В плену

Теперь Тодороки заходил к своему пленнику каждый вечер, и они ужинали вместе. В основном они обсуждали книги, которые Бакуго был вынужден читать за неимением альтернативы, но иногда затрагивали другие темы, рассуждая о политике друг друга, о быте и традициях в своих владениях. Кацуки стойко выжидал и держал ненависть в узде. Он терпеливо принимал чужую помощь в передвижении и позволял поддерживать себя за талию, словно девицу. Шото был наивным глупцом, если верил в искренность желания общаться с ним. — Откуда у тебя ожог? — однажды поинтересовался он из простого любопытства. Обычно ожоги не красили людей. На обожжённую кожу всегда было неприятно смотреть. Это уродовало, но Тодороки вовсе не выглядел плохо. Несмотря на то, что ожог был на самом видном месте, — на лице, это вовсе не отталкивало. Бакуго привык быть честным с самим собой и с уверенностью мог назвать своего соперника красивым. — Был пожар. Мне на лицо упало что-то горящее. Я даже не понял, что это. Мне было четыре. Мой брат Тойя пострадал больше. По очевидной причине Кацуки не питал симпатии к старшему брату Шото. С ним он бы точно не смог притворяться, как сейчас. Человек, по чьему приказу ему сломали ногу, вызывал у него резкое желание всадить в его горло что-то острое. Он не сомневался, что это был именно приказ, потому что тяжёлый удар ему нанесли уже в тюрьме, когда он был связан. Если бы не это, Бакуго давно бы осуществил свой план, избавился от врага и сбежал из Королевства, но из-за сломанной ноги по прихоти Тойи он вынужден ломать комедию и развлекать Шото своими речами. И всё-таки, хоть он и ненавидел Тодороки, разговоры с ним складывались довольно реалистичные, будто они и впрямь два давних товарища. *** Неделю спустя произошло то, чего вождь опасался. Во время очередной совместной трапезы король поделился с ним новостью: — Недавно я велел отправить письмо в твоё государство с требованием прекратить нападки, если они хотят сохранить твою жизнь. Сегодня мне пришёл ответ с согласием. — Кто посмел? — взревел Бакуго, не подорвавшись с места только из-за повреждённой ноги. — Киришима Эйджиро, твой приближённый советник. — Идиот. Слабак. Я лично прибью его. — Он ценит твою жизнь и уважает тебя, — возразил Тодороки. — Ты убил бы меня, окажись ответ иным? — Разумеется, нет. Я сдержу своё слово. Никто в этом замке не причинит тебе вреда. Фыркнув, Бакуго демонстративно отодвинул от себя тарелку и скрестил руки на груди. Он был слишком зол, чтобы продолжать спокойные беседы с королём. Тот, как оказалось, всё понял и не настаивал на разговорах. Может быть, такой исход был лучше объявления настоящей войны. Временное прекращение набегов ничего не значит в сравнении с тем, что произойдёт, если Королевство потеряет своего правителя. Варвары могли напасть, если бы не узнали, что случилось с их вождём. Шото же заверил их в его безопасности, пока они не нападают. Приняв очередное поражение, Кацуки не отступил от своего плана. Он намеревался отомстить сполна. Следовало проявить больше терпения, чтобы в дальнейшем насладиться своей безоговорочной победой.