Рождественский подарок

Сегодня весь мир – и магический и мир маглов - отмечает Рождество. Искрящиеся снежинки непринужденно танцуют под перезвон колокольчиков, даруя всем людям на Земле отличное настроение и безграничное счастье. В городах ярко горят гирлянды, отовсюду слышны запахи мандаринов и имбирного печенья. На улицах играет праздничная музыка. Дети и взрослые веселятся около нарядно украшенных елок. И только мрачный и угрюмый Азкабан лишен веселья. Стальные волны северного моря лишены даже намека на счастье. Обжигающе-холодные, они со злостью набегают на неприступные стены волшебной тюрьмы, оставляя на них грязную пену, остатки мертвых водорослей и разбитые ракушки. Свинцовому небу Азкабана не свойственны просветы. Конечно, новый министр магии отказался от услуг дементоров, но это совершенно не означает, что его перестали достойно охранять. Угрюмые мракоборцы в черных мантиях, будто летучие мыши, видят и слышат здесь все. Ни один анимаг на свете больше их не проведет. Ни одно оборотное зелье не обманет. Люциус Малфой сидел на своей кровати, свесив босые ноги вниз. Тюремная полосатая пижама не красила его. Он очень похудел, осунулся. Его и без того острые черты лица стали жестче. Платиновые волосы, которые были его гордостью, потеряли в этих стенах весь свой блеск и он решил их обрезать. Сейчас Люциус Малфой мало походил на аристократа, которым был прежде. Затравленный взгляд серых глаз делал его жалким. Заслышав шаги в коридоре, он прислушался, приподнимая подбородок чуть вверх. Шаги приближались к его камере, в этом не было сомнения. Вот дверь, лязгнув цепями, отворилась. На пороге стоял неизвестный Малфою человек. - С Рождеством, Малфой, - и он бросил ему в руки пеструю коробку. Не успел Люциус Малфой сказать и слова, как дверь быстро закрылась, а мракоборец ушел. Спрашивать было не у кого, да и бестолку. В прошлом году он тоже получил подарок на Рождество, но ему так и не ответили, от кого он был. Крепко схватив коробку пальцами, он прижал ее к груди и откинулся назад. Когда Малфой первый раз попал в Азкабан, стены здесь были влажные. Шершавый камень совершенно не вызывал желания прикасаться к нему. Он провел в камере всего два месяца, но ощущения жуткого холода, одиночества и страха так и не смогли выветриться из его головы навсегда. По ночам он просыпался в своей богатой спальне Малфой-менора в холодном поту, потому что ему казалось, что он снова слышит шипящее дыхание дементоров, или, что было ничуть не лучше, слышал монотонные удары капель воды о каменный пол его камеры. Это сводило его с ума. Сейчас Азкабан изменился. Кингсли следил за содержанием преступников намного лучше, чем все остальные до него. Первым делом, новый министр магии улучшил питание всех заключенных, а затем занялся и переоборудованием камер. Теперь каждый осужденный имел кровать и теплые стены. Раз в неделю их выводили в баню. Раз в месяц - на вечернюю прогулку по крыше. Это было намного лучше, чем ничего. Но предстоящая неопределенность по-прежнему сводила с ума. Люциус взвесил коробку, которую ему принесли, на руке. Умеренно тяжелая. Он потряс ее около уха и услышал перекатывающийся шум. Ему было очень любопытно, что там, но в этот раз он не хотел спешить. Хотел растянуть удовольствие от ожидания и разворачивания подарка как можно дольше. За время, проведенное в Азкабане, он многое переосмыслил и научился ценить по-новому. Во многом этому способствовало его прошлое Рождество. Первое Рождество, проведенное в Азкабане, перевернуло его мироощущение полностью. Он провел на тот момент в тюрьме уже полгода. Изо дня в день он ожидал, что его выпустят, но время шло, а его так ни разу и не вызвали на судебное заседание. Отчаяние, захватившее его, заставляло гнить изнутри. И неожиданно мракоборец принес ему подарок. Просто отдал ему магическую сферу и молча ушел. Люциус недоумевал. Раньше заключенным нельзя было ничего передавать, но министр магии одобрил предложение о Рождественских подарках. Их должны были тщательно проверять несколько сильнейших магов на предмет опасности, черной магии, возможности нанести вред заключенным или служащим Азкабана. В тот год подарок получил только он. Именно это чувство не позволило ему потерять рассудок и смысл жизни. Этот маленький, или слишком большой, знак внимания вызвал в нем такую рефлексию, что у мужчины снова проснулось желание жить. Жить, чтобы найти того человека, который преподнес ему такой необычный подарок и поблагодарить. Он сразу же отмел Нарциссу и Драко. Такие, как они, никогда в жизни не опустились бы до подобного подарка. Это были… всего лишь запеченные яблоки. Он все еще помнит то ощущение, когда сфера растаяла в его руках, и оказалось, что он держит тарелку, плотно накрытую крышкой. Едва он ее приподнял, как сумасшедшие запахи заполнили его камеру. Он удивленно заглянул под крышку и увидел на блюде три больших запеченных яблока. От одного из них пахло медом, от другого корицей, а от третьего…. Он даже не поверил своему носу и понюхал еще раз, пахло определенно коньяком. Он ткнул яблоко пальцем и тут же отдернул его. Яблоко было горячим. Люциус улыбнулся. Впервые за полгода ему принесли горячую, вкусную еду, приготовленную специально для него. Поставив тарелку рядом с собой, он двумя пальцами достал коньячное яблоко и откусил от него кусочек. Зажмурив глаза от удовольствия, медленно жевал, наслаждаясь таким богатым, и почти забытым, вкусом. Меню Азкабана, пусть и улучшенное, не предполагало фруктов для осужденных. А теперь это яблоко, пропитанное коньяком, будто бы вернуло его к жизни. Кровь по жилам потекла живее. Он откусил кусочек от яблока с корицей. Слеза скатилась из уголка глаза. Когда он был маленьким, его мама всегда по праздникам запекала для него с утра яблоки. Сама. Потому что отец начинал свой день засветло, и его не было дома до самого вечера, а эльфы были слишком заняты подготовкой к очередному приему. И тогда она спускалась на кухню, выбирала несколько самых красивых яблок, вырезала из них сердцевину, начиняла сахаром, медом, корицей, орешками, курагой или ванилью, осторожно ставила их на противень и прятала в печи. Все приготовление занимало не более четверти часа, а потом она поднималась к нему в комнату и они вместе ели лакомство, делясь своими самыми сокровенными секретами и мечтами. Он не ел печеных яблок с того самого момента, как мама умерла. А сейчас у него возникло ощущение, что она снова жива, обнимает его своими нежными ароматными руками за плечи, и где-то на самом краю своего сознания он слышит ее голос: - Я так люблю тебя, сынок… Погруженный в воспоминания о матери, Люциус совсем не заметил, как все яблоки были съедены. Он даже облизал тарелку, так вкусно это было, и ведь могло больше не повториться никогда. Но, черт возьми, это же так приятно, когда тебя любят! Просто так. Люциус совсем забыл это чувство. Жить под страхом за свою семью, во власти собственных предрассудков и сумасшедших фанатиков, это просто необъяснимо. За последние несколько лет в его родовом поместье исчезли все положительные эмоции, будь то элементарная радость, не говоря уже о любви и счастье. Только боль, гнет, страх, подчинение и ослепляющая ненависть. Только сейчас он понял, что ниже падать было просто некуда. Его поместье превратилось из процветающего дома в нечто, намного страшнее Азкабана. А все потому, что он был слишком труслив. Но вот он сидит на тюремной койке и снова держит в руках подарок. Люциус долго рассматривает яркую коробку, стараясь угадать, от кого же это пришло. Неужели он все еще кому-то нужен? Интересно, а что там может быть? Такого острого любопытства он не испытывал даже в детстве. Мужчина проводит кончиками пальцев по обертке. Шуршащая бумага двух цветов: красная и синяя. Такой же бант. Упаковано красиво, аккуратно. Сразу видно, что кто-то очень старался. Но кто же захотел сделать ему еще один сюрприз? Дрожащими пальцами он осторожно разворачивает упаковочную бумагу. Что же там лежит? Может быть, его любимый шампунь и мыло? А может новые трусы и носки? Все это настолько ему необходимо сейчас, что он стискивает зубы. От боли, злости, одиночества и безысходности. Пальцы замирают. Он не готов развернуть подарок прямо сейчас. Хочется продлить этот момент, насладиться ожиданием чего-то приятного и неожиданного. Его фантазийные желания одерживают верх, и он думает о том, что бы хотел получить сейчас. Например, он с удовольствием принял бы в подарок кусок хорошо прожаренного мяса. Или нет, бутылочку изысканного вина…. Или новые запонки и шейный платок - это отголоски ни в чем не нуждающегося ранее мужчины заговорили в нем, хотя если быть честным, то лучше бы это были теплые шапка и шарф, для прогулок на крыше. А то с наступлением зимы здесь стало неимоверно холодно. Теплая одежда узникам не предлагалась. Есть желание – можете прогуляться, в чем есть, а нет, мракоборцам же лучше. Люциусу вдруг отчаянно сильно захотелось, чтобы внутри оказалось одеяло. Толстое, пуховое, облаченное в черный изысканный шелк. Он представил, как заворачивается в него. Как в нем уютно и тепло. И совершенно не страшно. И как он зажимает его между колен на этой жутко неудобной кровати, и его сон сразу же становится более продолжительным и легким. Люциус так до конца и не снял упаковку с коробки. Он уснул, откинув голову на стену и крепко прижимая к себе рождественский подарок.