Кора

Добро пожаловать в Фортон-Хиллз Дэвид захлопнул дверь машины и его тут же обдал порыв ледяного воздуха. Придерживая волосы, он прищурился на ярко-красный закат. Он быстро шёл по аллее от парковки к мосту у Пыли, внимательно всматриваясь вдаль и отыскивая взглядом Кору. Очередной порыв ветра окатил Дэвида брызгами холодной воды фонтана. В этот момент он заметил вдали на мосту одинокую фигуру. Длинноволосая девушка, сидевшая на перилах моста, распрямилась. Дэвид набегу обернулся туманом и стал набирать в воздухе очень большую скорость. Перед тем, как столкнуться с ней, он вновь принял телесную форму. Он поймал её налету, и вместе с ней вновь обратился в туман. Они приземлились под мостом, на берегу реки, где никто не мог их заметить. Дэвид тяжело дышал. Давно ему не приходилось летать в тумане. Это было довольно тяжело, а переносить кого-то вместе с собой – вдвойне тяжело. Кора была без сознания. Столкновение было действительно очень сильным, и будь Кора человеком, могло закончиться для неё самым трагическим образом. Но Кора была вампиром. Дэвиду ничего не оставалось, кроме как донести её до машины и отправиться в Фортон-Хиллз. *** Дэвид всю ночь провёл рядом с Корой, пока та была без сознания. Несмотря на уверения Эйсона, что ему самому необходимо поспать, чтобы восстановить силы, Дэвид не мог заснуть. Он сидел на стуле рядом с её кроватью в комнате для гостей и читал книгу, периодически прислушиваясь к её дыханию. – Сколько ещё ты будешь здесь сидеть? Не валяй дурака, Дэвид. Ведёшь себя как мальчишка, – шипел Эйсон. – Я хочу знать правду. – Ну это я тебе обещаю. – Эйсон, успокойся. Я обязательно посплю, как только буду уверен, что с ней всё в порядке. – Боюсь, что в таком случае, ты выспишься ещё очень нескоро. А силы могут тебе понадобиться. Хочешь, я сам посижу с ней? – Только этого не хватало. – В смысле? – Уходи, Эйсон. Недовольно бурча себе под нос что-то невнятное, Эйсон вышел из комнаты. К утру Дэвид уже чувствовал, как его сознание начинается спутываться. Он протер глаза и тут заметил, что Кора начала дышать по-другому. – Кора, ты меня слышишь? Кора? – Не может быть… – скрипящим голосом еле слышно отозвалась она. – Кора, это я, Дэвид! – Нет… – Как ты себя чувствуешь? Кора? Она не ответила, не открыла глаза. Она зажмурилась, и из-под её век заструились слёзы. – Кора, всё хорошо, ты можешь не бояться. Мы в Фортон-Хиллз. Он поднял её обмякшее тело и прижал к себе. – Где мы? – чуть более уверенно переспросила Кора. – Мы в Фортон-Хиллз. Он улыбнулся и посмотрел ей в глаза. – Настоящие? – Что? – Ну, радужки? – он посмотрел на ярко-фиолетовые глаза Коры, которые прежде были скрыты линзами. – А, это. Да, – она усмехнулась и смущенно опустила взгляд, – подожди, но… Дэвид, как мы здесь оказались? – Я привез тебя сюда, – он улыбнулся ещё шире. – То есть ты… не может быть, – она снова обняла Дэвида, но теперь уже совсем по-другому. Комната, в которой оказалась Кора, была совсем крошечной, там были только кровать, стол с полками и стул. Стены и вся мебель были деревянными, очень старыми. Но это, как выяснилось позже, никак не характеризовало место, в котором она оказалась – это было лишь вкусом Эйсона, хозяина дома. Она лежала там без одежды, в одном белье, потому что, как объяснил Дэвид, её одежда сильно испачкалась, когда они приземлились под мостом, и он попросил женщину, которая живет неподалеку, помочь раздеть Кору и постирать её одежду. После того, как Кора приняла ванную и оделась, Дэвид пригласил её за стол, который был накрыт на троих. – Эйсон скоро придёт. – Что за Эйсон, и почему я у него дома? – У меня тоже много вопросов, Кора, – покачал головой Дэвид. – Дэвид, – она протянула к нему руку через стол, – прости меня. – Всё будет хорошо, – он погладил её руку и стал разливать кровь из графина по высоким стеклянным стаканам. – Будешь салат? – Салат? Эм, нет, спасибо, я не хочу. – Совсем? Открылась входная дверь, и в дверном проеме показалась невероятно густая пелена тумана, за которой не было видно поначалу даже того, кто отворял дверь. В дом вошёл очень высокий светловолосый мужчина с густой рыжеватой бородой, в чёрном свитере и брюках. Он за одно мгновение тенью пересёк расстояние от двери до стола. Кора хотела встать, но не успела даже понять, что произошло, как Эйсон уже сидел напротив неё. – Кора, это Эйсон, – представил их друг другу Дэвид. – Рад, что ты пришла в себя, – кивнул Эйсон, – угощайся, ты наверняка голодна. Кора кивнула в ответ и сделала глоток крови. – Я приготовил для нас салат из личи, волчьего корня и мякоти местных деревьев, – Эйсон протянул Коре салатницу. – Не уверена, что смогу это есть. Дэвид и Эйсон переглянулись. – Что ж, Кора, может расскажешь, что с тобой произошло? Прыгать с моста – довольно странное поведение для вампира. Даже если ты хотела полетать, не стоило делать это в людном месте, тем более до заката. – Приношу свои извинения. – За подобное поведение полагается штраф, и я обязательно назначил бы его тебе, если бы не тот факт, что летать ты не собиралась. – … – И это делает ситуацию ещё более абсурдной. Кора по-прежнему молчала. Эйсон накладывал себе в тарелку зелёно-бардовый салат, с которого капало что-то, напоминавшее очень густую кровь. – А что на груди? Свежие подтёки, забитые татуировкой. Остроумно. Как давно тебя обратили? Кто это сделал? – он положил в рот кусочек чего-то мокро фиолетового, нахмурил брови и уставился на Кору. – Я не могу ответить на этот вопрос, – она тяжело вздохнула, – почему бы нам просто не забыть обо всём?.. – Это было незаконное обращение, и если оно было добровольным, то и тебе, и тому вампиру, который это сделал… – Это был не вампир, – неожиданно для себя выпалила Кора. – Что? – одновременно воскликнули Дэвид и Эйсон. – Прости, Дэвид. Я не специально. Я бы не хотела лгать, но у меня не было выбора. Мне действительно жаль, что… что вам пришлось коснуться этой истории. И поэтому я предлагаю поступить следующим образом. Вы просто отпустите меня, да? Я уеду обратно в Сан-Мирэль, а вечером всё закончится. – То есть всё закончится? – спросил Дэвид. – Ну, я либо превращусь обратно в человека, либо умру. Вот и всё, – её собеседники вновь переглянулись, – Таков договор. – Лично мне вообще ничего непонятно, – развёл руками Дэвид. Эйсон тяжело вздохнул: – Думаю, мы обязаны во всём разобраться, – пробормотал он себе под нос. – Кстати, какой сейчас день? – Четверг, раннее утро. – Мне нужно быть в Сан-Мирэль вечером. Вы должны помочь мне попасть обратно в город! – Ты можешь оставаться здесь, сколько нужно, если тебе что-то угрожает… – Нет! Я должна вернуться в Сан-Мирэль… Эйсон перегнулся через стол и взял Кору за руку: – Кора, ты должна рассказать нам, что с тобой произошло, с самого начала. И Кора, не в силах сопротивляться воле Эйсона, рассказала всё о том, как Рема и Брайс сделали из неё вампира. За исключением одного – того, кем она была в прошлой жизни. – Рема предложила мне участие в эксперименте RCD над людьми, и я согласилась. Человек по имени Брайс дал мне экспериментальную сыворотку, которая должна была излечить меня от болезни, я умирала… я не знала, что стану вампиром. Мне только сказали, что у сыворотки есть два компонента, и что она изменит мою физиологию. Сегодня я должна принять второй компонент. Мне нужно… попасть в Сан-Мирэль… – Кто ты, Кора? Скажи, кто ты! – Кора… Кора. – Не понимаю, Дэвид, ты же говорил, что это ложь, – не унимался Эйсон. – Хватит, Эйсон, и так всё ясно, – он жестом сказал убрать руку. – Что это было? Как ты это сделал?! – бормотала Кора. – Но ведь это всего лишь легенда! – негодовал Дэвид, – Абсолютно бредовая легенда, которая взялась непонятно откуда. Даже записи её не найдены! – Легенда? – переспросила Кора. – О том, что сыворотка будет действовать именно так. По легенде один ученый трудился над её созданием, чтобы излечить свою возлюбленную от вампиризма. Но когда узнал, что та ему изменяла… – Нет, там было не так, – перебил Эйсон, – она вообще его не любила, а использовала… – Да нет разницы! Он сжег рецепт сыворотки, проклял весь род вампиров, а затем и сам прыгнул в огонь, чтобы никто не смог выпытать из него тайну рецепта. – Да, кажется, что-то такое припоминаю, в Энциклопедии Вампиризма было что-то об этом, – сказала Кора. – Да, – кивнул Эйсон, – мы верим, что вампиры не могут умереть из-за того самого проклятья. – Никакого «мы». Говори за себя. Я не верю в эту чепуху. У этого должно быть научное объяснение. Просто покажи мне доказательство того, что прежде вампиры умирали нормально! – Дэвид, опять ты за своё, – растянул Эйсон, – ну хорошо, не мы, а большинство вампиров. – Подожди, то есть как не могут умереть? Это не шутка? – После смерти вампиры превращаются в призраков, которые мучаются от вечной жажды. Пытаясь напиться, они впадают в безумие, нападают на живых вампиров, людей, даже животных. Мы навечно привязаны к своим останкам и пока что не можем покинуть этот мир. – Подожди, Эйсон, это шутка, – улыбнулась Кора. – Нет, к сожалению, – покачал головой Дэвид. Наступило молчание. Эйсон вернулся к салату, Кора бросила испуганный взгляд на Дэвида, в надежде, что тот всё-таки скажет, что это всего лишь шутка, но этого не произошло. – Так значит, сегодня вечером ты должна встретиться с Брайсом, чтобы выпить сыворотку, которая превратит тебя обратно в человека, – почесал бороду Эйсон. – Сыворотку, которую сделала Рамилия Уилсон, – прищурился Дэвид. – Именно так, – вздохнула Кора, раздосадованная тем, что не сумела сохранить тайну, – Думаю, что и Рема там тоже будет. Дэвид покачал головой. – Очень в этом сомневаюсь. – Почему же? Не думаю, что Рема упустит возможность посмотреть на действие своего лекарства. – Рема пропала. – Пропала?! – Кора подпрыгнула на стуле от неожиданности. – Последний раз её видели в прошлый четверг на работе. А потом связь с ней оборвалась. Рему знали многие, она выделялась из толпы. Её пропажа обнаружилась довольно быстро. – В четверг… В четверг я встретилась с Брайсом и выпила сыворотку, которая превратила меня в вампира. В тот день мне ещё пришло письмо от Ремы, что она не сможет пойти вместе со мной и… Как же я забыла, – Кора закрыла лицо руками. – Что? – Она написала: «спишемся в воскресенье», но от неё так и не было ни сообщений, ни звонков, и я сама забыла ей позвонить! – Судя по слухам, которые донеслись до меня на этой недели, исчезновение Ремы сорвало планы в некотором очень важном засекреченном проекте. Теперь ясно, почему у половины людей на верхнем этаже всю неделю были такие напряженные лица, – усмехнулся Дэвид. На верхнем этаже, куда ходил лишь один лифт во всём Центре, располагалось высшее руководство Пустыни, – Боюсь, Кора, тебе придется ещё очень долго жить в этом теле. Дэвид, не отрываясь, смотрел на девушку. Кора молчала, не зная, что ответить. В диалог вступил Эйсон. – Теперь, наконец, ситуация более-менее прояснилась. Что ж, Кора, добро пожаловать в Фортон-Хиллз, теперь окончательно, – он скрестил руки на груди и откинулся на мягкую спинку стула. Она посмотрела на Эйсона и кисло улыбнулась. – Наверное, спасибо. Кора отпила крови и нарушила повисшее молчание: её собеседники погрузились в собственные размышления, которые, очевидно, были связаны с появлением в городе нового вампира. – А что по поводу Брайса?.. – Думаю, что Дэвид подвезёт тебя. Ведь так? Дэвид утвердительно кивнул. – А теперь, нам с Дэвидом нужно обсудить некоторые вещи. Кора, можешь пока познакомиться с Маргарет. Маргарет – смотрительница местного детского приюта, помогает мне ухаживать за растениями. Она сейчас на заднем дворе. Думаю, общение с ней пойдёт тебе на пользу. Кора допила кровь и вышла из дома. Захватив с собой лежащий у входа зонт, она отправилась на задний двор и сразу заметила там маленькую женщину в длинном старомодном платье, которая собирала в большую плетеную корзину плоты с деревьев. Кора попросила Маргарет рассказать о растениях, которые там росли. Первым делом, Маргарет научила Кору чистить и есть плоды кровавых личи, которые по консистенции были похожи на обычные личи, а на вкус были как кровь. – Многие вампиры становятся вегетарианцами. Здесь так называют тех, кто полностью отказался от крови животных и людей. Сейчас существует множество альтернатив: кровавые личи, волчий корень, сагова и так далее. Здесь, у Эйсона, сагова не растёт, уж очень широкое это дерево. Да и выглядит не слишком красиво. В целом, на изготовлении этих продуктов и держится экономика города. Многие жители работают в Садах и на заводе. Большинство вампиров в городе – это низшие вампиры, которые практически никогда не покидают Фортон-Хиллз. В городе есть школы, парикмахерские, магазины – в общем, самый обычный город, окутанный необычным туманом, который позволяет вампирам нормально жить в дневное время суток. Поэтому, Кора, можешь спокойно опустить свой зонтик. Низшие вампиры очень восприимчивы к солнечным лучам. К сожалению, ты, видимо, успела уже почувствовать это на своей коже. Так что покидать область тумана жители Фортон-Хиллз могут лишь когда стемнеет. – Но ведь есть мази от солнца, – возразила Кора. – Они очень дорогие, и мало кто может их себе позволить. Маргарет рассказала Коре, что некоторые вампиры покидают Фортон-Хиллз, чтобы жить среди людей. Таким вампирам спиливают клыки. Их квартиры оформляются как место проживания вампира, и социальные городские службы предоставляют им определённое количество мази от солнца в месяц. Полиция обычно пристально следит за вампирами и в случае происшествий вампиры всегда находятся под подозрением. – И много вампиров уезжают из города? – Возможно, ты удивишься, но очень мало. – Почему? – Здесь, в тумане, можно нормально жить при дневном свете. Это особенный туман. Местные низшие вампиры могут покинуть область тумана только в ночное время суток, но тогда они обычно спят, как и люди. Если ты думала, что вампиры могут не спать неделями, превращаться в летучих мышей и управлять сознанием, – Маргарет усмехнулась, – то всё это действительно правда. Но способны на это далеко не все вампиры. Большинство вампиров гораздо больше похожи на людей, – она сорвала с дерево личи и тоже надкусила его, – Но солнце – не единственная причина. Чтобы основаться в людском городе, нужно письменное заявление от работодателя, который поручается за вампира, а ещё с вампира берётся обязательство менять работу и место жительства и документы каждые десять лет. Ведь их внешность не меняется. Мало кто готов каждые десять лет начинать новую жизнь. Конечно, бывают и исключения, например, Дэвид. Но это, сама понимаешь, крайне редкий случай. – То есть… все знают про существование вампиров, но делают вид, что их не существует? – Точно, вроде того. Словно если упорно делать вид, что их нет, то они и вправду исчезнут. Около двухсот лет назад со стороны Фортон-Хиллз активно продвигалась идея выведения вампиров в свет. Альма, ныне покойная, стала вести переговоры с городской администрацией Сан-Мирэль, предлагая открыть людям глаза на существование вампиров. Но всё это продвигалось очень плохо. Городские СМИ начали печатать в заголовках про «очередное убийство с участием вампира», а это явно не то, чего добивалась Альма. Но она была не из тех, кто легко сдается… Всё это закончилось тем, что её просто убили. До сих пор не понимаю, как так получилось? Убийц так и не поймали. Вскоре уже казалось, что все старания Альмы сошли на нет. Тогда Эйсон и Ева тоже решили возобновить старания по легализации вампиров. Они добились гораздо большего, чем Альма и Блориан, в основном, потому что были спокойнее и дипломатичнее. Ну и, возможно, чары Евы сделали свое дело – но я об этом не говорила! Всего лишь сто лет назад вампиры получили законную возможность жить вне тумана. Это не повысило рост преступности, не привело к возникновению кровавых культов или просто моде на вампиризм. Вампиры просто приходили и уходили, работали, ели, спали – жили как обычные люди. Нельзя не отметить, что поспособствовало этому создание сыворотки сна, которая позволила вводить вампиров в летаргический сон, и которая, по сути, стала заменой смерти. Да… это было время, когда Альма, Дэвид, Эйсон, Блориан и Ева создавали историю, – Маргарет задумчиво улыбнулась, а потом продолжила, – Однажды, около ста лет назад, Эйсон и Ева решили наладить контакт с архивом Уэльса, поскольку в нём, вероятно, и по сей день, хранится множество ценных книг по магии и оккультизму. Но в архиве их ждала засада. Тихий архив, на который десятилетиями никто не обращал внимания, превратился в огромный инквизиторский улей кишащий озлобленными и жестокими людьми, во главе которых был человек по имени Заккари. Когда-то он сам пытался овладеть магией, но он был обычным человеком, и у него ничего не выходило. Однажды его сын нашёл у него книгу по оккультизму, решил… поиграть. И его разорвала тёмная энергия. Наверное, тогда Заккари и сошёл с ума окончательно. Нет, не подумай, что инквизиторы вообще когда-то исчезали. Просто бывают времена, когда они спят, а бывают времена, когда у них появляется предводитель. Понимаешь? Кора кивнула. – Я тогда была маленькой девочкой, когда это случилось. И Тиль, сын Заккари, был моим другом. Я знала о том, что его отец был одержим магией и оккультизмом и всегда мечтал открыть в себе некий скрытый резервуар для тёмной энергии! И когда Заккари открыл охоту на ведьм, я не могла смотреть на то, как он и его зверьки охотятся на людей. Я не предполагала, что Заккари в самом деле лишился рассудка. Его сердце наполнила ненависть, рождённая из зависти. Он считал, что раз он не смог присоединиться к магам, он должен их истребить. – И что, он прямо… убивал горожан? – Когда Тиль умер, Заккари собрал горожан и выступил с речью о том, как опасна магия и оккультизм. Он призвал всех избавиться от соответствующих книг. И кто-то действительно принёс книги. И это было неплохой идеей! Потому что эти книги действительно опасны для людей! Но Заккари не сжигал их. Он говорил: «Мы должны знать врага в лицо», но на самом деле – до конца дней искал способ оживить сына. – О нет, – поморщилась Кора. – Да, и вот тут-то в городе и начали появляться ведьмы. – Но как ты узнала?.. – Я узнала это, когда лежала на ритуальном ложе рядом с трупом бедного мальчика. Кровь вытекала из меня ручьем… Но мне повезло. В этот момент появились вампиры. Блориана очень сильно ранили. Брызги его крови попали мне на лицо, в глаза. Так я и заразилась. Блориан помог мне бежать, но сам уже не смог выбраться из архива. Светлая ему память… Горожане в какой-то момент действительно заподозрили неладное. Но прибытие вампиров стало объяснением для исчезновения нескольких людей, в том числе и меня. До этого Заккари был просто сумасшедшим, который кричал про ведьм на каждом углу, а потом он сказал, что да, мол, был не прав, это проделки не ведьм, а вампиров. И Уэльс так и не узнал, что единственной и самой злобной ведьмой был Заккари Торес! Увидев воочию вампира, Заккари ещё больше вошёл во вкус, и инквизиторский улей разжирел ещё сильнее. – Но он наверняка уже мертв? – Да, так и есть, и на его место пришли другие, не менее озлобленные и сумасшедшие люди. Только посмотри на это Кора, их спонсирует правительство Сан-Мирэль! Нет, Кора, забудь про мир. Я видела этих людей. – Я… Я не понимаю, о чем ты, Маргарет. – Абсолютно очевидно, что всё это может закончиться лишь большой войной, страшным кровопролитием и разрушением. И это не предсказание, нет, это закономерное и логичное следствие нашей истории. Но если ты не веришь мне, послушай Килару! Она говорит то же самое, она говорит, что ветер перемен дует, что скоро всех часовых призовут встать на пост, и их будет не хватать, что все вампиры, возьмутся за оружие, и даже спящие пробудятся, а призраки заговорят с нами! И ты тоже там будешь. – Я… что… – Маргарет больно ухватилась за плечо Коры длинными пальцами, но не встретив понимания в глазах, а лишь испуг и недоумение, Маргарет отступила, немного разочарованно опустив глаза, и медленно, безмолвно, зашагала прочь вдоль по саду. В зале было пусто. Голоса Дэвида и Эйсона доносились откуда-то сверху, и Кора решила вернуться в комнату, где она проснулась утром. Кровать была мягкой и пахла хвоей. За плотными шторами у кровати было небольшое окно с решётками, из которого был видел задний двор. В густом тумане среди кустов и деревьев, высаженных ровными рядами, ходила Маргарет, разговаривая с растениями. Раздался стук в дверь. – Можно? – Конечно. – Не хочешь прогуляться? – Дэвид сел на край кровати, – Заодно обговорим план на вечер. Кора и Дэвид вышли из дома и пошли по тропинке по направлению к городу. На обочине стояли черные, поросшие мхом и лианами статуи – горгульи, женщины, вазы, драконы; росли необычные деревья с кровавыми личи, и кусты с фиолетовыми цветами. Перед Корой предстал черно-фиолетовый город в молочном тумане, где всё казалось живым: казалось, что у ветвей деревьев есть уши, а у статуй глаза, что гаргульи вот-вот расправят крылья, а застывшие женщины надкусят малахитовые яблоки со своих подносов. Когда вдали начали виднеться дома, Дэвид свернул на тропинку, ведущую в лес, и предложил сесть на лавочку. – Почему ты сделала это, Кора? – Что именно? – Всё. – Почему я стала вампиром? – она повернулась к Дэвиду, – Я не хотела. Рема убедила меня, что может помочь мне. Я умирала, мне нечего было терять. Когда я пила сыворотку, я не знала, что превращусь. Мне только сказали, что я буду жить перед смертью. Так что… меня не обманули. – Обманули. – Обманули, но я всё равно не жалею. – Я тоже. – Прости. Я так боялась, что ты узнаешь, что я вампир, – покачала головой Кора. – А я-то поначалу думал, что ты познакомилась со мной, потому что я был единственным вампиром в баре. – Правда? Он кивнул. Кора улыбнулась. – Нет. – Тогда почему? – Просто потому, что… – она выдохнула, – это было просто случайно. Никаких причин или следствий. Судьба, – она развела руками. – Уэльс, сестра, книжный магазин – всё ложь от начала до конца. Даже твоё имя не настоящее. – Неужели я была так неубедительна?.. – Просто я умею слышать ложь. Дурацкая способность. – Что?! – Так хотелось верить, что ты просто вампирша из Уэльса, что держит там книжную лавку, приехала к сестре погостить, и решила познакомиться с единственным вампиром в баре. Всё идеально логично и просто, и всё не правда. Но когда ты произнесла её имя, Рамилия Уилсон… Кора отвернулась. После некоторого молчания он сказал: – Почему ты подошла ко мне в баре? – Просто… Просто хотела провести с кем-то время. Ты был единственным, в ком я была уверена, кому я доверяла, и кто совершенно не знал, кто я на самом деле. Ну, по крайней мере тогда. Ведь теперь ты обо всем догадался, да? – Как ты думаешь, как мне удалось спасти тебя? – Хороший вопрос! – Кора закивала, – Как?! – Мне позвонили на рабочий телефон. Срочный звонок, – сердце Коры бешено заколотилось, – с Глизе. Кора закрыла лицо руками. – Он сказал: Дэвид, немедленно отправляйся на мост у Пыли. От этого зависит жизнь человека… Лицо Корнелии выражало готовность умереть прямо сейчас: в её груди пылал огонь любви и страха – её глаза расширились так, словно перед ней предстало воплощение ужаса, и дыхание её сбилось. – Мост у Пыли, Глизе и твоя ложь. Всё просто как два плюс два. – Да. Кора с вызовом посмотрела на Дэвида. – Да, в прошлой жизни я носила имя Эмилия Паркер, одежду размера XS и славу девушки, судимой за связь с инопланетянином. А также обвиненную в превышении полномочий, резервацию канала связи, поломку спутника, – она махнула рукой, – и все разы неудачно, – она гордо задрала нос и вновь с вызовом посмотрела на Дэвида, – Теперь моё имя Корнелия Мур. И я сделала это всё, потому что хочу покончить с прошлой жизнью. Ты хотел знать, зачем я сделала это? А сам-то как думаешь? – Решила, что если не можешь начать новую жизнь, то лучше уж покончить с жизнью вообще? – Браво, Дэвид, в яблочко. Дэвид опустил голову и в задумчивости растрепал кудри. – А что с глизентийцем? – тихо спросил он. – Что? – Ты по-прежнему любишь его? Всё это время Кору почти трясло от страха, но в этот момент что-то внутри неё вдруг стихло. – Да. Если он вдруг ещё раз позвонит… Передай ему привет от меня. Дэвид усмехнулся и похлопал Кору по плечу. – Я передам. – Правда? – Да, – он улыбнулся, – теперь, когда я узнал правду, я понял тебя. Да, наверное, хм, не буду скрывать, произошло некоторое недопонимание, – он поднял бровь, и они оба рассмеялись, – это всё из-за твоего вра-анья. – Прости пожалуйста… – Я не держу на тебя зла, – улыбнулся Дэвид, – пойдем, пойдем обратно в дом. Не хочу, чтобы к тебе начали приставать любопытные горожане. – Дэвид, подожди… – Да? – Что теперь со мной будет? Я смогу вернуться домой? – Дэвид ничего не ответил, – Не смогу… Без дома, без работы… Незаконно обращенная и, возможно, последняя, с кем контактировала Рема… Дэвид, что мне теперь делать? Настороженные глаза Коры отражались во взгляде Дэвида. – Всё будет хорошо, Кора. Я тебе обещаю. *** Возможно, это просто сон. Или жизнь после смерти? Сидя в кресле-качалке, Кора гладит Тэйси, домашнюю кошку Эйсона. Тэйси сидит на её коленях, гордо выпрямив спину, словно оценивая, примеряясь к гостье. Она позволяет гладить себя какое-то время, но потом брезгливо дёргает лапкой и, задрав нос, спрыгивает с колен. Пушистая шерстка выскальзывает из-под ладони Коры, но та этого словно не замечает. Может, потому что это просто сон? «Что я скажу ему? Как начну своё письмо? Почему мне так…» – До парковки доберёмся в тумане, а оттуда поедем на машине. Кора шла вслед за Дэвидом через небольшой сад на заднем дворе. – В тумане? Ты имеешь ввиду, туман Фортон-Хиллз? – Нет, вампиры, высшие, разумеется, умеют превращаться в туман. – Вау. И я превращусь в туман вместе с тобой? – Именно так. В самой дальней части двора было небольшое строение, скрытое от неподготовленного взгляда зарослями кедра и можжевельника. Сооружение, сделанное из белого мрамора, судя по всему, представляло собой вход в подземелье. Над входом нависала гаргулья, словно пытающаяся вырваться из сковавшего её мрамора. Эйсон собирал ягоды можжевельника в небольшую плетёную корзинку. – Кора, – низкий голос Эйсона всегда звучал уверенно, – я уже начал готовить для тебя комнату в одном из домов, – впервые за всё время Эйсон улыбнулся, – возвращайся скорее. И вот ещё что. Тебе ещё слишком рано умирать. Даже если ты думаешь, что хочешь. – Спасибо, Эйсон, – кивнула Кора. – Удачи. Эйсон положил руку на плечо девушки и растворился в тумане вместе с корзинкой ягод. Вдалеке послышался скрип входной двери. – Мне нужно забрать свои вещи. Я оставила рюкзак на мосту. Там крем от солнца и ещё кое-что. – Хорошо, заберём. А теперь, держись за меня крепко. – Что будет происходить? – Смелее, Кора, – она осторожно, с недоверием приобняла Дэвида за шею, – ты же так свалишься, ну, – он с силой прижал её к себе, – или мне тебя на руки взять? Но ты такая высокая, – они рассмеялись, и Кора вцепилась в него когтями, – а теперь, постарайся чувствовать себя целой. Насчет три. Раз… Всё вдруг расплылось, и Кора почувствовала, как она как таковая перестала существовать. Она чувствовала, как плывёт по неведомому течению, и текла в нём не вода и не воздух, а само время. Вокруг был лишь цвет и шум, которые невозможно было ощутить органами чувств, ведь их больше не было вовсе. Это было лишь знание о цвете или о звуке, а быть может, воспоминание, быть может, это был сон. Она постаралась почувствовать себя, почувствовать целостность, и это оказалось невероятно сложно, ведь она была целым миром, чем-то неосязаемым, возможно, не материальным, она была знанием и чувством, которое и так целостно, потому не может разделиться на части. Цвет и звук увлекали за собой, и поддаться им было проще всего, но по какой-то причине, сделать это было страшно. Несмотря на искушение окончательно предаться течению, Кора откуда-то знала, что в конце её ждет что-то ужасное, что-то страшнее, чем смерть. Сделав усилие, она смогла почувствовать себя, и в этот момент мир принял прежнюю форму, а в следующее мгновение она поняла, что падает вниз. Кора и Дэвид материализовались где-то посреди широкого поля, в метре над асфальтом, и тут же свалились на землю. – Ой, прости-прости-прости!!! – Всё нормально? Ты в порядке? Ничего не сломала? – Нет, вроде, а ты как? – Всё хорошо. Кора натянула капюшон, они отряхнулись. – Где мы? – Это парковка Рокс-Тауна. Пойдем быстрее. Всё ещё довольно светло. Они направились к узкому проходу в сплошном заборе парковки, который находился за заправкой. Машина стояла совсем рядом. – Можешь снимать капюшон. Здесь специальное стекло. – Дэвид, ты помнишь про мост у Пыли? – Конечно. Путь до Сан-Мирэль лежал через весь Рокс-Таун. Дорога предстояла долгая. Кора попросила Дэвида рассказать ей в подробностях, что произошло вчера вечером, и каким, собственно образом она осталась жива. Дэвид рассказал ей, как поймал её налету и... – А я помню… Помню сильный удар в бок. Но я подумала, что я упала… Значит, это был ты. А что потом? – Потом я отнёс тебя в Фортон-Хиллз. – Я долго спала, всю ночь. Вы с Эйсоном наверняка не спали? Дэвид отрицательно помотал головой. – Кстати, Маргарет намазала твою татуировку особой мазью. Проверь, подтеки должны были немного рассосаться. – А татуировка? – С ней всё будет в порядке. Вскоре они достигли Сан-Мирэль, и остановились на мосту. – Я принесу. Через пару минут Дэвид вернулся с небольшим кожаным рюкзачком, и Кора достала крем от солнца. – Будешь? Набрав из баночки достаточное количество, она протянула её Дэвиду. За тонированными стёклами машины на город уже опустилась ночь. Но стоило ей опустить стекло, как в салон машины залил золотистый свет последних тёплых дней сентября. Вчера вечером этот самый мост казался совершенно другим. Совершенно другим был горизонт и закатное солнце. Но сегодня не было ни пронзающего ледяного ветра, ни огненно-красного заката. Ни осталось ни следа и от луж на асфальте, словно вчерашнего дня не было вовсе. Солнце неторопливо скатывалось под горизонт, на другом берегу блестели крыши домов, ветер лениво разносил по мосту смех компании молодых людей, курящих у входа в бар. Так вот она какая, жизнь после смерти… По радио передавали погоду на выходные. Синоптики обещали солнечные дни, за которыми последует долгая серая осень. В воздухе будет пахнуть прелыми листьями, даже в Сан-Мирэль, где опавшую листву так быстро и яростно убирают, что кажется, словно листья просто исчезают с деревьев в никуда, в воздух. Даже в Сан-Мирэль будет пахнуть осенью. Небольшие кафешки и прилавки с фруктами, бары и пабы с деревянными вывесками, сменялись высокими современными ночными клубами и караоке (будь оно проклято). В гулких переулках через открытые окна машины доносились радостные возгласы детей и подростков, стремящихся взобраться на высохшие после вчерашнего дождя качели и турники. Кто-то тихо разрисовывал асфальт мелом, а кто-то уселся прямо на землю перед женщиной-музыкантом, игравшей на гитаре Баха. Центральный, Юго-Западный… Модные бутики и дамы, уверенно балансирующие на лабутенах. Вот на автобусной остановке стоит длинноногая блондинка с очень серьёзным выражением лица, в черной мини-юбке и длинном пиджаке до середины бедра, украшенным большими золотыми пуговицами. Она поправляет узкие треугольные солнцезащитные очки и гордо проверяет горизонт на наличие автобуса. Кора довольно щурится, рассматривая проплывающие мимо последние признаки Сан-Мирэль. Вскоре Сан-Мирэль остался позади. Теперь они ехали среди производственных районов, где гудели и пыхтели низкие цехи и заводы, над которыми возвышались редкие офисные башни. Гаражи, гаражи, ещё гаражи. Асфальта почти не осталось. Потрескавшиеся признаки попыток проложить дорогу, сведённые на нет усердиями тяжелых фургонов, становились всё реже, всё больше было грязи, утрамбованной шинами. Дэвид припарковался где-то среди гаражей, и они вышли из машины. – Я буду ждать тебя здесь. – Хорошо. Надеюсь, что скоро вернусь. – Удачи. Кора направилась к офисной башне. Она уверенно показала визитку, с лёгкостью открыла дубовые входные двери, бегло поздоровалась с консьержем и быстрым шагом направилась в кабинет Брайса. – Добрый вечер, – она вошла в кабинет без стука и, не дожидаясь приглашения, села в кресло перед Брайсом. – Добрый, Кора. – Как и договаривались, я пришла за вторым компонентом. – Неужели так быстро надоело быть вампиром? – Нет, вовсе нет. Должна ещё раз поблагодарить тебя. Тебя и Рему, – она не забыла упомянуть о подруге, – за возможность жить. Брайс кивнул. – И я, – продолжила Кора, – с удовольствием продолжила бы жить, если такая возможность имеется. Но я не хочу быть вне закона. Так что… – Имеется. – Что? Повисла пауза. – Такая возможность имеется. – В теле вампира?.. Ах, ну да, Фортон-Хиллз. Конечно. – Не сомневался, что ты сумеешь найти этот город. Может, даже успела там побывать? Кора ничего не ответила, продолжая сидеть с каменным выражением лица. – Твоё молчание многозначительно, Кора. Однако у тебя, останься ты в теле вампира, не будет шанса скоротать вечность, – Брайс закатил глаза, и повёл рукой в воздухе, рисуя там воображаемую вампирскую утопию, – в тихом, покрытом тумане городом, где ты бы работала учительницей начальных классов, а твоей подругой стала бы маникюрщица из ManniMinni. – Что же меня ждёт? – Я предложу тебе работать на меня, и не столько работать в лаборатории, сколько выполнять мои личные поручения. – То есть у меня есть выбор между тем, чтобы стать человеком и продолжить жить жизнь Эмили Паркер и… – И тем, чтобы начать новую жизнь, в теле вампира по имении Корнелия Мур, – он вытащил из-под стола кипу документов, – которая проживает в Северо-Восточном районе и работает в Пустыне в секретной лаборатории Black Blood на полставки. Остальное время ты выполняешь мои личные поручения. Это будет твоей основной задачей. Что скажешь? Не успела Кора открыть рот, как Брайс сказал: – Я знал, что ты согласишься. Подпиши здесь. – С чего ты взял, что я согласна? Он усмехнулся, вернул обратно протянутую ручку и откинулся в кресле. – Брось, Кора. Участь Эмили была незавидна. Её жизнь была от начала и до конца опутана ложью и предательствами. Пусть даже ты и сама не знаешь об этом, но, согласись, всегда догадывалась. Ссылка на Землю, увольнение из лаборатории, внезапное появление Ремы… Что она вообще в тебе нашла? Вернись ты в Пустыню внезапно здоровой и похорошевшей, клеймо инопланетной шлюхи никуда бы не делось. – А я и не собиралась возвращаться. – Думала завершить начатое? Прыгнуть с моста ещё раз? Очень остроумно. Неужели ты не хочешь найти того, кто виноват в том, кем ты стала? Кто сделал это с твоей жизнью? Повисла недолгая пауза. – Я делаю тебе уже во второй раз очень щедрый подарок. Неужели ты не хочешь узнать ответы на все свои вопросы, узнать, кто убил Эмилию Паркер? Она схватила со стола ручку и подписала контракт. – Вот и замечательно. Вот и замечательно, моя дорогая Корнелия Мур. Брайс нажал кнопку на стационарном рабочем телефоне: – Стивен, сфотографируй девушку на документы. – Как обычно? – Да, и предоставь даме крем от солнца. – Конечно, сейчас сделаю. Через минуту в кабинете появился молодой парень, который отвёл Кору в другую комнату, где сделал пару фотографий, а затем проводил её обратно. Он забрал несколько документов со стола Брайса и удалился. – Итак. С чего начнем? – У меня есть пара вопросов, для начала. – Какие? – Почему? – Ну конечно. – Неделю назад ты описывал невероятные трудности, связанные с моим пребыванием в теле вампира. А теперь буквально уговариваешь меня остаться. – Твоё превращение в вампира принесло мне невероятное количество проблем. И, раз уж контракт уже подписан, пришло время описать суть проблемы. Как ты уже, наверное, догадалась, моя лаборатория занимается поиском лекарства от вампиризма. Две недели назад Рема ворвалась в мой кабинет с замечательной новостью: последний ингредиент найден, и всё, что осталось, это его раздобыть... – Он постоянно был прямо у меня под носом! – Неужели? – Да, Брайс! Мы сделали это! – Нет, пока сыворотка не будет лежать у меня на столе, рано о чем-либо говорить. – Перестань, Брайс. Всё почти закончилось. Я выдохнул и поддался настроению Ремы. – Когда будет готова? – В пятницу. Крайний срок – воскресенье. Я думаю, что заранее успею её протестировать, прежде чем… – она запнулась. – Прежде чем что? – Послушай, у меня есть просьба. – Какая? – Моя подруга, Эмилия Паркер, больна. Я не могу смотреть, как она страдает. Я хочу вылечить её, пожалуйста. – Нет, это исключено. – Брайс, я прошу тебя. Всего пару дней. Ничего не произойдёт за это время. – Ты что, всё ей рассказала? – Нет. Только сказала, что могу попробовать помочь ей. Она сейчас сдаёт анализы. Пожалуйста, прошу тебя. Она не вызовет проблем, будь спокоен. В следующий четверг ты сам в этом убедишься, увидишь, что всё, что я говорю действительно так. Если что-то вызовет сомнения, то… то тогда ты ей откажешь. А в пятницу я уже начну первые испытания. Всего пару дней. – А если что-то пойдёт не так? – Не так? – Если сыворотка будет убивать вампира? – По крайней мере, она сможет пожить пару дней перед смертью. По крайней мере, я обещала ей как раз именно это. Пару дней без мучений. В пятницу я ждал звонка от Ремы с самого утра. В полдень позвонил Идан: – Брайс, где Рема? – Не знаю. – Её нет на работе, трубку не берёт. Думал, может ты знаешь, где она? – Давай подождём ещё. Пока рано волноваться, я думаю. Хотя, конечно, сам я уже начал волноваться. –В субботу Рема не появилась, не появилась и в воскресенье. Дома она не появлялась, и последний раз я разговаривал с ней в среду. Я не знал, где её искать. Рема испарилась. И до сих пор не знаю. Твоя задача – найти Рамилию Уилсон, живой или мертвой. Ты должна найти её или то, что он неё осталось. – Получается, её никто не видел уже неделю?! – Кора сидела, разинув рот, хотя, конечно, всё это она уже знала. – Да. Всё верно. – Я… я даже и забыла о том, что мы с Ремой договаривались встретиться в воскресенье. Я вспомнила об этом вчера, и ещё так удивилась, потому что Рема не писала и не звонила с тех пор. Но я подумала, что, быть может, она боится встречаться с вампиром. – Это звучит как убедительный аргумент, – грустно покачал головой Брайс, – К сожалению, для неё это действительно могло бы быть причиной. Однако, в данном случае, истинный повод состоит в том, что Рема пропала. – Подожди, то есть… второго компонента не существует? – Да, именно так. – И… и что ты собирался делать, если бы я отказалась работать с тобой? – Оставим этот вопрос без ответа. Дверь кабинета открылась, и Стивен занёс готовые документы. – Корнелия Мур… Обращена тридцать лет назад, – Кора раскрыла документы. – К счастью, в каталоге нашлась одна исчезнувшая вампирша. Пришлось поменять её имя в базах данных. Если она когда-нибудь надумает вернуться, её ждут большие неприятности. Потому что отныне её документы считаются поддельными, а твои – настоящими. Твои родители были вампирами, умерли двадцать лет назад. Ты живёшь в квартире в Северо-Западном районе, а вот это – ключи от твоей машины. Она стоит здесь на подземной парковке. Ты закончила университет, занималась информационной безопасностью. Ты была незаконно погружена в сон и проснулась – вуаля, вот она ты. – В сон? – Ты ведь знакома с Дэвидом Дэйнмаром? – Знакома. – Он руководит лабораторией в Пустыне. Если я не ошибаюсь, то когда-то даже преподавал у тебя, эм… – Экзоботанику. – Точно. Однако ты должна понимать, что в Пустыне не существует ни одной лаборатории, которая не занимается – напрямую или косвенно, – вампирами. Все исследования имеют разную степень секретности, но самые засекреченные связаны с вампирами. Дэвид Дэйнмар создал сыворотку, которую окрестили сывороткой забвения, которая погружает вампиров в летаргический сон. Эдакая замена смерти. Однако процесс выхода из этого сна до конца не изучен и по сей день. Надеюсь, Дэвид работает над этим. – Вы знакомы? – Нет. И не планирую. Пожалуй, нам действительно стоит обговорить этот момент. Никто, Кора, никто не должен знать. Обо мне. – Я сама ничего о тебе не знаю, – покачала головой Кора. – Поверь, так будет лучше. Наше тесное сотрудничество должно быть крайне доверительным. Пара неосторожных фраз – и мы оба станем жертвами собственного прошлого. Кора кивнула. – Я понимаю. Но… Она тяжело вздохнула и закрыла лицо руками. – Дэвид… в общем… он знает, что я здесь. – Вопрос не в Дэвиде. Вопрос в другом. Брайс встал из-за стола и, заснув руки в карманы брюк стал расхаживать по комнате. – Знает ли Эйсон, знает ли он, кто ты? Ты ведь была в Фортон-Хиллз. Была там с Дэвидом. Есть надежда, что он отнёс тебя в какой-нибудь заброшенный дом, где вы провели бурную ночь, а затем ты, в страхе перед вечной жизнью в закоулках Фортон-Хиллз, бежала сюда… но что-то мне подсказывает, что Дэвид достаточно правильный и достаточно идиот, чтобы отнести тебя прямиком к Эйсону. – Так и было. – Проблема в том, что, чтобы найти Рему, тебе, скорее всего, потребуется овладеть некоторыми знаниями, которые позволят тебе стать полноценным вампиром. Ведь мне, Кора, другой вампир и не нужен, – он наклонился над сидящей в кресле девушкой, – у меня есть одна книга… но всё это не то. Только Эйсон может научить тебя всему, что тебе требуется. – А что мне требуется? Летать? – Летать. Превращаться. Драться. Пить кровь. Вскрывать замки, готовить кое-какие смеси… – А в чем проблема с Эйсоном? – Этому учатся только часовые. И насколько мне известно, часовым может стать только потомственный вампир. Так что с этим могут быть проблемы. Не знаю, как, но ты должна убедить Эйсона научить тебя всему необходимому. По-другому никак. – Я поняла тебя. – Мне нравится твой настрой. Думаю, мы сработаемся. – Теперь расскажи, как мне узнать, кто пытался меня убить? – Это может быть трудно. Скажу для начала, что Рема тоже пыталась это узнать. – Что? Рема тоже хотела узнать, кто пытался меня убить?! И она пропала?! – Её исчезновение скорее связано с поисками ингредиента для сыворотки, нежели с твоей тайной. Хотя чем дальше, тем меньше это становится тайной. Кто-то в пустыне решил тебя убить, и ты была заражена неизлечимой болезнью. Попробуй начать с дома Ремы, – он положил на стол ключи, – может быть, тебе удастся отыскать там что-нибудь. А, и напоследок. Вот твой новый мобильный телефон. Меня ты всегда сможешь найти здесь. Если будет нужно, я сам тебе позвоню. – Спасибо. – Удачи. – Подожди, Брайс. А что в итоге с Эмилией? – Ах да, совсем забыл. Эмилия Паркер скончалась от болезни, вот, – он вытянул из стопки бумажек нужный документ, – похороны были вчера. Прости, что не позвал, слишком был занят продажей твоей квартиры и оформлением новой. Да уж… всем нам приходится дорого расплачиваться за свои ошибки. Правда, Кора? Ты должна мне целую жизнь. Внизу консьерж проводил Кору на подземную парковку, где показал ей её новую машину. Это был тонированный Mercedes, черный, совсем новенький. – Это ваша, мисс. – Спасибо, мистер Олдридж, – она улыбнулась. Очень милый старичок. – Как вас зовут, мисс? – Корнелия Мур, просто Кора. – Удачи вам, мисс Мур! Удачи вам. Кора выехала с парковки и сразу направилась к месту, где остановился Дэвид. Его белый внедорожник Lexus по-прежнему стоял там. Она махнула ему рукой из машины, и он, круто развернувшись, выехал на дорогу вслед за ней – туда, где всё началось. Как только они припарковались у Пыли, Кора бросилась к нему в объятия. – Ничего не говори, ни о чем не спрашивай, – мотала головой она. – Всё, понял, две кровавые Мэри с кровью? – Четыре. Через пару минут бармен принёс коктейли. – Если не хочешь сейчас ничего обсуждать, я не настаиваю. – Смотри, что у меня есть, – она широко улыбнулась и протянула ему новый паспорт. Кора вкратце описала то, как Брайс решил вопрос с её новой жизнью: о документах, устройстве на работу и так далее. – Получается, в понедельник снова в Пустыню. Поможешь перенести вещи? – Конечно, – улыбнулся он, – где теперь будешь жить? – В Северо-Западном. – Поближе к Фортон-Хиллз. – Получается, что так… – Кора, неужели всё дело было лишь в документах? – О чем ты? – Ты так счастлива... Что изменилось? – Я решила, что хочу вернуться в Пустыню. – Неужели? Откуда такая перемена? – У меня там остались кое-какие дела. Нужно найти одного человека. – Кого? Рему? – Нет. То есть да, Рему… Дэвид подозрительно прищурился, и Кора вспомнила, что он может слышать ложь. – Забей, Дэвид, давай не сейчас, в самом деле! Кора ещё какое-то время рассказывала Дэвиду подробности встречи с Брайсом, а потом они вышли из бара и отправились в квартиру Эмили, чтобы забрать оттуда вещи. – Эта одежда теперь мне не подходит. Нужны только книги и рабочая техника. – Первый том энциклопедии? – Практически бесполезный. Всё то же, что и в Архиве. – Конечно, ведь это единственная доступная литература по вампиризму. Остальные два тома так просто не найти. – В них есть ценная информация? – Да. Первый том скорее исторический, а второй и третий больше посвящены оккультизму и легендам, которые, к сожалению, не так уж и далеки от реальности. – Однако ты в них не веришь? – Не во все. Скажем так. Погрузив в машины немногочисленные важные вещи, они отправились в Северо-Западный район. Квартира, в которой теперь предстояло жить Коре, находилась в одном из самых элитных домов района. – Я не могу поверить. Ведь ты говорил об этом доме, тогда, когда мы гуляли? – Похоже на то. Кора повернула ключ, и дверь послушно открылась, приглашая новых хозяев осмотреть квартиру. Просторный зал объединял в себе и обеденное пространство, и место для чтения книг и отдыха. Кухня ограждалась от основного пространства двумя углами и барной стойкой, и хоть она была совсем небольшой, в ней было достаточно пространства: именно столько, сколько нужно для организации и приготовления, а ещё там стояла капельная кофеварка. Кора поставила вещи слева от входной двери, возле стойки для обуви и вешалки, и прошла чуть дальше. На стене слева висели в ряд три картины, выполненные в чёрном, белом и красном цвете. У этой стены, ближе к окну, стояла длинная, высокая, светло-бежевая тумба с закруглёнными боками, на которой стоял небольшой бежевый глобус и деревянная стойка с вином. Вдоль стены также расположился большой обеденный стол на восемь персон со стеклянной столешницей и чёрным каркасом. Она мысленно выбрала для себя место спиной к стене, чтобы было видно весь зал и окно одновременно и пошла осматривать квартиру дальше. Зона отдыха была отделена от обеденной части со стороны стола двумя широкими стульями, которые стояли спиной к столу, а со стороны кухни – невысоким стеллажом с книгами и горшочком с искусственными цветами. По бокам от стульев стояли два торшера, стилизованные под прожекторы, мимо которых Кора не смогла пройти спокойно, и включила тот, что был ближе к стеллажу. Большая комната хорошо освещалась двумя большими лампами с прямоугольными белыми абажурами, и эти светильники придавали ей особенный уют. На тёмном ламинате стоял низкий белый журнальный столик, на котором стояло искусственное алоэ, а внизу лежали старые выпуски Times и Guardian. Кора села на длинный светло-бежевый кожаный угловой диван, вытянула одну газету и провела рукой по давно забытой бумаге. Здесь вполне можно было поставить угловой диван, но вместо этого стоял один длинный, и один диван поменьше, а в углу расположился низенький торшер, призванный подсвечивать два портрета предыдущих владельцев квартиры. Ими были художник Этнони Уорбол и композитор Клэр Брие. На их портретах, внизу, словно это подпись художника, было написано «16 Cygni». Кора улыбнулась, и ей стало всё понятно. Напротив дивана, над камином, висел огромный монитор, судя по всему, не подключенный к телевидению. Пока Дэвид разжигал камин, Кора пошла осматривать спальню. Над широким рабочим столом, который стоял справа от кровати, висели белые деревянные полки, предназначенные для книг и всяких мелочей. Там уже стояли искусственные цветы, минералы и смола, а рядом висело панно с геометрией. Справа от стола стоял небольшой открытый стеллаж, на который Кора планировала сложить ноутбуки, а слева – высокое искусственное дерево, которое делало всю комнату живой и даже немного загадочной. В углу стола под деревом стоял небольшой фонарик со свечой. Кора села в мягкое кожаное кресло и подумала о том, что совсем скоро всё уляжется. У стены напротив кровати стояло небольшое канапе нежно-серого цвета с мелким вышитым золотистыми нитками узором, а над ним висели разноцветные картины. Между канапе и кроватью есть свободное место для занятия йогой: аккуратно свёрнутый тёмно-зелёный коврик выглядывал из-под диванчика. На окнах висела белоснежная тюль, а бежевые шторы были собраны по бокам. Комната освещалась холодным светом, и всё белое здесь было действительно белым. По бокам большой двуспальной кровати с навесом, заправленной тёмно-серой простынью и накрытой светло-бежевым покрывалом, стояли две прикроватные тумбы из серого дерева, а на стене висели длинные вертикальные светильники. Кора зажгла оба, не включая верхний свет, и в комнате стало уже довольно светло. – Сейчас уже поздно. Если хочешь, можешь переночевать здесь, а утром вместе поедем в Фортон-Хиллз, к тому же, я не помню, как туда добираться, а так ты покажешь мне дорогу. – Спасибо за предложение, – кивнул Дэвид, – я им воспользуюсь. Когда Кора закончила раскладывать вещи и пакеты с кровью, Дэвид уже постелил себе простынь на диван и разжёг камин. Он придвинул один из стульев к камину и задумчиво смотрел на огонь. Кора облокотилась на стену и посмотрела на Дэвида. – Ничего, что я разжег камин? – Нет, нет, ничего. Здесь довольно прохладно. – Не хочешь? – Дэвид жестом пригласил Кору присоединиться к созерцанию искусственных поленьев, предназначенных для квартирных каминов. Кора улыбнулась и покачала головой. – Не смотри на меня так. – Как? – Так как будто ты ждёшь, что я скажу, что мне страшно спать одной. – А тебе не страшно? – Нет, мне не страшно. Но я… не хочу. Её улыбка стала немного грустной. – Не хочу спать одна. Она посмотрела на Дэвида. – Но если ты вдруг чувствуешь, будто я тебя использую или что-то в этом роде, то давай остановимся прямо сейчас. То есть… Я не люблю тебя, я просто… – Я тоже, – перебил её Дэвид, – просто слишком долго был один. Кора облегченно улыбнулась. – Оставь эти простыни, я завтра уберу. Дэвид погасил камин и пошёл в спальню вслед за Корой. Отвернувшись друг от друга, они стянули одежду, побросали её просто на пол, и юркнули под одеяло. Окно светилось городскими огнями, и Дэвид задвинул штору. Несколько минут они лежали неподвижно, потом Кора повернулась к Дэвиду. – Спасибо тебе. Он взял её за руку, и Кора легла ему на плечо. – Кора? – М? – Мы сделаем это? – Да. *** Кора лежала на боку и смотрела на Дэвида с застывшей на лице улыбкой. – С присущим мне цинизмом заявляю, что ты первый, с кем я не представляла себе Артура. – О-о-о, – Дэвид издал нервный смешок, – буду считать это комплиментом. – Ну что, рассказывай. – Что рассказывать? – Ну как, про всех своих бывших. Они расхохотались, и Дэвид повернулся на бок к Коре. – А я смотрю, ты ценительница жанра! – Да! Как тебе удалось это заметить?! – Нет, ты серьезно? – Да, давай! – Нет, Кора, это уже слишком, правда, не стоит. – Ну, как хочешь, просто… Иногда от этого становится легче. Ну и кому еще рассказывать, кроме как партнеру по ночи? Я так понимаю, у тебя нет девушки, да? – Как ты угадала. Они замолчали, а потом Дэвид сказал. – Знаешь, когда-то давно, сто лет назад, я был женат. Это была прекрасная женщина ученый, умная и храбрая. Да, такой была моя жена. Мы вместе с ней работали над сывороткой забвения с Центре на Горе. Слышала об этом? – Да, я слышала про сыворотку, что ты её создал. – Да, я закончил её создание уже один и в Пустыне. – Почему один? Она ушла от тебя? – Её убили. – О нет… – В её убийстве обвинили меня. Да, в тот период у нас с Альмой был разлад, мы часто ссорились, из-за сыворотки, из-за города, тренировок… но я просто не мог бы никогда и ни за что её убить! – Я верю тебе, Дэвид. – Полиция Рокс-Тауна обвинила меня. Пришлось выкрасть разработки из Центра на Горе и бежать в Фортон-Хиллз, скрываться там много лет… но самое ужасное, что часть жителей нашего города, нашего форта на холмах, тоже в это поверили! – Давно это было? – Примерно девяносто лет назад. – А, то есть сто лет – это не метафора? – Нет. – Ой. Дэвид усмехнулся. – Ладно, Кора, не думаю, что твоя история будет радужнее. – Не будет. – Так что давай спать. Спокойной ночи. – Спокойной ночи, Дэвид. Тихая Деревня В камине трещал огонь. Вампиры сидели за длинным обеденным столом и пили кровь. – Ты спал? Дэвид кивнул. – Часто спишь? Он пожал плечами. – Два раза в неделю примерно. А ты? – Каждый день. – Это нормально для низшего вампира. Какие планы на сегодня? – Сегодня пятница. Тебе через час нужно быть на работе? – Нет, – он покачал головой, – я взял отгул. Хочу помочь тебе освоиться в Фортон-Хиллз. Кстати, сегодня солнечно. Здесь очень хорошие окна, тебе будет комфортно жить здесь. – А где живешь ты? – В Рокс-Таун. Кора, из всех людей за пределами Фортон-Хиллз, есть не больше десяти, которые знают о том, что я вампир. Почти все они, за исключением тебя, сидят на верхних этажах Пустыни. – А я смогу приходить к тебе в гости? Дэвид отрицательно покачал головой. – Мой дом не оформлен как жилище вампира. Ты можешь привлечь ненужное внимание. Не обижайся. – Я поняла. Кора встала из-за стола и задумчиво подошла к окну. – Каково это – быть вампиром? – Ты уже неделю как вампир. Будешь работать у Брайса, заказывать по интернету раз в неделю кровь из Aqua, а, может, сама будешь ездить за кровью в Фортон-Хиллз. Сменишь маникюрный салон на вампирский, да и вообще, наверняка станешь частенько бывать в нашем городе… – Когда мы разговаривали с Брайсом, он говорил что-то о каких-то настоящих вампирах. Что я должна стать настоящим вампиром. Не понимаю, что он имел ввиду. – Я пока тоже не понимаю. Вроде, ты вполне настоящая. – Он сказал, что только Эйсон может сделать из меня настоящего вампира. – Он так сказал? Кора кивнула. Дэвид нахмурился. – Даже если Эйсон согласится заняться твоим обучением, это займёт очень много времени. К тому же, это может оказаться в принципе невозможно. – Почему? – У каждого вампира есть способность накапливать в себе тёмную энергию. Вампиры отличаются от людей тем, что в них плотность тёмной энергии выше, к тому же, мы умеем этой энергией управлять. Есть и другие существа, способные на это, но сейчас не об этом. Способность к накоплению энергии называют емкостью. И если окажется, что твоя ёмкость мала, то любое превращение или чары могут оказаться для тебя смертельными. – Я всё равно должна хотя бы попробовать. Дэвид кивнул. На площади погасли фонари, продавцы лениво открывали ларьки с стрит-фудом. День пролетел незаметно. Дэвиду и Коре было о чем поговорить, но, в основном, темой их разговоров была работа в Пустыне. Кора рассказывала о том, чем занималась последние пять лет после того, как её выслали с Глизе. – И почему тебя выслали? То есть… Не могло же это случиться на пустом месте? – Кто-то донёс о том, что мы с Артуром пошли в поход. Я не знаю наверняка, кто это был, но готова поспорить, что это были мои одногруппники. Затем они в один голос подтвердили, что я очень много времени проводила у него дома… ну и всё. Осталось только, так сказать, подмигнуть, чтобы все сложили два и два и получили, что я с ним сплю. – Пахнет полуправдой. Кора отвернулась. – Кто-то закинул жучок нам в рюкзаки. У них были фото, как мы целовались. Но я… я правда не спала с ним, я твердо знала, где остановиться! А жаль. Дэвид кивнул. Он перевёл тему обратно в лаборатории Пустыни, рассказал о том, как его исследования в области генетики и экзоботаники привели к созданию сыворотки сна. – Сколько тебе лет, Дэвид?! – Оставим это в тайне, – задорно улыбнулся он, – но по документам… Я младше тебя! – Чего?! – расхохоталась Кора. – Помнишь, сколько тебе? – Нет… я же даже не посмотрела… – По твоим документам, тебе тридцать два, а мне – всего двадцать девять. – Но мы… мы не выглядим ни на тридцать два, ни на двадцать девять! Уж прости, Дэвид. – Да, я знаю. Что поделать. Ближе к вечеру Кора начала собирать вещи. Дэвид сказал, что ей предстоит прожить некоторое время в Фортон-Хиллз. Дорога в Фортон-Хиллз лежала через Рокс-Таун, и в этот раз Кора постаралась максимально запомнить маршрут. На окраине города, на закрытой парковке, они оставили машины. – И что дальше? – Дальше пойдём пешком через лес. Хочу показать тебе окраины Фортон-Хиллз и его подземную часть. Подземный перекрёсток довольно красивый, хоть и людный. Да и в лесу осенью довольно приятно. Что скажешь? – С удовольствием! Я только за. – Только хочу тебя предупредить кое о чем. – Об опасных животных? – Это тоже. Но я хотел сказать о другом. Поскольку я состою в городском совете, создал сыворотку и ещё много чего, – поднял он бровь, – наше появление может вызвать интерес местных жителей. – То есть все на нас будут пялиться? – скривилась Кора. – В общем да, – Дэвид ответил виноватым взглядом, – ну, если хочешь, можем снова добраться в тумане. – Да нет, нет, давай прогуляемся. Они вышли с парковки и пошли по широкому полю, поросшему высокой травой. К вечеру над Рокс-Тауном собрались облака, и пошёл небольшой дождь. Дэвид открыл зонт, и они медленно шли под руку, словно самая обычная пара, решившая прогуляться в лесу. Лес стремительно становился гуще и темнее. Оборачиваясь назад, Кора уже не видела поля. Оно было скрыто высокими соснами, елями, лиственницами. – Я бы уже не смогла найти путь обратно, – покачала она головой, – скажи, эти летучие мыши – это вампиры? – Да. Это часовой следит за нами. Внезапно в двух метрах от пары появился очень высокий человек в сером пальто с глубоким капюшоном. – Добрый вечер, господа, – Кора вскрикнула от неожиданности, и так сильно сжала ногтями локоть Дэвида, что тот зашипел от боли. – Прости, прости… – Территория Фогги-Хиллз является заповедной территорией, на которой обитают опасные дикие животные, – продекларировал тот, откинул капюшон, и перед Корой, во всей красе, предстал юноша, чьё лицо было серым от выступающих вен и капилляров, а радужки глаз были чёрными. – О Господи!!! – закричала Кора, увидев уродливое лицо юноши. – Спасибо за предупреждение, Анри, – кисло улыбнулся Дэвид. – Хорошего вечера, Дэвид, – широко улыбаясь, оголив длинные острые клыки, видимо, обрадовавшись, что встретил Дэвида с дамой, Анри кивнул и превратился вновь в летучую мышь. – Это был часовой, – пояснил Дэвид. – А почему он такой страшный? – брови Коры взмыли от удивления. Дэвид рассмеялся. – Так происходит, когда вампир расходует много тёмной энергии. Для начинающий вампиров такой вид не редкость. Так что, возможно, и ты тоже однажды увидишь в зеркале нечто подобное. – Серьёзно?.. Вскоре Кора поняла, что Анри встретил их как раз там, где начинался туман Фортон-Хиллз. По мере того, как вампиры углублялись в лес, туман сгущался, и разглядеть что-либо не представлялось возможным. – Здесь правда водятся опасные дикие животные? – Да, это правда. Часовые охотятся на них, поддерживая баланс численности всех видов, а также оберегая забредших случайно в лес людей от диких зверей. А нам с тобой сюда. – Куда? Ого… Из тумана перед путниками появился вход в подземелье, похожий на тот, что был во дворе у Эйсона. Белый мрамор сливался с туманом, и разглядеть его в лесу было практически невозможно. Статуи женщин по обе стороны от входа напоминали статуи древних богинь; они держали в руках вазы, в которых были фрукты, в которых Кора узнала кровавые личи. Дэвид закрыл зонт, и они спустились по тёмной лестнице, которая упиралась в дверь. – Где мы? – Это место называется Перекрёсток. Подземный переход в Фортон-Хиллз, в котором находится большой рынок. Так что, можно сказать, это торговый центр. И ещё, – уже держась за ручку двери, Дэвид остановился, – Кора, на нас сейчас все буду смотреть. Просто будь готова к этому. Она кивнула. Огромный подземный мир, подпираемый колоннами в виде гигантских атлантов и кариатид, чьи лица кривились в оскале, выдающим их длинные клыки, был наполнен людьми, сидящими за барными стойками, рассматривающими прилавки с фруктами и травами, компаниями подростков, весело болтающих, сидя на лавочках. В центре зала стоял большой круглый фонтан, на краю которого тоже сидели люди, зачерпывая иногда рукой воду, и отпивая из высоких стаканов через соломинки кровь. Кто-то в толпе сказал: – Это что, Дэвид Дэйнмар? И воцарилась гробовая тишина. Люди замерли в движении, поворачивая головы и провожая взглядом Кору и Дэвида. Конечно, Кора ожидала какого-то повышенного внимания к их персонам, но точно не настолько. Она хотела было повернуться к Дэвиду, шепнуть ему на ухо: «Дэвид, что происходит?!», но она словно заразилась всеобщим оцепенением, и едва ли решалась переводить взгляд из стороны в сторону, чтобы рассмотреть архитектуру и прилавки. Как только они пересекли зал и вышли в тоннель, зал за их спинам взорвался гулом. – Будем считать, что я представил тебя горожанам. – Дэвид, да что это было? Это вообще, нормально? – Что есть «нормально», Кора? Дэвид немного виновато посмотрел на спутницу и пожал плечами. Выход из подземелья был прямо у ворот города. – Выходов есть довольно много. На первый взгляд, подземелье кажется довольно запутанным, но к этому быстро привыкаешь. Просто хотел показать тебе ворота. Стена Фортон-Хиллз была огромной. У ворот стоял часовой. Увидев Дэвида, он распрямился. – Добрый вечер, Аиша, – мягко поздоровался Дэвид. – Добрый вечер, Дэвид, – ответила девушка, не снимая капюшон. – Открой ворота. Корнелия не умеет летать. – Конечно. Аиша взмыла вверх и ловко открыла три засова на высоких воротах. Она толкнула тяжелые двери, и они заскрипели. – Добро пожаловать в Фортон-Хиллз. К этому времени на город уже опустилась ночь. Кора и Дэвид шли по дороге мимо невысоких каменных домиков. Повсюду горели садовые фонари, стояли статуи и горгульи, но самым красивым были деревья кровавых личи, которые росли повсюду, и стволы которых светились в темноте мягким сиреневым светом, будто под их корой лилась сиреневая лава. В воздухе пахло дождём и хвоей. На втором этаже в доме Эйсона горел свет. Поднявшись по крутой лестнице сбоку от двери на кухню, Кора и Дэвид оказались в двухэтажном просторном кабинете Эйсона, стены которого были уставлены книгами. Из кабинеты были выход на балкон и ещё одна дверь, видимо, в спальню. – Увидел вас ещё там, когда вы шли по Тихой Деревне. Чай, кровь, – Эйсон выглядел чрезвычайно довольным. Он отодвинул перед Корой стул, и они уселись за большой круглый деревянный стол, который, видимо, обычно использовался как письменный: лежащие на нём книги, бумаги и письменные принадлежности были наспех свалены в противоположный от гостей край. – Хорошие новости, Эйсон, – Кора выложила на стол свои новые документы, – у вас не будет из-за меня проблем. Эйсон взглянул на паспорт и другие бумаги, и по его лицу пробежала тень. Они с Дэвидом переглянулись, и Эйсон тяжело вздохнул. – Лучше некуда. – Что-то не так? – Да нет, продолжай, Корнелия Мур, – он покрутил в руках очередную бумажку и положил обратно на стол, – раз уж у тебя есть всё это: дом работа, имя, машина… не думаю, что могу тебе ещё чем-то быть полезен. Только если ты можешь быть полезна нам. – И как же я могу быть вам полезна? – Это ведь та самая лаборатория, верно? – Эйсон ткнул пальцем в буквы BB на договоре. – Верно. – Нам будет полезна любая информация о разработках, которые там ведутся. – Не думаю, что я буду знать что-то важное. Это совсем не в стиле Пустыни – рассказывать работникам о настоящих планах. К тому же… боюсь, я просто не смогу ничего понять. – Этого и не требуется. Понимать будет Дэвид. А от тебя требуется лишь информация. Кора молча посмотрела на Дэвида, который, судя по всему, вполне ожидал что-то подобное. Понимая, что Эйсон и Брайс хотят от неё одного и того же, Кора решила не заводить разговор о часовых, а дождаться, когда Эйсон сам предложит ей обучение. И он предложил. – Только сперва нужно узнать, способна ли ты вообще… – покачал головой Эйсон, – хоть на что-нибудь. – Ты прав, – вступил Дэвид, – Объективно говоря, мы не знаем, считается ли Кора вообще вампиром, потому как не знаем наверняка, что именно это была за сыворотка. – Но подумай только, если это была действительно та самая сыворотка! – Быть может, скоро мы это узнаем, если Кора нам поможет. Они условились начать обучение на следующий же день, и после окончания разговора, Дэвид обязался показать Коре дом, где она может ночевать, когда будет необходимость оставаться в Фортон-Хиллз. – Ну вот и всё. Надеюсь, тебе понравится наш город. – Дэвид, я могу иногда писать тебе? Если ты не против... – Да, конечно. Обязательно напиши, как пройдет твое испытание на холмах. – Хорошо, конечно. – Удачи, Кора. Дэвид положил руку ей на плечо. Кора хотела прикоснуться к ней, но его ладонь растворилась в тумане, Дэвид исчез, и Кора осталась одна. *** Я проснулась, провела рукой в сторону, ощупывая простыни, открыла глаза. Я лежала на мягкой кровати в небольшой комнате. Напротив кровати было окно. Такой густой туман может быть только в Фортон-Хиллз. Вчера я выпила слишком много, и теперь не знаю, где я и как здесь оказалась. По бокам от широкой двуспальной кровати стояли тумбочки с лампами. Всё было сделано из тёмного дерева, прямо как в том доме, где я была вчера. У окна стоял стол и стул, а у стены слева был большой платяной шкаф. Я спала в одежде – прямо в джинсах и майке, и только кардиган висел на стуле. Ничего не помню. Где я?.. Думаю, что я в хорошем месте, потому что Дэвид вчера был со мной, он должен был обо мне позаботиться. Я встала с кровати, накинула кардиган и вышла из комнаты. Комната была на втором этаже, так что я попала на балкон. Я была в каком-то доме. Я спустилась по лестнице, которая вела, видимо, к выходу из дома. Чуть дальше по коридору слева в стене была арка за которой виднелись книжные шкафы. Я медленно подошла к арке и заглянула внутрь. Посреди комнаты стоял круглый журнальный столик с графином воды и два зелёных кресла с высокими спинками. Все стены в комнате были обставлены книжными шкафами. Никого. Я прошла дальше по коридору. Слева был проход, который вел, судя по всему, в комнату, которая была открыта, потому что оттуда исходил свет. Справа, за лестницей, была закрытая дверь. Я подошла к ней и нажала на ручку двери. – Ты проснулась! Я вскрикнула от неожиданности. Это был Дэвид. – Да, тут ванная. Я повесил там тебе полотенца, – он открыл дверь, включил свет и вручил мне стопку полотенец. – Спасибо, только где я? – Ты у меня дома. – Хорошо, хорошо… Повисла неловкая пауза. – Извини, если я вчера… – Всё нормально. – Нет, правда, я ничего не помню, я выпила лишнего. – Всё хорошо. Я буду ждать на кухне. – Спасибо. Я умылась, приняла душ и пошла на кухню. Дэвид сидел за столом у окна и что-то читал на ноутбуке. Когда я вошла, он закрыл ноутбук и положил его на подоконник. Я села напротив. – Кофе? Я кивнула. – Ты уснула на заднем сидении моей машины. Сначала я думал отвезти тебя в твою квартиру, но потом решил принести сюда. Ты не против? Я помотала головой. – Хорошо. – Спасибо. Я чувствую себя ужасно виновато, – я неловко улыбнулась. Дэвид поставил на стол две кружки кофе. Не помню, когда последний раз видела человека, который варит кофе в турке. Я сама считала это не практичным и бессмысленным. Готова поспорить, что Дэвид делал это просто потому, что ему нравился процесс варки кофе в турке, а не потому, что он так вкуснее. Как по мне, нет вообще никакой разницы. По крайней мере, я эту разницу не вижу. – Извини за неловкий вопрос, у тебя есть кровь? … – … А потом я проснулась. – Такое бывает, – Аиша взволнованно посмотрела на Кору, а потом махнула рукой, – вампиров часто мучают кошмары. Особенно молодых. Медики говорят, это из-за того, что режим меняется. К тому же, влажность здесь очень высокая. Тебе, наверное, воздуха не хватало. Ты открывай окошко на ночь. Я всегда сплю с открытым. – Хорошо, я попробую. А ты здесь давно? – Я тут всю жизнь. Мои родители были вампирами, но их убили инквизиторы. Давно, ещё когда я была совсем маленькая. Меня воспитывали в детском приюте. Здешнем, разумеется. Я слышала ужасные истории про людские приюты. В Фортон-Хиллз всё не так. Детей там немного, а дом приюта большой. Комнаты там просторные, чистые, живут все по двое. Я сначала была вообще одна, но потом там появилась Далия. Приютом заведует Маргарет, так что Эйсон тоже там часто бывает. – Маргарет и Эйсон типа вместе? – Нет-нет. Конечно, нет. Эйсон женат на Еве. Они с Маргарет просто хорошие друзья. – Ага, понятно. А от головы у тебя что-нибудь есть? Когда Аиша улыбалась, её узкие глаза сужались ещё сильнее, и Кора даже ненароком задумывалась над вопросом, может ли та видеть вообще хоть что-нибудь, когда смеётся? Однако, близко к себе этот вопрос она не допускала, чтобы случайно не обидеть соседку. Кора и Аиша познакомились утром, когда одновременно пришли умываться. Аиша сняла с раковины пару своих длинных черных волос и виновато улыбнулась, любезно разрешив Коре пользоваться всеми средствами для умывания, стоявшими в ванной. В маленьком каменном домике было прохладно и сыро. Кухня была объединена с залом, в конце которого было две двери: правая вела в спальню Аиши, а левая – Коры. После обычного ритуала умывания и нанесения макияжа, Аиша предложила вместе позавтракать кровью, и Кора рассказала ей свой сегодняшний сон. Тихая Деревня – так называлось место, где стояли дома часовых. Прежде Кора бывала в таком месте лишь однажды, когда ездила на турбазу по корпоративной путёвке: маленькие близко расположенные домики с клумбами перед входом соединялись между собой витиеватыми тропинками. Возле некоторых домов стояли странные, изъеденные временем, деревянные гномы, драконы, гаргульи и лисы. Стоящая около дома, где теперь жила Кора, фигура лисы словно тёрлась бочком о стенку дома, хотя, казалось бы, такое движение больше свойственно кошкам. За треугольную крышу дома намертво схватилась фигурка летучей маши. Кора провела по ней пальцем и стерла с её чёрной спинки липкую смесь грязи и влаги. Повсюду росли дубы, ели и деревья с чёрными личи. Она сорвала пару ягод, чтобы съесть по дороге. Дверь дома с фигуркой дракона отворилась, оттуда вышел юноша, закрыл за собой дверь и тут же превратился в летучую мышь. За следующим домом кто-то поливал клумбы с цветами и волчьей травой из стеклянной лейки. Когда вода в ней кончилась, юноша подвесил её на открытую пасть горгульи и тоже куда-то улетел. Возле ещё одного дома стояла явно самодельная лавочка, а на ней – небольшая пепельница в форме двух ладоней, послушно принимающих в качестве подаяния окурки. Кора усмехнулась и подумала, что вот оно, вот самое верное доказательство того, что вампиры – тоже люди. Они всё так же курят, наверняка, обладают чувством юмора и нуждаются в том, чтобы обустраивать свой дом. Она подумала, что была бы не против познакомиться с жителями этого дома. Фигурок возле него не было, зато были признаки жизни. Кроме того, возле входа, в землю был воткнут посох со странными узорами, и ей стало интересно, что они означают. За домами шла небольшая аллея, которая напрямую вела к дому Эйсона. В середине аллеи стояла большая каменная лилия, а от неё множество дорожек, огибающих клумбы, вели на запад – в лес у подножия гор, и на восток – к долгим грядкам у дома Эйсона. Решив немного прогуляться перед походом к Эйсону, Кора свернула в лес. Несмотря на то, что там, в основном, росли хвойные деревья, в лесы было и множество других растений, которые ей не доводилось видеть раньше. Лес напомнил ей Глизе. Если бы она не знала, где находится этот Фортон-Хиллз, то с лёгкостью могла бы решить, что оказалась на другой планете. Она подошла к засохшему, чёрному дереву, отломила от него веточку, и из него посочилась тягучая жидкость, похожая на кровь. Под грубой корой дерева оказалась бардовая мякоть, и, судя по всему, оно было вполне себе живое. Остается надеяться, хотя бы не разумное. Она покрутила в руках оторванный сук, а затем боязливо положила его на землю и не стала заходить в лес глубже, а пошла напрямик к дому Эйсона. *** Высоко на склоне горы, отделяющей Фортон-Хиллз от внешнего мира, Кора и Эйсон сидели очень долго каждый на своём камне в позе лотоса и молчали. Она старалась побороть мысли в голове, которые то и дело назойливо выныривали из молчания, как лягушки из безмятежного озера. «Не спи», – напоминал Эйсон. В молчаливом состоянии действительно было очень просто провалиться в сон. Но когда Кора не проваливалась в сон, она проваливалась во что-то неизведанное и страшное. Ей вдруг стало совершенно ясно, что Эйсон не медитирует. Он приглядывает за ней. Но всё это было лишь знанием. Кора не позволяла сознанию подать голос, стараясь оставаться спокойной, но за молчанием скрывалось что-то, что вызывало у неё страх – страх неизведанного. Знание делит жизнь на «до» и «после». Теперь она знает наверняка, что её жизнь – это узел где-то в области живота. Если он развяжется, она умрет. «Не бойся», – голос Эйсона звучит в её голове. Она ослабляет узел, становится легкой, и через прощелины в золотых нитях, связавших её воедино, вливается энергия. Затем тело Коры опускается обратно на камень. Кора открывает глаза, и Эйсон одобрительно ей кивает. Это значит, что через несколько часов на её груди, прямо там, где сделана татуировка, появится большой шрам, который она вырежет себе кинжалом сама, после чего сможет превращаться в летучую мышь. – И что дальше? – тяжело дыша после превращения спросит Кора. – Долгие тренировки. Эмилия Паркер Мы не разобьёмся о скалистое небо, На обрыве не оборвётся бесконечность. Мне ещё нужно найти своё лето. Мне солнце там обещало нежность. Дэвид нерешительно набирает номер телефона Артура Лунгу, профессора геологии Глизе. – Да? – он почти сразу берет трубку. – Она жива. Просила передать привет. – Спасибо, Дэвид. Связь обрывается. Семь часов вечера. Размеренное гудение воздуха, которым дышит Пустыня, не становится тише, только лишь упорядоченнее. Из периодичного гудения исчезает хаотичный топот людей, замолкают голоса, суета, это бесконечно малое возмущение гудящей атмосферы, стихает, и каждый шорох теперь привлекает внимание. – Ты сегодня допоздна, Дэвид? – Не успел заполнить кое-какие бумажки. Мелиса, зашедшая в его кабинет попрощаться, зовёт его в боулинг в Рейнбурге вместе с коллегами, но Дэвид отказывается: сегодня вечером хочет выспаться, а ему ещё нужно кое-что успеть. – Ну ладно, – хмыкает она, гордо задрав свой носик, и грациозно выходит из кабинета. Корпус пустеет. Дэвид закрывает глаза и начинает слушать последние признаки шагов в округе. Ещё полчаса. Он выключает компьютер, свет, запирает кабинет на ключ. И направляется к служебной лестнице. Он останавливается между пролётами у двери «Только для персонала», подносит руку к замку, еле слышно шепчет заклинание, и дверь отворяется. Дэвид в тумане просачивается в крошечный дверной проём, после чего дверь за ним вновь закрывается на замок. Дэвид проходит через весь коридор, соединяющий корпуса, останавливается у следующей двери и ждёт, пока не услышит приближающиеся шаги ночного сторожа, идущего на лестницу, чтобы покурить. Дверь открывается, и охранник не замечает серое облако, притаившееся за дверью. Дэвид материализуется прямо перед охранником и молниеносным движением хватает его за челюсть, смотря ему в глаза. Взгляд Дэвида гипнотизирует охранника. Под давлением сильных пальцев челюсти мужчины разжимаются, и из его рта в открытый рот Дэвида перетекает белёсая дымка. – Иди на пост контроля камер. Охранник безвольно подчиняется приказу Дэвида, а тот, обратившись летучей мышью, прячется под просторной курткой мужчины, и таким образом попадает в нужный кабинет, оставаясь незамеченным на камерах наблюдения. Оказавшись на посту, Дэвид внимательно изучает план корпуса, и как добраться до архива, пока охранник сидит на кресле, пуская слюни. Дэвид вставляет флешку в системный блок компьютера, и запускается программа взлома. – Введи пароль, – командует Дэвид, и мужчина без труда достает информацию с полок памяти, машинально нажимая на клавиатуре нужные символы. Всё будет выглядеть так, словно программное обеспечение камер корпуса решило обновиться, потребовав перезагрузку, а охранник недоумок на это согласился. Дэвид диктует на ухо мужчине легенду произошедшего. – А если это хакерская атака? Если я выключу и включу рубильники, это должно остановить загрузку! – эти мысли будут первыми, которые посетят охранника после того, как Дэвид вернёт ему его душу. Охранник в панике выбегает из кабинета к рубильнику, на его топот сбегаются другие охранники, но не успевают. Свет гаснет во всем корпусе. Когда электричество вновь появилось, Дэвид уже сидел за компьютером, немного волнуясь о том, что не сможет его взломать. Но программа, давно написанная им для взлома системы безопасности Центра еще пару десятилетий назад, вновь сработала. Эмилия Паркер Материалы личного дела 27 лет, мертва Дело закрыто Дэвид раздражается, но не теряется. Восстановить предыдущую версию документа. Эмилия Паркер Материалы личного дела 27 лет, жен Отдел: Экзопланеты Должность: Инженер квантовых информационных систем Проект: Температурная стабилизация кубитов Показать примечания Отдел: Квантовые системы связи Должность: Инженер квантовых информационных систем Проект: Стабилизация гравитационной линзы Показать примечания Отдел: Черные и белые дыры Должность: Разработчик систем квантовой связи Проект: Глизе Показать примечания Отдел: Экзогеология Должность: Стажер Показать примечания Отсортировать по дате в порядке возрастания. Развернуть всё. *** Имя: Эмилия Паркер Возраст: 21 год Должность: Стажер Отдел: Экзогеология Проект: Глизе Состояние: Нестабильное Статус: Положительный Мистер Альбеску читает имя следующего студента. – Эмилия Паркер. Эмилия Паркер!!! В просторный, но душный кабинет, почти наполовину заполненный чрезмерно разросшимся в нём лимоновым деревом, врывается поток свежего воздуха из коридора, прилетевшего вслед за белоснежной хрупкой девочкой с очень серьезным выражением лица. Огромные голубые глаза стажерки были испуганными, а сама она дрожала, как осиновый лист. – Здравствуйте, мистер Альбеску. Я Эмилия Паркер. Кандидат на стажировку на Глизе от Университета при Научно-Исследовательском Центре Пустыня, факультет экзогеологии. Цель моего визита – написание магистерской диссертации и изучение культуры экзопланеты Глизе. Здесь я собрала мои статьи, – она отпустила папку с бумагами, которую прижала к груди, словно плюшевого мишку. – Статьи, – нахмурился старик, – где вы третий автор. – Да, но, учитывая тот факт, что написаны они были во время обучения в бакалавриате, я считаю, что это довольно неплохо. Альбеску недовольно фыркнул и тихо протянул скрипучее «м-м-м», больше похожее на рычание. – Женщина на корабле… – Я не женщина, я ученый, – стиснув кулачки с напором сказала девочка. – Ну ладно, давай свои статьи. Всего было пять студентов, отобранных на стажировку. Среди них была и Эмилия. Космический корабль должен был за три квантовых прыжка покинуть область действия Солнечной Системы, после чего всего за два дня долететь до искусственной черной дыры, создание которой было синхронизовано с маршрутом корабля. Полёт прошёл штатно, и путники открыли глаза в своих камерах уже по прибытию на планету. Студентов и пилотов инопланетяне встретили в маскировке, чтобы не шокировать их, поскольку шок мог привести к излишнему повышению сердечного ритма, что было совершенно противопоказано для ослабленного перелётом организма. Милые девушки в футболках местного университета проводили студентов в общежитие, где после медицинского осмотра, они стали обустраиваться. Вечером планировалась торжественная часть открытия учебного года в Университете Глизе. Зал был совсем небольшим. Там собрались лишь первокурсники факультета геологии и несколько старшекурсников, тоже под масками, а также преподаватели и менторы землян. Наконец, группа ученых вышла на подиум, где располагалась кафедра. Один из мужчин держал в руке небольшой букет инопланетных цветов. Так Эмилия сразу поняла, с кем ей предстоит общаться и работать следующие полгода. – На цценну приглачаетца Эмилия Багкер! С дичайшим акцентом объявила девушка. Эмилия, дрожащая как огонёк свечки на ветру, вышла на сцену. Едва ли она успела разглядеть его лицо в приглушенном свете банкетного зала. Зелёные глаза с коричневыми вкраплениями, тонкие губы, немного вьющиеся черные волосы и густые брови. Он сделал шаг вперёд – и всё исчезло. В одно мгновение его кожа стала серого цвета с перламутровыми переливами, а волосы сменили цвет на белоснежный. Эмилия подпрыгнула от неожиданности, прямо на сцене, но не растерялась, широко улыбнулась, и со слезящимися глазами приняла пушистый букет местных цветов белого, голубого и зелёного цвета. – Артур Лунгу, – протянул руку инопланетянин. – Рада познакомиться, мистер Лунгу! Для меня большая честь работать с вами. После банкета все отправились по домам. Эмилия сразу после прихода началась готовиться ко сну. Она жила в комнате одна, а все её одногруппники жили вчетвером в комнате неподалёку. Проходя мимо их комнаты по пути из ванной, она услышала знакомый громкий смех. Переодевшись, она решила зайти к ним, чтобы познакомиться и узнать, что они обсуждают. Как только дверь отворилась, и её нога в светло-серых домашних лосинах показалась в проёме, все внезапно замолчали. – Привет? Можно? Как дела? – не без смущения выпалила она. – Привет. Да. Нормально, – механически ответил юноша по имени Луи. – Что обсуждаете? – Да так, сегодняшний день. – Банкет был классный, правда? Здорово они придумали с превращением. Я прямо испугалась, – до ушей улыбнулась Эмили. – Ага, – выкатив глаза ответил Луи, – а с рукопожатием они ещё лучше придумали, – и юноши рассмеялись. – В смысле? – недоумевающе переспросила Эмили. – Ну так это… – почесал затылок вечно тормозивший Стефан. – Да мерзость же, – воскликнул Луи, сотрясая воздух руками, – ну скажи же, Стефааан? Больше Эмилия ничего не говорила. Она ещё какое-то время послушала разговор Луи и Стефана, понаблюдала за двумя другими личностями, которые только и делали, что хихикали или хохотали, в зависимости от поведения Луи, а потом мило улыбнулась: «Спокойной ночи», и юркнула за дверь. После её ухода хохот из-за двери стал громче. Эмилия ещё долго не могла заснуть. В самый первый вечер к ней закралось подозрение, что стажировка не пройдёт как по маслу. – Как тебе лекции в нашем университете? – Лунгу безупречно говорил на эсперанто. В его речи не было ни следа акцента. – Лекции в Университете Глизе ничем не уступают земным лекциям, мистер Лунгу. – Нравятся ли они тебе? – поднял бровь преподаватель. – Нравятся, мистер Лунгу, – кивнула Эмилия. – Ты уже думала над темой магистерской диссертации? – Построение моделей цветковых структур в системах разрыва вблизи месторождения газа в восточной части плато Орхензия. Мистер Лунгу откинулся в кресле. – Когда ты успела прочитать мою диссертацию? – Вчера вечером, – улыбнулась Эмилия. – Ну и ну... Что ж, будем изучать. Эмили улыбнулась ещё шире. Артур усмехнулся и покачал головой. По наблюдениям, Эмили спала не более пяти часов в рабочие дни, а в ночь с субботы на воскресенье спала от шестнадцати до двадцати часов подряд. Она вела конспекты всех лекций, не пользовалась шпаргалками и в целом проявляла большие успехи в учебе, не уступая место своим одногруппникам. Правда, однажды, случился казус: – Эмили! Ты где? Коллоквиум уже начался! – ей на телефон пришло сообщение от мистера Лунгу. – Я возле аудитории, тут никого нет. Куда мне идти? – В лекционную! Южное крыло! – Бегу, спасибо! После недолгого экзамена Эмили спустилась вниз, где сидели преподаватели, и так и стояла, пока Лунгу не заметил её и сам к ней не подошёл. – Зайди ко мне через четыре часа, – тихо сказал он. – Хорошо. В назначенное время Эмили постучала в дверь кабинета мистера Лунгу, но никто не ответил. Она стояла и ждала его, оперевшись на дверной косяк, рассматривая свои лакированные туфли-лодочки и оценивая, насколько хорошо они сочетаются с махровой серой юбкой-карандаш, которую она купила в местном магазине одежды и которая чрезвычайно ей понравилась. – Чего не заходишь? Эмили вздрогнула от неожиданности. – Я ждала вас, мистер Лунгу. – Проходи. Чай? – Чай из местного чайного куста? – Вообще-то, я специально нашёл контрабанду с Земли… Они рассмеялись. – Но если ты хочешь местный, то я только за. Эмили кивнула. – Вы хотели посмотреть мой обзор литературы? Я принесла на флэ… – Нет, вообще-то. Эмили медленно убрала руку и засунула флешку в карман. – Я хотел спросить, как так получилось? Сегодня, с экзаменом. – Я не знаю, – развела руками Эмилия, – я, видимо, не прочитала письмо на почте о переносе аудитории. Или оно попало в спам каким-то образом. – Ты, видимо, не особо общаешься со своими одногруппниками. – Да, не успели еще наладить контакт. – Прошел уже месяц. Эмили гордо подняла голову и промолчала. – Преподаватели попросили ребят передать тебе, что аудиторию перенесли. Они пришли раньше. – Неудивительно. Они живут вместе. Будят друг друга, – отрезала девушка. – Когда я спросил, почему никто не передал, то Луи ответил, что думал, что Стефан тебе написал, Стефан думал, что Ларс тебе позвонил, Ларс был уверен, что позвонил Винсент, а Винсент вообще не знал, что позвонить надо. Эмили подняла бровь и мимолетно закатила глаза. – Мораль? – Нет никакой морали, это факт. – И что, даже не скажешь, что надо быть общительнее? ОЙ. То есть. Скажете. Она зажмурила глаза и, не вынеся молчания Артура, ещё раз извинилась. – Прошу прощения, мистер Лунгу. – Можешь обращаться ко мне Артур. Она подняла на него взгляд и серьёзно заявила: – Подобное обращение может нарушить балланс между нашими отношениями как преподавателя и студента. Я бы не стала рисковать. – Ты, безусловно, права, Эмили. Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Но ответь мне на один вопрос, только максимально честно, без заученных фраз, безо всякой формальности. Зачем ты здесь? Её брови сначала взмыли вверх, затем она нахмурилась, заморгала глазами, ища внутри себя искренний ответ на вопрос ментора. Эмили вдруг, вместо того чтобы ответить, стала разглядывать кабинет, словно пытаясь запомнить расположение магнитных безделушек, в которых левитировали фигурки планет солнечной системы, сбалансированных земных птиц, расписные гироскопы и горшочки с цветами. – Я хотела увидеть другую природу, другое небо, прикоснуться к другой земле. Я хотела почувствовать себя жителем Глизе, хоть я и не способна замаскироваться под местную, но, если бы я могла, я бы это сделала. Я бы хотела прожить ещё одну жизнь, короткую, но совершенно другую. Как в сказке. – И как, получается? Она отвернулась и пожала плечами. – Учеба, она и на Глизе учеба. – Если ты продолжишь писать диплом в таком же темпе, как сейчас, то он будет готов через месяц, я думаю. И учеба больше не будет мешать тебе наслаждаться нашей планетой. Эмили молчала и выглядела максимально потерянной. – Эмили, не молчи. Я не умею читать мысли. – Умеете, вроде ведь, мистер Лунгу. – Но я не хочу. – У меня всё равно в голове ни звука. Хоть сами убедитесь. – Отчего же? – Я не знаю, – пожала плечами Эмили, – я не знаю, что буду делать, если напишу диплом за два месяца. Придётся писать второй. – Это, верно, шутка, – улыбнулся Артур. – В каждой шутке есть доля истины. Эта состоит из неё на сто процентов. – Что ж, если ты хотела посмотреть местную природу, то это можно устроить. – Как? – Мы можем пойти в поход. – Поход? Куда? Я никогда не ходила в походы. – Тогда это точно принесёт тебе новые впечатления. Мы отправимся на равнину Орхензия. – Кто ещё пойдёт в поход? – Если тебя это не смущает, мы можем отправиться вдвоём. – Меня это не беспокоит. Меня больше беспокоит… Всё остальное! – То есть? – Там ведь очень опасно! Сейсмическая активность, дикие животные, ядовитые насекомые. Артур улыбнулся. – Ты права. Придётся обо всём этом позаботиться. Изучить местность, спланировать, где мы разобьем лагерь, закупить необходимые вещи и даже прихватить с собой оружие. – Признаться честно, я всегда боялась ходить походы. Но сейчас чувствую, что не могу отказаться от возможности увидеть своими глазами долину Орхензия. – Вот и отлично! Тогда после окончания работы над черновиком твоего диплома, займемся приготовлениями. – Хорошо, мистер Лунгу. – Ах да, забыл! Для похода есть одно условие. – Какое? – Перестать обращаться ко мне «мистер Лунгу» и постоянно говорить «хорошо». – Это два условия, Артур. – … – Ладно, я поняла тебя. До завтра. Не дождавшись ответного прощания, которого, впрочем, и не последовало, она покинула кабинет, оставив после себя сладкий запах земного парфюма. Прошёл ещё месяц упорных стараний над дипломом, ещё более упорных, чем прежде. – Ну что, что ты думаешь, Артур? Ты прочитал последнюю версию? – Сегодня вечером вышлю правки по обзору литературы, с моделью всё ясно… Не хватает только экспериментальной части. Но это уже после похода. – Значит, пора начинать приготовления? – Именно так, и я думаю, что мы начнём с того, что ты выспишься? Эмили заморгала. – Чего? – Выспишься. Хотя, я не удивлюсь, если окажется, что ты не знаешь это слово. Впрочем, в молодости я и сам таким был. Именно поэтому я хочу, чтобы ты не совершала моих ошибок. Эмили, жизнь коротка. Время проходит мимо, пока ты учишь теоремы и пишешь диссертации. Задумайся о том, что тебе нужно успеть не только сделать диплом, но и просто пожить, почувствовать себя живой, испытать весь спектр эмоций, на который способен твой организм. Ваша, земная жизнь, в несколько раз короче нашей. – А когда я сплю, жизнь не проходит стороной? – Когда ты спишь, ты набираешься сил, чтобы жить, быть счастливой и чувствовать себя живой. Сейчас ты больше походишь на призрака, чем на живое существо. Давай договоримся так. Ты недельку позаботишься о себе, а потом мы начнём приготовления. Хорошо? – Но может быть, ты хотя бы скажешь, что почитать? Что я буду делать? – Спать, есть, гулять, смотреть город… Можешь походить на лекции, правда… Ты же вроде всё уже сдала? Так что только ради развлечения… Эмили печально опустила глаза. – А-а-а… Ты не хочешь гулять одна… – прочитал её мысли Артур, – что ж, тогда у меня есть идея. Вечером этого же дня Эмили, всё в той же полюбившейся ей юбке, шёлковой белой блузке и туфлях-лодочках, стояла на пороге дома, где живёт Артур. Когда дверь отворилась, её встретила высокая, очень красивая женщина со светло-серой кожей, дымчато-розовыми длинными, немного завитыми волосами и белоснежной улыбкой. – Привет Эмили! Проходи, пожалуйста. Как только Эмили вошла в дом, в её ногу тут же вцепился выползший из-за ног дамы малыш. – Ну Ларри, что ты делаешь, перестань, – она взяла его на руки, – меня зовут Молли, я сестра Артура, – она бегло пожала руку Эмили, и вновь стала успокаивать Ларри, – ладно, ребёнок, беги по своим делам. Только не убейся. Решила родить на старости лет, – рассмеялась она. – На старости лет? Вы выглядите очень молодой. – Мне семьдесят шесть, по земным меркам это около тридцати. Артуру семьдесят восемь, а этому, – она махнула рукой куда-то в сторону квартиры, – только полтора года. Да, и давай на ты. А то мы так далеко не уедем. У Молли были абсолютно завораживающие глаза, глубокого темно-фиолетового цвета с блестящими вкраплениями; она густо красила длинные ресницы белой тушью и рисовала на нижнем веке дымчато-розовые стрелки. Молли была одета в светло-голубой в клеточку платье-пиджак с глубоким вырезом, а на шее у неё висела подвеска из лунного камня в форме ящерицы. Ну кухне Артур расставлял посуду на стол. Он не был в костюме: на нём были обычные чёрные обтягивающие джинсы и белая футболка. На столе был фруктовый салат и… макароны с сыром! – Это макароны с сыром?! – Не понимаю, почему они удивляют тебя больше, чем салат из местных фруктов! Кстати, в этой вазе, – Молли длинным полупрозрачным ногтем ткнула в пиалку с фруктами, – я собрала всё, из чего приготовлен салат. Вдруг тебе будет интересно. – Я просто не знала, что на Глизе можно достать макароны. – Ваши пилоты всё время чем-нибудь приторговывают по-тихому. В этот раз привезли макароны в пакетах. Они там в воде прямо уже плавали. Сказали, что поэтому их варить только две минуты. – Боюсь, что это не макароны. – Как не макароны? Я посмотрела в интернете, точь-в-точь макароны! – Нет, это ширатаки, – покачала головой Эмили. – Ши… что? Ну и подлецы, – Молли выругалась на местном языке, и Артур что-то недовольно буркнул в ответ, – Напиши мне потом это слово, да? Я выучу новое. А чем ты питаешься здесь? – У нас на корабле был запас консервированной еды и еды в тюбиках. Плюс, я с собой взяла немного гречки. В ларьке неподалёку от общежития нашла вкусные сэндвичи… я не знаю, из чего они. – Кажется, нам нужен гастрономический тур, – решительно заявила Молли, – А музеи? Театр? Ты ходила? – Нет, конечно! Я же училась. Когда бы я успела? – Всё, теперь я понимаю, о чём ты говорил, Артур! – Артур, в это время, выудил из-под стола Ларри, который где-то нашел огромный клок пыли и волос и торжественно нацепил на свои волосы. – Ага, да, – сказал Артур, не отвлекаясь от племянника. Молли оказалась очень разговорчивой, но, на удивление, приятной. Артур пытался накормить Ларри салатом, а Молли рассказывала и рассказывала Эмили о местах, которые им совершенно необходимо посетить на Глизе. – А ты тоже ученый? – Я? Нет, я писатель, – она сверкнула глазами, – я пишу книги на эсперанто. И я мечтаю о том, чтобы однажды земляне и глизентийцы начали открытый культурный обмен. Конечно, чтобы зарабатывать, я пишу и на местном коргано, – она бегло произнесла слово, означавшее язык или наречие, – но это в основном пьессы для местного театра. Мой муж через знакомых достал мне несколько переведенных земных книг, которые вы называете классическими. – Тебе понравилось? – Я испытывала очень сложные и противоречивые чувства, когда читала их. Герои там постоянно совершают такие, – она нахмурилась, – нелогичные поступки, но это так… по-человечески. Мне было больно, читая ваши книги. Эмили ушла домой с пакетом местных фруктов, местным аналогом кофе, глизейским чаем и несколькими бутылками соков. На следующей неделе Молли и Эмили провели много дней вместе, гуляя по паркам и музеям. Эмили посмотрела на обломки астероидов, прилетавших на Глизе, на эволюцию скафандров, одежды древних народов Глизе, а также различные музыкальные инструменты. Вместе с Молли они сходили на местный рынок, наполненный красочными фруктами и огромными разделанными тушами местных носорогов, которые были почти единственным видом животных, мясо которых употреблялось в пищу, да и то неохотно: большинство глизентийцев предпочитали пищу растительного происхождения. В одну из прогулок они посетили кафе, которое находилось в подвале здания Планетария. Кафе было очень красивым. На потолке, который представлял собой огромный экран, освещавший помещение, сменялись изображения галактик и туманностей: вот медленно вращается диск Сомбреро, а вот падает на головы посетителей ярко-красная туманность с замысловатой структурой – Кошачий Глаз. Помещение было стилизовано под космический корабль: каркасы мебели были похожи на старлайт, а кожаная обивка серо-фиолетового цвета с зеленоватыми и белыми переливами напоминала кожу полярных носорогов. Молли заказывает два пунша на фруктовом вине и одну на двоих яичницу с носороговым фаршем. – Молли, – Эмили выглядит настороженно, – я хотела спросить тебя. О походе, в который мы собираемся идти. – Что ты хотела спросить? Речь Молли хоть и была очень чистой, и говорила она практически без акцента, но она почему-то всё равно казалась инопланетной. – Не хочешь ли ты отправиться вместе с нами? – Спасибо, это очень вежливо с твоей стороны, предложить мне присоединиться. Но я хочу остаться дома. Мне нужно работать. – Но ты можешь работать на природе. Возможно, виды Глизе вдохновят тебя на что-нибудь новое? – Походы – это вещь совершенно не для меня, Эмили. Но ты хотела спросить не об этом, ведь так? Тебе некомфортно, что вы идёте туда вдвоём? – Мне неловко. – Но ведь он тебе нравится, да? – Молли, это не честно, перестань читать мои мысли! И не говори ему! – Я не читала твои мысли… – Слышишь? Ни слова Артуру! – Я читала эмоции… – Мооллии! Прекрати!! – Эмоции, которые написаны у тебя на лице… Девушки смеялись, и Эмили чувствовала себя счастливой как никогда прежде. Возможно, впервые в жизни она засыпала не с мыслями об учебе, а решая, что больше идет к лицу Артуру – костюм или джинсы и футболка… *** – Артур, – Эмили вошла в кабинет с перепуганными глазами, – я прочитала эту книгу, ты знаешь, что там водится?! Артур рассмеялся. – Артур мне совершенно не смешно. Вот эти цветы. Вот это – это вы цветами называете. Вот это перемещается, как змея, на стебле, вот это, способно в свой цветок заглотить целое животное и потом долго вымачивать его в кислоте и переваривать, – на Эмили не было лица, – оно может меня съесть!!! – А ещё тебя способны съесть дикие кошки, стаи насекомых, стаи птиц и просто расщелина в горе. Как и меня. Тебе надо думать по-другому. Ты всё думаешь, что царь зверей – это лев, а должна думать, что человек, – Артур встал с кресла, подошел к Эмили, сел возле неё на стол и ткнул пальцем ей в плечо, – ты царь зверей, не лев, а ты. *** Путь до равнины занял без малого день. По пути Артур и Эмили мало разговаривали, потому как разговоры снижали темп ходьбы. Они обменивались редкими фразами, задавали четкие вопросы: – Ты специально выбрал этот день для похода, потому что сегодня закат? – Да, как ты догадалась… – Это здорово, Артур. Когда они разбивали большую палатку для ночевки и шатер, Эмили уже чувствовала себя смертельно измождённой. – Я сейчас умру. Это невозможно, – запыхавшись, жаловалась она. – Ты же отдыхала всю неделю. – Видимо, надо было не по музеям и кафе ходить, а всё время проводить в спортзале. Туда-то мы с Молли зайти и забыли. Артур рассмеялся. – Надеюсь, вы хорошо провели время. – Ещё бы! Если бы не Молли, я бы так и не посмотрела ничего в городе. Страшно куда-то идти, когда не знаешь местный язык. – Это правда. Я об этом не подумал. За пределами студенческого городка мало кто говорит на эсперанто. Ну давай, тяни, Эми! Эмили тяжело вздохнула и продолжила помогать Артуру с шатром. – Здесь просто сказочно красиво, Артур, но мне кажется, что у меня просто нет сил наслаждаться всей этой красотой! – С досадой заявила Эмилия. – Странно, что таких сожалений у тебя не возникало, когда ты сутки проводила за учебниками. – Ничего странного в этом нет! Ведь тогда я просто проводила всю жизнь в свои четырёх стенах и не знала в принципе о существовании такой красоты, и не знала, что на природе так хорошо. Я ведь не могу скучать по тому, о чем не знаю! – Всё логично, Эми! Именно поэтому родители и учителя обязаны открывать младшему поколению глаза на мир. Цель не в том, чтобы заставить кого-то любить природу, музеи или театр, а в том, чтобы просто предложить, познакомить с тем, что, возможно, тебе придётся по душе. Эмили молчала. Не то, чтобы она не знала, что ответить. Она просто не могла сказать эти слова. В её груди разлилась какая-то странная горечь, причину которой знала и она, и Артур. Ему не нужно было читать её мысли, чтобы догадаться, о чем она думает. – Найти любовь и потерять лучше, чем вовсе любви не изведать, – сказал он. – Ты правда так думаешь? – Это не мои слова, это… – Я знаю. Я спросила, ты правда так думаешь? Место, где они остановились, и правда было сказочно красиво. Островок земли, ограждённый от основного плато разломом, внизу которого протекал ручей, граничил с небольшой разреженной рощей, из которой до путников доносилось журчание родника. Свесив ноги с обрыва, Эмили и Артур молча смотрели на медленно темнеющее небо. Перед ними распростёрлась долгая розоватая линия горизонта. Высоко над головой летали птицы, в кустах то и дело шныряли тени равнинных животных. Эмили, устав держать спину и опираться на руки, легла на голубой мох и мелкие цветочки, которыми была покрыта земля. Когда Артур обернулся к ней, она уже спала. *** – Ну же, Эмили, вставай, – распихивал её Артур. – А! Ааа!!! – Что такое? – Я проснулась! Он разразился хохотом, глядя на испуганную Эмили. – Сколько времени? – Время вставать. Эмили ушла к роднику умываться, а когда вернулась, на столике под шатром её уже ждал кофе и несколько фруктов. – Спасибо огромное, Артур! – как-то виновато сказала Эмили. – Ничего, в следующий раз завтрак готовишь ты. – Хорошо. Какие планы на сегодня? – Мы будем учиться стрелять! – Стрелять? – нахмурилась она. – Сегодня нас не съели, но я видел ночью пару теней в роще. Нужно быть начеку. Он достал из сундука два пистолета, и дал один Эмили. – Тяжелый, – сказала она. – Я уже развесил цели на деревьях. Сегодня наша цель – попасть во все цели и не попасть ни в одно живое существо. Однако в экстренной ситуации помни, твоя жизнь важнее жалости к голодному хищнику. К вечеру обе руки Эмили болели так сильно, что она едва могла их поднять. Правой рукой стрелять у нее получалось гораздо лучше, чем левой, но сколько бы она не пыталась отговорить Артура от затеи научить её стрелять одинаково хорошо обеими руками, тот был непреклонен. На следующий день он разбудил ее, как только проснулся сам. Пока Артур умывался, Эмили приготовила (как умела) кофе, а потом и сама быстро сходила к роднику. – Артур, я больше не пойду туда одна, – заявила Эмили, – ночь уже совсем опустилась на землю. Трава там шевелится. Там есть что-то. Мне страшно закрывать глаза, когда я умываюсь. – Странно. Я не слышал шорохов или движения, когда был у родника. Значит будем ходить вместе. В этот день они отправились в глубь рощи собирать ягоды. Артур рассказывал ей о растениях, которые попадались им по дороге, а также о почвах в этой местности. – Мне иногда кажется, что ты думаешь о чем-то другом. Ходишь, словно замечтавшись. – Просто думаю, как тут красиво. Знаешь, у меня на Земле был курс экзоботаники. Я так старательно учила флору Глизе, но сейчас, имея, по сути, прекрасную возможность применить все свои знания, я… – она развела руками. – Что, не хочется? – Мне кажется, это почти кощунство, ходить здесь с блокнотом, вместо того чтобы наслаждаться природой. Они собрали две полные корзины ягод и маленький мешочек семян некоторых цветов, которые Артур решил прихватить себе домой. – Подарю это Молли. Молли любит цветы, но не любит за ними ухаживать, зато Эйлару нравится. Эйлар это её муж. – Ну они прямо идеальная пара. – Да, я очень рад за сестру, что ей удалось найти своего спутника жизни. Эмили хотела что-то ответить, но не смогла. Артур заметил, как участилось её дыхание, тоже что-то хотел сказать, и в итоге повисло какое-то молчание, в котором было даже как-то неловко двигаться, и они так и застыли, стоя рядом у кустов с ягодами, пока Артур не нарушил тишину. – Скажи Эмили, есть ли у тебя спутник жизни? Если это не секрет. – Нет, нету. Но… есть один человек, который мне нравится. – Он не знает, что нравится тебе, так ведь? Она кивнула. – Почему ты не скажешь ему об этом? – Я не могу. – Как не можешь? Ты ведь не немая. Да будь ты даже немой… – Ты говоришь логичные вещи, Артур. Из-за этого я так часто чувствую горечь, когда разговариваю с тобой. Мне жаль, что мы, люди, очень часто не имеем права поступить логично, потому что обязаны поступить по-человечески. Я вот смотрю на вас: ты и Молли, вы такие логичные, но это не делает вас сложными и бессердечными, наоборот, вы добрые и простые. И мне всегда казалось, что я поступаю логично, но это, в итоге, сделало меня в глазах других… просто странной. – Скажи, почему на самом деле ты не сдружилась с одногруппниками? Эмили рассмеялась. – Потому что их приняли на стажировку с распростертыми объятиями, как долгожданных сыновей науки, их чуть ли не приглашали лететь на эту планету! Но зачем? Чтобы они, как три с половиной идиота хихикали в своей комнатке о том, какая мерзкая у инопланетян кожа, и как им неприятно ваше рукопожатие? Зачем?! Да, они умны, талантливы, ну и что? Я ничем не хуже их, но мне пришлось упрашивать старого мистера Альбеску, чтобы меня взяли на корабль, и теперь, когда я счастлива общаться с семьей глизентийцев, они смотрят на меня как на дерьмо? Эмили закрыла лицо руками и затряслась от слёз. Артур ничего не ответил. Он осторожно погладил девушку по волосам, а затем аккуратно обнял её: – Дело же не в коже. Дело в голове. *** – Артур, я хочу сегодня снова стрелять. На это утро уже Эмили распихивала спящего глизентийца. Она сидела рядом и трясла его за плечо, чтобы тот проснулся. – Слышишь? Доброе утро! – Неправда, ты хочешь не стрелять, а чтобы я сходил с тобой в рощу. – Ну так раз всё знаешь, вставай быстрее! Артур сидел отвернувшись, пока Эмили была у родника. Когда он был рядом, ни теней, ни подозрительных звуков, которые она слышала раньше, не было. – Это плохой знак, – заявил Артур. – Меня, как всегда, радует твоя прямолинейность. – Сегодня продолжим учиться стрелять. Эмили всё увереннее попадала в цели, перестав жаловаться на боли в руках и спине. – Скоро ты научишься стрелять левой лучше, чем правой, – подбадривал Артур. – У меня скорее рука отнимется, чем это произойдёт. – Я думал о том, что могло быть той тенью, о которой ты говорила. – Надеюсь, это не те кровожадные цветы? – Нет, орхензии водятся на другой части плато. – Что тогда? Кошачьи? – Вероятнее всего. Они быстрые, незаметные, к тому же ручей мог быть местом их водопоя. – Но почему ты их не замечал? – Ты мельче, тебя они, видимо, не боятся. – Но я выгляжу как… инопланетянин? – Кошкам всё равно. Их больше интересует прямая опасность, которую ты можешь представлять, а ты, как бы это сказать… – Ну ясно, ясно, мелкая. – И это тоже. Кстати, у тебя есть какие-нибудь пожелания на вечер? – Так странно, что ты называешь вечером время приблизительно за три часа до того, как я усну смертельным сном от усталости и переизбытка кислорода. – Биологические часы самые точные. Ты хорошо себя чувствуешь? – Если не считать боли во всём теле из-за физических нагрузок, – она подняла брови, – м-м-м, никогда не чувствовала себя так хорошо. – Это сарказм? – недоверчиво нахмурился Артур. – Это ещё одна шутка, которая на сто процентов состоит из правды. – Мне нужно подумать об этом. После обеда Эмили спала около трёх часов. Спустя некоторое время Артур всё же разбудил её: – С тобой всё нормально? – Да… насколько это возможно после дневного сна. – Просыпайся. У меня для тебя есть кое-что интересное. – Что? – Эмили хотела встать, но первое же движение отозвалось болью во всех мышцах. – Это музыкальный инструмент. – Флейта? – Она вопросительно посмотрела на Артура. – Даже на Глизе придумали флейту. Ты умеешь играть на флейте? – Нет, но, ты меня научишь? – Да. Я хочу, чтобы ты научилась играть на флейте и сыграла мне мелодию, которая будет потом напоминать мне о тебе. У Эмили получалось скверно, но она старалась. – Иногда я так сильно удивляюсь твоему старанию, – сказал Артур. – Почему? – Я не понимаю, зачем ты так стараешься? – Иногда – просто по инерции. – Сейчас тоже по инерции? Как дрессированный зверёк, которому скомандовали работать? – Это звучит обидно, но ты прав, это очень похоже на меня. Но сейчас я хочу сыграть тебе песенку, которая бы напоминала тебе обо мне. – Ты выбрала мелодию? Тогда это всё объясняет. – Да, вот, послушай. Флейта неуклюже шипела, стараясь издавать складные звуки. – Это очень старая песня, называется Белое платье. – О чем же в ней поётся? – В ней поется о том, как девушка вспоминает свою юность, когда её жизнь только начиналась. Она вспоминает, как начинался её жизненный путь, который она прошла и который привёл её к тому, кем она стала. – Это песня о разочаровании? – Да, Артур, ты как всегда прав. – Куда же привёл тебя твой путь, Эми? – Нет Артур, мой жизненный путь только начинается. Он начинается здесь. Именно здесь, благодаря тебе, я, наконец, поняла, что это за путь, которым я шла всю жизнь, и куда он меня приведёт. А ты? Ты ведь только это и пытаешься мне показать? – Пойдем, откроем бутылку вина и полюбуемся звёздным небом на краю обрыва. *** – Получается, вечер сегодня наступит позже, чем обычно. – Нет, он будет дольше, чем обычно. – Мне страшно, что ботинок упадёт в обрыв. – Глупый страх. Пару дней назад ты его не испытывала. – Конечно, ведь я спала. – И то правда. Как тебе вино? – Гораздо более терпкое чем то, что мы пили у тебя с Молли. – Молли любит лёгкие фруктовые вина. Ты, наверное, тоже. – Не знаю. Но я рада попробовать вино, которое любишь ты. Артур улыбнулся. – Так куда привёл тебя твой путь, Артур? – Сюда, как и тебя. К обрыву. К пустяковому препятствию, которое нет ни сил, ни желания преодолевать. И вот я сижу, пью вино свесив ноги и думаю о том, а нужно ли мне это вообще? Преодолевать это препятствие? Хочу ли я идти дальше? – Если ты преодолел обрыв один раз, преодолеешь второй. Ты сможешь вернуться. – Нет. Когда я преодолею обрыв, я буду уже совсем другим Артуром. Лишь часть меня перепрыгнет и выживет. Вторая часть упадёт и разобьётся. Но дело не в этом. Я спрашиваю себя, хочу ли я этого. – Что же ты хочешь на самом деле? – Хочу бросить всё и открыть бар. Жить и быть счастливым, – он с усмешкой посмотрел на Эмили, взял флейту, и та запела мелодию песни Белое платье, которую пыталась наиграть девушка. – Нет, Артур. Ты ошибаешься. Даже ты иногда ошибаешься! Бывает так, что всё надоедает, от всего со временем устаёшь, но судьба она и есть судьба, Артур, – она схватилась за его плечо, пытаясь, чтобы тот обратил на неё внимание, но он продолжал играть на флейте, словно не слыша слов девушки, – ты не можешь вот так просто всё бросить. Это неправильно, я не знаю… так не бывает… – Эми, дорогая Эми, цель она сама по себе всегда недостижима, цель – в будущем. А мы живём здесь и сейчас. *** Эмили проснулась оттого, что Артур тряс её за плечо, закрыв рот ладонью. Она открыла глаза и испуганно завертелась, но он приложил пальцы к губам: – Тише, – прошептал он, глядя ей в глаза, и Эмили почувствовала, как он вкладывает ей в руку пистолет, – ни звука. Лицо Артура, заслонявшее ей весь обзор медленно отодвигается, и взору Эмилии открывается огромное фосфоресцирующее круглое пятно на потолке их палатки. – В угол, – командует он и стреляет в навес. Из дыры начинает капать ядовитая жидкость на заранее заготовленный Артуром плед. Круглое пятно медленно скатывается вбок по навесу и вдруг… Хлоп! – Лопнул! Он выходит из палатки, Эмили за ним. Палатку кольцом радиусом три-четыре метра окружила целая армия существ, похожих на огромных осьминогов, чьи щупальцы были достаточно крепкими, чтобы ловко и угрожающе семенить ими по грубой земле равнины. – Не стой же, Эми! Стреляй! Артур побежал к другому концу палатки. Эмили выстрелила в одну из самых крупных особей, и фосфоресцирующее существо пошатнулась, ещё несколько выстрелов, и осьминог взорвался, покалечив при этом соседей и изрыгнув из себя большое количество яда. – Не дай им тебя обрызгать кислотой, Эми! – Всё хорошо, Артур, они взрываются! Часть существ стали пятиться обратно к роще, но некоторых не смутили выстрелы. Эмили заметила, как один из осьминогов принял странную позу, и в этот момент Артур резким движением оттянул её за палатку. – Черт, Эми, эти твари плюются кислотой! Это не тир! Вновь выйдя из-за палатки, Эмили решительно целилась во всё, что замечала, рассчитывая всадить хотя бы по одной пуле в каждое существо. К этому времени количество кислоты стало таким большим, что эта жидкость стала струиться к палатке. Артур бросил пистолет, достал из сумки баллончик с нейтрализатором. – Артур, они, кажется, отступают. – Стреляй до конца. – Это всё-таки тир… Артур поливал нейтрализатором палатку, пытаясь спасти ткань. – Принеси… этот, как его… – Плед из палатки? – Точно. Разобравшись с ядом на палатке, Артур залатал образовавшиеся в ней дыры специальной пленкой на термоклее. Эмили сидела у входа, наблюдая, как Артур сначала пытается опрыскать яд на всём поле, а потом махает рукой на это занятие и возвращается к палатке. – Ты знал, что это они у родника? – Нет. Нам просто повезло, что я взял с собой нейтрализатор. Это моя вина, Эмили, прости пожалуйста, я правда не знал, что здесь будут октоцинаи. Если бы я уснул чуть раньше, нас бы уже разъело кислотой. – Мы обошлись малыми потерями, всего лишь плед. Они залезли в палатку. Артур лёг и сложил руки на груди, приготовившись спать без пледа. – Это последняя наша ночь здесь, да? Теперь здесь слишком опасно? – Да, это так, Эми, к тому же, завтра начнётся рассвет. Она укрыла его половиной своего пледа и уткнулась носом в его руку. – Спасибо, Артур. – И тебе спасибо, дорогая Эми. Оба они лежали молча ещё какое-то время, не смыкая глаз. – Почему ты не спишь? – спросил Артур. – Почему ты ждёшь, когда я засну? – Расскажи мне о том, кого ты любишь. – Зачем? – Хочу узнать, что ты за человек. – Я не тот человек, который будет тратить последние часы рядом с тобой на разговоры о том, чего никогда не будет. – Как бы ты хотела провести это время? – Так как уже провожу. Артур приподнялся, оперевшись на предплечье, чтобы посмотреть на Эмили. – Скажи, ты жалеешь? – спросила она, – О том, что настоял обращаться к тебе по имени и нормально с тобой разговаривать? – О, – усмехнулся Артур, – я пожалел об этом в первое же мгновение после того, как ты назвала меня по имени. Она рассмеялась. – А ведь я тебя предупреждала. – Эми, я… я люблю тебя. Эмили закрыла глаза от боли где-то за грудиной. – Я люблю тебя, Артур. – Позволь мне поцеловать тебя, Эми. Она придвинулась ближе и прильнула к его губам. – Я хочу поцеловать тебя с языком, – тихо сказала она. Артур медленно высунул изо рта длинный, белый, треугольный язык с острым кончиком. Эмили закрыла глаза и осторожно дотронулась до него языком, а затем облизала его немного смелее. – Это та самая часть твоего тела, с помощью которой ты называешь меня Эми. Тяжело вздохнув, она потянулась к пуговицам его рубашки, расстегивая одну за другой. – Мы не сделаем этого, – сказал Артур. – Не сделаем, – кивнула Эмилия, – есть вещи, которые мы оба не хотим знать. – Потому что они нас слишком сильно изменят, – согласился он. Когда начался рассвет, они собрали палатки и вернулись в студенческий городок. *** Через несколько дней после возвращения ей пришло письмо о том, что она должна немедленно вернуться на Землю. – Артур! – она ворвалась в его кабинет, уже почти плача, – они меня высылают, они отправляют меня на Землю! Как только дверь за ней захлопнулась, сумка и папка с бумагами выпали из её рук, и белые листы, испещренные черной краской, разлетелись по кабинету. – Что? Не может быть! Еще несколько месяцев! – подскочил он. Она бросилась к нему в объятия, содрогаясь от слёз. – Артур, я не могу. Не могу! – Эми, тише… – Скажи хоть что-нибудь, Артур! – Когда? – Завтра они ради того, чтобы депортировать меня с Глизе откроют здесь одноразовую червоточину! – Они назвали причину? – Нет, – замотала головой Эмилия. – Посмотри на меня, Эми, ты должна быть спокойна, когда они будут говорить с тобой. Я знаю, тебе страшно, а будет ещё страшнее. Но ты должна бороться до конца. Я знаю, что тебе было страшно, когда октоцинаи приняли нашу палатку за паучий кокон и решили, что нас можно съесть. Твои руки дрожали, но ты стреляла. Ты можешь бояться. Страх – это нормально. Но ты должна стрелять. Иначе тебя съедят. – Артур, я не хочу терять тебя. Я же люблю тебя, Артур! – Ты не потеряешь меня. Обещаю. Ты мне веришь? – Верю. *** Имя: Эмилия Паркер Возраст: 22 года Должность: Разработчик систем квантовой связи Отдел: Чёрные и белые дыры Проект: Глизе Состояние: Высокая вероятность нервного срыва Статус: Под наблюдением. Комментарий: Обвинялась в связи с инопланетянином Артуром Лунгу. Оправдана. Эмили сидит в своей комнате в общежитии у зеркала и расчёсывает волосы. Стук в дверь. – Войдите! – Мисс Паркер, – двое помощников капитана корабля появляются на пороге, – вы готовы? – Да, я как раз ждала вас. Её чемодан уже давно собран. Она одета в строгое черное платье и тёмно-зелёный пиджак с золотой пуговицей. Она берёт в руки небольшую сумку и вежливо просит одного из мужчин помочь ей с чемоданом. Проходя по коридору, она заходит в комнату к одногруппникам и демонстративно прощается с ними, желая успешного окончания учебы. У входа в червоточину стоят капитан, несколько неизвестных инопланетян и мистер Лунгу. Эмили благодарит всех за уникальную возможность побывать на другой планете, рассказывает, как её впечатлили музеи и виды студенческого городка. Отдельно благодарит мистера Лунгу за переданные знания и ценные замечания к её диссертации. Она, не поднимая глаз на лицо Артура, хладнокровно жмёт ему руку, затем шагает в червоточину. После чего открывается её личный филиал ада на Земле. Она очень тяжело переносит позорное обвинение, но не подаёт виду. Эмилия спокойно улыбается и отвечает: «Вероятно, это какая-то ошибка. Кто-то кого-то не так понял». Она продолжает всё отрицать, и это срабатывает, однако путь на Глизе ей теперь закрыт. Через месяц ей приходит письмо от мистера Лунгу с правками по диплому. Они ведут переписку по теме диплома, после чего Эмили защищает диссертацию, и на этом переписка прекращается. После защиты она идёт устраиваться на должность разработчика систем квантовой связи, где довольно успешно справляется с задачами. Однако примерно в это же время в Пустыне начинают появляться всё разрастающиеся слухи о связи Эмили и неизвестного инопланетянина. Эмили работает в проекте почти год. Перед запуском пяти каналов связи с Глизе, два из них дают сбой. Эмили обвиняют в нарушении работы каналов, объясняя это её желанием восстановить связь с глизентийцем. Она вновь всё отрицает. Ей выдвигают официальное обвинение, и Эмили предстаёт перед судом, в котором её оправдывают за неимением достаточного количества доказательств. Однако в Пустыне все уверены, что это сделала именно она. Громкое обвинение ухудшает моральное состояние Эмили, а также усугубляют ещё не успевшие утихнуть слухи о её связи с глизентийцем. Её репутация не будет восстановлена даже тогда, когда обнаружится, что поломка одного из каналов вызвана деградацией солнечной батареи ретранслятора, в результате чего тот сошёл с орбиты, и теперь плавает где-то в открытом космосе. Ведь наверняка, второй ретранслятор постигла схожая участь… Имя: Эмилия Паркер Возраст: 23 года Должность: Инженер квантовых информационных систем Отдел: Квантовые системы связи Проект: Стабилизация гравитационной линзы Состояние: Депрессия Статус: Утрата доверия Комментарий: Обвинялась в связи с инопланетянином Артуром Лунгу. Оправдана. Обвинялась в умышленном нарушении работы двух квантовых каналов связи. Оправдана. Заражена. Не заразна. Имя: Эмилия Паркер Возраст: 25 лет Должность: Инженер квантовых информационных систем Отдел: Экзопланеты Проект: Температурная стабилизация кубитов Состояние: Критическое Статус: Утрата доверия Комментарий: Обвинялась в связи с инопланетянином Артуром Лунгу. Оправдана. Обвинялась в умышленном нарушении работы двух квантовых каналов связи. Оправдана. Заражена. Не заразна. Имя: Эмилия Паркер Возраст: 27 лет Должность: Инженер квантовых информационных систем Отдел: Экзопланеты Проект: Температурная стабилизация кубитов Состояние: Умер Статус: Дело закрыто Комментарий: Дело закрыто Дверь за спиной Дэвида открывается. Он вытаскивает флэшку и выключает компьютер. В комнату входят три человека. Двое из них, те, что громилы – вампиры. Их глаза наполнены чернотой: они недавно пили кровь. – Ты! – восклицает Дэвид, – Но как?! Третий вампир достаёт пистолет с глушителем, двое других тоже. Дэвид превращается в туман. – Не заставляй меня стрелять Дэвид. Я не хочу причинять тебе вред. Я хочу всего лишь поговорить. Ты не сможешь вечно летать в этой комнате, мы оба это знаем. Дэвид, помнишь, как меня звали? Когда вы бросили меня гнить в логове инквизиторов? Ладно, Дэвид. Я не держу на вас зла. Честное-честное слово. Неужели ты не рад меня видеть? Дэвид материализуется в дальнем конце комнаты, и в его плечо в тот же миг прилетает дротик. – О, не волнуйся, Дэвид. Доза совсем крошечная. Ничего плохого не случится. Просто поговорим, да? Брайс садится на стул, Дэвид падает на пол. – Ну что, много нового узнал о своей подружке? – Да не особо, – его тело постепенно немеет, слизистую начинает жечь. – Знаешь, что в этой истории самое удивительное? После чего я понял, что она нужна мне? Она действительно сломала два канала. Спланировала отказ солнечной батареи, а второй ретранслятор перевела на другую орбиту и настроила на другую частоту. Ты представляешь? И ведь рука не дрогнула! Я поражён, какое отчаяние, какая преданность. И всё писала ему и писала, до самой смерти, так сказать, – Брайс встал со стула и опустился на колено возле Дэвида, который уже почти не двигался, – Как думаешь, почему она его поцеловала? Думаешь, она не знала, что может заразиться инопланетными микроорганизмами? Думаешь, она дура? Я тоже так думал, – он встал и сел снова на стул, – пока не стал читать их переписку. Всё она знала. Она выбрала умереть от его поцелуя, чем жить, так и не узнав его вкус, или как она там писала? Она действительно была готова ради него на всё. Что чувствуешь, Дэвид? – Он пнул его ногой, – Но что вдруг она нашла… в тебе? В тебе нет абсолютно ни-че-го, что можно любить. Ты старый зануда и идиот, ты глупый и слепой, ты инфантильный и как же я тебя ненавижу, – он вновь ударил ногой Дэвида, который уже почти потерял сознание, – Тебе что, не было сказано не лезть в чужое прошлое, Дэвид? А? Хочу тебе признаться. Меня не особо волнует создание сыворотки солнца. Я вообще не понимаю, чем всем так не нравятся вампиры. Я не понимаю, почему люди не любят вампиров, вампиры не любят людей… Почему Кора сбежала от тебя, когда думала, что ты человек? Почему Рема так ненавидела вампиров и так боялась, что окажется, что я вампир?! Люди – это пережиток времени, нужно двигаться дальше. А проклятье… Проклятье нужно снимать так же, как оно было наложено, то есть магией. Логично, Дэвид, правда? Наступит прекрасное время, не будет ни болезней, ни ненависти, ни дискриминации, ничего этого. Когда Кора отыщет, наконец, останки Рамилии, и мы воскресим её, я сделаю её вампиром. Она увидит прекрасный новый мир и поймёт, наконец, что всё это время ошибалась. А ты… Не хочу, чтобы ты всё испортил, Дэвид.