Protected

      На городской площади раздавались крики. Военный отряд, возвращающийся в замок. Но этот отряд отличался от других.       Томми и Туббо остановились на обочине улицы, наблюдая, как мерсийские солдаты и колдуны проходят мимо, триумфально размахивая руками перед жителями города Уилбура.       — Что происходит? — спросил Томми у проходящего мимо солдата.       Мужчина широко улыбнулся.       — Мы отправили короля Камелота в путь, — сказал он, — И поймали его колдуна!       Глаза Томми расширились, и он немного протиснулся вперед сквозь толпу, даже когда Туббо протестовал сзади него. Ему нужно было увидеть, нужно было знать, действительно ли это…       Он прорвался через переднюю часть толпы и в середине военной партии увидел двух солдат, которые несли между собой человека без сознания, ноги которого волочились по грязи. Мужчина был в холодной отключке, его голова откинулась в сторону, и он истекал кровью, сильно, из раны на груди. Он выглядел как дерьмо, выбитый, избитый и знакомый, и Томми сжал челюсти.       — Джордж, — пробормотал он.       — Томми, — услышал он слова Туббо, схватившего его за руку сзади. — Томми, нам пора идти.       Томми бросил последний взгляд на Джорджа, который выглядел таким маленьким и хрупким, а затем кивнул, повернулся и последовал за Туббо обратно через толпу и в сторону замка. Пока они шли, он объяснял Туббо низким, тихим голосом, что он видел и что это значит.       Ему нужно было поговорить с Уилбуром.            

***

                  Клэй никогда не испытывал большего облегчения при виде Сапнапа, чем когда вошел в Большой зал и увидел его избитого, но живого, и он подозревал, что это чувство было взаимным.       — Клэй, — крикнул Сапнап, подбегая к нему и практически заключая его в объятия. Бэд не отставал. По сравнению с ними Клэй выглядел растрепанным: он хромал прямо в зал в грязных, потускневших боевых доспехах, а они были в своей обычной повседневной одежде. Они были единственными людьми в зале; Клэй подумал, не разговаривали ли они, разрабатывая стратегию, что делать, если он не вернется.       Счастливое воссоединение длилось недолго. Когда Клэй обнимал Бэда, он увидел, что лицо Сапнапа поникло, рыцарь искал кого-то, кто не стоял у него за спиной.       — Клэй, — срочно сказал Сапнап, когда Клэй и Бэд расстались. — Где Джордж?       Клэй колебался.       Рука Бэда накрыла его рот.       — О, Боже — он… он мёртв? — спросил он, его глаза внезапно наполнились слезами.       В голове Клэя снова прокрутилась сцена. Когда он в последний раз видел Джорджа, его обступили мерсийцы, но они не пытались его убить. Они лишь повалили его на землю и удерживали.       (Джордж сказал ему бежать. Он сказал ему бежать, и Клэй так и сделал. Его нельзя было винить за это. Его нельзя было винить за то, как они ударили его рукояткой меча по голове, даже когда он уже был прижат к земле…)       — Он жив, — заставил он себя сказать, и Сапнап потрясенно выдохнул, когда плечи Бэда опустились. — Но он попал в плен к мерсийцам.       Бэд нахмурил брови.       — В плену? — повторил он. — Зачем мерсийцам похищать Джорджа?       — Какая разница? — нетерпеливо сказал Сапнап, внезапно напрягшись. — Все, что важно, это вернуть его. Если мы уедем сегодня, то завтра можем быть в Мерсии. Или мы можем послать сообщение в их замок…       — Стоп, — сказал Клэй, подняв руку. Его желудок сжался при мысли о том, что он должен им сказать. — Есть… есть кое-что, что вы должны знать о Джордже.       Он прошел мимо друзей и направился к столу в центре зала, положив шлем на дубовую поверхность, а затем обошел его с другой стороны, размышляя. Оказавшись напротив Сапнапа и Бэда, он остановился, глядя прямо в их растерянные лица.       — Джордж — колдун, — сказал он.       На мгновение наступила шокированная, застывшая тишина, прежде чем Бэд сделал небольшой шаг назад, положив взволнованную руку на голову.       — Что? — спросил он. Откуда… откуда ты знаешь?       — Я видел это своими глазами, — сказал Клэй, чувствуя, как в груди поднимается знакомая волна предательства. — Он лгал нам столько, сколько мы его знаем. С тех пор, как мы были детьми.       Сапнап выглядел просто стоически. Он смотрел на Клэя со странным выражением.       — Зачем ему скрывать это от нас? — спросил Бэд, звуча искренне обиженно.       Клэй поднял плечи.       — Хороший вопрос.       Сапнап вздохнул и скрестил руки.       — Ну, — сказал Бэд, все еще звучащий отстраненно. Он снял очки и снова надел их. Затем он сказал: — Хорошо. Ладно. Итак… как ты думаешь, он сможет уйти сам?       — Не может быть, — сказал Сапнап, когда Клэй посмотрел на Бэда, нахмурив брови. — Один пользователь магии против миллиона? У него нет ни единого шанса. Нам все равно нужно вернуться за ним.       Бэд решительно кивнул.       — Верно. Что ж, давай все обдумаем. Где они могут его держать? Мой первый инстинкт — замок.       — Мне кажется, вы, ребята, не понимаете, — перебил Клэй, его голос прозвучал резко. Он старался держать себя в руках, пока говорил. — Мы не вернемся за Джорджем. Джордж — предатель. Он предал нас.       Его друзья уставились на него в ошеломленном молчании, но он не стал продолжать, опустив взгляд на стол.       — Клэй, — в конце концов сказал Сапнап, и покровительственный тон его голоса сразу же вывел Клэя из себя. — Ты не можешь быть серьезным.       — Я совершенно серьезен.       — Джордж все еще наш друг, — сказал Бэд. Мы не можем просто…       — Джордж солгал нам, — огрызнулся Клэй, его плечи напряглись. — Что ты не понимаешь? Он манипулировал нами.       — Да ладно, парень, — сердито сказал Сапнап. — Ты думаешь, что во всем теле Джорджа есть хоть дюйм злобы по отношению к нам?       — Я не знаю, — сказал Клэй, разводя руками. — Очевидно, я ничего о нем не знаю.       — Клэй, — сказал Бэд в отчаянии, как будто Клэй был сумасшедшим.       — Почему он не сказал мне? — Клэй взорвался, его голос звенел в зале. — Если у него были хорошие намерения, почему он просто не сказал мне? Мы все друг другу рассказали.       — Ты шутишь? — сказал Сапнап, его голос повысился до уровня голоса Клэя. — Клэй, ты помнишь, каким ты был в детстве? В каждом третьем предложении ты говорил о том, как сильно ты ненавидишь магию.       — Помнишь, как ты называл себя убийцей колдунов? — неловко спросил Бэд.       — Помнишь, как твой отец буквально казнил сотни людей за использование магии? — сказал Сапнап. — Типа… чувак. Конечно, Джордж не хотел нам рассказывать! Он, наверное, думал, что мы выдадим его Дэниэлу. Его могли убить.       Лицо Клэя запылало, как будто ему дали пощечину. Он — он знал, что не был очень терпим к магии, но…       — Я бы никогда не обидел Джорджа, — настаивал он. — Он должен был это знать.       — Может, и нет, — тихо сказал Бэд.       У Клэя голова шла кругом, мысли замыкались, он не мог понять, почему его друзья обращаются с ним так, будто он не прав. Как будто он был плохим парнем. Сапнап и Бэд все неправильно поняли, он знал это на уровне интуиции, но его разум не работал правильно, не давал ему слов, чтобы защитить бурю гнева, предательства и обиды, бушевавшую в его груди.       — Ты не можешь вот так просто бросить его, — сказал Сапнап, его тон был размеренным, но явно сердитым. — Он помогал вам все это время. Он спас тебе жизнь.       Но в этих словах было что-то неправильное, что-то, что заставило Клэя резко посмотреть на Сапнапа.       — Откуда ты это знаешь? — спросил он.       Глаза Сапнапа слегка расширились, затем его взгляд скользнул к полу, и в секунду колебания, когда он открыл рот, ничего не говоря, в голове Клэя что-то щелкнуло.       — Ты знал? — тихо спросил он.       Сапнап сглотнул, прежде чем установить зрительный контакт.       — Я — да. Только в последние несколько дней, — быстро продолжил он, но Клэй уже оттолкнулся от стола.       — Убирайся, — сказал он, отвернувшись.       — Клэй, я видел, как он исцелил тебя. Техноблэйд убил тебя, а Джордж спас тебе жизнь, — возразил Сапнап позади него. — Я не позволю тебе…       — Я сказал, убирайся! — Клэй взорвался, кружась, и увидел, как расширились глаза Сапнапа, когда Бэд отшатнулся назад от интенсивности его вспышки. — Вы оба, уходите.       — Клэй…       — Я приказываю вам выйти из этой комнаты, — крикнул король, его голос отдавался эхом.       Сапнап и Бэд долго колебались, глядя друг на друга и на своего друга.       Но они были подданными короля Клэя, в первую очередь, и когда Клэй устоял на ногах, Бэд мелко склонил голову и повернулся, чтобы уйти, потянув за собой Сапнапа. Взгляд Сапнапа задержался на Клэе еще на секунду, прежде чем он последовал за Бэдом из зала.       Когда за ними закрылась дверь, Клэй тяжело сел в свой трон. Тишина в комнате звенела в его ушах. Он сделал глубокий вдох, но напряжение не покинуло его тело. Он чувствовал себя на взводе, готовым взорваться.       Они не понимали. Они не понимали, потому что для них все было по-другому. Джордж был их другом, но для Клэя он был больше, намного больше, и — и это все усугубляло, заставляло его вспоминать каждое их общение с чувством глубокого унижения. Он доверял Джорджу все, и Джордж знал это, и все это время он обманывал его, действовал за его спиной. Джордж, должно быть, считал Клэя либо глупым, либо злым, и мысль о том, что это либо то, либо другое, причиняла боль, как удар в грудь, который никак не утихал. Тот факт, что Сапнап знал — то, что Джордж, очевидно, доверял ему больше, чем Клэю, — был солью на рану.       Он думал, что Джордж заботится о нем. Было ли это еще возможно?       (Воспоминание пришло к нему неспровоцированно, воспроизведя в его сознании кристально ясно, как будто он проживал его снова. Джордж, стоящий на их тайной поляне на территории замка, с противоречивым лицом, говорящий: «Я верен тебе, всегда…»)       (И еще один — Джордж стоит перед ним в его комнате, его глаза темные и преданные, его руки в руках Клэя, говорящие: «Все, что я делаю, я делаю для тебя», и по тому, как Клэй мог сказать это — он говорил правду. )       Клэй опустил голову на руки, стараясь не обращать внимания на то, как они дрожат.       А потом…       И тут к нему медленно пришла другая мысль — мысль, которая заставила его сесть прямо в своем троне и на мгновение уставиться в пространство.       Он встал и вышел из Большого зала; сбросив доспехи, он нашел сменную одежду в своей каюте, а затем направился в лес.          

***

        Когда Джордж очнулся, он на одно дезориентированное мгновение подумал, что находится в подземельях Камелота; и ему пришла в голову мысль, с болезненным, слабым толчком в животе, что Клэй, возможно, подвергает его смерти.       Но эта мысль рассеялась, когда к нему вернулась способность соображать. Комната не была похожа на подземелья Камелота с каменными стенами. Скорее, он находился в какой-то маленькой темной пещере, освещенной лишь единственным мерцающим факелом на дальней стене. Железные прутья заперли его в своеобразной камере в дальнем углу, а на запястьях были кандалы, приковывающие его к стенам. На дальней стене была тяжелая дверь, казалось, встроенная в скальную стену.       Он помнил, что был в Мерсии; помнил, как Дрим отвернулся от него и оставил его солдатам, как он просил его об этом. Как он глупо надеялся, что не оставит.       Джордж привел себя в сидячее положение на каменном полу. В целом, он был в ужасном состоянии. Бинты так и не сняли с груди, но рана все еще адски болела; он чувствовал слабость во всем теле, был голоден и, вероятно, обезвожен, дрожал в холодном, сыром подземелье.       Борясь с паникой, Джордж закрыл глаза и попросил свою магию разорвать цепи.       И тут он отшатнулся, вскрикнув от удивления, когда кандалы внезапно раскалились докрасна, раскалив железо на его запястьях. Он почувствовал, как его магия врезалась в какую-то стену, погасла, и он остался задыхаться от боли, стреляющей вверх и вниз по предплечьям.       Цепи не дрогнули.       Что. Блядь.       Он присмотрелся к кандалам и увидел, что на железе вырезаны буквы старого языка, слабое свечение которых угасало вместе с жаром. Экспериментируя, Джордж попытался вызвать пламя в своих руках — но когда он это сделал, чары снова загорелись, заставив его стиснуть зубы от волны жара, струящейся по рукам, и остановить магию.       Это было больно, и это было неправильно, так неправильно, тянуться к магии, которая всегда таилась под поверхностью, и быть отвергнутым. Без своей магии Джордж чувствовал себя незащищенным, слабым и одиноким, свернувшись калачиком, глядя на чары и пытаясь придумать какой-нибудь способ, любой способ, чтобы вернуть свою магию.       Тяжелая дверь в подземелье внезапно открылась, и Джордж поднял голову, чтобы увидеть высокого незнакомого мужчину в мерсийском одеянии, за которым следовало знакомое лицо, заставившее его выпрямиться, а сердце заколотилось. Мужчина отступил к стене, а Минкс подошла к камере Джорджа.       — Рада снова видеть тебя, Джорджи, — сказала она. Минкс выглядела именно такой, какой Джордж ее помнил — длинные серебристые волосы, странные бледные глаза, безошибочное ощущение, что она смотрит в самый его центр. Мерцающий свет факела освещал ее лицо, придавая ему какой-то дикий вид.       Джордж ничего не ответил, чувствуя свою уязвимость перед ней так же остро, как он чувствовал каменную стену, впивающуюся в его спину.       — Извини за все эти предосторожности, — сказала она, кивнув в сторону кандалов на его запястьях. — Просто, знаешь ли. У нас с тобой не такой уж большой послужной список, — она опустилась со скрещенными ногами на землю прямо перед камерой, так что оказалась на одном уровне с Джорджем. На ее губах играла небольшая улыбка.       — Чего ты хочешь? — спросил наконец Джордж. — Почему я здесь?       Минкс подняла брови.       — Я хочу того, чего всегда хотела, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне.       Джордж насмехался, несмотря на своё положение.       — И взять меня в плен — это твоя попытка завербовать?       — Я не хочу, чтобы ты считал себя пленником, — сказала она, подперев подбородок рукой. — Я хочу, чтобы ты думал об этом как о… временном. Я на твоей стороне, Джордж, а ты на моей. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше для нас обоих.       — Я не на вашей стороне, — отрицал Джордж.       — А почему бы и нет?       — Вы захватываете власть силой, и до меня дошли слухи. Я помню, что ты мне говорила. Вы уничтожаете тех, кто не владеет магией.       — Только те, кто этого заслуживает, — сказала Минкс, и ее глаза на мгновение засветились призрачным белым светом, а затем потускнели. Медленная ухмылка пересекла ее лицо. — И ты не можешь отрицать, что некоторые из них заслуживают.       У Джорджа забурчало в животе. Он оттолкнулся от нее так далеко, как только позволяли цепи.       — Послушай меня, Джордж, — сказал Минкс. — Как только мы захватим Пять Королевств, магия воцарится на Альбионе. Мы сможем жить свободно, открыто. Я знаю, что ты не согласен со всем, что мы делаем, но какой у тебя есть другой выход?        — Я верен королю Клэю, — автоматически ответил Джордж.       Выражение лица Минкс потемнело.       — Все еще?       — Всегда, — сказал он, чувствуя тяжесть этого слова.       Она покачала головой, поджав губы.       — Я все жду, когда ты начнешь уважать себя, Джордж. Но мне начинает казаться, что этого никогда не произойдет. Ты продолжаешь тащиться за этой королевской занозой в заднице, как потерявшийся маленький щенок. Для человека твоих способностей это позорно.       Джордж выдержал ее взгляд, не впечатлившись.       — А теперь он оставил тебя здесь умирать, и ты все еще не хочешь идти против него.       Это было первое предложение, которое задело. Его плечи напряглись, и он отвел взгляд.       — Что бы вы ни думали, что у вас с ним — преданность, дружба или любовь — это не то, — размышляла Минкс, наклонив голову, чтобы поймать взгляд Джорджа. — Они рассказали мне, что произошло. Ты отдал себя, чтобы защитить его. Если бы ты был ему дорог, разве ты не думаешь, что он вернулся бы за тобой?       — Он…       Слова замерли в горле Джорджа.       Он хотел сказать, что так и будет.       Но в тот момент он не был уверен. И эта мысль заставила его почувствовать себя еще меньше и еще более одиноким, чем он уже был.       Минкс вздохнула.       — Момент истины, Джордж. Твой Дрим не такой уж он и страшный. Он не придет за тобой, и он не собирается восстанавливать магию в Альбионе. Он никогда и не собирался. Но Круг может. И мы хотим, чтобы ты присоединился к нам. Подумай об этом.       Когда она встала, чтобы уйти, он наклонился вперед, внезапно отчаявшись.       — Подожди, Минкс.       — Да?       — Я… я не ел несколько дней, — сказал Джордж и вдруг ощутил эту реальность как резкий толчок в животе, как некую онемевшую, постоянную боль в теле. — Мне нужна еда, вода.       Минкс колебалась, затем повернулась к человеку, стоявшему на страже. Она сказала:       — Немного воды, но никакой еды.       Она снова повернулась к Джорджу, который почувствовал, что съеживается, и холодно сказала:       — Извини, Джорджи, но я не заинтересована в том, чтобы держать тебя в качестве домашнего животного. Ты можешь либо присоединиться к нам, либо гнить здесь. Выбор за тобой.       Она приглушила факел на стене щелчком руки, дверь за ней закрылась, и Джордж остался в холодной, безмолвной темноте, которая окутала его и поглотила целиком.  

***

        Дом бабушки Джорджа выглядел именно так, как помнил его Клэй. В окне маленького домика, заросшего лианами и растениями, мерцал свет; весенний сад был недавно посажен, но уже подавал признаки роста. В детстве он часто бывал в этом доме, хотя прошло уже много времени с тех пор, как он совершил эту поездку.       Он надолго задержался у входа в хижину, его сердце гулко стучало в груди, прежде чем он постучал в дверь.       Она открылась почти сразу. Сильвия стояла там, выглядя… странно. Возможно, грустно.       — Ваше высочество, — сказала она, слегка склонив голову.       — Привет, Сильвия, — устало сказал Клэй. — Просто Клэй, пожалуйста.       Сильвия пригласила его внутрь, где он на мгновение замер, неуверенный в себе. Не понимая, что именно он здесь делает.       — Клэй, — сказала Сильвия, и когда он поднял на нее глаза, то понял, что на ее лице была написана не печаль, а скорее страх. — Что-то случилось с Джорджем?       Клэй с ужасом понял, что она, должно быть, подумала о его внешности.       — Нет, — быстро сказал он, затем, после минутного раздумья, — Ну, да, но он жив. Он… он был захвачен мерсийцами.       Сильвия тяжело вздохнула, облокотившись на спинку одного из стульев за своим маленьким кухонным столом.       — Джордж… находчивый, — сказала она. — Я уверена, что с ним все будет в порядке.       — Он колдун, — резко сказал Клэй. Лучшего способа сказать это не было. — И ты тоже.       На мгновение свет от мерцающей свечи на столе резко осветил лицо Сильвии, когда она уставилась на Клэя, и он понял, что разговаривает с ведьмой. Он подумал, стоит ли ему бояться.       Но Сильвия просто сказала:       — Он сказал тебе.       Выражение лица Клэя потемнело.       — Я узнал.       Сильвия кивнула, сканируя его лицо.       — А теперь ты здесь. Почему?       Почему? Вопрос повис в воздухе. Клэй не знал, как ответить.       Сильвия, казалось, заметила, что он теряется в словах, и подсказала ему.       — Ты сердишься на Джорджа?       — Конечно, да, — сказал он, чувствуя, как в груди снова поднимается вихрь эмоций. — Он солгал мне.       — И то правда, — просто сказала Сильвия. — Он не хотел.       — Тогда почему он не сказал мне? — спросил Клэй, сжимая кулаки. Это вопрос, от которого он не может избавиться. — Я бы не причинил ему вреда. Это… это не может быть тем, что он подумал.       Глаза Сильвии были серьезными, а голос мягким:       — Нет. Я никогда не была уверена, но Джордж доверял тебе. В основном? В основном, он боялся, что ты его возненавидишь.       Слова резали ножом.       — Он знал, что ты думаешь о магии, — продолжала Сильвия. — И он знал Дэниэла. Он не хотел быть тем человеком, который настраивает тебя против твоего отца. И он боялся, как ты отреагируешь, когда узнаешь, что он так долго скрывал свою магию.       И это… это имело смысл. Это имело смысл, который пугал Клэя. Потому что это подразумевало, что молчание Джорджа было его виной. Его вина в том, что он ненавидит магию.       — Это несправедливо, — протестовал он, его защитные инстинкты включились, и он метался по маленькому пространству хижины. Сильвия села на свой кухонный стул, наблюдая за ним. — У меня есть причины ненавидеть магию. Оба моих родителя были убиты колдунами! — почти кричал он, поворачиваясь к Сильвии, которая не дрогнула. — Магия уничтожила мою семью, магия нападает на мое королевство. Как можно ожидать от меня, что я просто приму это, только ради Джорджа? Как я могу не чувствовать себя преданным? Как я могу не быть в ярости?       — Ты знаешь, что случилось с родителями Джорджа? — Сильвия прервала его, ее слова стали неожиданно резкими.       Клэй остановился.       — Я…       Они уже говорили об этом раньше.       — Они погибли на войне, — сказал он, — На войне против колдунов… — но потом остановился, его глаза расширились.       Сильвия встала и подошла к нему. И боль, которую он увидел в ее глазах, была — была почти слишком сильна, чтобы вынести ее.       — Твой отец убил обоих родителей Джорджа, — сказала Сильвия, и у Клэя желудок опустился как камень. — Они никому не причинили вреда, и их обоих сожгли на костре.       Клэй сделал шаг назад, чувствуя, как мир кружится вокруг него.       — Это… это не может быть правдой.       — Почему нет? — твердо спросила Сильвия.       — Потому что… Джордж никогда… он никогда ничего не говорил, — сказал Клэй, его сердце колотилось в груди. — Как он мог…       Как он мог жить в этом замке, служа убийце своих родителей? Как он мог защищать корону, зная, что сделал Дэниэл? Как он мог скрывать это от Клэя, когда Клэй большую часть своей жизни говорил о его отце, как будто тот не мог сделать ничего плохого? Как…       — Потому что он заботился о тебе, — сказала Сильвия, одним махом ответив на все вопросы. Клэй посмотрел на нее широкими, изумленными глазами, его руки начали трястись. — Клэй. Я хочу, чтобы ты послушал меня. Ты и Джордж — ваши судьбы переплетены.       — Он рассказал мне, — пробормотал Клэй. — Он рассказал мне об Альбионе.       — Это нечто большее, — сказала Сильвия, наклонив голову вперед. — Тебе суждено восстановить магию на этой земле, Клэй. Тебе и Джорджу. Вместе. Только так все получится.       — Как? — спросил Клэй, его голос был густым от эмоций. — Почему? Почему мы?       Она протянула руки и взяла его за плечи, ее хватка была крепкой, когда он дрожал. Когда она смотрела на него, Клэй остро вспомнил Джорджа — ее лицо выражало убежденность.       — Вы с Джорджем держите параллельную боль, — мягко сказала она. — Магия причинила тебе вред. Это так. И твоя семья причинила вред Джорджу. Если вы решили играть по правилам, которые так же стары, как Альбион, то вы правы. Вы оба имеете право чувствовать злость, горечь и обиду друг на друга. И если вы поддадитесь этому, вы станете частью бесконечного цикла, Клэй. Бесконечного цикла мести и возмездия за грехи прошлого.       — Но вам — тебе и Джорджу — дали шанс сделать выбор. Вы можете решить положить конец этому циклу. Вы можете выбрать заботу друг о друге, а не гнев, который вы чувствуете. Вы можете выбрать свою судьбу, а не свою боль, Клэй. Я видела, как Джордж сделал свой выбор много лет назад. И он выбрал тебя.       Слова Сильвии задели какую-то струну глубоко внутри Клэя, которая, казалось, отозвалась во всем его теле и зазвенела в голове. Это было настолько верно, что он отстранился, потрясенный потоком мыслей и эмоций, которые вызвали ее слова.       — Мне нужно время подумать, — коротко сказал он и прошел мимо нее, направляясь к двери.       — Король Клэй, — сказала Сильвия, и он остановился, облокотившись руками на дверной косяк.       Когда он повернулся, в глазах Сильвии блестели слезы.       — Пожалуйста, — сказала она. — Пожалуйста, верните его домой.       Клэй долго смотрел на нее, прежде чем уйти.              

***

      Наступила ночь. Клэй спотыкался на неровной земле, когда шел через лес, направляясь обратно к замку. Он был измотан, вымотан до предела, едва осознавал, что его окружает. Он был едва способен обрабатывать мысли, которые теснились в его голове. То, что сказала Сильвия.       Двери в его каюту захлопнулись с грохотом, и Клэй остался смотреть на темную, холодную комнату. Пустая. Старый пепел в очаге. Незаправленная кровать.       Он медленно двинулся к своей кровати, снимая ботинки и скидывая верхнюю одежду. Он сел на край кровати и уставился в пространство.       Он вспомнил, как спал здесь в последний раз. Он вспомнил…       Было слишком больно. Как нож в его груди, который не переставал вращаться.       Когда рядом не было никого, кто мог бы отвлечь его, а сон был самым далеким от его мыслей, Клэю ничего не оставалось, кроме как думать.       И он задумался. Он думал о каждом случае, когда он высмеивал магию. Говорил о колдунах так, словно они были паразитами — меньше, чем люди. Он вспомнил игры, в которые они играли в детстве; он вспомнил, как был убийцей колдунов. Он помнил мантры своего отца, вбитые в него годами повторений. Он вспомнил взгляд Джорджа. Взгляд, который он всегда приписывал чувствительности Джорджа к магии, но который, как он теперь понял, был страхом. И болью.       И вдруг все его представление о Джордже перевернулось с ног на голову.       Как Джордж выдержал это?       Как он остался рядом с Клэем, полагая, что Клэй возненавидел бы его, если бы узнал правду?       Ему казалось, что это невозможно. Это просто не имело смысла. Он не мог понять — не мог представить, что должно было потребоваться Джорджу, чтобы существовать в одном пространстве с Дэниэлом. Противостоять ему.       Клэй снова дрожал, понял он, поднимая руки, и, поскольку он был один, он наконец позволил слезам, которые копились в течение последних нескольких дней, начать течь. Он плакал в свои руки, обхватив себя, ошеломленный тем, что наконец-то начал понимать.       Он был виноват в том, что Джордж молчал. Это была вина Клэя, который так ненавидел магию, что Джордж поверил, что Клэй не любит его больше.       Джордж, который оставался рядом с ним. На протяжении всего. Кто утешал его, бросал ему вызов, заботился о нем. Кто помогал ему. Защищал его. Никогда не просил благодарности. Не искал власти. Просто — просто делал это, потому что Клэй был его другом. Потому что…       Клэй не заслужил его. Он не заслуживал его. Все это время он злился на Джорджа, в какой-то степени из-за его родителей — из-за того, что магия сделала с его семьей. Но теперь он знал, что Джордж хранил в себе ту же боль, и все равно выбрал Клэя.       И Клэй оставил его там, с мерсийцами, а теперь Джорджа нет.       Он облажался. Сильно.       Но с этой мыслью в Клэе что-то сдвинулось. Что-то наконец-то встало на место. Он вытер лицо, чувствуя, как слезы замедляются, и выпрямился в кровати.       Волна убежденности охватила его.       Он все исправит. Он должен был, и он мог. Он был королем Камелота. Он был Клэем, он был Дримом, и… и это был Джордж.       Он найдет Джорджа и вернет его обратно. Теперь ничто не могло встать на его пути. Он был обязан Джорджу, по крайней мере, этим. Он не бросит его. Он все сделает правильно.       Но сейчас дни сражений, путешествий и недосыпания навалились на него разом. Он упал обратно на кровать и почти сразу же заснул.                            Он снова видел сны о своей матери.       И в конце он увидел, как она приближается. Он услышал ее голос, похожий на колокольчики. Последнее предложение, которое он так и не смог разобрать, впервые прозвучало ясно — яснее, чем когда-либо прежде.       Сны — это форма магии, сказала она ему однажды, целую жизнь назад.       Эти слова не были воспоминанием. Это было послание.       Его мать наклонилась к его уху и сказала ему:       — Ты можешь доверять ему.          

***

        Жар, въевшийся в кожу Джорджа, не давал ему спать дольше нескольких минут за раз. Пол пещеры был жестким и неудобным, цепи не позволяли ему занять удобное положение. Он дрожал от холода, но его кожа была горячей и потной, а когда он осторожно прижал руку к груди, то почувствовал, насколько чувствительна рана. Возможно, инфекция.       С немалой долей иронии он задался вопросом, является ли его маленький золотой всплеск исцеляющей магии чем-то, что он может использовать для себя, или же это явление характерно только для Дрима.       Это не имело значения. Сколько бы он ни пытался, ему не удавалось преодолеть чары, наложенные на кандалы. Каждая попытка приводила его в ещё худшее состояние, чем предыдущая, его трясло от ударов, когда цепи посылали молнии боли по его рукам. Его магия была крепко заперта.       Джордж никогда не чувствовал себя таким беспомощным, и никогда не чувствовал себя таким одиноким.       У него не было возможности узнать время, но он предположил, что это было следующее утро, когда дверь снова открылась и появилась Минкс, одетая в темно-фиолетовое платье, которое отличалось от предыдущего дня. На этот раз она открыла дверь в его камеру, вошла внутрь и поставила небольшой стакан воды, который Джордж с трудом выпил. Вода едва облегчила наждачно-жесткое ощущение в горле.       Минкс села в камере, прямо напротив Джорджа. Ее взгляд остановился на его кандалах, где следы ожогов образовали кольца вокруг его запястий.       — Ну как, получилось? — спросила она, забавляясь.       Он посмотрел на нее.       Она пожала плечами.       — Я не виню тебя за попытку. Если кто-то и может выбраться из этих штуковин, то это, наверное, ты.       — Что это значит? — пробормотал Джордж, его голос был хриплым.       Минкс остановилась на секунду, оценивая его взглядом.       — Джордж, — сказала она, наклонившись вперед. — Ты хоть представляешь, насколько ты на самом деле силен?       Он нахмурил брови.       — Ты читал пророчества о твоём маленьком принце? — спросила Минкс.       — Конечно, да, — сказал он.       — Тогда ты знаешь, что ты их часть.       — Да, — он читал эти разделы, естественно. — Могущественный колдун, — который поможет Дриму взять корону. Это должен был быть он.       Но то, как Минкс смотрела на него, заставило его подумать, что она говорит о чем-то другом.       — Ты хоть представляешь, что это за безумный золотой свет, который время от времени поглощает тебя? — спросила Минкс, ее глаза были маниакальными и яркими.       Джордж молчал. Ответ был отрицательным, но он не был уверен, что хочет, чтобы Минкс знала об этом. Он перерыл все книги в библиотеке Камелота, все тома своей бабушки, но ничего не нашел. Он все еще ничего не знал.       Минкс усмехнулась.       — Может быть, библиотеки в Мерсии немного полнее, — сказала она, угадав его мысли. Она придвинулась к нему ближе. Джордж попытался оттолкнуться, но его остановили цепи.        — У тебя не просто есть магия, Джордж, — вздохнула Минкс. — Ты и есть магия.       Джордж уставился на нее, ничего не понимая.       — Энергия, к которой мы все прибегаем, чтобы использовать магию? Энергия, с которой элементали имеют более сильную связь? Она воплощена в тебе, Джордж, она олицетворена, — начала бредить Минкс. Джордж задался вопросом, как давно она это знала, как долго она обдумывала этот разговор. — В тебе она сильнее, чем в ком-либо, кого я когда-либо видела. Для большинства людей магия — это инструмент, но для тебя это как — это как человек, не так ли? Это как голос.       Джордж колебался, думая о странном двойном голосе, который он слышал, когда его окутывал золотой свет; думал о разговорах, которые он вел со своей магией, прося ее двигаться, действовать так, как ему нужно, — и о том, как она отвечала ему. Он думал о том, как одиноко ему сейчас, без этой связи — не столько отрубленная конечность, сколько потерянный компаньон.       — Джордж, — с шипением сказала Минкс, наклоняясь вперед, ее руки сжимали ткань платья. — Твой потенциал практически безграничен. Присоединяйся к нам. Мы бы использовали твой дар. Ты стал бы могущественным — прославленным.       Джордж на мгновение заколебался, обдумывая свои варианты. Он никогда бы не присоединился к Минкс, не совсем. Но если бы он смог убедить ее выпустить его из этих оков — если бы он смог добраться до своей магии — возможно, у него появился бы шанс на побег.       — Хорошо, — сказал он и увидел, что глаза Минкс стали еще шире. — Хорошо. Я… я хочу узнать об этом больше. Ты поможешь мне?       — Да, — сказала она, внезапно остыв.       — Тогда — тогда выпустите меня, и я присоединюсь к вам, — сказал Джордж, протягивая свои запястья.       Она долго смотрела на него.       — Ты знаешь, что ты ужасный лжец, Джордж?       — Я не лгу, — настаивал он.       — Я выпущу тебя, — сказал Минкс, — Но только после того, как ты докажешь, что передумал.       Его сердце учащенно забилось.       — Что ты хочешь, чтобы я сделал?       Минкс сидела, прислонившись спиной к решетке своей камеры, скрестив руки.       — От Клэя оказалось сложнее избавиться, чем мы надеялись, — сказала она, и у Джорджа свело живот. — Ну, я полагаю, ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой, а? Так расскажите мне все. Расскажите мне, куда он ходит, что делает каждый день. Скажи мне — если бы ты собирался его убить, где бы ты это сделал?.       Джордж испустил дух. Его затуманенный, пораженный лихорадкой мозг метался в поисках правильного ответа. Если бы он мог солгать — если бы он мог сказать что-то достаточно убедительное — но его мозг не работал правильно, не находил ничего, кроме правды. И это — то, что он не мог ей сказать. Не мог дать ей ничего, что могло бы быть использовано против Дрима.       — Я так и думала, — сказала Минкс, ее рот был выпрямлен. — Хорошая попытка, однако.       Джордж опустил голову с дрожащим вздохом.       Минкс выглядела раздраженной.       — Это жалко, Джордж. Действительно. Почему ты не видишь, что твоя привязанность к Клэю сдерживает тебя? Ты мог бы стать самым могущественным человеком в мире.       — Это ты здесь хочешь власти, Минкс, — пробормотал Джордж. — Не я.       — Чего ты хочешь, Джордж?       И Джордж подумал о том, как проснется в объятиях Дрима, как солнце будет заглядывать в окна, как он потянется к нему, чтобы коснуться его лица, не боясь…       Его вернули к реальности, когда Минкс вздохнула в разочаровании, потирая переносицу.       — Ты ведешь себя глупо, Джордж, — сказала она с придыханием. — Я даю тебе выход, а ты отказываешься им воспользоваться.       — Я лучше рискну с Клэем, чем присоединюсь к другому Дэниэлу, — холодно сказал Джордж.       И теперь она действительно злилась.       Она встала и сделала несколько шагов к Джорджу, подняв руку, и Джордж почувствовал, как всплеск магии прижал его к стене, подняв почти до стоячего положения. Удар в грудь вызвал острую колющую боль в ребрах, и он задыхался, глядя на возвышающуюся над ним Минкс.       — Особенный ты или нет, но теперь ты бессилен, — сказала Минкс с рычанием. Она провела пальцем по его подбородку, ее ноготь царапнул его кожу. — Может, тебе стоит об этом помнить.       Джордж взглянул на нее и снова попытался преодолеть чары на своих цепях, пытаясь рвануться вперед, оттолкнуть ее от себя — но его магия зашипела на запястьях, когда кандалы впились в кожу, и он вскрикнул от резкой боли, прокатившейся по рукам до самых плеч.       Минкс ухмыльнулась и отпустила свою хватку, позволив ему упасть на землю.       — Скоро ты поймешь, что на самом деле у тебя нет выбора, Джордж, — сказал Минкс, посылая болт ужаса в грудь Джорджа. — Ты можешь либо присоединиться к нам и использовать свой дар, либо растратить его здесь. Никто не придет тебе на помощь.       И она оставила его в дымке лихорадки и боли, отчаянно цепляясь за надежду, которая начала ускользать из его пальцев.            

***

        Дрим проснулся от настойчивого стука в дверь. Он поднялся с того места, где отключился накануне вечером, все еще полностью одетый, и моргнул, увидев дверь, — в его окна струилось раннее утреннее солнце.       Это был Сапнап, одетый в свои доспехи и подтянувшийся, когда Дрим открыл дверь. Его лицо было нервным, но решительным.       — Слушай, — сказал Сапнап и начал торопливо говорить, прежде чем Дрим успел вставить хоть слово. — Я собираюсь идти за Джорджем. Я знаю, что ты злишься на него, и мне все равно, если ты не пойдешь со мной. Но я не могу просто оставить его там. И если для этого мне придется пойти против твоего приказа, то я это сделаю. Я не хочу, но ты…       — Сапнап, — перебил Дрим, видя, как рыцарь вздрогнул. — Ты прав. И я иду с тобой.       Глаза Сапнапа расширились, и он долго смотрел на Дрима, его рот был слегка приоткрыт.       — Это развитие, — вот что он придумал, его плечи расслабились в облегченном вздохе.       — У меня была долгая ночь, — язвительно сказал Дрим.       Прежде чем он смог объяснить дальше, он увидел, что Бэд спешит по коридору к ним.       — Сапнап, Клэй, — сказал он, тяжело дыша. — Вы, ребята, должны это увидеть.         Это был человек, мужчина… мальчик? Высокий ребенок, стоящий в Большом зале.       Он был знаком. Почему он выглядел знакомым?       Дрим не мог понять, что это, пока незнакомец не увидел его, и его лицо озарилось огромной зубастой ухмылкой. Он бросился вперед и схватил Дрима за руку, бесцеремонность его действий одновременно удивила и обезоружила.       — Король Клэй! — сказал он с каким-то ревом, — Какая честь видеть тебя снова! Прошло слишком много времени, не так ли, мой друг?       — Мы знакомы? — спросил Дрим, забавляясь, несмотря на своё состояние.       — Меня зовут Томми, мы познакомились на Турнире несколько лет назад, если вы помните, — сказал он. — Я прибыл сюда из Мерсии.       Хорошее настроение Дрима испарилось. Он сделал шаг назад, когда Сапнап выхватил меч. Томми вскинул руки.       — Пожалуйста, господа, пожалуйста, — сказал он, его голос как бы надломился. — Послушайте, я… я здесь, чтобы предложить помощь!       — Да, в последнее время у нас было несколько подобных предложений, — сказал Дрим, его глаза сощурились.       Он видел, как Томми сглотнул.       — Послушайте, — сказал он снова. — Я здесь по поручению лорда Уилбура. Ты помнишь его? Высокий парень, хорошие волосы?       Вообще-то Дрим его помнил. Помнил, как спарринговался с ним на Турнире.       — Я знаю Уилбура.       — Хорошо, хорошо. Смотри. Мерсию захватила группа колдунов под названием Круг, — быстро сказал Томми, его слова сами собой перекатывались. — Ну, мы не большие фанаты. Так что мы подумали — может быть, мы могли бы вам помочь. Ну, знаете, уловки изнутри и все такое. Что вы думаете?       Дрим на мгновение уставился на него, нахмурив брови.       — Ты хочешь бороться с Мерсией изнутри?       — В принципе, да, — сказал Томми с яркой ухмылкой. — Как считаешь нужным.       Дрим взглянул на Сапнапа, который выглядел серьезно скептичным.       — Томми, — сказал король. — Ты… кажется, говоришь хорошо. Но мне нужен какой-то способ убедиться, что ты говоришь мне правду. В последнее время у нас было слишком много ударов в спину.       Глаза Томми загорелись, и он кивнул.       — Собственно, поэтому я и пришел сюда, — сказал он. — Мерсийцы держат вашего слугу, Джорджа, в заложниках. И я могу сказать вам, где они его держат.       Внимание Дрима было внезапно привлечено, и он услышал, как Бэд вздохнул.       — Ты можешь привести нас к нему? — срочно спросил Дрим, его сердце заколотилось в груди.       Томми кивнул.       — Мы с Уилбуром не думаем, что нам стоит помогать со спасением — по крайней мере, если ты хочешь нашей помощи в будущем, — но я могу доставить тебя туда и… ну, знаешь… позволить тебе делать свое дело, — закончил он, имитируя взмах меча.       — Что ты думаешь, Клэй? — пробормотал Бэд, в то время как Сапнап сказал:       — Послушай, Томми, нам нужно время, чтобы подумать об этом, — но Дрим уже принял решение. Интуиция подсказывала ему, что Томми говорит правду. И каждая клеточка его тела говорила ему, что нужно поскорее добраться до Джорджа.       — Отведи меня туда, — сказал он Томми, который тут же усмехнулся. — Доставь меня туда, и если мы действительно найдем Джорджа, то ты заслужишь наше доверие.       Голова Томми кивала так быстро, что Дрим подумал, что она может отсоединиться от его шеи.       — Фантастика, — сказал он. — Теперь ты готов уйти?       — Клэй, — сказал Бэд, и Дрим почувствовал руку на своем плече, притягивая его к себе.       Бэд посмотрел на него с беспокойством.       — Не то чтобы я не рад твоей перемене настроения, — тихо спросил он, — но ты уверен в этом? Ты отправишься в самое сердце Мерсии. Ты все еще нужен Камелоту.       Его слова заставили Дрима задуматься, но через мгновение он просто кивнул.       — И у Камелота все еще буду я, — твердо сказал он. — После того, как мы получим Джорджа.       — Да, черт возьми, — сказал Сапнап, хлопая его по плечу. — Что скажешь, Бэд? Пойдешь с нами?       Бэд на мгновение замешкался, но затем его глаза стали решительными.       — А, к черту, — сказал он, его лицо покраснело. — Давай сделаем это.       И на мгновение все стало как в старые добрые времена: трое стояли рядом друг с другом, объединенные целью.        Этот момент был прерван Томми, который вошел в их маленький кружок с безразмерной ухмылкой на лице.       — Не могу передать, как я рад, что ты на нашей стороне, — сказал он, слегка подпрыгивая на носочках.       Клэй бросил на него скептический взгляд.       — Я думаю, ты имеешь в виду, что теперь ты на нашей стороне.       — Ну, это просто семантика, не так ли?            

***

        Они ехали по узкому извилистому маршруту, который Томми, казалось, знал наизусть, успешно оставаясь незамеченными по мере того, как они все глубже и глубже проникали на территорию мерсийцев. Через несколько часов путешествия Дрим убедился в надежности Томми, в основном из-за огромного количества информации, вытекающей из уст Томми в каждый момент времени.       Он говорил такие вещи, как «Круг — могущественная группа колдунов» и «лидер — женщина по имени Минкс». Он сказал:       — Они знают о магии Джорджа — и они знают о пророчествах о тебе, Клэй. В этом, возможно, немного виноват я. Прости, — позже он добавил. — Они держат пленников в тайном подземелье — ряде пещер, спрятанных в лесу. Я бывал там раньше, так что я знаю, где это.       Дрим просто молча слушал, позволяя Томми говорить все, что он хотел, и записывая в память всё, что мог. Всё, что могло оказаться полезным.       К тому времени, когда они добрались до места назначения, уже начинала опускаться ночь. Если бы не Томми, Дрим, наверное, прошел бы мимо: темное устье пещеры, вдающееся в склон холма. Они остановились на безопасном расстоянии, скрытые деревьями.       — Это то самое место, — сказал Томми. Его болтовня стихала по мере приближения. Он выглядел нервным. — Думаю, здесь я тебя и оставлю.       Дрим глубоко вздохнул, взяв себя в руки.       — Томми, — сказал он их спутнику, — Спасибо тебе. Как только мы вернемся, я найду способ передать тебе послание. Вы с Уилбуром станете друзьями Камелота.       Томми кивнул ему в ответ, его лицо просветлело, а затем он начал направлять свою лошадь обратно в лес. Перед отъездом он повернулся в седле и сказал: «Удачи».       Дрим, Сапнап и Бэд сошли с лошадей, привязали их к ближайшему дереву и посмотрели в сторону пещеры, чтобы перевести дух.       — Хорошо, — сказал Сапнап, поправляя рукоять своего меча. — Стоит ли нам это делать прямо сейчас?       — Я не вижу причин ждать, — сказал Бэд.       А Дрим… Дрим просто смотрел на вход в пещеру, его сердце колотилось в груди, думая, что Джордж там. Он был близко. А его держали здесь несколько дней, одного. При мысли о том, что мерсийцы могли сделать с ним, по позвоночнику пробежал холодок, а в груди разгорелось гневное пламя.       — Теперь мы движемся, — сказал он и обнажил Экскалибур. — Найдем его — уберёмся. Понятно?       Он увидел, что его друзья кивают, и с благодарностью повернулся к ним.       — Вы двое — лучшие друзья, о которых я мог бы попросить, — тихо сказал он. — Спасибо вам. За то, что пришли, за то, что вразумили меня. За все.       Бэд мягко улыбнулся ему, а Сапнап усмехнулся.       — Кто-то должен держать тебя в смирении, — сказал он, ударив Дрима по плечу. — А без Джорджа, нашего главного скромника, чтобы возглавить это дело…       — Я понял, — с коротким смешком сказал Дрим, отталкивая Сапнапа.       Бэд схватил свой щит, расправил плечи и сказал:       — Давай сделаем это.          

***

        Джордж не понимал, сколько времени прошло. Он то проваливался в сознание, то пропадал, голод, обезвоживание и лихорадка то и дело накатывали на него волнами усталости.       Он собирался умереть, вероятно. Если инфекция его не доконает, то голод в конце концов доконает. Он лежал на боку, свернувшись калачиком, и пытался ухватиться за реальность — пытался сосредоточиться, чтобы не заснуть. Но ему было так холодно, а его магия исчезла.       Несмотря на то, что это заставляло его чувствовать себя жалким, он скучал по Дриму. Он хотел бы увидеть его снова. Он жалел, что не сказал ему об этом раньше. Или что ему удалось убедить его за то короткое время, которое у них было до того, как Джорджа схватили. Он желал многого, но в основном ему просто было больно, его разум был поглощен этим, с каждым местом боль становилась все сильнее. Пока что он просто сосредоточился на дыхании, на вдохе и выдохе, на ровном ритме биения сердца.       Из-за двери доносились звуки. Они едва регистрировались в голове Джорджа. Звуки — вероятно, солдаты, может быть, привели еще пленников?       Но когда ему удалось сосредоточиться на том, что он слышал, он внезапно почувствовал себя настороже. Это — это звучало как бой. Это было похоже на лязг железа о железо — это было похоже на крики заклинаний, прерванные в один момент. Звучали шаги, раздававшиеся прямо за дверью. Это было похоже на крик — «Джордж?!»       Он очнулся и попытался закричать, но его голос застрял в горле, и вместо этого он закашлялся, глотая то, что казалось ватой в горле.       — Дрим, — пролепетал он, его голос был грубым, затем снова, громче: — Дрим.       Прошла ужасная секунда, когда он подумал, не слишком ли он затянул.       А потом дверь хлопнула, и там оказался Дрим.       Он выглядел диким после битвы, кровь забрызгала его руки и клинок Экскалибура, но он был там, живой, невредимый, чертовски красивый, распахнув дверь в камеру Джорджа, мгновенно пересек пространство и упал на колени перед Джорджем.        — Джордж, — сказал Дрим, схватив его за плечи. Он выглядел шокированным появлением Джорджа. — Ты в порядке?       Джордж наклонился вперед, чувствуя, как мир кружится вокруг него. Дрим задал ему вопрос, но он не знал, как ответить, не знал, что делать, кроме как поднять руки, чтобы коснуться лица Дрима, нежно, неверяще.       — Ты вернулся, — прошептал он, его глаза внезапно наполнились слезами.       Дрим схватил его за руку, и Джордж чуть не зарыдал, когда Дрим сказал:       — Я не должен был уезжать.       В дверях раздался крик, и Дрим обернулся: мерсианец, стоявший на страже, вбежал внутрь с мечом. Дрим схватил Экскалибур и бросился вверх, навстречу ему, их клинки столкнулись — Дриму удалось отбросить мужчину назад и выбить меч из его рук, ударив его о стену пещеры и обрушив рукоятку своего меча на голову мужчины. Охранник упал на землю без сознания, и Дрим почти сразу же вернулся к Джорджу.       — Давай выбираться отсюда, — сказал Дрим, схватив его за запястья — Джордж попытался скрыть, что поморщился. — Как мы их снимем?       — Я не знаю, — сказал Джордж.       — Можешь ли ты… можешь ли ты снять их магией? — спросил Дрим.       Джордж слабо покачал головой.       — Они заколдованы — я не могу колдовать.       Дрим пробормотал витьеватое ругательство и повернулся, оглядывая пещеру.       — Ладно — дерьмо. Ничего не выйдет, — сказал он и нажал Экскалибуром на цепь, связывающую правое запястье Джорджа со стеной, прижав его между своим клинком и землей. С ворчанием он подался всем весом своего тела вперед, и цепь защелкнулась.       Джордж поднял руку, освободив ее, хотя заколдованные кандалы все еще крепко держались на запястье, и Дрим двинулся к другой цепи.       Но прежде чем он успел ее сломать, в дверях кто-то появился, и сердце Джорджа замерло в груди.       — Берегись, — крикнул он, боль охватила его руки, когда его магия инстинктивно попыталась вспыхнуть, но было уже слишком поздно.       Минкс оттолкнула ее руку, и Дрим был подхвачен и разбит о стену, а Экскалибур грохнулся оземь.       — Нет! — закричал Джордж, когда Минкс шагнула вперед, ее магия направилась на Дрима и прижала его к стене. Дрим боролся, кулак Минкс сжался, и он издал ужасный задыхающийся звук, его голова запрокинулась назад, горло обнажилось. Джордж увидел, как его лицо исказилось от боли.       — СТОП, — закричал Джордж, дергая за последнюю, прочную цепь, все еще приковывающую его к стене, его магия замыкалась в его мозгу, его запястья обжигали кандалы.       — Пора с этим заканчивать, — сказала Минкс, глядя прямо на Дрима. Ее глаза начали светиться серебром, и она подняла другую руку вверх, ее магия с треском рассекла воздух.       Дрим открыл глаза и посмотрел на Джорджа.                           Под ним словно разверзлась земля.       Джордж почувствовал, что кричит, удваивая свои цепи, его магия билась о чары, как поток воды о плотину.       Он был в огне. Его легкие были полны дыма, глаза слепил золотистый свет.       Чары посылали боль, пронзая его руки и проникая прямо в сердце, пробиваясь сквозь него, но… но их действие было оттеснено светом, преодолено…       …и тут оковы спали, разорвались.       Джордж вытянул руку вперед, и его магия врезалась в Минкс, как в кирпичную стену.       Она потеряла хватку на Дрима, когда ее отбросило назад, ее магия была смята и отброшена в сторону, как клочок бумаги. Она поперхнулась, когда Джордж стоял, ничем не сдерживаемый.       Его глаза были цвета расплавленного золота.       — Хватит, — сказал Джордж сразу двумя ужасными голосами. — Хватит.       Дрим сполз на землю, обхватив рукой горло и задыхаясь. Широкими глазами он смотрел на Джорджа, как колдун подтягивает Минкс ближе к себе, ведьма боролась с его магией в воздухе.       — Ты не выиграешь эту войну, Минкс, — сказал Джордж, его глаза загорелись. — Ты не сможешь.       — Посмотрим, — рычала Минкс, ее лицо было диким.       С усилием она подняла руки и разорвала связь между ней и Джорджем. И прежде чем он смог снова схватить ее, она исчезла — исчезла через дверь.                            На мгновение золотой свет остался, беззвучно паря внутри Джорджа, а Джордж и Дрим остались смотреть друг на друга, впервые увидев друг друга по-настоящему.       А потом свет расширился и угас, как дыхание, и остался только Джордж. Джордж, который едва был в сознании, шатаясь, стоял на ногах.       Его колени ударились о землю, и он повалился вперед, едва успев подхватить себя руками. С его губ сорвался тоненький хнык.       Дрим в мгновение ока оказался рядом с ним.       — Я держу тебя, — сказал он, схватил Джорджа за плечи и прислонил его к решетке камеры. Лицо Джорджа было бледным, глаза закрыты, но он дышал.       — Джордж, — вздохнул Дрим, пораженный удивлением. Глаза Джорджа открылись, и из горла Дрима вырвался смех. — Джордж. Ты удивительный. Это… это было самое невероятное, что я когда-либо видел.       На лице Джорджа мелькнула улыбка.       — Вовремя ты оценил мои таланты, — негромко проговорил он.       Дрим тяжело сглотнул и кивнул.       — Вовремя, — сказал он, и в глазах Джорджа промелькнул смысл.       — Джордж! — раздался голос позади них, и когда Дрим повернулся, он увидел Бэда в дверях, окровавленного, но стоящего на ногах, его глаза были расширены и наполнены облегчением.       — Нам пора идти, — сказал Бэд, и Дрим кивнул, повернувшись к Джорджу.       — Ты можешь стоять? — спросил он, и Джордж покачал головой. — Я понесу тебя.       Это было даже легче, чем в прошлый раз — Джордж чувствовал себя тонким, почти хрупким в его руках. Но на этот раз, когда Джордж прислонился головой к его плечу, а Дрим последовал за Бэдом, пробегая мимо павших мерсийских солдат и колдунов, которых они оставили на своем пути, обнаружив Сапнапа, ожидавшего их у входа с лошадьми, — на этот раз, когда Дрим пристроил Джорджа позади себя в седле, позволяя Джорджу прижиматься к нему сзади, пока они мчались к Камелоту, он знал, что никогда, никогда больше не оставит Джорджа позади.            

***

        Джорджу потребовалось три дня, чтобы прийти в себя.       Большую часть первого дня Дрим провел в доме бабушки Джорджа, пытаясь помочь ей, чем мог. Но быстро стало ясно, что он больше мешает, чем помогает, и она положила добрую руку ему на плечо и сказала, что пока может позаботиться о Джордже, если ему нужно вернуться в замок.       Он понял намек.       Большую часть второго дня он провел, нервно расхаживая по своей каюте, которая все еще казалась холодной, пустой и темной, сколько бы света он туда ни принес, чтобы наполнить ее. К счастью для него, атаки мерсийцев, казалось, на время приостановились. Он мог передать временную ответственность Эрету, которому с каждым днем все больше доверял. Эрет был способным рыцарем и хорошим лидером, и когда Дрим извинился за то, что попросил его взять на себя ответственность на несколько дней, Эрет лишь добродушно улыбнулся и сказал:       — Я понимаю, Клэй. Передай Джорджу привет, когда он проснется, хорошо?       Сон бы. Дрим много чего рассказывал Джорджу, когда тот просыпался.       На третий день Дрим помчался к дому Сильвии, как только услышал новости. Он ворвался в дверь хижины и тут же остановился.       Джордж сидел на стуле у костра, свежие бинты обматывали его грудь. Он посмеивался, его глаза морщились по краям, разговаривая с Сапнапом и Бэдом, который каким-то образом опередил Дрима.       Дверь захлопнулась, когда Дрим агрессивно вошел, и Джордж посмотрел на него, подняв брови.       — Ну, это был отличный вход, — сказал он, ухмыляясь.       И Дрим…       Дрим ничего не мог с собой поделать. Облегчение, которое он почувствовал, увидев Джорджа проснувшимся, живым, счастливым, было настолько сильным, что подтолкнуло его вперед. Он практически обнял Джорджа, подняв его со стула, и услышал, как Джордж засмеялся и обнял его в ответ, его руки крепко обхватили Дрима.       — Осторожно, — сказала Сильвия от своего столика, и Дрим тут же усадил Джорджа обратно, его лицо покраснело.       — Я сделал тебе больно? — спросил он, его руки нависли над Джорджем.       Но Джордж только закатил глаза, улыбаясь ему.       — Я в порядке, Дрим.       Сапнап и Бэд понимающе посмотрели друг на друга.       Это было так странно — сидеть вчетвером у костра. Война не закончилась, и скоро им придется вернуться к этой реальности; но пока что облегчение от того, что они вчетвером вместе и живы, побеждало их беспокойство и страх, и они разговаривали и смеялись, как в детстве.       Как бы Дрим ни был рад быть со своими друзьями, он все же почувствовал толчок в груди. Он хотел — ему нужно было поговорить с Джорджем наедине, и тяжесть слов, которые он должен был сказать, тяжело давила ему на грудь. Он поймал себя на том, что отвлекается от разговора и смотрит на Джорджа, слегка нахмурив лоб.        В какой-то момент Джордж поймал его, и Дрим моргнул, смущенно отводя взгляд. Но Джордж наклонился и схватил его за руку, заставив Дрима снова посмотреть на него.       — Позже, — тихо сказал Джордж, только для него, пока Сапнап рассказывал какую-то историю о своих сражениях с мерсийцами. — Сегодня вечером.       Дыхание Дрима перехватило в горле, и он кивнул.       — Кажется, голубки отключились, — услышал он фальшивый шепот Бэда и повернул голову в сторону ухмыляющихся друзей, его лицо покраснело.       — Это… — неловко остановился он, не желая сказать что-то не то.       — Что ты сказал, Сапнап? — Джордж спас его — и с каких это пор он стал таким? Но когда Дрим оглянулся на него, он увидел слабый румянец на щеках Джорджа, его руки нервно крутились на коленях. Это заставило желудок Дрима сделать глупое, беспомощное сальто.       Они проговорили несколько часов, а потом Сильвия выпроводила их, сказав, что Джорджу нужно отдохнуть. Дрим, Сапнап и Бэд шли обратно в раздраженном молчании, когда солнце начало садиться за башни и парапеты замка. Дрим попрощался с друзьями у дверей и решил прогуляться по территории замка, наблюдая, как завершается день. Вечер был прохладным, а замок — спокойным, и Дрим делал глубокие, спокойные вдохи, пока шел.       Он был дома. Джордж был в безопасности. Война будет вестись завтра. Сегодня им оставалось только разговаривать.       Через некоторое время он увидел, что окна в его комнате светятся мягким светом. Это был знак, которого он ждал, и его пульс участился, когда он направился к своей комнате.       Когда он вошел в свою комнату, Джордж был там.       Он сидел на краю кровати Дрима, уставившись на свои руки. Лампа на стене горела, но вечерний свет в комнате был приглушенным, над их головами тяжело висели синие тени. Когда Дрим вошел в комнату, Джордж поднял голову и мягко улыбнулся. Но он выглядел нервным — как и Дрим.       Дрим двигался медленно, но целеустремленно, приблизился и опустился на колени перед Джорджем. Джордж смотрел на него сверху вниз, его лицо было открытым и уязвимым, и Дрим осторожно взял его руки в свои, проводя пальцами по следам на запястьях, оставленным заколдованными цепями. Пальцы Джорджа скрючились, как бы пытаясь скрыть следы, но Дрим поднес каждое запястье ко рту и нежно поцеловал их, чувствуя, как Джордж начинает дрожать.       — Мне очень жаль, — сказал Дрим, глядя на Джорджа.       Глаза Джорджа мелькнули по его лицу.       — Я сделал тебе больно, — сказал Дрим.       — Я тоже причинил тебе боль, — пробормотал Джордж. — Я лгал тебе.       — Но я знаю, почему ты это сделал, — сказал Дрим. — Ты солгал только потому, что я был жесток. Я был ослеплен своими предрассудками, предрассудками моего отца. И… и я не должен был оставлять тебя. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить себя за то, что я сделал, Джордж, — его голос оборвался к концу, и он опустил взгляд на их соединенные руки, думая о шрамах, которые мерсийцы оставили на Джордже — о том, как он почти не оправился.       Но потом руки Джорджа коснулись его лица, наклонив его голову так, что он посмотрел в мягкие глаза Джорджа.       — Тогда я просто должен простить тебя настолько, чтобы хватило на нас обоих, — сказал он, проводя большими пальцами по щекам Дрима.       Эти слова поразили Дрима.       — Я не думаю, что заслуживаю этого, — сказал он наконец, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.       — Хм, — хмыкнул Джордж, слегка улыбнувшись. — Ты можешь загладить свою вину.                  А потом он наклонился и прижался к губам Дрима поцелуем, таким сладким, что Дрим подумал, что может умереть.       Джордж отступил, и его глаза стали темными и серьезными.       — Мы можем загладить вину друг перед другом, — сказал он, ища что-то в лице Дрима.       Дрим просто кивнул, внезапно потеряв дар речи. Он приподнялся и сел рядом с Джорджем, а затем — осторожно, чтобы не причинить ему боль, — потянул Джорджа за собой к изголовью кровати. Они осторожно перестроились, руки Джорджа обвились вокруг талии Дрима, подбородок Дрима лежал на макушке Джорджа. Он почувствовал, как Джордж нежно уткнулся носом ему в грудь, и это…       Это было то, чего он хотел. Он выиграет войну за это, один. Он бросится в тысячу битв, если это будет необходимо, чтобы сохранить это. Чтобы он остался здесь.       — Я люблю тебя, Джордж, — прошептал он и почувствовал, как Джордж сдвинулся так, что они смотрели друг на друга, его глаза сияли в темноте.       — Я тоже тебя люблю, — сказал Джордж. Определенно.