The emperor's favorite

My secrets are burning a hole through my heart — Мои секреты прожигают моё сердце насквозь, And my bones catch a fever — Мои кости ломит. Mirrors start to whisper — Зеркала начинают шептать, Shadows start to see — Тени начинают видеть, My skin's smothering me — Моя кожа душит меня, Help me find a way to breathe — Помоги мне дышать. Bring me the horizon — Sleepwalking

***

爱之深, 责之切 (Ài zhī shēn，zé zhī qiē)

Кого люблю, того и бью.

Жесткая любовь.

Страх — это сердце любви.

***

Дворец «Кровавых ликорисов» не выделяется великой архитектурой или богатым интерьером. В нём нет ничего примечательного, стоящего внимания или привлекающего взор. Здесь не растут цветы, не живут люди, лишь обитают призраки, прикованные к проклятому дворцу, где когда-то закончилась их жизнь. В последний путь их провожали безжалостные и холодные глаза, которые не забудут ни мёртвые, ни живые. Дворец построен в форме квадрата, тёмно-зелёного цвета, с тремя длинными каменными ступеньками, большими красными столбами, держащими первую часть крыши, далее столбы поменьше, держащими верхнюю часть крыши. Спереди него расположен павильон с каменными плитами, факелы установлены по всему павильону, дожидаясь, когда их зажгут, а грешников предадут огню, и очистят святую землю. Сам дворец расположен на горе, где никто не увидит и не услышит страдания, крики и мольбы, обезумевших от боли, людей. Людей ли? Они не люди, а твари, которые пошли против закона небес, земли и императора. Дворец мёртвый, холодный, причиняет боль и приводит в ужас, заставляя ощущать животный страх, от которого спрятаться не можешь. Это то чувство, когда дышишь тяжело, часто и больно, тело сковывает холод, причиняя дискомфорт, губы белеют, а в висках пульсирует до белых и чёрных пятен. Слёзы начинают течь против воли, обжигая холодную кожу, будто огонь рассекает тело мертвеца, а запах горелой плоти не уходит. Не утешают и горы, покрытые зеленью, и небо, чистое, голубое и бескрайнее. Солнце не прячется за облаками, а даёт почувствовать тепло грешникам в последний раз, прежде чем они сгинут в холодную землю, где не будет больше света, чистого воздуха, сладкого вина и вкусной еды. Лишь холодная земля, окружающая тебя со всех сторон, и насекомые, готовые обглодать тело до костей. Под землёй нет ничего, кроме вечного одиночества, холода, печали и самое ужасное, что никто не узнает, где ты находишься. Никто не придёт навестить твоё мёртвое тело, не принесёт цветы и не прольёт горьких, но искренних, слёз. Закаты и рассветы будут проходить без твоего участия, реки журчать и бежать по собственному пути, животные будут нежиться под солнцем, а люди продолжат жить дальше, работать, учиться, жениться и выходить замуж, строить карьеру и смотреть на тёмное небо, украшенное яркой луной и тысячами звёздами. Кому есть дело до мертвецов, которых никогда не найдут, да и не узнают о них? Все грешники Чосона обречены на мучительную погибель от руки жестокого императора, которому подчиняются небеса. Он пугает не только жестокостью, но и здравым умом, ведь император понимает, что делает. Отдаёт себе отчёт в своих действиях, когда закатывает рукава ханьфу, обнажая мертвецки бледную кожу, украшенную кровавым цветком и кровью недостойных. Он упивается страданиями предателей, и готовит для них особо изощрённые пытки, чтобы они могли почувствовать вкус собственной крови, оскверняющий взор императора. Безумие не так пугает, как здравый смысл, который готов брать всё больше душ, пополняя свою проклятую обитель. Позволить утолить голод демонов, готовых выбраться из тьмы, и разорвать сладкую плоть, насытиться горячей кровью, а души забрать себе, чтобы почувствовать эйфорию и возбуждение. У императора Кима собственный ад, с самыми опасными тварями и чудовищами, подчиняющими только ему. Его тьма намного больше, чем можно себе представить. Он жаждет утолить голод, но сделать это не так просто. Эмоции захлёстывают его, выворачивая наизнанку потаённые места проклятой души, заставляя страдать и мучиться от желания обладать и причинять боль. Верно. Император Ким Хонджун — единственный человек, который не подчиняется богам, но исполняет их волю, используя в ответ. А Сонхва… какая грация, изящество и красота хранится в одном человеке, который не понимает, что притягивает таких людей, как император. Тьма всегда будет следовать за ним по пятам, выжидая момента, когда он будет нуждаться в ней так сильно, что пойдёт на всё, лишь бы прекратилась невыносимая боль. Император знает Сонхва лучше, чем он сам. Чувствует его запах, заполняя лёгкие цветочным ароматом, наслаждается теплом тела, чистого и непорочного, ощущает силу, но её нельзя увидеть и потрогать. Можно только почувствовать и обратить на себя. Сонхва боги не оставили выбора и обручили с порождением дьявола, сыном злых духов и отвратительных существ. Хонджун богам спасибо не скажет, но от подарка судьбы не собирается отказываться. Он полюбил прекрасного юношу, что подобен солнцу и луне, — сияет ярко, но свет не причиняет дискомфорта и не обжигает. Возможно, когда-то он был богом, но его изгнали за любовь к демону. Боги могли разгневаться, но Сонхва был непреклонен. Он знал, что его могут казнить или изгнать, но от любви не отказался. Разве слабый человек способен на такой поступок? Ни разу. Он много чего не знает, словно только появившийся на свет ягнёнок, который делает первые шаги и познает мир. Император не будет его жалеть, а проступки прощать не собирается. Хонджун хочет сорвать цветок, что растёт на самой высокой горе, где водопад находится, нет ни одной живой души и воздух там другой. Но ему не нужно этого делать. Цветок сам попал в его руки, радуя взор изуродованного, но поистине притягивающего императора. Есть знатные люди, которых не пугает его облик. Они желают его власть, положение, сердце и похвалу. Какие глупые люди! Они готовы отправлять своих детей, как дешёвый товар, запакованный в красивую бумагу, и заставить страдать, чтобы самим наслаждаться жизнью. Их не пугает, что он отдаёт «подарок», на растерзание своей армии. Зрелище незабываемое и отвратительное, но император не претендует на благодетеля, а добродетельным никогда не был.       — Ваше Императорское Величество, могу я узнать, что, — комок подступил к горлу, мешая договорить. Взяв себя в руки, Сонхва наконец-то проглотил противный комок и устремил взор на императора. — прошу простить этого недостойного за вольность. Могу я задать вопрос, мой император?       — Тебе позволено говорить, Сонхва. Начинай же. — он остановился у ступенек и подал руку юноше, рассматривая его. Хонджун хочет построить с ним доверительные отношения, чтобы не причинить боль. Сонхва не отводит взгляд от него. Император пугает и притягивает к себе.

«В нежности таится грубость».

Нельзя просто так прикасаться к императору, но он сам нарушает законы и правила, установленные его предками. Сонхва подаёт руку и Хонджун сжимает несильно, даже нежно, поглаживая большим пальцем, а он чувствует загробный холод, что дышит в затылок, но не поддаётся порыву, чтобы выдернуть руку. Боится не только императора, но и себя, ведь чувствует трепет и волнение, когда холодные глаза смотрят только на него, а сильные руки трогают его.       — Вы собираетесь казнить семьи Кан, Су и Чон? — император кивнул, и он продолжил. — Тогда зачем этот недостойный здесь? Я лишь трачу ваше драгоценное время, мой император.       — Чтобы наблюдать, Сонхва. — холодно ответил он.       — За смертью? — ответ был очевиден. Сонхва знает, он умный юноша. Но смотреть на смерть, пусть даже и преступников, не может. По крайней мере, не сейчас.       — За закатом, окрашенным кровью. — неужели так быстро прошло время? Он и не заметил. Больше Сонхва не задавал вопросов, а следовал за императором, к самой пропасти. Ветер поднялся, скоро будет холодно. Но он не сравнится с холодом, исходящим от императора, от которого спрятаться невозможно. Сонхва чувствует его. Скоро прольётся кровь, а он стоит и не делает ничего, чтобы уйти. Есть ли у него выбор? Есть, но последствия будут печальными. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, успокаивая себя. Они бессильны против воли императора.       — Ваше Императорское Величество! Мы привели предателей. — отвлёк их стражник и поклонился. Он был одет в синие одежды, маску и доспехи. Сонхва заметил клинок на его бедре, но в Чосоне не принято носить клинки на бедре. Обычно их держат в руке, когда того требует ситуация, а он отличается от других стражников спокойствием и твёрдым голосом.       — Пора начинать. Мой хвандо готов? — Хонджун был терпелив, но данная ситуация требует его внимания, а времени остаётся слишком мало.       — Да, Ваше Императорское Величество. — твёрдо ответил он.       — Приступим. Император неспеша направляется к преступникам, не обращая внимание на других. Никто не знает, что у него в голове, но они понимают, что ждать снисхождения — глупо. Да и чего ожидают люди, которые ведут дела с вражеским государством, в тайне от своего императора? Первого императора Чосона постигла печальная судьба из-за своей глупости и величия. Он думал, что возвышается над людьми и повелевает небесами, но его предали собственные люди, вступив в сговор с врагом. Так и началась двухлетняя война, забравшая множество жизней. Чтобы такого больше не случилось, следующий император создал свод указов и правил, которые все должны были придерживаться. Рисковать жизнью императора непозволительная роскошь, ведь он божество, а они мелкие камни, которые можно найти везде. И только редкие камни привлекают взор его. Чон Му и Кан Пи сидят на коленях, кричат и требуют объяснений от стражи, а Су Мин, бледнея от ужаса, не может поднять взгляд на императора, приближающегося к ним. Он знает, что согрешил. Они все. Предательство не только не прощаемся, но и карается смертной казнью. Император не ограничится одной жизнью, а потребует жизни всех их семей. Ребёнок, животное или старик — не имеет значение. За их глупость и дерзость пострадают родные люди. Отцы, матери и дети, маленькие, невинные, которые не познали мир из-за неверных решений своих родителей. Император отдаст приказ и их сожгут живьём, потому что клинки не заточены для них. Император Ким заставит смотреть как их тела извиваются в агонии и боли, а отчаянные крики, мольбы о помощи и плачь, будет разноситься по всей резиденции. Никто им не поможет. Они обречены. Потомков не останется, потому что весь род будет уничтожен.       — П-пощадите, В-Ваше Императорское Величество… пощадите детей. — роняя слёзы, хрипит он, смотря в никуда. Всё тело онемело от холода, а ног вовсе не чувствует. Су Мин понимает, что значит «животный страх», который сковывает тело, не позволяя двигаться или здраво мыслить. Ужас душил его, сжимая кровавые руки на шее, и улыбается широко, кровожадно, смотря огромными чёрными глазами в самую душу. Чон Су и Кан Пи непонимающе смотрят, словно он сказал глупость. Они выглядят слегка напуганными, потрёпанными, но нагло продолжают требовать объяснений. Войска, закалённые жестокими боями, те, кто столкнулся со смертью, те, кто почувствовал гнев императора на себе… не понимают глупцов, сидящих перед драконом империи, после того, как предали его, смеют требовать что-то у них. Какая дерзость! Какое высокомерие и глупость! От нападающей змеи в кустах не спрячешься, а тигр выжидает жертву терпеливо.       — Что за глупости вы говорите, Су Мин? Вышло какое-то недопонимание! Произошла ошибка и нас скоро отпустят. Су Мин посмотрел на него отчаянно, забыв о надежде ещё там, в резиденции Пак. Сейчас он очень жалеет, что не может попрощаться со своей семьёй, обнять их, поцеловать и сказать, что они встретятся в следующей жизни. Грудную клетку сдавливает от нахлынувших эмоций, а слёзы переходят в рыдания и мольбу. Они не будут услышаны, но он продолжает просить о милости, не слушая разум, который говорит, что это — не поможет. Но что делать, когда хочешь жить? Неужели так просто отпустишь жизнь, не попытавшись зацепиться за маленькую соломинку? Неужели он… он ни встретится со своей семьёй. Или с тем, что от них останется, если вообще увидит их.       — Никто не сможет унести свои кости целыми. Пора ответить за свои грехи перед своим императором. — он взмахнул мечом, отсекая руку Кан Пи и не дрогнул, когда вопль боли разнёсся по павильону, и оглушил рядом сидящих Су Мина и Чон Су. Кан Пи визжал и кричал от боли, смотря на отрубленную конечность, а кровь испачкала одежду и холодный каменный пол. — Кан Пи — старший сын уважаемого генерала, ушедшего в отставку, ты обвиняешься в поставке провизии в стан врага, помощи армии и снабжении информации. И приговариваешься к смерти через сожжение. Исполнять! Мужчина в ужасе уставился на императора, ни смея говорить. Он лишь кричит от боли, корчится и сжимает отрубок, а слёзы текут градом, не останавливаясь. Солдаты схватили его и потащили в центр, где лежали дрова, а солдат в тёмных одеждах держит факел, дожидаясь момента. Кан Пи пытается вывернуться из сильной хватки, кричит и молит, чтобы его пощадили, и вместо него взяли его семью. Только он встретится с ними в подземном царстве, ибо их закопали живьём, а резиденцию сожгли. Дети, старики, женщины, животные — все были скинуты в выкопанную яму и похоронены там живьем. Их слёзы и страдания не волновали императора, который холодно смотрел в большие глаза маленькому ребёнку, крепко обнимающего свою маму. Из тёмных глаз текли слёзы ручьём, а сам он дрожал, но не проронил ни слова. Надежда медленно умирала в его глазах, обвиняя несправедливый мир, что погубил дитя невинное. Из-за предательства своего отца — он умер жестоким способом, а тело его предали земле, чтобы подкармливал червей. Такова жестокая реальность, которую император, с радостью, разделит с другими. Через несколько минут послышались крики, полные страдания, а запах горелой плоти заполнил лёгкие солдат, стоявших рядом. Кан Пи повезло, что он умер так просто, но Чон Су даже не стоит мечтать о лёгкой смерти.       — Будда воздаёт нам за нашу жадность и предательство. — Су Мин бредит и смотрит в пол широко открытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону, а Чон Су сидит белее облаков, закрывающих небеса. Смерть исходит от рук императора, а не бога, и грехи тут ни при чём. Император жестокий, порочный и ужасный человек, не ведающий жалости или сострадания. Император продолжил.       — Су Мин — единственный сын и муж, некогда преданный мне человек, вступивший в сговор с предателями, приговариваешься к четвертованию. Исполнять приказ! Солдаты подняли его на руки, молившегося Будде, чтобы спас душу, тело, и позволил встретиться с родными на небесах. Руки и ноги связали четыре солдата и потянули в свою сторону каждый, а император начал отрубать конечность за конечностью, не прячась от брызга крови, попавших на руки, лицо и ханьфу. Громкие вопли его не смущают, лишь раздражают немного. Двое солдат схватили оставшееся тело, в котором теплится ещё жизнь, и подожгли вместе с конечностями. Отвратительный запах горелой плоти не мешает ему дышать полной грудью, глубоко вдыхая и выдыхая. Остался Чон Су. Император переводит на него взгляд и видит бессознательное бледное тело. Обморок. Он кивнул солдатам и его связали, а потом унесли за пределы павильона. Император планирует казнить его семью при нём, а потом и убить самого мужчину. Семья Кан истреблена. Семья Су испытывает на себе острые клыки диких животных, которых загнали в лес и отдали на съедение. Крики о помощи и визги доносились из леса, сворачивая душу от страха и ужаса, которые испытывают эти люди. Их резиденция сожжена. Осталась семья Чон. С ними он подольше развлечётся и покажет Сонхва, что бывает с теми, кто предаёт императора. Отдав хвандо солдату, он направился к бледному, ни живому, ни мёртвому Сонхва, без намёка на улыбку. Парень сжимает ханьфу в руках и часто дышит, будто загнанный конь, которому не хватает воздуха. На его глазах казнили двух людей жестоким способом, не став даже слушать. Император — чудовище и ему неведома человечность. Как так можно… зачем над ним издеваться? Что плохого он сделал, чтобы наблюдать за жестокостью, несравнимую с небесами. Монстр. Чудовище. Зверь. Он хочет убежать как можно быстрее и как можно дальше, туда, где император не найдёт его. Этот кошмар закончится. Сонхва заставляет себя двигаться, но так трудно сделать маленький шаг вперёд из-за страха. Тело покрылось мурашками, одежда пропахла отвратительным запахом мёртвой плоти, а разум лихорадочно пытался спастись и сбежать отсюда. Тело отреагировало не сразу и он смог сделать несколько маленьких шагов к лестнице, ведущей вниз. Бежать, бежать, бежать. К сожалению, он не успевает дойти до ступенек, позорно упав на колени и обхватил себя руками. Страх съедает его, откусывая кусочек за кусочком, позволяя самому разобраться в этой ситуации. Как поступить? Что делать? Как бы на его месте поступили другие люди? Также бы сидели, трясясь от страха, или же убежали? Сонхва не знает. За один день он увидел больше жестокости, чем за всю свою жизнь. Страшно, страшно, страшно. Зачем он здесь? Для чего? Император, видимо, с самого начала запланировал казнь этих людей, а он, Сонхва, как посторонний зритель. Холодно. Вечерний холод окутывает его, сжимает в объятиях и проникает под кожу, к самым костям и сердцу. Горячие слёзы брызнули из глаз, причиняя дискомфорт. Он чувствует себя униженным и преданным. Но кем? Императором? Смешно и только! Как глупо быть таким высокомерным! Что ты возомнил о себе, Сонхва? Императору всё равно на тебя и твою жизнь. Он показывает величие, что сравнимо с небесами. Куда им, смертным, тягаться с божеством? Они лишь глупые создания, подчиняющиеся монстру. У них нет выбора. И у Сонхва — тоже.       — Сонхва, ты заболеешь, если будешь сидеть на холодном полу. Поднимайся. — император заметил как вздрогнул юноша, а плечи подрагивают от холода. Он обнимает себя и склоняет голову ниже, чтобы взор не пал на мужчину.       — П-простите, Ваше Императорское В-величество. Я, — проглотив комок, он вздохнул и выдохнул, успокаивая себя. — я… простите этого недостойного. Я не могу. Молю, не убивайте. Этот раб не смеет перечить золотому дракону. Я понесу наказание. Только не убивайте. Слёзы высохли от сильного ветра и кожу стало неприятно щипать. Отвратительное чувство. Сонхва хочет домой, зарыться с головой под одеялом, а не смотреть на казнь и сидеть на коленях перед императором. Отвратительно.       — Когда я сказал, что убью тебя? Ты — мой цветок, Сонхва. Я не вдыхал твой запах, не насладился тобой сполна, а ты хочешь меня покинуть? Вставай. — холод и сталь слышны в голосе императора, а взгляд его ожесточился. Он ждёт, пока это дитя поднимется, но ничего не меняется. Хонджун наклоняется и берёт его на руки, крепко прижимая к груди. Сонхва потерял дар речи, совсем забыв дышать и двигаться. Он идёт к своим людям, не проронив и слова, а Сонхва и не живой вовсе, позволил тьме поглотить себя, что убаюкивает в тёплые объятия.

***

萝卜青菜, 各有所爱 (Luóbo qīnɡcài，ɡè yǒu suǒ ài)

Каждый любит по-своему.

Резиденция Чон — самая большая из трёх, которые принадлежали семьям Кан и Су. Доверенные лица императора берут всё самое лучшее, пусть и без его ведома. Император щедро одаривает людей богатствами, если они заслуживают, и наказывает по всей строгости закона, если они идут против него. Справедливо ли это? Нет, ни разу. Справедливости не существует, лишь человек несёт её в себе, чтобы осуществить задуманное. Правители других государств не решаются прямо выступать против императора Кима. «Петух неровня тигру». Так он говорит и ловит гневные взгляды на себе, которые не несут ничего хорошего. Станет ли ручей течь по-другому направлению, если его путь перекроют ветки и прутья? Поддаётся ли шторм человеку, стоящего на пути у стихии, неподвластной смертным созданиям? Хонджун не показал и десятой части своей жестокости подданным, а враги могут почувствовать на себе «любовь к красным слезам» императора. По-настоящему он раскрывается на поле битвы, пожирая души поверженных врагов, испивая их кровь и, пожирая тела, утоляя жажду и голод, который унять трудно. Хонджун освобождает себя от замков, сдерживающих его сущность, что несут разрушение, боль, болезни и смерть. Находясь глубоко под землёй, стоя в темнице, он срывает оковы с кровавых запястий, ступая по мокрому холодному полу, позволяя крови стекать на землю и окрашивать её в рубиновый насыщенный цвет. Безумие, что таится внутри, вырывается и поглощает всё, до чего дотянется. И будет проклят тот человек, который совладает с его сущностью. И сейчас, стоя перед семьёй Чон, упиваясь их страхом, слезами и страданиями, он понимает, что чувствует трепет, запах крови преследует его везде, куда бы император не направился. Старики смотрят смиренно, женщины со слезами на глазах, а дети непонимающе. О, они не догадываются, что с ними будет. Император не склонен жалеть провинившихся. Никогда и никого.       — Семья Чон — верный друг Чосона и Кёнгидо, вы посмели проявить неуважение к императору и ко всем жителям этого государства. Чон Су — ты обвиняешься в продаже детей в рабство врагам. Благодаря твоей испорченности и глупости, пострадает вся твоя семья, а следом и ты. Дальние родственники выловлены со всего государства и повешены. Тебя ждёт мучительная смерть, а твоя семья будет казнена сейчас же. Исполнять приказ! Армия императора — не менее жестока и беспощадна, чем император. Они следуют закону, установленному император, а значит, что выполнен приказ должен быть немедленно. Стражники вывели всех членов семьи из резиденции, начали рубить головы всем животным, а трупы оставили на месте, чтобы кровь текла рекой, как и любит император. Чон Су был связан и вынужден смотреть на уничтожение своей семьи, а позже и испытать на себе злобу императора. Он посмел маленьких детей продавать взрослым мужчинам и женщинам, чтобы они игрались с ними и делали всё, что захотят. Также он поставлял редкие драгоценные камни, не поставив в известность императора. Измена и работорговля — смерть. Стариков отдалили от остальных и начали отрубать ноги, руки и засыпать раны солью, пока они кричали в агонии, а дети кричали от страха и ужаса, что происходило на их глазах. Женщины обнимали их, рыдали и молили о пощаде, но император и бровью не повёл. Он внимательно следит за страданиями людей, а позже качает головой и головы летят с плеч из-за острого клинка. Дети кричат и визжат, обнимая худенькими ручками тела своих матерей, пока их с силой не отбирают у женщин. Их начали избивать бамбуковыми палками, не останавливаясь, вкладывая силу в удары. Это приказ. Дети кричат и закрываются тощими руками, пытаясь спрятаться от этого ужаса, что творится с ними. Ссадины, синяки, кровь — всё смешивается в один большой ком, пока маленькие тела не начинают падать замертво, а на их глазах не высохли слёзы боли, ужаса и отчаяния, в перемешку с кровью. Стражники не останавливаются, пока последний ребёнок не падает, поднеся руки к небу, а после получает сильный удар по лицу, и падает на спину, раскинув руки на земле. Его глаза открыты, но жизни в них больше нет. Они стеклянные, пустые, а жизнь утекает, не пощадив их. Император кивнул и стражники начали ломать кости женщинам, сворачивая суставы, вырывать волосы, отрывая ногти и выламывая зубы. Крики не утихают долгое время, визги закладывают уши, а кровь пачкает одежду, лицо и клинки, заточённые для убийства. Наступила тишина. Кровь течёт рекою, а тела смотрят на небо, проклиная богов, что породили на свет чудовище. Стражники начали собирать тела, укладывая их во вдоре резиденции, и подожгли, предав огню. Чон Су плачет, мечется, кричит и воет, словно раненое животное. Император поднимает его за шкирку и вспарывает живот, вонзив лезвие до рукоятки так глубоко, что кишки начинают выпадать, а позвоночник ломается. Чон Су широко открыл глаза, а крик застрял в глотке, позволяя только хрипу вырваться. Он смотрит на тела, которые жадно пожирает огонь, на дом, который любил, на семью, которую не ценил и из-за него они погибли. Одинокая слеза скатилась по щеке прежде, чем он упал замертво. Стражники оттащили его тело и предали огню. Наступила тишина. Запах горящей плоти разносится по воздуху вместе с дымом, пока полностью не сгорит всё, что напоминает о семье, которая предала императора.       — Никому не уйти от тигра. Кости будут выброшены, а люди забудут. Мой цветок жаждет любви, но жажду его утолит кровь, добытая мною и мною же пролитая. Луна продолжала освещать людям путь, а тысячи звёзд будут создавать особую атмосферу, которая повторится, если предателей найдут. А он явится цветку, окрашенный в рубиновый цвет.