Под осколками

      Как только дверь за Земо закрылась, Баки расслабленно откинулся на керамический бортик ванны позади себя, прикрывая глаза от слепящего света лампы. Хотелось побыть в тихом одиночестве еще пару минут, чтобы привести мысли в порядок. Альпина свернулась пушистым калачиком на разбросанных на полу вещах хозяина.              Баки терзали глубокие угрызения совести, скручиваясь в животе колючим узлом. Он сожалел, что так легко поддался эмоциям, что не смог контролировать себя и свой гнев, хотя раньше ему успешно удавалось подавлять свою агрессию по отношению к другим людям. Ему было стыдно, что его самообладания не хватило даже на два дня. Неужели его психика оказалась настолько расшатана? Видимо, это был явный показатель того, насколько он не готов вернуться в жизнь, к обычным, нормальным людям.       Баки набрал побольше воздуха в грудь и опустился под воду с головой. Хотелось бы верить, что вода смоет сегодняшний день из его памяти, пропадет в глубинах сознания и не будет напоминать о себе глухим разочарованием в самом себе. Разумеется, он понимал, что это невозможно. На самом деле он оттягивал неизбежное, он не хотел выбираться из ванны и выходить из этой комнаты, снова встречаться с Земо. С тем, кто будто по щелчку пальцев вывел его из себя, и с тем, кто так помог ему, хотя до этого Земо не должно было быть никакого дела.       Противоречия.       Вот, что в первую очередь ассоциируется у Баки с европейцем. Потому что Барнс не мог с уверенностью сказать, что Земо плохой человек. Безусловно, он принимал во внимание, что тот был преступником, убийцей и беглецом, что его грехи несмываемы так же, как шрамы с тела Баки. Но когда он видел Земо, разговаривал с ним, позорно рыдал в чужих успокаивающих и теплых объятиях, его мнение постепенно изменялось, заставляя испытывать спутанные, неподдающиеся объяснениям и наименованиям эмоции. Баки начинал воспринимать Земо как заботливого, понимающего и внимательного человека. Гельмут ни разу не переходил на что-то личное в разговорах, старался не мешать личному пространству Баки, готовил еду для него и, черт возьми, даже прибирался сегодня. Баки хотел бы определиться, выбрать в конце концов сторону, с которой ему было бы проще судить и принимать решения, но он не мог. Особенно после случившегося сегодня.       Барнс вынырнул из остывающей воды, когда легкие уже начало жечь от нехватки кислорода. Он жадно втянул воздух через рот, убрал влажные волосы, налипшие на лицо, и перевел взгляд на закрытую дверь. Она только лишний раз напомнила ему о том, что его ждут.       Мужчина, выдернув затычку со дна, поднялся и вылез из ванной. По телу стремительно распространялась непривычная и многократно усиливающаяся тягучая слабость. Баки чувствовал себя так, будто пробежал сто кругов по стадиону. Он был полностью истощенным и разбитым, веки налились тяжелым свинцом, и все, о чем Джеймс сейчас мечтал, это перекусить и лечь поскорее спать.       Он наспех вытерся, чуть больше времени уделив волосам, чтобы избавиться от лишней влаги. Чистой домашней одежды в ванной, к сожалению, не обнаружилось, только та, в которой Баки пришел. С разочарованным вздохом, он надел белье и джинсы, поднял кофту и огорченно отбросил в сторону. Эта рванина уже не годится для носки, придется выходить так и накинуть что-то уже в гостиной. Он поднял с пола протез и, немного повозившись с застежками, закрепил на месте поперек груди. По привычке подвигал рукой в локтевом сгибе, проверяя ее работоспособность. Тяжесть металлической конструкции неприятно оттягивала шейные и плечевые мышцы, перерастая в ноющую боль, а истершаяся кожа под креплениями и ремнями назойливо зудела. Хотел бы Баки не надевать протез, как и раньше он поступал, находясь дома, будучи в одиночестве, но больше всего ему не хотелось открыто демонстрировать Земо свои увечья. Не хотел снова чувствовать себя уязвимым.       Закончив свои сборы, Баки вышел из комнаты, оставив дверь позади себя открытой. Альпина белой тенью просеменила за ним. Гельмут уже сидел за столом с какой-то книгой в руках, с заинтересованным видом пролистывая страницы, будто не замечая чужого появления. Видимо, пока Баки не было, Земо успел изучить книжные полки и выбрал что-то по душе. Барнс молча прошел к своему комоду с вещами, стараясь не привлекать внимания, хотя знал, что это невозможно. Пока он рылся в глубине ящика, чтобы найти что-то подходящее из одежды, он спиной чувствовал липкий и изучающий взгляд, а когда оделся и повернулся в сторону кухни, европеец все так же непринужденно листал печатные страницы.       Может, паранойя, — с долей разочарования в себе подумал Барнс.       — Еда немного остыла, но я не начинал без тебя. Присаживайся, пожалуйста, — надсадно прохрипел Земо, не отрываясь от книги, рукой указал на место напротив себя. Барнс же обратил внимание только на осипший голос, его взгляд в момент перешел на чужую шею. На фоне аристократически бледной кожи, покрытой россыпью темных родинок, ярко спели синяки, оставленные собственными пальцами Баки, его злобой и ненавистью. От загривка к конечностям побежали мурашки, будто от холодного сквозняка, Баки поежился и опустил глаза в пол, не в силах смотреть на Земо и следы своей несдержанности. Уверенность в том, что Земо заслужил такое обращение с собой, не ощущалась совсем. Наверняка, все можно было решить переговорами, мирной беседой. Но исход был таков, что теперь Баки чувствовал себя виноватым и должным.       Солдат тихо поблагодарил европейца и прошмыгнул к своему месту за столом. Земо все-таки отложил книгу и оба приступили к неспешной трапезе. Альпина занялась своим обедом на полу, услужливо оставленным Гельмутом немногим раньше.       Воздух в комнате стал значительно гуще с возвращением Баки, атмосфера создалась напряженная и неловкая. Тишина давила на уши и прерывалась только звоном вилок о тарелки, тихим чавканьем и стуком донышек стаканов о деревянную поверхность. То хрупкое доверие друг к другу, установившееся между ними в ванной комнате, там же и осталось, а может, и вовсе рассыпалось в прах. Сейчас каждый из сидящих за столом ощущал себя неуместным и лишним, но никто не мог позволить себе уйти, хоть путей отступления у обоих и не было вовсе. Никто из них не хотел даже мысленно возвращаться к прошедшим событиям, но они непроизвольно воспроизводились перед глазами так же отчетливо, как и вид овощного рагу в тарелках.       — Джеймс. — Травмированный голос острым ножом разрезал плотный воздух. Еда, которую Баки жевал, комом встала в горле, но не оттого, что голос, поданный Земо, был неожиданным. На этот раз это обращение, к которому солдат уже успел выработать реакцию отторжения и неприязни, вызвало новую стаю беспокойных мурашек по телу. Вспышками Баки видел и слышал воспоминания о том, как заботливо Земо звал его, пока сам Баки корчился на полу от беспомощности и боли в груди, о том, как гладил по спине и сжимал руку, оказывая поддержку и успокаивая. Барнс быстро поднял глаза, их взгляды пересеклись. Удерживать зрительный контакт было трудно обоим. — Тебе не за что винить себя.       С усилием проглотив застрявшую еду, Баки сдавленно ответил:       — Ты ни хрена обо мне не знаешь. Перестань делать вид, что ты всегда в курсе всех событий.       — Ты прав, — смиренно согласился Земо и отставил опустевшую тарелку в сторону, проводил ее глазами. На его лице отражалась усталость, но голос был сдержанным. Он снова выглядел спокойным и уравновешенным человеком. — Просто я хотел донести до тебя эту мысль.       Баки ответил коротким хмыканьем. Он не хотел спорить. Не потому, что проиграл бы в дискуссии. Скорее потому, что это было бессмысленно, и потому, что Барнс ужасно устал. Веки тяжелели с каждой секундой и хотелось поскорее сбросить с себя одежду и тяжелую металлическую руку, завернуться в одеяло на диване и крепко уснуть.       — Я могу убрать здесь, а ты можешь идти отдыхать. У тебя был… Тяжелый день. — Земо бросил взгляд на Баки, не решаясь встать из-за стола первым, хотя они оба уже расправились с едой. Создавалось ощущение, что он в большей степени спрашивает разрешения, нежели настойчиво предлагает помощь. На Баки накатило скребущее скулы раздражение оттого, что Гельмут снова читает его мысли, словно тот поселился не только в квартире Барнса, но и в его голове.       — Брось. Оставим на завтра. — Солдат первым встал со своего места, сгрузил посуду в раковину и направился в сторону дивана, показывая, что разговор закончен. Вместе с недовольством перемешалось знакомое до тошноты чувство вины. Баки умом понимал, что задолжал хотя бы благодарность, но всевозможные слова переплелись между собой в тяжелый комок и встали поперек горла, потому что он не знает, с чего начать, и стоит ли вообще что-то говорить. Противоречия и диссонансы, крутившиеся в его голове, не давали сделать окончательный выбор тактики поведения с Земо.       Баки со вздохом плюхнулся на диван и опустил голову на ладонь, упираясь локтем в собственное бедро. Земо все так же сидел за столом и внимательно изучал его поверхность, будто там было что-то важное. Наверное, он чувствовал что-то подобное и пытался, как и Баки, прийти к какому-то заключению. Через пару минут молчания, Земо снова заговорил:       — Я бы хотел извиниться перед тобой, — тон его голоса уже не был подобранным, сейчас он был искренне виноватым, может, даже раскаивающимся. Земо хотел еще что-то добавить, но Баки его перебил, уверенный в том, что его собеседник не прав:       — Тебе не за что извиняться.       — И все же…       — Пора тебе спать, Земо, — Баки поднял голову, стрельнул укоризненным взглядом из-под насупленных бровей, — день и правда был тяжелый.       — Как тебе будет удобно. — Земо, наконец, поднялся, так же поставил посуду в раковину и поспешил ретироваться из комнаты, еле заметно сгорбив плечи.       — Земо. — Выпалил на выдохе Баки, европеец в тот же момент замер на полпути в спальню, как по команде. Его напряжение отразилось в резко выпрямившейся осанке и сжатых кулаках. — На кухне, в верхнем ящике, есть мазь… От синяков. Возьми ее. Пожалуйста.       Гельмут с удивлением глянул на ссутулившуюся спину, не решаясь повернуть в обратном направлении. Он явно не рассчитывал на какую-то помощь со стороны Барнса, однако отказать в такой ситуации было бы грубо и неразумно. Тихо поблагодарив Баки, он все же поспешно вернулся, нашел мазь, перебрав пару ящиков и пошумев лежащими в них предметами, выключил свет на кухне и снова направился в сторону спальни, намереваясь воспользоваться лекарством уже в комнате. Уже подходя к коридору, уводящему его из гостиной, Земо тихо просипел в темноту, ориентировочно, в сторону Баки:       — Спасибо и… добрых снов, Джеймс. — Не дождавшись никакого ответа, которого и не было бы на самом деле, Земо быстро скрылся из виду за углом.       Добрые сны. Баки с горечью усмехнулся, медленно стягивая с себя футболку. Он не рассчитывал на ночи без сновидений уже давно, а на какие-то добрые сны и подавно. Он каждый раз знал, какие образы будут угнетать его сегодня, завтра, послезавтра, но это не значило, что он привык, и что ему не будет страшно. Эти сны всегда настолько реально ощущаемы, что только по пробуждении Баки понимает, что это была всего лишь злая игра его больного и травмированного воображения, и его на самом деле не было там.       Интересно, а преследуют ли Земо кошмары? Видит ли он тех, кого убил, и чьи жизни он разрушил? Отчасти Баки надеялся, что Земо видит.       Мужчина отстегнул протез и положил его на свое место — на пол у дивана. Очередной сумбурный день подходил к концу, осталось еще девять таких же, если прогнозы Земо были верны. Баки лег под одеяло и с наслаждением закрыл глаза, закинув руку за голову.       Может, действительно стоит обратиться к Рейнер, попросить перенести сеанс на ближайший возможный день. Потому что Баки как никогда остро ощущал свою беспомощность в невозможности принятия решений. Если раньше тяжесть выбора ограничивалась категориями консервов или выпивки, то теперь вопрос был гораздо серьезней. Но в какую же обертку завернуть эту горькую конфету правды в виде террориста-сожителя и собственных спутанных чувств по отношению к этому человеку, Баки не знал. «Друг моего друга», «прочитал в книге» или «посмотрел сериал» явно были дерьмовыми и никуда не годными вариантами. А, может, и не стоит вовсе рассказывать об этом. Может, стоит начать хотя бы с себя и своих переживаний о прошлом. Может быть, все дело в этом. Как и предполагали сама Рейнер и Сэм.       Завтра Баки позвонит доку. Возможно, давно пора уже разобраться с этой кашей, застоявшейся в его голове вонючим, гниющим комом.       

***

      Баки проснулся ранним утром с чувством острого и скребущего когтями в мозгах дискомфорта, будто что-то было не на своем месте. Он лениво разлепил глаза, бегло осмотрел комнату мутным ото сна взглядом. Не заметив никаких внешних изменений в помещении, он перевел взгляд на Альпину, вес которой Баки ощущал животом. Она мирно спала, свернувшись на покрывале. Баки медленно протянул руку, чтобы осторожно придвинуть кошку ближе к себе и погладить ее. Это всегда успокаивало его и помогало привести мысли в порядок. Кошка на вынужденное пробуждение отозвалась недовольным коротким мурчанием, но сопротивляться не стала, только ближе прильнула к теплой руке хозяина и снова заснула.       Что же было не так? Баки вновь прикрыл глаза и нахмурился, сосредотачиваясь на ощущениях. Он не слышал никаких посторонних звуков, которые могли бы его разбудить. В квартире было тихо и, кажется, Земо даже еще не проснулся. С улицы ничего не было слышно, за стенами соседей тоже. Он просто… проснулся. Вот, что было не в порядке.       Он проснулся. Сам. И, кажется, даже выспался.       И его сны изменились.       Их трудно было назвать спокойными, тем более, добрыми, ведь знакомые силуэты все еще бродили по непроглядной темноте, что-то неразборчиво нашептывая на уши. Но они не выстраивали выученные наизусть сюжеты, они просто мелькали тут и там, напоминая о своем неизменном присутствии. Прошлое точно не отпустило его, но оно почему-то отошло на задний план, дав Баки тем самым короткую, но такую желанную, передышку от непрекращающихся ночных кошмаров. Это была одна из самых спокойных ночей в его жизни за последнее время.       Неудивительно, что это заставило его почувствовать себя неправильно и не на своем месте. Ведь он привык просыпаться в ужасе и в холодном поту, но сегодня он проснулся сам оттого, что поспал вдоволь. Неужели это связано с тем, что вчера он дал выход своим эмоциям? Рейнер что-то говорила о том, что сдерживаться и копить в себе волнения и переживания плохо, и что нужно давать им волю иногда. Может, дело и правда было в этом? Надо позвонить ей.       Баки попытался нащупать телефон на прикроватном столике, но ничего не обнаружил. С досадой он вспомнил, что мобильный остался в кармане куртки. Баки бросил быстрый взгляд в сторону настенных часов, висевших над телевизором. Шесть утра. Звонить кому-то еще слишком рано. Но он не хотел спать, напротив, он чувствовал странный прилив сил и энергии, выразительно контрастирующих со вчерашним ощущением опустошенности. Значит, лучше поддаться этому рвению и чем-то занять руки. Барнс поймал себя на мысли, что давно не ходил на пробежку. И вообще ничем давно не занимался. Забросил упражнения, книги читал редко, и то только перечитывал любимые. Он даже не смотрел фильмы по телевизору, потому что иногда они вызывали у него болезненные воспоминания и дрожь по всему телу от нежданного прилива адреналина. Поэтому он больше не включал телевизор.       Когда Баки только вернулся в эту квартиру, каждое утро он посвящал холодному душу, чтобы отогнать видения, а потом занимал свое тело физическими нагрузками, типа бега или отжиманий, относя это больше к привычке, сформированной на службе, чем к нужде справиться со страхом и паникой, и тем более, он не задумывался о том, чтобы держать свое тело в форме. Но со временем он и это забросил, не находя в себе сил даже подняться с пола. Он мог часами лежать на нем, покрытым тонкой простыней, глядя в потолок и прокручивая в голове все, что видел в кошмаре. Раз за разом это доводило его до головных болей и нередко до тошноты. А потом Барнс дошел и до того, что начал топить эмоции в алкогольном омуте, в надежде, что это поможет забыться, избавиться от прошлого, преследовавшего его так плотно, будто он и не уходил никогда с войны. Баки повезло, что в один из подобных дней Сэм пришел к нему на помощь, официально назначенный его «опекуном» и наставником, и на корню срубил зачинавшийся алкоголизм.       Но что сейчас послужило таким изменениям, Баки не понимал до конца. Да и, честно говоря, уже собирался оставить этот вопрос только на совесть Рейнер. Он уже четко для себя осознал, и давно, что ничего не понимает в психологии и своей проблеме тоже.       Желание насладиться необычным пробуждением было слабее бьющего через край энтузиазма пробежаться по еще пустым холодным улицам, поэтому Баки пришлось подняться со своего спального места, осторожно переложив кошку на нагретую собственным телом подушку. Барнс с наслаждением потянулся, ощущая пробуждение мышц и разгонявшуюся в них кровь, и посмотрел в сторону своего комода. Он понадеялся, что он не переложил свою спортивную одежду в спальный шкаф за ненадобностью, как и все остальное барахло, которое он не использовал или не хотел видеть. Пришлось немного повозиться в немногочисленной куче вещей, которые точно не были рассортированы и сложены по стопкам, но искомое Баки все-таки нашел. Чистая футболка, носки да спортивные штаны. Теплую толстовку с капюшоном он нашел на спинке кресла, поскольку не так давно надевал ее куда-то.       Баки посмотрел на протез, лежавший на полу, задумался о том, насколько будет удобно с ним бегать. Конечно, ни хрена не удобно. Эта тяжелая железяка и так достаточно потянула ему мышцы шеи, отдаваясь неприятными микроспазмами, так что на этот раз придется оставить его здесь. Барнс надеялся, что он вернется до того, как Земо проснется, потому что сейчас он хотел сделать свое личное утреннее время наиболее комфортным для себя. Баки быстро переоделся и пошел в коридор, чтобы обуться. Беговые кроссовки он нашел сразу, ибо выбор был невелик: всего три пары обуви, и те истертые почти до дыр. Затянув липучки так, чтобы кроссовки плотно обхватывали ступни, Баки поднялся и протоптался по полу. Удобно.       Взяв ключи в руку, он вышел из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь и заперев ее снаружи. Проверил по привычке, точно ли она закрыта, дернув пару раз дверной ручкой.       Когда Баки вышел на улицу, его обдало свежим осенним ветром, отчего в носу засвербело. Сразу захотелось чихнуть, да закутаться поплотнее в кофту, но Барнс только накинул капюшон на голову да потуже затянул шнурки. Наметив примерный маршрут, он легкой трусцой двинулся по нему. Ему хотелось пробежать мимо знакомого ларька, потом добежать до сквера с озером, где часто водились утки и голуби. Он жаждал ощутить прохладу воздуха около воды, в тени деревьев под мрачным, затянутым серыми облаками, небом.       Подобный энтузиазм вызывал у Баки тревогу, перемешанную со странным воодушевлением и уверенностью в том, что что-то в его жизни поменялось. Однако, чем больше он увеличивал темп, тем легче становилось в его голове. Он будто позабыл о том, что вчера чуть не убил Земо, что сам чуть не подох от удушья на полу в гостиной, о том, что рыдал на руках у неизвестного ему мужчины, который так заботливо готовит завтраки и обеды. О том, что хочет сходить к психотерапевту за советом и помощью. Сейчас он ощущал только твердый монолит асфальта под ногами, бьющие по лицу порывы промозглого ветра и необычайную силу в мышцах по всему телу. Его разум очищался от мрачных мыслей, будто их смывало родниковой водой, впервые его не преследовали кошмарные образы после пробуждения столь долго, ведь сейчас он о них даже не вспоминал. Он видел перед собой дорогу и просто двигался по ней, будто не было на ней никаких развилок, и не нужно было делать никаких выборов, никуда сворачивать, нужно было просто бежать вперед. Баки был в восторге.       Тем не менее, несмотря на свое воодушевление, Баки выбрал не такой долгий маршрут, чтобы не переусердствовать и не валяться потом день, а то и два, с больными ногами. Ведь он давно не давал себе никаких физических нагрузок, даже сейчас его дыхание сбилось достаточно, чтобы постепенно сойти на шаг и возвращаться в сторону дома. Горло саднило от частых вдохов и холодного воздуха, щеки покраснели и Баки отчетливо ощущал пульсирующий приток крови к каждой части своего тела, от ушей до кончиков пальцев. Барнс находил в этом только удовольствие. Он подумал, что нужно заниматься утренними пробежками, а может, вечерними тоже, почаще, и добавить их в свой несуществующий график ежедневных дел.       Запыхавшийся и разгоряченный, спустя час, Баки вернулся на место, с которого начал свой забег. Поднялся в подъезд своего дома, легко пробежался напоследок по лестничным пролетам до своей квартиры. Нащупав ключи в кармане штанов, он прислонился к двери и не с первого раза попал в замочную скважину. В квартире его встретила неприятная затхлость и духота помещения, которую раньше он не так остро замечал.       Прежде чем Баки успел сбросить кроссовки, он услышал шевеление в спальне, а потом и самого жителя комнаты. Земо быстро, но при этом почти бесшумно, вышел из спальни, держа пистолет в левой руке, в любой момент готовый поднять его и пристрелить кого лишнего. Обязательно учитывая пушку, его образ уже можно считать стандартным для утра — оголенный торс и явно наспех надетые штаны. То ли из-за того, что Баки вчера почувствовал что-то более глубинное к Земо, то ли из-за того, что он сейчас вернулся с освежающей пробежки, мужчина позволил себе более внимательно рассмотреть Гельмута. Все его тело было покрыто созвездиями родинок, тут и там сияющих темными пятнышками. Сам по себе Земо был крепко сложен, мышечная масса легко читалась под мягкой на вид кожей. Отметины от пальцев на шее, оставленные Баки вчера, немного потускнели, но все еще ярко выделялись. Видимо, из-за мази синяки начали проходить. Лицо у Земо было снова заспанное и немного опухшее, глаза еще не продрались, но взгляд был суровый, удивленный и напуганный одновременно.       — Ты каждый раз меня с пушкой будешь по утрам встречать? — Вопросительно изогнув брови, Баки отвернулся, мысленно поймав себя на том, что слишком долго пялился. Не его это дело — чужое тело. Уж кому, как не ему, об этом знать.       — Да, ты прав, — все еще хрипло, из-за сна или травмы, ответил Земо, заметно расслабляясь всем телом, его плечи расправились, и он вздохнул с облегчением, — просто, знаешь… Меры предосторожности. — Он указал кивком на пистолет и положил его на ближайшую поверхность в спальне. — Ты куда-то ходил?       — Вышел на пробежку, — Баки все же скинул обувь с ног, повел плечами, и прошел вглубь квартиры. Альпина назойливо терлась о ноги, требуя завтрак и что-нибудь нежное вдобавок вроде поглаживаний по голове или спине. Баки взглянул на часы, направляясь в сторону кухни, чтобы покормить кошку. Семь утра. Подождать еще пару часов и, наверное, можно звонить доку.       — Завтрак? — будничным тоном спросил Земо, выглядывая из-за угла и деловито скрещивая руки на груди.       — Снова на тебе, — кивнул Барнс и открыл холодильник. Нашел консервы, завалявшиеся в глубине, выбрал первую попавшуюся и постарался открыть. Получилось не так легко, как если бы у него было две руки, но он все же справился. — Буду благодарен. Я пока схожу в душ.       — А ты быстро привыкаешь к переменам, Джеймс, — в голосе Земо была не то усмешка, не то укор, Баки не разобрал, вопросительно покосился на соседа. Тот только неопределенно пожал плечами и развернулся, чтобы скрыться в своей комнате. — Я пока тоже приведу себя в порядок. Кстати, — он остановился, — хотел бы нарушить свое обещание. Я говорил, что одолжу у тебя телефон только на один звонок, но мне потребуется еще один.       — Планы меняются? — недовольно фыркнул Баки и вывалил половину банки с, кажется, индейкой, в миску Альпины.       — Можно и так сказать. Позволишь?       — Может, тебе еще и телефон купить? — больше с издевкой спросил Барнс, но Земо, на удивление, отреагировал достаточно серьезно.       — Я бы не посмел о таком просить, но это было бы удобно, — задумчиво ответил тот.       — Катись ты к черту.       — Так можно?       — Я подумаю об этом.       На том и разошлись. Земо был в полной мере удовлетворен ответом, Баки же понимал, что у него в этой ситуации не то, чтобы был выбор. Если Земо поскорее уедет отсюда, будет только лучше. Хотя завтраки по утрам Баки, наверное, нравились. Честно признаться, он давно не ел с такой частой периодичностью, как за последние пару дней. Еще и вкусно, ведь обычно он обходился разогреваемой пищей или той же тушенкой с крупой или макаронами, не особо заморачиваясь со специями и тем более овощным гарниром. Одним словом, разнообразие в еде его не волновало.       Оставив кошку расправляться с мясом, Баки, прихватив протез и свежую одежду из ящика, направился в ванную. Там он принял быстрый душ, только для того, чтоб успокоить мышцы и смыть с себя налипший пот. Вставши после перед зеркалом, он решил почистить зубы.       Земо, кстати, так и ходил со своей бородой, отвлеченно подумал Барнс, глядя на собственную отрастающую щетину. Не сказать, что выглядел Земо плохо, но, может, он тоже хотел бы привести себя в порядок по-настоящему? Баки представлялось, что борода — это не совсем его стиль. Скорее гладко выбритое лицо и ровно уложенные от пробора волосы ему подошли бы больше. Барнс заглянул в тумбочку под раковиной и нашел запечатанную бритву. Положил ее на бортик раковины, надеясь только, что Земо ее заметит и воспользуется ей, не поливая при этом Баки ручьем извинений и благодарностей.       Закончив умывание и прочие туалетные дела, Баки вышел из ванной комнаты под манящий запах завтрака. Похоже было на жареный хлеб, остальное он не разобрал.       — А ты оперативно. Тоже приспособился к новым условиям? — Баки, проходя за свое обычное место за столом, с прищуром покосился на Земо, уже одетого и стоящего за плитой.       — Приходится, — пожал плечами тот и легко улыбнулся. Баки этого не видел, поскольку Земо был повернут к нему спиной.       Завтракали они в привычной тишине, но она уже не была такой гнетущей, как это было вчера. Конечно, это трудно было назвать утренней идиллией, но что-то точно изменилось. То ли Баки был уже не таким хмурым, как обычно, то ли Земо не был таким напряженным и вымотанным, в сравнении с прошедшими днями. Может, все вместе, но дышалось ощутимо легче, и еда не застревала в горле, и каждый наслаждался вкусными тостами в сочетании со сладким чаем.       После завтрака Земо обратил внимание на часы на стене, и перевел взгляд обратно на Баки.       — Так что насчет телефона? — Пусть он и задал вопрос, но как вопрос это не звучало от слова совсем. Утверждение, просьба, но не вопрос.       — В кармане куртки, висит в коридоре. Есть ли смысл спрашивать, зачем он тебе?       — Конечно. Я просто хотел внести несколько изменений в организационные моменты своего отъезда. Это не займет много времени. Спасибо.       Земо плавно поднялся, оставив грязную посуду на столе. Наверняка, снова возьмется мыть ее. Ведь со вчерашней он успел расправиться перед приготовлением еды, судя по пустующей раковине. Он быстро нашел мобильный и набрал заученный номер.       Баки с толикой нетерпения вслушивался в тишину, надеясь послушать незнакомую речь. Она не заставила себя долго ждать, Земо начал разговор первым, снова будто за что-то извиняясь, судя по его интонации. Баки почувствовал эффект дежавю, и прислушался более внимательно, в попытке уловить отличия от вчерашнего разговора. Отличия были. Земо говорил больше, чем слушал. Будто бы просил о чем-то, аргументировал. Его не перебивали. Потом он помолчал немного, внимая собеседнику, после снова благодарные ноты и сброс звонка. Земо поспешно вернулся на кухню, сел за свое место и облегченно вздохнул.       — Отбываешь уже завтра, надеюсь? — Баки допивал свой чай, смотрел Земо в глаза исподлобья.       — Нет, в графике никаких изменений. — С полуулыбкой, Земо сунул мобильный в карман домашних штанов, тоже взялся свободной рукой за чашку с чаем.       — Ясно. Жаль, — не то, что Баки и правда сожалел. Неприязнь к Земо у него никуда не пропала, избавиться от опасного преступника хотелось поскорее, но Баки уже не был уверен, что сможет набрать номер с визитки и сдать террориста. Проще было плыть по течению событий и не мешать, просто ждать, пока европеец уедет. И все вернется на круги своя. — На каком языке ты разговариваешь?       — Чешский. Красивый язык, правда?       — Нет. Телефон вернешь? — Барнс в нетерпении перевел взгляд на часы. Восемь утра. Наверняка обычно загруженный работой психолог уже на ногах.       — Он тебе срочно нужен? — Земо наигранно удивился, обманчиво расслабленно откидываясь на спинку стула. Он внимательно наблюдал за реакцией Баки. Тот в момент нахмурился, подозревая неладное, колкое раздражение пронеслось от затылка по всему телу, заставляя кулак сжаться и плечи напрячься.       — Ты шутишь?       — Вовсе нет.       — Отдай, — Баки угрожающе стрельнул глазами, наклоняясь корпусом над столом, чтобы быть чуть ближе к Земо. Глаза Гельмута смеялись, но мимика лица его не выдавала, держалась собрано и спокойно. Как обычно.       — А ты забери. — Гельмут встал, достал телефон и подкинул его в воздух, чтобы тут же поймать. Он дразнился. Играл. Какие правила у этой игры? Чего он добивается? Баки разозлился и поднялся. Неважно, чего добивался этот зазнавшийся европеец, Барнс не хотел играть в эти игры.       — Что за детский сад ты устраиваешь?       — Разве?       — В любом случае, ты ниже ростом. Ты проиграешь, — скептично заметил Баки и сунул ладонь в карман, выражая незаинтересованность, хотя на самом деле у него рука чесалась дотянуться до мобильного, чтобы утереть нос этому придурку, но он понимал, что этого от него и добиваются. Какого хрена.       — Зато у тебя всего одна рука, — Гельмут задрал подбородок, изображая высокомерие. Он не был оскорблен, он проверял Баки на стойкость. И, разумеется, реакция не заставила себя долго ждать, потому что Земо знал, на что нужно давить.       Баки молниеносно сорвался с места, пытаясь дотянуться до чужой руки, сжимающей телефон, но Земо оказался проворнее и быстро уклонился в сторону, поднял сжатую ладонь над головой.       — Это было близко, — издевательски протянул он, только сильнее раззадоривая соперника к своему удовольствию.       Баки быстро сменил траекторию, предпринял еще одну попытку дотянуться до чужой руки, но Земо среагировал быстрее, отскакивая в сторону. Здесь нужна другая тактика. Баки, полсекунды поразмыслив, перехватил чужое предплечье, но Земо перебросил мобильный в другую ладонь. Барнс тихо зарычал, чем вызвал у Земо короткий смешок. Противник оттолкнул солдата в сторону и сделал пару шагов в сторону.       Попробовать сбить с ног. Перехватить руки. Заломить ноги.       Баки узнал в своих мыслях азарт, которого давно уже не чувствовал, но не стал придавать этому открытию много значения. Подпружинив на носках, он метнулся к европейцу, сделал обманный маневр по перехвату телефона, Земо сделал еще шаг в сторону, что оказалось предсказуемым, и Баки не преминул воспользоваться этой возможностью. Быстро поставив подножку и схватив Гельмута за грудки, он повалил соперника на пол. Расчет на чужую реакцию сыграл свою роль, безопасность собственной спины и затылка оказались важнее, и Земо пришлось сгруппироваться и опереться на локти позади себя, чтобы смягчить падение. Барнс же потерял равновесие из-за того, что держался за чужую одежду, и повалился на мужчину сверху, уперев живую и механическую руки подле чужих. Они оказались лицом к лицу, нос к носу. Баки сдул прядь волос, назойливо щекочущую нос, и встретился с чужими глазами. Темный теплый шоколад, разлившийся по чужой радужке, будто искрился и пылал, выдавая веселье. Солдат прерывисто втянул воздух через нос в попытке выровнять ранее сбившееся дыхание.       — Полегчало? — Тихо спросил Земо, облизывая пересохшие губы. Взгляд Барнса быстро переместился на них и обратно, к глазам. Их дыхание перемешалось и словно наэлектризовало воздух между ними. Чужой взгляд тоже не задерживался на одном месте, он метался по лицу Баки, изучая его, запоминая каждый маленький шрам, форму губ и иногда проваливаясь в туманности голубых глаз.       — О чем ты? — Так же тихо переспросил Баки и нервно сглотнул. Он нащупал телефон рядом с чужой ладонью и забрал его, — я победил. Придурок, — Он поспешно отпрянул от чужого тела, поднялся и уже вопросительно взирал на соперника, ожидая ответа на заданный вопрос.       — Дружеский спарринг. Мне показалось, что во время драки ты мыслишь куда более трезво. А ты выглядел озадаченным сегодня. Решил тебе помочь. — Земо хитро улыбнулся, как у него обычно и получалось, поднимая руки в знакомом защитном жесте.       Лисица.       — Иди к черту. — Баки пытался огрызнуться со злобой, но вышло у него не очень натурально. Стараясь не заострять на этом внимания, он отошел вглубь кухни, на его взгляд, чересчур быстро, открыто демонстрируя тем самым свое смущение и сконфуженность.       Барнс нашел в телефонной книге номер психотерапевта и нажал на «вызов». Он не переживал, что Земо услышит разговор, потому что его мысли были заняты совсем другим: он мысленно материл идиота чешского происхождения, ни с того ни с сего решившего поиграть в детсад.       — Джеймс? — ответил женский удивленный голос на другом конце линии, и Баки вздрогнул от неожиданности, увлекшись слишком откровенными оскорблениями.       — Док… Доктор Рейнер, — прокашлялся Барнс и повел плечами в нервном жесте, — надеюсь, не слишком рано для звонка?       — Не скажу, что время подходящее, но ничего критичного. Вы… Чего-то хотели?       — Если честно, да, — Баки обернулся в сторону гостиной, где на полу должен был находиться распластанный Земо, но его там не оказалось. Его вообще не было в комнате. Дверь в ванную была закрыта, так что, видимо, он переместился туда. — Я бы хотел попросить Вас, вернее, спросить, можно ли… Эм… Перенести сеанс на ближайший день недели?       — Конечно, сейчас посмотрю, — на другом конце провода послышалась возня, после шуршание страниц. Баки предположил, что Рейнер проверяет записи на прием и сверяется со своим рабочим графиком. Попутно Рейнер спросила: — Джеймс, у Вас все в порядке? Это первый звонок от Вас за все время нашего общения.       — Да, просто… Я хотел бы обсудить кое-что. — Баки больше запереживал. Вдруг, когда он придет на сеанс, он передумает, и зря потратит свое и чужое время. Они уже давно встречаются в отвратительно белоснежном кабинете терапевта, но плодов никаких это не приносило. Так может, ничего и не изменится, если Баки попытается открыть свою душу, рассказать, что с ним происходит, и что его гложет все это и последнее время? Если найдет в себе смелость.       — Хорошо. Я вижу, что могу перенести Вас на… Послезавтра. В два часа дня. Вам будет удобно?       — Отлично. Да. Просто прекрасно.       — Тогда я буду ждать Вас. Хотите что-то обсудить прямо сейчас, Джеймс? — Рейнер говорила терпеливым и учтивым голосом, не создавая впечатления, что Баки позвонил невовремя. И, наверняка, она и правда была бы готова пожертвовать своим временем сейчас.       — Нет, лучше оставим на послезавтра. Спасибо… Я извиняюсь за столь… Неожиданный и ранний звонок.       — Все в порядке. Доброго дня, Джеймс.       Баки скомкано попрощался и сбросил вызов. Пути назад уже нет. Его пальцы немного подрагивали. Создавалось ощущение, что сейчас он сделал что-то необычное и снова это пугающее чувство, будто что-то изменилось. По какой причине у него такой прилив сил сегодня? Барнс нахмурился. Панические атаки случались у него и раньше, и намного чаще. Он справлялся с ними своими силами, это было долго, тяжело и почти невыносимо больно, но это никогда не заканчивалось спокойным сном и энергичным утром. Неужели, дело в Земо?       — Конечно, нет, — выплюнул Баки и убрал мобильный в карман. Разумеется, дело не в нем. Просто Баки сам решил, что пора что-то менять.       Осталось только подождать пару дней, и он найдет ответы на свои вопросы. Баки надеялся на это.