       — Нет, — ответил Джордж, удивленный такой постановкой вопроса. Они не обсуждали это раньше, и разговор об этом в присутствии других людей казался неожиданно уязвимым — как вторжение в частную жизнь. — Это… я никогда не вызывал его специально. Это просто как бы… происходит.       — О чем они говорят? — Понк пробормотал Сапнапу, и Джордж услышал, как Сапнап ответил:       — Я видел это раньше. Это своего рода сила, которая овладевает Джорджем. С ее помощью он сделал несколько удивительных вещей. Он спас жизнь Клэю.       — Но что это? — повторил Понк, повернувшись к Джорджу.       — Я… я все еще не совсем знаю, — честно ответил Джордж, хотя слова Минкс отдаленно звучали в его голове. Ее слова были зацепкой, подсказкой к тайне, которую он годами не мог разгадать. — Но я могу попытаться это выяснить.       — Я думаю, ты должен, — сказал Дрим. — Если мы сможем найти способ — использовать эту силу, управлять ею — я готов поспорить, что ты сможешь в одиночку оттеснить мерсийцев.       Услышав, что свет описывается как инструмент, который нужно использовать, Джордж почувствовал себя как-то неправильно, но он не сказал этого. Дрим не мог знать, насколько личным для него был свет, насколько внутренним, на молекулярном уровне. И в любом случае, он был прав. Если Джордж сможет понять, как вызвать его, управлять им — не полагаться на то, что он прилетит в последнюю секунду, а использовать его стратегически — тогда они смогут уверенно идти в бой.       — Я найду способ вызвать его, — пообещал он, и Дрим кивнул, одарив его улыбкой.       Эта тема разговора быстро стала очень интересной для других рыцарей, которые провели остаток заседания совета, расспрашивая Джорджа о границах и масштабах его магии, о том, что именно он может сделать и сколько времени ему потребуется. Если их подозрения относительно предстоящей битвы были верны, она могла произойти в любой момент: в считанные дни или даже часы. От перечня дел, которые нужно было сделать, у Джорджа начала кружиться голова, но он решительно поднял плечи и слушал, обдумывая, как лучше потратить силы и выполнить как можно больше задач по укреплению Камелота.       Они проговорили до самого вечера, пока Дрим не закончил собрание, убедившись, что все поняли, что им нужно сделать, чтобы помочь. Джордж направлялся к двери, возбужденно разговаривая с Бэдом и Сапнапом, когда увидел, что Элрик остановил Дрима.       — Могу я попросить вас о личном разговоре, ваше высочество? — пробормотал он, и Джордж резко повернул голову, увидев, как тень пересекла лицо Дрима.       — Можете, — сказал Дрим и махнул остальным троим рукой.       Они задержались возле Большого зала на несколько минут, обсуждая лучший способ начать укрепление стен замка, когда двери внезапно распахнулись. Элрик направился прямо к Джорджу, его лицо пылало от гнева, и заставил Джорджа сделать испуганный шаг назад, когда он ткнул пальцем ему в лицо.        — Ты предательская змея, — шипел Элрик. — Я не позволю тебе и дальше развращать короля Клэя.       — Ты ошибаешься, — ответил Джордж, его пульс подскочил, когда Бэд и Сапнап шагнули к нему. — Я верен Клэю и Камелоту.       — Может, ты и одурачил короля, но я вижу тебя насквозь, — сказал Элрик, его глаза сузились. — Если мне придется самому позаботиться о тебе, я позабочусь.       Звук вынимаемого меча остановил его. Дрим вышел из зала, держа Экскалибур наготове.       — Есть предел моему терпению, Элрик, — сказал Дрим, выражение его лица было каменным. — И ты только что нашел его.       Элрик тяжело сглотнул и сделал несколько шагов назад.       — Ваше Высочество…       — Позволь мне внести ясность, — оборвал его Дрим. — Любые действия против Джорджа — это действия против короны. Он пользуется моим доверием и находится под моей защитой. Ты меня понял?       Элрик сжал челюсти.       — Я не буду стоять в стороне и смотреть, как ты уничтожаешь Камелот.       Дрим вздохнул и покачал головой.       — Покинь Камелот сегодня вечером, Элрик. Ты сохранишь свой титул, но больше не сможешь служить в моем совете.       Глаза Элрика расширились.       — Клэй…       — Мое решение окончательное, — сказал Дрим, а затем жестом пригласил Джорджа, Сапнапа и Бэда следовать за ним, пойдя прочь.       — Твой отец стыдился бы тебя, — с горечью воскликнул Элрик, и Джордж увидел, как напряглись плечи Дрима.       Тихо, так, чтобы слышал только Джордж, Дрим пробормотал:       — Может быть, и так.          

***

        Для короля Клэя:       Ваше последнее письмо точно отражает ситуацию в Мерсии. Отсутствие нападений в последние недели объясняется не недостатком ресурсов или желания, а отражает тактический маневр. В ближайшее время Круг планирует полномасштабное нападение на Камелот. И они приведут в битву все оружие, заклинания и руки, на которые способны. К сожалению, мне не сказали, когда именно произойдет нападение; Круг держит меня на расстоянии вытянутой руки, как и всех немагических дворян. Нападение может произойти через несколько недель, дней или часов. Хотел бы я предоставить вам более точные сведения.       Я был удивлен, но рад услышать об изменении отношения к магии в Камелоте. Надеюсь, это означает, что ваш друг, колдун, сможет помочь вам в военных действиях.       Я напишу еще раз, немедленно, если мне удастся узнать о сроках предстоящего вторжения.       В знак солидарности,       Лорд Уилбур из Мерсии.  

***

      За все годы их знакомства Дрим никогда не видел Джорджа таким занятым. Или таким… счастливым.       Теперь у него был совсем другой дух, когда он носился по замку, помогая, где только мог, в военных приготовлениях, которые теперь поглощали весь город. Джордж часами зачаровывал только что выкованное у кузнеца оружие, накладывал защиту на доспехи, чары на крепостные стены, и странные слова слетали с его уст так же легко и естественно, как и на его родном языке.       Дрим никогда не замечал, что Джордж был несколько тих, несколько насторожен, пока не увидел, как пала стража: они увидели абсолютный свет в глазах Джорджа, когда он рассказывал о новых заклинаниях и тактиках, которые нужно попробовать. Он произносил заклинания на кухне, чтобы хлеб выпекался быстрее, и помогал им пополнять запасы на полках одним лишь движением руки. Когда солнце садилось и становилось слишком темно, чтобы работать на улице, Джордж без слов создавал огни, которые висели в воздухе и позволяли продолжать работу.       Он был великолепен. И стало ясно, что ему не нужна помощь, чтобы сделать то, что он должен был, по праву, делать все это время. Так что в основном Дрим предоставил Джорджа самому себе, поглощенному своими приготовлениями: призывом всех лордов своего королевства присоединиться к делу; координацией поставок провизии и пайков; поиском мест, где могли бы укрыться на время наиболее уязвимые граждане Камелота.       По вечерам он возвращался в свою комнату уставший, но заставал Джорджа, свернувшегося калачиком в кресле у камина и продолжающего листать толстые книги, очки для чтения сползали с его носа. Джордж по-совиному моргал ему, темные круги под его глазами совпадали с глазами Дрима, и они дарили друг другу маленькие, усталые улыбки. Потом они разговаривали, до тех пор, пока у них хватало сил.       Их время, проведенное вместе, было недолгим, но этого было достаточно, пока что. Достаточно, чтобы они почувствовали себя укрепленными, приземленными. Они были привязаны друг к другу, в то время как все вокруг превратилось в хаос.       — Что ты читаешь? — спросил Дрим в первую ночь, слегка примостившись на подлокотнике кресла Джорджа. Книга на его коленях была испещрена неразборчивыми каракулями.       — Ищу Свет, — просто ответил Джордж, и этот ответ звучал каждую последующую ночь.       Однако казалось, что он не приближается.       — Ничего подобного нет ни в одной книге, которую я читаю, — в разочаровании сказал Джордж однажды вечером, когда они сидели друг напротив друга. Он выглядел еще более изможденным, чем обычно, усталость тяжело сказывалась на его движениях.       — А ты не пробовал просто… вытащить его? — неопределенно спросил Дрим.       Джордж посмотрел на него с весельем.       — Это не похоже на кролика в шляпе, Дрим. Я не такой фокусник.       Это вызвало смех и у Дрима. Джордж всегда мог рассмешить его — даже сейчас.       — Ты знаешь, о чем я.       — На самом деле все не так, — сказал Джордж, свет костра мерцал на его лице. — Это всегда просто… случалось со мной. Я никогда… ну… — он остановился, его лоб нахмурился.       — Что?       Джордж быстро взглянул на него.       — Когда ты умер, — сказал он и заколебался. — Когда Техноблэйд убил тебя. Я… я думаю, я как бы вызвал его. Я просто сказал ему, что мне нужно сделать. И тогда он сделал.       Это было так странно слышать — и Дрим не мог не представить себе это, от чего у него защемило в груди: представил Джорджа, скорчившегося над его телом, умоляющего что-то, чего он не понимал до конца, спасти его жизнь.       — Ты… разговаривал с ним? — спросил он, и Джордж кивнул.       — Это то, что сказала Минкс. Что это как… человек. Или олицетворение, — вздохнув, сказал Джордж.       — Ну, тогда, — сказал Дрим, постукивая пальцами по своему колену. — Возможно, вам двоим нужно поговорить.          

***

        Разговор. Джорджу было смешно даже думать об этом. Разговор с его магией? Разговор с энергией, оживляющей каждый его шаг, искрой, стоящей за самой его жизнью? Это было все равно, что думать о разговоре с кровью или дыханием.       Но когда он заговорил об этом со своей бабушкой, больше от отчаяния, чем от чего-либо другого, она серьезно посмотрела на него. Затем она дала ему несколько вещей, чтобы он попробовал: определенный сорт чая, свечу, которую нужно зажечь, пахнущую чем-то чужим и земляным, и набор инструкций.       — Сядь тихо. Зажги свечу. Выпей чай. Закрой глаза и попытайся поговорить с ним.       — Это… — начал Джордж, но затем остановился. Неужели он действительно собирался назвать это нелепым? После всего, что произошло?       — Это может не сработать, — сказала Сильвия. — Но попробовать стоит.                          И он попытался сделать это вечером, когда знал, что Дрим будет занят встречами, не требующими присутствия Джорджа. Он зажег свечу на столе, мерцающий фитиль которой был единственным источником света в комнате, сел, скрестив ноги, у изножья кровати Дрима и отпил из чашки чая со вкусом пряностей и красной крапивы. Этот бодрящий вкус, казалось, прочищал легкие, позволяя ему дышать свободно.       Чувствуя себя как-то глупо, он закрыл глаза. Комната вокруг него была неподвижной и тихой, и он ощущал пространство как активное присутствие вокруг себя.       — Здравствуйте? — сказал он вслух.       Ничего.       — Привет, — попытался он снова. — Это я, Джордж. Я пытаюсь поговорить со… Светом.       Джордж прикусил губу и приоткрыл глаз. Ничего не изменилось.       Он вздохнул. Это глупо.       Но он должен был попробовать по-настоящему. Ему больше нечего было делать. Поэтому он снова закрыл глаза и позволил своим мыслям блуждать.       Он думал о комнате, в которой находился; думал о Дриме, естественно, и о том, как странно, что все между ними изменилось так быстро, но при этом так естественно, как будто так и должно было быть всегда. Он думал о предстоящей битве, и как он боялся, что она лишит его всего, что он приобрел. Он думал о том, как попытается защитить Камелот от натиска. Он думал о том, как призвать золотой свет, сила которого, казалось, не имела предела, и в этот момент он почувствовал, как его внимание сузилось и устремилось в кроличью нору мыслей. Он почувствовал, как выровнялось и углубилось его дыхание, когда он вновь пережил опыт поглощения этой энергией — в пещере, в долине, у озера. Каждый раз он сгорал изнутри, словно его тело едва вмещало его дух. Второй голос, который он услышал рядом со своим, такой странный и такой знакомый одновременно…       — Привет, — сказал кто-то.       Джордж открыл глаза и рвано вдохнул.       Он сидел, скрестив ноги, в открытой черной пустоте — комната Дрима исчезла, чай пропал, свет погас, вокруг него была лишь бархатная тьма, простирающаяся до бесконечности. А напротив него сидела фигура, созданная из чистого золотого света.       Фигура была без черт лица, и ее почти невозможно было разглядеть. Неясные очертания человека, они состояли из тех же переменчивых, мерцающих нитей золотых частиц, которые Джордж привык ожидать в моменты кризиса. У них не было лица, они были бесплотны и бесполы, а свет пульсировал в собственном внутреннем ритме, который Джордж не мог расслышать.       — Привет, — слабо ответил Джордж.       Они долго осматривали друг друга. Или, по крайней мере, у Джорджа было ощущение, что его осматривают. На самом деле у фигуры не было глаз.       — Кто ты? — спросил Джордж, чувствуя, что нервничает.       — Ты меня знаешь, — сказала фигура.       — Ты… золотой свет. Я видел тебя раньше. Но я не знаю, что ты такое. Ты моя магия?       Фигура издала звук, который, по мнению Джорджа, мог быть забавой.       — Не совсем.       Джордж колебался.       — Не мог бы ты объяснить? Потому что я… я не знаю, что происходит. Я ничего о тебе не знаю.       — Вам будет трудно это понять.       — Я хочу попробовать, — сказал Джордж.       Оно наклоняло голову вперед. Когда оно говорило, их голос был мелодичным, изменчивым — его невозможно было определить.       — Я — выражение того, что ты называешь магией, — сказали они, — Но я не сама магия. Магия намного больше этого. Она есть все. Это ритм. Это пульс.       — Пульс? — спросил Джордж, ничего не понимая.       — Пульс Вселенной. Сердцебиение самой реальности. Движущая сила каждого живого существа, каждого действия, каждого слова. Это песня…       Свет поднял их руки, и на мгновение Джордж услышал…       Словно хор голосов, все соединились в одной благоговейной, невероятной песне, невозможный клубок голосов и ударов сердца… И внутри всего этого Джордж думал, что может различить один голос, может услышать       Свет опустил их руки, песня исчезла, и Джордж остался, полный изумления.       — Твоя связь с пульсом очень сильна, — сказал Свет. — Очень сильная. Ты понимаешь баланс, который необходимо поддерживать. Чтобы песня продолжалась. Чтобы темп сохранялся.       — А кто ты? — снова спросил Джордж.       — Я — хранитель, — сказали они просто. — Когда магия находится под угрозой, я защищаю ее. Когда родился Дрим, когда появился ты, я тоже был призван. Призван, чтобы защитить вас обоих. Чтобы пророчества исполнились, и магия была восстановлена в Альбионе.       Сердце Джорджа забилось в груди.       — Так ты поможешь нам в этой битве? Ты позаботишься о том, чтобы мы победили?       Свет изменился.       — Я могу делать только то, что могу.       — Но ты даешь мне невероятную силу. У Мерсии нет ни единого шанса, если ты согласишься прийти, когда ты нам понадобишься.       — Ты должен понять, Джордж, — сказали они. — Когда я выражаю себя через твою магию, это дает тебе огромную силу. Но я могу оставаться там так долго, пока ты не пострадаешь. Смертные люди не предназначены для того, чтобы долго нести эту энергию. Ты, должно быть, чувствовал это раньше. Как будто тебя выжгли изнутри?       Джордж сглотнул и подумал о чувстве выгорания, изнеможения, которое обычно следует за золотым светом.       — Я чувствовал это.       — Я не могу сказать тебе, где проходит граница, — сказал свет, его бесплотный голос приобрел мрачный оттенок. — Я не могу сказать тебе, сколько ты сможешь выдержать. Я старался сдерживать себя, чтобы не причинить тебе боль. Приходить только тогда, когда ты действительно нуждаешься во мне. Но чем дольше я живу в тебе, и чем больше я делаю, пока живу в тебе, тем больше вероятность, что твое тело не выдержит. И ты умрешь.       — А что будет, если я умру? — спросил Джордж, его сердце замирало. — Пророчества не сбудутся?       Свет колебался долгое мгновение. Как будто пытался быть тактичными.       — По правде говоря, твоя судьба неясна, Джордж, — наконец сказало оно. — Дрим — это тот, кто должен жить после этой битвы. Кто должен жить, чтобы объединить Альбион. Твоя роль — защитить его и изменить его сердце — будет выполнена в этом конфликте.       — Ты говоришь, что я одноразовый, — сказал Джордж, хотя в его голосе не было горечи. Он понимал, что оно имело в виду. Если ему нужно было умереть, чтобы спасти Камелот, он мог умереть, не угрожая судьбе. Дрим будет жить, и магия вернется на землю, с ним или без него.       — Я говорю, что судьба — это не определенная вещь, — сказал Свет. — Она не застыла в камне; она течет, как вода по руслу реки. Некоторые из ваших направлений не подвластны вам, но некоторые находятся в вашей власти. Ты должен знать, чем рискуешь в этой битве, но ты не должен воспринимать ее как неизбежную.       Затем Свет двинулся вперед, и он поднес две руки, чтобы коснуться лица Джорджа. Там, где их руки соприкоснулись с его щеками, Джордж почувствовал странное, теплое покалывание, как от толчков по коже.       — Когда я понадоблюсь тебе, зови меня по моему истинному имени, — сказали они. — И я приду.       А потом оно наклонилось ближе и прошептало Джорджу на ухо слова, от которых по всему его телу прошла дрожь, звенящая смыслом.       Когда они снова удалились, оно сказало:       — Ты хорошо поработал, Джордж. Когда придет твое время, тебя снова примут в песню.       Джордж почувствовал прилив воздуха к лицу и закрыл глаза, а когда открыл их, он уже сидел в комнате Дрима. Единственным признаком того, что прошло какое-то время, был догоревший фитиль свечи и остывшая кружка чая в его руках.       Имя Света нежно звучало в его голове, как звук ветряных колокольчиков.            

***

         — Нет, — сказал Дрим. — Абсолютно нет.       Джордж почувствовал, как взгляд рыцаря переместился на них двоих. Они стояли по разные стороны большого круглого стола и смотрели друг на друга.       — Это не обязательно должно быть нашим первым вариантом, — сказал Джордж. — Но это должно быть одним из вариантов.       — Это не один.       Джордж вздохнул.       — Клэй.       Тон его голоса, казалось, напомнил Дриму, где они находятся, и он прервал их спор, бросив короткий взгляд на членов совета.       — Позвольте мне поговорить с Джорджем наедине, пожалуйста.       Когда за последним рыцарем закрылась дверь, с губ Дрима сорвался выдох. Он снял корону и положил ее на стол. Большую часть дня они провели в военном совете. Объяснение Джорджа о том, что сказал ему свет, явно беспокоило его.       — Насколько вероятно, что это убьет тебя? — спросил он.       Джордж прикусил губу.       — Больше никаких секретов, — напомнил ему Дрим.       — Честно говоря, я не знаю, — сказал Джордж. — Свет сказал, что всё взаимосвязано. Всё зависит от того, что я попрошу его сделать, и как долго. Но мое — человеческое тело не предназначено для того, чтобы держать его. Если я использую его для чего-то слишком большого… оно может просто сжечь меня изнутри. Я буду мертв к тому времени, как оно выйдет.       Эти слова заставили Дрима заметно вздрогнуть, и он покачал головой.       — Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не будешь этого делать, — сказал он.       — Я не могу этого пообещать.       Взгляд Дрима стал прищуренным.       — Я бы пригрозил тебе, если бы знал, что это что-то значит.       Джордж просто рассмеялся.       — Мы не приносим тебя в жертву, — сказал Дрим, обходя стол. — Мы никого не приносим в жертву, ясно?       — Это глупо, Дрим, и ты это знаешь, — быстро сказал Джордж. — Мы собираемся принести в жертву множество людей. Ты бы пожертвовал собой, будь у тебя хоть полшанса.       И Дрим заколебался.       — Ну — может быть. Но это мое королевство.       — Я знаю, — сказал Джордж. — Это твоя судьба. И моя тоже.       Дрим не сводил с него глаз.       — Всё же, — сказал он, его голос был ровным. — Я не могу тебя потерять.       Джордж слегка усмехнулся.       — Ты прекрасно обойдешься без меня.       — Нет, — сказал Дрим, схватив его за руку. — Я бы не смог.       Джордж почувствовал что-то глубокое и тяжелое в своей груди.       — Я люблю тебя, — сказал он, и эти слова прозвучали так же шокирующе и правдиво, как и в первый раз, когда он их произнес. — Но если дело дойдет до меня или Камелота — мы оба знаем, каким должен быть ответ.       На лице Дрима промелькнуло что-то мучительное, но он промолчал. Потому что Джордж был прав. Его слова не были злыми, горькими или печальными. Они были просто правильными. Дрим был королем, и его долг был перед Камелотом. Прежде всего. Навсегда.       — Это может меня не убить, — сказал Джордж, и ему не пришлось притворяться, что он чувствует мужество. Это было правильное решение. — И я не стану этого делать, если не придется. Но если дело дойдет до этого, я вызову свет. Что бы ни случилось.       Наконец, Дрим медленно кивнул, хотя казалось, что это движение может разорвать его на две части. Затем он осторожно поднес руку Джорджа к своему рту и поцеловал ее.       — Мне жаль, — тихо сказал он. — Мне жаль, что это то, кто я есть. Что… что это то, кем я должен быть.       Джордж взял его за лицо, посмотрел прямо в глаза и твердо сказал:       — Ты никогда не должен извиняться за это.          

***

        Король Клэй,       Никаких новостей из Мерсии, кроме того, что сбор сил Круга продолжается. Я полагаю, что нападение на ваше королевство неминуемо.       Я должен сказать вам кое-что, что, надеюсь, не погубит наш зарождающийся союз.       В моей компании есть человек, способный выполнить почти все, что мы от него потребуем. В предстоящей битве, которая, похоже, складывается не в нашу пользу, он может оказаться незаменимым. У этого человека нет верности, кроме как самому себе. Но он обязан мне услугой, и в краткосрочной перспективе я верю, что он будет полезен.       Человека, о котором я говорю, зовут Техноблэйд. Как я понимаю, у вас двоих… сложная история.       И все же самый сильный план, который я могу сейчас представить, предполагает его борьбу с главой Круга — Минкс — возможно, вместе с вами. Ваше мастерство воина хорошо известно во всех Королевствах.       Мерсия не станет змеей без головы, если Минкс умрет — другими словами, ее смерть не станет концом битвы. Но ее смерть приведет к децентрализации их армии. Избавившись от Минкс и выиграв битву, кто-то другой получит возможность войти в игру и захватить власть. Если Техноблэйд возьмет на себя ответственность за убийство Минкс, это позволит мне стать этим человеком, и я объявлю конец войны.       Я молюсь, чтобы вы поняли природу этой просьбы и приняли ее благосклонно.       В знак солидарности,       Л. В.  

***

        Джордж и Сапнап нашли Дрима на крепостных стенах замка, смотрящего на город. Джордж мог видеть конфликт на лице Дрима как на ладони. Двое из них стояли по обе стороны от него.       — Нам действительно нужна их помощь, — рискнул Сапнап после затишья.       — Он буквально убил моего отца, — сказал Дрим, крепко держась за стену. — Или, по крайней мере, его сообщник. И он пытался убить меня.       — Да, — сказал Сапнап. — И нам очень нужна их помощь.       Дрим сжал челюсти.       — Ты доверяешь Уилбуру? — спросил Джордж, перейдя на другой путь.       Дрим пожал плечами.       — Я никогда по-настоящему не встречался с Уилбуром. Я не знаю, могу ли я доверять ему или нет. Его письма…       — Вычурны? — спросил Сапнап, фыркнув.       Легкая улыбка угрожала стоическому выражению лица Дрима.       — Я собирался сказать «красноречивые».       — То же самое, я думаю.       Под ними рыцари направляли горожан на городскую площадь. Ближайшие к замку витрины магазинов и дома заколачивали досками, надеясь, что во время вторжения им будет нанесен как можно меньший ущерб. Повозки с лошадьми грузили пожилых, молодых и немощных людей, отвозя их в соседний город, где они до поры до времени находились в безопасности. Все остальные трудоспособные граждане оставались, чтобы сражаться и защищать свой дом.       — Есть ли у нас выбор, доверять ли ему? — спросил Джордж, и Дрим вздохнул.       — Не совсем, — сказал он. — Мы полагаемся на то, что Уилбур сообщит нам о вторжении. Мы полагаемся на его саботаж, чтобы подорвать наступательные возможности мерсианцев. И… он прав. Нам нужен кто-то, кто возьмет под контроль Мерсию и остановит войну после нашей победы. Если Уилбур убьет Минкс, он не сможет сделать это эффективно. Это будет воспринято как захват власти. Нелегитимный.       — Ты думаешь, это его цель? — спросил Сапнап, и Дрим покачал головой.       — Я… я так не думаю. Я действительно не думаю, — сказал он, затем остановился. — У меня нет причин так думать, но я думаю, что доверяю ему. Я просто не доверяю Техноблэйду. Это имя полно яда.       — Я не думаю, что тебе придется, — сказал Джордж, и Дрим наклонил голову в его сторону. — Если ты доверяешь Уилбуру, и Уилбур говорит, что Техноблэйд поможет в краткосрочной перспективе, это все, что тебе действительно нужно.       — Но смогу ли я заставить себя сражаться рядом с ним, — пробормотал Дрим. — Вот в чем вопрос.       Сапнап вытянул руки над головой, слегка выдохнув, и сказал:       — Ну Клэй, мужик, вот как я это вижу. Я бы предпочел, чтобы ты работал с Техноблэйдом, а не просто умер. Понимаешь? Так что, возможно, это меньшее из двух зол.       — Сапнап прав, — сказал Джордж. — Он не должен тебе нравиться и ты не должен прощать его. Но если он полезен, то он полезен.       Дрим медленно кивнул.       — В этом есть смысл, — сказал он нерешительно. Затем он покачал головой. — Но если он сделает хоть один неверный шаг, клянусь, я убью его. И на этот раз я сделаю это правильно.       — Только, пожалуйста, не заставляй меня снова тебя спасать, — сказал Джордж в шутливом отчаянии, заставив Сапнапа рассмеяться. — Это было утомительно.       — Да, и я не хочу, чтобы Джордж снова стал драматичным, — сказал Сапнап с наглой ухмылкой. — Ему было очень неловко, — Джордж наклонился, чтобы толкнуть его.       — Вы оба идиоты, — сказал Дрим, усмехаясь, несмотря на положение своих дел. — Но я сделаю все, что в моих силах.            

***

        Джордж был в оружейной, накладывая заклинания на новый набор стрел, чтобы они вспыхивали при выстреле, когда в дверях появился Бэд с бледным лицом.       — Пора, — сказал он, и сердце Джорджа учащенно забилось.       Они побежали в Большой зал, их шаги эхом разносились по жутко тихим коридорам. Когда они ворвались в двери, остальные рыцари уже собрались, а Дрим стоял перед своим троном. Посреди толпы стоял невысокий темноволосый мальчик-слуга, который выглядел совершенно не в своей тарелке.       — Туббо, — добродушно сказал Дрим, подталкивая Джорджа к себе. — Почему бы тебе не повторить то, что ты сказал мне раньше?       Мальчик — Туббо? — сделал глубокий вдох.       — Я от лорда Уилбура, — сказал он, его голос дрогнул. — Сегодня утром он получил известие явиться в замок со всеми своими силами. Нападение произойдет завтра. Они придут с севера и будут здесь к полудню.        Его слова, хотя и произнесенные тихо, прозвучали в большой комнате, и группа многозначительно посмотрела друг на друга.       — Спасибо, Туббо, — сказал Дрим. Затем он повернулся к своим рыцарям.       — Мы готовились, — спокойно сказал он. И сразу же настроение в комнате стало спокойным и решительным. — Мы укрепили стены замка. Мы собрали наши войска. Теперь мы выполним наш план. И мы защитим наше королевство.       — Бэд, — сказал он, поворачиваясь. — Ты проследишь, чтобы горожане добрались до безопасного места, прежде чем вернуться к бою.       Бэд поднялся на ноги.       — Эрет. Ты пойдешь и скажешь всем, что завтра мы сражаемся.       Эрет кивнул.       — Все остальные, готовьтесь к тому, что принесет завтрашний день, — сказал Дрим. Если он и боялся, подумал Джордж, то это никак не отражалось на его лице. Это не проявлялось в том, как он держался, крепко, как будто это было обычным делом. Как будто его жизнь, и все их жизни, и судьба его королевства не зависели от предстоящей битвы. — Помните, завтра, что хотя вы можете сражаться от моего имени, вы сражаетесь не за меня. Вы сражаетесь за это королевство, за людей, которые его населяют. Вы сражаетесь за существование справедливой и мирной нации. И вы сражаетесь за себя, за свои жизни и свое будущее. Я знаю, что каждый из вас будет гордиться Камелотом. А теперь идите.       И рыцари ушли, уверенно, стоически, по своим делам.       Затем Дрим двинулся к Туббо, который смотрел на него широко раскрытыми глазами.       — Туббо, — сказал он. — Мне нужно, чтобы ты вернулся к Уилбуру. И мне нужно, чтобы ты отдал ему это.       Он передал Таббо последнее письмо — то, которое было составлено и переделано много раз.       — Это скажет Уилбуру, что именно нам нужно сделать и когда, — сказал Дрим. — Это жизненно важно, чтобы он получил эту информацию. Ты понимаешь?       Туббо решительно кивнул.       — Я понимаю, Ваше Высочество.       — Тебе придется уехать немедленно. У тебя не будет времени на отдых. Тебе нужна еда или вода?       — У меня достаточно, — сказал Туббо, бросив короткий взгляд на Джорджа. — Томми рассказал мне о тебе, ты знаешь.       Джордж почувствовал искру нежности.       — Что он сказал?       — Что вы все были кучкой сумасшедших ублюдков, — сказал Туббо с овечьей ухмылкой. — Что, в общем-то, является наивысшим комплиментом, который можно получить от Томми, я думаю.       Джордж засмеялся, а Дрим сказал:       — Ну, может, и так. Но это делает и тебя одним из них, Туббо.       Туббо кивнул, его глаза блестели.       — Я доставлю это лорду Уилбуру в целости и сохранности. Обещаю.       А потом он ушел, оставив Джорджа и Дрима стоять одних в Большом зале.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Джордж, и Дрим послал ему взгляд. — Ты знаешь, что я имею в виду.       — Я чувствую себя готовым, — сказал Дрим, и его голос был по-прежнему непоколебим, а плечи твердо расправлены. — Мы выиграем, Джордж. Я знаю это.                        Только в ту ночь, в одиночестве в своей комнате, Дрим начал дрожать, его руки дрожали там, где они касались Джорджа, нежно и в то же время отчаянно, как будто это был первый и последний раз, когда они могли бы иметь это — могли бы иметь друг друга. И Джордж — Джордж, который был уверен в этом больше всего на свете, уверен, что завтра битва будет выиграна, но не уверен, не уверен, увидит ли он другую сторону этого — он просто притянул Дрима ближе, запоминая каждое прикосновение, каждый поцелуй, надеясь больше всех других надежд, что у них будет это снова.            

***

                                                          Утро было прохладным и тихим. Затишье перед бурей.       Они проснулись медленно и одновременно, какое-то время просто смотрели друг на друга, как будто могли остаться в постели и никогда не подняться, чтобы встретить то, что их ждет.       Но они не могли. Поэтому они поднялись, наскоро оделись — и Джордж стал осматривать доспехи Дрима, которые ждали его на подставке рядом с доспехами Джорджа. Он никогда не носил доспехов в бою, да и сейчас был против них, но Дрим убедил его надеть тонкий слой кольчуги, который, по крайней мере, защитит его от случайной стрелы.       Рука Дрима провела по его спине, и Джордж повернул голову.       — Ты поможешь мне с этим? — тихо спросил Дрим, его глаза были мягкими.       — Конечно, — сказал Джордж, по его позвоночнику пробежала дрожь.       Его движения были автоматическими, и все же он чувствовал себя до боли интимно, когда начал помогать Дриму облачаться в доспехи, надевать нагрудник, пристегивать перчатки к предплечьям. Он подумал, что, наверное, делал это в первый раз, когда понял, что влюблен в Дрима; как билось его сердце от близости к нему, как остро он чувствовал каждое прикосновение. Он все еще чувствовал эти вещи. Ему было интересно, исчезнут ли они когда-нибудь.       — Мне придется попросить кого-нибудь другого сделать это за меня, после битвы, — сказал Дрим, и Джордж резко поднял на него глаза.       — Что ты имеешь в виду?       — Ну, ты точно больше не будешь слугой, когда все это закончится.       Это предложение застало Джорджа врасплох. Он полагал, что не думал об этом.       — Ты хочешь сказать, что хочешь заменить меня? — сказал он негромко, направляя Дрима, чтобы тот повернулся и зашнуровал узлы на его спине.       Это вызвало хороший смех у Дрима, и Джорджу пришлось на мгновение приостановиться, улыбаясь самому себе, пока смех не перестал сотрясать его торс.       — Я имею в виду, что в последнее время ты халтуришь с некоторыми своими обязанностями.       Джордж хмыкнул, закончив с узлами и развернув Дрима обратно. На мгновение на лице Дрима исчезли вечные черты беспокойства и ответственности, и он упивался этим зрелищем.       — Даже если ты найдешь другого слугу, — сказал Джордж, — Я хочу делать это для тебя.       Дрим недоуменно посмотрел на него.       — …Почему?       Джордж пожал плечами, а затем улыбнулся, заканчивая застегивать ремни на перчатках Дрима.       — Мы не можем допустить, чтобы еще один из твоих слуг влюбился в тебя.       Дрим тихонько засмеялся.       — Ты ревнуешь, Джордж.       — Может быть.       Джордж отступил назад, чтобы осмотреть свою работу, и нашел ее удовлетворительной. Но прежде чем он успел закончить работу, Дрим шагнул вперед и схватил его за запястье.       — Позвольте мне помочь тебе с твоим? — сказал Дрим, и Джордж остановился.       — Ты не обязан. Я как раз собирался сделать это сам, — сказал он с легким смешком.       — Я хочу, — сказал Дрим, и…       Это не должно было иметь такого значения. Это не должно было заставить грудь Джорджа чувствовать, что она тает и замерзает одновременно. Это не должно было заставить его чувствовать, что он втянут во что-то опасное, что-то, что он не может контролировать. Но именно так оно и было, когда Дрим поднял цепную броню и начал надевать ее на него так, как Джордж делал это миллион раз — когда Дрим помогал надеть простой нагрудник ему на голову, прилаживал на место подмышки и завязывал узлы, его руки были менее опытными, но все еще умелыми и уверенными.       — Откуда ты вообще знаешь, как это делается? — спросил Джордж.       — Я учился у лучших, — сказал Дрим, взглянув на него.       — Ты такой глупый, — ласково пробормотал Джордж, слова прозвучали тускло и далеко. Его одолевали мысли о том, как сильно он любит этого человека. Полностью, полностью. Временами это было ошеломляюще. И это был один из таких моментов.       Когда Дрим закончил, он сделал то, что Джордж делал тысячу раз: он отступил назад, пробежался глазами по своей работе и кивнул.       — Вот, — сказал Дрим. — Безопасно.        И Джордж подался вперед, потянулся вверх, его руки скользнули по шее, чтобы обхватить голову Дрима. Затем он притянул его в поцелуй, вложив в него все свои силы и чувствуя, как он делает то же самое.       Они расстались, но на мгновение остались рядом друг с другом, их дыхание смешалось. Джордж впитывал все. Пытаясь все запомнить.       — Ты увидишь другую сторону этой битвы, Дрим, — сказал он, проведя большим пальцем по своей щеке. — Я знаю это.       — И ты тоже, — прошептал Дрим, его голос почти срывался. — Обещай мне.       Джордж долго смотрел на него. Затем он сказал:       — Я люблю тебя, Дрим.       — Джордж, — только сказал Дрим и придвинулся вперед для еще одного поцелуя, более грустного, но такого же сладкого.            

***

        Солнце было не более чем бледным диском, заслоненным мягкими серыми облаками, натянутыми на небо, как вата. Воздух, висевший над Камелотом, был таким же серым и полным приглушенного напряжения, поскольку его жители ожидали нападения.       По всему периметру крепостных стен стояли лучники, готовившие свои луки и стрелы. За стенами замка рыцари и солдаты стояли в строю, ожидая сигнала — ждали появления врагов из леса. Сами улицы Камелота были бесплодными и тихими, лишенными обычной жизни, которая их оживляла.       Бэд стоял со своими солдатами — группой людей, которыми ему было поручено руководить. Он прошел сквозь их ряды, поговорил с каждым из них, убеждаясь, что они готовы к тому, что должно произойти. Сапнап стоял со своим батальоном, его взгляд был ожесточенным, когда он смотрел на северную линию деревьев.       Дрим и Джордж скакали на своих лошадях впереди армии, красный плащ Дрима развевался позади него. Они остановились, чтобы осмотреть собравшуюся группу.       — Вот мы и пришли, — заметил Джордж.       Дрим выдохнул и кивнул.       — Мы готовы.       — У тебя остались еще мудрые слова для них? — спросил Джордж, подняв брови.       — Я не думаю, что есть что-то еще, что я мог бы сказать.       Дрим повернулся, чтобы посмотреть на лес. С севера, сказал Туббо. Как только они пройдут сквозь деревья, Камелот встретит Мерсию на полпути, надеясь остановить их на пути к замку. Лучники будут осыпать их стрелами со своих позиций на крепостных стенах, а Дрим поручил Уилбуру и его союзникам вывести из строя как можно больше катапульт мерсийцев, чтобы их не обнаружили.       Во многих отношениях они удерживали элемент неожиданности, который Круг, вероятно, считал своим. Они знали о грядущем вторжении и подготовились. И у них были чары и заклинания, над которыми Джордж так усердно работал последние несколько дней, чего Круг, вероятно, не ожидал.       Но Дрим не мог побороть ужас, скопившийся в его желудке, и не мог избавиться от жуткого чувства, поселившегося в его голове.       — Если я тебе понадоблюсь, — сказал Джордж, вырывая Дрима из его мыслей, — зови меня. И я тебя услышу.       Дрим посмотрел на него и кивнул.       — Ты тоже. Если я тебе понадоблюсь. Я буду там.       Джордж кивнул в ответ.       Это было все, что они успели сказать друг другу, прежде чем услышали крик Эрета:       — Вот они!       Дрим повернулся и увидел их.       Это было похоже на стену, проходящую через лес, масса людей, лошадей и военных машин, прорывающаяся сквозь заросли деревьев, которые находились примерно в двухстах ярдах от стен замка. Их были сотни, они носили и размахивали мерсийскими цветами, зеленым и серебряным, и когда они увидели ожидающую их армию Камелота, с их стороны раздался крик, их мечи и щиты сверкали, когда они их доставали.       Дрим обнажил свой собственный меч и повернулся к своей армии, подняв меч в воздух.       — За Камелот! — воскликнул он.       — За Камелот! — раздался ответный возглас, громче грома.       Так все и началось.       Две армии неслись навстречу друг другу, звук ударов копыт по земле и военные крики противоборствующих сторон наполняли уши Дрима. Когда он летел по полю навстречу мерсийцам, он услышал крик Джорджа: «leothbora», и впереди них вспыхнул ослепительный белый свет, который, казалось, на секунду поглотил первые несколько волн мерсийцев. Они замедлились, ошеломленные, как раз в тот момент, когда камелотцы обрушились на них, не давая им преимущества…       А затем раздался звон мечей, звон металла о металл, когда Дрим соскочил с коня и бросился на первого попавшегося мерсийского солдата, который был выше его почти на полфута и сильно размахивал мечом. Дрим легко увернулся от него и ударил Экскалибуром в грудь, отбросив его в сторону. Один ранен.       Он мельком увидел, как Джордж своей магией выкручивает руку мерсийцу на лошади, сбивает его на землю и отправляет лошадь в полет — слева от него он увидел Сапнапа, охваченного боем, который по светящейся дуге опускал свой меч. Мерсийское оружие, также светящееся чарами, уже не оказывало прежнего калечащего воздействия на воинов Камелота — они больше не могли пробить их доспехи, уничтожить их клинки — магия Джорджа делала свое дело, предоставляя им равные условия.       В равных условиях они могли бы победить.       Дрим почувствовал в груди прилив храбрости, и он двинулся вперед, отбивая волну за волной мерсийских солдат, помня о своем обещании Уилбуру и убивая как можно меньше из них, довольствуясь нанесением серьезных ударов, отправляя людей в плен. Колдунья выбросила руку в его сторону, и он занес Экскалибур, ожидая поглотить заклинание; но то, что она бросила в него, было не магической энергией, а чем-то вроде огненного шара, который отбросил его назад волной жара, опалившей его обнаженные руки. Дрим удивленно вскрикнул и бросился вперед, прежде чем она успела произнести заклинание снова, пронзив ее своим клинком и повалив на землю. Он зашипел и сжал кулаки, заглушая боль очередным приливом адреналина, когда кто-то еще подошел к нему сзади и ему пришлось парировать еще один удар.       Дрим потерял себя в дымке битвы. Сработали его инстинкты, годы тренировок, подготовки именно к этому моменту; он наносил удары, резал, блокировал, и чувствовал, как импульс несет его вперед, относительно невредимого. Он увидел, как катапульта, в которой хранились какие-то огненные боеприпасы, развалилась у него на глазах — саботаж Уилбура, с благодарностью понял он, — но тут же увидел, как другая катапульта успешно стартовала к стенам замка. Он обернулся и увидел, как она ударилась о крепостные стены, врезавшись в верхнюю часть стены и отправив в полет нескольких камелотских лучников.       — Стены, — прошептал он, делая шаг к ним, потому что, в конце концов, если замок будет захвачен, битва будет проиграна…       Но прежде чем он успел отойти слишком далеко, он увидел Джорджа, который сам мчался к стенам, выбросив руку и остановив поврежденный участок от дальнейшего обрушения. Облегченный, Дрим вернул свое внимание к происходящему сражению как раз вовремя, чтобы блокировать удар боевого топора, который держал в руках наглый солдат.       Периодически он осматривал поле в поисках женщины с серебряными волосами — Минкс. Он знал, что должен найти ее, должен победить ее, должен децентрализовать армию, как выразился Уилбур. Но мерсийцы продолжали наступать, десятки и десятки, пробиваясь сквозь деревья, словно им не было конца; и Дрим вдруг обнаружил себя в гуще битвы, в которой он не был уверен, что сможет победить, отбиваясь сразу от нескольких клинков, казалось, в одиночку — других цветов Камелота в поле зрения не было.       Дрим получил удар в грудь, доспехи защитили его от клинка, но все же выбили из него дыхание, и он попятился назад, вовремя подтянув к себе Экскалибур, чтобы блокировать еще один удар. Он попытался оттолкнуть нападавшего, но вдруг почувствовал, как тяжелый груз врезался ему в бок, и он полетел, ударился о землю и повернулся, чтобы увидеть колдуна, который шел к нему, подняв руку и кривя рот, когда он говорил: «drepa…»       Не успело заклинание завершиться, как Дрим увидел, что глаза колдуна расширились, и меч внезапно вонзился в него сзади, пронзив его насквозь. Колдун был брошен на землю и…       А Техноблэйд смотрел на него сверху вниз, тяжело дыша, его лицо было таким же диким и полным жажды крови, как и в последний раз, когда Дрим видел его.       Оба застыли посреди неистовой битвы, глядя друг на друга.       Затем Техноблэйд протянул руку.       — Полагаю, мы в расчете? — сказал он, хотя и не выглядел слишком довольным, что говорит это.       Дрим скрипнул зубами, но взял протянутую руку. Когда Техно поднял его на ноги, он сказал:       — Мы не в расчете. Еще нет.       Глаза Техно сощурились, а затем он протиснулся мимо Дрима, подняв меч, чтобы парировать удар солдата, который подбежал сзади. Он толкнулся вперед и повалил мерсийского солдата на землю, а Дрим ударил его ножом. — Кажется, я помню, как мы убивали друг друга.       Дрим крутанулся и ударил Экскалибуром по приближающемуся солдату, услышав, как Техноблэйд сделал то же самое позади него.       — Это долг за смерть моего отца, — сказал он, и Экскалибур столкнулся с клинком мерсийца, — Ты все еще в долгу передо мной.       — Справедливо, — пробурчал Техноблэйд, отбрасывая очередного нападавшего. Он поднял руку и сказал: «brégan», и лошадь взвизгнула, взвилась в воздух и сбросила своего наездника. — Уилбур хочет, чтобы я помог тебе убить Минкс.       — Да, — сказал Дрим, на мгновение повернувшись к нему лицом. — Я знаю.       — Я должен Уилбуру, — сказал Техно, оценивая его. — Я не чувствую себя твоим должником.       — Ты поможешь мне с этим, — сказал Дрим, — И мы в расчете.       Техноблэйд коротко кивнул.       Он поднял руку и оттолкнул волну солдат еще одним пробормотанным заклинанием, и они вдвоем двинулись дальше.            

***

                  Стены рушились. Джордж делал все возможное, перебегая с места на место и подталкивая камни на место, но он делал не более чем контроль ущерба. И он проигрывал.       В бешенстве он огляделся. По бокам мерсийцев были установлены десятки катапульт, некоторые из них были выведены из строя, но другие запускали в стены Камелота огненные камни, гораздо более мощные, чем те, что он установил для защиты.       Джордж сделал глубокий вдох и сосредоточился.       В следующий раз, когда катапульта запустила в воздух огненный снаряд, Джордж выбросил руки вперед и остановил его, а затем отправил обратно. Камень врезался в катапульту и разрушил ее, раздробив на сотню осколков.       Джордж услышал несколько криков, доносившихся от лучников на вершине стены. Он повернулся и увидел, что они машут ему руками и приветствуют его, и не мог не усмехнуться.       Он уничтожал оставшиеся катапульты одну за другой, пока их пылающие ошметки не усеяли ландшафт, придавая битве еще более адский вид. Он осмотрел поле боя, но не смог найти Дрима — только увидел беспорядочное столкновение красных и зеленых цветов, сверкающий в воздухе металл и…       …Бэд бежит к нему, поддерживая на плече раненого Сапнапа.       — Джордж! — крикнул Бэд, и Джордж помчался к нему, схватив Сапнапа за другую руку. Лицо рыцаря было бледным, и он сильно кровоточил, кровь капала с его рук на грязь.       — Нам нужно отвести его к целителю, — сказал Джордж, срочно оглядываясь в поисках ближайшей медицинской палатки.       — Я буду в порядке, ребята, идите, — хрипло сказал Сапнап, пытаясь подняться и снова спотыкаясь с шипением.       — С тобой все будет в порядке, просто позволь нам помочь тебе, — почти кричал Бэд, хотя он не паниковал — просто двигался с острой необходимостью. — Джордж, я возьму его. Ты нужен им там.       Джордж повернулся и увидел, что он был прав. Несмотря на чары, несмотря на все, что он сделал — этого было недостаточно. Колдунов было слишком много, и он наблюдал, как армия Камелота оттесняется назад, битва за битвой, маги отбрасывают солдат Камелота назад не более чем щелчками пальцев, медленно, но верно продвигаясь вперед.       Он позволил Бэду увести Сапнапа и побежал к линии фронта, его мысли неслись вскачь. Он должен был остановить как можно больше мерсийских колдунов, но он не знал, как это сделать — ни на каком уровне, кроме как сражаться с ними поодиночке, с чего он и начал, выпрыгнув перед солдатом Камелота и помешав колдуну отбросить его назад, выкрутив колдуну руку и отправив ее на землю. Джордж также не был — не привык к таким боям, не совсем, не привык использовать свою магию в открытую, на глазах у всех; не практиковался, не знал точно, что делать, и иногда другие пользователи магии брали над ним верх, отбрасывая его на несколько шагов назад, перехитряя его просто так…       Тем не менее, ему удалось немного сдержать поток магии, достаточно, чтобы дать возможность другим солдатам нанести несколько ударов, пока он замораживал других колдунов на их пути.       Все это время он искал Дрима и не мог его найти.       Дрим может позаботиться о себе сам, подумал он, он позовет меня, если не сможет, и сосредоточился на текущей задаче.            

***

        Могли пройти минуты или часы, когда Дрим наконец увидел ее.       — Там, — крикнул он, и Техноблэйд взвизгнул.       Минкс висела в нескольких футах от земли, ее глаза светились тем же серебром, что и волосы, ее серое платье развевалось под ней. На ее лице была маниакальная ухмылка, она была воодушевлена битвой и магией и выкрикивала приказы своим приближенным генералам, отбрасывая назад всех, кто подходил близко.       — Продолжайте идти вперед! — кричала она, ее руки сжимались и трещали от энергии. — Даже Джордж не сможет справиться со всеми нами сразу.       Дрим почувствовал, как в груди у него заклокотала паника.       — Ты готов? — спросил он и с ненавистью признал, что рад присутствию Техноблэйда, когда тот занес меч.       — Поехали, — сказал Техно, и они рванули вперед.       Они, должно быть, застали Минкс врасплох, потому что смогли подбежать к ней сзади, и только когда Дрим взмахнул Экскалибуром в воздухе, она закрутилась, остановив его в воздухе. Несмотря на то, что Экскалибур боролся с ее заклинанием, между ними завязалась борьба, Минкс с ухмылкой смотрела на Дрима.       — И снова здравствуй, Дрим, — сказала она, используя его настоящее имя, что застало его врасплох, а затем развела его руку в сторону.       Дрим попятился, задыхаясь, а Техноблэйд поднял руку с криком «ástríce»!       Заклинание могло быть каплей воды против урагана. Минкс бросила на убийцу забавный взгляд.       — Техноблэйд, — сказала она, ее голос странно звенел. — И все это время я думала, что мы друзья.       Она молча подняла руку, и Техноблэйд внезапно поперхнулся, схватившись за горло, когда она крепко сжала кулак.       Дрим снова бросился к ней и на этот раз попал в цель, врезавшись в нее плечом и повалив ее на землю, где она споткнулась, выпустив Техно из своей хватки. Когда она повернулась, серебро в ее глазах лишь слегка мерцало.       — Ты глуп, если пришел сюда без компетентного колдуна, — сказала она. — И Блэйд не в счет. Он едва знает три заклинания.       — Они мне не нужны, — сказал Техно, приводя свое оружие в боевую готовность.       — Вообще-то, — сказала Минкс, — Это не так, — и снова подняла руки вверх, по одной для каждого мужчины.       В этот раз Экскалибур смог поглотить заклинание Минкс, и пока она отправляла Техно на землю, Дрим успел броситься на нее, рассекая мечом воздух. Она вовремя уклонилась, но Экскалибур задел ее плечо, оставив темный порез.       Минкс взвизгнула, разъярилась и вскинула обе руки в сторону Дрима; и вдруг гравитация как будто стала работать против него в десятикратном размере, увлекая его на колени, сокрушительная тяжесть не давала ему поднять руки. Он боролся с ее хваткой, когда она подошла ближе —       На этот раз Техно удалось сделать замах, но он оказался ещё менее удачным, чем попытка Дрима; она, казалось, почувствовала его позади себя и повернулась как раз вовремя, подняв кусок земли одним злобным движением, которое отбило меч Техно, ударило его по голове и отправило на землю в оцепенении.       — Вы действительно идиоты, вы оба, — прорычала она и снова повернулась к Дриму.       Внезапно раздавшийся неподалеку взрыв потряс их обоих, отвлекая Минкс настолько, что Дрим успел отскочить в сторону. Катапульта вспыхнула — ее снаряд каким-то образом перевернулся обратно на нее.       — Это… — с яростным криком оборвала себя Минкс, бросившись к пылающему оружию. — Что происходит? — крикнула она своим солдатам. — Почему все это уничтожается…?       — Джордж, — прошептал Дрим, пораженный, но затем внезапно отчаявшийся.       Он не знал, как победить Минкс. Он не знал как — она была слишком сильна, она была в своей стихии, как никто другой на поле. А вокруг он видел признаки поражения: Мерсийцы, оттесняющие солдат Камелота назад, шаг за шагом, из-за колдунов. Их было слишком много, и было слишком трудно сопротивляться, когда ты не можешь призвать такую силу. Джордж был всего лишь одним человеком, он мог сделать только столько, сколько мог — и если они не смогут скоро оттеснить мерсийцев назад, они возьмут Камелот; он будет потерян…       — Джордж, — прошептал он снова, и он надеялся, что то, что сказал Джордж, было каким-то образом правдой — что он каким-то образом слышал его. — Нам нужна помощь.                          Джордж услышал.       Если он не слышал слов, то чувствовал их намерение. И он мог видеть происходящее своими глазами.       Минкс была жива. И Дрим тоже — он знал это.       Но колдуны были слишком сильны. Они сражались в уже проигранной битве.       Джордж стоял на обломках битвы, среди тех, кто уже пал, и смотрел вокруг себя. Стрелы летели вниз, как дождь, мечи сверкали, как молнии — так много жизней уже потеряно в бессмысленном конфликте. Бессмысленная война. Битва, которая должна была закончиться.       Он тяжело вздохнул. Он знал, что положит конец драке, но это было то, что он не мог сделать сам.       И с ужасающей, мрачной болью в груди он понял, что время пришло.       — Джордж, — раздался крик позади него. Он повернулся и увидел Бэда, бегущего к нему, с окровавленным мечом в руке.       — Отойдите, — предупреждающе сказал он, протягивая руку. Бэд сделал паузу.       — Это… — Бэд остановился, его лицо опустилось. — Ты сделаешь это?       — Все будет хорошо, — сказал Джордж, не уверенный, что лжет. — Просто отойди, Бэд.       Но он этого не сделал. На долю секунды он бросился вперед, обнимая Джорджа, который вдруг судорожно вернулся к одному из своих самых старых друзей. А потом Бэд вырвался, спотыкаясь, сделал несколько шагов назад.       — Если это не сработает, — сказал Джордж, — Скажи всем просто… просто скажи им…       Но он не мог придумать, что сказать, поэтому просто кивнул, а Бэд просто кивнул в ответ.       Затем Джордж повернулся в сторону битвы и глубоко вздохнул.         Феорхирде.       Он назвал имя Света, и Свет пришел к нему.                Это было похоже на щелчок выключателя.       Все остальные звуки внезапно исчезли. Джордж вдохнул, и это было все, что он слышал: шум дыхания в ушах, пульс в груди, который внезапно соединился с другим пульсом и заглушил его: звук более сильного сердцебиения, барабана, который охватил его, исходя изнутри и снаружи одновременно.       Золотой свет был там, вокруг него, поглощая его, и он почувствовал, что парит в воздухе на высоте нескольких футов, давая ему возможность лучше видеть битву, которая уже казалась такой маленькой и далекой. Джордж заставил себя сосредоточиться, чувствуя, что свет находится внутри него, сжал кулаки и почувствовал в них силу.       — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросила Магия.       Джордж протянул руки и сказал.       — Останови это. Останови то, что сможешь.       Свет вспыхнул и тут же расширился от него, заливая стены замка, поле битвы, армии Камелота и Мерсии, охватывая всю сцену.       Джордж закрыл глаза, увидел свет, горящий за веками, и отдался ему.              Эффект был почти мгновенным.       Странный золотой свет, внезапно охвативший сражение, не остановил атаки мерсийцев — но когда колдуны подняли руки вверх и выкрикивали свои заклинания, ничего не происходило. Словно они кричали в пустоту, бросая камешек в гору.       Их магия просто не работала. Золотистый свет падал на все. Это была магия — чистая магия. И оно, конечно, не позволило бы использовать его против себя.              Дрим и Техно быстро поняли это, когда Техно попытался поднять руку, чтобы остановить наступающего солдата, но его заклинание не сработало. Вместо этого Дрим парировал удар, отбросив солдата, а Техно безучастно смотрел на свою руку.       — Что бы сейчас ни происходило, — сказал он, — Моя магия не работает.       Дрим бросил один взгляд на золотой свет и все понял.       — Сейчас, — сказал он, его дыхание перехватило в горле. — Мы возьмем Минкс сейчас!       Не раздумывая ни секунды, оба схватились за оружие и бросились к женщине, которая смотрела на свои руки, ее лицо было в панике и ярости.       — Нет! — кричала она, сжимая кулаки, но магия не приходила. — Это несправедливо. Этого не может быть…       Техноблэйд пронзил ее своим мечом, прежде чем она успела сказать хоть ещё одно слово.              Везде было одно и то же. Солдаты Камелота быстро все поняли.       Лучники вновь натянули луки, и на этот раз их стрелы попали в цель. Мечи соприкоснулись — солдаты рванулись вперед.       Мерсийские колдуны, оказавшись беззащитными, бросились назад к лесу, их лица были испуганы, когда они увидели Джорджа, подвешенного в воздухе, его глаза светились, как расплавленное золото, свет лился из его груди, не собираясь останавливаться. Солдаты, увидев это, испуганно отступили назад.       — Отступаем! — раздался крик, когда Минкс упала — это был Уилбур, который оттеснил мерсийцев, вовремя приняв его реплику. — Отступаем! Отступаем!       И мерсийцы сделали это — сначала колдуны, испуганные и беззащитные, а вскоре и солдаты, оказавшиеся в меньшинстве, лишенные привычной защиты. Воины Камелота с победными криками бросились вперед, оттесняя их от разрушающихся стен замка и наблюдая, как они отступают в лес.       А на поле боя один колдун с длинными серебряными волосами упал на землю, мертвый.              Джордж в этот момент почти не осознавал происходящего.       Свет ослепил его, обжигая глаза. Он чувствовал это сильнее, чем когда-либо: огонь в груди, поглощающий его, энергия, расходующаяся так, как никогда прежде — не только исполняя его волю, но и лишая сотни других возможности исполнять свою собственную…       Это работало, и Джордж терял себя от этого.              Дрим мог видеть его даже на расстоянии.       Он видел Джорджа, подвешенного в воздухе, свет струился из его рук и из центра груди, лился из его глаз и рта. Становилось все труднее отличить Джорджа от света, и Дрим замер, парализованный страхом, вспоминая слова Джорджа — что это может просто полностью выжечь его, что он может никогда не вернуться из этого состояния — и Дрим позволил ему…       — Давай, уже, — услышал он слова Техноблэйда и помчался по полю, спотыкаясь о кровавую бойню, не видя ничего, кроме Джорджа, Джорджа, который только что спас их всех…              Ритм света обгонял его собственный, теперь его сердце билось, подчиняясь воле его пульса; и в отдалении он слышал музыку — музыку; она была дикой, ужасной и прекрасной, и он задыхался, желая, и нуждаясь, подойти ближе к ней.       Вдалеке ему показалось, что он услышал голос света, который печально сказал:       — Я предупреждал тебя, — но он не мог сообразить, что это значит; не мог сообразить, о чем его могли бы предупредить; все эти понятия были так далеки сейчас, так далеки и забыты; и он почувствовал, что приближается к звуку колоколов…       Был еще один голос. Голос, гармонирующий, хотя и не в темпе, с музыкой.       И он остановился.       Он снова был там. На этот раз ближе. Громче.       — Джордж! — сказал он.       Это имя показалось ему знакомым. Но он не мог его определить. Это было его имя? Свет вокруг него изменился.       — Джордж! — снова позвал голос, и он задохнулся, потому что он знал этот голос. Он знал…       — Дрим, — почувствовал он, что говорит сам, его рот был набит ватой, и он вспомнил, что может говорить. Вспомнил, что у него есть рот, что у него есть тело, и конечности тоже, хотя он не мог их найти…       Он почувствовал руку на своей лодыжке, что вернуло его в тело, тело, которое горело, как на костре, которого он так боялся. Он вскрикнул от боли, воспоминания о каждом кошмаре разом пронеслись в его голове. Теперь он жил ими, жил всеми сразу.       Но голос Дрима снова пришел к нему.       — Джордж, — сказал он, отчаянно взывая: — Вернись, пожалуйста, вернись ко мне.       И Джордж втянул воздух в легкие.       — Оставь меня, пожалуйста, — умолял он Свет. — Я… я хочу вернуться.       Он почувствовал что-то вроде руки, прижатой к щеке.       - Будет больно. Будет больно, если ты снова не присоединишься к музыке.       — Мне все равно, — всхлипывал Джордж. А потом…       — Ты нужен мне, Джордж, — сказал Дрим, его слова прорезались громче, даже громче, чем свет. — Ты нужен мне здесь. Пожалуйста.       И не было ничего важнее. Ничего. Ничего, что могло бы остановить его или соблазнить от похода к Дриму.       — Я хочу пойти к нему, — сказал Джордж Свету, и Свет ответил:       — Очень хорошо.       Оно ушло от него в спешке, оставив его измученным и опустошенным.       Джордж упал с воздуха, как камень, и разбился о руки Дрима.