Редкое счастье

*** Долго шли молча, пока, наконец, это не наскучило шебутному барду. - Смотри, вон то облако похоже на жука. А ведь было в жизни Геральта прекрасное, сладкое время, когда самым громким, что доводилось слышать за целый день, были стрёкот кузнечиков да шорох копыт по дороге. Ведьмак стоически молчал, жалея, что не придумали эликсира, который затыкает приставучих мальчишек. Он дошел бы до Нильфгаарда и обратно, если б там вдруг оказалось такое снадобье. - Да посмотри же, я серьёзно тебе говорю, похоже! - Лютик. - Пока ты думал, оно уже перестало быть жуком. Тьфу ты. Леса вокруг были красивые. Высоченные сосны, нагретые непривычно жарким для этого времени года солнцем, терпко пахли смолой, под ногами стелился бескрайний ковёр лилового вереска, лёгкий ветерок приятно обдувал лицо. Если бы не бард, разболтавшийся ни на шутку, Геральт счел бы себя почти счастливым. - О, это точно тебе понравится. Во-он там. Вылитая Плотва. Геральт остановился, развернулся к Лютику, намереваясь, наконец, поговорить по-плохому, раз уж мимо него со свистом пролетало хорошее. - На мне узоров нету, - фыркнул парень. – В небо смотри. Она там. В этом он как раз ошибался. Солнце стояло высоко, подсвечивая кроны, тень падала на дорогу, на бока лошади, Лютику на лицо, оставляя причудливый рисунок на висках. Глаза в обрамлении этих теней казались совсем синими, губы подрагивали от сдерживаемого смеха. Эта картина в очередной долбаный раз задевала какие-то струны в душе Геральта, ну, такие, что отвечали за всяческие приятности. Осознав это, ведьмак поспешил уставиться вверх, куда так настойчиво показывал пальцем Лютик. - Это единорог. - Да с какой стати! Лошадь же, - возмутился тот, не заметив, вроде бы, странных поползновений со стороны спутника. - Рог у неё торчит. Не обманул мальчишка – в небе и вправду плыло красивое кучевое облако, изрядно смахивающее на лошадь. С рогом, мать её, во лбу. - Их даже на свете-то нет. - Есть, конечно. - Правда? – встрепенулся Лютик и тут же споткнулся, отвлёкшись от дороги. - Ещё как, но ты лучше под ноги смотри, чем на облачка. Некоторое время он честно пытался, но потом взялся за старое, хмыкнул. - Ты не поверишь, но вот там есть одно облако… Знаешь, какое? Ну, оно по форме совсем как член. Клянусь. - У тебя, Лютик, одни члены на уме. - Сказал мне тот, кто снял в борделе далеко не барышню. О, тот день, в который эта глупая мысль пришла в его голову, ведьмак уже не единожды успел проклясть. - Я тебя когда-нибудь прибью, - со всей возможной искренностью пообещал Геральт. - Ты что! Нельзя убивать барда! Семь лет неудач впереди! - рассмеялся Лютик, залихватски пнул увесистую шишку. - А я никому не скажу. Геральт жарко выдохнул эти слова прямо в ухо своему спутнику, беззастенчиво пользуясь нечеловеческой реакцией и умением подкрасться незаметно. Лютик вздрогнул, обнаружив ведьмака аккурат за своей спиной. Вздрогнул – но промолчал. У него покраснела шея, взгляд поплыл, и, если бы ведьмак захотел, то мог бы, наверное, вырубить его одним тычком пальца. Но, как ни странно, хотелось другого, совсем другого, и Геральт поспешно отвернулся, опасаясь, что Лютик каким-нибудь образом прочитает его мысли. Холера. *** Окрылённый успехом и кое-каким заработком, что свалились в Оксенфурте, Лютик, когда они оказались в большой деревне, сам предложил оплатить жильё. - Поскольку ты, Геральт, так тяготишься моим обществом, хотя это и странно, ведь я такой молодец, - смеясь, разглагольствовал он, – я предлагаю даже пожить отдельно. Каждый – в своей комнате. Роскошь, конечно, но ты так долго терпел… Ведьмак не стал кривляться и сразу согласился на это. Раз уж Лютик напел на свой угол, так пусть. Он сам, наконец-то, отдохнёт в тишине. Так и поступили. Без сожалений расставшись с энной суммой, Лютик повёл Геральта на второй этаж таверны, проводил до крохотной комнатушки, даже каморки, скорее, а сам занял соседнюю, едва ли большую. В первый вечер они просто отдыхали, наедались нормальной едой, пили медовуху, беседовали с приветливым хозяином. Геральт рано лёг спать, поймал себя на том, что уже какое-то время вслушивается в скрип за стеной, за неимением других раздражающих звуков. Лютик сделал неудачный выбор, и ему досталась кровать, что попросту дышала на ладан, заходилась визгом при каждом его движении. Мстительно хмыкнув, ведьмак заснул, наконец. На следующее утро он отправился к скорняку, которого присоветовал хозяин таверны. Очень некстати разболталась подпруга на седле, и вопрос с ней нужно было решать срочно. Вернувшись спустя несколько часов, Геральт решил разыскать Лютика, чтобы поделиться дурной вестью: они задержатся на пару дней, пока мастер не сделает новую подпругу. Впрочем, для Лютика-то новость могла показаться неплохой. Он получал возможность ещё немного понежиться в кровати да пожрать нормально, может, даже заработать горсть монет. Поднявшись на второй этаж, Геральт без лишних церемоний распахнул дверь, что изнутри не запиралась, как и в его собственной комнате. - Слушай, я… Хммм. Лютик был здесь, да. Стоял себе одной ногой в лохани с горячей водицей, сжимал в руке чистую тряпочку и был, разумеется, совершенно раздет. Взгляд ведьмака скользнул по стройному белокожему бедру, отметил родинку над правым коленом, огладил изгиб поясницы. - Тук-тук, Лютик, можно? Конечно, входи, только дай мне минуту, - отыграл желаемое развитие событий бард. Ни секунды не стесняясь своей наготы, он вытащил ногу, оставил на плохо выметенном полу лужицу воды. - Ты хоть дверь-то прикрой, пожалуйста. Я, конечно, выступаю на публике, но не в таком виде, - распорядился он, сделал шаг к окну и взял полупустое ведро с водой. – Горячевато. Обварю себе кое-что. Геральт хлопнул дверью и, глотая застрявший в горле комок, уставился на подтянутую задницу, на красивую спину, на выступающую косточку на шее. Увиденное будило в нём такие бесстыжие мысли, что он сам с себя диву давался. - Я хотел сказать, что мы остаёмся тут, - выдавил он, понимая, как затянулось молчание. - Навсегда? – беспечно хохотнул Лютик, долил в лохань прохладной воды и попробовал пальцем. - На два дня. Там… Нужна новая подпруга, - зачем-то разъяснил Геральт, отвёл взгляд, сообразив, что пялится уже совсем безбожно. Его коварный искуситель кивнул, пожал плечами и залез, наконец, в воду, потоптался немного, привыкая к температуре. - Да и ладно. Отдыхаем. Я доплачу хозяину, не волнуйся. Заработаю ещё. - Хорошо. Угощу сегодня ужином, если так. - О, раз уж ты тут, дай, пожалуйста, мыло с подоконника. Я уже весь пол вымочил, не хочу второй раз вставать, - спокойно попросил Лютик, сел в лохань и вытянул ноги. Геральт фыркнул, взял приятно пахнущий брусок и протянул барду, слегка дотронулся до кончиков его пальцев. - Спасибо. Какое счастье, вымоюсь, наконец, как следует, - мечтательно пробормотал Лютик, прикрыл глаза и откинулся на борт лохани. Капли стекали по его шее вниз, волосы вились от горячей воды. Выглядел он наивно, но и соблазнительно, будто знал, как сейчас заскребло под ложечкой у ведьмака, как пробудилось неутолённое желание. - Отмокай, - разрешил Геральт и ушёл к себе. Оказавшись один, он походил по комнате, размышляя, потом посрывал всю одежду и лёг на узкую кровать. Скомкал пальцами колючее одеяло, попахивающее сыростью. В этой деревушке, конечно, не было борделя, идти к местным девицам и подкатывать причиндалы к первой, кто согласится, он не хотел. Но тело требовало разрядки, да с такой жаждой, что даже прикосновения ткани к голой коже будоражили и возбуждали. Геральт привык получать секс пусть не часто, но регулярно. Бордель, деревенская дамочка, решившая попробовать что-то новое, симпатичный манерный парнишка, каких особенно много было в Новиграде… Кто-то всё время грел его постель, а сейчас, надо полагать, из-за Лютика и этого вот странного путешествия вдвоём, с приятностями давненько не складывалось. Нет, в Оксенфурте к нему подошла одна девушка, заговорила намёками, и Геральт было обрадовался, но потом вернулся Лютик, певший в центре зала, и девица скисла, отошла сразу же. Вообще, говоря о путешествии, разделённом на двоих, Геральт признал бы, что не имеет ничего против того, чтобы затащить в постель и Лютика самого. Да, он уже не гнал от себя эти мысли, не видел, чего тут стесняться. Его спутник был вполне себе миловидным, он предпочитал мужские ласки женским, сам ведь признался. Он, в конце концов, привлёк Геральта тогда, в Роггевене, а теперь, когда ведьмак узнал его лучше, повидал во всех видах, привлекал, наверное, ещё сильней. Но дальше начинались сложности. Они всегда сопровождали Геральта, с самого детства, и теперь без них не обошлось. Мальчишка никак не проявлял заинтересованности в своём хмуром попутчике. Точнее, интерес был, но как к ведьмаку, к источнику рассказов об интересных вещах, вряд ли больше. Между ними стояла та неловкая сцена в борделе, когда Лютик готов был отдаться, да, но без желания, а всего лишь по приказу. Им предстояло ещё некоторое время идти бок о бок, делить кров, пищу, дорогу. Как бы не испортить хрупкое равновесие, которого они достигли, своими… предложениями. Издевательский внутренний голос подсказал Геральту, что, строго говоря, он Лютику ничего ещё и не предлагал. Может, тот и был бы не прочь немного развлечься, кто ж разберёт. Но, что было важнее всего, лезть с такими вопросами к парню, у которого за плечами был и бордель и, как ни крути, а насилие над телом и духом, казалось паскудством. Решительно отогнав от себя такие мысли, Геральт медленно, будто нехотя, скользнул рукой под одеяло. Метод, старый как мир, всегда выручал. Член, уже налившийся кровью, привычно лёг в ладонь, сразу отозвался на грубоватую ласку. Чуть расслабившись, Геральт прикрыл глаза, воскрешая в памяти одну из своих мимолётных партнёрш: сисястую блондинку из Соддена, у которой он жил целую неделю. Но, невзирая на то, как усердно воображение отрисовало одну из их жарких ночек, дело пошло плохо. Зарычав от досады, Геральт сплюнул в ладонь, покрепче перехватил член под головкой и дал фантазии полную волю. Разумеется, перед глазами тут же возник, как по заказу, образ Лютика. Раскрасневшегося, томного, в распахнутой рубахе, облизывающего зацелованные губы. Потом – и вовсе без одежды, вот такого, каким он только что предстал за стеной, в соседней комнатке. Блестящие от воды ладные бёдра, плоский живот, поросшая частыми волосками грудь, чётко выделяющиеся ключицы. Геральт представил, как хватает его на руки, закидывает на плечо и тащит в кровать, и вот уже Лютик сам, по своей воле, задыхаясь от восторга, тянется к нему, целует страстно, ласкает ртом и пальцами. Чаще задвигалась рука, член пульсировал, посылая выше и выше жаркие волны острого удовольствия. Геральт чуть не застонал от наслаждения, понял, что скоро всё закончится, совсем обнаглел в своих мечтах. Вот мысленный Лютик подпустил его к себе близко – близко, раздвинул ноги и поманил. Мысленный же Геральт огладил нежную кожу, прижал его к себе и натянул одним движением. И это было так прекрасно, так правильно, так… Перед глазами заплясали искры. Буквально слыша, как Лютик называет его по имени, как он стонет в экстазе, Геральт кончил, сминая пальцами головку. Лениво поглаживая опадающий член, он открыл глаза, перевёл дух, оскалился в широкой ухмылке. Ох, и как теперь смотреть на… Дверь со скрипом приоткрылась, и в щель просунулась взъерошенная голова Лютика. Собственной персоной пожаловал, паршивец. - Какого хрена? – невпопад брякнул Геральт, лихорадочно пытаясь сообразить, не стонал ли он тут как шлюха распоследняя, не выдал ли себя чем-нибудь эдаким. - Ты не спишь? – тихонько спросил Лютик, вошёл, поправил накинутую на плечи тряпицу, которой, видимо, вытирал волосы. - А тебя стучать не учили? Что ты хотел? – злясь не на него, а на себя, рыкнул ведьмак. - Но ты-то тоже не стучал. Я звал, а ты не отвечаешь. Осторожно потянув ладонь из-под одеяла, Геральт кое-как, таясь, обтёр пальцы об простынь, прокашлялся. - Там кметы внизу, говорят, ведьмак им сильно нужен. У них здесь кто-то завёлся, в лесу, стало быть, люди пропадают, - объяснил Лютик, обиженно выпятил нижнюю губу и отвернулся. – Подумал, что надо тебя кликнуть. - Хорошо. Я сейчас спущусь к ним. Спасибо, - почти взяв себя в руки, на сей раз, в переносном смысле, Геральт сел на кровати, не торопясь сдёргивать одеяло. - Ты уронил. Лютик заметил на полу кожаный ремешок, которым ведьмак собирал волосы. Нагнулся, чтобы поднять, и синие брюки обтянули задницу, которую Геральт так удачно успел и оценить, и мысленно даже попользовать. Хо-ле-ра. - Да, положи здесь, будь добр, - просипел Геральт, поспешно зажмурился, зная, что его член мог быть тем ещё предателем и захотеть ещё разок. - Да что с тобой? - Лютик шагнул ближе, положил ему руку на лоб. – Горячий, но ты всегда такой. - Я в порядке, дай мне одеться. - Ладно. - Ты сегодня поёшь? – спросил Геральт, понимая, в общем-то, что Лютик не беспричинно обижается на него. - Да, хозяин сказал, что это приманит народ, и он прав. Хороший будет вечер. Приходи, - улыбнулся Лютик, отходчивая душа. Оглянулся с порога, кинул долгий и какой-то даже понимающий взгляд. На следующий день Геральт рубил и жёг зелёную археспору, разросшуюся в лесу у самой тропы. Выместив раздражение и что-то такое, похожее на стыд, на агрессивном растении, он вернулся в деревню, получил награду, перестирал запачканную слизью и едким соком одежду и даже милостиво рассказал Лютику о своих похождениях. Вечером публика уже слушала о них тоже, Лютик добавил новый куплет в песню про истребление утопцев, что была им написана ещё в Оксенфурте. Кметы демонстративно пугались и подсмеивались, заказывали выпивку да закуску, а Геральт сидел в уголке и топил улыбку в кружке с пивом. *** А потом случился неудачный заказ на эндриагу – мерзкого и ядовитого стайного инсектоида, обитавшего в лесах близ Флотзама. Ведьмак всегда недолюбливал слова «стайный» и «ядовитый». Они сулили множество бед, а уж при наличии попутчика, не умевшего даже за себя постоять, становились откровенно угрожающими. Все не заладилось изначально. С утра накрапывал мерзкий дождик, дороги стали скользкими, а чудовища, разумеется, обитали в каком-то неимоверном захолустье, так что добираться до них оказалось сущей мукой. Место, в котором отсиживался Лютик, было небезопасным, Геральт весь извёлся, понимая, что случись что – и его будет поджидать хладный труп, ну, или что там от него оставят. Эти мысли делали уязвимым, заставляли отвлекаться и, разумеется, последствия не заставили себя ждать. Эндриагу он прикончил, но она здесь была не одна. Размахивая булавой на хвосте, из норы в земле выбралась следующая. Вторая особь успела раскроить ведьмаку правое плечо, и кровь хлынула ручьём на бурый мох под ногами. Он успел уйти от очередной молниеносной атаки, отскочил, перекатился под мерзким хитиновым брюхом. Воткнул меч куда-то между стрекочущих жвал, рванул, не глядя, расколол отростчатую башку чудовища на две неравные части. Яд, даже такой сильный, начал действовать не сразу, помог эликсир, принятый перед боем. Голова уже кружилась, но ноги держали, и из логова тварей надо было уходить побыстрее. Бросив Игни куда-то в кучу сухих листьев, Геральт дождался, пока гнездо запылает весёлым ярким пламенем, кое-как перетянул рану лоскутком ткани, но кровь всё не останавливалась, сочилась из-под тряпицы, неприятно щекоча кожу. Ругаясь про себя последними словами, Геральт поплёлся к лагерю. Не знал даже, доберётся ли до него или нет. Его мутило, сознание плыло, глаза, вроде, что-то и видели, но цельную картину составить не получилось. Но что Геральт отчётливо запомнил, так это искажённое ужасом лицо Лютика, помнил ещё, как он перевязывал рану, как поил очередным эликсиром из пузырька, ходуном ходившего в дрожащих пальцах. Вроде бы он, непобедимый ведьмак, рычал и шипел, уткнувшись Лютику в бедро, а мальчишка гладил его по волосам и держал руки, норовившие содрать повязку. Подступала ночь, где-то вдалеке выли волки, дождь припускал всё сильнее. Геральт вырубился, до последнего не желая отпускать скользкую от его крови узкую ладонь. Когда он очнулся, темнота стояла кромешная. Одежда промокла до нитки, хотя Лютик и сообразил укрыться под низко склонившимися ветвями дряхлой ели. Какие-то странные звуки долетали до ушей: такие, что не захочешь услышать в полночной чаще. Тревожное ржание Плотвы, хриплое частое дыхание и – уже совсем близко – непривычно высокий набивший оскомину голос. - Пшёл вон, пшёл! Взъерошенный Лютик застыл на корточках справа от него и таращился в направлении леса. Гадкое предчувствие кольнуло где-то под лопаткой. Кое-как, преодолевая тошноту и резкую боль в задеревеневшей шее, ведьмак посмотрел в ту же сторону. Увиденное не порадовало: между темных стволов притаилась смертельная угроза. Тускло блестели звериные глаза, ветерок доносил запах мокрой псины. В Темерии волки были крупные, злющие. Они часто подходили к человеческому жилью, когда не хватало еды, за много лиг чувствуя запах съестного. На беду, в эту ночь самым доступным съестным оказались они двое. Геральт, костеря себя за бессилие, попробовал дотянуться до валявшегося неподалеку меча, но рука не повиновалась, ощущалась чужой и бесполезной. Хотел было использовать Аксий, чтобы зверюга ушла, но и на это его не хватило. Магический знак дразняще пощекотал кончики пальцев, и на этом волшебство закончилось. Да уж. По всему выходило так, что единственным препятствием между зверем и жалкой развалиной, что ведьмак сейчас из себя представлял, был трусоватый парнишка – бард. Который вот-вот погибнет первым, жестоко и зазря. Звучало это дерьмово. «Сказал бы словечко, да волк недалечко», - мрачно пошутил про себя ведьмак. - Уходи, уходи же. Поди прочь, - всё бормотал Лютик со странной смесью угрозы и страха. Волк зарычал, огоньки его глаз сместились вниз. Вот сейчас прыгнет, и готово. Бесславный конец двоих придурков и одной вполне неглупой лошади. Но, по всей видимости, Лютик, осознав, что некуда отступать, нашёл в себе изрядный запас окаянства. - Проваливай уже, дрянь, - надтреснуто велел он. Вынырнул из-под мокрой еловой ветви, обрушив на Геральта россыпь холодных капель. Вытянулся во весь рост, топнул ногой, как будто не волк стоял перед ними, а тщедушная дворовая собачонка. Зверь встал, крадучись сделал несколько шагов к ним. Лютик, если б захотел, мог бы дотронуться до его морды, наверное. Но он не шевелился, просто стоял как вкопанный, закрывая ведьмака своей не очень-то широкой спиной. «Сейчас нападёт, холера! Да возьми ты уже меч, может, хоть случайно по нему попадёшь», - орал мысленно Геральт, но распухший язык так и не пожелал вымолвить ни слова. И тут волк замер, шумно принюхался, поворчал и развернулся, возвращаясь в чащу. Лютик, бедолага, проводив его движением головы, осел на колени, закопался пальцами в сырую хвою. Стукнула копытом Плотва, и, встрепенувшись, парень собрал ноги в кучу, кое-как поднялся, побрёл к ней, шатаясь так, словно весь день запивал самогон самогоном. - Ну, ну, подруга. Он ушёл. Подлечим немного твоего хозяина, и тоже двинемся. Потерпи чутка, - успокаивающе зашептал он, обнял напуганную лошадь за шею. Геральт подозревал, что волка испугал смрад эндриаги, ведь в ее требухе был и он сам, и плащ, которым его укрыл Лютик. Звери частенько трусили в присутствии тех, других чудовищ, на которых он охотился. Может, конечно, им попросту улыбнулась удача. Может, не он один уже блевать был готов от болтовни Лютика, и именно этим занимается та скотина где-нибудь в овраге. Разные были варианты, но волк смылся, и теперь дела их стали получше. «Если, конечно, эта блохастая псина не приведет свою стаю», - поправил себя Геральт, вновь проваливаясь в забытье. Надо думать, на что-то ведьмак, даже отравленный, ещё был способен, ведь голова поверженной эндриаги каким-то образом таки обнаружилась недалеко от лагеря. Когда, наконец, настал новый день, и жуткая лихорадка отступила, Лютик, устроив Геральта на одеялах, засучил рукава и отправился рубить панцирь и рвать клыки коварной дохлой твари. Изгваздав новую куртку в черно-зелёной крови, вернулся к ведьмаку, помог встать и держал крепко, пока Геральта от такого усилия трясло как берёзку на ветру. - Стоим? – уточнил Лютик, улыбнулся ободряюще. - Кое-как. - Сейчас ещё нужно тем же «кое-каком» сесть на Плотву. Пешим ты не дойдешь, а мы, уж прости, не можем дольше здесь оставаться. - Не можем. Геральт, собравшись с силами, мучительно взгромоздился в седло. Перевёл дух, зажмурившись так, что перед глазами поплыли цветные круги. - Ох, курва. Геральт, пожалуйста – пожалуйста! – не упади оттуда! Я не знаю, что буду делать, если ты сверзишься в какое-нибудь очередное болото, - застонал Лютик, подпирая ведьмака снизу. - Лютик… - Дай угадаю, - убедившись, что Геральт вполне себе ровно сидит, мальчишка утёр пот со лба и фыркнул. – «Лютик, завались»? Или, может, «Лютик, иди нахер»? Просто вряд ли подойдёт «Хворост принеси» или, скажем, «Засунь свою брынчалку себе в задницу». - Спасибо тебе, - выдохнул Геральт, дёрнул уголком рта в попытке улыбнуться. Парень уставился на него с подозрением, но потом всё-таки поверил, просиял. - На здоровье. Лютик собрал раскиданные по поляне вещи, сполоснул руки в ближайшей луже, пристегнул к седлу подтекающую чёрным сумку. - Следи за своими трофеями, - с напускной строгостью велел он. – И пусть только попробуют не заплатить, я эти вонючие клыки им всем в глотки позапихиваю. - Поверь, за них дадут сущие гроши, - признался Геральт. Плотва сделала шаг, выдернула копыто из грязи, и он чуть не соскользнул с лошадиной спины. Лютик поднял на него покрасневшие от недосыпа глаза, помог выпрямиться. - Ты чуть не сдох, а они заплатят «гроши»? - Привыкай. Это простой заказ. - Да я вижу. Куда уж проще. Обратный путь выдался долгим. Геральт шатался в седле, надеясь лишь на то, что у него всё же получится не выблевать все внутренности от тряски. Плотва тяжело ступала по раскисшей дороге, увязала копытами в лужах, норовила свернуть на траву, но Лютик не пускал. Ему приходилось и тащить лошадь под уздцы, и приглядывать за ведьмаком, и волочь на своем горбу, помимо собственной, одну из седельных сумок, снятых, чтобы не перегружать Плотву. Ближе к полудню солнце соизволило высунуться из-за облаков, припекло, напоминая путникам о том, что лето-то выдалось жаркое. Мокрая одежда парила, высыхая, воздух стал густым, вязким, косые лучи слепили глаза. Через некоторое время путь преградила река, напившаяся вчерашним дождем, и Плотва заартачилась, не желая ступать в воду. Будь Геральт в порядке, заставил бы её, но он, разморённый коварным солнцем, еле осознавал окружающее. - Ну же, красотка, пойдём, это всего лишь вода, - заискивающе завёл Лютик, потянул за поводья. – Я не смогу тебя нести. Пожалуйста, Плотвичка. Тщетно. Лишившись твёрдой руки хозяина, лошадь почувствовала слабину, встала как истукан, гневно зафыркала. Попрыгав подле нее и убедившись в бесполезности своих попыток, Лютик коротко взвыл, сплюнул и попросту упёрся плечом в лошадиный круп. Буквально силой затолкал обомлевшее животное в реку, сам макнулся чуть ли не с головой, продолжал пинать до самого другого берега. - Вот уж хрен тебе, зверюга, - отдуваясь, заявил он, выбираясь на траву. – Мне и хозяина твоего довольно, лошадь мной понукать не станет. Геральт чувствовал себя немного бодрее после освежающих брызг из речки, и хотел было дать Лютику подзатыльник, чтобы не зарывался, но вместо этого, к вящей неожиданности, ухмыльнулся, поймал себя на желании потрепать вихрастую макушку. До посёлка они добрались ближе к сумеркам. Вывалились из леса на опушку, собрали стайку зевак по пути к нужному дому, щедро заляпали грязью аккуратную мостовую. - Я сам отнесу заказ, - вдруг заявил Лютик. – Давай сюда. Тон его не терпел и секунды возражений, поэтому Геральт только рукой махнул, отцепил сумку с останками эндриаги и протянул барду. - Сотня. - Разберусь. Сиди, не падай только. Через несколько минут Лютик вернулся, прихрамывая, спустился по ступенькам крыльца. Выглядел он неважнецки: потускнел, побледнел за эти сутки, но все-таки нашёл силы улыбнуться. - Я тут потолковал с ними. В общем, заплатили на двадцать оренов больше, можем плясать от радости. Геральт с изумлением уставился на парнишку. - Ты сделал что? - Поговорил я, поторговался. Что не так? Какого хрена ты надрываешься задарма? Надеюсь, я хоть немного смог переубедить этих тупиц в том, что касается ведьмаков. Вывалив все это, Лютик встряхнулся, хлопнул Плотву по крупу. Геральт, покрепче ухватившись за луку седла, наклонился и положил руку ему на плечо. - Вряд ли это возможно. - Значит, буду пробовать дальше, - упрямо сказал Лютик. – Ну, теперь отдыхать. Держись, совсем немного осталось. Оказавшись, наконец, в комнате постоялого двора, оплаченной на неделю вперед, оба они уже падали от усталости. Лютик, судя по всему, последним осмысленным усилием довёл Геральта до кровати, которая тут была одна, устроил поудобнее и просто рухнул рядом, вписавшись головой в стенку и даже не заметив этого. Плечо горело и ныло, заживая, но не давая покоя. Геральт лежал, дыша сквозь стиснутые зубы, и бессовестно пялился на своего спутника, спавшего мёртвым сном. Чего минувшая ночь стоила Лютику, Геральт не имел понятия. Догадывался, что было тяжело. Парнишка особой храбростью не отличался, но гляди-ка. Его собой закрывал и трясся, поди, до рассвета в самом сердце враждебного леса с полудохлым ведьмаком на коленях. Смог бы он сам выбраться из чащи? Почему нет, дорога есть дорога, иди себе, куда-нибудь да выйдешь. Мог бы бросить Геральта разбираться со своими проблемами одного? Да легко. Но не стал ведь. Сначала пришла обычная благодарность. Не будучи наивным дурачком, Геральт знал, что справился бы и один, не из таких передряг выбирался. Но с Лютиком всё оказалось проще, да настолько, что так и привыкнуть было недолго. Даже если этим поведением парнишка только отдавал свой долг, Геральту стало до странного тепло. Кто-то стоял за его плечом, кому-то было на него не плевать. Когда же через несколько дней Геральт окончательно поправился, то уже точно знал: дерьмо не только случается вообще, в целом. Оно замаячило в его собственной относительно размеренной жизни. Он, вроде бы как, привык, привязался к мальчишке – барду и догадывался, что его больновато будет вырывать из своего сердца, когда придёт время. *** В единственной приличной таверне, что нашлась в деревеньке Темноводье, было людно. Геральт мрачно оглядел собравшихся, которые будто языки поглотали, завидев на пороге ведьмака. Он знал, что без нужды здесь никто не станет к нему лезть, но пара кружечек эля и проклятая жара уже могли стать достаточным поводом. Неплохо было бы посидеть в покое, поспать на кровати, да выпить, в конце концов, а не разбираться, кто на кого косо посмотрел. Свободный стол оказался, по счастью, в дальнем углу, наполовину утопал в тени, и это полностью устраивало ведьмака. - Давай туда, - кивнул он Лютику. Тот, совершенно не замечая сгустившихся в таверне туч, радостно расселся на лавке, вытянул ноги и огляделся, излучая дружелюбие, словно несмышлёный щенок. - Ты разве есть не станешь? – заискивающе спросил он, подергал носом в сторону кухни. - Нет, уволь. Хочешь, угощу обедом? - коварно ухмыльнулся ведьмак. - Ещё как. Я просто умираю с голоду. - Как скажешь. Радушная хозяйка, шурша передником, принесла полнёхонькую миску, поставила ее перед Лютиком и пожелала самого приятного аппетита. С блаженным стоном он отправил в рот ложку непонятного варева, а распробовав, выпучил глаза, панически огляделся, судя по всему, ища, куда бы выплюнуть угощение. - О, - философски заметил Геральт. – За то время, что меня не было в этих краях, она так и не научилась стряпать. Я, пожалуй, закажу выпивку. - Она должна быть тут очень дешёвой. Чтобы хоть как-то компенсировать это… Эту еду. Не найдя ничего подходящего, Лютик вынужден был проглотить то, что здесь называли жарким. С укоризной посмотрел на спутника, вздохнул. - Что ж ты молчал, холера? - Ну, знаешь ли. Вдруг тебе понравилось бы, - откровенно засмеялся Геральт, помахал, подзывая хозяйку. Получив свою кружку с пивом, Лютик подуспокоился, решительно отодвинул на край стола остывающую миску. Кое-как утолив голод куском хлеба, взялся за лютню, покрутил колки, настраивая капризный инструмент. - Этому местечку определённо нужна пища духовная, за неимением другой стоящей. Я спою, наверное. Может, даже парочку монет сшибу. - Попробуй. Люд здесь не щедрый, но ты уж постарайся. Лютик выпорхнул из-за стола, огладил струны и на весь трактир изъявил намерение веселить уважаемую публику. - О бедах ли спеть вам, господа? Или о победах? Или о прекрасных дамах, что стоят всех побед? Разморённые жарой кметы решительно отказались от «бед», требуя чего-нибудь полегче. Ну, Лютик и выбрал самое лёгкое, заводя хорошо продающуюся «дамочку»: - Жила как-то дамочка в Стоунбэрри-Халлоу, На вид так себе, но ох, как глотала… Ведьмак хмыкнул, готовясь пропускать мимо ушей очередную подборку скабрезностей. К столу, покачивая крутыми бёдрами, снова подошла румяная трактирщица. Тепло улыбнулась и протянула полную кружку пива взамен опустевшей. - Я вас, сударь, ещё с тех лет помню, как вы нам, стало быть, волков-то повырезали. Угощайтесь. Кто как, а мы вам до сих пор благодарны. Геральт кивнул ей, радуясь про себя, что на десять ненавистников встречается хоть одна добрая душа. Надо же, всего лишь волки, за которых не всегда и брались-то ведьмаки, обеспечили ему бесплатную выпивку. Хозяйка присела на освобождённую Лютиком скамью, потёрла стол чистой тряпкой. - Держите путь в Вызиму? Геральт помолчал, сделал глоток приятно прохладного пива. - Пожалуй. Но сперва на западный берег озера, в Лес на болотах. Трактирщица с испугом вытаращилась на него, постучала пальцем по пустой кружке. - Опасное место. А что, если сударю зайти к нашему ворожею? Я слыхала, что у него есть надобность в услугах ведьмака. Заработаете малость. - Отчего бы тогда и не зайти, - согласился Геральт. – Если у тебя найдётся комната, где можно будет перекантоваться денька два - три. - Найдётся. Над кухней, правда. Жарковато там, но зато и дёшево, - обрадовалась хозяйка. – Как раз вдвоём там поместитесь, ну, вы и дружок ваш, который поёт. И тут Геральт встрепенулся. Его «дружок», который ему был и не дружок ни разу, что-то подозрительно затих. Лютня замолчала, взамен ей что-то покрикивали грубо и резко. - Да что ты кобенишься! – возмущался кто-то. – Или, скажешь, я хуже, чем этот чёрт желтоглазый?! Так. В центре зала назревал скандал. Лютик, закусив губу, пятился, стараясь ускользнуть от широкоплечего детины в засаленной куртке. Тот наступал, размахивал руками и приговаривал: - Пойдём, что покажу! Бьюсь об заклад, такого ты не видел. Лютик сделал ещё шаг назад и упёрся в стол. Нервно тряхнул головой, убирая падающую на глаза чёлку. - Уважаемый, я многое повидал, и теперь как раз… Как раз пою о всяких диковинах и продолжу петь, если позволишь. - Иглит, скотина, опять ты накидался, - неодобрительно бросил кто-то из местных, но на этом участие публики и закончилось. В несколько шагов Геральт пересёк зал, подходя к зарвавшемуся мужику с тыла. Тот всё не унимался, дотянулся до Лютика и схватил за запястье, да так, что он вскрикнул от боли. - Пусти! - А я говорю, со мной прогуляешься! Шаг – и Геральт вырос у верзилы за спиной. Похлопал по плечу, привлекая внимание, и спросил угрожающе тихо: - Ты не видел разве, что бард сюда пришёл не один? Тот обернулся, сузил глаза и окинул ведьмака презрительным взглядом. - А если и так, то что? На этом мальце твоего имени не видать. - Поищи получше, - посоветовал Геральт. – Кстати… Молниеносным движением он выхватил нож из-за пояса, резанул полу рубахи мерзавца Иглита. Но пол полетел отсечённый лоскут, повисла тишина. Потом народ загудел, кто-то громко выругался. Геральт убрал нож, примирительно поднял руки, показал, что больше в них ничего нет. - Нитка у него торчала, - пояснил Геральт и задушевно прошептал: - Не ровён час, зацепишься за что. Поранишься. - Прощеньица просим, сударь ведьмак, - процедил перепуганный Иглит, изобразил вежливую улыбочку. – Не знали-с, не знали-с. - Неправильно, - пожурил его Геральт. – Ты же не меня обидел. Проси у барда. Селянин, стиснув кулаки, рывком повернулся к Лютику, который замер ни жив ни мертв, схватившись за край стола. - Прощения просим, - гаркнул мужик. Геральт вопросительно поднял бровь и спросил – так, чтобы всем было слышно: - Прощаешь? - Конечно. Почему нет. - Вот и порешили. Пойдем. Не вслушиваясь в возмущённый гомон тех, кто оставался в зале, Геральт повёл Лютика к лестнице, чуть ли не пинками подгоняя, затолкал в комнатушку, которая должна была приютить их на ближайшие дни. - Будет тебе наука, - стукнув дверью, рыкнул он. – Вести себя нужно осторожнее, особенно – в таких заведениях. Мало тебе борделя? В комнате не было никакого света. Сам Геральт ещё видел очертания предметов, тёмный прямоугольник окна, видел силуэт Лютика у стены. Но знал, что глаза обычного человека с этой темнотой не справятся, и рад был, что мальчишка не разглядит тревогу на его собственной перекошенной роже. - Да я… - Я не нанимался тебя охранять! - Знаю. - Тогда какого хрена? - Я пел себе спокойно, а он начал задирать, приглашал пойти с ним, сам понимаешь, для чего! Нужно было согласиться, чтобы не тревожить твое ведьмачество? Тренькнули струны несчастной лютни, которую вспыливший бард случайно приложил об угол. Этот звук немного отрезвил Геральта, до которого дошло вдруг, что мальчишка-то не виноват. Повелась на него эта голытьба – так немудрено, ведьмак и сам однажды повелся. По-хорошему, надо было разбить кое-чей кривой нос, плевать, что это вылилось бы в потасовку. - Ладно тебе уже, - примирительно сказал Геральт. – Бывает и такое. Сам видел: жратва дерьмовая, выпивка дешёвая. Налакаются здесь, будто свиньи, вот и получается… Лютик, все еще подавленный, доверчиво и слепо потянулся к нему, нашарил ладонь, слегка пожал. Стоило бы отойти, но парень и так натерпелся, дёргать его лишний раз не хотелось. - Ты ввязался бы в драку из-за меня? Шёпот раздался совсем близко, Лютик, должно быть, даже на цыпочки встал, чтобы дотянуться до его лица. - Нет, блядь, стоял бы и смотрел, как тебя охмуряет этот тип! Геральт всё же отшатнулся, выдернул руку. Сердце стукнуло куда-то в ребро, кольнуло мимолётной болью. - Я пойду за огнём, - буркнул он. – Да и расплатиться нужно. - Ага. Чтобы добраться до двери, понадобилось протиснуться между стеной и Лютиком, который замешкался и не спешил отходить. Зашуршала ткань, парень качнулся навстречу, прижался к широкой груди. - Геральт. Темнота, забирая зрение, обостряла другие чувства, и ведьмак прекрасно слышал, как гулко колотится у Лютика сердце. От парня веяло жаром, будто он внезапно подхватил лихорадку. Хрена с два это был страх; нет, страх бы Геральт почуял, да и не боялся его Лютик никогда, разве что при самой первой встрече под Роггевеном. Но он был впечатлительным, даже чересчур, творческая натура, мать его. То, что Лютик принимает сейчас за возбуждение – это не взаправду, ведьмак был уверен. Просто он вытащил барда из передряги, и тот был напуган. Просто темнота всегда развязывает руки, обнажает скрытое. Просто… Это будет неправильно, нечестно. Ну не сделает он Лютика хоть чуточку счастливым, так зачем дразнить понапрасну? Геральту никто, никто не нужен. Последнее, что он хотел – чтобы кто-то привязывался к нему. - Отойди к окну. Иначе зашибёт дверью, когда буду возвращаться, - глухо попросил Геральт. Лютик послушался молча, отвернулся со вздохом, не увидев, как Геральт поддался слабости и протянул руку ему вслед. Ладонь схватила воздух, и ведьмак одумался окончательно. Вышел, боднул пылающим лбом стенку. «Нужно найти в Вызиме публичный дом», - с неохотой признался себе ведьмак, одёрнул куртку, сбившуюся во время их идиотских танцев у двери. «Обязательно нужно, иначе может случиться что-то такое, о чём очень пожалеем мы оба». ***