От макушки до кончиков пальцев

            3 года спустя       — Простите, я опоздала!       Гермиона вбежала в парадную дверь дома на Гриммо 12, одной рукой сжимая бутылку красного вина, а другой потянувшись вверх, чтобы ослабить шарф на шее. Она резко остановилась, когда ее глаза нашли его. Здесь. Впервые за три года. Она не планировала, что все будет именно так.       — Грейнджер, отлично! Ты можешь быть напарником Драко.       Пэнси пронеслась через гостиную к двери, чтобы помочь Гермионе снять пальто, как непревзойденная хозяйка и леди дома Гриммо. Вскоре после той судьбоносной встречи в Хогвартсе Гарри представил друзьям свою новую девушку. Естественно, таблоиды еще не успели перевести дух от открытия, что Избранный Гриффиндора выбрал… ее. Но Пэнси, казалось, не беспокоили скептические взгляды, преследовавшие их. Всякий раз, когда Гермиона проводила время с Пэнси и Гарри, во время своих коротких поездок домой из Америки, она отмечала, как легко (спокойно?) Пэнси, казалось, наконец-то смогла вслух признаться в своей любви. Гарри тоже, похоже, был без памяти влюблен в темноволосую ведьму, которая умела как получать, так и отдавать.       Гермиона перевела свой удивленный взгляд с Драко на Пэнси.       — Напарником Драко?       Слова были на месте, но в ее голове они не складывались в единое целое.       Пэнси освободила Гермиону от бутылки вина.       — Да, конечно. Это вечер игр! Мы думали поиграть в «Табу», но для игры нам нужны пары. — глаза Гермионы инстинктивно, как магнитом, устремились на Драко. Он неловко возился с салфетками, складывая их на стол, и по его обычно подвижным мышцам ползла скованность. Воспоминание об этих мышцах, завернутых в белые простыни, пронзило ее ярким электрическим разрядом.       — Гермиона! — Гарри и Рон бросились вперед, борясь друг с другом за право обнять ее первым.       Рон крепко обнял ее со свойственной ему теплотой.       — Я слышал, что ты вернешься на этой неделе, но я не знал, что это будет сегодня! Никто мне больше ничего не говорит. — он посмотрел на Гарри.       За последние три года Рон смирился и даже оценил роль Пэнси в его жизни как спутницы жизни его лучшего друга. Но время от времени он всё ещё обижался на то, что его держали в неведении относительно их первых свиданий. (— Даже Малфой узнал раньше меня!) пожаловался он однажды Гермионе по каминному-звонку, когда новость впервые стала достоянием общественности.)       — Я не знал, справится ли она, — Гарри весело оттолкнул Рона и крепко обнял Гермиону. — Не хотел обнадеживать всех.       Гермиона стряхнула с себя первоначальный шок, который она испытала, когда только прибыла, и посмотрела на своих лучших друзей.       — Я не была уверена, когда смогу завершить все дела в Америке. Но теперь я вернулась, — ее глаза рассеянно пробежались по комнате. — Насовсем.       Было приятно произносить эти слова, быть здесь. Вернуться в Лондон. Ей казалось, что в течение трех лет часть ее самой была подвешена в воздухе и парила рядом с ней, пока она переезжала в другую страну и с восхищением пыталась создать новую жизнь на другом конце света. Возможно, она слишком рано попрощалась со своей прежней жизнью, думала она в самые одинокие ночи. Когда девушка только приехала в Вашингтон, она с головой окунулась в свою стипендию, работая столько часов, сколько позволяло начальство. Когда у нее заканчивалась работа, она заставляла себя принимать приглашения от коллег на веселые часы и домашние вечеринки. Коллеги были милыми, гостеприимными, приятными людьми, с которыми можно было скоротать время. Но они не были ее лучшими друзьями.       А потом она стала ходить на свидания. С навязчивостью. Больше рыбы в море и все такое. Но пока что ей еще не удалось доказать, что это высказывание верно. Каждое новое первое свидание вначале было многообещающим, но оказалось, что обещания больше похожи на резервный банк, который со временем истощается, если его не пополнять. С каждым первым свиданием обещаний становилось все меньше, а вторые и третьи свидания проходили все реже и реже, и Гермиона наконец решила сделать перерыв. От романов. Конечно, свидания на одну ночь оставались в силе — у девушки есть потребности! — однако она продолжала искать тот кайф, который чувствовала под ним. Но так и не нашла.       Теперь она была здесь. С ним. В одной комнате. В комнате, которая с каждой минутой становилась все меньше и жарче.       Она оглядела остальных гостей, собравшихся в комнате. Сьюзен Боунс подошла к Рону, чтобы поприветствовать ее. Гарри рассказал Гермионе, что через два дня после встречи Рон вернулся на Гриммо с ошеломлённой улыбкой и в той же одежде, в которой был в ту ночь в Хогсмиде. Его волосы были беспорядочно взъерошены, и Гарри слышал, как он бормотал что-то о «ненормальных хаффлпаффцах» и «свечном воске», направляясь в душ.       Неделю спустя Гарри, которому не давали уснуть звериные крики сексуальной разрядки, доносившиеся из комнаты его соседа, наткнулся на Сьюзен, рывшуюся в шкафах в поисках позднего утреннего перекуса. С тех пор Рон и Сьюзен были вместе. Лишь в прошлом году Пэнси переехала на Гриммо, а Рон перебрался жить к Сьюзен. Эти ежемесячные игровые вечера были поводом, чтобы собраться всем вместе.       Гермиона снова огляделась. Гарри, Пэнси, Рон, Сьюзен, она и… Драко.       — Здесь только мы?       Пэнси пронеслась мимо, приглашая всех в столовую.       — У Невилла и Полумны были проблемы с няней, увы. Они обещали прийти в следующий раз. — легким взмахом палочки она открыла вино и начала разливать.       — А Блейз в Италии. — Гермиона поймала небольшую улыбку, которую Панси пыталась скрыть.       — А где Джинни? — легкая интонация выдала едва подавляемую надежду Гермионы.       Глаза Пэнси сверкнули интригой.       — Тоже в Италии. — ее улыбка превратилась в знакомую ухмылку.       Гермиона взволнованно вскрикнула.       — Скажи мне, что это значит то, о чем я думаю!       Рон прочистил горло.       — Да, похоже, у моей сестры по-прежнему сомнительный вкус в отношении мужчин.       — Тьфу на тебя, Уизли, — отмахнулась Пэнси от его легкомысленного суждения и протянула ему бокал вина. — Ты не хуже меня знаешь, что эти двое были несчастны друг без друга.              Гермиона согласилась и на мгновение отвлеклась от своих собственных неловких романтических отношений, душивших комнату, чтобы почувствовать искреннее счастье за свою подругу. За последние несколько лет Джинни прошла через впечатляющий список звезд квиддича, но ни один из них не продержался дольше четырех или пяти месяцев. (- Никто не заводит меня так, как Блейз, понимаешь? Я просто хочу снова почувствовать эту искру, — сказала Джинни Гермионе во время одного из их регулярных созвонов. Грейнджер, конечно же, молча поняла, что именно имела в виду Джинни). Когда Джинни вернули обратно в Лондон, Гермиона задалась вопросом, сколько времени ей понадобится, чтобы восстановить отношения с Блейзом. Кажется, около двух месяцев.       — Все садитесь! Ужин готов, — прошелестела Пэнси, когда все заняли свои места. Гермиона поняла, что единственное место было неудобно расположено напротив Драко.       Она отодвинула стул и на мгновение встретилась с ним взглядом, прежде чем произнести       — Привет.       Привет. Она не видела этого великолепного, умного, сексуального мужчину три года, и все, что она могла сказать, это чертово «Привет». Он кивнул и пробормотал «Грейнджер» в знак благодарности. Его глаза, такие настороженные до сих пор, на мгновение вспыхнули горячим серебром.       Когда они сели, он слегка наклонился к ней, как бы желая сказать что-то еще, но тут Пэнси прочистила горло, чтобы привлечь внимание всех присутствующих за столом.       — Драко, где сегодня Астория? Я думала, ты собирался рассказать нам, когда вошла Гермиона.       Четыре пары глаз невинно повернулись к Драко в поисках его ответа. Но глаза Гермионы вдруг обнаружили, что узоры на фарфоре перед ней просто завораживают. Ее дыхание стало неожиданно более поверхностным. Она сосредоточилась на том, чтобы не сделать ни одного движения или звука, которые могли бы напомнить кому-либо о ее присутствии.       Она, конечно, слышала, что он встречается с Асторией. Она по-прежнему подписана на «Ведьмин досуг» и «Пророк» они помогали ей чувствовать себя более привязанной к дому, и нельзя было перевернуть ни одной страницы, чтобы не увидеть Драко Малфоя и Асторию Гринграсс, рассекающих по всему волшебному Лондону. Она подавила свой первый всплеск ревности, сказав себе, что Астория — это просто увлечение. Быстрое, ничего не значащее увлечение. Но прошло шесть месяцев, восемь месяцев, а фотографии все появлялись. Когда Гермиона поняла, что это может быть серьезно, она вступила в прискорбную и суматошную фазу поцелуев на танцполе и отношений на одну ночь. Именно в этот период она поняла, что «Ведьмин досуг» следит за ней и в Америке, к сожалению.       Ей очень хотелось вернуться в Лондон и наконец-то побыть какое-то время в родном месте, в своем доме. Но мысль о том, что она столкнется с Драко Малфоем и Асторией Гринграсс, когда меньше всего этого ожидает, грызла ее изнутри. Она со стыдом поняла, что где-то на задворках сознания сохранила глупую уверенность в том, что Драко будет ждать на другом конце совы, когда она вернется после трех лет отсутствия. Орден за тупость I степени.       Она почувствовала, что тишина в комнате стала неловкой. Это из-за нее? Потому ли, что они каким-то образом знают, что она большая идиотка?       Затем она услышала, как Драко прочистил горло, как скрипнул стул, когда он сел немного прямее. Она увидела нервное движение на периферии. Суетливость — так бы она это охарактеризовала, если бы Драко Малфой когда-нибудь суетился.       — Ну, в общем, — начал Драко. Краем глаза она увидела, как он потянулся к своему бокалу, словно к спасательному кругу. — Мы с Асторией решили рассмотреть другие романтические перспективы.       Гермиона ничего не могла с собой поделать, но ее голова вскинулась, глаза загорелись от удивления. Ее сердце сжалось чуть меньше. Он сделал глоток вина, прежде чем его глаза нашли ее. Он выглядел… грустным.       О. О. Значит, все было серьезно. Гермиона эгоистично задалась вопросом, выглядел ли он таким же грустным после ее отъезда в Америку.       — Вы расстались? Когда?       Обучение Пэнси светскому этикету явно закончилось на уроке о том, как не стоит выпытывать у подруги ее сердечную боль перед публикой. Или эта сплетня была слишком сочной, чтобы ее откладывать.       Драко сделал еще один глоток.       — На прошлой неделе. — его голос был прерывистым, как будто он молча говорил Пэнси, чтобы она прекратила это.       Даже Рон — Рон! — почувствовал себя обязанным помочь Драко спастись от продолжающегося допроса Пэнси.       — Посмотри на это с другой стороны, приятель. По крайней мере, ты будешь свободен к началу мальчишника Гарри в следующем месяце!       Сьюзен стукнула его по ребрам, и довольно заслуженно.       — И что это должно означать? — нервный смех за столом немного ослабил напряжение.       Под звуки Рона, воркующего Сьюзен «Нет, конечно, я не имел в виду тебя, детка, » Гарри попытался сбить напряжение.       — Итак, Гермиона, ты привезла одного из своих парней домой с собой или оставила их всех в Америке?       Лицо Гермионы стало пылать и, вероятно, сильно покраснело — либо от смущения, либо от того, что она сейчас подавилась своим вином.

***

      Напряжение в теле Драко изменилось. Сначала он был в состоянии повышенной боевой готовности, когда в ее присутствии отвечал на вопросы Пэнси о статусе его отношений. А теперь — красный код, все внимание на палубу. Его глаза буравили красное лицо Гермионы, пока она собиралась с мыслями, чтобы ответить на вопрос Гарри. Да, Грейнджер, ты привезла кого-нибудь из своих многочисленных парней? Колись.       Задним умом он понимал, что такая реакция несправедлива. Он больше года состоял в настоящих серьезных отношениях. Обреченных отношениях, которые длились слишком долго, но все же его подсознание осознало, как выглядит эта ревность.       Но, блядь, подумал он, наблюдая, как ее горло поднимается и опускается, когда она пьет стакан воды. Он все еще мог чувствовать, как мышцы на ее шее вибрируют под его губами, когда она стонет. Вот почему его отношения с Асторией были обречены. Он до сих пор не может вспомнить, как выглядит горло Астории. Было ли оно у нее вообще? Он был уверен, что есть, и все же…       — Там было не так уж много парней, Гарри! — ее голос был все еще (восхитительно) хриплым от приступа кашля. Как бы он звучал после того, как он заставил ее кричать.       Бля. Этот вечер будет жестоким.       Он услышал хихиканье за столом.       — Да ладно, Грейнджер, ты же в одиночку укомплектовала американский офис «Ведьминского досуга», пока была там. — Пэнси подняла брови, найдя еще один источник своих навыков ведения допросов со сплетнями.       — Ну, это вряд ли будет честно… — начала Гермиона. Она покраснела, маленькая распутница.       — Я не осуждаю, — перебила Пэнси. — Я завидую! Все эти красивые американские мужчины вились вокруг твоего мизинца.       — Эй! — весело запротестовал Гарри.       — О, Поттер, не волнуйся. Моя чувствительность ужасно британская. — она протянула руку, чтобы любовно потрепать Гарри по носу. Драко был рад, что Пэнси нашла кого-то, кто развлекает и удовлетворяет ее, конечно, но к этой ее любящей, нежной стороне еще предстояло привыкнуть.       — Ну, если ты просто ОБЯЗАНА знать, — Гермиона села ровнее и снова потянулась за своим вином. Возможно, она не заметила, что ее глаза на долю секунды переместились на Драко. Но Драко заметил. — Я не встретила никого стоящего, пока была в Америке.       — А как насчет того брюнета с мощной челюстью? — Пэнси была похожа на возбужденную собаку с костью.       Гермиона насмешливо хмыкнула.       — Он думал, что Африка — это страна.       — Лохматый сын президента МАКУСА?       — Не понимал, почему я «трачу время» на права магических существ.       — А что насчет Голдстейна? Я читала, что он навещал вас в прошлом году?       При упоминании Энтони Голдстейна все тело Драко напряглось. Он видел публикацию в «Ведьмином досуге», и заголовок до сих пор запечатлелся в его памяти. Голдстейн и Золотая девочка разжигают романтические отношения по ту сторону океана. В тот день он позвонил Блейзу и попросил устроить поход по пабам, как они делали сразу после Хогвартса — до того, как Блейз попал в плен к младшей Уизли и стал социально непригодным. (Блейз, который в то время все больше отчаивался избавиться от тяги Джинни, согласился. Драко столкнулся с Асторией во втором пабе и на какое-то мимолетное пьяное мгновение совсем не думал о Гермионе Грейнджер. Он слишком долго держал в памяти тот момент с Асторией.       Если бы он не сидел относительно близко к ней, не знаю, услышал ли бы он это. Придушенный, разочарованный стон, который издала Гермиона, прежде чем ответить на вопрос Пэнси.       — Энтони, в общем-то, никогда не отличался быстротой реакции. — она перевела взгляд на него, и огонь в его венах разгорелся чуть меньше. — Я думала, что мы встретились как друзья, давние знакомые. Он, — она замешкалась. — У него были другие планы, которые были немедленно отклонены.       На ее губах появилась легкая ухмылка, и она сделала глоток вина, теперь ее глаза встретились с его глазами.       — Он идиот.       Драко тихо засмеялся — это было хихиканье? Он хихикал? Голдстейн был таким придурком. Затем его смех прекратился, когда он понял, что он тоже был таким ёбаным придурком. Конечно же, она не сошлась с Голдстейном! Как он мог убедить себя в том, что это правда?       Остальная часть обеденного разговора перешла на более нейтральную территорию. Гермиона внимательно слушала, как Драко рассказывал о том, что родители Невилла участвовали в ключевой фазе испытаний его зелья против Круциатуса, и в ближайшие несколько лет они надеются вывести его на широкий рынок. Драко не терпелось узнать о новой организации, которую Гермиона создавала для борьбы с ужасающим ростом незаконной торговли магическими существами через границы.       Несмотря на то, что Драко отчаянно хотел поговорить с Гермионой наедине и разрядить обстановку между ними, не было возможности незаметно отвести ее в сторону. Он решил навязчиво смотреть на нее и водить взглядом по ее чертам, проверяя, все ли совпадает с его все еще живыми воспоминаниями. Ее глаза тоже находили его, возможно, слишком часто. Когда он неохотно переводил взгляд в другое место, то обнаруживал, что Пэнси смотрит на него сузившимися глазами.       Затем Пэнси взмахом палочки убрала со стола и, взмахнув еще раз, выставила «Табу. магическое издание».       — Я не знала, что у них есть «Магическое издание», сказала Гермиона, наливая себе еще один бокал вина.       — Это здорово, потому что в колоде сочетаются как магловские, так и магические термины, — сказал Гарри, расставляя песочные часы и карты. — Вы и представить себе не могли, как Рон пытается заставить своего напарника сказать «самолет». — при этом воспоминании стол разразился хохотом.       — Должно быть, я отключился во время занятий по транспорту на маггловедении, — усмехнулся Рон.       — Так, быстрый обзор, — прорезался сквозь смех четкий голос Пэнси. — У вас есть одна минута, чтобы пройти как можно больше карточек. На каждой карточке вверху есть слово, которое вы должны заставить сказать своего партнера, но вы не можете использовать ни одно из очевидных слов, перечисленных под главным словом. Время проявить изобретательность, если потребуется!       Рон и Сьюзен приготовились идти первыми. Выбор разделить команды по парам показался Драко опасным решением. Табу было направлено на эффективное общение между партнерами. Если на Табу вы не показали себя хорошо как команда, то что это говорило о ваших отношениях? Но две реальные пары за столом, казалось, не беспокоились о последствиях.       После скандально откровенного раунда, в котором Сьюзен успешно заставила Рона стыдливо сказать «качели» с подсказкой «мой любимый реквизит», у пары было скромных три карты в стопке побед. Гарри и Пэнси закончили с более приличными пятью, хотя за столом стонали, увидев в их стопке несколько легких карт («шрам» и «глаза», как у «его матери…»).       Когда игра перешла к Гермионе и Драко, Пэнси сказала от имени всего стола.       — Это должно быть интересно.       Драко приготовился разгадывать. По молчаливому соглашению, Гермиона будет первой говорить подсказки, а Драко попытается отгадать слово. Перед тем как Гарри перевернул песочные часы, они посмотрели друг на друга, глаза их светились взаимным азартом соревнования. Его сердце заколотилось, когда он вспомнил еще одну вещь, которая ему нравилась в этой ведьме. соревновательный характер, который не уступал его собственному.       — Готов? — Рука Гарри медленно повернула песочные часы. — Поехали!       Гермиона ловко перевернула первую карту, и он увидел, как быстро работает ее прекрасный ум.       — Мое любимое место, — со знанием дела усмехнулась Гермиона. Остальные игроки застонали.       — Библиотека.       Жалобы «слишком легко» и «да ладно!» кружились вокруг стола, но Драко и Гермиона сосредоточились только друг на друге.       — Твой любимый фрукт.       — Яблоко.       (Характер жалоб сменился на замешательство. «Как она узнала, что…?»)       — Урок, в котором ты хотел бы обойти меня.       — Зелья.       — В единственном числе.       — Зелье.       Она перевернула следующую карточку и улыбнулась.       — Ты разработал зелье от этого.       — Проклятие Круциатус.       Она перевернула следующую карту, и ее щеки слегка покраснели.       — Иногда место для 7 минут на небесах. — он видел, как она пытается сдержать улыбку.       — Шкаф.       Она перевернула следующую карту, и то, что было легким цветом ее щек, превратилось в глубокий красный цвет. Она могла в мельчайших подробностях рассказать ему, где и как она хочет его член, но это невинное слово заставило ее покраснеть? Восхитительно.       — Иногда с белым кафелем.       В его памяти промелькнул образ ее мокрых каштановых волос, прилипших к белому кафелю, и он тоже почувствовал, как его лицо стало горячим.       — Душ.       Их зрительный контакт, изначально необходимый для игры, потемнел.       Она перевернула следующую карту. Ее глаза на мгновение смягчились.       — «Когда Гарри встретил Салли» — это?       — Фильм.       У него затрепетало в животе, когда он вспомнил, как свернулся калачиком с ней той ночью.       Она перевернула следующую карточку, и он увидел, что любое слово ее испугало. Он посмотрел на исчезающий песок в песочных часах.       — Грейнджер?       Она быстро пришла в себя, но когда она посмотрела на него, он увидел три года грусти и разочарования.       — Не «слёзы», а…       Он подавился этим словом, когда оно вырвалось.       — Пыль.       И тут их окружил звуковой сигнал.

***

      Гермиона вышла из своего транса, вызванного игрой, и оглядела стол. У Гарри и Рона были одинаковые выражения растерянного шока, а Пэнси и Сьюзен обменивались понимающими ухмылками. Не чувствуя себя комфортно в этой жуткой тишине, она пересчитала карты и с гордостью показала их выигрышную стопку.       — Восемь правильных ответов. Неплохо, Драко.       Он улыбнулся ей — похоже, он больше не мог перестать это делать.       — У меня был хороший партнер. Лучший, на самом деле.       Гермиона почувствовала, как все ее тело затрепетало, внутри и снаружи, от этого заявления. Неужели он имел в виду…?       — Пэнси, Поттер, спасибо вам за организацию такого прекрасного вечера, — внимание Драко на мгновение переключилось на остальных сидящих за столом, а затем снова обратилось к Гермионе. — Но, боюсь, мне пора идти.       Толчок — нет, молния разочарования — ударила Гермиону прямо в грудь. Остальные гости приняли его очередь и начали собирать свои вещи. Когда Драко грациозно влез в пальто, Гермиона почувствовала, как задрожали ее бедра, когда она представила, как снимает с него пальто и остальную одежду.       Но тут его глаза сверкнули на нее, общаясь на своем невербальном языке.       — Грейнджер, могу я проводить тебя?       Три года сдерживаемого ожидания разом обрушились на нее. Ее бедные трусики.       — Да, спасибо, — только и смогла выдохнуть она, стараясь не броситься к двери. В спешке они не заметили взглядов, которыми обменялись остальные гости, что свидетельствовало о том, что поток сплетен и комментариев начнется, как только они закроют за собой дверь.       Когда Драко захлопнул за собой дверь, Гермиона вложила свою руку в его и авторитетно заявила.       — Ты идешь домой со мной, Малфой.

***

      Когда они приземлились в ее квартире, все еще заполненной нераспакованными коробками и стенами без предметов искусства, Драко притянул ее к себе и восхищенно прошептал.       — Ты все еще такая властная стерва.       — Тебе это нравится, — дразняще улыбнулась она ему. Его голос, его слова, его прикосновения. Все это было так, как будто три года никогда не было.       Его черты лица затвердели, и он пристально посмотрел на нее, пытаясь передать серьезность своих слов.       — Нравится.       Ее сердце дрогнуло, и прежде чем она успела подумать об этом, она произнесла слова, которые всю ночь крутились у нее в голове. Каждую ночь в течение трех лет.       — Я так скучала по тебе, Драко.       Его лоб прижался к ее лбу, а глаза закрылись.       — Я каждый день говорил себе, что не скучаю по тебе, но так и не смог убедить себя, что это правда.       — Но Астория…       — Астория стала жертвой моего самообмана, — вздохнул Драко и слегка отстранился. Гермиона тут же пожалела, что сказала что-то, что могло бы поставить между ними физическую дистанцию. Он провел рукой по лицу. — Я знал, что мы не подходим друг другу, но я также не мог выносить свиданий, как это было раньше. Она не была слишком требовательной, и это меня устраивало. Но потом она начала намекать на предложение. Я понял, что это нечестно по отношению к ней.       Затем он снова приблизился к ней, его большой палец поглаживал ее щеку.       — Как только ты почувствуешь вкус совершенства, Грейнджер, ничто другое не подойдет.       Ее тело превратилось в теплое масло, и она прильнула к нему. Девушка поняла, насколько потерянной она себя чувствовала, плывя по течению без него в своей жизни. Услышав слова, которые она не могла сформулировать в течение трех лет, почувствовала себя так, словно ей дали компас, и она четко определила направление. Она почувствовала себя найденной.       Протянув руку к его шее, она прошептала ему в губы.       — Я знаю, что ты имеешь в виду.       Когда их губы и языки встретились, это было похоже на последний кусочек головоломки, который встает на место, на щелчок замка, когда циферблат находит последнюю цифру в коде. Это было правильно. Полноценно.       Гермиона проводила их до своей спальни, разбрасывая по пути одежду, как хлебные крошки. К тому времени, когда она опустилась на матрас, от их одежды остались только лоскутки ткани.       Прежде чем Драко забрался на нее сверху — о, как она жаждала снова почувствовать его вес на себе, — он окинул ее взглядом и усмехнулся про себя, увидев ее характерные кружевные трусики.       — Грейнджер, я когда-нибудь говорил тебе, что твой выбор нижнего белья абсолютно коварен? — она с удовлетворением отметила, что его эрекция уже упирается в трусы.       Ее глаза вспыхнули с той же силой, что и во время «Табу».       — Ты имеешь в виду, не «хлопок», а…       — Кружево, да. — его глаза потемнели, и она вздохнула, когда он устроился на ней сверху.       Он поцеловал кружевной край ее бюстгальтера, поднялся вдоль бретелек и перешел к тому месту на шее. Он зарычал, услышав ее стон — звук, который преследовал его каждую ночь на протяжении многих лет. Теперь от этого звука тепло разливалось по всем венам его тела. Ему нужно было больше.       — Знаешь, — прошептал он ей на ухо, его рука ласкала ее тело, задержалась на соске, а затем направилась на юг. — Когда ты сегодня сказала «белая плитка», я так напрягся, думая о твоем мокром теле, прижатом к душевой кабинке той ночью. — его руки слегка коснулись верхней полоски ее трусиков. — Я едва мог говорить.       Ее бедра слегка приподнялись, словно магнитом притянутые его прикосновением. Его рука скользнула под кружево, и он погрузил один палец внутрь. Он прикусил губу, чтобы подавить свое возбуждение. Он хотел насладиться этим.       Он придвинулся, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.       — Я думаю не о «сухом», а о… — Влажном, — вздохнула она.       Он поцеловал ее под ухом, чтобы вознаградить за правильный ответ.       — Такая мокрая для меня.       Она хныкала, когда он медленно провел пальцем по ее промежности и к клитору.       Ее глаза сфокусировались на нем, и она с усилием произнесла.       — Не «пальцем», а… — затем ее взгляд переместился на его рот, и она облизала губы.       — Языком. — у него пересохло во рту.       Она кивнула, когда его тело скользнуло вниз по ее телу, целуя и покусывая по пути. Она извивалась от многолетней неудовлетворенной потребности, отчаянно нуждаясь в разрядке, которую мог дать ей только он, когда медленно спускал ее кружевные трусики вниз по ногам. Ее руки были плохой заменой, когда воспоминания о его языке, поглаживающем до оргазма, охватывали ее посреди одинокой ночи.       И когда она снова почувствовала это — слегка прохладное, рельефное движение его влажного языка по ее сочащимся складкам, — она едва не закричала от радости ощутить то, о чем уже и не мечтала.       Его язык не спешил вновь открывать ее для себя. Прослеживая длину ее складок, погружаясь внутрь, чтобы проникнуть как можно глубже, и, наконец, обводя ее клитор, как змея, скользящая вокруг своей добычи. Он чувствовал опьянение, упиваясь ее вкусом, ее запахом, ее звуками.       Когда он ввел палец в ее внутренние глубины, она уже была близка к завершению. Мужчина понял это по неустойчивому дрожанию ее бедер и все более громким стонам. Он сильно присосался к ее клитору и почувствовал, как она раскрывается. Он никогда не устанет слышать, как она громко выкрикивает его имя или так крепко сжимает его палец.       — Похоже, это можно описать не словом «плохо», а… — спросил он, ползая по ее телу, останавливаясь, чтобы стянуть чашечки лифчика и провести языком по соскам.       — Ёбаная фантастика.       — Верно. — Она почувствовала его ухмылку на своей коже.       Девушка наслаждалась его весом и проводила руками по его упругим мышцам. Она получила свою разрядку, но теперь ей нужен был он. Ей нужна была его восхитительная сила, его порочные движения.       Она приблизила его лицо к своему и поцеловала его. Медленно и интенсивно, как кипящий котел, поднимающий жар между ними. Когда они оторвались друг от друга, ее глаза пылали от желания. Она провела рукой по его телу вниз и под резинку трусов, где ее пальцы обхватили его толстый, твердый член. Он застонал, не сводя с нее потемневших глаз. Слезы едва не навернулись ей на глаза, когда она вспомнила его ощущения, за которыми безуспешно гналась три года.       — Не заставляй меня больше ждать. — она погладила его по основанию и вернулась к кончику, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.       Быстрыми движениями он снял трусы и расположился у ее входа. Он снова нашел ее глаза, и они обменялись таким взглядом, что это было больше, чем все, что можно описать на английском языке. Как описать тот взгляд, когда ты наконец нашел то, что искал восемь лет? Никто из них не знал, когда именно их пальцы переплелись.       Когда Драко подтолкнул их вперед, оба почувствовали облегчение и покой, осознав, что годы их скитаний закончились. Они нашли дом.       Гермиона выгнула спину и застонала, когда почувствовала, как он вошел в нее до конца. Эмоционально, физически, она никогда не чувствовала, чтобы кто-то касался каждого ее дюйма. Они покачивали бедрами в слаженных движениях, их тела понимали язык, которого никто не знал.       Драко подумал, что может умереть от блаженства. Ее стенки обхватили его, как будто они проводили каждый день последних нескольких лет, скучая по его члену, и были так рады, что он вернулся. Его толчки становились все быстрее и сильнее, подстегиваемые криками извивающейся под ним ведьмы.       Они разрывались и рушились друг на друга, частички каждого из них ждали своего часа, чтобы соединиться в новое целое.       После того как они провели несколько минут в молчании, наслаждаясь тем, как их тела снова сплелись, Драко оперся на руку и посмотрел на Гермиону с озорной ухмылкой.       — Я думаю о двух словах. Первое — не «развод», а…       — Женитьба?       — Второе — не «ты», а…       — Я?       Драко ухмыльнулся, как кот, которому достались сливки.       — Почему, Грейнджер, я думал, ты никогда не спросишь. Мой ответ «да». — он поцеловал ее рот, слегка приоткрытый от шока.       Гермиона стряхнула с себя удивление и серьезно посмотрела на него.       — Драко, ты серьезно? Что ты говоришь?       Его губы растянулись в улыбке, но глаза приобрели интенсивность, которая сказала ей: Я никогда не был так серьезен в своей жизни.       — Один мудрый человек однажды сказал. «Когда ты понимаешь, что хочешь провести с кем-то остаток жизни, ты хочешь, чтобы остаток жизни начался как можно скорее.»       Она улыбнулась в знак узнавания, и ее глаза засияли, заблестели от слез и надежды.       — Как ты можешь помнить фразы из фильма, который мы смотрели три года назад? — он засмеялся, но его щеки слегка порозовели от смущения.       — Я же говорил тебе. Это была трогательная история, — его глаза смущенно дрогнули. — И, возможно, я смотрел ее еще несколько раз, пока тебя не было.       Она громко рассмеялась, вытесняя слезы, которые теперь свободно текли по ее щекам.       — Я люблю тебя, — сказала она легко, как будто это был простой факт, а не признание с изменяющими жизнь эмоциональными последствиями.       Слова прозвучали в ответ, прежде чем он успел осознать, что впервые говорит эти слова кому-то другому.       — Я тоже тебя люблю.       — По поводу брака, — она улыбнулась ему с блеском вызова, который стал ему знаком за все эти годы. — Я готова, если ты готов.       Он рассмеялся.       — Я определенно готов.