Абстрактный бред

***

Город. Ничем не примечательный, скучный и серый. Тоскливый и просто в конец унылый, чем и раздражающий раз за разом, городишко. Каждое утро, когда Кольт просыпался и смотрел в окно, он чувствовал ужасное отвращение. К окружающему миру, к людям, живущим здесь, в том числе и к самому себе. Отвращение, презрение и ненависть. Хотя, глядя на него, только закреплялось внутреннее ощущение того, что в этом городке люди только и делают, что ненавидят всё и всех вокруг. Лишь хандра, апатия и тоска, — эти три прекрасные дамы и к сожалению ваши постоянные спутники —, единственные кто вас тут ждут, по-хозяйски сидя на кухне, помешивая чай и настойчиво пытаясь портить окружающим персонам настроение. Даже не надейтесь — ничего более вам здесь не будет радо. Ещё и этот пасмурный сезон, когда небо напрочь покрывается серостью, при том что ни одной падающей капли с неба не дождёшься, только дополняет эту картину маслом. Говоря про Кольта, стоит сказать, что он ненавидел не только своё место жительства. Думаю, вернее было бы выразиться так: он ненавидел всё своё существование в целом. Когда всем его знакомым казалось, что жизнь шерифа идеальна, а тот всем всецело доволен, это было далеко не так. Так не было никогда и никогда не будет. Парень просто терпеть не мог свою работу и коллег, которых считал теми ещё козлами отпущения, в чём, собственно, был прав. Презирал соседей, хотя, казалось бы, как можно презирать тех с кем ты так и не удосужился нормально познакомиться за несколько лет? Абсолютно не выносил окружающих людей, как факт существования и не важно, будь то взрослые, дети, старики. Единственные существа, к кому шериф мог хоть немного проявить сострадание и немного любви это, возможно, животные, правда когда ты приходишь домой, голова раскалывается аж до тошноты, а соседский пёс начинает лаять как ни в себя, как-то непроизвольно забываешь про любые проявления любви. С каждым разом, после окончания работы, он спешил домой по быстрее, не обращая внимания на окружающих, лишь бы поскорее скрыться от внешнего мира в стенах собственной квартиры, буквально всем своим видом говоря: «Не трогайте меня, просто позвольте мне уйти». От общения с людьми, даже если они твои близкие друзья, Кольт всё больше и больше уставал, вот только прямо сказать обо всех своих мыслях возможности не было. Он в принципе не мог искренне высказать всё что было на душе, просто потому что знал, что никто ему этого не позволит и не одобрит. И из-за терзающей изнутри, собственной зависимости от мнения окружающих, он просто продолжал улыбаться и молчать, ведь иного выбора ему и не даётся. Как бы парень хотел просто взять и уехать отсюда к чёртовой матери, но зарплата шерифа этого не позволяла. Даже если он будет откладывать по немного со своей зарплаты, учитывая то как часто возрастает цены на коммуналку, так он едва накопит до пенсии, а в том возрасте, с огромной вероятностью, ему уже ничего не будет надо… Потому что до старости он не доживёт, в чём абсолютно уверен. Равносильно с желанием собрать вещи и свалить, понимая, что покинуть этот унылый город, с огромной вероятностью, не получится, проявлялись всяческие позывы взять ружьё, забраться куда-нибудь повыше, застрелиться и улететь вниз, чтобы точно убедиться, что ты — мёртв и никакого шанса вернуться к жизни, к счастью, не будет. Или без оглядки полететь к шоссе, прекратив весь этот абстрактный бред на полпути, если, конечно, смелости хватит. Подобная атмосфера, невольно, с каждым прожитым годом, всё больше и больше погружала в пучину отчаяния. К чёрту людей, к чёрту работу, к чёрту всё. Абсолютно всё. Ёбаный день сурка. Как же надоело. Почему я просто не могу выпрыгнуть из окна? Пора себя пронзить ножом или приложить пистолет к виску, и это всё закончится… Надеюсь, что наконец закончится… Однако, несмотря на то как часто что-то подобное может проскакивать в голове, пока ещё, шериф так и не решился осуществить что-либо из суицидальных наклонностей и побуждений. Хотя, во время повествования, одна вещь всё-таки была немного преувеличена. Кольт ненавидел людей, но далеко не всех. Как упоминалось у него есть друзья, что довольно двоякая ситуация, учитывая упомянутую зависимость от мнения окружения и неприязнь к любым контактам с людьми, что, по идее, не может никак сочетаться. Тем не менее, всё же есть те, кому он мог доверять… Точнее, по идее должен доверять, но не может. Есть всего лишь один человек, в котором парень был на сто процентов уверен и точно знал, что может доверить ему свои переживания…

***

Размяв руки и потянувшись, шериф взял в руки портфель, чуть ли не крепко вцепившись в ручку, после чего, неспешно направился домой. Для него это удивительно, учитывая неприязнь Кольта к окружающей действительности и попытках избегать её. Сегодня тот самый редкий случай, когда парень захотел пройтись до дома подольше, получая удовольствие и увлечённость наблюдая за улицами городка. Небо алое, закатное. Сегодня тучи сошли на нет, что вызвало у шерифа мимолётную улыбку, глядя глубоко в небосвод. Однако, понимая что завтра его снова ждёт серость уныние, улыбка с лица пропала, а взгляд опустился вниз, концентрируясь на асфальте. Кольт остановился, глубоко вздохнул. «Раз, два, три, четыре…» Парень не сдвинулся с места, всё это время слегка покачиваясь из стороны в сторону. Дыхание участилось, тот едва держался на ногах. Счёт до десяти, порой, неимоверно спасал положение, ограждая от любых резких и необдуманных действий, проявлений агрессии и прочих неприятных реакций. »…Пять, шесть, семь, восемь…» Спустя какое-то время, ему начинает казаться, что он слышит шаги. Точнее не совсем шаги. Скорее, чей-то бег. Кто-то стремительно бежит в этом направлении. Ну и ладно, бежит и бежит, что дальше то? «Девять… Де…-» — Блять! — инстинктивно вырвалось с уст Кольта, когда кто-то резко, чуть ли не влетел в него и не сбил с ног, после чего крепко и обволакивающе обнял шерифа, притягивая к себе и не позволяя уйти. Настолько крепко, что почти до хруста костей. — Ты что вообще ничерта не слышишь?! Я до кого докричаться пытаюсь?! Опять в облаках летаешь? — Главный герой узнал этот голос. Он не мог не узнать. Тот парень, что сейчас находился рядом, с недовольством процедил возмущения, но продолжалось это недолго и тот вскоре продолжил, сменив интонацию на более лёгкую и жизнерадостную. Кольт, пусть пока что не повернулся, но исходя из интонации, уже видел и представлял лучезарную улыбку друга, — В любом случае, приве-ет! — А-а-а… Да-да, привет Брок… — Еле выдавил из себя Кольт, пытаясь сопротивляться цепкой хватке парнишки, упомянутого как «Брок». Думаю, как вы догадались, они достаточно близки, а слово «друзья» в данном случае, отражает их отношения далеко не в полной мере. — Слушай, эм… Можешь отпустишь меня наконец? Я не особо горю желанием задохнуться… — А ой. Хех, лады! — хватка наконец ослабла и Кольт смог спокойно выдохнуть. — Чёрт побери, ты меня чуть не задушил. — Да ладно тебе, ебало попроще сделай! — рассмеялся парнишка, шутливо пихнув шерифа в плечо. Эти двое наконец встретились взглядами. Брок, как всегда, в своих фирменных чёрных очках и приветливо улыбается. Сам Брок работает диджеем и является местным тусовщиком. Говоря о нём как о человеке, его можно охарактеризовать как полностью социального сангвиника. Как вообще кто-либо в обстановке всеобщей безнадёжности этого городка и его жителей, может сохранять ясность ума, оставаясь более или менее позитивным? Кольт, на фоне этого солнышка, что излучает окружающим исключительную доброжелательность и общительность, выглядит как кусок густой мрачной тучи в чистом небе. Хотя, стоит отметить, что последний, собственно, был и не против, так как сам желал лицезреть эту лучезарную милую улыбку и слышать звонкий голос, что так весело и бодро трепещет обо всём происходящем за день… Глядя на диджея видно, что он искренне ждал этой встречи, хотя, по сути, она же была случайной, так ведь? Никто из них нарочно не собирался видеться друг с другом… Но почему-то, отчасти создаётся впечатление, что что-то не так. В этой улыбке, бессознательно проглядывались оттенок необъяснимой печали. По мимо этого, Брок кажется в разы уставшим и отстранённым чем обычно. Даже если диджей всю ночь был на ногах, то обычно всё равно выглядит чуть более бодрым ну или просто предпочтёт остаться дома и отоспаться, и уже ничего и никто не будет способно пробудить его до того момента пока он не выспится и вытащить парнишку из собственного «убежища времён Холодной войны». Взгляд, что всегда был сияющим и живым, сейчас, почти затуманенный, отрешённый и будто почти немигающий. И главное то, что шериф сам был не уверен в том что видит что-либо странное. Так как в том числе и для себя толком не имел возможность доказать, то что конкретно ему показалось. Может, Кольт просто себя накручивает? И так как других объяснений для него нет, шериф не придумал ничего лучше, чем списать всё на собственную усталость или невнимательность. — Что же… Раз уж мы встретились… Почему бы не прогуляться? — выпалил главный герой, абсолютно не подумав и уже успев мысленно выругаться на самого себя, зная что никуда идти не хочет, но просто не хотел расстраивать друга, прекрасно понимая зачем тот подошёл. Ожидая ответа, шериф достал из кармана сигарету и закурил. — Отлично, конечно пошли! Поэтому-то я и нашёл тебя… — Что? — Забудь… — неуверенно промямлил диджей, неловко отведя взгляд, но тем не менее взял Кольта под руку. — Мм… Как скажешь… — ответил тот с явным недоверием, однако пока что решил воздержаться от любых подозрений, скапливая все мысли в голове и мысленно раскладывая их по полочкам, чтобы в случае чего, правильно сформировать нужные вопросы и аргументы, если Брок, на самом деле, абсолютно ожидаемо, начнёт оправдываться. Жизнь Кольта, порой, настолько скучна и однообразна, что работа проявляет себя даже в повседневной жизни. Шерифа подобное неосознанное занудство порой раздражало, а иногда его даже воротило от самого себя, но он абсолютно ничего не мог с собой поделать. Как-то всё происходило само собой. Вскоре, эти двое направились бродить по улицам. По необъяснимой причине, ни у кого из них не было настроения банально идти в парк, что прекрасно понимали и без лишних разговоров, по нарастающей атмосфере напряжённого молчания. — Хах, честно говоря, я уже думал что ты спился где-нибудь в подворотне… Брок попытался разрядить обстановку, но ничего не получилось. Он искренне хотел поговорить, но не знал как подступиться и сделать подводку для разговора. Просто не мог подобрать правильных слов, потому, тот снова помрачнел и поспешил замолчать, поняв что это звучало не смешно и даже обидно. А Кольт вообще ничего из этого не услышал. Парень просто шагал по улице, практически не глядя на дорогу, продолжая раз в две минуты затягиваться, таким образом выдыхая вместе с сигаретным дымом стресс, накопившийся за день. — Ты что-то говорил? —… Забей… — вновь отмахнулся от вопроса Брок. — Ладно… — «В очередной раз, это твоё «забей» меня напрягает. Просто ответь, что случилось в конце концов? Я похож на слепо-глухо-немого? Ну же, просто скажи чёрт побери, а говорить то ты умеешь, не держи меня за идиота.» Кольт, вместо того, чтобы в очередной раз затянуться, просто держал в руках сигарету, наблюдая за тлеющим огоньком. Какая ирония… Он находил это таким забавным, будто зациклено наблюдая за чьей-то жизнью, что медленно но верно сгорает. Постепенно угасает у него на глазах и даже не пытается бороться. Наблюдая за жизнью… За собственной жизнью. И ведь действительно, шериф проживает закрытое от большинства окружающих существование. Неправильно пьёт, неправильно спит. Вообще всё делает неправильно, разумеется, с точки зрения здорового образа жизни. А горький виски, обжигающий горло, уже давно стал способом успокоить нервы вечером после работы, равносильно сигаретам. Это неправильно. И Кольт прекрасно понимал это, так как являлся взрослым и адекватно мыслящим человек… Потому, просто продолжал делать тоже самое, только уже осознанно. Ну серьёзно, он всё равно не доживёт до сорока, потому что отчаянье, скорее всего, доведёт его до ручки раньше и парень не найдёт вариантов лучше чем застрелиться, ну так что терять? — Кольт… — М? — Почему ты это делаешь? — в смятении спросил Брок. — Делаю что? — Кольт, недоумевая, так и не дал чёткого ответа. — А ты считаешь нормальным отвечать вопросом на вопрос? Что, что… Всячески отравляешь собственную жизнь намеренно, вот что ты делаешь. — сухо ответил друг, опустив взгляд в асфальт, — Просто ответь, почему? Я не совсем понимаю… Твоя жизнь ведь… — «Твоя жизнь ведь такая идеальная!», да? — резко съязвил шериф, не позволив диджею договорить фразу. — Что? Нет, я… — Кому как ни тебе знать, что я на самом деле думаю о собственной жизни и о всех её составляющих событиях? — интонация представляла из себя смешанную эмоцию усталости и презрения, что показалось Броку очень резким и довольно сильно морально укололо. Тот не стал ничего отвечать, даже не подняв взор. Более того, он даже склонил голову вниз, лишь бы не поддерживать зрительный контакт. На душе стало ещё более паршиво. Подобное не могло остаться незамеченным. Кольт почти сразу поменялся в лице, почувствовав ужасную вину, в сказанном им. Шерифу и так всё то время казалось, что диджей ведёт себя немного подавлено и нетипично, так ещё и в голове прояснилась предательская мысль: «А что если что-то действительно не так, то я делаю только хуже?» Он остановился, буквально заставив друга остановиться тоже. — Хей… Прости, я перегнул палку. Не хотел как-то сильно обидеть тебя… — Я и не обижался, всё в порядке. Просто… Я правда беспокоюсь за тебя, понимаешь? Ты лучше, чем ты себя показываешь и я знаю это, — Брок аккуратно взял друга за руки, — есть другой путь, во всяком случае, для тебя уж точно, понимаешь? У тебя есть все шансы. Ты симпатичный парень, если захочешь то вполне себе можешь общаться с людьми, можешь быть вежливым… — Слушай, я прекрасно понимаю, ты отличный льстец и это сработает с любым другим человеком, но не со мной. Просто потому что отлично тебя знаю, ты скажешь что угодно, лишь бы успокоить человека. — Но это не лесть! Это искренне… — И я охуенно это ценю, правда. Я так же как и ты, всё-таки надеюсь, что всё будет в порядке сладкий, как бы со стороны не казалось обратное. Вот только… В таком случае, почему бы тебе не позаботиться о своём здоровье немного? — А что не так? — Ведь у тебя тоже есть проблемы со сном, в последнее время проявляются проблемы со слухом, — «Мм, да-да, проблемы со слухом, кто бы говорил, ага…» — да и сегодня ты как-то странно себя ведёшь. Будто нервный какой-то или… Излишне осторожный? Не могу правильно подобрать слов, но надеюсь, мою мысль ты понял. — Ты знаешь, что это в большинстве своём это из-за моей работы… — Это ты про сон, да? А про странность в поведении ты решил проигнорировать? — Ну… Это… — Ладно, забыли… В любом случае, твои замечания действительно резонны. — То есть ты попытаешься что-то с этим сделать? — удивительно, но приём с резкой смены темы сработал и Брок вновь стал чуть более разговорчивым. — …Скажем так, попытаюсь, но ничего не обещаю. — Когда начинать собираешься? — С сегодня, а почему бы и нет? — в этот момент, Кольт выкинул окурок сигареты в ближайшую урну, — Да уж, с курением, конечно, уже проебался, но никакого коньяка уж точно. Тошнит от него уже, вот честно… — Это здорово. Что ж, пойдём дальше куда-нибудь? А то стоим посреди улицы как идиоты, ахах… — Окей, пошли.

***

Дверь в квартире громко закрылась. Кольт, пошатываясь прошёл в гостиную. Его всего заметно трясёт. Хватило нескольких секунд после того как он переступил дверной проём, чтобы рухнуть на пол. Буквально вся квартира содрогнулась, когда парень просто упал на колени и начал кричать. Кричать без слёз. Это был просто ужасный и пронзительный вопль боли, который, казалось, можно было услышать на лестничной клетке. Несколько дней назад, буквально спустя несколько минут после окончания работы, детектив остановил шерифа перед выходом из участка. — Детектив? Что-то случилось? — недоумевая спросил Кольт, сдерживая собственное раздражение от того, что его попытка уйти домой была прервана. — Нам нужно в машину, поехать кое-куда. Клянусь, это очень важно. — ответил коллега, почти не раскрыв никаких подробностей. — Ладно, как скажете… — по какой-то причине, шериф согласился. Сегодня, внутри таилось необъяснимое предчувствие чего-то ужасного, не предвещающего ничего хорошего. Уже в машине, первое время работники ехали молча. Кольт смотрел в окно и дорога казалась ему подозрительно знакомой. — Слушайте, а куда мы, собственно, едем? Выставиться? Очередной кухонный боксёр? — М-да уж, если бы… Во всяком случае, ты едешь сюда не как работник. — Да? А если по подробнее? — Хорошо, что ты сейчас сидишь… Ты знаком с таким человек как «Брок Уильямс», я прав? — … — Кем он тебе приходится? Другом? Он повесился. На работе забили тревогу, когда он не отвечал на любые звонки и не вышел ночью на работу. Коллеги пришли к нему сегодня с утра, дверь была не заперта. Тело висело в ванной комнате, в петле. Больше подробностей я не знаю. К горлу подступил комок. Внутри всё мгновенно сжалось. Это миллионы ледяных игл, пронзающие все твое существо. Мозг отключён. Сознание отрицало всё сказанное детективом. Мир внутри будто перестраивался. Было очень мучительно и странно идти на похороны. То чувство, когда видишь близкого человека в гробу, невозможно описать, как-то выразить. Оказалось, что о том, что случилось, Кольт узнал в числе последних. В основном, потому что общие знакомые боялись его реакции, которая, впрочем, вполне могла бы оказаться очень неадекватной. Однако, вопреки ожиданиям, почти всё время он просто молчал. Он позволил себе сорваться, только тогда, когда переступил порог квартиры. Сейчас ситуация повторяется. Ты говорил мне: «Всё наладиться, всё будет хорошо.» И я верил тебе. А ещё ты говорил, когда наш общий знакомый сиганул с моста: «Я никогда так не поступлю с тобой! С кем-либо!» И я верил тебе… Ты всегда был таким общительным, чутким и добрым человеком… Ежедневно казался мне самым счастливым человеком, в этом пристанище отчаяния. Знал бы я, что на самом деле твориться в твоей голове… Ты верил в меня, верил в то, что я лучше чем есть. Вот только, всё то «хорошее», что ты во мне видел, никогда не существовало, а даже если что-то от этого осталось — умерло вместе с тобой. Это раздражающее и раз за разом повторяющееся слово «держись», которое я слышу последние несколько дней. Все они пытаются помочь, вот только не понимают, что ДЕРЖАТЬСЯ НЕВОЗМОЖНО. В тот день, когда детектив подвозил меня, хотелось лишь бы это всё поскорее закончилось, а в голове единственная мысль — Это не ты! Не ты! НЕ ТЫ! Прости, солнце, я так и не смог поднять плед, чтобы посмотреть на твоё мёртвое родное лицо… Я больше не смогу обнять тебя, согреть… Нельзя. Бесконечные нити мысли, путающиеся друг с другом, будто в клубок: «Этого не может быть… Только не с тобой… ЗАЧЕМ??? ЗА ЧТО?!» Видел ли ты как плакали твои родители? ВИДЕЛ, КАК ЭТО БЫЛО? Слышал плачь своего отца? Он никогда в жизни не плакал. А твоя мама… Она кричала, рыдала навзрыд, рвалась к твоему мёртвому телу. Знаешь как трудно было её удерживать? Зачем ты так со всеми нами… Похороны, цветы, люди… Какая нелепость… НЕТ… НЕТ… КАК ЖЕ ТАК… ЭТО ВСЁ СОН… НЕУЖТО Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛ НАСТОЛЬКО СЛЕПЫМ МУДАКОМ? Ничего не видел все эти несколько лет! Это не мне нужна была твоя помощь — ЭТО ТЕБЕ НУЖНА БЫЛА МОЯ! Я заметил что-то странное слишком поздно, хотя даже когда заметил — закрыл на это глаза! Я мог проявлять к тебе больше внимания, заботы, интересоваться твоей жизнью, больше разговаривать… В тот вечер, не просто мог, а должен был немного надавить и выпытать из тебя, что происходит! Мог позвонить на горячую линию или обратиться в диспансер… Мог, но не сделал. И у тебя больше ничего не будет — ни яркой и интересной жизни, ни нового вышедшего альбома любимого музыканта, ни праздничной курицы в духовке, что ты так любил на новый год, ни солнца, оставляющего свой золотистый след на коже. Ты ведь знал, что всё может быть замечательно, — искренне желал этого другим, но сам для себя выбрал другой путь… И даже твоя предсмертная записка ни о чём не говорит. Я так никогда и не узнаю — почему… Вспомнив о записке, Кольт, дрожащими руками, достал из внутреннего кармана куртки небольшой блокнотный лист. Подчерк выглядил слегка небрежным, будто прощальное письмо было написано на скорую руку: — У меня не осталось сил. Простите меня все. Я слишком слабый. Уже не могу терпеть нескончаемую усталость. Моя работа теперь вообще не приносит мне никаких хороших ощущений. Мам, пап, я люблю вас. Как бы мне хотелось видеть плюсы, но у меня не получается. Когда я пытался показать эти самые плюсы человеку, которого искренне люблю, лишь начал видеть минусы вместе с ним. Может, всё это было зря? А что если я его раздражаю так же, как и остальные люди? Я знаю, что если это найдут — то отдадут это тебе. Просто знай, я люблю тебя и хочу тебе лишь лучшего. Люблю вас всех… Текст записки продолжался, но на этом моменте Кольт не выдержал. Он через силу порвал эту злосчастную бумажку, что приносила слишком много боли. Сейчас он на грани нервного срыва. Я тоже люблю тебя. Прости меня. Шериф резко поднялся с места. Он направился на кухню. Виски, журча, лился из бутылки. Налив себе стакан, выпил залпом и чуть не упал, в последний момент удержавшись за столешницу. Кольт, зажмурившись, ощутил то как жидкость обжигает горло и скользит по пищеводу, согревая тело. «Брок не одобрил бы это, » — раздался в мыслях голос разума, — «Ой, заткнись. Уж точно не тебе знать, одобрил бы он это. Ни тебе, ни мне не знать. По крайней мере, сейчас…» — почти мгновенно заткнул самого себя парень. Кольт вновь налил себе стакан, но в этот раз, допив до половины, с психу выкинул стеклянный стакан в стену. Тот не разбился, а просто упал на пол, оставив на ковре пятно от алкоголя. Шериф стал со всей силы долбить кулаками по той же самой стене, пока на руках не проступили ссадины и синяки, а на штукатурке не появились трещины. Вскоре его отпустило, однако не до конца. Тяжёлыми шагами, он направился к кладовке квартиры. Включив свет, на стене показалось висящее ружьё, которое ждало своего часа на протяжении двадцати пяти лет. Кольт, без раздумий снял ружьё.

***

Мягкие белые хлопья падают на землю, кружа хоровод в воздухе, будто неосознанно приближая себя к концу существования, пока на свежевыпавшем снегу лежит бездыханное окоченевшее тело шерифа, с простреленной головой. Рядом с телом лежал дробовик без патронов…