От макушки до кончиков пальцев

            5 лет спустя       — Я никогда не, — среди собравшихся в темном и пыльном пабе «Кабанья голова», втором месте, выбранном для неофициальной вечеринки по случаю воссоединения Хогвартса, воцарилась тишина. В тот вечер «Три метлы» был арендован для вечеринки факультета Хогвартса, но это неважно. Все равно «Кабанья голова» была более подходящим местом для той вечеринки, которую затеяли после вечеринки.       Уши Рона Уизли уже стали розовыми, пока его мозг перебирал в уме все то, чего он никогда не делал (а список был немаленький). Столы в пабе были сдвинуты вместе, а стулья несколько небрежно расставлены по периметру. Старые деревянные стулья жалобно застонали под тяжестью нескольких человек, слегка наклонившихся вперед в предвкушении.       — Я теряю кайф, Уизли, поторопись! — проворчала Пэнси Паркинсон с края бара, где она потягивала огненный виски. Ропот согласия пронесся по толпе старых однокурсников. Алкоголь, ностальгия и обещание частных признаний были манящей смесью.       — Ладно, ладно. — быстро сказал Рон. — Я никогда не… — Рон вскинул голову, олицетворяя собой загоревшуюся лампочку. — Я никогда не был в Америке!       По толпе пронесся коллективный стон.       — Уже за полночь, Уизли. Оставь это на потом, когда будешь играть со своей бабушкой, — сказал Эрни Макмиллан, поправляя свой старый шарф из Хаффлпаффа, который он ради такого случая надел, чтобы тот сидел свободнее.       — Давайте поднимем градус, а? Я никогда не… — снова воцарилась тишина, и Эрни оглядел лица своих бывших одноклассников, собравшихся здесь впервые после той грандиозной вечеринки в последний вечер школы пять лет назад. Его взгляд остановился на Невилле, чья рука непринужденно обвивала плечи Полумны, оба они все еще лучились светом после медового месяца, прошедшего с их свадьбы несколько недель назад. Воспоминания вернулись к Эрни, и он ухмыльнулся, глядя на Невилла.       — Никогда еще мне не отсасывали в теплицах во время дежурства на посту префекта.       По толпе пронесся смешок.       — Вот это уже больше похоже на правду!       — Оставим это Хаффлпаффу…       Глаза Невилла расширились, а затем он сделал глоток.       — Засранец, — хихикнул он себе под нос. Несколько других тайком тоже отпили из своих бокалов.       Гермиона сидела напротив Драко в свободном кругу и поймала его взгляд, когда он закончил делать глоток. Она забавно подняла бровь на его молчаливое признание и тихо спросила: Серьезно, теплицы? Он ухмыльнулся в ответ и пожал плечами, но его глаза снова задержались на ней.       Они еще не сказали друг другу ни одного слова вслух, но обменялись множеством многозначительных взглядов в Большом зале на встрече выпускников и сейчас, в этом мрачном, тускло освещенном пабе. Сначала их взгляды были осторожными, они прощупывали друг друга. Прошло пять лет с тех пор, как они виделись, но их последний обмен взглядами было трудно забыть. В первый раз, когда их взгляды встретились, Гермиона почувствовала фантомную дрожь глубоко внутри себя. Хотя прошло уже несколько лет, воспоминания о том, как он прикасался к ней, лизал ее, заставлял ее разрываться на части, все еще были полезным материалом для ее ночных «уединений».       Драко тоже еще не изгнал из себя воспоминания о том, каково это — быть внутри нее, властвовать над ней, поглощать ее, черт возьми. Как только он увидел ее в другом конце зала, кровь бросилась от его головы к нижнему придатку. Она выглядела потрясающе. По правде говоря, она всегда так выглядела.       По мере того, как продолжался вечер, их осторожные взгляды превращались в пристальные, которые заканчивались тем, что один или другой из них возвращался к своим разговорам с озорной улыбкой и немного более ярким цветом лица.       Неловкость, присущая встрече выпускников, заставила большинство людей уйти в свои старые круги. Гермиона провела вечер в компании Гарри, Невилла, Полумны, Рона и (нехотя) Лаванды, а Драко прогуливался со своей старой соратницей по Слизерину. Было бы странно — или, что еще хуже, очевидно, — если бы они отделились от своих групп, чтобы найти друг друга для разговора один на один. Когда зашла речь о Хогсмиде, Гермиона поймала взгляд Драко и легким кивком головы предложила ему пойти с ней. Он убедил свою скептически настроенную команду змей тоже присоединиться.       — Я никогда не… — энергия в комнате теперь гудела от сексуального напряжения. Дин Томас постукивал пальцами по своему бокалу, размышляя. — Никогда еще я не спал со Слизеринцами.       Все Слизеринцы и некоторые другие подняли свои бокалы, чтобы выпить.       — Ну, ты промахнулся, Томас, — ехидно заметила Пэнси в свой бокал.       Гермиона сделала глоток огненного виски (со льдом), стараясь казаться как можно более бесстрастной. Она была готова, но все еще боялась допроса, который последует за этим открытием.       — Гарри!       Испуганная Гермиона повернулась и увидела Рона, который с ужасом смотрел на Гарри, делающего большой глоток Огдена.       — Ты же не серьезно!       Очевидно, ни тот, ни другой не видели, как она сделала свой показательный глоток.       Все взгляды в зале устремились на Гарри со смесью веселья и неверия. Несколько шепотков «не может быть» эхом разнеслись по пабу. Гарри прочистил горло, все еще чувствуя себя неловко в центре внимания, как и в Хогвартсе.       — Не осуждай это, пока не попробуешь, Рон. — затем он опрокинул остаток своего бокала и встал, чтобы заказать еще один в баре.       Рон медленно повернулся на своем стуле, его лицо все еще застыло в шоке, и повернулся к Гермионе.       — Ты знала об этом? — она покачала головой, улыбнулась и пожала плечами, испытывая огромное облегчение от того, что ей удалось избежать этой пули.       Как магнитом, ее взгляд притянуло к взгляду Драко. В его глазах плясало веселье, и, несмотря на данное себе обещание вести себя спокойно, ее улыбка расширилась, озарив все лицо и зажегши что-то более глубокое внутри нее. Затем он дернул головой в сторону бара, призывая ее проследить за его взглядом. Она проследила за его взглядом до того места, где Гарри стоял, заказывая напиток, прямо рядом с Пэнси. Если бы она не смотрела внимательно, то не заметила бы этого — указательный палец Гарри успокаивающе поглаживал тыльную сторону руки Пэнси, на лице Пэнси играла лукавая улыбка, когда она поглаживала ободок своего бокала.       Гермиона повернула голову назад и посмотрела на Драко. Не может быть, — пробормотала она через всю комнату. Он понимающе кивнул, а затем подмигнул ей, от чего в животе у нее затрепетало. Она улыбнулась и наклонила голову, а по ее шее пополз румянец.       — Хорошо, Томас, — сказал Тео Нотт. — Никогда еще я не спал с Гриффиндорцами.       По залу пронесся стон, когда стеклянные стаканы были поставлены обратно на столы. Драко и Пэнси сделали глотки как можно незаметнее. Блейз с досадой опрокинул обратно весь свой стакан.       — Ах, приятель, прости. Я не подумал, — обратился Тео к Блейзу, чье явное недовольство отвлекло внимание других от более удивительных поступлений из зала.       — Все в порядке. Я с этим покончил, — сказал Блейз, который явно ничего не покончил. Рон неловко заерзал на своем месте рядом с Гермионой.       Блейз и Джинни вновь встретились после Хогвартса два года назад, когда она была звездой местной команды по квиддичу, а он — лучшим агентом, нанимающим спортсменов в качестве представителей компаний, производящих метлы для квиддича и другое оборудование. Они мгновенно стали любимой парой в таблоиде «Ведьмин досуг» и, по общему мнению, были близки к помолвке.       Но потом Джинни получила контракт на несколько миллионов галеонов на игру в Испании. Они попытались завязать отношения на расстоянии, но их графики слишком часто разлучали их. Джинни была единственной, кто предложил им сделать перерыв в отношениях в прошлом году. Три месяца назад «Ведьмин досуг» начал освещать ее бурный роман с новым товарищем по команде. Блейз, очевидно, двигался дальше не так быстро.       Стремясь разрядить обстановку и переключить внимание с неудачной личной жизни одного из своих лучших товарищей, Драко прочистил горло и сказал:       — Я никогда… — мгновенно все взгляды устремились на наследника Малфоя, желая узнать, чего же такого он никогда не делал. — Я никогда не занимался сексом в душе.       Хор недоверия эхом разнесся по комнате.       — Ты серьезно?       — Как это возможно?       Драко пожал плечами и посмотрел на Гермиону, которая тоже не сделала ни глотка. Ее взгляд был прикован к нему, и она прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Внезапно в его голове промелькнули воображаемые сцены, как вода стекает по ее прекрасному телу, когда он вбивается в нее на белом кафеле. Он слегка подвинулся на своем сиденье, чтобы скрыть натягивание штанов.       — Хорошо, Гермиона, может, ты будешь следующей? — сказал Эрни, когда все более буйная толпа одобрительно загудела.       — Я никогда не, — начала Гермиона, и толпа следила за каждым ее словом, ожидая редкой возможности получить представление о сексуальных наклонностях Золотой девочки. Она улыбнулась сама себе и сказала: — Я никогда не занималась утренним сексом.       По комнате прокатился вздох.       — Гермиона, дорогая, ты действительно должна попробовать, — сказала Полумна, прижимаясь к Невиллу.       — Я хочу, — засмеялась Гермиона. — Просто возможность еще не представилась!       Ее глаза снова нашли глаза Драко, его бокал тоже остался нетронутым. Его взгляд прожигал ее тело до самых трусиков. Она представила себе беспорядок на белых простынях и его мускулистое предплечье, обхватывающее ее полусонную фигуру, когда он целовал ее шею и входил в нее сзади. Она скрестила ноги, чтобы немного ослабить нарастающее напряжение.       После нескольких бокалов нетронутой выпивки Гермиона и Драко обнаружили, что есть еще несколько вещей, которые никто из них никогда не делал — повязки на глаза, веревки, ролевые игры. С каждым раундом их взгляды становились все более горячими, так как фантазии рикошетили между ними.       Наконец, игра подошла к своему естественному концу, и все начали собирать свои вещи, закрывать счета в баре и уходить — некоторые, пошатываясь, выходили в прохладную ночь Хогсмида, а некоторые хихикали парами, направляясь в комнаты наверху.       Гарри быстро извинился, сославшись на раннее утро, и выскочил через главную дверь. Гермиона заметила, что Пэнси нигде не было видно, и тихонько захихикала про себя, мысленно помечая, что при следующей встрече спросит Гарри об этом событии.       Рон, не обращая внимания на странное поведение Гарри, повернулся к Гермионе.       — Хочешь, вместе прогуляемся до «Трех мётел»?       Гермиона оглянулась через плечо и увидела Драко, задержавшегося у двери с Блейзом.       — Ну, ты иди. Мне еще нужно расплатиться, а потом я хочу заглянуть в туалет.       Рон пожал плечами и направился к выходу, обнаружив, что Сьюзен Боунс направляется в том же направлении.       Расплатившись, Гермиона почувствовала волну предвкушения, когда обернулась, с нетерпением ожидая, будет ли эта ночь включать в себя обещание оргазма (или двух). Последний раз мужчина успешно довел ее до кульминации не менее года назад. (Почему хороший секс так трудно найти?)       Но Драко нигде не было видно. Она обвела взглядом комнату, ища проблеск светлых волос. Ничего. Разочарованная и ужасно сексуально расстроенная, она взяла пальто и направилась к входной двери паба.       Когда она потянулась к ручке двери, сильная рука схватила ее за руку и рывком втащила в ближайшую нишу.       — Пожалуйста, скажи мне, что у тебя сейчас никого нет, — тяжело дыша, Драко прижался к ней всем телом.       — Нет, — выдохнула Гермиона, задыхаясь от неожиданного захвата и уже настолько возбужденная от их многочасового зрительного контакта, что боялась, что одно прикосновение полностью выведет ее из себя. — У тебя?       — Нет, — облегченно выдохнул он. — Слава Мерлину.       И вот они уже целуются, целуются напропалую среди паутины в затхлом углу. Ее пальцы запутались в волосах на его шее, а его руки судорожно вспоминали, как каждый изгиб ее тела ощущался под его пальцами. Каждый раз, когда их языки и губы соединялись, они снова переносились в темный и извращенный чулан в общей комнате Хаффлпаффа, как будто последние пять лет были всего лишь несколькими днями.       — Где ты остановилась? — он торопливо пробормотал ей в шею, вылизывая и посасывая нежное местечко чуть ниже уха.       Она застонала, когда он нашел это место — то место, которое, как она помнила, он сосал в последний раз, когда заставил ее кончить, — и тихо прошептала: «Три метлы».       Его рука скользнула вверх по ее бедру в чулках и схватила ее пухлую ягодицу — он помнил, что это была одна из первых ее частей, которая сводила его с ума.       — Вместо этого отправляйся домой со мной.       Его губы с голодом поймали ее губы, а когда они снова разошлись, она прошептала:       — Веди.

***

      Она была приятно удивлена, обнаружив, что «домом» Драко Малфоя оказалось не старое чопорное поместье, а роскошный пентхаус с видом на город от пола до потолка. После того, как она споткнулась о камин, ей потребовалось несколько секунд, чтобы оценить обстановку. Но потом его губы снова оказались на ее шее, и все, на чем она могла сосредоточиться, это на том, как быстро снять с себя все предметы одежды, стоящие на ее пути к блаженству.       Он был так болезненно, сильно, отчаянно тверд. Последние несколько часов он представлял себе эту великолепную женщину обнаженной 35 различными способами и стремился успеть вычеркнуть все 35 из своего списка до того, как их время снова истечет.       За последние пять лет Драко прошел путь через большую часть женского населения волшебной Англии в возрасте от 20 (изредка заглядывая и в группы 30 и 40 с небольшим лет), отчаянно ища тот самый кайф, который он испытал той ночью в Хогвартсе. Он окончательно убедил себя в том, что, вероятно, слишком сильно запомнил Гермиону Грейнджер. Это не означало, что за все это время у него не было отличного секса. Но никто не был таким властным книжным червем с гибким, отзывчивым телом и грязным ртом.       Его пальцы пробежались по ее бедру и скользнули под намокшие трусики в ее теплое, влажное нутро. Она впилась ногтями в его плечи и посмотрела на него темными серьезными глазами.       — Не переставай трогать мой клитор, пока я не кончу хотя бы раз.       Он усмехнулся про себя и повалил ее спиной на кровать.       — Моя комната, мои правила, Грейнджер, — и с подлой ухмылкой он потянулся вверх, чтобы снять кружевную ткань, прикрывающую ее самые аппетитные части тела.       — О боже, — простонала она, когда его губы и язык за 10 секунд приблизили ее к оргазму ближе, чем любой мужчина или ее пальцы за пять лет. Она не представляла, как жила все это время без этого. Без его языка, скользящего по ее складочкам и вычерчивающего круги вокруг ее самого чувствительного места. Без его талантливых рук, ласкающих каждый нерв ее тела.       Однажды она уже почти влюбилась. Она думала, что в конце концов сможет полюбить его. Четыре года назад — через год после удивительной и приятной последней ночи в Хогвартсе — она вновь встретилась с Энтони Голдстейном на заседании Министерства, посвященном недавно предложенному Биллю о правах домовых эльфов. Она решила сделать карьеру в области магического права, а Энтони работал клерком у одного из старших членов Визенгамота. Он был амбициозным, целеустремленным и мог не отставать от нее в интеллектуальном плане. Он соперничал с ней в своей склонности к рутине, доходя до того, что планировал их сексуальные отношения на вечер пятницы и полдень воскресенья. (Никогда спонтанно, всегда в миссионерской позе). Он просыпался рано, чтобы успеть позаниматься спортом и успеть в офис (Ранняя пташка получает червячка!). Утренний секс никогда не входил в расписание.       Они были вместе два года, прежде чем он начал вскользь упоминать о планах на будущее, которые предполагали брак, детей и смущающую второстепенную роль для нее. (— Мы можем запланировать рождение нашего первого ребенка прямо перед тем, как я начну свою первую избирательную кампанию в Визенгамот, — размышлял он однажды вечером за полтора бокала вина).       День, когда она порвала с ним, был похож на выход из тумана. Она поклялась, что никогда не согласится на мужчину, который не поддерживает ее карьерные цели или не утоляет ее сексуальный аппетит, не говоря уже о мужчине, который не делает ни того, ни другого.       За последние два года она с головой погрузилась в работу, изредка ходила на свидания, но в основном полагалась на постоянный набор маггловских и магических секс-игрушек, чтобы сохранить рассудок. Хотя прошло уже много лет, воспоминания о ночи с Драко все еще были верным способом разрядки.       Почему она не искала его до сегодняшнего вечера? Всякий раз, когда она мельком взглядывала на «Ведьмин досуг», казалось, что Драко развлекался без нее. Возможно, именно гордость и страх, что она может показаться отчаявшейся, удерживали ее от того, чтобы послать ему сову. В конце концов, он никогда не обращался к ней.       Но сейчас, когда он мастерски провел языком по ее клитору, и электричество пронеслось от ее головы до пальцев ног, взрываясь токами вокруг нее, а его имя вырвалось из ее горла катарсическим криком, она чувствовала себя идиоткой. Кого, блядь, волнует гордость, когда она могла бы чувствовать это.       — Ты такая же идеальная на вкус, как я помню, — прошептал он, пробираясь по плоти ее живота и укладываясь на нее сверху. Он начал проводить языком вдоль ключицы, приближаясь к ее точке. — Я не могу насытиться.       Она наслаждалась его восхитительной тяжестью, когда он лежал на ней, окружая ее маленькую фигуру его атлетическим телом. Она почувствовала, как его твердый член скользит между ее складок, смазывая себя ее соками.       Его глаза закрылись, и он застонал. Она сдвинула бедра так, что его кончик скользнул и прижался к ее отверстию. Его глаза распахнулись, чтобы посмотреть на нее.       Она встретила его отчаянный взгляд своим.       — Сейчас, Драко.       И он толкнулся вперед. Ощущение того, что он снова находится в ее тугих, влажных тисках, именно так, как он помнил — фантазировал — затопило его чувства. Годы, которые он потратил, убеждая себя, что все это было создано в его воображении, испарились, как только он почувствовал каждый дюйм себя в ее гладком тепле. Все было так же прекрасно, как он помнил. Даже лучше. Как трагично.       Когда он вытащил свой ствол, чувствуя, как ее стенки обхватывают его член, он пытался понять, как прошло пять лет, прежде чем он снова почувствовал это.       Сразу после Хогвартса он мысленно и эмоционально погрузился в учебу на целителя. Некоторые из его друзей сказали бы, что то, с какой интенсивностью он подходил к целительству, возможно, компенсировало некоторые темные дела, совершенные им в прошлом. Возможно, эти друзья были правы, и он должен был это признать. Ему нравилось Целительство, потому что оно отвечало его сильным сторонам — зельям и сложным чарам — и в то же время давало ему возможность творить добро в этом мире после многих лет, когда он делал только противоположное.       Интенсивная программа обучения целителей не оставляла времени на отношения или романтику, что было бонусом. У него был прекрасный благородный предлог для того, чтобы оставить свои эскапады случайными.       Он слышал, что Гермиона встречается с Голдстейном, который, по мнению Драко, был отвратительной парой. При одном взгляде на него можно было понять, что он, вероятно, планирует свои оргазмы с оптимальным интервалом. Он не мог представить, что этот кудрявый секс-котенок, который в данный момент мяукал под ним, может быть удовлетворен этим.       — Блядь, твой член бьет меня во все нужные места.       Он был готов взорваться от всех этих слов и звуков, вылетающих из ее шаловливого ротика. Он потянулся вниз между ними и начал нежно поглаживать ее клитор.       — Мне чертовски нравится чувствовать себя внутри тебя, — хрипло прошептал он, зажав мочку ее уха зубами и сильнее вбиваясь в нее.       Она начала извиваться и хныкать, ее крики становились все более частыми. Он не знал, сможет ли он продержаться.       — Кончи на мой член прямо сейчас, и я обещаю, что мы выполним остальной список наших желаний позже, — их дыхание смешивалось в дрожащих выдохах.       — Утренний секс, — сказал он, слегка касаясь пульса на ее шее.       — Секс в душе, — он прикоснулся к другой стороне ее шеи.       А потом, едва держась на ногах, он сильно надавил на ее клитор и прошептал:       — Повязка на глаза, — когда входил в нее до упора и покусывал то место под ее ухом.       Земля затрещала под ними, а небо над головой разорвалось на части, когда пять лет копившаяся в них потребность взорвалась вокруг них. Они пришли в сознание, когда их дыхание замедлилось. Последнее, что запомнил каждый из них, было то, как Драко притянул Гермиону к своей груди, когда сон одолел их обоих.

***

      — Формально уже не утро, но я не скажу, если ты не скажешь, — Драко сонно уткнулся ей в шею, притягивая ее тело ближе к себе. Она почувствовала, как его эрекция прижалась к ее заду, а его рука пробралась вниз по ее телу. Слегка нащупав ее клитор, его палец погрузился внутрь ее пробуждающегося тела. Она застонала, почувствовав, как он легко проникает внутрь.       Он мурлыкал ей на ухо, медленно вводя и выводя палец:       — Ты уже так готова для меня.       Она повернула голову, чтобы посмотреть в его сонные глаза, и пробормотала:       — Ты даже не представляешь.       Вскоре он сменил пальцы на полностью проснувшийся член, медленно входя в нее и задавая ленивый ритм, нежно лаская ее соски и шепча признания о том, как прекрасно она себя чувствует, как она прекрасна, как давно он хотел сделать это снова. Она выгнула спину и поцеловала его, когда кончила. Она с нетерпением ждала, когда сможет сказать Луне, что утренний секс на самом деле стоит того, чтобы его ждать.       После этого они несколько часов лежали в постели, переплетя конечности и беспорядочно растрепав волосы. Они обменивались историями за последние пять лет.       — Должна признаться, я не ожидала увидеть Целителя Малфоя, — засмеялась она, бросив на него насмешливый взгляд. — Все это дополнительное обучение! Где бы ты нашел время, чтобы отполировать все эти галлеоны Малфоя и переспать с ногастыми наследницами?       — Ревнуешь, Грейнджер? — он легонько ущипнул ее за руку. — Как ты помнишь, я довольно хорошо учился в школе. Я был бы первым на курсе, если бы не одна зазнайка, — сказал он, протягивая руку вниз, чтобы игриво потискать ее за попу. Пьянящий звон ее хихиканья устремился прямо к его члену.       — Нет, если серьезно, — сказал он, когда их смех утих, — я делал много сомнительных вещей, пока учился в Хогвартсе, и это показалось мне способом использовать свои навыки, чтобы помочь людям. Возможно, это никогда не искупит причиненную мной боль, но это шаг в правильном направлении.       Она посмотрела в его глаза и была так очарована открытостью и уязвимостью, что через несколько мгновений поцеловала его.       Когда они расстались, он поднял указательный палец и жестом попросил ее сделать то же самое. Она вопросительно посмотрела на него, подняв свой палец в ответ.       — У нас нет напитков, поэтому мы должны использовать пальцы. Опустите палец, если вы сделали то, что я сейчас скажу. — она понимающе улыбнулась, вспомнив вчерашнюю игру.       — Я никогда не, — он сделал резкую паузу, сдерживая ухмылку. — …не ждал так долго после такого насыщенного секса, чтобы поесть.       Она откинула голову назад в смехе, но держала палец поднятым. Он обхватил ее поднятый палец и поцеловал в лоб.       — Посмотрим, какая провизия у меня здесь.

***

      — Могу я тебя кое о чем спросить, — сказал Драко, когда они левитировали свои грязные тарелки на кухню. — Голдстейн, серьезно?       Она вздохнула и опустилась на его безразмерный диван с такой же безразмерной кружкой чая.       — Я знаю. Я не могу поверить, что потратила два года своей жизни впустую на эти отношения.       — Он не мог доставить тебе столько удовольствия, чтобы это того стоило, — сказал Драко, садясь рядом с ней. Он сделал глоток чая и, не задумываясь, начал водить рукой по ее колену.       — Если честно, он вообще редко меня возбуждал, — призналась Гермиона. — Мне неловко это говорить, но мы просто не подходили друг другу. Не считая секса, я поняла, что он никогда не рассматривал мои карьерные перспективы как равные своим собственным, что довольно абсурдно, учитывая, что я… — она запнулась, почувствовав внезапный приступ скромности.       — Учитывая, что ты — самая яркая ведьма своего времени, и так далее, — закончил за нее Драко. Она благодарно улыбнулась ему и кивнула. — Он идиот.       Она рассмеялась — от этого звука у Драко по позвоночнику снова побежали мурашки — и сказала:       — Да, именно поэтому у нас ничего не вышло. — ее пальцы рассеянно скользнули по руке, которую он положил ей на колено, и начали выводить легкие узоры на тыльной стороне его ладони. Его глаза были заворожены тем, насколько интимным, насколько правильным было это ощущение.       — В любом случае, отношения стали отвлекать. Я пыталась подняться по карьерной лестнице в магическом праве, чтобы начать разрабатывать законы и добиваться реальных изменений для магических существ.       Он улыбнулся. Прошло пять лет, но некоторые вещи никогда не меняются — к ним относилась и непоколебимая приверженность Гермионы Грейнджер правам магических существ. При этой мысли в его груди разлилось тепло.       Солнечный свет начал меркнуть, и каждому из них оставалось сделать еще несколько глотков чая. Его вдруг охватил страх, что время, проведенное с ней, подходит к концу. Он стал искать идею, как удержать ее рядом с собой хотя бы еще на несколько часов, а лучше всего — еще на одну ночь. И тут ему в голову пришла идея.       Он повернулся к ней и поднял вверх указательный палец. Она улыбнулась и тоже подняла свой.       — Я никогда не смотрел ни одного из этих маггловских теле-видюн. Как они их называют, фильмы? — Ему пришлось повысить голос, чтобы убедиться, что она услышала его сквозь смех.       Когда она взяла себя в руки, она обхватила его поднятый палец и сказала:       — Что ж, давайте это исправим, а?

***

      — Так что ты… подожди, — Гермиона приспособилась так, чтобы видеть лицо Драко при свете. — Ты плачешь?       — Пыль. Это просто пыль, — он махнул рукой, показывая на остальную часть комнаты. — Тебе стоит подумать о том, чтобы прибраться здесь, Грейнджер. — он фыркнул и быстро протер пальцами глаза.       — Боже мой. Ты плачешь над «Когда Гарри встретил Салли!» Признай это.       — Я признаю, что это была трогательная история.       Она засмеялась и обвила руками его шею, притягивая к себе для поцелуя. Обычно она наслаждалась одинокими вечерами, но этот вечер кино был самым веселым за последнее время.       Они ушли от Драко ранним вечером, чтобы по камину добраться до ее квартиры, где над камином был установлен «теле-винюн». Он наливал вино и (волшебным образом) готовил попкорн, а она просматривала свою фильмотеку. Она чувствовала огромное давление, чтобы выбрать правильные фильмы. Что выбрать, когда нужно уместить всю историю кино в двухсерийный фильм? Два фильма, два шанса убедить чистокровного волшебника, что этот магловский вид искусства заслуживает дальнейшего изучения. Ей нужны были фильмы, демонстрирующие диапазон, отмечающие технические и сюжетные возможности маглов и, в идеале, отвечающие его интересам. В панике она выбрала два своих любимых фильма, зная, что второй был более рискованным.       Как и ожидалось, он был в полном восторге от «Звездных войн» темы, как она предполагала, нашли в нем глубокий отклик. Его эмоциональная реакция на величайшую романтическую комедию всех времен и народов была гораздо менее ожидаемой.       Когда он углубил поцелуй и переместил ее так, что она оказалась на его коленях, она мимолетно подумала, что если бы могла провести остаток жизни в этом моменте, она бы так и сделала. Она прижалась к нему бедрами и провела пальцами по его волосам.       — Знаешь, моя квартира может быть меньше твоей, но у меня есть душ, — ее тон был знойным, а смысл — безошибочным.       Он обхватил обеими руками ее круглую попку, задрал вверх свой уже затвердевший член и прорычал:       — Неужели?       — Я подумала, что мы можем вычеркнуть еще один пункт из списка наших дел.       — Так продуктивно, Грейнджер.       — Я не зря была старостой. — она ухмыльнулась, поднимаясь с его колен и ведя его в свою ванную.

***

      — Как ты думаешь, люди действительно проходят через ритуал принятия душа, когда занимаются сексом под душем? — спросила Гермиона, пока Драко скользил своими намыленными руками по ее животу и тратил драгоценное время на то, чтобы ее грудь была как следует намылена.       — Не знаю, но сейчас я точно не жалуюсь. — он провел большим пальцем вперед-назад по ее торчащим соскам, и она сдержала хныканье, скользя руками по его тщательно выбритому животу.       От одного только прикосновения к нему вот так, следуя по тугим гребням его мышц, по груди и вдоль шеи, ее тело покрылось мурашками.       Он подвел ее спиной вперед под струю теплой воды и едва не подавился стоном, наблюдая, как белые капли воды каскадом стекают по ее загорелой коже, скользят по плечам к подтянутым ногам и исчезают в стоке. По ее груди, словно ручеек, плавно перетекающий через утесы, пробегали струйки прозрачной воды. Не думая, он наклонил голову и провел языком по нижней стороне ее пышных бугорков и по соску, не думая ни о чем, кроме как о том, чтобы впитывать каждую капельку воды, касавшуюся ее кожи.       Гермиона снова опустила голову под струю душа, и ее пальцы запутались в его мокрых локонах. Прелюдия под душем, по крайней мере, ощущалась охрененно фантастически. И этот вид — его толстый член, покачивающийся под моросью, жаждущий ее пристанища, и его мускулы. Блядь, его мышцы — те, которые она могла наблюдать на небольшом расстоянии, сверкающие и переливающиеся под толстыми каплями, покрывающими его бледную плоть. Она застонала и почувствовала, что вся мокрая — скользит по коже, по бедрам, по внутренним стенкам.       Он выпрямился и посмотрел на нее, его глаза потемнели от желания.       — Драко, сейчас, — едва успела она договорить, как он схватил ее за бедра и поднял вверх, ударив спиной о холодный белый кафель.       А потом он оказался внутри нее, заполнив ее до конца и так сильно сжав ее задницу, что к утру на ней остались бы отпечатки пальцев. Ритм их предыдущих сессий был неторопливым — страстным, но неспешным. Когда он отстранился и снова вошел в нее, он начал вбиваться в нее сильно, быстро и глубоко. Ее тело отвечало ему тем же, влажные стенки ее тела принимали его с каждым толчком. Не в силах вымолвить ни слова, ее крики и стоны эхом разносились вокруг них и звучали как — еще, еще, еще.       Он хрипел ей в ухо, бормоча заветные фразы «никогда так не было», «создана для меня», «это навсегда», которые никто из них потом не вспомнил бы.       Сила каждого толчка ударялась о ее клитор и проникала прямо внутрь. Она впилась ногтями в его грудь, не готовая к скорости приближающегося оргазма. А затем — толчок. Разрядка обрушилась на нее, разбиваясь и хрустя всеми конечностями ее тела. Ее ноги яростно задрожали на талии Драко.       Когда он почувствовал, как она затряслась вокруг него, его разрядка столкнулась с ее, и он в последний раз толкнулся в нее, прежде чем его собственные конечности отказали, и их тела заскользили по скользкой плитке, вокруг них все еще клубился пар от горячей воды, струившейся вниз.       Несколько часов спустя, завернувшись в большие махровые халаты, они спали, сплетясь, и ни один из них не знал, как они добрались с пола ее душа до кровати.

***

      Солнце ярко сияло над его веками, и он проснулся, но еще не хотел открывать глаза. Ему было тепло, но не дискомфортно, и его окружала мягкая, плюшевая ткань. Его сознание отметило, что он находится не в своей постели.       Он нехотя открыл глаза, чтобы осмотреть окружающую обстановку, и на мгновение остолбенел от увиденного рядом с ним зрелища. Каштановые вьющиеся волосы разметались по пастельным простыням, белая махровая ткань обрамляла загорелую кожу, один отворот оттянут в сторону, обнажая соблазнительную складку, где ее грудь спускалась по грудной клетке. Как загипнотизированный, он провел пальцами по краю этой щели, а затем использовал всю руку, чтобы нежно массировать ее мясистый бугор. Она сонно застонала, и этот звук ударил по его члену, как сигнал к пробуждению.       Он наслаждался моментом, когда мог наблюдать за ней, не отвлекаясь. Когда его глаза медленно перебирали каждую клеточку кожи от ее головы до пальцев ног, его глубокое подсознание осознало, что это самое полное удовлетворение, которое он когда-либо испытывал с другим человеком.       Она проснулась от того, что его рот коснулся ее обнаженной ключицы, а его рука скользнула внутрь халата. Она чувствовала возбуждение, да, но также, как ни странно, удовлетворение. Умиротворение. Она вздохнула и лениво приоткрыла перед ним все больше своего тела. Он поднял глаза, увидев, что она проснулась, и с озорной улыбкой начал целовать ее тело.       В то утро он не торопился, словно им больше некуда было спешить. Длинные, медленные движения его языка вокруг ее отверстия, томные ласки ее клитора. Оргазм нарастал медленно и не спеша, прокатываясь по ее телу, обдувая ее, как летний ветерок. Зачем вообще покидать эту постель? Она проигнорировала мелкие мысли, пришедшие в ответ и напомнившие ей, что скоро ей придется покинуть ее. Не только эту кровать, но и его. Об этом она могла бы побеспокоиться позже.       Проснувшись во второй раз, они прижались друг к другу, проводя пальцами по телу друг друга, рассказывая друг другу о своих любимых книгах и сплетничая об общих друзьях.       — Итак, Гарри и Пэнси, да? — Гермиона почти забыла об этом потрясающем откровении. — Как ты узнал?       — Ну, во-первых, я очень проницателен. — Она фыркнула, но он продолжил. — Нет, на самом деле. Однажды вечером я был в квартире Пэнси, прежде чем отправиться в паб, и увидел то, что выглядело как красно-золотая майка для квиддича, брошенная в угол. Я поднял ее, думая, что это не может быть гриффиндорская майка — какой абсурд! — но вот, пожалуйста, на спине было написано Поттер. — выражение ее лица, когда она увидела, что я держу ее в руках, сразу выдало ее. Это было, наверное, три месяца назад.       — Что! Гарри ни о чем не говорил, хотя в последнее время мы не так часто встречались. Думаю, это объясняет, почему, — добавила она задумчиво. — Интересно, это серьезно?       — Это серьезно, по крайней мере, для Пэнси. Я никогда не видела ее такой влюбленной. Она почти… добрая.       Гермиона задохнулась от потрясения.       — Как ужасно!       Драко хихикнул и игриво пощекотал ей бок.       — Настоящий ужас — это Блейз. — его выражение лица потеряло часть своей игривости. — Ты же видела его на встрече выпускников. Джинни ему здорово насолила.       Искра протеста вспыхнула в защиту ее друга.       — Блейз был не единственным, кто был опустошен окончанием этих отношений. Мы разговаривали по камину раз в неделю в течение трех месяцев, она была в слезах.       — Хорошо.       Гермиона повернула голову в его сторону, ее раздражение быстро переросло в гнев. Вот и прежний Драко Малфой наконец-то проявился.       Он заметил ее взгляд и быстро добавил:       — Я имею в виду, хорошо, что для нее это также много значило, как и для него. Я думаю, тот факт, что она первая пошла дальше, ранит больше всего.       Гермиона, успокоившись, согласилась:       — Да. Я могу это понять. Отношения на расстоянии кажутся жестокими.       — Определенно, — согласился он, и несколько мгновений они сидели в тяжелом молчании.       Гермиона почувствовала, как по позвоночнику поползли мурашки паники, когда она поняла, что у них закончились планы, нет больше никаких занятий, чтобы продлить время, проведенное вместе. И тогда она улыбнулась и подняла перед ним один палец.       Он тоже улыбнулся и поднял палец. Возможно, то, что она скажет дальше, позволит им провести еще несколько часов.       — Я никогда не, — и тут по ее лицу поползла злая ухмылка. — Никогда не была в знаменитой Библиотеке магических болезней Святого Мунго.       Его сердце ёкнуло и почувствовало себя таким невероятно полным, когда он засмеялся и переместил своё тело, чтобы прижаться к её телу. Его губы коснулись ее шеи.       — Так невероятно легко забраться к тебе в штаны, Грейнджер.

***

      — Это место великолепно! — шепотом воскликнула она, пока они пробирались по проходам с книжными шкафами с надписями «Лекарства от обычного проклятия» и «Диагностические заклинания для профилактического здоровья».       Ее энтузиазм был заразителен. Он огляделся вокруг и больше не видел унылых ниш, где он проводил по несколько часов в день, готовясь к экзаменам, а увидел все ее глазами. Новый мир знаний, к которому он получил неограниченный доступ. Он чувствовал гордость за то, что может показать ей это.       — Да, наверное, так и есть. — сказал он с улыбкой, больше для себя, чем для нее.       Когда они приблизились к его месту — столу, за которым он проводил по несколько часов в день в течение четырех лет, изучая, как регенерировать плоть, восстанавливать кости или лечить последствия проклятия Круциатус, — он вдруг обрадовался тому, что у него есть с кем поговорить, кто действительно интересуется его работой.       — У тебя есть специализация? — спросила Гермиона, проводя пальцами по названиям книг на книжном шкафу с надписью «Чары для сексуального и репродуктивного здоровья».       — Я только что начал ординатуру по продвинутым контрпроклятиям. Я хочу сосредоточить свою практику на помощи людям в исцелении от самых страшных проклятий. — он посмотрел на нее, прежде чем добавить: — Темных и других.       — Это так… — она подыскала слово, чтобы передать свою реакцию.       — Очевидно? Слишком мало, слишком поздно? — предложил он, его тон был приправлен самоуничижением.       — Я хотела сказать, — снова начала она, — что это так идеально тебе подходит. — она ласково улыбнулась и подошла к нему. Ее руки обвились вокруг его тела, чтобы ослабить напряжение в его плечах. Его тело расслабилось, и он обхватил ее руками, чтобы притянуть к себе.       Она поцеловала его, задержавшись на его мягких, приятных губах дольше, чем собиралась.       — Что тебе больше всего нравится в твоей работе? — спросила она, когда они расстались.       Невероятно, но никто никогда раньше не спрашивал его об этом. Он задумался на мгновение, прежде чем ответить.       — Сначала меня привлекала перспектива помочь облегчить страдания. Но со временем, наверное, я пристрастился к захватывающим открытиям. Может быть, это звучит не так уж альтруистично, — усмехнулся он. — Но сейчас я работаю над тестированием новых ингредиентов, которые можно добавить в зелье, ослабляющее последствия Круциатуса. Я надеюсь, что когда-нибудь безумие, вызванное Круциатусом, останется в прошлом.       Гермиона заметила в его глазах ту же искру любопытства и интереса, которую она видела у себя, когда исследовала магическую юридическую проблему.       — Быть частью этого, знать, что я могу помочь осуществить это великое благо, — продолжил Драко, его взгляд стал более серьезным. — Это помогает мне справиться с теми ужасными вещами, которые я совершил, когда был моложе.       Она снова прижалась к его худощавому телу.       — Ты продолжаешь превосходить ожидания, Драко Малфой. — когда она подняла на него глаза, то увидела, что ее улыбка отражается в его глазах, а его собственная ухмылка расползается по его лицу.       — Как и ты, Гермиона Грейнджер.

***

      Позже вечером они лежали рядом друг с другом в кровати Драко, груди вздымались, а повязки на глазах болтались на их мокрых от пота шеях.       — Святое дерьмо. — Гермиона до сих пор чувствовала, как по ней пробегают разряды.       — Да. — Драко мог только вспоминать, как интенсивно он чувствовал себя внутри нее, не видя ее, как каждый звук усиливался, отражаясь от них. Он подумал, уже не в первый раз за последние несколько дней, как легко и эффектно чувствовать себя рядом с ней. Часть его ждала, что вот-вот упадет другой ботинок. Ничто в его жизни не было таким легким, таким идеальным. Таким счастливым. Было трудно довериться.       И все же. Слыша, как она вдыхает и выдыхает рядом с ним, он мог легко притвориться, что это его реальность. Она — и ее умный, великолепный, властный, грязный рот — лежала рядом с ним, как у себя дома. Он мог легко представить себе это.       Она вздохнула, закинула ногу на ногу и прижалась к нему, как будто делала это миллион раз.       — Я бы хотела, чтобы мне не пришлось уезжать, и мы могли бы остаться в этой постели навсегда.       — Ну, — прочистил он горло, испытывая страх, что она может читать его мысли. — Я, конечно, не выгоню тебя, так что это можно устроить. — он не доверял своему голосу, чтобы сказать больше, чтобы выдать еще часть себя.       Она смущенно замолчала, и ему показалось, что он задохнется от возникшего между ними напряжения. Это был другой ботинок. Она вот-вот упадет. Он знал это.       Она села и не смогла посмотреть ему в глаза.       — Вообще-то. К сожалению, мне скоро придется уехать. Я улетаю в Америку в четверг.       Он почувствовал волну облегчения. Просто отпуск!       — Звучит захватывающе. Надолго?       — На три года.       Его кровь, перегретая за несколько мгновений до этого под повязкой, холодно побежала по венам.       — Что? Почему?       Она посмотрела на него, и ее лицо сказало ему, что она была потрясена этим откровением так же, как и он. Или, возможно, они оба почувствовали одинаковое удивление, которое они бы почувствовали в любом случае. Изначально это был просто секс. Фантастический, умопомрачительный секс. Но теперь то, как она говорила, и то опустошение, которое он почувствовал, осмысливая ее слова, сказали им обоим, что это определенно стало чем-то большим, чем просто секс.       — Я получила стипендию. Довольно престижную в области сравнительного международного права. Я проведу три года в Вашингтоне, изучая магическое право в Штатах. Когда я вернусь, я смогу работать над такими вещами, как торговля людьми и другие юридические вопросы, связанные с магическими существами, которые выходят за границы Британии.       — Когда ты вернешься… — Его разум яростно пытался найти положительный момент. — Но там тебе может понравиться больше. — (Его разум был также циничен, как черт).       — Полагаю, это возможно, — хотя она выглядела обнадеживающе скептически.       — На самом деле это звучит как идеальная возможность для тебя, — заставил он себя добавить. Это было правдой, он просто ненавидел говорить что-то положительное об этом плане, который стоял между ним и счастьем. — Ты бы очень хорошо поработала над международным магическим правом.       Ее тело слегка расслабилось, и она позволила себе небольшую улыбку.       — Я знаю. Я… я действительно с нетерпением ждала этого.       На мгновение он представил, как пакует всю свою квартиру, уезжает с ней в Америку и становится содержанцем на следующие три года. Массировать ее напряженные плечи, когда она занималась, лизать ее чувствительный клитор, когда она не занималась — это звучало божественно. Богатым чистокровным все равно не нужна настоящая работа.       Но потом он вспомнил о своих исследованиях. Зелье, которое могло свести на нет одно из Непростительных проклятий. О пациентах, которые лежали в больнице Святого Мунго с остекленевшими глазами и помутившимся рассудком. Семьи, которые приходили навестить его каждую неделю и чувствовали, что их сердце болит сильнее, когда они уходят, чем когда приходят. Обещание, которое он дал себе, чтобы все стало лучше.       — У вас в Америке все еще есть совы, верно? Есть такое замечательное маггловское изобретение под названием «секстинг», о котором я слышал. — он улыбнулся ей и пошевелил бровями, пытаясь передать больше энтузиазма, чем чувствовал.       Она грустно рассмеялась и опустилась рядом с ним.       — Мы не можем оставаться в контакте, Драко.       Он почувствовал, как глубоко внутри него разверзлась глубокая, физическая дыра. Будущее, о котором он и не подозревал, что так тщательно создавал в своем воображении, вылетело наружу. Смех, книги, смятые простыни по утрам в выходные, пар, размывающий края зеркала. Дыра закрылась, и он остался чувствовать себя заметно менее счастливым, менее оптимистичным. Менее цельным.       Он не доверял своему голосу. Когда тишина задушила их обоих, она продолжила:       — Я не хочу быть самонадеянной. Я знаю, что мы провели вместе всего пару прекрасных дней, и ночей. И утро. Просто… ты видел, что случилось с Блейзом и Джинни.       Она посмотрела на него, чтобы убедиться, что он понял, что она имеет в виду.       — Ты мне уже слишком нравишься, Драко. Я знаю себя. Первые несколько месяцев я буду с нетерпением ждать твоей совы или перекраивать свое расписание в соответствии с твоими каминными вызовами. Следующие несколько месяцев после этого я буду чередовать кайф от того, что слышу тебя, и кайф от того, что не слышу тебя. После того, как мы достаточно затянем наши страдания, у нас состоится эмоционально истощающий разговор, в ходе которого мы решим, что лучше быть порознь. Я вернусь в Британию, вспоминая все грустные воспоминания о тебе, а не чудесные воспоминания о последних нескольких днях. Я сказала себе после Энтони, что не позволю другому мужчине отвлекать меня от достижения моих карьерных целей.       Его челюсть сжалась, когда она описывала это антиутопическое будущее. Он сидел в первом ряду, наблюдая за тем, как медленно разбивается сердце Блейза, и ему было очень, очень неприятно признавать это, но он не может пережить это сам — или она, или они, если уж на то пошло. Он перевел взгляд на нее и увидел ее глаза, залитые слезами.       Он наклонился вперед, коснувшись своими губами ее, и прижался своим телом к ее. Он знал, что ей нравится ощущать его вес над собой. Он углубил поцелуй, навсегда запечатлевая в памяти каждый бугорок ее языка. Опираясь на предплечья, он провел указательным пальцем по ее бровям, по переносице, по векам и по скулам, создавая в своем воображении ее образ в высоком разрешении.       Дойдя до края ее подбородка, он поднял палец вверх перед ней, его грустные глаза призывали ее сыграть в последний раз.       Она грустно улыбнулась и подняла палец навстречу его пальцу.       — У меня никогда не… — и тут он сделал паузу, выждав мгновение, прежде чем произнести неизбежное. — У меня никогда не было прощального секса.       Ее глаза наполнились слезами, и он поцеловал ее щеки, прошептав «не плачь» на ее влажную кожу.       — Я не плачу, — проглотила она свою ложь, голос был густым от эмоций, вызванных прощанием с будущим, о котором она даже не подозревала.       Она слабо взмахнула рукой, чтобы обвести их взглядом.       — Пыль. Это просто пыль.