Полукровка

Я прекрасно выспалась, вкусно позавтракала и осознала, что мне непривычно не иметь никаких обязанностей. Всегда было дело, либо школа, либо занятия в колледже, либо работа, а теперь вдруг мне стало совершенно нечем заняться. И что, так будет всегда? Даже несмотря на то, что Грегори, вроде бы, не против, чтобы его наложницы работали, выбор возможных вакансий у меня... Не впечатляющий. Да и он ведь устроил меня своим секретарем. Может быть, ему нужна помощь с корреспонденцией? Или что там должен делать секретарь, не особенно представляю. Хотя, уверена, у него уже есть секретари. Ещё я видела спортивный зал, может быть, возобновить занятия? Раньше я любила гимнастику, фитнес, но после работы не оставалось ни времени, ни сил на упражнения. Наверное, можно же, да? Сразу после завтрака прыгать и скакать не хотелось, так что я сперва отправилась в комнату проверить, точно ли взяла спортивную одежду. И форма у меня уже явно не та, надо будет осторожно размяться и растянуться. Я решила посмотреть программы для новичков, чтобы ориентироваться на определенное количество подходов и повторений, но сегодня, скорее всего, буду больше обращать внимание именно на собственную усталость и ощущения. Мне ведь не нужно худеть или набирать массу, просто буду разминаться ради удовольствия. Но на первой же странице в поиске были местные новости. Огромные кричащие заголовки о междурасовом браке вождя. Это про нас, что ли? Да, оказалось, что про нас. Сегодня утром у господина Градирса была пресс-конференция по поводу дополнительного финансирования детских больниц, но все заметили кольцо на его руке и просто завалили вопросами. Там были и фото его ушей крупным планом, на них я, наконец, разглядела его серьги. Они были скромными, просто пусеты с маленькими плоскими матовыми шляпками, ещё и по цвету подходили к коже. Такие сразу и не заметишь, видимо, он так сделал, чтобы не привлекать внимания к личной жизни. И их все ещё было три, все в одном ухе. Тут были и результаты запросов в официальные органы, там значилось, что у него все ещё три наложницы. Возможно, ещё не всё было оформлено, оказалось, это вообще довольно сложная система с передачей информации от расовых регистров к общим, так ещё и две расы были задействованы. И там будет мое имя. Когда все бюрократические нюансы будут завершены, любой желающий сможет узнать, что Мария Грин стала наложницей Грегори Градирса. Это... Довольно жутко. А ещё все смогут узнать, что у меня понижен социальный статус. Это ведь не может не сказаться на его репутации, правда? А он политик, это же должно быть очень важно! Ох, может, не стоило ему?.. Но я же предупредила, я сказала, что осуждена, до того, как он предложил мне стать наложницей, значит, взвесил все последствия? Если Грегори влюбился так крепко, как рассказывает, скорее всего, ничего он не взвесил. Как же сложно! Мне бы не хотелось, чтобы мои прошлые ошибки подпортили жизнь тому, кто мне помог. Безвозмездно, по своему желанию вытащил меня из кошмара и очень старается устроить меня в своем доме. И чем я отплачу? Не нравится мне это... В общей комнате была Грация. Она устроилась в кресле и вязала, примостив на подлокотнике коммуникатор с какими-то фильмом или сериалом. Приветливо улыбнулась мне, ненадолго подняв взгляд от настоящих спиц, и при этом даже не прекратила процесс. — Очень красиво получается, — не могла не сказать я, потому что у нее на коленях уже лежало довольно длинное узорчатое полотно очень мелкой и аккуратной вязки. — Спасибо, — она была такой спокойной и расслабленной, что я передумала спрашивать у нее про последствия моего с Грегори союза, не хотелось портить настроение, — похоже, ты уже видела новости, да? — у меня что, на лице все написано? Пришлось кивнуть. — Не переживай из-за этого, господин умеет защищать свою личную жизнь, все будет хорошо. Она думает, что я за себя волнуюсь? Нет, и за себя тоже, но мне не хотелось бы проблем для него. — А у него не будет... Ну, сложностей из-за этого? — я присела в соседнее кресло, не в силах оторвать взгляда от сложных и равномерных движений спиц в крупных руках. — Если и будут, на то он и мужчина, чтобы разгребать последствия своих решений, — почти безразлично пожала плечами Грация. Вот как... — господин всегда самостоятельно решал свои проблемы, а если будет нужно, мы просто его поддержим и окружим заботой, чтобы были силы бороться. Это звучало очень похоже на ещё одно объяснение, как следует себя вести. Значит, вот он какой, патриархат? Мужчина принимает решения, мужчина распоряжается всем, но и он же разбирается со сложностями? С одной стороны, звучит здорово, потому что с правами ему вменяется и ответственность, с другой, нельзя же все решать единолично, семья ведь общая, значит, горести и радости тоже должны быть общие, а она хочет делить только радости. Ладно, не мне лезть в чужой гарем со своими привычками, у них такая культура. Лучше сменить тему. — А что это будет? — спросила я, указывая на вязаное полотно. — Шарф господину на зиму, — Грация расправила уже готовую часть, разгладила у себя на коленях, — он терпеть не может шапки и шарфы, все время бегает в расстёгнутом пальто, а потом простужается, — как дитя малое... — а если это я сделала и подарила, то просто не может не носить. Когда-нибудь я перестану удивляться сочетанию отстранённости с сентиментальностью и мягкостью в их странных отношениях, но явно не скоро. — Это, наверное, очень сложно, — пробормотала я. Моя мама умеет вышивать, очень красивые картины крестиком получаются, но я, когда попыталась научиться, исколола все пальцы, ещё и инфекцию занесла, месяц лечила воспаление и решила, что не мое это, не мое. — На самом деле, нет, механический процесс, главное запомнить алгоритм, — улыбнулась орчанка, положила спицы и открыла контейнер, стоящий рядом на столике, — хочешь попробовать? Конечно же, я не отказалась. Особенно радовало то, что концы у выданных мне довольно толстых спиц были тупые. Грация показала, как накидывать петли и делать самые простые узелки. Я практиковалась, повторяя ее уроки и периодически распуская кривые, косые и ужасные результаты. Оказалось самым сложным не запомнить, что куда продевать и как накидывать, а не затягивать петельки слишком туго, чтобы полотно получалось равномерным. Но она похвалила меня, сказала, что я быстро схватываю, пока сама уверенно делала сложный поперечный узор тоненькими спицами и из более тонкой пряжи. И рассказывала, что ее бабушка обожала вязать, всю семью в вязаное одевала, презирая вязальные машины. Вскоре к нам присоединилась Грета, но она не стала вязать, сказала, что пробовала научиться, но так и не смогла. — У тебя такие крошечные ручки и пальчики, — вдруг выдала она, я не сразу поняла, это комплимент или как, — должно быть, удобнее рукодельничать. — Кстати, возможно, — приподняла брови Грация. — Не похоже, — вздохнула я, показывая очередное свое короткое творение, все перетянутое и потому бугристое. Они смеялись, и я вместе с ними. Ни капли не обидно, потому что получается, в самом деле, ерунда. Но, к слову, если им кажется, что я маленькая, и большинство орков считает, что это мило, работает ли это в другую сторону? Нравятся ли орчанкам люди? — А бывают смешанные пары орчанки и человека? — прямо спросила я. Они переглянулись и синхронно прыснули. — Нет, думаю, это невозможно, — с улыбкой покачала головой Грация, — никогда о таком не слышала. — Невозможно-невозможно, — подтвердила Грета, — если разница менталитетов более-менее преодолима, когда орк ухаживает за человеческой девушкой, то в обратном случае будет слишком много сложностей. — Начиная с физиологии, — Грация отложила вязание, — для нас мужчина должен быть сильным, чтобы и на руках носил, и мускулами периодически поигрывал, а человек так просто физически не сможет, даже спортсмен. Кашлянув, Грета показала указательный палец, пару раз согнула его, и они обе рассмеялись. Кажется, это было про размеры иных частей человеческого тела, так что я тоже вежливо хмыкнула. До сих пор мурашки ледяные, как вспомню эту гигантскую дубинку. — Ну и менталитет очень разный, — вздохнув, Грета прикрыла глаза, — девушке гораздо проще принять эту разницу, чем мужчине, как ты заметила, у нас к господину много требований. Да уж. Причем таких, которые, в самом деле, абсолютным большинством парней будут приняты за издевательство. — Но как же влюбленность? — напомнила я. Грегори ведь говорил, что, спустя некоторое время, орчанка тоже влюбляется навсегда в того, кто ее полюбил. — Ты себе не представляешь, насколько оркам подходит фраза "любить глазами", — усмехнулась Грета, поправляя локон в сложной косе, — а мы влюбляемся только в того, кто устраивает и внешне, и в постели, и относится подобающе. Если хоть что-нибудь будет не так, связь не сформируется, как бы он ни старался. Вот как... Значит, у человека просто не будет шансов? Интересно. Все это, правда, очень интересно и необычно, может быть, потому, что я толком и не имела представления о функционировании гаремов орков. Ну, не то чтобы меня это вообще когда-то волновало или привлекало, конечно. Несмотря на запланированную тренировку, я просидела с ними до обеда. Старательно пыталась вязать, потому что это оказалось, если честно, довольно увлекательно, и слушала их болтовню. Они милые, легко общаются, как подружки. Интересно, сколько они уже с Грегори? Наверное, несколько лет? Ему тридцать два, он уже взрослый мужчина, это я вычитала в сети. А про них ничего не было сказано, по лицу представителя другой расы уж очень сложно делать выводы о возрасте. Но и спрашивать было как-то неловко. Обедали мы тоже втроём. Оказалось, Гриса уехала по магазинам, вернуться собиралась только к вечеру. Снова выжидая после приема пищи, я ещё немного поупражнялась в вязании. Кажется, начало лучше получаться, но до автоматизма ещё далеко, да и затягивать равномерно все петельки ещё не выходило. Может быть, я тоже что-нибудь свяжу. Шарф, наверное, проще всего, он прямой. Но сперва надо будет просто вязать и вязать, чтобы научиться, потом можно будет пробовать разные узоры. Грация легко отдала мне насовсем эти спицы и клубок, так что я унесла их к себе в комнату. Перед сном, например, можно будет иногда вязать. Не знаю, может, мне и надоест скоро, но пока что очень интересно. Тренажерный зал был очень хорошо оборудован, даже небольшой ринг имелся, ну и множество тренажеров. В основном, похоже, это все Грегори, он явный поклонник упражнений с дополнительным весом. Хотя, как знать, может, и наложницы его захаживают, у них у всех охват бицепса больше, чем мое бедро. Но не похоже, что они прямо качаются, рельефа я не видела. Может быть, просто строение тела такое? Взгляд зацепился за вес, выставленный на блочной раме. Меня слегка передёрнуло. Очень хочется надеяться, что это не орчанки тут качали трицепс с использованием трехсот килограммов железа. Хотя не намного для меня лучше, если это был орк. Я тщательно разогрелась, поприседала, несколько раз подтянулась и немножко покачала пресс. Я всегда избегала упражнений на пресс, боялась, что потеряется выраженность талии, ну и кубики себе никогда не хотела, мне не нравится, как они выглядят на женском теле. Когда перешла к растяжке, осознала, насколько же одеревенела за эти три года, особенно спина. А шпагат все так же легко получался, к сожалению, частенько приходилось использовать в работе. Возвращаясь в женскую часть дома через галерею на втором этаже просторного холла, я застала возвращение господина Градирса. И вошёл он уверенно, даже немного напористо, на прислугу и не глянул, просто стряхнул пиджак на руки довольно молодому парню, лицо хмурое, жесткое. Какой контраст с тем Грегори, которого я видела до этого. Особенно с тем, который почти хныкал, чтобы Грация не выгоняла его из моей комнаты. Прикрыв улыбку ладонью, я поторопилась дойти до своей ванной, приняла теплый душ, натянула мягкие и удобные вещи, плюхнулась на чудесную кровать. Нет ничего лучше приятной усталости после лёгкой тренировки, когда активности было ровно столько, сколько хотелось. После работы, особенно в первые дни, я просто валилась с ног, все время дрожали колени, ныли бедра, плечи, челюсть. — Так, все, — вслух одернула я саму себя, села, — это в прошлом, забудь. Забыть, конечно, не получится. И, может быть, даже не нужно, это был жестокий, но ценный урок. Урок о неуместной гордости, урок о смирении, урок о поиске подхода к самым разным людям. Урок терпения, сжимания зубов и лицемерия. Я никогда не забуду все унижения, которые пришлось пройти, хотя бы для того, чтобы больше ценить то, что есть сейчас. Но нужно оставить это позади и сосредоточиться на настоящем. Возможно, тоже придется что-то терпеть, где-то лицемерить и искать подход, но хуже, чем в прошлые три года, уже не будет. Самое ужасное позади. Надеюсь. Мне пришло сообщение, я даже подпрыгнула. Оказывается, меня включили в групповой чат, который назывался "Красавицы и чудовище". Как... Самокритично. Мне кажется, или это намек на отношение к внешности полукровок среди орков? Но я слышала, что они очень уважаемы из-за силы. Ладно, это только в будущем можно будет узнать по разговорам. А пока что Грегори предлагал своим наложницам собраться в приемной и попить чаю. Ну, что ж, хорошо, что я успела искупаться после тренировки. Грета и Гриса были в общей комнате, почти сразу после меня и Грация вышла из своей спальни. Приемная — это же та соседняя комната, где мы играли, да? Они туда и направились, ну и я за ними, чтобы, если я что-то напутала, не потеряться. — Привет, — мягко улыбнулся орк, уже усевшийся на подушку перед столиком. Мы все с ним поздоровались, рассаживаясь. Я опустилась на колени на подушку и только понадеялась, что это ненадолго. Хотя, с другой стороны, даже если и затекут ноги, сяду по-другому, скажу, что не могу столько на коленях сидеть, не нарушу же никаких правил? — Я смотрю, к чаю будут вкусности, — усмехнулась Грета. Я тоже заметила, что перед ним на столе рядком стоят пять маленьких шкатулок, в которых обычно дарят драгоценности. Мне тоже? Может, не надо? Не хотелось бы обременять его такими вещами, это ведь не необходимость. — Заходил сегодня к ювелиру и не смог удержаться, — притворно вздохнул Грегори, пододвинул каждой по одной коробочке. И да, мне тоже досталась. Я убедилась, что остальные сразу же открыли, так что и на своей приподняла тугую крышку, — о, Мария, прости, я не заметил сразу, что у тебя уши не проколоты, — в углублении бархатной подушечки лежали очень милые небольшие сережки из золота с такими же красными камнями, как в кольце, — если хочешь, я подберу что-нибудь другое. На самом деле, я всегда хотела носить серьги. Но в школе была строгая форма, это было запрещено, а в колледже... Ну, я просто не успела. Потом было не до украшений. Но теперь же вполне можно, да? Сразу именно эти носить, наверное, не получится, но потом, когда все заживёт... — Я давно хотела проколоть уши, — пробормотала я, осторожно касаясь подушечкой пальца золотисто поблескивающего замочка, — они такие красивые. — Да, как всегда, чудесные, — похвалила Гриса, наклонилась немного и чмокнула довольного мужа в щеку. Или это Грета? — а себе ты такую же взял? — Конечно, — открыв последнюю коробочку, Грегори показал ещё один золотой пусет, точно такой же, каких у него было уже три, — скоро голова начнет вправо перевешивать, что вы со мной делаете. Они смеялись, и я тоже вежливо хихикнула. На что он жалуется и почему мы? Сам ведь наложниц заводил, никто его не заставлял. И почему он все серьги в одно ухо вставляет? Места там, предположим, хватает, но все равно. — Ну, может, и хорошо, что их не семь, — вздохнула Грация, погладила орка по волосам, а он сразу довольно зажмурился, как кот. Семь? А где тогда ещё три наложницы? Что он с ними сделал? Они плохо себя вели? — Я влюблялся семь раз, но, как минимум, в одном из них точно было бы ошибкой вступать в союз, — улыбнулся Грегори, явно опять по моему лицу все все поняли, — моей первой любовью была Грация, — они взялись за руки, это выглядело так нежно и мило, но я все же хочу знать про тех трёх несостоявшихся наложниц, — мы оба были ещё юными. — Ты, может, был и юным, а я так и вовсе несовершеннолетней, — хмыкнула она, но при этом улыбалась. — Через две недели после нашей встречи тебе исполнилось восемнадцать, не ворчи, — хозяин дома поднес ее руку к лицу и мягко поцеловал запястье, — через пару лет я встретил чудесную девушку, но ее отец был против союза с полукровкой, — то есть, всё-таки, бывает такое, да? — в таких случаях жених имеет право отбить свою возлюбленную в традиционном поединке, но я был ещё не слишком опытен и проиграл, к своему стыду. Как-то это уж очень первобытно, разве нет? С другой стороны, если девушка была не против... — Проиграть абсолютному чемпиону мира по орочьей борьбе, пусть и на пенсии, ни капли не стыдно, — фыркнула Гриса, на ощупь вставляя в ухо новую серёжку. Ну, тогда да, согласна, такого противника нахрапом не взять, даже если полукровка от природы сильнее, это ведь настоящий мастер. — Скажи это моей матери, — в тон ответил Грегори, неловко почесал бровь, — она со мной потом месяц не разговаривала, — он упоминал, что его мама требовательная и решительная женщина, но кто же знал, что настолько, — через полгода на конференции я наблюдал за выступлением одной очень умной, жёсткой и прекрасной девушки, которая смотрела на жюри с их тупыми вопросами, как на говно, и влюбился до сумасшествия. — Грег! — смущённо одернула Грета, даже немного покраснела. Вернее, ее щеки стали немного темнее, скорее, коричневыми. Очень интересно наблюдать за румянцем на оливковой коже. — Это был не совсем традиционный союз, — невозмутимо продолжил Грегори, — у орков не принято, чтобы наложница была старше мужа, но нас обоих это не смущало, так что вот мы здесь, — Грета старше? По ней не скажешь. Хотя по ним вообще довольно сложно сказать, — через год я встретил очень милую девушку, она приняла мои чувства, все было хорошо, — так-так, и почему все так помрачнели? — но, к большому сожалению, она стала жертвой транспортного происшествия и погибла, — ой, кошмар! Прямо перед счастливым замужеством? Очень грустно, — ещё через год я влюбился в прекрасную, без преувеличения, женщину из хорошей семьи, все нас друг в друге устраивало, но у нее в планах была большая семья и куча детей, так что мы приняли решение не сходиться. И замолчал. А что такого-то? Он что, чайлдфри? Или детей может рожать только первая наложница? Я глянула на остальных, но они тоже молчали, довольно спокойные. — Полукровки людей и орков стерильны и не могут давать потомство, — видимо, только Грета поняла, что я не в курсе о таких тонкостях. Вот как, получается, он бесплоден? И отлично, значит, я здесь не для штампования полукровок, — для меня это был, скорее, плюс, потому что считается приличным родить в первые два года в гареме, а я не хотела прерывать научную деятельность. Значит, все трое добровольно на всю жизнь отказались от возможности обзавестись ребенком? И была та, которой такая ситуация не подошла. Наверное, это даже разумно. Любовь любовью, а вот лишиться возможности исполнить свою мечту и навсегда остаться разочарованной было бы глупо с ее стороны. — В прошлом году я встретил самую добрую на свете девушку, — продолжил, как ни в чем не бывало, Грегори. Это уже, кажется, седьмая, и только Гриса из присутствующих не была названа. Она же и засмущалась, значит, я правильно поняла, — ее отец тоже был против, но в этот раз я был готов, так что теперь она со мной, как ты видишь. Так, стоп. Гриса была шестой. Я что-то упустила? Грация, проигранная девушка, Грета, погибшая девушка, будущая мать, Гриса. Шесть. — А седьмая? — уточнила я, потому что он не собирался продолжать, похоже. Они все так заулыбались. Ох, это я? Вот тормоз... — А седьмая — самая необычная, — почти промурлыкал орк, очень осторожно и ласково касаясь моих пальцев, — и последняя. — Что? — хором изумились наложницы. А им-то что за радость от других претенденток на внимание мужа? Или проще его между собой распределять? Если он скажет, что просто полюбил меня сильнее всех остальных, это будет глупо, клишированно и противоречить тому, что он говорил раньше. — Ну, я чувствовал, что заканчивается... Время, внимание, наверное, — подперев голову кулаком, Грегори спокойно улыбнулся, — и четырех мне будет достаточно. Я не хочу, чтобы вы от меня получали недостаточно любви, дорогие. — Но как же твой статус? — напомнила Грация, поглаживая его кисть. Наверное, у орка с высоким положением в обществе должно быть много наложниц, да? Но меня больше всего радует то, что он может действовать разумно, даже когда влюблен, раз с одной из возлюбленных самостоятельно решил не сходиться. А то, если бы тащил в дом каждую, не задумываясь о реакции предыдущих наложниц, могло бы получиться нехорошо. Естественно, я больше за себя переживаю. — Плевать на статус, — непочтительно фыркнул мужчина, прикрыл глаза, — для меня имеет значение только ваше счастье. На этом тема наложниц, прошлых, настоящих и потенциальных, сама собой закрылась. Мы пили чай, принесли вкусные пирожные. Все было спокойно и как-то уж очень по-семейному. После небольшого перекуса Грация снова устроилась вязать, остальные расселись вокруг и продолжили свою беседу. Выгнать Грегори из женской комнаты не пытались, он сел на диванчике рядом с Грисой, приобнял ее за плечи. Я с осторожностью пристроилась в кресле, чтобы не мешаться. Грация с улыбкой сообщила, что и меня не миновала ее заразная рукодельная привычка. — Вот как, — усмехнулся орк, довольно прищурился, — просто она так красиво это делает, невозможно удержаться и не попробовать, — судя по тому, как это звучит, он тоже учился вязать, — один раз мне пришлось уехать, ещё когда у меня была только Грация, я так скучал, что не мог ночью заснуть. Успокоился только когда на стилусах повязал немного из запасных шнурков. Я послушно посмеялась вместе со всеми, все ещё не понимая. Например, того, почему Гриса прижалась к нему поближе и чмокнула в щеку. Ей хорошо, ей приятно слушать, как сильно он любит другую женщину? Не понимаю. Но, наверное, это не мое дело. Не знаю, полюблю ли я его, буду ли я ревновать или волноваться по этому поводу. Пусть все идёт, как идёт, а я постараюсь быть хорошей наложницей. Я здесь немного лишняя, не знаю, временно или навсегда, и это их муж, уже давно, а мой — только пару дней, ещё даже не официально. Нужно вести себя прилично, хотя бы в благодарность за спасение. Буквально несколько минут прошло спокойно — и Грегори вдруг встал. — Можно тебя на минутку, Мария? — попросил он. Орчанки хором грозно прокашлялись, видимо, хотели опять ему напомнить о моем личном пространстве, и он бросил на меня жалобный взгляд. — Да, конечно, — пробормотала я, вставая. Может быть, заодно спрошу его, не доставит ли проблем официальная регистрация наших... Отношений, — я тоже хотела поговорить кое о чем. Пока мы шли к двери в мою комнату, я пыталась придумать причину, по которой он захотел уединиться, но так ничего и не получилось. Что странно, я не нервничала. Здоровенный орк шел за мной следом, но меня это не напрягало. Не рано ли я расслабилась? Почему вдруг решила, что он не причинит мне вреда? Ладно, не стоит наводить панику. Даже если и захочет он причинить мне вред, что я сделаю? Остаётся только надеяться, что все обещания не будут просто пустым звуком. — О чем ты хотела поговорить? — с доброжелательной улыбкой поинтересовался Грегори, присаживаясь на край моей кровати. Поймав нехорошую ассоциацию с такой его позой, я поторопилась сесть рядом, чтобы избавиться от нее. — Насчёт новостей, — сцепив пальцы, я отвела взгляд, — разве тебе не помешает в работе союз со мной? — Нисколько, — почти мурлыкнул он, наверное, даже слишком быстро. Хотя, конечно, он должен был обдумать все, да? — бизнеса такие мелочи не касаются, а политика мне не нравится, я вынужденно на некоторое время занял пост вождя, чтобы помочь сгладить... Сложности во взаимопонимании между людьми и орками, не более того. — Вот как, — сказала я, только чтобы немного поддержать разговор. В самом деле, он, вроде как, на границе двух миров. Но воспитание у него явно не человеческое. И какой же авторитет надо иметь в обществе, чтобы пригласили на такую важную и высокую должность? — Теперь мой вопрос, — Грегори аккуратно коснулся моего запястья, и я не стала сопротивляться тому, что он захотел взять меня за руку, — мне показалось, или ты сегодня чем-то расстроена? — Нет, я просто... — что "просто"? Вроде бы, у меня сегодня все хорошо. — Пока что не все понимаю и стараюсь всему научиться. — Задумчивая, значит? — уточнил он, немного наклоняясь, чтобы заглянуть мне в лицо. — Ты обо всем можешь мне рассказать, малышка. И, знаешь, не подумай, что я на что-то намекаю, — вздохнув, мужчина почесал бровь. Что-то неприятное хочет сказать? — может быть, тебе взять пару сеансов у специалиста? — какого специалиста? По культуре орков? Или о чем он? — ну, у психотерапевта. Не сомневаюсь, последние годы были сложными для тебя. Психотерапевт? Возможно. Но я не хочу никому рассказывать, потому что мне не поверят, когда я скажу, что обвинение было ложным, мне стыдно говорить, что я работала проституткой вместо того, чтобы продолжать поиски более приличной работы. Я не хочу вспоминать и, уж тем более, вслух описывать, что произошло со мной за это время. Я просто хочу забыть это все. — Я не хочу никому рассказывать, — голос не слушался, получился только сдавленный шепот. Только не расплакаться бы, повода ведь нет. Но и перед ним мне стыдно, просто стыдно и все. — Конечно, извини, — сразу же пошел на попятную орк, едва ощутимо сжал мои пальцы, — я не хотел тебя расстроить. Видимо, ему стало неловко, потому что он мягко чмокнул мое запястье и с оттенком поспешности испарился. Пора брать себя в руки. Уже все, уже нет причин расстраиваться. Давай же, Мария, будь сильной.