Школьные годы, мать его, чудес

      В тот день Джерри ушла перед четвёртым уроком.       Они с Ли выпили по стакану чая, челкарь предлагал ей некоторые школьные изыски, но девушка упорно от всего отказывалась. После чего достала телефон и кому-то позвонила с просьбой забрать её со школы. Новый приятель уговаривал девушку сообщить об этом их классному руководителю, та лишь покачала головой.       -Достаточно того, что ты знаешь. Будь другом, передай, ладно? - перед уходом попросила его девушка. Ли ещё мялся, нервничал, кусал губы. Неправильно. Так неправильно. Нужно сделать всё правильно. Но Джерри ушла, он не смог её остановить.       Остаток учебного дня он просидел в одиночестве и лишь перед началом алгебры поймал на себе вопросительный взгляд хмурой тучи с последней парты. Ли лишь пожал плечами и больше не оборачивался назад.       Перед пятым уроком в школу ворвался разъярённый папочка Уэй. Кабинет директора грохотал на все этажи, заставляя школьников с любопытным опасением оборачиваться, а мальки от страха убегали в дальние углы коридора. И никто из учителей не осмеливался зайти и узнать, в чём дело. Но каждый из них отчётливо слышал гневные реплики отца: "Лучшая школа в городе, ёб вашу мать! В первый же день разбили голову моей дочери! Язык прикусила?! Я жду объяснений!". А спустя двадцать минут у школьных ворот появилась скорая. После визита родителя поднялось давление, до костей пробирала дрожь, а по морщинистым щекам градом лились слёзы - директрису отправили в больницу.       Пошёл слушок, что школа попала на кругленькую сумму за моральную компенсацию, как и несчастный Дейв и шальной Луис.       Остался горький осадок.       Похоже, этот день также стал плохим для многих.       Прошла вторая пасмурная неделя. Ветер усиливался и холодел день ото дня. Некогда хрустящие жёлтые листья превращались с скользкую, прилипающую к ботинкам кашу. Лужи расплывались по дорогам и тротуарам. На улице теперь не так часто встретишь гуляющих детей. Порой площадки пустовали по нескольким дням, ведь в беспощадный ливень особо не погуляешь. Сейчас бы вообще не покидать пределы дома, завернуться в одеяло, включить сериал или какой-нибудь захватывающий фильм, обставиться картонными коробками с едой и, попивая глинтвейн, забыть о ненастной погоде и хмурой реальности...       Но вместо этого снова сидишь на очередном скучном уроке, на этом жёстком стуле и дышишь книжной пылью он потрёпанный учебников на открытых стеллажах в конце класса. Через широкое окно с последней парты был хорошо виден школьный двор - всё как на ладони, - словно пластиковая миниатюра, заключённая в стеклянный шар. Сейчас потрясёшь его и внутри разгорится вихрь из жёлто-оранжевых листьев, и с упоением будешь наблюдать за их плавным падением. Но на деле наблюдаешь лишь вялое передвижение дворника, лениво подрезающего кусты.       На середине урока истории в кабинет постучал мистер Айзек. Он обменялся с историком парой кивков и немых жестов, после чего прошёл до последней парты первого ряда. Девушки покосились на мужчину, оценивая его новый прикид: физика редко кто видел в пиджаке и с галстуком, он предпочитал ходить в одной рубашке, но сегодняшний день стал одним из немногих исключений. Мужчина одевался так только по особым случаям. Интересно, что же? Может, деловой наряд в честь дня рождения? Или сегодня какой-то особенный день для школы? Матч, турнир? Нет, ещё рано. А может, после рабочего дня намечается свидание? С кем-то из учительниц? Или просто с девушкой? ... С парнем? Из-за того, что Айзек игнорировал флирт со стороны старшеклассниц, некоторые обиженные особы считали его геем.       Физик склонился над партой, упёршись о жёсткий деревянный край ладонями.       -Сегодня будет олимпиада по математике на третьем уроке, - проговорил он тихо. - В библиотеке. Сходишь?       -Чего?       Альбедо неохотно вынул один наушник из уха и сонно посмотрел на физика. Какая ещё к чёрту олимпиада? Опять? Опять три листа сухих тестов и примитивных уравнений с задачами? Опять?!       -Сходи на олимпиаду, я тебя прошу, - повторил мужчина.       -Сам же знаешь ответ, - раздражённо выдохнул беловолосый, откинувшись на спинку стула.       -Круто, я твой должник, - Айзек воодушевлённо похлопал Альбедо по плечу и поспешил удалиться из класса. Его единственная надежда.       Выпускной класс проводил того взглядами, выражая немую благодарность. Историк, почему-то, всегда робел перед физиком, хоть и был того старше, и на какое-то время затыкался, нелепо поправлял очки или жилетку, дрожащими пальцами перебирал страницы учебника и периодически кашлял в кулак. Из-за такой реакции его тоже принимали за гея.       Олимпиада, значит? А день перестаёт быть унылым. Ну, как же! Олимпиада! По математике! Альбедо воодушевился. С появлением новенькой он даже позабыл о своём главном развлечении. Сухие губы растянулись в ухмылке, а кровавые глазки заблестели в предвкушения самой забавной части его пребывания в этой чёртовой школе.       Альбедо был уверен на миллион процентов, что из параллельного класса отправят на эту олимпиаду нескольких учеников, среди которых будет Гвен Теннисон. Да, да, та самая Гвен Теннисон, сестра Бенджамина Теннисона, величайшего героя вселенной, и по совместительству одна из лучших учениц школы. Если бы не гуманитарные предметы, то Альбедо был бы номером один - Гвен обошла его в английском, в литературе, истории и искусствоведении, но частично уступала ему в физике, алгебре с геометрией и химии. В школьных рейтингах они частенько бодались друг с другой, но в жизни ни разу не обмолвились словом...       Шизик присел на подоконник напротив библиотеке. Сердце бешено стучало, норовясь пробить грудную клетку, убежать и запрыгнуть Гвен на ручки. Альбедо не был влюблён в неё - ему просто до чёртиков нравилось её бесить. Нравилось лицезреть, как та хмурить тонкие брови, как смотрит исподлобья изумрудно-салатовыми глазами и как сжимает пухлые губки, как обижено отворачивается, откидывая огненно-рыжие пряди за спину. Нервничает, ёрзает на стуле от его пристального взгляда или как удивлённо распахивает глаза и приоткрывает рот от насмешливого воздушного поцелуя. И тогда Альбедо улыбался широко, запрокидывал голову и даже смеялся.       Правда, со временем Гвен научилась не так остро реагировать на подобные выходки со стороны школьного психа, но так и не смогла научиться полностью игнорировать его.       А вот и Гвен показалась в коридоре. В компании своих одноклассников. Похоже, их класс был единственным, кто исправно носил форму и учил уроки. Класс отличников и зубрил, хороших мальчиков и девочек, любимчиков учителей и гордость директора - их основные премии и бонусы. Элита.       В мозгу пролетела мысль, чертовски быстрая как пуля: "Новенькая могла перевестись в этот класс, почему же выбрала отстойную параллель? Может из-за того, что в хорошем классе нужно быть хорошей и вести себя хорошо? Быть прилежной ученицей в юбочке и туфельках? Можно же ведь было выбрать роль волшебной бабочки, порхающей над ромашковым полем, но, похоже, она пожелала быть злой кошкой, ржущей помойных крыс, и раскидывать трупы грызунов по лужам. Так себе выбор. Будь это визуальная новелла, то такой выбор, определённо, свернул бы героя на тропинку плохого конца".       Гвен вышагивала модельно, ровно держала спину, не позволяла себе горбиться или опускать голову. Рыжие волосы в хвосте плавно покачивались из стороны в сторону при каждом шаге. В одной руке сжимала ручку чёрной сумки - уже как два года она отказалась от рюкзака, он казался ей похитителем женственности, - а в другой - толстую тетрадь с разноцветными закладками. Она вела свои конспекты по каждому предмету, записывала в тетрадь только самое важное и нередко это выручало её не только перед контрольными, но и перед обычными уроками. Злодеи ведь не подстраивались под её график и не планировали нападения на то время, когда у Гвен Теннисон закончится последний урок или когда она сделает домашку; не могли себе позволить кошмарить Беллвуд ночью, чтобы не мешать Гвен Теннисон отдыхать или ненароком не потревожить её сон. Смех и только. Но Гвен не могла себе позволить прийти на урок с невыполненной домашней работой, с несделанным проектом или в рваной грязной одежде, с неумытым лицом или сальными волосами - на смех бы, возможно, не подняли, но вопросов было бы миллион.       Перед началом олимпиады она хотела пробежаться ещё раз по страницам своего конспекта, дабы освежить в памяти несколько формул и алгоритмы решения некоторых уравнений с задачами - всё-таки отсутствие сна сказывалось на мозговой активности. Её класс частенько решал на уроках физики и математики университетский материал, но далеко не заходили. Гвен немного нервничала из-за этого. В прошлом году она завалила финальную часть олимпиады, очень надеялась, что сейчас не произойдёт подобного.       Ведь она подготовилась. Очень хорошо подготовилась.       Девушка только раскрыла толстую тетрадь на предпоследней закладке - остальное она успела повторить на прошлых переменах и сегодня утром, - как её взгляд зацепился за тёмный силуэт на подоконнике. Гвен ахнула от неожиданности и невольно вздрогнула - Альбедо уже вовсю пожирал её глазами, криво улыбаясь, словно злой доктор без анестезии снимал скальп со своей визжащей от страха жертвы. Девушка поёжилась, хмыкнула и отвернулась. Однако ещё разум уже стремительно обволакивали мысли вовсе не об олимпиаде... В очередной раз Гвен убеждалась, насколько сильно "шизик" похож на её брата, словно две капли воды. Однако ничего общего, кроме черт лица и роста, их не связывало. Наверное...       Бен был румяным, с горящими жизнью зелёными глазами, с доброй искренней улыбкой - Альбедо больше смахивал на гниющий труп со впалыми щеками, с чернеющими от недосыпа веками и кривой трещиной рта вместо улыбки.       Бен между перерывами над спасением человечества и вселенной занимался спортом, ел свежую качественную еду и иногда посещал психолога - Альбедо же ("занимался хуйнёй", простите, я обязана была это написать) ел что придётся, в основном дешёвую еду быстрого приготовления, с голодухи зачастую ловил галлюцинации и имел явные беды с головой.       Бен - оптимист, всегда верил в хорошее. Альбедо - депрессивный реалист, который не верил никому.       Бен - общительный парень с парочкой верных друзей и множеством приятелей. Альбедо - закрытый от внешнего мира асоциальный тип.       У Бена нет вредных привычек - Альбедо выкуривал по пачке сигарет в день.       Бен любил сок - Альбедо пил энергетики.       У Бена была большая семья - у Альбедо лишь ненавистный опекун и Айзек с Луисом и математичкой.       Их объединяло лишь лицо и тело, которое Альбедо ненамеренно доводил до истощение...       К Карлу было много вопросов, хотя он всё отрицал. Они часто ругались с Сандрой по этому поводу в последнее время. Гвен застала одну токую ссору месяцем ранее. Бен забрал её со школы и предложил пообедать у него дома - Бену повезло, что он не пошёл в высшую школу. Правда, их приход случился в неудачный момент: стены дрожали от громкой ругани, а пространство лопнуло от звонкой, будто сильный удар хлыстом, пощёчины. Карл ушёл, Сандра не могла сдержать слёз, а Гвен чувствовала себя лишней. Женщина увидела Альбедо в магазине. Воочию убедилась о существовании плохой копии своего сына. Плохого "Бенджамина" видели все. И кто бы какие доказательства не приводил - Карл упорно всё отрицал.       Громкий звонок вытянул Гвен из пучины горьких воспоминаний. Она так и не повторила необходимый материал.       Альбедо не сдвинулся с места, пока рыжеволосая куколка не вошла в библиотеку. Он зашёл самым последнем и занял единственный свободный стол перед партой учителей-надзирателей - стол в третьем ряду прямо напротив школьных гадюк. Дотошные тётки. Если сел вальяжно - значит, списываешь. Придерживаешь лист с заданиями рукой - списываешь. Наклонился, повернулся, зевнул - списываешь. Однако если сидишь на плотно придвинутом стуле с примой спиной - какой прилежный ученик, всё сам решает, не списывает.       Гвен была той самой прилежной ученицей: сумка висела на крючке, в ней же покоилась толстая тетрадь с конспектами, на столе рядом с уже разложенными бланками лежала ручка, карандаш и ластик; спина ровная, волосы собраны в высокий хвост, рубашка идеальной белая. Надзиратели точно не сделают замечаний, а только улыбнуться. Тут послышался голос одной из них:       -Сдружился с мистером Айзеком и думаешь, что тебе всё дозволено?       -Так точно, - психу было в удовольствие поиздеваться над школьной "плесенью".       -Нет, ты посмотри, какая наглость! Сядь ровно!       -Мне и так хорошо.       Они могли только шипеть и плеваться ядом - выгнать не могли. В противном случае придётся вернуть Айзеку его шоколад и пятизвёздочный коньяк. А если быть точнее, сходить в магазин и купить новый.       После короткой словесной перепалки, наконец, началась олимпиада: одна гадюка засекла время и ученикам разрешили перевернуть листы с заданиями и начать решать тесты. В первой части олимпиады были действительно несложные вопросы на знания некоторых формул, обозначений, относительно лёгкие примеры с выбором правильного ответа - с этим можно быстро справиться. Вторая часть была гораздо сложнее: задачи, уравнения, решение которых распишешь на половину на половину листа А4. А третья часть олимпиады была, пожалуй, либо для самых отчаянных, либо для самых умных - университетские уравнения, решить которые под силу только преподавателям с многолетним стажем.       Учителя не помогали, а лишь накаляли обстановку: две ходили по рядам, грозно стуча каблуками нелепых туфель по паркету, проверяли отсутствие или наличие бумажных шпаргалок или спрятанного в рукаве или на коленках телефона. Две оставались за партой и внимательно наблюдали вроде бы за всеми учениками, а вроде только за одним. Давно наслышаны о невероятных умственных способностях Альбедо - парень каждый год решал эти олимпиады меньше, чем за сорок минут, и ни разу не ошибался в своих ответах. Его обыскивали, лазали по карманам в попытках найти хотя бы одну шпору, не говоря уже сразу о скаченных ответах из интернета. Ничего не находили. А в голову залезть не могли. А там было всё: всё формулы, справочники, учебники, решения - всё. И даже обвинить в списывании не могли: парень ни разу не просился выйти, сидел открыто, хоть и криво, ладони были чистыми, взгляд не отрывался от листа. А Гвен очень из-за этого бесилась. Страшно сильно бесилась. Её самолюбие задевало то, что она только приступила к решению задачи из второй части, а Альбедо уже сдавал свою работу. Исписанные кривым почерком листы стопкой приземлились на учительскую парту.       -Свободен, - громко сказала одна из надзирательниц, чем и напугала парня с последней парты. Тот от неожиданности ахнул и подпрыгнул на стуле. Телефон, спрятанный между ляжками, звонко ударился о пол. Стук эхом рикошетил от стен библиотеки. Можно уже хватить карандаш с ручкой и рюкзак и идти на выход. Его работу аннулируют.       Альбедо хмыкнул и покосился на Гвен. Та смотрела на него с нескрываемым раздражением. Беловолосый улыбнулся ещё шире и вытянул губы трубочкой, эмитируя поцелуй. Она такая забавная, когда злится.       Ей так хотелось врезать ему, чтобы зубы посыпались. Или хотя бы оставить на его впалой щеке красный след от пощёчины. Просто потому, что он есть. Потому что смотрит. Потому что они пересекаются в коридорах. Потому что он откровенно надсмехается над ней. Потому что из-за него ругаются её тётя с дядей. Потому-то из-за него ей иногда звонит расстроенный Бен.       Это глупо.       Прозвенел звонок. Закончился последний урок. Школьный двор стремительно заполняли радостные и вялые ученики. Очередной утомительный день подошёл к концу. Дети, кому утром родители дали денег на проезд, спешили к автобусу. Тарахтящая жёлтая буханка, пожалуй, была единственным ярким пятном в сером осеннем пейзаже. Как будто на картинку в "Фотошопе" наложили чёрно-белый фильтр и только буханку оставили нетронутой. Разумеется, один автобус не развезёт всю школу по домам - подъезжали новые, среди которых затерялся чёрно-зелёный "Ниссан". Гвен Теннисон не нужен общественный транспорт, когда есть свободный брат на машине. Он с охотой забирал её со школы, если не был занят супергеройскими делами. Но Гвен не брезгала прокатиться на школьном автобусе - иди до дома пешком в расходящийся ливень совсем не хотелось. Лишь первая половина сентября выдалась тёплой и солнечной - со второй половины и по нынешний день бушевало лютое осенние ненастье. Даже в высоких сапожках не побегаешь по лужам. Колготки не защитят от кусачего холода невинные ляжки. Порывистый ветер, словно тот назойливый гопник, так и старался выгнуть спицы зонта в обратную сторону или вовсе вырвать его из рук. Выдирал пряди длинных волос из-под широкого шарфа, чтобы их с аппетитом пожевал не обременённый манерами дождь. Как ни крути, домой придёшь замёрзшей и промокшей.       Гвен села в машину брата, радостно улыбаясь ему.       -Привет, Бен, - кузины потянулись друг к другу, мягко касаясь губами щеки друг друга. Сейчас определённо их отношения гораздо лучше, чем семь лет назад. Сейчас они поддерживают и помогают друг другу, работают в одной команде, а не пытаются подраться, наябедничать дедушке Максу и разнести его фургон. Повзрослели, поумнели.       -Привет, - Бен улыбнулся ей в ответ. На скуластом лице парня проступил лёгкий румянец. Он всегда смущался, когда сестра обнимала его или целовала, но вида не подавал. - Как день прошёл?       -Отлично, - в общем и целом, день действительно прошёл хорошо. - Была олимпиада по математике, - воодушевлённо стала рассказывать Гвен, но почти сразу поняла, что сболтнула лишнего. Когда-то давно она в страстях рассказала брату о беловолосом психе и его пристальных взглядах и о том, что чаще всего они пересекаются на этих самых чёртовых олимпиадах. И теперь при любых упоминаниях подобных школьных мероприятиях Бен менял милость на гнев. Понимал же, что этот странный тип будет снова кружится возле его сестры. Пусть пока он только смотрит, но не факт, что тот не задумал плохого.       -Олимпиада, значит, - парень поменялся в лице: улыбки будто не было, брови хмуро сошлись на переносице, а на руке проступили зелёными змеями вены от крепкой хватки. Бедный кожаный руль скрипнул от такого натиска пальцев. Бен отвернулся, высматривая в толпе школьников кого-то похожего на себя. - Этот хуй снова на тебя пялился?       -Бен! - Гвен не любила, когда он матерился. Брань, срывающаяся с его уст, тупым ножом резала слух и просто была ему не свойственна.       -Что? - парень не оборачивался, продолжал внимательно вглядываться в лица суетящихся возле автобусов и мимо проходящих учеников.       -Я сама могу за себя постоять. Не нужно за меня переживать, - попыталась успокоить брата девушка.       -Ха! - насмешливо хмыкнул Бен. - Не-е-ет, теперь это дело принципа. Я его найду и просто "поговорю" с ним, чтобы он больше к тебе не лез.       -Он не пристаёт, даже не подходит, просто смотрит.       -Ты что, его защищаешь? - раздражённо бросил парень, повысив голос. Как он может быть спокоен? Как он может безразлично относиться к тому, из-за кого рушится его семья? Не будь его вообще, родители бы не ругались, отец бы ночевал дома и мать бы не пила горстями успокоительные и не рыдала в подушку. А сейчас Гвен выглядит так, словно совсем ничего не произошло. Словно ничего не было. Выдержанное спокойствие и ласковый взгляд. Она всегда старалась всех со всеми помирить. Не выносила ссор и конфликтов.       -Нет, не защищаю, - девушка успокаивающе поглаживала брата по плечу. - Мы ведь это уже обсуждали. Я сама справлюсь. Но если что-то случится, то я тебе обязательно позвоню. - Не позвонит, конечно. С её-то силами и навыками она заставит лечь даже самого широкого бугая школы, не говоря уже о каком-то задохлике.       Бен лишь раздражённо вздохнул.       -Ладно, нечего здесь стоять, я отвезу тебя домой.       -Кстати, моя мама обещала приготовить индейку на обед, - Гвен решила быстро перевести тему. К счастью, нашлась подходящая. Бен быстро добрел, когда разговор заходил о еде. - Не хочешь составить нам компанию.       -Хочу, я с утра ничего не ел.       Машина тронулась с места, минуя парковку и школьные ворота. За стеклом быстро пробежали пики железного забора и волной пронеслись ржавые кроны деревьев. Такой хмурый пейзаж был только разогревом перед неизбежно надвигающейся мрачной зимой. Повезёт, если выпадет достаточно снега: ранним утром чёрные улицы и белый фонарный свет не покажутся столь жуткими.       Прочь от школы брела хмурая туча.       Серый капюшон уже намок от агрессивного дождя, ветер запускал наглые холодные лапы под толстовку, заставляя худое тело вздрагивать от каждого порыва. Джинсовка совсем не грела, а хлипкие кроссовки уже хлебнули воды. Он замёрз довольно быстро, словно шёл обнажённым по улице. Свою единственную тёплую куртку он порвал прошлой зимой - распорол шёл на рукаве, тот держался на последний трёх нитках. Вместе с Луисом и Айзеком знатно напился в баре. Альбедо сказал, что дойдёт до дома сам, что ему не нужно такси, а на утро увидел свою куртку в плачевном состоянии. Тогда он кое-как пришил рукав обратно, даже для надёжности замотал его серым скотчем, но нынешнюю зиму она уже точно не переживёт.       Альбедо осталось отработать ещё две смены, чтобы получилась нужная сумма для покупки новой куртки.       Глупо ненавидеть другого человека за то, что он похож на тебя. Ведь никто не выбирает, где и у кого ему родиться, какую фамилию получать при рождении, и те ли люди являются биологическими родителями, которые растят человека с малых лет. Даже если принимать за правду, что Карл Теннисон и есть настоящий отец Альбедо, то это уж точно не вина последнего. Не его вина в ссорах с Сандрой Теннисон, не его вина в гневе Бена Теннисона, не его вина в призрении Гвен Теннисон. Вероятно, когда-то давно Карлу захотелось экзотики и, скорее всего, тот был сильно пьян, когда засунул "валерчика" в другую женщину. Вряд ли многие могут похвастаться любовницей-альбиносом.       Не его вина, что он родился. Если бы у Альбедо был шанс никогда не рождаться, то он бы его точно не упустил.       Но пусть даже будет один отец на двоих, они с Беном совершенно разные. Альбедо и Теннисоны разные. Гвен ещё не получила аттестат об окончании высшей школы, а уже мечтает об университетском дипломе и степени магистра. Если бы не спасение мира, не должность санитара космоса, то прилежная ученица смогла бы быть хорошим учителем или преподавателем в вузе. Бен же мечтал поскорее стать совершеннолетним, купить отдельную квартиру с огромным плазменным телевизором, и чтобы родители уже наконец перестали ругаться... А Альбедо мечтал купил новую зимнюю куртку.       Они очень разные.