Утопая в отчаянии

Счёт. Его сложно было не вести. Особенно в тихие минуты блаженства, такие редкие, что нереальные. Сложно было погрузиться в мир родных книг, чтобы строчки затянули в сюжет, с головой погрузив в красочные картины фантазии. Шелест переворачивающейся страницы слегка успокаивает — очередная минута без боли. Иные звуки заставляли вздрагивать и лихорадочно оглядываться по сторонам. Он принимает все нанесённые увечья, но страх перед неизбежным всё равно липнет к телу. Какое-то время спустя Найтмер перестал считать секунды пребывания в спокойствии. Просто наслаждался. Смирился. Присутствие брата утратило то детское счастье, став чем-то тяготящим сгусток энергии. Они с каждым днём отдаляются друг от друга, оставляя позади все те счастливые моменты, изредка стирая с них пыль, чтобы просто выдавить из себя кривую улыбку. По крайней мере, близнецы стараются не стать друг другу чужими. Но самое главное, что дорогой младший брат в порядке, пускай тот счастлив в окружении лицемеров. Пускай, что всё это вселяет в тёмного близнеца съедающую зависть и горькое непонимание. А бушующая боль не даёт заметить, как улыбка Дрима, предназначенная хранителю негатива, не такая широкая, как для других, но намного теплее и искреннее. Печаль пропитала всё естество, глаза потускнели, так, словно магия слабла, и Мара забавляло это, когда Мечта обеспокоено подметил потерявшие яркость пурпурные огни. Забавляло, потому что душа питается за счёт отрицательных эмоций, а вокруг него слишком много ненависти и отвращения. Чего же это он слабнет? А люди не успокаивались. Всё хотели заставить прекратить исполнять его обязанности. Наивные, думал Ночь. И всё-таки добились они немалого. Клыки их ядовитых слов яростно вгрызались в сознание, цепляясь за каждый кусочек ослабшего тела, желая нанести как можно больше урона. Найтмер — угроза, виновная во всём, в любых мелочах, он несёт ответственность за «неидеальный» мир: страдания, печали, неудачи, ошибки, кошмары. Люди очень многое ему внушили громкими речами и нелестными словами, избиениями и давлением. Не позволять чувствам хлынуть наружу с каждым мгновением становилось тяжелее.

***

Подвластны ли сны хранителям? Откуда подобное знать смертным, если Найтмер не может дать точного ответа. Когда ещё было то спокойное время, до появления смертных в его жизнь, Мар позволял себе спать, не боясь возможных происшествий. Во снах он видел нечто неописуемое, другую реальность, пространство которого обволакивало мерцание, хранящее в себе что-то особенное. Ощущение власти это место не приносило, однако что-то, незримое и непокорное для других, кроме хранителя древа. Проникнуть туда можно было и с помощью медитаций, однако этот вариант тогда казался сложным, что уж говорить о Дриме, который не мог и минуты усидеть на месте. Сейчас Кошмар мало что вспомнит о том необыкновенном месте, уже несколько лет он не позволял окунуться себе в умиротворяющее царство снов, и он благодарен за то, что ему, бессмертному созданию, не нужны еда и сон. Медитация же требовала гармонии, спокойствия и уверенности, дабы растворить угнетённый разум в мерные потоки подсознания. Вот только о вышеперечисленных требованиях и речи быть не могло, им будто управлял маленький, запуганный зверь. Продолжаются ли визиты светлого близнеца в то место, Найтмер не знал, так редко они стали общаться. В любом случае, он не знает, могла ли та реальность предоставлять ему доступ к чужим сновидениям. Может, это было нечто совершенно иное? Хранитель тёмной стороны древа не обладал уверенностью, имеет ли власть над кошмарами. Так почему же смертные возомнили, что могут ударами вдалбливать в него не известные даже ему истины. Кто именно сейчас снова потешался над ним, было не важно. Надо ли каждый раз прокручивать в голове образы, пропитанные неприязнью, хлестающей по костям свирепым ливнем, проникающем внутрь, чья вода ещё чуть-чуть и вырвется слезами. Обвинение в кошмарных снах. Перелом правой ноги за попытку сбежать. Жгучая ненависть оседала ожогами на руках, дабы те «больше не лезли в их мирные сны, превращая в хаос.» Брюки помяты, колени в синяках. Руки болят целиком и полностью, от плечевой кости до фаланг пальцев, коим также досталось, хоть на них не было явных следов. «Везде нужно искать плюсы». На мгновение становится легче, Найтмер понимает, что да, это же слова брата, который, хоть и не в курсе его положения, рядом и готов поддержать, Дрим в порядке и счастлив. Но боль возвратилась быстро, кольнув в области рёбер, где у обычно у смертных покоится душа. Мар вздохнул. Кажется, последними словами, прежде чем обидчики ушли, были о том, что Сон в очередной раз не придёт ночью, оставаясь с местными детьми. Ближайшая река, но подальше от деревни, худо-бедно помогала. Руки жгло, а бинтов нет, как и Дрима, чтобы обратиться с просьбой о помощи. Хотя, в каком-то смысле, это к лучшему: как он объяснит ожоги, чтобы это не было натянуто. Тихие слёзы укрывала водная гладь, прятала их, но не отражение побитого. Мысли были пусты, привыкшие к жестокости жизни, что отражалось на безучастном лице, глядевшее сквозь окружающие объекты. Найт просто сидел, наклонившись над рекой. А слёзы всё рисовали кольца в воде, возвращая взгляд на своё дрожащее отражение. Мокрые руки прижимаются к коленям, сжимая ткань штанов. Линия рта искривилась, глазницы чуть нахмурились. На миг в тусклых глазах вспыхнула искра, смешавшая в себе обиду и злость. Рука замахнулась и ударила отражение столь жалкого зрелища. Словно пощёчина, вернула в мир. Уже вечер, вокруг тишина. Всё как обычно. Живописная природа, уходящий свет солнца мягко отпускал пока что светло синее небо, украшенное фиолетовыми облаками. Деревьев здесь мало. Деревья. Зацепившись взором за растения, нахмурился сильнее, что-то было не так. Древо! Оно без присмотра. Ударив себя по лбу, шикнув от того из-за ударившей боли в руке, двинулся к матери, чей дух покоился в кроне древа. На удивление, всё было в порядке. Было пусто, смеркалось. Найтмер тяжело упал, оперевшись спиной на дерево. Прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на эмоциях, покоившихся в пространстве. Обида снова заныла. Присутствие чего-то родного призрачными объятиями когда-то давно успокаивало, убаюкивало, утешало после очередного избиения. Уже такого не было. Каждый год знаменовал постепенное исчезновение духа, первого хранителя эмоций. Женский нежный голос, редко изрекающий хоть слово, пропал на совсем около года назад. — Пхах, — Совершенно не весело. — Даже ты причиняешь боль… В каком-то смысле. Открыл глаза, не осталось и следа от вспышки злости. Смысл в ней? Вот только досада с обидой не до конца покинули его, глубоко устроившись внутри, наверное, находясь в полусонном состоянии. И это ему ему не нравилось. Он не знал, что будет, если всё скопившееся в нём проснётся и вырвется на волю. Но Найтмеру отнюдь не нравится терпеть. Знание о своём бессмертии теряется, находятся мысли о том, что в один прекрасный день его в конце концов убьют. Убьют… Звучит заманчиво. Уверенность в своей надобности миру трещит по швам, нещадно рвётся, так же хотелось разорвать и себя, прекратить мучительно долго наносящиеся порезы рассудка. Желание уйти выглядит краше, чем жалкие остатки подобия решимости. В первый год, когда чужая агрессия истязала его, было неимоверно трудно, но не так, как сейчас. Всё становилось сложнее. Всё менялось. Непонимание от первых нападок, желание быть спасённым сменились на смиренность и покорность, те — на жажду кричать, но это потихоньку растворяется в пустоту. Всё не должно перерасти в срыв. Всё ради брата. Вот только эмоции не любят подчиняться. — Не легче было создать одного хранителя? — Голос дрожит, тих. Неужели страдания будут вечны, сколько бы он не стерпел? — Не уж-то тебе было не знать, как все будут реагировать на олицетворение негатива? Обычно, в конце дня Кошмар старался утешить себя, обнимал, сжимая плечи, временами читал книги, содержание которых было наполнено ванильной радостью, сказки особенно грели. Ох, а как дух захватывали приключения и детективы. Однако сейчас что-то заставило его потянуться не к книгам, а к древу. Мар повернулся, уткнувшись лбом в древо. — Какой вообще во мне смысл? Одного Дрима достаточно… — Обида не унималась. Сжал кулаки, будто это способно удержать в узде его чувства, и он правда старался сдержать их. А боль разрасталась. — Я не понимаю… — Глаза вновь наполняет блеск слёз. Стук. Кулак ударил по древу. — Ты могла говорить! Но не посчитала нужным сказать, как со всем справится, за что? Стук. — Это как в книжках? Герои сами должны разобраться с трудностями и понять мораль сей истории? — Смешок получился как клубок, оплетённый сдающими нервами. Уже удар. — Но почему страдаю только я?!

***

Когда усталость взяла верх над эмоциями, что чуть не вышли из-под контроля, Найтмер улёгся на земле, глядя на размытую траву из-за полуприкрытых глаз. Он вымотался. Хотелось спать. Ему не нужно. Но так хочется. Всё кажется таким незначительным. Не было сил бояться, что кто-то надругается над ним. Какая разница. Глаза закрылись, потушив свой свет в первый раз за очень долгое время. Тьма радостно поприветствовала его, забрав, хоть и на время, всю боль. Лёгкая улыбка тронула его лицо. По костям разлилось приятное чувство освобождения от груза. Но разве ему может быть хорошо? Спустя время темнота стала сгущаться, начав душить. Начало что-то выделяться среди мрака, оно походило на вязкую субстанцию мрачно-зелёного цвета, её необъяснимые формы надвигались на него, а он не мог пошевелиться. Ещё мгновения назад не видел своего тела, просто ощущая лёгкость. Теперь же пред взором предстали его руки и ноги, погрязшие в черноте. С его стороны ни движения, ни звука. Паника застряла в горле. А ведь всё началось так хорошо. Ни слёз, ни дрожи. И глаза тоже теряли возможность быть в движении. Вот за что? Страх быстро отступил с понимания нахождения во сне. Даже здесь нет покоя. Видимо, нет ни одного места, где он мог бы почувствовать себя свободным. Кости упали прахом, а дух хранителя поглотила кромешная тьма. Боль вернулась. Она ни за что не покинет его. ... "Сорви плод, что сияет золотом, и я избавлю тебя от страданий". Глаза резко распахнулись от взывавшего мужского голоса. Однако взявшиеся из ниоткуда слова тут же забылись, стираясь, как нечто незначительное. Зажжённые фиолетовые огни пробежались по... чёрному пространству. Найтмер застонал. То ли от нахлынувшей боли, то ли от обречённости, что до сих пор не пробудился. Может, от всего сразу. Он лежал на том же самом месте, где тьма сожрала его. Что происходит, не понимал. Когда он "исчез", он как будто и в правду умер, не просто ничего не видел и перестал осознавать себя, но и... ох, как писать то чувство, когда проваливаешься в пустоту и всё, больше ничего, абсолютно. Становится нервозно. Ночь дрожал, попытался встать на трясущихся ногах. Хотелось проснуться. Когда упал, чуть не захныкал, так всё надоело. А может его убили во сне и сейчас хранитель бродит в небытие, или что это? Было бы замечательно, исчезни он прямо здесь и сейчас, только вот вряд ли сгусток энергии разбивается на осколки так же, как души монстров. Снова предпринял попытку встать, уже более успешно. Это сон, не более, но кто сказал, что он сдаётся. Как бы ни было велико желание оказаться мёртвым, Кошмар не может так легко оставить брата в мире, полного лицемеров и предателей. Он бы не молчал, не терпел, не мирился со всем, если бы не было Дрима. Его благополучие в приоритете. Что бы ни ждало впереди, хранитель упрямо пойдёт, какова бы не была цена. Готов заплатить. И, возможно, когда-нибудь найдёт способ сделать то, что изменит отношение к нему, с ним тоже будут добродушны, пусть и звучит нереально. Шаг вперёд. Это сон, реальность намного страшнее и опаснее. Посмотрел вниз, убеждаясь, что ноги не проваливаются, пока кроха решимости теплится в нём, хранитель не поддастся, чтобы провалиться. Руки сжали плечи. Шаг, ещё и ещё. Пока очередной не изменил на миг черноту. Нога опустилась, как капля воды, упавшая в реку, рисуя кольцо в воде, так и белый круг от его ноги разлетелся по всему пространству. - Вау... Опустившись на колено, пальцы невесомо коснулись тьмы на уровне, где он стоял, это было как пол, только невидимый. И снова белое мерцание, но уже застывшее большим кругом у его руки. Смешок. Тихий, весёлый, восторженный. Древо, пусть это снова не обернётся кошмаром. Встав, зашагал смелее, начиная легко кружиться. Белоснежный свет звёздной пылью искрился с его рук. Мар не бегал, не кружился так, что голова оторвётся. Наслаждался сказкой. Пока мысли снова не омрачили его, заставив остановиться. Найтмер выдохнул. Задумался, есть ли смысл наслаждаться этим, если чуда больше может не случится, он будет знать, что есть что-то прекрасное, но недоступное для него. Больнее станет в разы. Но неужели он не заслуживает хоть каплю спокойствия? Пнув со злости воздух, забывая,что поблизости нет ни единого объекта. В этот раз вспышка серого цвета, заставившая на секунду зажмуриться. Проморгавшись, тупо уставился на скопление тысячи маленьких светящихся шаров на фоне всё той же тьмы, а по центру стояло... Древо чувств. Всё такое же величественное, освещаемое искрами белых сфер, плоды древа словно впитывали в себя их свет, горя фиолетовым и жёлтым. Найтмер приложил руку ко лбу, закрыв глаза на несколько секунд. Он совсем отвык от непредсказуемости снов, всё развивалось слишком сумбурно, - а может это вовсе и не сон? Ну, лучше, чем грызть себя тягостными думами. Как раз отвлечётся. Ему необходим перерыв. Осторожно подошёл к одному из шаров, чей блеск примкнул к пальцам, стоило протянуть руку. Мерцание прекратило полностью обволакивать шар, открывая доступ к картинкам, здесь ясное небо, яркая зелёная трава и играющие дети, одетые как волшебники из сказок. Что-то начало меняться. Кошмар резко отдёрнул руку, когда небо в сфере начало краснеть, и то вернуло себе прежний оттенок, как контакт с хранителем прекратился. Сны. Прижав к груди левую руку, огладил её другой и сжал, дрожащими огнями всматриваясь в чужой сон. Значит страж негатива в самом деле угроза и беда для всех... Найт помотал черепом. Оглянулся, пытаясь сообразить, как выбраться отсюда. Не хотелось никому испортить сновидения. Умиротворяющая тишина прервалась, завораживающие сияние сфер перетекло в отголоски чужих эмоций. Те начали давить количеством со всех сторон. Каждый сон мерцал чувствами спящих, и их было слишком много. Вдох и судорожный выдох. Двинулся дальше, заметив что-то в дали. Петлял между сферами, они казались бесконечными, хотя видел впереди полупрозрачную стену красного оттенка, у которой рядом не было ни единого сна. К счастью, цель была достигнута. За ней он ничего не увидел. Отняв руки друг от друга, для уверенности сжал их в кулаки, проходя сквозь стену, оказываясь... снова во мраке. Сдержавшись от тихого рычания, топнул ногой, и пред ним снова блестящие шары, коих тут было больше, чем в прошлой "комнате", по центру уже обычные золотые цветы, а над ними тусклое свечение. Глаза удивлённо захлопали, на секунду те задержалась на ногах. Пытаясь отмахнуться от давления окружающих эмоций, посмотрел вперёд. Ещё дальше находились фиолетовые колонны с трещинами, которые были сложены на подобие арки, создавая что-то вроде входа, - или выхода? Смирившись, что проснётся, по всей видимости, только когда его пробудит брат, направился к арке, что привела его в, ох, как удивительно, тёмное пространство. Уже догадавшись о принципе устройства хранилища снов, махнул рукой. И эта "комната" заинтересовала больше. Небольшая белая колонна с древнегреческими орнаментами, вокруг которой кружились весьма крупные сферы, их всего пять штук. От них веяло чем-то могущественным и одновременно благоговейным. Предыдущие были шумны и сквозили необъятным потоком эмоций. Внезапно присоединился шестой шар, от него же сочился холод, заставивший вздрогнуть. Найтмер подошёл к нему ближе, у этого холода были еле ощутимые чувства, создалось впечатление, что они были скованы льдом, от того плохо читаемы. Что-то в этом было знакомое... Рука аккуратно потянулась к источнику света. И растворилась. Как и испуганный крик, прежде чем исчезло и всё пристанище снов и кошмаров.