Искалеченные

      Маска. Не лицо, а маска. Гладкая, как лезвие ножа.       Мысли Уильяма стремительно вертелись.       Если этого… Существа? Человека? Мсье Дебьенн и Полиньи, директора театра, влиятельные и богатые покровители искусства, боялись настолько, что были готовы предоставлять двадцать тысяч франков в месяц — что Уильяму оставалось, кроме падения перед ним ниц?       Почти это Уильям и сделал. Он хотел просто поклониться, но, ведомый страхом, опустился на одно колено и преклонил голову как можно ниже.       — Уважаемый господин Призрак, — сказал он тихо, вложив в голос всё возможное почтение, — я рад видеть вас в моём доме. Чем я могу вам служить?       Тишина.       Когда она растянулась до неловкости, Уильям рискнул поднять глаза. Призрак не сдвинулся с места. Теперь Уильям заметил, что его тело было полностью сокрыто чёрным плащом. Видны были лишь его руки…       В которых Уильям разглядел платок, чуть потемневший от пролитой на него жидкости.       Его дыхание спёрло. Внутренне он кричал себе — прекрати таращиться, притворись, что не заметил, сейчас же, но не мог заставить себя отвести глаза.       Призрак спрятал платок под полу плаща.       — …я хочу вас заверить, что, если вам нужно моё присутствие где-либо, вам не нужно прибегать к… Экстренным мерам. Я — к вашим услугам, как и каждый в оперном театре, — Уильям опустился ниже. Его волосы нависли над полом.       Тишина давила на грудь тисками. Ещё немного, и он расстелится по полу. Не будь Призрак так близко — его руки, возможно, оружие, Уильям бы уже позвал на помощь.       Платок, билась мысль в висках. Платок, платок, платок.       Каждый раз, когда Даммартену хотелось, чтобы Уильям потерял сознание, он использовал платок с вышивкой своего герба.       Уильям успокаивал себя тем, что не будет помнить ничего, что графу вздумается сделать. Армана он знал вдоль и поперёк, мог легко предугадать, что с ним будет в его руках.       О Призраке Уильям мог сказать только одно: он способен на убийство.       — …я благодарен за вашу учтивость, — наконец молвил Призрак, негромко и размеренно.       Мужской, чуть сиплый голос, приглушённый маской.       Уильям не сдержал вздох облегчения. Если Призрак мог говорить, он — человек. С человеком можно договориться. Обмануть.       Он поднял на него глаза, чуть улыбнувшись, и ожидающе кивнул. Когда продолжения не последовало, Уильям поспешил заполнить тишину:       — Так чем я могу служить вам?       Призрак чуть повернул голову, обдумывая ответ.       — Я пришёл преподнести вам великую честь, Уильям.       — Я благодарен заранее. Какую же?       Призрак шагнул к нему. Уильям заставил себя остаться неподвижным.       — Я бы хотел пригласить вас, и лишь вас, в мои чертоги, — сказал Призрак, властно выпрямляясь, — я считаю, что вы — не на своём месте, и предназначены для бóльшего. Сейчас вами обладает человек, в высшей степени недостойный. Я хотел бы исправить это, Уильям.       За стенами особняка, для всех, кроме самых близких друзей, Уильям был воспитанником графа, не более.       Значит, он следил за нами в нашем доме. Смог укрыться от всей охраны.       — Поверьте мне, я не смею желать большего и доволен моей судьбой…       — Пусть вы и не осознаёте, чего заслуживаете, я не стану соглашаться с вашей слепотой. Вы пойдёте со мной, Уильям. Я не хотел бы причинять вам боль. Благодарю за вашу вежливость, но если за ней кроется намерение предать меня здешней охране…       Призрак наклонился ближе к Уильяму, нависнув над ним. От него пахло затхлостью и грязным телом:       — Поверьте мне, здесь нет человека, способного меня одолеть.       Да кто же ты такой?       Уильям раньше где-то слышал его выговор. Он выделял каждую гласную, смягчал каждую л, перед каждой с вставлял е. Вот только где?!       — Я бы никогда не позволил себе сделать что-то настолько подлое, — сказал Уильям, — Но, вспоминая охрану — если вы были так тщательны, то вы, должно быть, знаете, насколько… Пристально граф де Даммартен следит за мной. Если я не возвращаюсь в назначенный час, за мной посылают. Я боюсь, что вы берёте на себя большой риск, уводя меня подобным образом.       — Как вы, однако, печётесь о моей судьбе. Не беру, не волнуйтесь, — холодно отвечал Призрак, — Я теряю терпение, Уильям. Даю вам последний шанс согласиться.       Если нельзя убежать, остаётся выжить. Любыми мерами, любой ценой.       — …разумеется, я иду с вами.       Призрак замер, но быстро совладал с собой и протянул Уильяму руку.       — Пойдёмте же.       Его рука была полностью сокрыта чёрной перчаткой. Смирившись, Уильям опустил свою ладонь на его.       Не сдержал вздрога. Пальцы Призрака были холоднее мёртвых.       — Вы боитесь меня, — заметил Призрак мстительно, — поверьте, ещё бояться нечего.       — Вовсе нет…       Широко шагая, Призрак провёл Уильяма по коридорам особняка, направляясь к выходу для слуг.       Слабая надежда на то, что их остановит охрана, погибла. Проведя в этом особняке четырнадцать лет, Уильям знал маршруты их обходов — и Призрак мастерски избегал каждого охранника, будто чувствовал их приближение.       «Я бы не хотел причинять вам боль,» лихорадочно размышлял Уильям. Всё ясно. «Не хотел бы, но причиню, если дадите повод.»       Он хочет держать меня у себя. Ему нужен слуга? Любовник? Он сказал, что считает графа недостойным меня — стало быть, хочет его заменить?       Я певец. Я могу громко кричать. Я могу укусить его. …Но если я начну бороться сейчас, я навсегда потеряю его доверие и не смогу обмануть его позже.       Ещё несколько поворотов, и они покинут дом.       А если я шагну за дверь, другой возможности у меня не будет.       Сосредоточившись на дороге, Призрак не сильно сжимал руку Уильма.       Уильям поднял глаза на его затылок.       Будучи в особенно отвратительном настроении, граф дал Уильяму испытать, какие места на теле человека являются самыми болезненными. С горечью Уильям дал себе слово поблагодарить его, если выживет.       Рванув руку и освободившись, он со всей силы схватил Призрака за уши и выкрутил их, пнул коленом в пах.       Призрак издал протяжный, почти животный крик, вскинув руки вверх. Отбросив его к стене, Уильям понёсся по коридору, крича во весь голос:       — Охрана! На помощь! В доме преступник! На пом-       Над его головой мелькнуло лассо.       Упало на его талию, затянулось, сковав его руки.       Рывок сзади повалил Уильяма на пол.       Лёжа на спине, Уильям увидел шатающегося Призрака, сжимающего лассо. С нечеловеческой силой он поволок Уильяма к себе.       — Помогите! — не переставал звать Уильям, брыкаясь, ворочаясь, но за мгновение оказался у ног Призрака. Тот с силой наступил ему на плечо.       Петля ослабела, но только чтобы скользнуть вверх по его груди и вновь затянуться под подбородком.       — Я не хотел лишать вас сознания столь грубо, Уильям, — прошипел Призрак, — Зачем вы вынудили меня?       Уильям брыкался, задыхался, царапал верёвку.       С судорожной надеждой он понял, что слышит топот охранников, но без воздуха быстро, слишком быстро, мир накренился, начал отдаляться и темнеть.       Последним, что Уильям видел, была рука Призрака, метающая к бегущей к ним охране что-то небольшое и округлое.       Упав на пол, оно с шипением извергло из себя дым и холодящий, мятный запах.