В плену

Как только Бакуго открыл глаза, он подорвался с места, резко оглядываясь, словно хищное животное. Он больше не валялся в тюрьме, а лежал на кровати. Комната, в которой он очнулся, была просторной, красиво обставленной. Мебель была расписана узорами и изящной резьбой. На столе стоял огромный поднос с фруктами, кувшин и пустая чашка для питья. Кацуки знал каждую комнату в своём замке и мог с уверенностью сказать, что он не на своей земле. Узор на мебели принадлежал именно Королевству. Помимо него в комнате больше никого не было, и Кацуки тут же воспользовался этим. Не было времени думать, что вообще происходит. Ему нужно было бежать как можно скорее. Несмотря на слабость в теле, он мог шевелиться, и поспешил вскочить с кровати. Острая боль тут же пронзила ногу. Его лодыжка была повреждена серьёзнее, чем он думал. Схватившись за стену, Бакуго удержался от падения. Только сейчас он заметил, что его лодыжка была забинтована, а на ногах не было обуви. Такими темпами он никуда не уйдёт. Шумно выдохнув сквозь зубы, Бакуго пришлось прыгать на одной ноге, словно шуту. Добравшись до стола, он схватился за кувшин и принялся жадно глотать воду, игнорируя чашку. Ему очень хотелось пить. Он не думал, что вода могла быть отравлена. Если бы его хотели убить, сделали бы это сразу. Утолив жажду, он швырнул кувшин на пол и поспешил к двери, передвигаясь, придерживаясь за стены. Он не знал, как выберется отсюда на такой скорости, но он не мог называть себя вождём, если собирался остаться валяться на вражеской территории. Он должен был сбежать, восстановить силы и отомстить. Не найдя ничего лучше для самообороны, он сдёрнул со стены увесистый подсвечник. Прислушавшись к звукам за дверью, он замер. По ту сторону двери были слышны приглушённые разговоры. Убедившись, что дверь не заперта, Кацуки резко распахнул её и приложил одного из стражников подсвечником по голове. Тяжело было сражаться, держась за стены, чтобы не упасть, но его с детства учили драться. Второй стражник вынул меч из ножен и вскрикнул, призывая другую стражу на помощь. Бакуго тут же ударил подсвечником по мечу с такой силой, что едва не выбил его из рук противника. Следующий удар пришёлся в лицо, повалив стражника на пол. С одной стороны коридора послышались чужие шаги, и Кацуки устремился в противоположную сторону. Нога стреляла болью, делая его скорость смехотворно медленной. Изо всех сил он старался идти вперёд, но стражники быстро нагнали его, окружив со всех сторон. Выставив перед собой жалкое подобие оружия, вождь ударил одного из стражи, но остальные схватили его и скрутили руки. — Позовите его Величество, — приказал один из них. Бакуго бесновался в чужой крепкой хватке, вырывался, но снова ничего не мог сделать. Это бессилие его уже порядком достало, но он не мог повлиять на ситуацию. Его снова завели в комнату, из которой он выбрался, и усадили на кровать. Стражники отступили, но обнажили мечи, направляя их в сторону Кацуки. У него было много вопросов, но он понял, что сейчас сюда явится сам король, и спросить всё можно будет у него. Он невидимым взглядом смотрел в пол, яростно размышляя, что ему предпринять, чтобы выбраться. Удача явно не была на его стороне. — Его Величество Тодороки Шото идёт, — прокричал один из стражников, и все присутствующие, помимо вождя, склонились в поклоне, при этом не убрав оружие. — Оставьте нас, — приказал Тодороки, как только оказался в комнате. — Прошу меня простить, Ваше Величество, но он опасен. Прошу вас, измените своё решение. — Думаете, я не смогу справиться с раненым? — спокойно возразил Шото, но в его голосе явственно ощущалась сталь. Стражники не посмели спорить и, сложив оружие, удалились. Как только они остались одни, Кацуки поднял голову, устремив взгляд на короля. Он не стал нападать, потому что Тодороки был хорошим воином, а за дверью их ждал целый отряд стражи. — Здравствуй, вождь, — заговорил король. — Приветствую тебя в Королевстве. Несмотря на безнадёжность идеи, Бакуго хотелось подорваться с места и заехать собеседнику по лицу. — К чему твоя наигранная любезность? Я не идиот и понимаю, что тебе что-то нужно. Сперва показал, как плохо мне может тут быть, а теперь разместил в отдельных покоях. Хочешь задобрить меня и заставить играть на твоих условиях? Пошёл ты к чёрту. Кацуки не отводил взгляд от Шото, считывая его эмоции. Тот выглядел отстранённо, и невозможно было понять, что он чувствовал. Его холодность играла ему на руку. — Это было недоразумение. Меня не было в замке, когда тебя поймали. Я не отдавал приказ, а тот, кто это сделал, — мой советник, уже понёс наказание. Даже с врагом такое отношение недопустимо, и мне жаль, что так вышло. — Надо же, само благородство, — фыркнул Бакуго. — Может, ещё отпустишь меня? — Этого я сделать не могу. Раз мне представился шанс прекратить нашу борьбу, я должен им воспользоваться в силу долга перед Королевством. Сделав шаг вперёд, Тодороки наступил на мокрый ковёр и заметил лежащий на полу кувшин. Сморщившись, он ступил на сухую часть пола и продолжал говорить: — Наша вражда длится слишком долго. Люди страдают. Мы можем прекратить это сейчас. Тебе нужно написать письмо своим людям, чтобы они прекратили набеги. — Думаешь, что я предам своих людей, чтобы только сохранить свою жизнь? — возмутился Кацуки, наклонив голову и исподлобья глядя на короля. — Ты сделаешь лучше для своих людей. Набеги давно не приносят пользы никому из нас. Вражда длилась сколько Бакуго себя помнил, начавшаяся ещё до его рождения. Варвары жаждали отвоевать свою землю, когда-то завоёванную Королевством, а те упорно не желали отдавать её. Заняв место вождя, Кацуки постарался свести потери к минимуму. Устроив встречу с нынешним королём, как и он, недавно взошедшим на трон, они договорились прекратить череду убийств. Их люди сражались, но им были отданы приказы никого не убивать. Нападки стали более хитрыми, сражений стало меньше, но теперь проводились грабежи или штурмы с намерением нанести урон хозяйству. И всё же борьба не прекращалась. Никто не желал отступать. — Предлагаешь мне сдаться и отдать тебе свои земли? А? Ваше Величество, — едко произнёс Бакуго, обращаясь к королю с насмешкой. — Я предлагаю тебе разумное решение, — настоял Тодороки. — Этого не будет. Можешь убить меня. Мои люди не опустят руки. На моё место встанет кто-то другой. — Я не собираюсь тебя убивать. — Тогда брось обратно в тюрьму. — И этого я делать не буду. — И что же ты собираешься делать? — Отпустить тебя я тоже не могу. Тебе придётся остаться здесь. — Катись к чёрту. Хочешь потешить своё эго, упиваясь властью над врагом? Я убью тебя, как только мне предоставится возможность.