Утопая в отчаянии

Старший бог смерти. Рипер. Для одних он безжалостная смерть, для богов — не волнующийся ни о чём весельчак, для младшего жнеца — ленивая груда костей, выдающая ни разу не смешные шутки, но всё же любимый брат. Для себя самого… Он не знает. Просто хочет быть действительно нужным и важным. Вечный холод — его спутник. Никто и ничто более. Вечно окружённый прахом, слезами, скорбью, презрением. Рипер привык. Ход времени неумолим, протекает сквозь жизнь божественных существ. Потому Рипер не совсем помнит, в какой момент большинство живущих узнало о физическом воплощении смерти. Если Папайруса, младшую Смерть, принимали и уважали, то старшего понимание и любовь обошли стороной. Это больно. Как бы он ни старался, очень многие против него. Как бы это ни ранило, это нормально. Чего можно ожидать, ели работа заключается в визитах к гнилым, грешным душам. И даже если ему попадаются другие души, а это редкость, у умерших нет того спокойствия и благоговения, как у младшего, и попадись тому грешники, и те будут доброжелательны. И всё-таки лучше встречать никак не реагирующего усопшего, чем выслушивать ранящие слова. Первые века своего существования Рипер переживал тяжело. Страдающего не слушали и не понимали, или же боги действительно были заняты. И он пытался понять других, испытывал жалость к теряющим жизнь. Но никто и не собирался понимать его. Брата ему совершенно не хотелось беспокоить, ведь видел, как тому было нелегко в начале пути. Для него Рип хотел и хочет лишь беззаботной жизни. Слёзы всё срывались с глаз каждый раз, как удавалось остаться одному. А Папайрус с каждым днём лучше выполнял работу. Не то чтобы старший плохо выполнял свою задачу, создатели смерти гордились ими обоими. Однако было видно, что большее предпочтение они отдают задорному, наивному, энергичному Папсу. Как тогда, так и сейчас Рипер задаётся вопросом: почему его не убьют? Да, Папайрусу прибавилось бы работы, но изначально же планировали создать одного бога смерти. Он вполне способен попросить подобное у бога магии, и тот наверняка без колебаний выполнит просьбу. Но по какой-то причине Смерть цепляется за своё никчёмное бытие, всё ещё надеется стать принятым. Быть кому-то любимым, хоть и понимает, как это бессмысленно. И раз уж он по-прежнему жив, пытается унять боль, терзать себя ею невыносимо ужасно. Создал иллюзию, в которую старается поверить. Безрезультатно пытается вырвать опутывающие душу лозы с шипами, которые посеял уход богини жизни, первой, кто была озлоблена на создание смерти, а её любимые люди ухаживали за лозами, укореняя боль. Раньше Рипер, оставаясь наедине с собой, давал волю эмоциям. Плакал, злился, негодовал, проклинал, ругался на себя. Сейчас он банально устал. Уже много столетий жнец прогоняет прочь настоящие чувства и эмоции. Пытается создать подобие счастливого скелета, который не обращает внимания на ненависть в свою сторону. Зачем страдать, если можно проигнорировать несчастные отклики сознания. Возможно, так боль и забудется? Все эти размышления часто посещают бога, словно пытались ему же донести, что что-то не так в его мыслях. И в данный момент божеству быстро удалось отмести навязчивые мысли, сосредоточившись на реальности. Мир, процветание которого оборвал геноцид. Всё посерело из-за праха, что был повсюду. Абсолютно никого не осталось в живых. Гробовая тишина, даже порывы ветра не поют. Лишь Смерть чёрным пятном выделялся в безжизненном подземелье, особенно в Сноудине, где сейчас и находился. Рипер хмыкнул, и это ещё он жестокая смерть. Когда предстояло заняться целой вселенной, за неё берётся один, а другой принимается и за свою, и за работу взявшего на себя столь много душ. И в этот раз им был Рипер. Честно, дело очень выматывающее. И, если он не ошибается, на сегодня дела закончились, можно спокойно вернуться в свою обитель и окунуться в сладкий сон. Удивительно, но у божеств действительно находилось пару часов на отдых. Им повезло, что во всех мирах время течёт по-разному. Пора было уходить. На перьях чёрных крыльев скапливается летающий в воздухе прах, а балахон не в лучшем состоянии, и это отнюдь не только из-за этой пустой вселенной. Ветер треплет крылья и одежду, только капюшон балахона беспорядочно извивается, будто уклоняясь от летающей пыли. Орудие Смерти точным движением разрывает ткань пространства, создавая себе путь домой. Рипер обернулся, окинув взглядом то, что осталось от некогда живого города. Он не знает историю и персонажей сего творения. Давно перестал интересоваться мирами, гостем которых становится. Раньше он был очень любопытным. Со временем интерес исчерпал себя. Погружение в сюжет только привязывает к героям, а лишнее сочувствие только мешает, заставляет колебаться. Больно, когда те, к кому ты проникся, смотрят презрительно или пусто. Рипер прожил достаточно, чтобы понять — всё, что он делает, сохраняет баланс в мире, не стоит поддаваться чужим словам, они не должны ранить. Но ранят. И он лишь делает вид, что ему нет дела до того, как к нему относятся. Отвернулся от устроенного хаоса, заходя в воронку. — Брат! — Папайрус неожиданно встретил его почти что мгновенно, как старший оказался в родной вселенной. — Хей, Папс, — Широко улыбнулся Рипер, ступая на ковёр в зале их дома, портал за ним закрылся. — Будь аккуратнее, мои старые косточки не выдерживают таких криков, — Бог прошёл мимо брата, уже зная, какое лицо у того от шуток. — Са-анс, — Предупредительно протянул младший жнец. — Можешь расслабиться, сейчас я иду спать, неделя в одной единственной вселенной была утомительной, — Для подтверждения своих слов завалился на зелёный диван в этом же зале, — их дом мало чем отличался от того, что в оригинальной вселенной. Другой лишь покачал головой и сложил руки. — Хоть до комнаты дошёл бы. — Не понимаю о чём ты, — Ложась спиной к брату, так же весело продолжал он, получалось прекрасно, но силы иссякали. — Ладно уж, великий Папайрус на сей раз прощает тебя, — Обычно для приличия он долго дуется на шутника, но сейчас понимал, что старший действительно устал, и стоит оставить его, хотя он хотел кое-что сообщить, но всё же решил перенести разговор на потом. — Если что, я у Андайн. И ушёл. Улыбка тут же покинула лицо. Облегчённо выдохнув, устало закрыл глаза, наслаждаясь тишиной. Остаётся угомонить мысли, чтобы было и в голове тихо. Уснуть и не вспоминать о глазах усопших, не думать о том, что общение с родным братом становится реже, не беспокоиться о своих глупых чувствах. И вот досада — он осознаёт себя во сне. Осознанные сновидения у него были не всегда, но достаточно давно, не часто случается так, что очередной сон можно просто навсего забыться и огородить себя от паршивого хода мыслей. С чем это связанно, узнать он не смог. Несколько лет назад настойчиво пытался понять, выкраивал время и вместо того, чтобы отдохнуть, слонялся по мирам, которые сплошь были посвящены разным отраслям науки. Книги выдавали лишь информацию об учёных, исследовавших такое явление, да методики, которые могли бы помочь вызвать осознанный сон. Визиты к учёным тоже не особо помогли, бедолаги пугались, некоторые вовсе на колени вставали и слёзно взывали к милости, говоря, что больше не будут не спать ночами и вредить здоровью едой быстрого приготовления. Риперу тогда только и оставалось неловко стоять и всё выслушивать, после уходя, чтобы и вправду не забрать их души, доводя до инфаркта свои присутствием. Ничего не стало ясным, но плюсом было то, что те учёные, по крайней мере многие, в действительности начали заботиться о себе, всё же хотелось воплотить все свои научные открытия. Была попытка и поискать в сети, выкрав на пару минут рандомный гаджет с магазина. Затея провалилась с треском, — будь проклята эта тупая техника. Можно было обратиться к богине знаний, Альфис, вот только сомнения остаются с ним и по сей день. То ли из-за её увлечений, совсем не соответствующие её статусу, то ли просто боялся не пойми чего. Рипер зевнул и, наконец, провалился в сон. К разочарованию, понимая, что спит. Недовольное бурчание вырвалось само собой. Бог вяло оглядел белое пространство, задумываясь, чем себя развлечь. Единороги? Шоу? Говорящие единороги? На ум ничего не приходило. Разве что призвать то же самое, что и всегда. Жнец сел уже на мелкую траву. Обычное поле, обычные полевые цветы, небо и пушистые густые облака, яркое светило. Но ощущений не было. Трава не щекотала фаланги пальцев, которые сжимают её, солнце ни разу не грело, ветер просто задевал одежду, но не дарил приятную прохладу. Это всего лишь сон. Хотелось прикоснуться к живым растениям. Эти иллюзии мало помогали, а точнее — никак. Настоящие от его прикосновений мгновенно увядали, чернели и рассыпались. Всё живое умирает, стоит лишь притронуться. Ещё больше он хотел объятий, чтобы кто-то сжал его руку, усадил на колени и спрятал от всего мира. Хотелось тепла, отпугнуть собственный холод. А объятия с братом уже давным-давно прекратились. С каждым годом становилось холоднее. Скелет откинул голову, вглядываясь в облака, одними мыслями ими рисуя замысловатые узоры, говоря себе, что художник из него так себе. Вдруг послышался шум позади, прервав размышления спящего. Рипер развернулся, крылья дёрнулись. Всё тот же вид и не пойми откуда взявшаяся высокая яблоня. Бог нахмурился, этого он точно не создавал. … Найтмер ударился затылком об что-то тяжёлое, зашипев. Чудеса, он в чужом сне. Да когда же он проснётся… Ещё бы понять, насколько он вляпался. Вокруг обычные поле и небо, и одно одинокое дерево, которое послужило ему опорой. Всё было как-то уныло, бледно, не хватало жизни. Остаётся надеяться, что это не заслуга Кошмара. Необходимо сконцентрироваться и убираться, иначе сон окончательно пойдёт к чёрту. Одни неприятности только от него. Сосредоточиться ему не дала появившаяся возвышающаяся над ним невысокая фигура, облачённая в чёрный балахон, скрывающий ноги, из-за чего казалось, что тот парит над землёй; крылья цвета смолы незаметно переливались с нежным голубым, они, кажется, были больше, чем сам их обладатель. А глаза, глаза были пусты, своей густой тьмой впиваясь в дрожащего хранителя. Найтмер сглотнул, глаза задрожали. Не то чтобы незнакомец был пугающим, Мар скорее боялся, что он снова всё испортил, боялся неизвестности. В голове начинался беспорядок, нити здравого рассудка, итак недавно заплетённые в узелки, рвались одна за другой. Всё сознание сфокусировалось на молчаливом скелете. Сам потревоженный также глядел на дрожащий комок костей. Уставший, он не приметил ничего особенного во внешнем виде скелета. Видимо, его же сознание подкинуло ему образ рандомного монстра, если бы он не зациклился на всеобщей ненависти, этого недоразумения сейчас здесь не было. Лёгкое раздражение вдруг начало покалывать душу. Пришло понимание, что Рипер ни разу не пытался во сне создать образы людей или монстров, чтобы выплеснуть на ком-то накопившееся. А ведь точно. Отыграться хотя бы на плоде воображения было бы так славно. Предвкушающая улыбка всего на миг тронула лицо, нет жажды, нетерпения, злости, ему это вовсе не необходимо, чтобы удовлетворить своё эго, нет. Просто пришла мысль, хоть и с сомнением, что так станет самую крохотную малость, чуточку лучше. — К-кто…? — Только и удалось из себя выдавить Найтмеру, хотя лучше вообще молчал бы. Незнакомец мрачно улыбнулся, расправляя крылья, размашисто взмахнув ими, оказавшись выше. — Смерть во плоти. Жнец хмыкнул на расширенные от удивления глаза скелета. Рипер, не сводя взгляда с того, провёл кончиками пальцев по крыльям. Мар внимательно следил за действиями… Смерти. Надо же, у этого явления есть материальное обличие. Он попал по полной программе. До Найтмера наконец начала в полной мере ощущаться тяжёлая аура, сила которой никогда бы не принадлежала обычным людям и монстрам. И лучше не становится от осознания, что он не просто во сне у Смерти, он в осознанном сне у Смерти. Рипер вдруг выдернул одно перо, боли не было — это сон. Сделав задумчивое выражение лица, зажав перо между указательным и средним пальцами, поднял то на уровень челюсти. В какой-то степени его забавляла ситуация. Рука, державшая перо, замахнулась и… Найтмер резко отпрыгнул с места, где сидел. В дерево вонзился полностью чёрный кинжал, обрушив то на землю, а с места попадания разрастались трещины, очернив растение. Благо, он успел среагировать, снова следя за движением рук Жнеца. Хранитель понимал, что никому бы не понравилось подобное вторжение, нужно было что-то сказать, попросить прощения, но с уст вылетел только крик, когда в него полетело очередное перо, что окуталось чёрной дымкой, превращаясь в холодное оружие. В этот раз оно задело руку, поцарапав её и повредив рукав. — Ай! — Зашипел, не понимая, почему чувствует боль, находясь вне реальности. — Как обычно, — Рипер теперь скучающе глядел на свою жертву, говоря не тихо, но так, что слышал свою речь только он. — Никакой спокойной реакции, — Ещё один крик со стороны от третьего брошенного кинжала. — Нет чтобы отреагировать не так бурно. Найтмер еле успевал уворачиваться, вонзённые орудия в землю пропитывали её гнилью, всё больше травы увядало. Будь у него душа, та нещадно бы колотила его рёбра. От следующего удара он споткнулся, повалившись наземь, дыхание потяжелело, тело дрожит. Отдышаться не дают, Мар перекатывается, чёрный кинжал глубоко вонзается в землю, и часть не просто умирает, но и становится зыбкой, приходится убегать, чтобы не провалиться. Страх пульсирует в голове, нагружая ненужными сейчас вопросами: боли в собственных снах понятны, но в чужих? Умереть возможно или просто проснётся? Как на нём скажется осознанность сна другого существа? Царапины жгут, сиреневая кровь размазывается на костях. — Не понимаю, разве нельзя просто сказать что-то вроде «Ну смерть и смерть, обычное явление» и потопать дальше? Ну конечно, всегда всё нужно усложнять. Негативный никогда не отличался выносливостью, усталость быстро завладела им, тяжестью наваливаясь на плечи. Хочется сесть, оказаться у родного древа. Однако град смертоносных клинков не даёт ни секунды успокоиться. Он не был готов к таким поворотам событий, рутина с издевательствами сейчас не то что казалась заманчивее, а привычнее. Полёт оружий свистит со всех сторон, дезориентируя. По и так ничтожной и жалкой самооценке обрушивались голоса, обвиняющие в том, что он в каком-то сноведении также слаб и не может контролировать собственные силы, позволяя причинять себе вред. Под напором обстоятельств чуть не позволил кинжалу проткнуть себе череп, тот пролетел в сантиметре, оказываясь у ног. Снова отскочил, снова почти не оказался сломанным. Кричать было бесполезно, но Найтмер не смог сдержать громкий возглас от тряски, на четверть оказываясь в яме, образованной от яда клинка. Выпрыгнул, спотыкаясь об выступ, и всего на секунды пробыв всем телом на земле, медлить совершенно нельзя было. И вот, смертельный «дождь» закончился. Потрёпанный скелет обессилено упал на колени, руками обхватывая голову. — Вот, что было бы, будь я действительно жестоким, коим меня вы называете. Найтмер не слышал ничего, боязливо смотря на очень большое количество кинжалов в земле, которые начали испускать дым, такого же цвета, как и они сами. Дым поднимался выше к небу, очерчивая его тучами. Некоторые клубы дыма попутно задели его, и Ночи стоило больших усилий не заплакать, на костях на месте прикосновения расцветали пятна угольного цвета вместе с довольно большими трещинами. И угораздило же ему попасть именно к нему! Надо потерпеть, не может же это продолжаться вечно, да и раны ведь не настоящие, по крайней мере, он надеется. Плакать и хотелось от того, что даже боги могут обозлиться на него. Сам виноват, так что вполне заслуженно. Видимо, Смерти надоело играться с ним, раз тот спустился к нему с косой наперевес. Их разделял лишь метр. Рипер придирчиво осмотрел свои труды. Никакого облегчения не было, скорее стало только противно. Однако закончить дело стоило. Сжав косу обеими руками, замахнулся. Бог ничего не ожидал от простого образа, но всё же напоследок решил, что ничего с ним не убудет, и спросил: — Последние слова? — Простите! — Из последних сил. Зажмурился, крепче сжимая череп. — Мне жаль, я не хотел вторгаться в ваш сон! Рипер проморгался, не ослышался ли он. Впав в замешательство, уже внимательно посмотрел на скелета, зацепившись взором за золотую диадему. Орудие он благополучно растворил в воздухе. — Погоди… что? Найтмер, не дождавшись удара, приоткрыл один глаз, выглядывая из-под решётки фаланг пальцев. И сам в недоумении уставился на Смерть, у которого теперь появились два белых зрачка, придав непонимающему взгляду больше живости. — Эт-то вышло случайно, правда. Я не специально потрев-вожил ваш покой… — Успокоиться, говоря с божеством, нелёгкая задача, но всё-таки убрал руки с черепа, переместив их плечевые кости, молящими глазами смотря на Смерть и сжавшись ещё сильнее. — А ты, случаем, кто? — Настороженно спросил Рипер, не зная, куда девать руки. — Х-хранитель т-тёмной стороны древа чувств, — Как же он надеялся, что его за этот факт сейчас не прибьют окончательно. — Я… молодой дух и не до конца изучил свои возможности. Честно, я только сегодня узнал, что способен на, эм… — Язык заплетается, так неуютно от пристального внимания, — На посещение чужих сновидений. Крылатый нервно засмеялся. — Ой, неловко вышло, — Глупо улыбнувшись, щёлкнул пальцами. В мгновение обстановка приняла прежний вид, а тело хранителя покинули ранения, повреждений одежды как и не было. Ушедшая боль заставила удивлённо осмотреть себя, а кости чуть расслабились. Найтмер ожидал всего, но этого? Его не начали поливать грязью, нет обещаний наказать в реальной жизни. Может, это уловка такая? Как ни странно, но Риперу тоже стало страшно, однако не показывал. Естественно, не на него же обрушился шквал ранящих оружий, не его сейчас пытали. Стыдно, мерзко, страшно. Он даже и не подумал изначально разобраться со всем, ведь осознанно не вызывал никого, стоило догадаться. Захотелось выть от произошедшего недоразумения. На Смерть снова накричат, посыпятся проклятья, угрозы. И что самое главное, больно ранящее, в этот раз всё вполне обосновано, сейчас он откровенно издевался над живым созданием. Оправдания здесь неуместны, ему нет прощения. Но он станет ещё большим уродом, если сейчас же не раскается. Рипер присел рядом с хранителем, не слишком близко, устроившись перед ним. — Это ты прости, — Извиняющаяся улыбка и уверенность, что совсем отличалось от того, какой ураган бесновал в душе. — Я безосновательно начал нападать на тебя, мне нужно было догадаться, ведь я полностью контролирую свои сны, не подумал, что это может быть вмешательство извне. — Так вы просто… — Ночь не понимал, ему облегчёно выдохнуть или напрячься. Перед ним извиняются. Такое невозможно. Хотя. Задумался. Это бог смерти, а не какой-то там смертный, чьи ценности очень сомнительны. Хоть эмоции Смерти очень, очень сложны для прочтения, он видел, что тот искренен в своих извинениях. Но всё равно, он не понимал, как реагировать, впервые в жизни услышав такие слова. — Да, я принял тебя за часть сна. Прошу простить. Это не ты должен тут распинаться передо мной, — Волнение хлестало его рёбра, ожидая, что вот-вот и в глазах скелета напротив зажжётся ненависть. Рипер так виноват. Сорвался, причинив боль. Неощутимое никогда ранее чувство захлестнуло его — не совсем понимал, как это назвать. Страдает от одиночества, мечется от несправедливости, но никогда не гнобил себя за слабоумие других. Но в эту минуту же Рип готов проснуться и рвать с себя перья грёбаных крыльев. Мар устало выдохнул, уже слабо соображая. — Всё нормально. Не каждый день кто-то вламывается в ваш сон, — Он всё ещё в шоке от просьбы о прощении. — Я здесь должен извиняться. Просто надеюсь, что вы не злитесь на меня… — Опустил взгляд вниз. Крылатый удивился, не увидев ни капли злости, так и ещё эти слова. Такое вообще реально после всего того, что он натворил? — Ты серьёзно? Хах, — Покачал головой. — В общем, останавливаемся на том, что каждого можно понять, — Так же широко улыбаясь, Рип попытался запихнуть чувства куда подальше, потому что почему-то омерзение к себе разрасталось. Найт в ответ неуверенно натянуто улыбнулся. Всё происходящее кажется таким странным, неправильным после всех насмешек, издевательств, избиений. Последовала тишина. Крайне неловкая. Время, верно, идёт совсем не так во снах. Сколько ещё должно пройти до пробуждения? — Эм, как насчёт познакомиться более менее нормально? — Предложил старший жнец, не до конца уверенный в том, что на него не держат зла. Да и неудобно как-то просто сидеть и ждать, когда кто-то из них проснётся. — Полагаю, я не против, — Потребовалось время, чтобы понять смысл слов. — Что ж, я очередной Санс, для удобства — Рипер. Судя по твоей внешности, хах, тоже Санс, верно? Найтмер вопросительно уставился на Рипера. — Не понимаю, о чём вы. Я просто Найтмер. Теперь была очередь жнеца не понимать. — Так. А о существовании вселенных ты в курсе? — Он знает, что все не обязаны быть осведомлены об этом, однако, как он понял, Найтмер — дух, отвечающий за гармонию эмоций во всех мирах. Рипер наслышан о древе чувств, в котором заточён дух первого хранителя. — Э-э, — только и протянул Кошмар. — Не важно, — Выдохнул Рипер, ложась спиной на траву, укладывая руки на груди. — Не нагружай себя, у тебя выдалась не простоя ночка. Мне тоже нужно всё переварить, подумал про себя Рип, прикрывая глаза на минуту. А когда те разомкнулись, он уже снова лежал на диване в гостиной.