Редкое счастье

*** - Геральт! - Ммм? - Мне надо сказать тебе кое-что. Сейчас. Ага. Значит, всё-таки надо. Ведьмак уже дня два как понял, что с его спутником творится что-то странное. Чем ближе они подходили к его родным местам, тем мрачнее делался Лютик, тем больше времени молчал, а Геральт настолько привык к постоянной трескотне, что сразу прочувствовал её отсутствие. Сперва просто казалось, будто парень наговорился всласть да решил передохнуть, но вскоре Геральту уже пришлось оглядываться то и дело, проверяя, не отстал ли незадачливый бард, не рухнул ли куда по дороге. Это было… странно. - Выкладывай. Плотву пришлось привязать к дереву в тени. Неподалёку была какая-то деревня, из кузницы доносился звон, и лошадь беспокойно прядала ушами, фыркала, била копытом. Геральт снял с неё седло и попону, многоопытной задницей своей предвкушая долгий разговор. Лютик топтался поодаль, не зная, куда деть руки, посматривал с опаской. Его пришлось буквально тащить к расстеленному одеялу, и, усевшись рядом, ведьмак, уже изрядно накалившийся за это время, мрачно бросил: - Ну. - Элландер уже близко, да? Я узнаю места, - зашёл издалека Лютик. - Верно. Тебе бы радоваться, а не киснуть. Дома скоро будешь. - Да это как посмотреть. Повисло молчание. Геральт грозно зыркнул на парня из-под сведённых бровей, и тот продолжил нехотя. - Быть может, мы зря проделали такой путь бок о бок, Геральт. Я не знаю, примет ли мой отец меня назад. И почти уверен в том, что деньги тебе он не вернёт. Прости. Я раньше хотел сказать… - Хер с ними, с деньгами; но ты соврал мне, - мрачно подытожил Геральт. Ну какого же хрена он поверил наглому мальчишке? Ведь сколько раз себе говорил: доверяй, но проверяй, а потом всё равно не доверяй. Лютик скорбно вздохнул, спрятал глаза. - Ты бы не взял меня с собой, скажи я правду. Да и не знаю я её, правду эту. Вот только одно скажу точно: жить мне охота. Оставь ты меня там одного, я б пропал. Геральт честно попытался дать волю своей злости, наорать на этого врунишку, может, прогнать его сразу же, в конце концов. Но разозлиться не получилось. Да, Лютик лгал все это время: и когда спал с ним на одной постели, и когда целовался, и вот тогда, душной ночью в Вызиме - тоже. Но и правда была в его словах: такие, как Лютик, в одиночку не одолеют путь от Роггевена до Элландера. Геральт и сам на всё бы пошёл бы, чтобы выжить. Да и шёл, собственно, не раз. Всякое случалось за время его странствий, всякие решения принимались. Какой был Лютик, когда впервые встретился ведьмаку? Загнанный, лишённый возможности выбирать, беспомощный. Он так искал этой вот помощи у кого-нибудь, любой бы, наверное, сгодился. А рядом оказался он, Геральт. Только и всего. Простой расчёт. Он же сам повёлся на Лютиковы уловки, сам дал себя облапошить. В другой раз не следует быть таким простачком. - Мне стыдно за то, что пришлось обманывать, - подал голос Лютик. – Ты заслуживаешь лучшего. Я столько раз хотел признаться, но ты бы велел проваливать. - И кое-кто сгинул бы без личного телохранителя, да, да, понял уже. - Дело уже было не в этом. Лютик сказал это тихо, с расстановкой, и Геральт позабыл всё то, что вертелось на языке еще секунду назад. - Так с чего бы твоему отцу тебя прогонять? Что ты натворил? Ведьмак решил сменить тему. Ему нужно было время, чтобы всё обдумать, а Лютику явно требовалось высказаться. На какой-то короткий миг Геральту захотелось, чтобы Лютик наделал в прошлом что-то такое… Что-то, за что его никак нельзя будет простить. Тогда он с чистой совестью велит катиться куда подальше, забудет наглого барда и не станет впредь привязываться к таким хитровыдолбанным пройдохам. Но, конечно, за душой у этого паршивца не оказалось ничего устрашающего. - Мне было девять, когда умерла мать, и с тех пор отношения с отцом стали портиться. Всё, что я делал, было не так. Пою – плохо, не пою – лучше бы пел. Короче говоря, у многих бывают разногласия, но мы прямо-таки отличились. Дальше – хуже. В шестнадцать я понял, что девы не настолько уж привлекают. С ними тоже бывали шашни, не спорю, но… Без огня. Лютик прервался, чуть улыбнулся, и морщинка между его бровей разгладилась, выражение лица помягчело. - Надо думать, огонь всё же кто-то высек, - подогнал Геральт, припоминая слышанную очень давно песню про первую любовь. - Да. Я влюбился в одного парня, даже думал, что у нас может что-то получиться. Знаешь, для любви ведь брак не нужен. - А он тебя отшил. - Он женился, - сухо сообщил Лютик, и на лицо его опять набежала тень. Геральт прикусил язык, но правда всё ещё была на его стороне, и он настойчиво продолжал: - Ближе к делу. За что тебя гнали поганой метлой? Плотва негромко заржала, звякнула сбруя. Лютик отстранённо посмотрел на лошадь, потёр пальцами, будто перебирая струны. В моменты душевных волнений он всегда так делал, и раньше Геральту даже нравился этот жест. Сейчас раздражало всё, он еле сдерживал себя, чтоб не орать. - К тому времени мой отец увлёкся Культом Вечного Огня. Денег им столько отнёс – деревню купить, поди, можно. Все его мысли были заняты только этой ерундой, да ты, верно, слышал про тех сраных фанатиков. О, Геральт слышал. - Конечно, сын, который любится с мужчинами, стал ему не ко двору. Я понял это, сбежал в Вызиму, провёл там осень, играя при гостиных домах и в кабаках. Весной отец нашёл меня, за ухо отволок в Элландер. Я не шучу, он натурально оттаскал меня за волосы, а ведь раньше никогда такого себе не позволял. Рассвирепел, что твоя кикимора. - Что потом? Хоть и сообразил уже Геральт, что историю не получится рассказать быстро, а всё равно злился от каждой новой детали. - Он попросту озверел, когда я второй раз сбежал из дома, но уже не один, а… Ну, не с дамой, ты понимаешь, - признался Лютик. - Хммм. - Я думал, что был влюблён! Да и кто не делал глупостей! Злоба, что странно, поблёкла, почти улетучилась, и Геральт, чуть оттаяв, признал: - По части глупостей тебя не всякий переплюнет. Что дальше? - Да ничего. Он вернул меня, опять. Мы повздорили, я снова ушёл, всё с тем же парнем, но на этот раз – ещё дальше, в Реданию. Люблю те края, ведь мы жили там, когда я был ребёнком. Короче говоря, обратно я уже не собирался. - Но мне наплёл с три короба, ага. - Согласись, почти всё было правдой, я лишь утаил детали, - сдаваясь, Лютик опустил голову, протяжно выдохнул и добавил: - Лучше уж в родном доме, какой бы он ни был, чем в борделе. Тогда, в Роггевене, я решил, что хочу вернуться. Испугался, наверное. Не знаю. Я много думал тогда, когда хозяин держал меня в подвале. Даже решил было, что и прав был отец. - Дальше. Лютик зажмурился, обхватил себя руками, загораживаясь ото всего мира. - А это и всё. Решить-то я решил, но, если учесть, что мне сказал отец на прощанье в последнюю нашу встречу, получается, что дома меня не ждут. Возможно, он прикажет убираться. Узнает про бордель – проклянёт. - Раньше ты мог об этом подумать? - Да я думал, - отмахнулся Лютик. – Что толку? Я не знаю, как он поведёт себя, ведь мы давно друг другу как чужие. А тебе сказать, видишь, не смог. - Всё с тобой ясно. Геральт не лукавил. Понимание, в самом деле, пришло. Да, Лютик, певчая, сука, пташка, что сейчас превратилась во взъерошенного воробушка, повёл себя как малое капризное дитя. Но вот такой он был весь. Открытый, влюбчивый, наверное, ведь что-то же его держит рядом с мрачным ведьмаком. Что-то, кроме страха за свою шкуру. Лишь бы он не вздумал объясняться, что именно. С самого начала Лютик хотел воспользоваться им, Геральтом, как наёмным охранником, этого ведь он не скрывал. Всё, что случилось потом, произошло как-то само собой, к делу не относилось, и вообще, Геральт был уверен, что абсолютно зря подпустил к себе так близко. Что в сухом остатке? Геральт привёл парнишку в Элландер, может, его примут назад, может, и не примут. В мелочах Лютик лгал. В том, что между ними было – нет. Так к чему тогда злость? - И что теперь? Как быть? – Лютик перешёл на чуть слышный шёпот. Геральт призадумался. Разум говорил, что следовало придерживаться плана: отвести мальчишку в отчий дом, а дальше всё как-то само собой утрясётся. Не его это дело, хватит с него уже. Но было что-то ещё, кроме этого вот восхитительно трезвого суждения. Была благодарность, были ночи, проведённые вместе, были Оксенфурт, Флотзам, Вызима. А ещё - осознание того простого факта, что один Лютик и впрямь не сможет долго. Прогонят с порога – и пропал. Ведьмак много сил вложил в этого надоедливого засранца, да и знал, что он, в сущности, неплохой парень, а если б трепался поменьше – то и вообще цены бы ему не было. В конце концов, Геральту стало жутко не по себе, когда он представил Лютика одного где-нибудь в лесу, в окружении опасности и даже, возможно, смерти. Ведь Лютик доверял безоговорочно, впрочем, и Геральт ему – тоже, например, тогда, валяясь в бреду после яда эндриаги. Нет. Бросить – хуже, чем убить собственноручно. Будь что будет. Глянул на Лютика – бледного и растерянного, нервно потрошившего сосновую шишку. - Посмотрим. Может, образумится. - А может, и нет. - Я с тобой пойду. Послушаю, что скажет твой старик. - Правда? Бард просиял и крепко обнял Геральта за шею – впервые при свете дня, а не ночью. И ведьмак позволил себе целую минуту этого объятия, прежде чем спихнуть с плеч цепкие руки. - Я нихрена не забыл, Лютик. Я зол. Тот потупился, осторожно дотронулся до напряжённой спины Геральта, мягко провёл от поясницы до лопаток. - Лютик, блядь. - Я сам знаю, что виноват, но ты меня ругай, тебе можно. Ну, хочешь, вообще прибей. Мальчишка несмело улыбнулся, и Геральт, подхватывая его неловкий шутливый тон, фыркнул: - Нельзя же убивать барда. Семь лет неудач впереди. *** Геральт знал: то, что он начал испытывать к Лютику, переболит, перемелется в его сердце, спрессуется в колючие крупицы опыта. Одному всегда было проще. Тут ведь как с гнилым зубом: ноет, пока держится, стоит вырвать – полегчает. Всё это он проговаривал снова и снова, шагая по извилистой дороге, что вилась по полям и лугам близ прекрасного Элландера. Середина лета вступила в свои права. На деревьях завязывались плоды, птицы пели реже, занятые выкармливанием птенцов, вечерние тени становились длиннее. Природа дышала сытым покоем, безмятежностью, а в душе у Геральта ледяной глыбой ворочалась тянущая боль. Сегодняшнюю ночь он встретит уже один. Плотва, конечно, никуда не денется, но у неё ведь нет мелодичного голоса и подкупающей улыбки. - Нам сюда, - прозвучал отстранённый голос Лютика. На него жалко было смотреть. Мучимый собственными демонами, он помалкивал, то и дело отставал, плёлся нога за ногу. Синяя куртка, прежде красиво оттенявшая глаза, только подчёркивала теперь неестественную бледность и почему-то резко обозначившиеся скулы. Геральт с трудом оторвал от него встревоженный взгляд, осмотрелся. От большака отходила дорожка поуже, скрывалась в реденьком лесочке. Вдали виднелись постройки, черепичные крыши вздымались высоко над землёй. - В посёлок? – уточнил ведьмак, хлебнул противной теплой воды из фляги. - Не доходя до него. На самом деле, я уже вижу дом. Лютик разворошил носком сапога поросшую цветами кочку у обочины. Вздохнул горестно, дёрнул уголком рта. - Может, нам лучше здесь попрощаться? Долгие проводы – многие печали. На Геральта будто озарение снизошло. С кристальной ясностью он понял: ему нельзя больше видеться с Лютиком. Отпустит его сейчас - и сможет дальше один. Но на второй раз... Если мальчишка повторно повстречается ему на пути, они оба пропали. Значит, даже те жалкие последние минуты, что милостиво даёт им судьба, нужно пройти вместе. Он потрепал Лютика по волосам, поправил седельные сумки. Проглотил комок, царапающий горло. - Я провожу. Я же обещал. - Как скажешь. Как ни хотелось обоим идти помедленней, как ни придерживали они шаг, как ни глазели по сторонам, путь подошёл к концу. Дорога вывела на тропку, тропка уткнулась в ограду. Лютик просунул руку между прутьев, открыл кованую калитку, пропустил вперёд Геральта с Плотвой. - Хотел бы я пригласить тебя на кружечку сидра, - несчастно улыбнулся Лютик. – Но, боюсь, мой отец… - Ничего. Выпьешь за моё здоровье, - утешил Геральт, огляделся. Эта семья явно не бедствовала. Красивый каменный дом скрывался в тени огромного яблоневого сада, дорожка, ведущая к нему, была усыпана яркими камешками, и повсюду, куда только падал глаз, росли цветы. Их сладкий аромат поднимался над клумбами, и только сейчас стало понятно: вот он, этот знакомый запах. Лютик пах, оказывается, родным домом. И это было правильно, так и надо было. Здесь ему и место. Успокоенный этой мыслью, Геральт не заметил, как они преодолели сад и оказались перед дверью. Лютик поднялся по ступенькам крыльца, пригладил волосы, с силой потёр лицо и постучал, наконец. Долгое время было тихо, но потом зашуршали шаги, скрипнули петли, и на пороге появилась симпатичная русоволосая девушка лет семнадцати на вид. - Ниэнна! – вырвалось у Лютика. - О, во имя… Братец! – вскричала девушка, бросилась Лютику на шею. Геральт отошёл в сторону. Кажется, это был тот самый момент, когда пришло время ретироваться. Всё хорошо, певчая пташка вернулась в родное гнездо. Теперь его очередь собирать прежнюю жизнь из осколков, и это будет под силу. Иначе нельзя. Брат и сестра тем временем наобнимались, отстранились друг от друга. - Как же так? Отец сказал, что ты больше не вернёшься, - залепетала Ниэнна, покосилась на хмурого ведьмака, но смолчала. Лютик, немного воспрянув духом, шутливо дёрнул ее за косицу, разулыбался – смущённо, но уже вполне себе счастливо. - Я сам не надеялся, но, видишь, повезло. Вернее, мне помогли. Да я всё потом расскажу, не в дверях же. - Ох, я так рада, что ты здесь! Без тебя так плохо, так неправильно было… Из глубины дома послышался звон, что-то упало и покатилось. Властный низкий голос коротко выругался и прикрикнул: - Да с кем ты там толкуешь? Опять соседи? Ниэнна, да и Лютик тоже, вытянулись будто по струнке. Девушка вцепилась в краешек передника и знакомым жестом, много раз виденным в исполнении Лютика, поправила волосы у лица. - Послушай, он злился на тебя, но, думаю… - Ниэнна! – голос громыхнул уже ближе. Наконец, из коридора выплыл – иначе и не скажешь, – высокий худощавый мужчина в богатом бархатном дублете. Подойдя ближе, он словно на невидимую стенку натолкнулся. Уставился на Лютика холодными глазами, тоже голубыми, но какими-то тусклыми, неживыми, что ли. Его всего будто в щёлоке прополоскали, таким бесцветным и постным казался этот господин. Сходство, тем не менее, было очевидным. Перед Геральтом стоял сам хозяин, приходившийся Лютику отцом. - Юлиан, - сухо сказал он. - Папа, - нерешительно ответил Лютик, который, как выяснилось, был даже и не Лютик вовсе. - Иди к себе, - приказал хозяин Ниэнне. Девушка, втянув голову в плечи, скользнула в дом, не решившись больше и слова сказать вновь обретённому брату. Повисла неловкая тишина, нарушаемая жужжанием пчёл и стрекотанием кузнечиков в саду. - Итак, ты вернулся. Хозяин вышел на крыльцо, оттеснил сына от двери и захлопнул ее. Геральту вся эта ситуация перестала нравиться, интуиция буквально надрывалась, вопя о том, что надо забирать Лютика и валить. Но кто он такой, чтобы уводить сына от отца, из собственного дома? - Да. Знаю, мы наговорили друг другу много всякого тогда, но я об этом жалею. Лютик предпринял попытку наладить разговор, не замечая, а может, не желая замечать откровенную неприязнь в льдистых глазах своего родителя. - «Мы»? Нет, вся грубость и ложь исходили от тебя одного. Противный мужик заметил, наконец, Геральта, и его белёсые брови поползли на самый лоб. - Это… - завёл было Лютик, но его тут же прервали. - Это змееглазый ублюдок. Ведьмак. Вижу. Сказать, что ты неразборчив в связях – ничего не сказать. Услышав такое, Геральт всерьёз задумался о том, так ли уж невежливо будет обнажить меч прямо тут и пригрозить этому хмырю расправой. Лютик пошатнулся, снял с плеча свою сумку и поставил на землю, боясь, видимо, уронить инструмент, когда ноги совсем не удержат. - Он спас меня, ты сам поймёшь, когда я все расскажу. Я ведь оказался… Холера. Ты хоть знаешь, куда меня занесла жизнь? – закономерно разозлился парнишка. - Полагаю, что ты, Юлиан, получил по заслугам. Сбегаешь из дома, заявляя, что знать меня не желаешь, что я ограничиваю твою свободу. До этого ты столько раз таскал под мою крышу своих любовников, уверяя, что только с ними рядом себя и видишь. Теперь ещё и это… Ведьмак, думаешь, ты первый, кого приводит этот распутник? - Да плевал я на это, - процедил Геральт, чувствуя, что звереет. - А я устал плевать, - спокойно заявил хозяин. Он оттолкнул от себя Лютика, вряд ли больно, но с видимым пренебрежением пихнув его в грудь. Закатал рукава и сомкнул длинные тонкие пальцы, становясь похожим на паука или на восставшего из гроба упыря. - Спрашиваешь, знаю ли я, где ты был? Точно не скажу, но я просил упрятать тебя как следует, чтоб не нашёл дорогу домой. Со щенками это работает, а ты поглупее будешь. Геральта будто бы огрели по голове бревном. Лютик тоже спал с лица, захлебнулся очередным вдохом, попятился и прошептал: - Ты сделал что? Его отец пожал плечами, снял приставшую волосинку с расшитой полы дублета и повторил: - Велел убрать тебя с глаз долой. Заплатил тем, кто умеет решать проблемы. Это было недёшево, знаешь ли, но доброе имя и покой того стоят. Я теперь могу соседям в глаза смотреть, не краснея от стыда за такого отпрыска. - А мне? Мне ты в глаза посмотришь? – застонал Лютик, зажал рот ладонью. - Зачем? - Да затем, что ты продал меня в бордель, понимаешь? Я сгинул бы там! Этого ты хотел? Хозяин дёрнул бровью, но это была и вся его реакция на такие страшные слова. - Там тебе и место. Ведь кто ты есть? Развратник, мужеложец и неблагодарный сын. Я долго тебя терпел, теперь хватит. А сейчас уходи. Бери своего выродка и катись. Не хочу, чтобы Ниэнна нахваталась от тебя этих мерзостей. Геральт зарычал и кинулся было на него, но Лютик удержал, повис на плечах. Он весь трясся, губы кривились от боли, но глаза оставались сухими, и он не позволял, не хотел, чтобы трогали его отца. Хотя, конечно, назвать это чудовище отцом мог только редкий идеалист. - Не надо, я прошу, - шепнул он, убедился, что Геральт слушается, и только тогда отпустил. Хозяин все это время наблюдал за их вознёй, брезгливо выпятив губу. Сплюнул, только чудом не угодив Лютику на одежду. - Чтоб вам сгореть. У меня нет сына. - Ну и славно! - заорал Лютик, развернулся и подхватил сумку. Геральт напоследок окатил мерзавца яростным взглядом, поудобнее перехватил поводья и пошёл вслед за Лютиком, который нёсся к калитке так, будто за ним снова гналась стая утопцев. Хорошо всё-таки, что он решил проводить до дверей. А плохо - что не получится забыть тот бескрайний пиздец, в который его только что тут окунули. *** Долгих несколько минут Геральт шёл за Лютиком молча, тревожно вслушиваясь в короткие проклятия, которые он надтреснуто изрыгал, попутно пиная камни и придорожную траву. Наконец, когда его запал иссяк, настала пора как-то обуздать этот порыв гнева. - Погоди, за тобой Плотва не поспевает, - спокойно окликнул Геральт, и Лютик обернулся к нему, такой удивлённый, будто бы и впрямь поверил, что его оставят одного прямо сейчас, по завершении оговорённой сделки. - Ты… Ох, - смутился он. Ведьмак вздохнул, поймал мальчишку за запястье и притянул к себе. Прижал к груди, обнял за плечи, подул на выбившуюся из общей массы прядь. - Значит, Юлиан? – выпалил он первое, что отчётливо пришло на ум. - Хотел бы, чтоб этим именем называл – им бы и представился, - рявкнул Лютик таким знакомым, таким Геральтовым тоном, что ведьмак поневоле улыбнулся, примирительно потрепал по плечу. - Уже забыл. - То-то. Лютик слегка расслабился в его объятиях, устало вздохнул, сгорбился, позволяя сумке соскользнуть с плеча на землю. - То, что он сказал тебе, не получится забыть, я понимаю. Но постарайся не обращать внимания. Это же неправда, - шепнул Геральт, украдкой поцеловал в макушку и торопливо отпустил, даже легонько оттолкнул от себя, побоявшись, что кто-то увидит. Горько усмехнувшись, Лютик покачал головой, поддёрнул сумку и расправил воротник рубашки. Гордо вскинулся, становясь на секунду прежним щеголеватым бардом с горящими глазами. - На самом деле, он почти во всём прав. А я вот совершил глупость, решив вернуться сюда. Давно надо было смириться с тем, что я ему даром не сдался. Да так оно и проще! Когда ты никому не нужен, то… - Погоди, - прервал его излияния ведьмак. Ему показалось, будто порыв ветра доносит до ушей какой-то странный высокий звук. В опустившейся тишине, разбавленной лишь шорохами трав и стрёкотом сверчков, это стало очевидно. Кто-то бежал по дороге и кричал, звал, просил подождать. - Да чтоб мне лопнуть, - присвистнул Лютик, когда из-за поворота показалась запыхавшаяся и неимоверно растрёпанная Ниэнна. - Какое счастье, что я угадала с дорогой, братец! Девушка с радостным возгласом ткнулась лбом Лютику в плечо, потом отступила на шаг и пристально оглядела с головы до пят. - Ты так изменился. - И ты тоже, совсем взрослая теперь, - с нежностью заметил Лютик, тут же спохватился и спросил: - Но как ты… - Да как обычно, вылезла из окошка в кухне. Я должна была попрощаться, поговорить, ведь я всё слышала. Отец говорил ужасные вещи, но я так не думаю, я никогда не считала тебя плохим или неблагодарным! Чувствуя себя непрошеным свидетелем слишком личного разговора, Геральт отвернулся, тронул поводья, намереваясь отойти в густую тень, которую давал старый платан, раскинувший ветви над дорогой. Лютик, привязчивая зараза, спиной почувствовал его движение, оглянулся заполошно, как будто Геральт уходил не к обочине, а прочь из его жизни. Ведьмак отмахнулся от него с демонстративным пренебрежением, полез в одну из сумок – не потому, что ему было нужно что-то достать, а просто чтобы показать: он занят делом, он никуда не денется, не бросит свою бедовую обузушку. Видимо, его посыл оказался для Лютика понятным, и он, успокоившись, склонился к самому уху сестры, зашептал ей что-то, да так тихо, что даже нечеловеческий слух Геральта не уловил всего, только отдельные слова. Выслушав его, Ниэнна кивнула, бросила короткий взгляд на Геральта, такой, что только женщинам был по силам: цепкий, изучающий, залезающий под самую кожу. Ведьмак, не желая пугать, не стал глазеть на неё в ответ, только хмыкнул глубокомысленно, склонившись к широкой лошадиной морде. Вдоволь налюбовавшись, Ниэнна снова обратила всё внимание на братца. - Мне жаль, что всё так сложилось, Лютик! Она произносила его имя по-особенному, мягко и нежно, нараспев. Геральт так не умел, да никогда и не задумывался о таких вещах. А теперь вот стало как-то неуютно от того, что имя так ласково звучит в чужих устах. Не в его собственных. - Как же оставить тебя с ним? – вскинулся было Лютик, но Ниэнна поспешила перехватить его ладони и заговорила успокаивающе. - Не выдумывай бед, которых нет и в помине! Отец добр ко мне, клянусь. Кажется, он всю свою злобу приберёг… Ну, знаешь, приберёг для тебя. Услышав это, Лютик выдохнул с таким облегчением, будто только что избежал верной смерти, и затараторил: - Это ничего. Не страшно. Я справлюсь, только бы с тобой всё было хорошо. Ниэнна лукаво улыбнулась, затрепетали пушистые длинные ресницы. - Я замуж выхожу осенью. Так что можешь быть совсем спокоен. Лютик неверяще дёрнул бровями, хлопнул себя по бокам. - Неужто за Марекова сынка? - Ага. - Разрешил всё-таки отец! Что же, тогда ты впрямь будешь счастлива. Зардевшаяся Ниэнна кивнула, снова покосилась на Геральта, который невозмутимо выпутывал из лошадиной гривы соломинки и тонкие веточки. Понизив голос до шёпота, будто это сделало бы её слова неслышными для ведьмака, она ответила: - Надеюсь, и ты тоже, братец. Ответа не последовало, но Геральт всей кожей ощутил на себе долгий и внимательный Лютиков взгляд. - Мне пора. Боюсь, отец вот-вот заметит, что меня нет, - спохватилась Ниэнна. – Ты только не пропадай. Пришли весточку, как сможешь, хорошо? - Я постараюсь, - неуверенно ответил Лютик, переступил с ноги на ногу и протяжно вздохнул. - Чуть не забыла! Ниэнна порылась в глубоких карманах передника, достала два крупных красных яблока. Одно отдала брату, и тот уставился на глянцевый бок как на бестию из чащи. Второе девушка, чуть дыша от волнения, протянула ведьмаку. - Возьмите и вы, сударь, угоститесь. Это лучшие, что растут в Элландере. - Благодарю. Геральт чуть склонил голову, дёрнул уголком рта, но Ниэнна, в отличие от Лютика, не знала, что это означает улыбку. Вздрогнув, она отвернулась, отошла к брату и спрятала лицо на его груди, крепко сжимая в прощальном объятии. - До свидания. - Надеюсь, до него, - шепнул Лютик, нехотя выпустил сестру из рук. Когда Ниэнна убежала, Лютик враз поник, перестал делать хорошую мину при плохой игре. Щурясь от яркого солнца, таращился на дорогу, пока сестра совсем не скрылась из виду за поворотом. - Я даже не смогу быть на её свадьбе. Он проговорил это почти по слогам, вслепую потянулся, чтобы опереться о ствол дерева, но промахнулся, уколол ладонь до крови и даже не заметил. Не в силах больше наблюдать всё это, Геральт подошёл, встал рядом. - Я могу как-то помочь тебе? - Не думаю. Пойдём дальше? Припекает. Охота в тень. - Ещё как охота. Они двинулись на юг. Геральт, помыкавшись в непривычной тишине, сгрыз своё яблоко, прокрутил в памяти все события этого сумасшедшего дня, остановился на минуту, вытряхивая попавший в сапог камушек. Лютик молчал, даже дышал почти беззвучно. Его будто бы внезапно не стало рядом с ведьмаком, но он, ещё пару часов назад готовый Лютика отпустить с миром, не желал соглашаться с таким раскладом теперь. - Ты знаешь эту местность. Скажи-ка, лучше свернуть здесь? Или прямо? - Прямо будет рощица, в ней – речушка, приток Исмены. Ты в тень рвался. Давай туда. - Пить хочешь? - Нет. Съем лучше яблоко, не тащить же с собой. Но, надкусив румяный плод, Лютик весь скривился, сморщил нос и отдал остаток Плотве. - Горько, - бросил он коротко. Геральт, у которого только перестало сводить зубы от приторного, почти медового вкуса, не нашёлся, что сказать в ответ. ***