Shards of Past Glory

      – Добрый вечер! Ваш жетон, пожалуйста, – звонким поставленным голосом с дежурной улыбкой проговорила молоденькая девушка, которая сидела в приёмной Отдела Связей Департамента Счастья.       Под её пристальным, не мигающим взглядом Твик кое-как стянул с себя жетон, жгут, на котором он висел на шее, вдруг показался узкой удавкой. Руки почему-то не слушались, парень чуть не уронил металлическую табличку, но, в конце концов, передал в руки сотрудницы.       Девушка вставила жетон в Опознаватель, устройство, которое считывало информацию о владельце металлического значка, такие штуки стояли практически везде, в любом заведении, каждое посещение которых сопровождалось этой процедурой.       Сотрудница намертво впилась своими серыми глазами в молодого человека, она напоминала юную самку гепарда, которая вышла на свою первую охоту. Твик нервно тряхнул головой – он недавно по работе смотрел фрагменты документального фильма про заповедник, сохранившийся в одном из Секторов. Кажется, пересмотрел.       – Твик Твик, кодовый номер ТТ1505, ваше разрешение готово, – звонко сообщила девушка, когда сканирование жетона было завершено. Она протянула парню его номер, а следом – маленькую розовую карточку. – Просим вас, соблюдать действующие правила. Приятного вечера! – Сотрудница понимающе улыбнулась, а Твик, чувствуя, как кожу скул сводит от румянца, тихо поблагодарил девушку за работу и поспешил покинуть помещение.       До Главного Парка было недалеко, десять минут ходьбы, и вы на месте. Она уже была там, стояла в начале основной аллеи. Барбара Стивенс, кодовый номер БС8063, все её называли красавицей, хотя в Едином Государстве не было определённого стандарта женской красоты, впрочем, мужской тоже. Копна пушистых светлых волос, большие голубые глаза, пухлые губы, которые всегда были под алой помадой, изящные руки, тонкая талия, яркая улыбка и уверенная осанка, видимо, делали свое дело.       Девушка была старше Твика на два года, соответственно, универсальный тест она прошла раньше. Её первым сексуальным партнёром стал мужчина намного старше её, у этого человека была склонность причинять боль другим, это его возбуждало. Барбара почти год терпеливо ходила в синяках, пока наконец не решилась заменить партнёра, после игр того мужчины ей даже пришлось проходить восстановительное лечение какое-то время. Конечно, радости девушки не было предела, когда её новым партнёром стал высокий хрупкий парень, с бледной кожей, с тёмными кругами под огромными глазами необычного цвета, как будто фиолетовый смешали с синим. "Милый" – подумала Бебе увидев его в первый раз, выгоревшие волосы были в страшном беспорядке, щеки горели пожаром, руки с тонкими длинными пальцами, сжимавшими розовую карточку, не находили себе места, в общем и целом, этот беспокойный парень вызывал интерес, а прикасаться к его прохладной коже, сквозь которую были видны тоненькие венки, было каким-то особым удовольствием.       Увидев приближающегося Твика, Барбара ярко улыбнулась и двинулась к нему навстречу. Она каждый раз так делала, брала разгон, как будто хотела с разбегу прыгнуть ему в руки, но в последний момент тормозила, вспоминая, что они находятся на улице.       – Привет, Твик, – радостно поздоровалась Барбара. Она всегда, казалось, была безумно счастлива, когда видела его, хотя Твик не мог понять, почему. Поэтому он чувствовал себя неловко, осознавая, что их степени радости от встречи отличаются по величине. – Уверена, ты отлично сегодня поработал.       – Здравствуй, Барбара, – парень приветственно улыбнулся, сдержанно сжав руки девушки в своих. – Спасибо за твою работу. Видела что-то интересное?       Голубые глаза Бебе обещающе сверкнули. Как мы уже знаем, девушка работала служителем Архива в Департаменте Мира и Порядка, честно говоря, эта должность была ничуть не проще деятельности Патрульных, Копателей или Чистильщиков, а может даже и сложнее, в психологическом плане. Вот в чем причина: идеология Единого Государства не признает элементы культуры и искусства, которые не популяризируют его политику, не восхваляют его достижения, и так далее. Литература, живопись, музыка и прочее должно соответствовать разрешенной тематике, иначе – отбраковывается.       Но есть странные люди, Твик никогда не мог понять их мотивацию, которые хранили у себя предметы искусства людей прошлого. Этих неразумных жёстко преследовали Копатели и Чистильщики, потому что укрытие у себя запрещённых вещей считалось преступлением. Несколько лет назад, ещё будучи школьником, Твик стал свидетелем задержания такого идеологического преступника. Это произошло среди дня, группа Копателей выволокла на улицу мужчину лет сорока, а следом за ним сотрудники вынесли картину, на которой была изображена женщина, кормящая грудью младенца¹. Парень, увидев картину мельком, подумал, что выглядит это как-то слишком вульгарно, но тот мужчина отчаянно рыдал, умоляя Копателей сохранить изображение, потому что это величайшая ценность и память. Позже выяснилось, что того человека казнили за преступление против Государства, Твик ещё долго думал, стоит ли какая-то мазня, пусть и очень реалистичная, целой жизни.       Но вернёмся к обязанностям Барбары. После изъятия запрещённых вещей, сотрудники либо по особому распоряжению уничтожают их, либо передают в Архив, где их и принимают Бебе и другие архивариусы. Их задачи заключается в проверке и досмотре запрещённых вещей, в их сортировке и хранении. Только эти сотрудники имеют право ознакомиться с содержанием и наполнением опасных предметов, поэтому эти люди должны быть психологически стойкими и уравновешенными. Бебе выбрала Программа для этой деятельности, а, как известно, Программа не может ошибаться, девушка прекрасно справляется со своей работой.       – Сегодня Копатели доставили одну книгу, – начала рассказ Барбара, разглядывая пожелтевшую листву на деревьях, пока они шли в сторону её дома. – Изучить её было поручено мне. Знаешь, Твик, я её мельком просмотрела, но она показалась мне очень странной. Видишь ли, автор из прошлого описывает жизнь общества, и пишет он так, будто жизнь этого общества – это плохо, он осуждает её. Вот, послушай, что он говорит: "Кто контролирует прошлое — контролирует будущее, кто контролирует настоящее — контролирует прошлое." Автор говорит, что нет ничего хуже, чем полная несвобода², – девушка задумчиво помолчала. – Знаешь, я с удивлением поняла, что описанное в книге общество невероятным образом напоминает нашу жизнь. Твик, как ты думаешь, мы несвободны?       – Бебе, несколько дней назад меня Кайл отругал за подобные речи, – пробормотал парень, оглядываясь по сторонам в поисках тех, кто мог бы подслушать их разговор. – Обычным горожанам даже держать в руках что-то подобное запрещено, но, вы, архивариусы имеете больше возможностей в этом плане. Мы изначально в разных условиях, поэтому я не могу ответить на твой вопрос.       – Интересно, если бы жизнь сложилась по-другому, какими бы мы были? – Задумчиво протянула Барбара.       – А чего тебе не хватает? – Задал Твик вопрос, на который и сам не смог ответить, когда услышал его от Кайла.       – Ну, свободы? – Неуверенно предположила девушка.       – Хорошо, но что ты имеешь в виду под "свободой"? – Уточнил парень. Он долго думал над словами своего друга и пришёл к выводу, что тот прав, у них есть все – определённые системой возможности и заранее спроектированное будущее. Так зачем себя напрягать, когда тебе уже подсказали путь? Просто двигайся в этом направлении и не думай о посторонних сомнениях, им нет места в идеальном обществе.       Барбара внимательно посмотрела на Твика и вдруг забавно рассмеялась:       – Да забей, считай, что я просто тестировала тебя на верность Единому Государству. Не забывай, что я, в конце концов, из Департамента Мира и Порядка.       Девушка вернулась в свое обычное улыбчивое состояние и весело рассказала парню про другие случаи на работе. Вскоре они дошли до её дома и поднялись в квартиру – светлую студию, побольше, чем у Твика, потому что семья у Бебе занимает довольно высокое положение в обществе.       – До начала ещё полчаса, – сообщила девушка, скидывая свою куртку. – Может чаю, или что покрепче?       – Ты давно обещала сварить кофе, – с улыбкой напомнил парень.       – И то верно, – кивнула Барбара, вытаскивая из узкого кухонного шкафчика упаковку зёрен. – Кстати, смотри, что у меня есть – ореховый сироп, можно добавить в кофе.       При взгляде на бутылку с тягучей сладкой жидкостью, Твик почувствовал, словно сердечная мышца на секунду замерла, а затем неровно задергалась. Ореховый сироп у парня ассоциировался только с одним, но об этом лучше сейчас не думать, так как казалось, что это не совсем честно по отношению к Бебе.       – До начала вашего часа осталось пять минут. Можете закрыть окно. Приятного вечера! – Сообщил женский голос из громкоговорителя, и сразу кофе показался каким-то безвкусным, в помещении стало невыносимо душно.       Далее уже привычно молодые люди встали по обе стороны большого панорамного окна, взялись руками за шелковистые верёвочки и потянули – поверхность окна перекрыла плотная ткань бордового цвета. Наступил густой полумрак, в котором как будто духота многократно усилилась, заставляя Твика дышать глубоко и шумно.       Он в темноте услышал тихие шаги приблизившейся к нему Бебе, почувствовал её руки в волосах, на плечах и на груди, её горячее дыхание на шее, а затем – жар её поцелуя на губах. Голову заполнил вакуум, никаких мыслей, никаких эмоций, только сам факт близости другого человека. В какой-то момент тело наполнилось ощущением прикосновений полностью обнажённой кожи.       Что Твик знал о сексе? Да в целом, все то же, что и любой другой житель Единого Государства. Это физический контакт двух людей, в процессе которого происходит выброс дофамина и нейромедиатора – гормонов, способных улучшить работу головного мозга. Физическая близость положительно влияет на иммунитет, состояние кожи и организма в целом. Вот почему сексуальная активность является обязательной – это тоже во благо системы, ведь она не в последнюю очередь влияет на работоспособность и здоровье людей...       В поток мыслей ворвалось ощущение влажного жара вокруг члена.       Секс – это чисто механический процесс, который ведёт к логическому завершению, как и любой другой процесс существующий в материальном мире. Видите, никаких эмоций и чувств. Но иногда в минуты близости с Барбарой, самыми отдаленными уголками сознания парень, чувствуя её выдохи на коже, вспоминал ощущение чужого дыхания, тёплого и прерывистого от сдерживаемой боли, вдыхая сладкий аромат её волос, вспоминал запах крови и сырой подворотни, а в памяти всплывали его полыхавшие вызовом глаза цвета орехового сиропа, приторный вкус которого, казалось, въелся в рецепторы на языке...       С хриплым выдохом Твик кончил, осознанным взглядом он осмотрел Бебе, девушка выдыхала сквозь сжатые зубы, руками цепляясь за простыни, мышцы бёдер были напряжены, и все тело неудовлетворенно дрожало – девушка не получила свой оргазм.       Парень незамедлительно склонился над телом Бебе, губами прижимаясь к мягкому животу, постепенно спускаясь ниже. Под прикосновениями языка нежная кожа, казалось, становилось более горячей и влажной. Твик привычным точным движением погрузил два пальца внутрь, сразу в определённом ритме надавливая подушечками на чувствительную область на передней стенке влагалища, а языком методично поглаживая клитор. Девушка задрожала всем телом, отзываясь тихими стонами, а затем резко с криком выгнулась дугой, жестко цепляясь руками за волосы парня. Напоследок Твик, прикрыв глаза, всей поверхностью языка накрыл нежные половые губы, как бы успокаивая теплом чувствительные нервные окончания.       Одна из Великих Догм касалась сексуального воспитания, пункт номер 76 гласил, что за отведённое время каждый из партнёров должен хотя бы раз дойти до кульминации, иначе процесс считается недействительным и неоконченным. Во-первых, в случае такого прецедента оба партнёра проходят медицинские проверки, а во-вторых, неудовлетворенный партнёр вправе пожаловаться на второго за эгоизм. Такие дела.        С Барбарой Твику было комфортно, даже приятно, поэтому с ней он руководствовался не 76 и другими пунктами, а своей личной симпатией в её сторону. Она была хорошей, она ... да, эта девушка просто была хорошим человеком, он был уверен.       Молодой человек прилег рядом с партнершей, с раздражением вытащив из-за спины колючие обёртки от презерватива и от стимуляторов (да, когда не по желанию, а по "расписанию", могут возникнуть неловкие ситуации), и взглянул на Барбару, рассматривая очертания её профиля. Он мельком глянул на часы – прошла половина их времени.       – Я хочу забеременеть, – тишину в полумраке раскрошил серьёзный голос Бебе.       Твик подумал, что для слуховой галлюцинации это было очень реалистично, вроде это был голос Барбары, но то, что он произнес, никак не могло вписаться в формат реальности.       – Что? – Тупо переспросил парень, особо не надеясь, что ему все-таки показалось.       – Я хочу забеременеть, Твик, – снова, выделяя каждое слово, произнесла девушка.       – Ты хочешь создать ребёнка? – Молодой человек нахмурился, сев на кровати по-турецки. Как бы это банально не звучало, к детям он не готов, хотя многие их ровесники уже сдали свои биоматериалы в Отдел Зачатия Департамента Счастья. Плод развивается девять месяцев в родильной камере, а до семи лет ребёнок все равно будет взрослеть в Отделах Департамента, и только потом попадёт в свою семью уже сформированной личностью, а за это время можно подготовиться к обязанностям родителя.       – Твик, ты не понимаешь, – Барбара села напротив него, взяв парня за руки. – Я хочу выносить ребёнка в себе. Это же ... невероятно! Только представь, в тебе растёт новая жизнь, – девушка опустила ладони на свой плоский животик. – Поэтому мне нужна твоя сперма, в следующий раз кончишь в меня.       – Бебе, ты с ума сошла?! – В ужасе вскричал Твик, схватившись за голову. – Естественная беременность – это преступление, ты же знаешь! Это даже в теории невозможно!       – Я все продумала, – глаза девушки лихорадочно блестели. – После зачатия я уеду в поселение Лоуверов, рожу там, все равно их учёт никто не ведёт, а потом вернусь.       – С ребёнком? – На вопрос Твика девушка утвердительно кивнула. – И как ты объяснишь его появление?       Барбара удивлённо моргнула, похоже, об этом она не подумала.       – Ну, я бы ... я ... я не знаю, – наконец тяжело выдохнула она и вся сгорбилась, скукожилась, превратившись из уверенной девушки в скорбный комок.       Поддавшись неосознанному порыву, Твик потянулся к ней, аккуратно утешительно обхватывая руками.       – Бебе, пожалуйста, не говорили больше ничего такого, ты меня напугала, – прошептал парень в её пушистые светлые волосы, чувствуя, как её руки скользят по обнажённой спине, внезапно ногти впились в кожу так сильно, что он даже скривился от боли.       – Почему? Почему, Твик, всё так? Люди прошлого жили по-другому, они были свободны, – она отчаянно расплакалась. – Ненавижу эту жизнь, – яростно прошипела Барбара, обжигая слезами кожу шеи парня, впиваясь пальцами в спину партнёра ещё сильнее. – Ненавижу этот проклятый город, ненавижу Кормильца, ненави....       – Хватит! – Мягко говоря, Твик был в самом настоящем ужасе. Никогда, никогда в жизни он не слышал и не видел, чтобы хоть кто-то любым способом выражал несогласие с режимом, и так открыто показывал ненависть, как Барбара, та девушка, которая ещё несколько часов назад улыбалась и смеялась, рассказывая ему про свою работу. – Бебе, что ты говоришь?! Только послушай: что ты говоришь?! – Молодой человек обхватил трясущимися руками голову партнерши, заглядывая в её пустые глаза. – А если нас услышат? Ты хочешь проблем? Ты хоть понимаешь, что этого хватит, чтобы получить смертный приговор за измену? О, Кормилец! Гребаный стресс! – Твик подскочил на ноги и, нервно кусая пальцы, стал метаться по тёмной комнате, как дикий зверь в клетке.       – Расслабься, никто сейчас ничего не слышит, – бесцветным голосом пробормотала девушка, потянувшись к тумбе. Там она достала пачку сигарет и, вытянув одну, закурила. – На "розовый" час вырубают все приборы наблюдения, даже самые последние извращенцы не хотят смотреть и слушать, как другие трахаются, – Бебе мрачно усмехнулась.       – Откуда сигареты? – Удивлённо спросил Твик и присел рядом, хмурясь от едкого запаха табака, он уже немного успокоился после слов девушки.       – Купила у Лоуверов. Хочешь попробовать? Знаешь, что в них самое хорошее? Датчики дыма на них не реагируют, – Барбара поднесла сигарету к губам парня. – Да не бойся, никто не узнает, у нас ещё есть почти десять минут.       – Не хочу, – Твик аккуратно отвёл её тонкую руку и, поднявшись, начал одеваться, украдкой разглядывая девушку, как будто видел её впервые.       Бебе все так же сидела в центре кровати, делая очередную затяжку, она смотрела в никуда, голубые глаза были абсолютно пусты, ни единой мысли, ни единой эмоции, сейчас она показалась Твику ломкой и болезненной, наверное, любое неловкое движение может разбить её на части, как одну из фарфоровых статуэток, которые стоят в Музее Прошлого. Барбара, которая гуляла с ним в Парке, Барбара, которая жадно целовала его в темноте, и вот эта Барбара – которая из них настоящая? Твик с какой-то обреченной печалью подумал, что не знает ответа на этот вопрос.       Докурив, Бебе спрятала сигареты и стала одеваться в домашнее одеяние. Она подошла к закрытому окну, где уже стоял Твик. Они ждали сигнала.       – Через шестьдесят секунд ваше время закончится! – Произнес по громкоговорителю женский голос. – Пожалуйста, откройте окно. Партнер, который не проживает по данному адресу, должен вернуться к себе домой до наступления комендантского часа! Надеемся на ваше понимание.       Парень уже потянулся к верёвке, которая поднимет плотную ткань, как внезапно Барбара притянула его к себе и быстро поцеловала, а затем сразу отвернулась, беря в руки верёвку с другой стороны.       За окном показались вечерние улицы города, люди торопились по домам до начала комендантского часа.       – До встречи через пару дней, – проговорила Бебе с привычной улыбкой и уже показательно на камеру легонько чмокнула Твика в щеку.       – Да, до встречи, – отозвался парень, возвращая ей поцелуй, и вышел из квартиры.       Закрыв за ним дверь, Барбара, прекрасно зная, что все приборы слежения снова включены, с безмятежным лицом прошла в кухню, наливая в кружку остатки кофе. Она намеренно приоткрыла Твику завесу "истины", пусть и слегка наигранно, но сможет ли она постепенно поделиться с ним всем?       Они оба знали, что никому не расскажут от том, что произошло между ними за этот "розовый" час, никаких сомнений в этом не было, но в Твике поселился какой-то необъяснимый страх, чувство, что надвигается что-то неотвратимое. ***       Маленькую кухню маленького домика, больше похожего на крохотную крепость или бункер, заполнила чарующая мелодия, напоминающая пение птиц³, которых на самом деле здесь никто никогда не слышал, но так было написано на картонной обложке, в которой хранился чёрный блестящий виниловый диск.       Стоящая у газовой плиты тонкая светловолосая женщина тихо, сквозь сжатые губы, подпевала мелодии. Здесь же за столом сидела девочка лет пятнадцати, её непослушные волосы странного медно-ржавого цвета были завязаны в два пышных хвостика. Она засохшими акварельными красками рисовала в заляпанном химикатами скетчбуке тех самых птиц, как сама их представляла. Девочка тихо ругалась, потому что держать кисточку было не очень удобно из-за жёстких когтей, и инструмент постоянно выскальзывал из длинных пальцев.       Вдруг железная дверь дома с грохотом открылась, на пороге возник высокий молодой человек весь в чёрном, с ног до головы увешанный оружием и боеприпасами. Его тёмные волосы были влажными от едкого дождя, а в светло-карих глазах застыла тревога.       – Крэйг, наконец-то! – Женщина кинулась к сыну. – Я уж думала, что-то случилось!       – Мам, Дозорные сообщили, что из-за стены вышел отряд Чистильщиков, – парень аккуратно опустил руки на плечи матери. – Вам нужно оставаться в бункере, пока все не закончится.       – А где Томас? – Беспокойно спросила женщина, не отпуская от себя сына.       – Он уже на передовой, – сообщил Крэйг, обнимая маму, которая не знала, как это, не беспокоиться за свою семью. – Не волнуйся, все будет хорошо, как и всегда. Главное, спрячь Тришу.       – Эй, когда ты возьмёшь меня с собой? – Подала свой слегка рычащий голос девочка, недовольно глянув на брата своими почти прозрачными глазами с вертикальным зрачком.       – Когда будешь выбивать десять мишеней из десяти, – отозвался парень.       – Я выбиваю восемь!       – Не каждый раз! И этого мало, Триш, – отрезал Такер, помогая матери собирать медикаменты на всякий случай.       – Блин, так не честно! Крэйг с двенадцати лет лазит за Стену, а я только и умею, что ныкаться в бункере, – девочка, надувшись, показала старшему средний палец и стала собирать принадлежности для рисования.       – Успокойся, милая. Ты прекрасно знаешь, почему мы тебя ограничиваем, – отозвалась Лаура, на что девочка досадно зарычала, обнажая острые клычки.       Входная дверь снова с грохотом открылась, на пороге появился ещё один парень, на лбу его была чёрная повязка, которая приподнимала каштановую чёлку, а в руках он держал два дробовика.       – Здрасьте, миссис Такер, привет, мелкая, – поздоровался парень. – Крэйг, братан, у нас ещё одна проблема – потерянные приближаются к городу, – сообщил молодой человек, передавая другу один из дробовиков.       – Понял тебя, Клайд, сейчас, иду, – проговорил Такер, вытаскивая из аптечки три комплекта антирадина.       – Здрасьте, миссис Такер, – в дом вошел еще один, третий, парень, высокий и улыбчивый, с растрепанными светлыми волосами. – Привет, Триша, – его голос стал мягче, а голубые глаза – теплее.       – Что у тебя на лице, придурок? – Вместо приветствия буркнула младшая Такер, накидывая капюшон, чтобы скрыть покрасневшие щеки.       – Боевая раскраска, Карен постаралась, – отозвался Кенни, указывая на яркие линии на лице, и перевел взгляд на Крэйга. – Чел, твой отец сказал нам разобраться с потерянными, а Чистильщиков они берут на себя.       – Понял, идём, – Такер взял все необходимое, и они втроём направились к выходу.       – Крэйг, мальчики, пожалуйста, берегите себя, – крикнула с порога Лаура.       – Конечно, мам, – отозвался парень, и бронированный внедорожник с ревом рванул с места в сторону пустошей, вздымая радиоактивную пыль.       – Готова, милая? – Спросила женщина дочку, надевая на спину рюкзак с предметами первой необходимости.       Девочка решительно кивнула, спрятав в сапог маленький кинжал, и они, закрыв опустевший дом, торопливо пошли в сторону бункера, куда стягивались другие люди, для которых эта привычка уже превратилась в инстинкт.