The emperor's favorite

Пришло время следовать за своими желаниями Скрытое в моём сердце — истинно. И даже, если мои мечты воспламенят всё вокруг Я всё ещё буду принадлежать тебе. Я никогда не сомневался, что мои чувства Помогут мне выжить, И каждая слеза упавшая из моих глаз, Была пролита ради тебя. Amaranthe — True

***

      Мне всегда говорили, что нужно быть послушным и добродетельным юношей, достойным своих предков. Я не должен опозорить свою семью и дать повода сплетням, иначе репутация моей семьи пострадает.       С самого детства за мной присматривала няня — Юджи У, она была мне как мама. Заботилась обо мне, когда я болел, приносила сладкие персики и играла со мной на улице зимой. Когда моя мама, Пак Дами, узнала об этом, то наказала няню У десятью ударами бамбуковых палок и приказала вышвырнуть из дома. Няня молила пощадить её, просила прощения на коленях, а слёзы, вперемешку с кровью, стекали по её бледному лицу, придавая ей жалкий вид.       Мне было десять, когда я стал свидетелем этой неприятной и жестокой сцены.       Слуги боялись поднять головы и дрожали, пока няню У тащили по земле, избитую, несчастную, бледную и плачущую. Моё сердце было разбито. В тот день я потерял мать, но не ту, что родила меня, а ту, что подарила мне детство, любовь, заботу и веру в себя. Больше у меня нет матери. Есть женщина, которая называет себя моей матерью, но не делает ничего, чтобы я с любовью и теплотой называл её мамой. Лишь холод и послушание звучат в моём голосе, когда я обращаюсь к ней, как к матери. Мне противно от себя и своей слабости, но что я могу сделать?       Меня наказали за слёзы, которые пролил по няне У два дня и две ночи, горевал и был слаб. Мама Дами избила меня прутом и заставила сидеть на коленях столько же, сколько я плакал. Моё тело не выдержало такой нагрузки и я провалился в спасительную темноту, умоляя своё сердце не просыпаться.       Мои молитвы не были услышаны. Я вернулся в свой дом, наполненный холодом, жестокостью, строгостью и послушанием.       Я должен быть добродетельным и прилежным учеником, сыном, потомком великих людей, которые не должны быть очернены моими поступками, словами и действиями. Я должен стать достойным наследником, чтобы моя семья гордилась мной.       Меня зовут Пак Сонхва и я живу той жизнью, которая мне не принадлежит. Я живу той жизнью, которую мои родители выбрали для меня.       Пак Дами — известная женщина во всей провинции своей изящностью, лучшим образованием среди других женщин; вежливая и кроткая. Пак Чану — мой отец, что занимает высокую должность у императора Ким Хонджуна, известного как «Кровавый и беспощадный тиран».       Люди боялись императора, но были и те, кто его уважал. Он был молодым и полным сил мужчиной, умным, и безжалостным к тем, кто ему мешает. От своего отца он избавился, когда ему было пятнадцать лет. Задушил его в кровати вместе с наложницей, которая проводила с ним ночь. Никто не охранял покои императора, ведь охрана подчинялась его сыну беспрекословно.       От братьев и сестер он тоже избавился. Сестёр загнал в одну комнату, как стадо животных, и поджёг, наблюдая до тех пор, пока они не сгорели вместе с комнатой. Каждому из братьев он лично перерезал горло, безжалостно, без сожалений и жалости. Их матери были избиты и отданы людям Хонджуна для забавы и развлечения. Ничто не заставило дрогнуть сердце пятнадцатилетнего императора Ким Хонджуна, ничто не заставляет дрогнуть сердце тридцатилетнего императора Ким Хонджуна. Высокопоставленные лица отправляли к нему своих дочерей и сыновей, а на следующий день их возвращали изнасилованными и избитыми. Те, кто пытался возразить императору, или заставить его извиниться за содеянное — подвергались пыткам и уничтожались целыми поколениями. Дети, старики, мужчины и женщины — все были убиты. Император оставил только тех, кого ему посылали в качестве «подарка». И девушки и юноши становились шлюхами для армии императора. Многие умирали в муках, убивали себя или продолжали жить в аду из-за глупых родителей, которые осмелились идти против императора.       Меня зовут Пак Сонхва и обо мне говорят, что я прекрасный юноша с хорошим образованием, красивым лицом и телом, добродетельный, порядочный и послушный сын. Мне пророчат великое будущее, хорошую карьеру и выгодный брак. Но никто не узнает, что в теле семнадцатилетнего Сонхва живёт десятилетний мальчик, плачущий в одинокой комнате. Брошенный и непонятый никем маленький ребёнок. Ребёнок, что потерял близкого человека и не нашёл в себе силы, чтобы увидеться с ней перед похоронами.       Но уже слишком поздно. Сонхва закрыл своё сердце и душу от людей, не позволяя никому в неё проникнуть. Его жизнь казалась ему обманом и плохим сном, от которого он никогда не проснётся.       Но один день изменил его и заставил бояться за свою жизнь, как никогда прежде.       Сонхва стоял в саду, окруженный белыми лилиями, позволяя себе слабость. Белые лилии стали свидетелями его слёз, его горя и его боли. Он не хотел так жить. Он хотел быть свободным человеком, чьё сердце не будет отдано насильно человеку, которому нужен его статус, деньги и хорошая репутация.       Луна освещала его бледное и заплаканное лицо, а глаза блестели от скопившихся слёз и пролитых в печали. Фиолетовый ханбок развивался на ветру, придавая ему изящества и подчеркивая его утонченное тело. Казалось, что он был цветком, красивым снаружи, но засохшим и мёртвым внутри. Никто не мог ему помочь. Никто не мог его спасти от той жизни, которую ему приписали. Словно он не человек, а домашнее животное, — скот, что гонят на пастбище, чтобы откормить, а потом убить и съесть. И так будет всегда и со всеми.       — Я хочу быть свободным… — шептал он цветам, позволяя стекать слезам по лицу. — Хочу почувствовать себя живым, а не бездушным предметом, у которого нет чувств. Не хочу быть мёртвым. Но, похоже, что я обречён, правда?       Сонхва обращался к цветам, зная, что они не ответят, но поделился с ними своими переживаниями. Такие, как он, — цветы, что распустились в неволе, — должны быть благодарны своим создателям. Его волосы кружились на ветру, создавая иллюзию свободы и счастья.        — Я жил не своей жизнью, собой я тоже не был и не являюсь. Ты должен быть тем, кем тебя хотят видеть, Сонхва. Будь благодарным за дарованную тебе жизнь и подчиняйся родителям. Позволь им решать за тебя твою жизнь и делай то, что они говорят. Позволь другим терзать твоё израненное сердце до тех пор, пока оно не захлебнется в крови. Позволь им променять тебя, как драгоценность, чтобы угодить и обрадовать их. Будь послушным и добродетельным сыном, Сонхва. Ты будешь мучаться в одиночестве, плакать до боли в теле, плакать до тех пор, пока слёзы не закончатся, а кровь не хлынет с глаз. Позволь им уничтожить тебя, будь прилежным. У тебя нет выбора, Сонхва, ты не имеешь прав, чтобы жить так, как хочется тебе. Да, так будет лучше. Это место будет последним, что услышит мои слова и увидит мои слёзы. Я похороню в себе всё, что чувствовал, что любил, и тех, кто ушел от меня. Похороню те дни, когда я рыдал в полной темноте, сидя на полу, обнимая себя, а утром был тем, кем меня хотели видеть окружающие. Моя исповедь — последнее, что я сделаю перед своей смертью.       Он развернулся и ушёл, не оглядываясь, позволяя волосам хлестать себя по лицу, а цветам плакать вместо него. Сонхва не знал, что его исповедь слышит чужак, сидевший на крыше и скрытый в темноте.       С этого момента его жизнь не оборвётся, как он хотел. Его жизнь не будет принадлежать родителям, не будет принадлежать ему. Он был слишком красивым, искренним и послушным, чтобы его можно было отпустить. Он станет цветком, украшающим дворец императора, и никогда не сможет покинуть эти стены, как бы не хотел.       Его судьба — в руках императора.