Спирт по вене

— Как же плохо, — протяжно стонет Венти, скрещивая руки на сидении унитаза. Весь живот просто адски болит и крутит, голова раскалывается, а из желаний только выпить банку рассола, да заесть чем-нибудь очень-очень жирным. Ещё один спазм сводит желудок, и парень ниже наклоняет голову, жмуря слезящиеся глаза. Глотка горит от желудочного сока, а головная боль усиливается. Желание меняется: хочется сдохнуть. Всё вокруг вдруг начинает покрываться точками, приходит какая-то рябь и нечёткость. В ушах стоит жуткий шум, а на коже выступает пот. Ужасно душно. И он отключается.

***

Голова идёт кругом, и Венти с трудом распахивает глаза, стараясь не дышать. В сортире жутко воняет рвотой и много чем ещё. Да уж, общажные туалеты это тебе не сказка. Кто-то со всей силы колотит в дверь, от чего та шатается, а хрупкая задвижка так и норовит вылететь к чертям. Боль в животе, кажется, поулеглась, но горло до сих пор горит, а во рту мерзкий кисловатый привкус. — Открываю, только не стучи, — тянется рукой, отодвигая задвижку, но не вовремя осознаёт, что для измученного организма такая активность была уж слишком. Едва успевает снова наклониться над унитазом, как его вновь выворачивает наизнанку. Еды там не было уже часов тридцать, так что выходит лишь желудочный сок. Да уж, сколько воды он потерял за сегодня? — Да ёбаный, — тянет знакомый девичий голос, и чьи-то руки вовремя подхватывают длинные передние пряди Венти. Тот лишь благодарно хлопает по чужим предплечьям, нежным, но всё равно сильным, и вновь склоняется над унитазом, громко кашляя и сплёвывая вязкую слюну. — Вен, сейчас уже три часа дня? Ты блевал всё это время? — Я вырубился, — тихо и хрипло ворчит парень, перекатываясь с коленей на копчик и опираясь спиной о стенку тесной кабинки. На смену отвратительному чувству тошноты приходит блаженная пустота и лёгкость где-то внутри. — Наверное, без воды организм остался, или без соли. Притащишь мефыч*? — Идиот, — девушка перед ним поправляет свои затёртые домашние штаны и нажимает на смыв. Да уж, её друг с каждым разом выпивает всё больше и больше, и это несмотря на гастрит и больную печень. Люмин, конечно, не мамочка ему, чтоб указывать как жить, но до беспамятства напиваться каждые несколько дней — явно не то, что должен поддерживать близкий друг. — Я не удивлюсь, если ты там без шуток что-то принимал. Пойдём уже, от тебя воняет просто ужасно. — Ты же знаешь, что не принимал, это я не стал бы делать, — Венти покорно закидывает руку подруге на плечо и потихоньку встаёт на трясущихся от продолжительной рвоты ногах. Да уж, давненько ему так плохо не было. — Люмин, я клянусь, я только пил. — Да верю я тебе, — кивает девушка, хмуря тонкие светлые брови. Она помнит, что Венти не стал бы принимать, сам видел, до чего это доводит. Вот только пить в таких количествах ничем не лучше. — С кем ты хоть бухал? Кэйа же вроде вчера к брату уехал. — С… эм, — мямлит парень, протягивая подруге ключ от своей комнаты. Три недели назад от него съехал сосед, так что теперь это полностью его пространство, заваленное нотными листами, пустыми банками и грязными пивными крышками, — не помню. — Понятно, — Люмин хмурится, помогая Венти упасть на кровать. Тот ворчит, придерживая рукой верх живота, словно печень вот-вот отвалится и выпадет, и откидывает чёлку с потного лба. Девушка бегает по комнате, собирая разбросанные вещи. — Эй, Вен, подъём! Тебе бы в душ сходить, от тебя несёт толчком и перегаром. Никаких эмоций в ответ. Парень только морщит лоб, отворачиваясь от прохода, и мучительно стонет, глубже закапываясь под одеяло. Уже заснул. Неудивительно. Если бы Люмин столько выпила, она бы тоже предпочла сон какому-то там душу. — Что же ты с собой делаешь? — вытирает липкое от пота лицо друга влажной салфеткой, приоткрывает окно и оставляет на прикроватной тумбочке купленный заранее бургер. Да, он остынет к моменту пробуждения, но человеку с похмельем на это плевать. Люмин же не святая, по себе знает. — А я, как и всегда, прикрою тебя на парах.

***

— Пойдём на крышу, оттуда красивый вид, — Венти хватается за руку, но та исчезает прямо в его ладони. — Ну почему же ты стоишь? — Я… я не вижу тебя, — произносит тихо, словно стыдясь, и вновь оглядывается, нервно дёргая плечами. — Куда ты делся? — Обернись, — не хочет. Знает, прекрасно знает, что за спиной будет размазанное по асфальту тело. И много-много крови. Так много, что в ней утопиться можно. — Венти, ты же хотел этого. — Никогда не хотел… Картинки резко сменяют одна другую: алый закат, алая кровь. И этот огонёк, маленький и дрожащий. И такие же дрожащие руки, сжимающие его собственные. До боли сжимают. Почему? Почему так больно? Хочет спросить, но картинки вновь рябят жутким калейдоскопом: бледные стены, холодные камеры, бутылка вина. И снова этот огонёк. Дрожит так одиноко, грозясь потухнуть от любого дуновения. — Венти! — Венти! Барбатос блять! — распахивает глаза, немного нервно бегая взглядом. Опять всякий бред снится. Словно это навсегда с ним. Неужели никогда не избавится? — Ну наконец, я подумал, что ты сдох. — Лучше б сдох, — тянет Венти, неаккуратно стягивая бургер с тумбочки. В такие моменты он готов на Люмин молиться. — Что тебе, Кэйа? — Ну, слушай, я, на правах твоего лучшего и любимого собутыльника, прочитал, что тебе там писали, — уже видит, как Венти готов начать возмущаться, но перебивает его, — заткнись, я тебе жизнь спас. Короче, какой-то мужик видел твоё выступление на дне открытых дверей ВУЗа и теперь зовёт тебя попеть в его бар. Просит ответить как можно скорее, это тип очень важно и срочно, выступать нужно будет через четыре дня. — Во-первых, спасибо, — Венти запихивает в рот остатки бургера, скрупулезно облизывая каждый палец. Не терять же бесценные крошки, тем более доставшиеся бесплатно. — Во-вторых, откуда у тебя ключ от моей комнаты и пароль от моего телефона? — Во-первых, пожалуйста, — передразнивает его Кэйа, садясь на кровать напротив. — Во-вторых, ключ мне дала Люмин, а пароль ты мне как-то по-пьяни рассказал. Там же день рождения бывшей? Может поменяешь? — Да пофиг, я уже перестал эту дату с Ванессой ассоциировать, — тянет Венти, принюхиваясь. — Пиздец от меня несёт. Я в душ пошёл. — А можно с тобой? — Кэйа потягивается, поднимаясь с кровати и начиная мерить комнату шагами. — Смотрю, ты уже сходил с кем-то, — Венти хмыкает, подбирая с пола растянутую футболку, оставленную кем-то из его ночных визитёров, которых он совершенно не помнил, и кивает на красные пятна на шее друга. — Когда уже расскажете отцу? — Ты шутишь? — Кэйа вскидывает брови, протягивая Венти найденную на полу резинку для волос. — Чтоб он нас прибил? Не, ещё без наследства останемся. — Страшна запретная любовь, — пропевает Венти, нарочно уж слишком артистично закидывая голову назад. — Хорошо, что я этому не подвержен. — Да уж, ведь случайные связи и алкоголизм звучат куда лучше, — Кэйа не святой, он и сам любитель неплохо накатить. Но до Венти ему ещё ой как далеко, да и до таких проблем со здоровьем тоже. Альберих, в отличии от своего собутыльника, хоть как-то поддерживает свою физическую форму, занимаясь собственным здоровьем, а Венти… Венти на спор не ел и не пил двое суток ничего, кроме вина. — Эй, я не алкоголик, — парень наконец находит своё полотенце, так что спокойно направляется к двери. — Мне это просто нравится. Я… свободный человек. Поправляет свои растрепавшиеся волосы, что давным-давно вылезли из косичек и теперь просто свисают грязными прядями, и вытаскивает телефон из кармана, читая то самое сообщение, про которое говорил Кэйа. Ну, он, конечно, не фанат всех этих заказных выступлений, но заработать никогда не повредит. Так что нажимает на вызов, со слишком уж большим интересом разглядывая свою руку. Не нравилось ему говорить по телефону с незнакомыми людьми, тем более с похмелья. — Здравствуйте, я Катерина, администратор бара «Гильдия», как могу к вам обращаться? — парень под таким давлением на секунду замирает, но всё же осознаёт речь девушки и как можно скорее отвечает. — Венти, господин… эм, — быстро перечитывает сообщение, — Сайрус предложил мне выступить у вас в эту субботу. Вот я и звоню… — А, господин Венти, я поняла вас, подождите секунду, — весёлый голос резко замолкает, а парень остаётся наедине с немного раздражающей музыкой. Начинает мерить узкий коридор шагами, нарочито медленно перекатываясь с пятки на носок. — Спасибо за ожидание. Так, мистер Сайрус хотел бы лично с вами встретиться, обсудить репертуар и подписать контракт. Сможете завтра… часов в шесть? — Да, смогу, хорошо, — а его вроде завтра какая-то первокурсница звала на день рождения. Ладно, может и успеет потом к ней заскочить. — Вы, наверное, не в курсе. Вы выступаете на праздновании заключения контракта о поставках. Некий господин из компании «Рекс Ляпис», занимающейся драгоценными камнями, попросил нас найти подходящего музыканта. Мистер Сайрус попросил вас попробовать до завтра подобрать что-то соответствующее теме вечера. А он уже утвердит. — Ого, — только и может выдать Венти. До этого ему приходилось петь разве что на корпоративах, да и то третьесортных. Да уж, подфартило. Наверное, и деньжища огромные отвалят, да и может нальют чего дорогого. — Да, я тогда список составлю. У вас же там есть микрофон и всё такое? — Конечно, мы всей техникой вас обеспечим, — ещё лучше, не придётся позориться со своим украденным из актового зала микрофоном. — Тогда ждём вас завтра, господин Венти, адрес сейчас вышлю сообщением. — До свидания, — но трубку уже повесили. Ну и ладно, зато с ним впервые наниматели нормально обращались, даже ни разу не возмутились отсутствие у него всей нужной аппаратуры для выступления. К такому легко привыкнуть, главное не избаловать себя. — Так, а теперь смывать с себя эту вонь. — Ничего уже не поможет, Барбатос, — хмыкает проходящий мимо парень, за что получает по голове полотенцем. Самый большой минус общаги. И самый большой плюс. Венти тут не один.