Спирт по вене

― Я к тебе жаловаться! ― Венти кидает рюкзак на стул рядом с Кэйей, оглушая библиотеку грохотом пластиковых контейнеров внутри. Альберих вскидывает брови в наигранном удивлении и подпирает подбородок рукой, внимательно глядя на садящегося прямо на парту парня. ― Я даже не сомневался, ― так совпало, что по пятницам у обоих в это время окна, которые как-то было приличнее проводить в столовке, но Кэйе вот-вот нужно было сдать огромный такой проект по экономике, так что он, вооружившись каким-то химозным энергетиком из универского аппарата с напитками и своим ноутбуком, просиживал всё время в относительно тихой библиотеке. ― Давай, что у тебя там случилось? ― Он меня не хочет, ― если бы Кэйю попросили назвать эмоцию, отразившуюся в эту секунду на лице Барбатоса, то он бы сказал «мученическая боль». Брови нахмурены, губы по-обиженному надуты, даже кончик носа чуть подрагивает. Само очарование, хочется по голове погладить и купить конфетку, чтоб не грустил. ― Меня это недельное воздержание при наличии прямо под боком огромной кровати, где мы спим, очень и очень нервирует. ― Он тебе прям так и сказал? ― Кэйа звучит немного устало и незаинтересованно, но это лишь чтобы создать образ великого профессионала в столь интимных делах. ― Ну, что не хочет. ― Ну, нет, ― Венти мотает головой, от чего косички смешно подпрыгивают на плечах, ударяясь о порозовевшие за последнюю неделю щёки. Собирали его по утрам как в школу первоклассника: всё ли взял, нормально ли оделся, хорошо ли поел, не забыл ли свой обед. С одной стороны, это было настолько мило, что скулы начинало сводить от улыбки, с другой, чувствовать себя ребёнком и печально есть рыбу с овощами вместо шикарной столовской пиццы вызывало на лице разве что тоску. ― Но я уже неделю вокруг него верчусь как могу: когда работает вечером со спины обнимаю, сплю без верха, хоть мёрзну страшно, даже на колени лезу иногда. И что? Даже целоваться с языком толком не хочет! ― Ясно, диагноз поставлен, ― Альберих выглядит настолько важно и серьёзно, что ему как-то невольно веришь. ― Есть всего два варианта. Первый: он боится за тебя. Судя по его росту и комплекции, тебе реально есть чего бояться, береги свою целостность, мой друг. Второе: он боится за себя. Вот тут сложнее. Может, у него с парнями до этого не было? ― Вот оно что, ― Венти выглядит так, словно только что преисполнился в понимании всех хитросплетений этой вселенной. ― Там всё хуже: у него вообще до этого секса не было. ― Чего?! ― маска великого философа спадает, и Кэйа удивлённо вскидывает брови, чуть шире открывая глаза. ― Мы точно говорим про одного высокого, красивого, богатого, воспитанного джентльмена? Который почти Кристиан Грей, но только без красной комнаты? ― Ага, ― Венти выглядит поразительно гордым за свой успех, а потому довольно улыбается, опираясь ладонями на стол и чуть откидываясь назад. ― Он меня ещё на машине до универа возит. ― Консультация окончена, с вас пять тысяч, идите нахер, ― Кэйа фыркает и отворачивается, якобы обиженный чужим счастьем. Потому что Дилюк на просьбу докинуть его до учёбы докинул ему сумку в голову и почти пинком отправил ждать автобус. ― Ты как его откопал вообще? ― Напоминаю, что я самый завидный парень в своей группе, ― хитро улыбается и покачивает ногой, сверху вниз глядя на Альбериха. ― Да даже во всём универе. ― Ты просто единственный парень в группе, умеющий расчёсываться, придурок, ― Кэйа закатывает глаза, чуть посмеиваясь через кривую ухмылку, и всё же поворачивается обратно. ― А в универе большинство думает, что ты девчонка. ― Так что мне делать-то? ― у Барбатоса появляется непреодолимое желание завалиться спиной прямо на стол, но так не вовремя появившийся библиотекарь со смешными завивающимися усами шикает и грозно смотрит. ― Я не удивлюсь, если он скажет, что до свадьбы никакого секса. А я спокойно на его руки смотреть не могу. ― Слушай, я сам так не люблю проблемы решать, но поговори с ним, ― Кэйа жмёт плечами, вновь утыкаясь в свой ноут, экран которого предательски потух ещё пару минут назад. ― Ну или можешь поиграть в актива. ― Ты его видел? ― Венти смотрит на Кэйю как на умственноотсталого, чуть приподнимая уголки губ. ― Ты просто не слышал, как властно он заставляет меня доедать завтрак. Реально, он говорит «ешь», а я слышу «встань на колени». ― Ясно, перед вами типичный спермотоксикозник, ― Альберих чуть пихает покачнувшегося Венти локтём, снова утыкаясь в строки навороченного терминами текста. ― Пиздохай, монашка, у тебя скоро литературоведение. ― Сегодня же, понял? ― Барбатос выглядит угрожающе, когда спрыгивает со стола, хмуро возвышаясь над сидящим на стуле Кэйей, которого так и подмывает встать и распрямиться в свой полный рост. ― Завтра на тусовке у Люмин я уже буду человеком, переспавшим с высоким, красивым, богатым, воспитанным джентльменом. ― Язык мне ещё покажи, микроб, ― ну а за что ещё дразнить? Не вышел ростом, вот теперь и страдай до конца дней. Венти останавливается, морщит нос, зло зыркая на посмеивающегося Кэйю, как бы решая, что ему сделать. И всё же высовывает кончик языка, передразнивая серьёзное выражение лица друга.

***

Венти был уверен, что готов к этому ответственному разговору. Почти всю пару он прокручивал в голове всё, что мог бы сказать (зачастую пользуясь репликами из просмотренных фильмов и сотен прочитанных томов манги). Выглядело красиво. Они бы могли говорить так спокойно, а потом вдруг искра, страсть, куча эмоций, ну и всякие там другие красивые слова, немного стыдно думать об этом прямо посреди лекции, да ещё и под занудный бубнёж о билетах на предстоящем экзамене. Но когда ровно в три часа и пятнадцать минут на его телефон пришло сообщение « я подъехал, как и договаривались», всю уверенность словно ветром сдуло. Как-то надо за совместный поход за подарком Люмин подготовить почву. Ну или хотя бы просто расслабить Чжун Ли, чтобы дальше всё прошло легко и безболезненно. Во всех смыслах. ― Ужасный день, ― Венти заваливается в машину, громко хлопая дверью. Да, он, отсидевший три пары, сейчас собирается пожаловаться на тяготы жизни человеку, ежедневно зашивающемуся на работе. ― Зато я допущен до всех экзаменов, класс, да? ― Очень рад за тебя, ― растянуто отвечает Чжун Ли, печатая что-то в телефоне, чуть нахмурив брови. Видимо, всё ещё решает какие-то вопросы, связанные с офисом. Взгляд янтарных глаз на секунду перемещается на тянущееся к нему лицо, так что Моракс наклоняется, подставляя щёку. Так целомудренно, что Венти аж ощущает себя ребёнком, которого отец забрал со школы, и сейчас они вместе поедут в Макдональдс втайне от мамы. ― У тебя есть идеи? Мы едем за чем-то конкретным, или ты будешь решать прямо там? ― Ну, я думал о колечках парных или прочей милой фигне, ― Венти пристёгивается под чутким надзирательским взглядом и задумчиво прикладывает ладонь к подбородку. Всего неделя прошла, а этот жест он уже перенял. ― Просто все будут дарить что-то для рисования, ну а я всё же лучший друг, нужно что-то прям особенное. ― Ладно, зайдём сначала в ювелирный, ― жмёт плечами и умилительно улыбается, когда замечает зарождающуюся просьбу в поблёскивающих изумрудных глазах. ― Да, ты можешь включить свою музыку. Нет, я не буду класть тебе ладонь на колено, чтобы ты снял смешную историю. ― Понятно, вот чего стоят твои чувства? ― Венти дуется совсем по-детски, но тянется к кнопкам на панели, пытаясь подсоединить свой телефон. Чжун Ли очень по-старчески качает головой и тяжело вздыхает. ― Венти, ты снял восемь таких историй, ― как всегда не срабатывает, Барбатос обиженно отворачивается к окну и скрещивает руки на груди. ― Ладно, хорошо, если ты так хочешь. Только можно без позорящих подписей? ― Ты слишком стар для моих шуток, ― Венти победно улыбается, хватая чужую руку в цепкие пальцы и укладывая её на свою ногу посимпатичнее. ― «Забрал папик» ― это забавно. ― Ни капли, ― но спорить больше он не собирался, потому что это всё равно что со стенкой разговаривать. В плане своих детских капризов Барбатос был непреклонен и делал так, как считал нужным. Хорошо, что это ограничивалось всякими странными просьбами и немного раздражающими перфекционистскую натуру Чжун Ли привычками, вроде полного отказа от складывания носков по парам или сна исключительно посередине кровати. Но жить с ним оказалось комфортно, даже очень: Венти постоянно ходил туда-сюда, играл на гитаре, ворчал, пытаясь писать свою курсовую, пел в душе так, что было слышно даже у соседей, старательно готовил какие-то очень специфичные мондштадские блюда и всё норовил подольше посидеть рядом с Мораксом или вообще на нём. И это ничуть не раздражало, даже и не отвлекало от работы, может только чуть-чуть. Потому что жар бежал по телу, когда тёплое дыхание опаляло кожу, когда тонкие пальцы смыкались в замок на груди, когда рваный вздох срывался с чужих губ, пока влажный язык очерчивал ровные зубы. Незнакомый, даже пугающий жар. Венти хотелось прижать ближе, до невозможности близко, хотелось услышать его, распробовать. Почувствовать. Но он ведь такой нежный. Такой хрупкий и израненный. Сожмёшь сейчас, и рассыплется. Но терпения всё меньше. Венти поразительно чарующий. И как только умудряется столь искусно подбираться всё ближе. Оттолкнуть страшно, поддаться ещё страшнее. Такой милый. У Чжун Ли улыбка только от того, как Венти вьётся между витринами с кольцами, выспрашивая что-то у консультантки, что немного испуганно тараторит, показывая всё новые и новые колечки. Выглядит таким воодушевлённым. Кажется, теперь Моракс понимает желание Тартальи скупать своим любимым целые магазины. ― Венти, аметист, безусловно, красивейший камень, но его часто связывают со смертью, ― Чжун Ли учтиво улыбается переволновавшейся девушке, что с благодарностью кивает, убегая в другой конец зала. Барбатос оказался до ужаса любопытным и надоедливым, буквально, засыпав её вопросами обо всём подряд, не всегда даже связанным с ювелирными изделиями. ― А вот бирюза была бы прекрасным вариантом. Этот камень по поверьям гасит любые конфликты и ссоры, несёт мир. А ещё он хорошо будет смотреться с волосами Люмин, ― аккуратно берёт Венти под руку, ведя вдоль витрины чуть дальше. ― Или же топаз, он чудесно сочетался бы с её глазами, а так же показал твоё уважение к мудрости Люмин, ведь это камень просветления. ― Знаешь, я хотел купить парные колечки со смешными надписями, но теперь ты просто вынуждаешь меня проникнуться глубинными смыслами, ― Барбатос тяжело вздыхает, складывая руки на груди. Для него все эти камушки ― просто красивые брюлики, а вот Чжун Ли, кажется, мог бы ещё пару часов про всё это говорить. ― Окей, меня в тебе определённо соблазняет интеллект, потому что я всю жизнь думал, что бирюза это кора берёзы. Что бы ты взял? ― Я бы брал яшму, ― палец в перчатке указывает на витое колечко, поблёскивающее рыжевато-коричневым камнем. ― На моей родине это символ тайн и загадок, а так же чудесный оберег для людей, родившихся под земляным знаком зодиака. ― Ты разбираешься в астрологии? ― Венти удивлённо вскидывает брови, пока торопливая девушка-ассистентка вытаскивает нужное кольцо, позволяя разглядеть его поближе. ― Я просто смотрю утром «какая ты сегодня жаба по знаку зодиака». Могу и тебе смотреть, хочешь? ― Астрология ― это удивительное искусство, к сожалению, не имеющие никакого отношения к реальному миру, ― Чжун Ли жмёт плечами и подносит кольцо к лицу Венти, позволяя рассмотреть его поближе. ― Думаю, это из месторождений Снежной. Кстати, видишь вот эти украшения из гемиморфита, кор ляписа и нефрита? Прозвучу гордо, но это мой офис занимается их поставками. Думаю, во всём Ли Юэ никто не продал больше кор ляписа, чем я. Извини за хвастовство. ― Ты сейчас занимаешься провокацией и соблазнением, ― Барбатос смеётся, восторженно разглядывая украшения, лежащие под идеально прозрачным стеклом. ― Я не шучу, демонстрация твоих знаний буквально заставляет меня возбуждаться. ― Венти, это неприлично, ― Чжун Ли одёргивает парня, в то время как предательская улыбка появляется на лице, а взгляд падает на восторженное лицо Барбатоса. ― Но, если ты хочешь, я могу рассказать тебе много всего. Моя работа располагает к знанию истории и символики объекта, с которым я работаю. ― Вместо сказки на ночь, ― парень посмеивается, за руку таща Чжун Ли к кассам, куда их позвала девушка, чтобы оплатить покупку. Моракс только морщится: сейчас начнётся. ― Сколько-сколько?! Нет, Чжун, я в жизни столько не заработаю! ― Я оплачу. ― Нет, я должен сам, Люмин ― моя подруга. ― Мне не сложно и в радость. ― Я чувствую себя содержанкой! ― Мы уже обсуждали вопрос финансов. ― Ты его сам с собой обсудил! ― Венти недовольно вскидывает руки под удивлённый взгляд ассистентки и зло фыркает, гордо подняв подбородок. ― Делай, что хочешь. ― Извините, ― Чжун Ли виновато улыбается, поспешно оплачивает кольцо и выходит из магазина, зацепившись взглядом за удаляющуюся тёмную макушку. Да, Венти определённо не любил, когда за него платили такие суммы. Ещё бы чуть-чуть, и начал бы Мораксу за бензин отдавать, хотя у самого в кармане разве что не особо большой заработок из «Гильдии». И не объяснишь ведь, что Чжун Ли сам хочет сделать ему приятно, подарить что-то действительно стоящее или помочь как-то. А что ещё? Поддержать не выходит, провести много времени вместе тоже, вот и остаётся впервые за последние года три расставаться с накопленными средствами. ― Венти, постой, пожалуйста. ― Мне стыдно, что ты платишь за меня, ― Барбатос останавливается, ворча себе под нос, из-за чего Мораксу приходится напрягать слух, чтобы разобрать брошенные в обиде фразы. ― Я взрослый человек, у меня есть работа. Я должен сам себя обеспечивать. ― Постоянно ты говоришь это «должен», ― Чжун Ли устало вздыхает, немного неловко накрывая постукивающую по локтю небольшую ладонь. ― Мне ты ничего не должен, и я тебе тоже. Я рад возможности подарить тебе что-то. Думаю, это мой способ выражения чувств. ― А сейчас мне совестно, что я, как будто, отвергаю твои чувства, ― Венти цокает языком, но всё же расслабляет ладонь, позволяя крепким пальцам в перчатке переплестись с его собственными. ― Тебе правда это нравится? ― Да, я уже сотню раз тебе говорил, ― с ним и правда иногда как с ребёнком. Венти капризный, неуравновешенный, нервный и немного ворчливый. Но за всей этой инфантильностью, за всей детскостью скрыт повидавший ужасные вещи парень с ангельским голосом и огромной израненной душой. Словно его паясничество ― это его броня. А какой смысл пытаться её пробить, если можно просто стать таким человеком, перед которым она сама спадёт. ― Давай ты сейчас выберешь что-то, что я куплю тебе. Что угодно. Думаю, для тебя это будет полезно. Венти смотрит долго и пронзительно, размышляет о чём-то, а затем крепко сжимает в ответ чужие пальцы, резко поворачиваясь на пятке и очень целеустремлённо шагая по кафельному полу торгового центра. Ладно, видимо, он играет по правилам Моракса. Но правила работают в обе стороны. ― Ты купишь мне две вещи, хорошо? Одну здесь и одну по дороге, ― вскидывает брови, всё же отпуская чужую ладонь и вставая в самую уверенную позу, на которую он только был способен. ― Да, конечно, ― улыбается беззаботно. Ну это пока. Это моё выражение чувств, Венти, прими их! Передразнивает у себя в голове серьёзный тон, пока шагает между вешалками небольшого магазина, ища взглядом нужную вещь. Хорошо, тогда пусть и чужие чувства примет, потому что Венти уже устал. ― Вот, это первое, ― улыбается широко, когда надевает на голову зелёную панамку с мягкими небольшими полями, разукрашенную белыми цветами. Словно детская. Хихикает, крутится перед зеркалом и затем всё же поворачивается к ждущему его Чжун Ли. ― Мне же идёт? ― Ты похож на гриб, ― Барбатос только хохочет, пиная носком своих кроссовок Моракса в ногу. ― Но это очаровательно, мне кажется. ― Ясно, ты меня в ней потом и будешь фоткать, ― задорно тыкает Чжун Ли локтем под ребро, когда протягивает вещь парню за кассой, внимательно следя за чужими пальцами с кредиткой. Они могли бы делать вещи намного интереснее банального «оплатить». ― Всё, идём. Кстати, ты мне просто дашь свою карту и подождёшь в машине, хорошо? Тренировка доверия. Тут Чжун Ли и не спорил, только согласно кивнул, чуть пожав плечами. Ну странно немного, но Венти вроде доволен и рад, а это самое главное. Так что пусть уж ходит в этой панамке, которую он практически мгновенно нацепил на голову, едва они вышли из торгового центра, и пусть сам покупает, что хочет. Лишь бы улыбался так же довольно. Да, Венти определённо радует одним своим видом. Чжун Ли всё ещё не уверен, но, наверное, это и есть любовь. Сложно сказать. Приятно наблюдать за его вознёй, за смущением, за ворчанием. С ним просто комфортно. Даже когда он со зловещей ухмылкой выскакивает из машины с зажатой в руке картой. Ему доверяешь. Ну, Чжун Ли точно доверяет. И это очень странное состояние, очень сложное. Всегда было проще справиться со всем самому, даже если лавры успеха разделят на всех. Так меньше головной боли: не беспокоишься, что что-то провалится, не переживаешь лишний раз о неудаче посторонних. Потому что они попросту никак на тебя не влияют. С Венти всё наоборот. Ему не просто доверяешь, но ещё и берёшь на себя чужую ответственность. Кажется, что мазохизм ― вот так добавлять себе головной боли. Но есть в этом какое-то удовольствие. Своеобразное, очень жгучее и непонятное, но приятное. Чжун Ли тратит на его анализ всю оставшуюся поездку до дома, даже не особо смотря на по-странному взведённого парня, крепко прижимающего свой рюкзак к груди. Купил же что-то, но не показывает. Ладно, Мораксу не сложно потерпеть до дома пару минут, особенно если это вернёт на округлое лицо счастливую улыбку. ― Эй, Чжун, у меня к тебе важный вопрос, ― едва они переступают порог, снимая ботинки, как Венти тягучим голосом начинает болтать, стремительно проходя на кухню вместе со своим рюкзаком, который обычно бросал прямо у входа. ― У тебя же есть высшее образование? ― Да, конечно, ― очень странные у него вопросы, но Моракс не жалуется, а только шагает за Венти, что сейчас уселся на обеденный стол, рукой приглашая Чжун Ли занять стул рядом. ― Диплом с отличием, если это важно. ― Значит, ты не дурак, ― тянет Венти, прежде чем стремительно спрыгнуть со столешницы и пересесть на чужие колени, опираясь икрами на стул. ― Тогда я делаю вывод, что ты всё прекрасно понимаешь. Так вот, дорогой Чжун, у меня вопрос: ты меня не хочешь? Может, я что-то делаю не так? Ты же постоянно обсуждаешь со мной каждую мелочь, а тут даже и словом не обмолвился. ― Венти, ты очень близко, ― да, Барбатос знает, он намеренно всем телом вжимается в Моракса, чуть елозя бёдрами по плотной ткани классических штанов. ― Это смущает. ― Слушай, Чжун, я не хочу на тебя давить, ― плоховато получается, как кажется Мораксу, когда его собственный взгляд мечется по чужому лицу, пытаясь зацепиться хоть за какую-то часть тела, не вызывающую развратные мысли, ― но ты сам попросил меня чуть выйти из зоны комфорта, чтобы принять выражение твоих чувств. К сожалению у меня нет ни кучи денег, ни вагона знаний, но я хотел бы ответить тебе, понимаешь? ― Да, понимаю, ― возможно, ему сейчас стыдно. Потому что опять ничего не понял, и слишком затянул, заставив Венти переживать и волноваться. Конечно он нервничает, это же важная часть отношений, которую Чжун Ли просто нагло игнорировал, предпочитая отмахиваться. Да, возможно, неделя ― это совсем мало, и в голове консервативно воспитанного Моракса есть куча установок насчёт секса. Но ведь Венти другой, и об этом стоило подумать. ― Извини, я переживаю, что что-то будет не так: тебе будет больно или у тебя было лучше. Мне сложно заниматься чем-либо, в чём я не спец. ― Прости уж, но опыта я тебе ни с кем другим не дам набираться, ― Венти посмеивается, мило улыбаясь, и чмокает Чжун Ли в губы, по-детски очаровательно обхватив его щёки своими ладонями. ― Я собираюсь переспать с тобой не ради сносящих голову ощущений, а ради тебя самого, понимаешь? Я же научил тебя играть трезвучия, верно? Тут не сильно сложнее. ― Мне стоит сейчас говорить, что я умел играть на фортепиано? ― шепчет ему прямо в губы, чуть улыбаясь от смущения и прокатившегося мурашками по телу возбуждения. Венти фыркает немного обиженно и прикусывает мягкую кожу в уголке чужого рта. ― Я выскажусь позже, ― хмыкает, разрывая лёгкий поцелуй, и чуть отклоняясь назад, не падая лишь благодаря крепким рукам, держащим его за талию. Моракс и сам не понял, в какой момент положил их туда, видимо, просто посчитал нужным. Барбатос роется в своём рюкзаке, выуживает оттуда что-то, но практически мгновенно прячет в карман, загадочно улыбаясь. ― Предлагаю перемещаться в более горизонтальную плоскость, потому что от стула у меня заболели колени. Но не встаёт, очень прозаично изгибом своей приподнятой брови намекая, что до кровати его должны донести. И это странно. Потому что однажды Чжун Ли уже носил его в этом направлении: вымотанного, растрёпанного, в большеватой больничной одежде. Тот Венти ревел у дверей малознакомого человека, умоляя о помощи, парень же на его руках сейчас скрещивает ноги на чужой пояснице и лезет ближе с жадными поцелуями. Какого Венти он любит? Какой Венти настоящий? Оба? Так много вопросов рождаются в голове. И тут же умирают, стоит тёплому дыханию опалить ухо, а острым зубам сомкнуться на проколотой мочке. ― Итак, господин Чжун Ли, это презервативы, ― шепчет прямо в поцелуй, когда Моракс резко садится на кровать, позволяя Венти двигаться чуть активнее. Пальцы легко вскрывают коробку, выуживая небольшой квадратик. ― Забеременеть я не могу, но вот проверялся последний раз пару месяцев назад, так что, ― посмеивается, чуть отдаляясь, когда Моракс тянется за очередным поцелуем, ― ваше здоровье. Размер я брал практически универсальный, надеюсь, всё должно подойти. Кстати, зубами как в порно мы не открываем, потому что или презерватив порвётся, или десну порежешь. У меня оба казуса случались. ― Ты иногда невыносимо говорливый, ― Барбатос продолжает игнорировать попытки поцеловать себя, ловко увиливая от чужих губ с едкой усмешкой. ― Никакого терпения в учебном процессе, ― двумя подрагивающими пальцами зажат тюбик, который Венти прокручивает, нарочно держа между лицами словно какой-то барьер. ― А это смазка. Потому что с парнями я сплю крайне редко и не хочу пострадать. Так, теоретическая часть окончена. Венти давит ладонями на чужие плечи, заставляя вздрогнуть и немного неловко завалиться на спину. Такой Чжун Ли ему определённо нравится: слегка покрасневший, чуткий до любого касания, с мечущимся по чужому телу взглядом, хаотично стучащим под ладонью сердцем и явно вставшим членом. Плавно прокатывается бёдрами по чужому паху, пока руки путаются в узле галстука. Да, Моракс потерян. Хлопает блестящими янтарными глазами, нервно закусывает губу, проводя по ней кончиком языка, и только аккуратно оглаживает изгиб талии Венти. Удержаться невозможно, и Барбатос звонко целует его в щёку, прежде чем скинуть с себя толстовку, небрежно бросив её к ножке кровати. Парень короткими поцелуями спускается по шее, кусает немного, но старается не оставлять даже розоватых пятен, параллельно пальцами расстёгивая пуговицы рубашки. Ему, вообще-то, не особо нравилось вести, но сейчас другого варианта не было, потому что Чжун Ли всё ещё был потерян и немного рассеян. Сильные руки сжимают Барбатоса крепче, и тот слегка стонет в поцелуй, когда грубоватый материал перчаток проходится по излишне чувствительному загривку. ― Шея, бёдра и запястья, ― неразборчиво шепчет между поцелуями, стягивая лишнюю ткань с чужих ладоней. ― Трогаешь там ― будь готов, что я начну стонать раньше времени. ― Понял, ― пальцы соскальзывают с затылка и мягко перехватывают выбрасывающую перчатку руку, поднося её к лицу. Чжун Ли оставляет на причудливом узоре голубых вен мягкий поцелуй, губами чувствуя отчаянное сердцебиение. ― Примерно так? ― Именно, ― на выдохе, и очень резком. Венти чуть прогибается в спине, крепче сжимая бёдрами чужие бока, и вновь наклоняется вниз, скидывая с широких плеч рубашку. ― Я умею презики ртом надевать. Хочешь, покажу? ― Давай пока без фокусов, ― просто это будет совсем уж перебор. Разобраться бы сначала с обычным сексом, ему даже тут сложновато. Потому что мозг отчаянно сбоит, и не даёт думать, то выключаясь, то работая слишком активно. Куда деть руки? Как отвечать на ласки? Что говорить? А нужно ли говорить? Очень много вопросов, а вместо ответа тёмная макушка и тёплые губы, под которыми мышцы пресса резко напрягаются. Венти, видимо, это смешит. Он резко возвращается наверх, и крайне неожиданно прикусывает сосок, затем дуя на него слабо, но прохладно. Чжун Ли вскрикивает, чуть подавшись навстречу чужому телу, но затем тут же прикрывает рот ладонью, густо краснея. Барбатос на нём выглядит очень даже довольным собой, когда носом тычет в плотно сжатые пальцы, пытаясь ласково поцеловать. ― Эй, Чжун, не стесняйся всякой ерунды, хорошо? ― голос у него такой же волшебный, как и во время пения, но сам факт, что сейчас он звучит для одного Моракса, просто сводит с ума. ― У нас одинаковое тело, я же не девушка, так что не стоит переживать. И голоса своего не стесняйся, он красивый. Мне точно нравится. Только кивает, перемещая ладонь с собственных губ на чужой затылок, нервно перебирая тёмные прядки. Венти вновь целует, уже без того напора, а как бы успокаивая и окружая нежной заботой, которую получал всю неделю. ― Чжун, слушай, я с парнями не сплю практически, поэтому, ну, придётся растягивать, думаю, понимаешь биологические сложности процесса, ― Венти тараторит, немного смущённый своей ролью ведущего и учителя, так что спешит вновь поцеловать чужие припухшие губы, пряча румянец на щеках. ― Я могу сам, если тебе некомфортно. ― Нет, всё нормально, ― это определённо бьёт все рекорды по количеству эмоций, испытанных Мораксом за раз, но он покорно соглашается, внимательно изучая лицо над собой. ― Ты только скажи, что делать. ― Для начала, у нас случится небольшой переворот, ― хихикает, заваливаясь на спину и практически силой заставляя Чжун Ли оказаться сверху. Тёмные волосы спадают с широких плеч, шея блестит влажными пятнами, а на скулах играет очаровательный румянец. ― Да, так мне нравится намного больше, ― улыбается, оглаживая одной рукой чужую щёку, а второй протягивая тюбик. ― Тебе. Наносишь немного на указательный палец, распределяешь и, ну, просто вводишь. Там уже разберёмся, окей? ― Тебе точно не будет больно? ― Чжун Ли правда выглядит обеспокоенным, когда Венти опускает взгяд на свои брюки, расстёгивая ремень, и каким-то неведомым образом стягивая их с себя вместе с нижним бельём. ― Ты травмирован проктологом, мой дорогой, ― чуть посмеивается, разряжая обстановку, и сам направляет подрагивающую ладонь, стараясь расслабиться, когда закидывает тонкие икры на чужие плечи, чтобы не нервировать и так напряжённого Моракса. Один нормально. Не сказать, что приятно, но это лишь из-за ступора нависшего над ним мужчины. ― Чего ты замер? Если тебе некомфортно, то говори сразу, ладно? ― Нет, всё в норме. Наверное, ― палец немного движется, входя до середины второй фаланги. Секундная пауза, и подушечка чуть надавливает вниз, от чего Венти резко вскрикивает, прогибаясь в пояснице. ― Больно? ― Ты проктолог, чтобы простату так быстро найти? ― вспышка перед глазами отступает, и Венти обхватывает чужую шею, притягивая Чжун Ли ближе для поцелуя. Его колено прижимается к груди, создавая лёгкое напряжение в нерастянутых мышцах бедра, и это даже как-то заводит. ― Можешь пробовать второй, мне кажется, только давай без твоих фантастических анатомических познаний, а то доведёшь меня раньше времени. ― Ты просто невыносимо говорливый, ― Венти был готов поклясться, что будь он в одной из сотен прочитанных им манг, его бы сейчас заткнули требовательным поцелуем, введя сразу член для наказания. Чжун Ли только улыбается ему, используя чересчур много смазки для каких-то двух пальцев. ― Мне нравится это в тебе. Нравится, твой голос. ― Спеть тебе? ― и прежде чем он успевает усмехнуться, внизу всё тянет и давит, от чего он чуть вскрикивает, инстинктивно отодвигая бёдра назад. Чжун Ли нервно замирает, перепугано глядя на слегка исказившееся лицо. ― Немного резко было, но всё нормально. Продолжай, я просто уже отвык. ― Извини, ― целует немного вздёрнутый нос, чуть хмуря брови, и начинает плавно двигать ладонью, ощущая, что Венти больше не дёргается и не отодвигается. ― Ты такой милый, когда растерян, ― с улыбкой тянет Барбатос, зарываясь пальцами в прямые тёмные волосы, постепенно вылезающие из тугого хвоста и падающие с плеч. ― Можешь начинать немного разводить пальцы. Но совсем чуть-чуть, хорошо? Это странно. Быть с ним так близко. Ощущать его пальцы, его лёгкое волнение, его страх. И всё это для одного Венти. Приятно. Чжун Ли приятный, но этого слова мало, он замечательный. И то, как он аккуратен, как нежен и спокоен сейчас, о многом говорит. Ему важно, чтобы Барбатосу было хорошо, действительно хорошо, и он справляется лучше многих партнёров парня. А, может, это потому что Венти влюблён без памяти. В эти тёплые руки, в янтарные глаза, в мягкую улыбку. Да, определённо, ему нравится всё, что есть в Мораксе, даже если это неловкость и неумелость. И он готов жадно целовать его, тихо прося двигать чуть активнее, чтобы ускорить процесс. Когда три пальца начинают входить свободно, Венти ласково отталкивает чужую руку, а затем мягко заставляет Чжун Ли лечь на спину, немного подрагивая от накалившегося возбуждения и волнения. Да, Барбатосу определённо понравилось быть под ним, но бедного Моракса и так уже слегка потряхивает от стресса, так что придётся сегодня пожертвовать своей обычной ролью. Тянет влажную дорожку языком вдоль напряжённого живота, очерчивая пальцами линию по косой мышце. Чжун Ли вновь слабо вскрикивает, негромко ругаясь себе под нос. Вот и нашли слабую точку. Легко справляется с пряжкой ремня и пуговицей на брюках, пару раз хлопая по чужому бедру, в просьбе приподняться, чтобы дать возможность снять мешающую одежду. Чжун Ли только краснеет, и чуть зажимается, отводя взгляд. ― Так, ну ты чего? ― Венти быстро возвращается к чужому лицу, стараясь поймать бегающий взгляд янтарных глаз. ― У меня тоже есть член, Чжун, чего стесняться? Ты же писсуары используешь, верно? Там вообще какие-то левые парни, а здесь только я. Давай, солнце, не переживай, стрёмно, конечно, но мы уже начали. От нежного обращения Моракс почти всхлипывает, ласково глядя на усевшегося ему на живот парня. Он так старается ему помочь, как-то успокоить, даже говорит, будто это не он младше и меньше. Вроде уменьшительно-ласкательные прозвища должны звучать из уст Чжун Ли. Ладно, он потом с этим разберётся. А пока только покорно кивает, приподнимая бёдра и позволяя чужим пальцам, стащить одежду вместе с бельём. ― Ты бы предупреждал, дорогой. Потому что я очень сомневаюсь, что такая хрень в меня поместится, ― Венти выглядит восторженно-растерянным, когда кидает взгляд на окончательно смутившегося Чжун Ли, что накрывает лицо ладонями, протяжно выдыхая из-за плавных касаний тонких пальцев внизу живота. ― Я всё ещё умею надевать презики ртом. ― Венти, ― голос звучит угрожающе и просяще одновременно, и Барбатос немного посмеивается, пальцами разрывая тонкую упаковку. Одно ловкое движение правой руки, сопровождаемое слабым стоном, и тонкий латекс раскатывается до самого основания. Сейчас нужно бы просто попытаться как-то сесть на это, но тот самый капризный ребёнок не даёт всё провернуть так легко, так что Барбатос сдаётся, проигрывая в схватке с самим собой, и молнеиносно наклоняется вниз, проводя языком вдоль всей длины. Сверху слышится резкий стон. ― Венти! ― Извини, ― хихикает, чуть проползая вперёд и плавно поднимаясь на коленях. ― Нет, мне так некомфортно! Чжун, сядь, пожалуйста. Ему слишком сложно сейчас говорить что-то членораздельное, так что он только кивает, поднимаясь на локтях, а затем и вовсе полностью выпрямляясь, практически сразу обвивая чужое тело руками. Венти закидывает голову назад и плавно опускается, от чего мышцы в его ногах резко сводит. Больно немного, если честно, но он терпит, и даже срывается на стон, когда чужие губы аккуратно и совсем нежно целуют его шею, спускаясь к ключицам. Каждую родинку, с особым вниманием, Венти забывает о неприятных ощущениях, начиная активнее опускаться. А вот сейчас кольнуло: зубы сомкнулись на его коже, видимо, в попытке подавить стон. ― Эй-эй, ты меня сейчас съешь, ― ласково хихикает, проводя ладонью по острому подбородку в мягкой просьбе отпустить. Чжун Ли, словно опомнившись, разжимает челюсти, и сразу же срывается в стон, так и не успев извиниться за боль. ― Хочешь побыть сверху? Мне нравится тебя обнимать, но у меня немного ноги болят. ― Хорошо, ― мягко целует покрасневшие губы и аккуратно переворачивает ойкнувшего Барбатоса, жилистой ладонью проводя по бледному бедру. Венти вздрагивает, чуть стонет, и тут же закидывает икры на чужую спину, сцепляя щиколотки между собой. Плавный толчок, Барбатос прогибается навстречу горячему телу над собой и протяжно скулит, не разжимая губ. Уже не больно, совсем нет, но очень жарко и влажно, так что приходится глубоко вдыхать, зарываясь носом в тёмные волосы. ― Всё хорошо? ― Чудесно, ― практически мгновенно отвечает Венти, тут же срываясь на стон. Это кружит голову, и Моракс чуть ускоряется, целуя смазано где-то под ухом. Слабый стук ладонью по спине приводит в сознание. ― Солнце, чуть медленнее, если входишь глубже. ― Извини, ― пристыжено целует взмокший висок, аккуратно стягивая с распушившихся косичек резинки, чтобы пройтись по завившимся прядям пальцами, расплетая их в мягкие волны. ― Ты такой красивый. ― Спасибо, солнце, но давай одна твоя рука пойдёт вниз, потому что я тоже хотел бы кончить, ― Венти чуть хихикает, краснея от приятного комплимента и ласково перехватывая запястье, направляя его куда нужно. ― Тебе безумно идёт быть сверху, знаешь? ― Чёрт, Венти, не дави так сильно, ― оргазм подкатывает волнами, заставляя Барбатоса напрягать все мышцы внутри, от чего вздрагивающий каждый раз Моракс сжимает пальцы, мягко водящие по чужому члену, вызывая сдавленный писк из приоткрытых губ. ― Извини, пожалуйста. ― Всё в норме, я цел, ― тихо смеётся, но новый прилив удовольствия накрывает с головой, и Венти вскрикивает, пятками прижимая Моракса ближе. ― Чжун, я уже скоро всё, так что можешь чуть ускориться. Движения не становятся сильно резче, но углубляются, приобретая чёткий ритм, и Венти стонет в такт, запрокидывая голову назад и подставляя шею под горячие поцелуи. Ему хорошо, даже очень, и даже не от мягких ладоней, неумело водящих вдоль выпирающих вен. Ему хорошо, потому что это Чжун Ли, человек, к которому он пришёл в истерическом бреду, глотая слёзы и страх, и так и остался здесь, видимо, уже надолго. Ему нравится, что он неопытный, что волнуется слишком сильно, что краснеет от всяких мелочей. Чжун Ли странный, очень странный. Он не понимает, кажется, вообще ничего, и всё одновременно. Знает столько всего, но до нервного смеха доводит своей неловкостью. Но он такой тёплый, такой уютный, такой знакомый. А ведь встречаются лишь неделю. Интересно, чтобы сказал тот Венти, знакомящийся с красивым бизнесменом, нанявшим его на работу, если бы узнал, что через пару месяцев он будет стонать ему в ухо, шепча что-то ласковое и нежное. Смешно, да? Да, он бы знатно посмеялся. А сейчас протяжно стонет, срываясь на полувскрик, и кончает, утягивая ещё больше ускорившегося Чжун Ли в поцелуй. Ещё пара толчков, Барбатос определённо слишком чувствителен сейчас, так что чуть пищит, ногтями вцепляясь в мышцы на чужих плечах. Моракса слегка трясёт, он стонет, и голос у него чуть выше, чем обычно, кусает Венти за губу, тут же проводя по ней языком, и замирает, упираясь лбом в изгиб шеи. ― С лишением девственности! ― дышит немного тяжело, но поспешно садится, помогая завязать использованный презерватив тугим узлом. Кажется, Венти и дела нет, что он чуть испачкан, так что ползёт на чужие колени, едва ли не урча от восторженного удовольствия, когда всё ещё подрагивающие руки обнимают его крепко-крепко, ласково гладя мягкую кожу. ― Понравилось ведь, да? ― Ты невероятный, ― даже не стремится его поцеловать, только ставит подбородок на чужую макушку, крепче прижимая парня к себе. ― Венти, когда мы вдвоём, мог бы ты… Мог бы ты называть меня, как сейчас? Он смущён. Определённо смущён до предела, и Венти незаметно хихикает, выныривая из-под чужого подбородка и чуть прищуривая свои блестящие изумрудом глаза. ― Конечно, ― звонкий поцелуй остается приятным ощущением на носу, которым Чжун Ли мило дёргает от неожиданности, ― солнце. ― А теперь иди в душ, ― улыбается, пытаясь оторвать от себя крепко вцепившегося парня. ― Я устал, ― практически хнычет, капризно цепляясь ладонями за чужую шею. ― Только если ты со мной. ― Венти, ― снова это мягкая строгость, от которой хочется улыбаться и слушаться одновременно, ― душ ― это твоё и моё личное пространство. Будь добр, сходи сейчас, чтобы я тоже успел. ― Ты меня совсем не любишь! ― Люблю. ― Эй, ты признался мне только что? ― в его голосе слышен трепет, и Чжун Ли как-то запоздало смущается, отводя глаза. ― Я тебя тоже, думаю. А сейчас я в душ. И он поразительно легко соскальзывает с чужих рук, исчезая за дверью спальной. И снова поёт что-то совсем Чжун Ли незнакомое, видимо, мондштадское. Красиво, как и всегда. А ещё Венти с мокрой головой выглядит очень мило, слишком мило, и Моракс даже готов проявить себя как последнего лицемера, отказавшись идти в душ, чтобы полюбоваться возящимся в вещах парнем, но тот собирается обидеться, зло надувая губы. ― Венти, это немного не твоя одежда, ― проводит по мокрым волосам, почти смеясь утонувшему в его футболке парню, что фыркает и отворачивается, гордо задрав подбородок. ― Ну а мне в чём спать? ― Спи так, ― Барбатос хихикает, натягивая одеяло до самого подбородка, глазами впиваясь в край завязанного на чужом поясе полотенца. ― Меня всё устраивает. ― А меня нет, ― садится на край, находя под одеялом чужую ногу и немного дёргая на себя. ― Ну штаны хоть отдай, Венти, они всё равно съехали тебе по самые бёдра. ― А ты сними, ― это оказывается намного проще, чем Барбатос думал, потому что в одну эту штанину могли бы влезть обе его ноги, а про талию и говорить нечего. Так что уже через минуту он дуется, натягивая съехавшие во время этой драки трусы, и перекатывается на другую половину кровати, впервые за всю эту неделю используя своё собственное одеяло. ― Ты обиделся, потому что я забрал у тебя половину моей домашней одежды? ― посмеивается, когда пытается ухватить вертящегося Венти, что всё ещё старается скрыть улыбку, так и лезущую на лицо. ― Венти, ну давай такую же тебе купим. ― Нет, мне нравится, что у нас общая пижама, ― и он внезапно перекатывается обратно, закручиваясь в одеяло как в кокон. Усталость накатывает слишком внезапно, так что он жмётся ближе, через толстую ткань ощущая чужие объятия. ― Я рад, что я с тобой, Чжун. Очень рад. Прошу, не дай мне вновь допустить ошибку.