Под осколками

      Тело и разум Баки начал обволакивать плотный туман – он засыпал. Краем еще ясного сознания он радовался, что, наконец, сможет передохнуть. И он отдался сладкой неге, проваливаясь в заветную темноту. Тьма, нежно ласкавшая его со всех сторон, постепенно начала сменяться смутно знакомыми образами и картинками. Непроглядная чернота трансформировалась в маленькую комнату, похожую на подвальное помещение. А воняло здесь именно как в подвале – сыростью, плесенью и песком. Баки, как в замедленной съемке, осмотрелся.       На окнах под потолком сквозь толстые решетки, вживленные в бетон, еле-еле просвечивал свет. Повсюду по полу тянулись длинные цепи, они вились дикими змеями по всей поверхности, и Баки отчетливо улавливал их звон. Будто через вату, но он слышал, с каждым своим движением и поворотом головы. Конечно, это ведь он был в цепях. Они были везде: на его руках, ногах, на шее, он был опутан ими, словно паутиной. Не пошевелиться. Он в ловушке. Баки пытался выдавить из себя хоть один вразумительный звук, легкие будто были заполнены водой, вязкой и склизкой. Она не давала и шанса вздохнуть, прокашляться и закричать во все горло.       Баки почувствовал руку на плече. За ним пришли, его спасут и он останется в живых. Собрав все силы, которые у него остались, он повернулся и наткнулся на такие родные зелено-голубые глаза. Они сияли прямо перед ним, но смотрели сквозь, будто и не замечали Барнса. Он не понимал, почему? Чужая рука плавно переместилась к горлу. Цепь лязгнула и стянула шею до хруста позвонков. Почему? Чем он заслужил?       – Это ты виноват, – хриплый, булькающий шепот над ухом. Баки не мог отвести взгляда со знакомых глаз, пытался увидеть в них хоть каплю эмоций, жизни, привычных веселых искорок, но безуспешно. Он словно смотрел в стеклянные шарики. Вдалеке ощущались вибрации, как от землетрясения, но ни он, ни тень даже не шевельнулись. Баки – в виду своего пленения, а тень крепко удерживала его на месте. Тряска усиливалась, ощущалась все ближе и громче. Баки сообразил, что это не землетрясение. Это взрывы. Они везде, над ними, под ними и повсюду вокруг их двоих. Еще немного и они точно погибнут. Дребезжащий грохот раздавался уже за пределами бетонных стен, совсем близко. Баки зажмурился.       И проснулся. Резко, на вдохе, раскрыл глаза и не понял поначалу, где находится. Он дома. На диване. Но вибрации не пропали, назойливый звук еще отчетливо стоял в ушах. Солдат, все еще немного дезориентированный в пространстве, бегло осмотрелся в поисках источника шума. Мобильный.       Он принял сидячее положение, потирая закрытые глаза сильным вжатием пальцев руки, отгоняя страшные видения. Немного осадил сбившееся дыхание, утер пот со лба и потянулся за телефоном. Не глядя ответил на звонок.       – Да? – голос был сиплым ото сна. Баки так и остался сидеть, не разомкнув глаз. По мозгу будто возило наждачной бумагой. Прогнал пару раз вязкую слюну между зубов. В рот словно кошки насрали.       – Баки! Черт возьми, думал, ты уже не ответишь! – на линии был Сэм Уилсон, его вечно беспокойный и на удивление заботливый товарищ. Судя по интонации, он собирался ругаться, но передумал. – У тебя все хорошо? Звучишь немного… болезненно.       – Да, я в норме, – Барнс откровенно лгал, – проснулся только что. Чего тебе нужно в такую рань?       – Я жду исполнения твоих обещаний, друг. И сейчас уже десять утра! Мы сегодня снова собираемся, а ты пропустил уже две встречи. Мы же с тобой договаривались, – разочарованно протянул собеседник. Уровню эмпатии Уилсона и его терпению Баки мог только завидовать. Сэм помог ему встать на ноги тогда, по возвращении, за что Барнс был искренне благодарен до сих пор. Иначе, кто знает, где бы он оказался и в каком состоянии. Сейчас он был лучшей версией себя только благодаря Сэму.       – Да, я помню. – Баки грызла вина. Честно говоря, он не собирался никуда приходить и в этот раз. Даже несмотря на старания Сэма ему не становилось лучше от обсуждений своих проблем с чужими людьми. Индивидуальный подход Уилсона в виде личных встреч и посиделок в какой-нибудь забегаловке немного помогал, но вот групповые сборища не имели никакого эффекта ни тогда, ни сейчас. Солдат надеялся, что Сэм это видит и понимает, что тот просто беспокоится за Баки и потому хочет повидаться с ним. Вместе с тем, он не смел рассчитывать на такую роскошь. – У меня были другие планы на сегодня.       – Знаю я твои планы! – Сэм не злился, но осуждение в его словах было слышно более, чем отчетливо. – Если ты сегодня не придешь, то я сам приду к тебе и мы это еще раз обсудим!       У Баки пробежали мурашки по всему телу от страха. Как бы он ни хотел забыть события вчерашнего вечера, это было невозможно. Они были реальны и давали свой отклик даже в его кошмарах. Если Сэм придет лично, то их общий с преступником секрет будет раскрыт, и Баки точно отправится в тюрьму, никакие оправдания и объяснения не спасут его от этого. Даже если в этой ситуации он является заложником и закон будет на его стороне, то он не уверен, что Сэм после этого визита останется в живых.       Со стороны коридора скрипнула половица, Барнс рефлекторно повернулся к источнику шума. Там стоял Земо. В одних домашних штанах, с заспанным, но серьезным лицом, он держал пистолет направленным на Баки. Наверняка он услышал и телефонный звонок, и как Баки начал разговор. И, конечно же, он все проконтролирует, каждое слово. Черт бы его побрал.       – Алло, Баки! Ты слышишь меня?       – Слышу. – Барнс с трудом сглотнул ком в горле. Неотрывно смотрел в темные глаза Земо. Его била дрожь, рука подрагивала, и ладонь снова вспотела. – Хорошо, я понял. Я приду. Напомни, во сколько?       – Через полтора часа. Если не увижу тебя, то обещаю, что тебе не понравится с каким настроением я приеду! – В ответ на это Баки только угрюмо хмыкнул и сбросил вызов. Он знал, что Сэм не обидится на это, а сил объясняться у него не было. Баки боялся выдать свой страх как перед Уилсоном, так и перед соседом.       Повисла тяжелая, густая тишина. Она липла к легким изнутри и мешала нормально дышать. Баки поежился, отгоняя напряжение, и движение травмированным плечом напомнило ему о том, что он полностью обнажен перед противником. Сейчас он открыто демонстрирует свою главную слабость. Баки тут же стушевался, натянул одеяло на левую сторону, чтобы скрыть постыдный участок тела. Дрожь в теле все не унималась.       – Зря беспокоишься, – отвернувшись, процедил сквозь плотно сомкнутые зубы.       – Я… – Земо опустил пистолет, замялся. Ему было неловко, но вместе с тем, он будто свободнее задышал и расслабился. – Прошу прощения. Я должен был убедиться, что наш с тобой договор в силе.       Они замолчали. Земо, наверное, пытался подобрать верные слова и найти способ разрядить обстановку. Баки молился, чтобы гребаный европеец свалил обратно в свою комнату. А лучше – обратно в тюрьму.       Решив начать с очевидного, Земо сказал:       – Думаю, нам обоим стоит привести себя в порядок. Я вернусь через десять минут. Завтрак? – Нерешительно предложил он.       – Откажусь.       Гельмут только молча кивнул и ушел обратно в спальню. Баки сразу стало ощутимо легче. Он подтянул колени к груди и положил на них голову. Только сейчас понял, что спал в джинсах. Непрекращающийся, нарастающий недосып сказывался на нем с каждым днем все отчетливее. Голова трещала, он устал. Перед глазами снова начали мелькать недавно помутневшие образы: комната, цепи, голубые глаза. Кажется, его сейчас вырвет. Барнс спустил ноги на ковер, оперся о жесткую спинку дивана, в попытках отогнать наваждение. Он ждал, прикрыв лицо рукой, пока тошнота отступит и дыхание выровняется.       Спустя пару минут он все же собрался с силами и встал. Наспех надел футболку, не заботясь о том, правильно ли она сидит. Схватил протез с пола и пошел в сторону ванной комнаты. Соседняя дверь открыта, как он и просил. Что ж, Земо хотя бы согласен жить по его правилам. Неужели все террористы такие честные? Конечно, нет. Но этот человек – странный, и он вызывал диссонансы, заставлявшие мозги скрипеть. Говорит как выходец из аристократичной европейской семьи, имеет манеры и более или менее соблюдает чужие личные границы.       Баки представлял себе злодеев и преступников по-другому. Они не заботятся о других людях, не готовят ужины и не предлагают завтраки. Даже если секунду назад держали тебя на мушке, готовые пристрелить. Они не ведут переговоров и не идут на сделки, они просто грабят, убивают, разрушают все, что захотят. Земо как будто не подходил по всем параметрам. Подобные мысли вызывали приступы тупого раздражения. Я не должен оправдывать и пытаться понять убийцу. Но ты же тоже убийца, Баки. Ты тоже убивал. Баки не отрицал. Он был на войне, он пытал и убил многих. Он знал, что это было дело правое, ведь он служил своей стране. Барнс потерял достаточно товарищей из-за врагов, которые точно так же, как и он, убивали ради защиты интересов родной страны. Только по возвращении домой он понял, что на поле боя есть только люди, с единственным отличием в виде их формы и нашитых на нее флагов. Но понял Баки это слишком поздно, и руки его по локоть в крови до сих пор. Ох, черт. Забыл. Рука.       Может, и Земо из таких же? Нет. На войне правило только одно – ты играешь за своих. А здесь он за кого? За самого себя, разве что. Он преступник, и разрушил большое количество жизней невинных людей. Баки с отчаянием подумал, что слышал слишком много из репортажа, транслируемого в потрепанном телевизоре в магазине. Это другое. Его осудили, он поступил противозаконно. Он убийца. Я был просто солдатом. Голова загудела с удвоенной силой, Барнсу захотелось наплевать на Сэма, наплевать на Земо, на Альпину и на себя. Он хотел спрятаться в трещине в полу и не думать ни о чем. Не вспоминать, что было. У него нет желания принимать ничью сторону. Он мечтал, чтобы все закончилось.       Баки проскользнул в ванную, закрыл за собой дверь на замок. Осторожно положил протез на стиральную машину и повернулся к зеркалу над раковиной. Выглядит он, как и чувствует себя, ужасно. Волосы, отросшие до плеч, были сильно спутаны, жесткая щетина давно превратилась в неухоженную бороду. Черты его лица заострились в связи с потерей веса, мешки под глазами, образовавшиеся от нехватки здорового сна, контрастно выделялись на фоне бледной кожи. На скуле отчетливо рисовался синяк, любезно оставленный ему Гельмутом вчера. Сэму это точно не понравится, и он снова будет беспокоиться. Так что все, чем Барнс может хоть как-то сгладить ситуацию – вымыться, расчесаться да побриться.       Он скинул с себя футболку, на этот раз игнорируя свое отражение в зеркале, стянул джинсы и белье. Шагнул в ванную, рывком задернул шторку, пожелтевшую от воды, и включил воду. Сначала его обожгла ледяная вода, все тело тут же покрылось мурашками, Баки прерывисто втянул воздух сквозь зубы. Сразу после температура выровнялась, и он подставил лицо под приятные теплые струи. Шум воды заглушал и выталкивал собой мысли, которые терзали Барнса еще со вчерашнего вечера и забивали все извилины в его мозгу, подобно тромбам в кровеносных сосудах. Ему нужно трезвое, чистое сознание, он не должен облажаться ни сегодня, ни в последующие дни, пока не сдаст этого чертового преступника властям.       Только после того, как его разум прояснился, он помылся и вышел из ванны. Зеркало успело запотеть от пара, Баки провел по нему ладонью, открывая себе обзор на собственное лицо. Вода, к сожалению, целебными свойствами не обладала, но он уже выглядел пободрее.       Самое сложное было – расчесаться. Давно уже пора сходить к парикмахеру, волосы мешали, а убрать их в хвост или косу самостоятельно не представлялось возможным. Потом Баки побрился, это заняло чуть больше времени, но теперь он точно выглядит как нормальный человек. Он надеялся, что Сэм не будет задавать лишних вопросов и поверит, что с Баки все в порядке.       Баки понимал, что надеется зря.       Перед тем, как одеться, он отработанным движением закрепил протез на силиконовой подкладке поперек грудной клетки, подвигал механической рукой. Держится крепко. Только с ноской искусственной руки Баки ощущал себя более полноценным. Это помогало почувствовать себя более уверенно, а именно так нужно было взаимодействовать с Земо. Чтобы он смог выдержать чужие проницательные взгляды и аккуратно спаянные реплики.       Вышел Баки на кухню примерно через тридцать минут, отсчитывая с их с Гельмутом расставания в гостиной. В помещении пахло яичницей и кофе, желудок на эти приятные запахи отозвался болезненным спазмом и громко заурчал. Барнс давно уже не ел, кажется, со вчерашнего утра. Он уже пожалел, что отказался от завтрака. Сам Земо стоял у плиты, уже одетый в выделенный ему ранее свитер, и как раз раскладывал еду по тарелкам. Он услышал шаги, повернулся в сторону Барнса и замер на секунду. В его взгляде читалось удивление и интерес, но позволил он это заметить только на одну секунду. Он отвернулся обратно и спокойно сказал:       – Я решил, что ты передумаешь, и сделал порцию для тебя тоже. В том числе и кофе.       Очередная волна глухого негодования накрыла Барнса, отразившись на его лице. Этот аристократичный ублюдок читает его, как открытую книгу, предугадывает его действия и желания. Но даже несмотря на свою гордость, отказаться во второй раз Баки не смог. Желудок болел, скручивался узлами от голода. Вчерашний ужин в виде виски и таблеток ему точно не понравился. Баки размял кулак живой руки и тихо подошел к обеденному столу, с шумом отодвинул стул и сел. Альпина, успевшая соскучиться по своему хозяину, запрыгнула к нему на колени и потерлась лбом о его грудь. Одобрительно мяукнула, почувствовав заботливое поглаживание.       – Я взял на себя смелость покормить твою кошку. Но она явно не в восторге от того, что это был я. – Земо снова повернулся, чтобы поставить тарелку с горячей едой и кружку с кофе на стол со стороны Барнса.       Баки закатил глаза, принимая в руку поданную вилку. Он обратил внимание, что тремор у него так и не прошел. Земо тоже это заметил, но промолчал, только невнятно поменявшись в лице. Какой заботливый, – возмутился Барнс, – будто женушка. Может, он еще и порядок наводить возьмется и кошачий лоток почистит? В перерывах между угрозами нашим жизням.       – Я думал, ты больше заинтересован в ее убийстве. – Баки взглянул на преступника исподлобья, отправляя еду в рот.       – Все зависит от тебя, Джеймс. – Гельмут встретил гневный взгляд так же спокойно, как и все предыдущие, сел за свою половину стола и тоже принялся за прием пищи. Баки только сильнее нахмурился и отпил кофе.       Ели в неловкой тишине. Оба были заняты своими мыслями. Баки постоянно ловил на себе короткие изучающие взгляды, которые не длились больше секунды. Уровень его раздражения и недовольства только поднимался из-за этого. В какой-то момент Баки не выдержал.       – Что?       – Ничего, – уклончиво начал Гельмут, – просто хотел попросить тебя одолжить мне твой телефон. Мне нужно сделать звонок.       – Еще чего. Нет, – отрезал Баки, отставив пустую тарелку.       – Мне нужен этот звонок, Джеймс. Иначе мне придется поселиться здесь навсегда. С тобой или без тебя.       Баки сердито жевал губу, размышляя. В целом, от одного просто звонка ничего не будет, но куда и кому он будет звонить? Что, если через этот звонок федералы каким-то образом выследят Земо и выйдут на него? Повяжут обоих. С другой стороны, если бы он не был уверен в том, что делает, он бы не рассматривал этот вариант в качестве эффективного. Наверное. Баки сомневался.       – Один звонок?       – Один звонок, – вторил ему Земо, отпивая кофе. Попытка скрыть отвращение ко вкусу растворимого напитка не увенчалась успехом, европеец с сожалением отставил кружку подальше от себя. – Это не займет много времени.       В итоге Барнс дал разрешение в виде молчаливого кивка в сторону кофейного столика, на котором и лежал мобильный. Гельмут, будто и не рассчитывавший на большее, тихо поблагодарил солдата и встал из-за стола, направившись в указанном направлении. Подобрав телефон, он разблокировал его и набрал номер. Баки не сводил с него глаз. Ответ по другую сторону линии не заставил себя долго ждать, и Барнс прислушался. К сожалению, он ни слова не понимал, потому что долбанный европеец говорил, видимо, на родном языке. Чужая речь звучала, как ни странно, красиво, но очень непривычно. Единственное, что можно было уловить – это интонации. Земо сначала будто извинялся, потом внимательно слушал, иногда вставляя какие-то реплики. Потом он начал спорить, его лицо сделалось недовольным и напряженным. Тон его голоса немного повысился, хоть изначально он и разговаривал еле слышно. Баки снова иногда замечал мимолетные взгляды. Наверняка обрисовывал ситуацию, в которую попал.       Хотя Баки действительно было интересно, как это вышло. Раз он бежал из тюрьмы, то у него же должны были быть союзники, которые увезли бы его отсюда. Подготовили бы убежище, где он мог переждать преследование, например. Но почему именно его, Баки, квартира? Перепутал адрес? Какая глупость.       Земо закончил разговор на ноте благодарностей и любезностей. Он выглядел воодушевленным, но старался не показывать это так явно. После того, как он сбросил вызов, он подошел к Баки, чтобы отдать телефон, и вернулся на занятое им ранее место за столом.       – Спасибо, – вновь поблагодарил Гельмут, возвращая ближе к себе кружку с кофе, – теперь все стало куда проще и понятнее. Мне потребуется еще дней десять, не больше, после этого я покину тебя. – Его тон со спокойного и мягкого сменился на деловой, – и ты больше никогда не вспомнишь обо мне.       – Я надеюсь на это. – Баки встал из-за стола, предварительно согнав кошку на пол, которая уже успела задремать на его коленях. Сгрузил посуду в раковину с мыслями о том, что вымоет потом, и прошел в гостиную. Ему пора бы уже выходить, если он хочет прийти на встречу вовремя. Стоит ли ему сообщать об этом Земо? Он не обязан отчитываться перед своим временным соседом, но вдруг, пока Барнса не будет, у него что-нибудь щелкнет в голове? О том, во что могло это вылиться, Баки решил не думать. – У меня встреча через полчаса, я должен пойти. Вернусь где-то через часа четыре. За свою задницу можешь не беспокоиться.       – Я рассчитываю на твое благоразумие, Джеймс. – Земо встретился глазами с вечно хмурым взглядом солдата. У Баки от комбинации его собственного имени и этого бессменно спокойного, цепкого и хитрого взгляда загривок покрывался мурашками. Ему было неприятно и противно.       Солдат быстро переоделся в более свежие вещи в ванной, обулся уже в коридоре. Накинул куртку. Пока он надевал перчатки, заметил, что тремор его отпускал, ладонь больше не дрожала так сильно. Значит, дело было только в голоде – решил для себя Баки. Он проверил наличие мобильного в кармане джинсов, нежно погладил на прощание кошку, взял ключи и вышел из квартиры. Он молился, чтобы все прошло гладко. И его встреча с Сэмом, и времяпрепровождение Земо наедине с Альпиной.       

***

      Как только входная дверь закрылась, Земо измученно вздохнул и опустил голову на скрещенные на столе руки. Ему тяжело было оставаться сдержанным в сложившейся безумной ситуации, потому что он очень боялся. Все пошло не по плану. Он не мог сомкнуть глаз почти всю ночь, его колотило от ужаса и тревоги. Не было почти никаких гарантий, что он останется на свободе или вообще жив сегодня. Определенно, хозяин этой квартиры боец или бывший военный, судя по его стратегическому мышлению, быстрым, четким ударам и уверенной стойке. Земо просто невероятно повезло, что он пришел на полчаса раньше, что у него был пистолет, что его противник был калекой. Так недолго и растратить свою удачу.       Вместе с тем он ощущал себя последним кретином и идиотом. Он готов был преклониться перед всеми богами, которых знал только для того, чтобы Джеймс не донес на него, потому что Земо не хотел никого убивать. Ни кошку, ни людей, ни самого хозяина квартиры. Он откровенно блефовал и пытался давить на то, что только предполагал. У него нет никакой информации на Джеймса, тем более, на круг его знакомых и близких. Конечно, Гельмут может найти эти сведения в достаточно короткие сроки, но он не хотел прибегать к таким методам, которые привели бы к смерти кучи невинных людей. Не к этому он стремился.       Собравшись с силами и моральным духом, он встал. Нужно было занять себя чем-то и подходящим вариантом сейчас была уборка. Все равно Земо необходимо было просто сидеть и ждать, пока ему сделают документы и организуют транспортировку в другую страну. Годы, в течение которых он якшался с неприятными представителями преступного мира, не прошли даром, и теперь у него было много должников. Они ему и помогут залечь на дно в каком-нибудь тихом городке в Европе и дожить в тишине и спокойствии до старости. Если повезет. Остается только набраться терпения и постараться ужиться с этим хмурым парнем.       Земо начал с мытья посуды и кухни в целом. Не просто так он подумал, что квартира нежилая, ведь здесь был сплошной беспорядок. Конечно, здесь не было гор мусора, насекомых, не воняло ни кошачьими отходами, ни гнилью. Но все было ужасно пыльное, будто Джеймс вообще ничем не пользуется, кроме дивана, холодильника и ванной комнаты. Гельмут обреченно вздохнул. Он хотел бы помочь хотя бы в том, чтобы привести это место в пригожий для жизни вид. Но стоит ли оно того? Он и так беспардонно ворвался в размеренную жизнь Джеймса, а теперь еще хочет наводить тут свои порядки. Джеймс не выглядел дружелюбным и довольным жизнью, но злить его еще больше Гельмуту не хотелось. У них и так достаточно шаткое перемирие.       Немного поразмыслив, взвесив все «за» и «против», Земо принял решение прибраться только на кухне и в выделенной ему комнате. Иначе он просто задохнется там, рано или поздно.       Пока он мыл посуду, за ним неотрывно следила кошка, сидящая на столешнице чуть поодаль раковины. Гельмут отвлекся от своего занятия и посмотрел на нее в ответ, дружелюбно улыбнулся. Протянул руку, рассчитывая на ту же ласку, которую она обычно дарит своему хозяину. Вопреки ожиданиям, она утробно зарычала, вздыбила шерсть, но не двинулась ни на сантиметр, не прерывая зрительного контакта.       – Да брось, – ласково сказал Земо, убирая руку обратно, – я чужак, но не такой плохой, как ты думаешь.       Кошка на это только дернула ухом и продолжила следить за мужчиной своими яркими серо-голубыми глазами. Гельмут удивился, насколько они схожи по цвету с глазами ее владельца. Характером они тоже были похожи.       – Ладно-ладно, – Земо тихо хмыкнул, – завидная преданность хозяину. С нашей первой встречи глаз с меня не сводишь. Я не буду беспокоить тебя, маленькая надзирательница.       Так и проходило время. Гельмут был занят отмыванием кухни, а животное неустанно контролировало его, только иногда перемещаясь с поверхности на поверхность. Закончив с этой комнатой, Земо переместился в другую, согласно своему плану. Спальня была небольшая, но в ней спокойно умещались кровать, высокий шкаф, комод и прикроватные тумбочки. Зеркало, стоявшее в углу комнаты, было завешено простыней. Земо не обратил внимания на это вчера, но сейчас это вызвало у него нудящее в груди любопытство, и он подошел к предмету интерьера. Он осторожно приподнял пыльную ткань, заглянул за нее. Высокое зеркало было покрыто паутиной из трещин, кое-где не хватало осколков, больших и маленьких. Выглядело это так, будто оно треснуло от сильного удара по поверхности.       Земо почувствовал себя неловко, мурашки побежали по его спине мелкой рябью. Было ощущение, что он увидел то, что не должен был, раскрыл чужой секрет. Предположив, что это может быть напрямую связано с отсутствием руки Джеймса, он вернул простыню на место. Он не хочет лезть в это. Это не его дело. Однако, это вызвало у Земо внутренние колебания. Может, наоборот, это его дело? Не нужно никому звонить, он может найти зацепки здесь. Как бы он ни хотел вредить своему соседу физически и морально, на кону его собственная жизнь и свобода. И определенные знания о заложнике могут стать ему дополнительными рычагами давления. Судя по обстановке в спальне и дивану в гостиной, Джеймс не спит здесь, но может хранить что-то по ящикам и шкафам, подальше от своего очевидно травмированного сознания.       Земо посмотрел на кошку, вошедшую следом за ним в комнату. Грустно улыбнулся. Он принял решение.       – Извини, я отвлекся. Продолжим? Под твоим чутким надзором, малышка.