Полукровка

После обеда наложницы провели меня по дому. Показали, где кабинет Грегори, где его личная спальня — не так уж и далеко от женской части дома. Несколько комнат явно для приема гостей, довольно изысканно отделанных гостиных, в одной даже стоял старомодный физический бильярдный стол. Часть дома занимала прислуга, было несколько гостевых спален, ещё одна столовая, побольше. Зачем столько места? И надо постараться запомнить, где холл и моя комната, больше мне ничего не нужно, а потеряться не хотелось бы. Но, помимо дома, у меня было ещё несколько вопросов. Я дождалась, пока нам принесут чай со сладостями, и все же решилась спросить: — Скажите, как мне нужно будет выглядеть? — получилось робко и неловко, но что поделать. В сети информация слишком уж различалась, да и сами они не особенно однозначно себя ведут. Там было написано, что традиционной одеждой для орков обоих полов являются брюки или свободные штаны, но они вот ходят и в платьях, так что как мне понять без их подсказки? — Как хочешь, — изумлённо приподняла брови Гриса. — Ах, я поняла, — усмехнулась Грация, отставила чашку, — господин воспитывался в смешанной семье, так что не слишком соблюдает традиции, дома можешь одеваться, как тебе удобно, — ну да, про дом я уже поняла, а вне? Если меня ещё выпустят... — на прогулку, в целом, тоже, только у нас принято заплетать волосы. Я кивнула, в которой раз за сегодня бормоча благодарность. Ладно, это немного обнадёживает. Как минимум, такое свободное упоминание о прогулках. Очень не хотелось бы зачахнуть в помещении, пусть даже в таком богато обставленном. — Конечно, если господин берет нас на какие-то официальные мероприятия, нужно надевать традиционную одежду, в большинстве случаев, — прибавила Гриса, вилочкой отламывая кусочек торта, — но тебе, думаю, будет достаточно просто брючного костюма, нет нужды соблюдать все в точности. Ой, ну не думаю, что он будет меня с собой куда-то брать, зачем бы? Все ещё не пойму, для чего он меня сюда-то взял, куда уж на мероприятия меня тащить. Тем более, пока срок не вышел, если он вождь, политик, его сразу в прессе грязью обольют за связь со мной. Лучше лишний раз не показываться на глаза. Вставая из-за стола, Грета спокойно со всеми попрощалась, объявила, что у нее занятия до вечера, чтобы не ждали ее к ужину. Занятия? Она где-то учится? Значит, всё-таки можно? Хотя мне-то, естественно, уже нет нужды, но это может характеризовать весь порядок в семье господина Градирса. — Грета преподает в колледже, — подсказала Грация, я смутилась. Видимо, у меня все на лице написано... — в прошлом году она защитила диссертацию по межрасовым отношениям, теперь балуется преподаванием. — Здорово, — пробормотала я. Доктор философии только что сидела со мной за одним столом? Даже не по себе от такого, почему-то привыкла воспринимать таких людей более... Возвышенными. Всегда отгороженными от простых смертных. Конечно, таких дистанцирующихся мало, но от ассоциаций избавиться не так-то просто. Но это значит, что Грегори не против и работы, и серьезной учебы для своих наложниц. А то я успела начитаться ужасов про жёстких традиционалистов, которые даже в школы для девочек свое потомство не отдают, дома обучают самому минимуму, не говоря уже о высшем образовании. До вечера я оказалась предоставлена сама себе. И как они с ума не сходят от вечного безделья? Или, может быть, просто так совпало? Но я решила использовать это время для изучения традиций орков, уселась на кровать и полезла в недра сети. Складывалось ощущение, что писали о культуре и бытовых привычках орков только люди. Но все это было так сложно, многогранно, в одной ситуации так, чуть только изменилась обстановка — сразу наоборот... Как они так живут? Это кажется даже более жёстким, чем сложнейший этикет эльфов, у них, хотя бы, все четко по полочкам разложено, можно выучить и запомнить, а тут все какое-то интуитивное. От четкого и резкого стука в дверь я вздрогнула и едва не спрыгнула с кровати зачем-то. — В-войдите, — я постаралась сказать это погромче и поувереннее, но ни то, ни то не вышло. Это был Грегори, ну кто же ещё, дверь-то в коридор. Одет он был очень строго, по-деловому, но уже успел расстегнуть жилет и верхние пуговицы сорочки. — Привет, малышка, — дружелюбно улыбнувшись, он плюхнулся на постель рядом со мной и откинулся на руки, — как сегодня дела? — Все хорошо, — почему-то срочно захотелось проверить прическу и поправить возможные недочёты, но я подавила это желание, — мне показали весь дом. Не знаю, зачем сказала это. Да и кто показал? Назвать наложниц девочками, как это делает Грегори, у меня язык не повернется, двухметровых-то мускулистых орчанок. Женщинами тоже как-то странно их звать, и наложницами — не лучше. — Отлично, — но он не переставал улыбаться, хотя, наверняка, видел мою неловкость, — тебе нравится здесь? — я кивнула. Да даже если бы и не нравилось — не сказала бы, ведь это его дом. — Я хотел поговорить с девочками о тебе, но чихнул, и они меня прогнали. Нет, я, все же, не пойму, у них патриархат или что? То они прогоняют его, то господином зовут, то в кости разыгрывают — как тут разберёшься? И что значит — хотел поговорить обо мне? Спросить, как я устраиваюсь, или наоборот, не мешаю ли им? Хотя это была бы вполне закономерная забота о женщинах, которых он любит. — Почему? — я задала наводящий вопрос, раз уж он этого, очевидно, ждал. — Я сейчас, кажется, не болен, но по долгу службы бываю во всяких рассадниках, в больницах и общественных местах, все время какую-нибудь заразу притаскиваю, — ну да, ну да, по долгу службы он притаскивает... Можно ли меня приравнивать к заразе, которую он притащил в свой дом? — и не нужно делать такое выражение лица, в бордели я хожу исключительно к андроидам, чтобы удовлетворять фетиш на хрупких и маленьких человеческих женщин, — я смущённо отвела взгляд, чтобы не видеть его красноречивую усмешку. Опять все по мне было сразу видно... — кстати, ещё один повод возмущаться работой твоего бывшего администратора, потому что я привык к простерилизованным андроидам, вдруг бы ты была чем-то больна, а я это принес бы домой своим наложницам? Они бы мне быстро устроили сеанс кастрации. Он так легко об этом говорит, так просто, смеётся даже. Кто, кто всё-таки в этом доме хозяин, я не понимаю! И разве у них не полигамия? Почему он так говорит, будто ему не разрешают связи на стороне? Тем более, если сами наложницы не так уж часто его хотят. Да и как же ему заводить ещё наложниц, если не обращать внимания на посторонних девушек? Ах, да, любовь с первого взгляда, не стоит забывать. — Но ведь... — так, ну я же не могу теперь обратиться к нему официально, да? Теперь он мой муж, и сам просил без официоза. — Ведь ты говорил, что ваши мужчины очень активны. Что-то я не то сказала, сама не поняла, что хотела выяснить и что меня в его высказывании смутило. — Ну, как сказать... Орки — существа довольно... — Грегори поморщился, пытаясь подобрать слово. — Пожалуй, назвать это моногамией не выйдет, скорее, постоянные, — какая уж моногамия и постоянство при наличии гарема? — Безумное желание и все прочие вытекающие последствия бывают только к тем женщинам, в которых мы влюбляемся, в остальное время мы довольно холодны к попыткам соблазнения, особенно если уже есть любимые женщины, — чего? То есть, они ещё и в полигамии своей умудрились наделать нюансов? Я с ума сойду, пока изучу все аспекты их традиций! — несколько случайных связей не будет иметь значения ни для кого, но если я пойду в разнос и начну изменять направо и налево, девочки мне быстро захотят мозги вправить путем воздействия на иные чувствительные места. Нет, всё-таки, никакой у них не патриархат. Или это он мне пытается внушить, что послушный и управляемый, а вдруг все не так? Или даже наоборот? — То есть, вы берете в наложницы каждую девушку, с которой хотите переспать? — переспросила я в той формулировке, где уже не могло бы быть разночтений. — Да, примерно так, — спокойно и довольно улыбнулся орк, чуть-чуть щурясь, — только уточню — каждую, с которой хотим переспать больше одного раза. Только я начала что-то понимать — и он снова все запутал. Но, наверное, так и должно быть, это ведь чужая и чуждая культура, несмотря на то, что орки и люди давно живут в одних городах, их общины всегда были несколько закрыты, даже управляются они своими вождями, а уже через них контактируют с людьми. Кто знает, может быть, тут все более-менее по-человечески только потому, что сам он полукровка и, как сказали наложницы, из смешанной семьи. Интересно, я могу спросить про это или не стоит? Ой, да ладно, ведь ничего такого, не захочет — не ответит. — А твоя... — он искоса глянул на меня, и я почему-то смутилась. — Твоя семья... Ну, твои родители, они... — Мои родители друг друга очень любят, — усмехнулся Грегори, прикрывая глаза, — моя мама, Маргарита Градирс, чемпионка мира по боям без правил в среднем весе, покорила отца тем, что надавала ему по морде, когда он случайно задел ее плечом в метро, — я поспешно прикрыла рот, потому что челюсть отвисла сама собой. Да, вот это как раз очень четко соответствует стереотипам об орках, — она утверждает, что он ползал у нее в ногах, лишь бы согласилась стать наложницей, даже брак предложил. Я бы не особенно верил, если бы отец так не ворчал, явно неугодная правда, — Грегори тихо захихикал и откинулся на спину, заложил руки за голову. Всю рубашку изомнет... — узнав, что полукровка — дитя престижное, мама сделала невозможное, ну и я родился. Невозможное? Запихала в себя эту штуку? Так ещё, наверное, и побольше, чистокровные орки крупнее. Боже мой... Да нет, это невозможно! Даже если она сама высокая и так далее, это ведь просто невозможно, что нужно сделать со своим бедным влагалищем, чтобы так!.. Такое!.. — А как же искусственное оплодотворение? — робко уточнила я, надеясь, что просто напридумывала себе ужасов. — Позор, — орк даже поморщился. Ох уж это стремление к естественности, да, я читала об этом, — на самом деле, не все так страшно, — он приоткрыл глаза, улыбнулся уголком губ и предложил мне руку, — не бледней так, можно зачать полукровку и без проникновения. Я машинально взяла его за руку. Такая теплая ладонь, немного шершавая. И огромная, конечно же. Без проникновения? Ну, может быть, если... Да нет, не пойму, как? Если не искусственно, но без проникновения — это как? Но спрашивать не хочу, а то вдруг ещё и показать решит. Ну и тогда не пойму, почему полукровки такая редкость, неужели проблема состоятельному орку найти суррогатную мать среди людей и сделать себе статусного отпрыска? — Тогда почему полукровок так мало? — прямо спросила я. Я же могу спрашивать, да? Он спокойно на все отвечает, не нервничает, не раздражается. И мне же нужно у кого-нибудь узнать тонкости, которыми буквально напичкана их культура. — Женщины, которые смогли выносить полукровку, очень уважаемы, потому что они сильные, независимо от способа зачатия, — снова закрыв глаза, Грегори медленно, будто бы даже осторожно погладил мое запястье большим пальцем, — зачастую такие беременности заканчиваются трагически, потому что дитя требует большего объема крови, чем человек, да и в целом высасывает все силы из матери. Не говоря уже о том, что такой младенец на поздних сроках банально в два раза больше, чем человек, — вздохнув, он переложил голову поудобнее, — у нас запрещены хирургические вмешательства в беременность и роды, но в последнее время мы с отцом работаем над законопроектом, позволяющим кесарево сечение для матерей, рожающих полукровок, это сохранило бы много жизней. Варварство. Как я и наслышана, они очень многое отрицают в угоду своей традиции. Целый закон нужен, чтобы разрешить спасать жизнь женщине при родах! Проклятые патриархалы, что ещё сказать. Уверена, все они считают, что роды должны быть естественными, пока не случится что-то с их любимой женщиной. Но если обычная женщина не может выносить ребенка от крутого орка, значит, везёт появиться на свет только тем, у кого отец попроще, так, что ли? — А разве тогда орк, от которого полукровка, не слабее остальных, если ребенок оказался подходящим для человека? — переспросила я. И поняла, что спросила что-то не то, когда у него чуть дернулись пальцы. — Ты только больше никому такое не скажи, пожалуйста, — спокойно попросил Грегори, поворачиваясь на бок и подпирая голову рукой. И больше ничего не сказал. А что не так-то? Ведь вполне логично, как мне кажется. То ли я случайно оказалась права, то ли, наоборот, абсолютно не права. Но их общество, похоже, мертвым узлом завязано на авторитете и пресловутой силе, так что, в самом деле, такое высказывание может быть опасным. Мужчина рассматривал и поглаживал мои пальцы, с каким-то прямо исследовательским интересом, ну а я что, я решила поразглядывать его. Все ещё страшный, но, вроде бы, я немного привыкла к их лицам. Черты крупные, грубые, но при этом мягкие, почти округлые, без каменноподобной остроты скул и носов, свойственной, например, вампирам. Не похоже, чтобы какие-то человеческие черты были у этого полукровки, кроме светлого, самую малость смуглого цвета кожи. Такие же черные волосы, такие же карие глаза, как у всех орков. Плотная мощная шея, широченные плечи, и все это — сплошные мускулы, я видела. Грегори вдруг посмотрел прямо мне в лицо, и я вздрогнула, не ожидая такого. Было чувство, будто меня поймали на подглядывании, но я же могу посмотреть, разве нет? Ведь он теперь мой муж, все такое. — Чуть не забыл, зачем пришел, — чуть насмешливо усмехнулся он, отпуская мою руку и доставая что-то из кармана, — у нашего союза ведь должно быть и вещественное подтверждение, — это оказалась маленькая шкатулка с двумя кольцами. Ну... С одним кольцом и одним обручем, — твое ожерелье будет готово позже, я его уже заказал, а пока что так, — аккуратно ухватив двумя пальцами симпатичное колечко с небольшими красными камнями, он вынул его из углубления в бархатной подушечке. Это что, рубины? Я в жизни что-то такое дорогое не буду носить, страшно же! — я позволил себе выбрать на свой вкус. Это гранат, камень любви, нежности, хранит женщину от всех невзгод, — боже, ещё и тут символизм и нюансы... — тебе нравится? Если хочешь, можно заменить на любое, какое только приглянется. Ладно, гранаты — это уже не такая ценность. И все равно, надо будет с ним очень аккуратно, мало ли, что... Хорошо хоть, что они небольшие. — Н-нет, очень красивое, — пробормотала я, подставляя левую руку. Светлый металл, наверное, золото, почти сливался с кожей, а камушки, наоборот, очень ярко выделялись. Красиво. Улыбаясь, Грегори поцеловал кольцо вместе с моим пальцем, предложил мне свою руку. В его кольцо, пожалуй, влезло бы этак три моих пальца, но проверять я не стала. Оно простое, гладкое, без камней и украшений, даже неловко. Да и я вообще как-то совсем не так представляла свою свадьбу... Даже захотелось расплакаться. Едва знакомый, орк, страхолюдина, который прямо тут, в тишине и наедине меня навсегда присвоил. При этом, стоит признать, он очень заботлив, добр ко мне, вытащил меня с самого дна и привел в свой дом, руководствуясь какими-то своими чувствами. Я должна ответить ему благодарностью, быть для него хорошей, потому что он буквально спас мне жизнь. И я буду стараться. Стоит воспринимать это как специфическую работу, и я буду стараться. — Кстати, по поводу подарков, — он немного наклонил голову, и я заволновалась. Неужели я тоже должна была что-то подготовить? Но я ведь не знала, да и времени толком не было, как же быть? — по традиции, помимо обручального ожерелья, я должен сделать подарок твоей семье в благодарность за тебя, и тебе в знак моих чувств. Моей семье? Ещё и подарки дарить этим предателям? Обойдутся. — Я не общаюсь со своей семьёй, — пробормотала я, стыдливо отводя взгляд. В отличие от родителей Грегори, у меня там нет сильных людей, способных постоять за себя и за тех, кто им дорог, — поэтому, если можно... — Конечно, я не настаиваю, — мужчина снова поцеловал мою руку, немного дольше прижимаясь губами к коже, будто хотел поддержать, — я догадывался об этом, раз уж ты работала... Там, где работала. Да, мне никто не помог. От меня отвернулись, отказались, даже если и не поверили в ложные обвинения. Тогда это поразило меня больше всего, а теперь я их даже понимаю. Понимаю, но не оправдываю. И самой мне тоже подарки не нужны, одно то, что господин Градирс позаботился о сокращении моего срока, уже великолепный и дорогостоящий подарок. — И мне тоже, если можно, не стоит ничего дарить, — почти прошептала я, не в силах поднять на него взгляд. — Этот подарок будет значить, что я способен за короткий срок хорошо узнать свою наложницу, — негромко объяснил Грегори, не пытаясь заставить меня посмотреть на него, — в конце концов, сразу влюбляются только орки, у девушек гормональный ответ начинается с задержкой, им требуется не меньше двух недель на появление чувств такой же силы, поэтому медовый месяц у нас всегда стадия самых активных ухаживаний, — значит, у их женщин то же самое? Физиологически обусловленная любовь до гроба? Наверное, удобно, — у меня есть идея для подарка, но я все равно хотел спросить, не хочется ли тебе чего-нибудь конкретного, — я только покачала головой. Он и так многое для меня сделал, но, конечно, больше всего я бы хотела вернуть свою прошлую жизнь. Закончить колледж, работать, возможно, выйти замуж когда-нибудь, спокойно жить, имея лишь косвенное отношение к другим расам. Теперь всему этому не бывать, — тогда вернёмся к этому после ужина. Он ещё раз, почти украдкой чмокнул меня в тыльную сторону ладони и ушел. А я осталась. И сама не знала, рада я всему, что происходит, или нет. Конечно, тут лучше, чем было на работе, но... Все ещё не пойму, чем все кончится. Может, он хочет, чтобы я родила ему ребенка? Раз уж полукровки такие статусные. И соглашусь ли я, если он предложит? Намекал уже, что можно без проникновения. Все так сложно, ничего не понятно, ничего не зависит от меня самой — неудивительно, что я нервничаю. Грация упоминала, что ужин обычно в семь часов, так что у меня ещё было время. Я решила почитать об этих свадебных подарках. Уж очень подарок семье наложницы похож на выкуп. Но нет, оказалось, что это не обязательно, просто знак вежливости, у обычных орков это может быть даже букет цветов, а богатые, конечно, извращаются, как могут. Упоминалось, что сын одного из вождей страны подарил кондитерскую фабрику, потому что выяснилось, что мать его наложницы любит сладкое. Другое дело — ожерелья. В готовом виде изделие должно весить от двухсот граммов до килограмма, состоять из жёлтого золота и драгоценных камней. Килограмм золота! Вроде как, если орк не может заработать на такой подарок, то и наложницу содержать достойно не сможет. Я посмотрела, сколько сейчас стоит просто килограмм в слитках — и уже захотелось плакать. Может, не надо, а? Там же ещё обработка, камни, работа ювелира, оно же будет стоить дороже всех моих органов, вместе взятых! Я и дышать на такую ценность побоюсь! Ладно, просто надеюсь, что, во-первых, оно будет ближе к нижней границе нормы веса, во-вторых, его можно будет положить куда-нибудь в сейф после благодарностей и забыть на веки вечные. А то тут такие примеры, такие примеры... И витые, и пластинчатые, и с камнями, и без, с эмалью цветной, красиво все, безусловно, но не надо, а? Сказано, что надевается эта ценность редко, на официальные мероприятия, как диадемы у эльфиек. Сам орк должен носить столько серёг, сколько у него наложниц. И я, кажется, не видела, чтобы у него были проколоты уши, три серьги уж точно были бы заметны. И, по идее, должна появиться четвертая? Или, может быть, вместо нее будет кольцо? Ох, ну почему же у них все так сложно! И хоть бы записали где-нибудь подробно, как эльфы со своим этикетом зубодробительным. На ужин я шла вместе с Грацией и Грисой, они спокойно что-то обсуждали, я постаралась не вникать, чтобы не подслушивать. Самого хозяина дома в столовой ещё не было, но и к еде без него не приступали, значит, он придет. — Кстати, Мария, — Грация вдруг обратила внимание и на меня, — мы совсем забыли обсудить с тобой ограничения. Ограничения? Какие ещё ограничения? Всё-таки нельзя одной за порог и все такое прочее? Или пока что нельзя, а потом отпустят, когда этикет выучу? — Ты всегда можешь пойти, куда тебе захочется, — поспешно добавила Гриса, с укором взглянув на наложницу, — но лучше предупреждай и не отказывайся, пожалуйста, если кто-то из прислуги соберётся с тобой. То есть, все же нельзя одной. Но почему? То можно, то нельзя, я не понимаю! — Орки прячут своих женщин не потому, что ревнивые или грубые, — вздохнула Грация. Прячут? Скорее уж, запирают, насколько я наслышана, — а потому, что раньше женщину с любым социальным статусом могли украсть прямо на улице, хоть ради выкупа, хоть для работы или сексуального рабства, — ничего себе. Я и не думала, что корни именно такие, скорее уж, было похоже на нечто религиозное, — сейчас ситуация уже, конечно, другая, но традиция остаётся традицией, этот замшелый архетип оказался слишком живучим, — ну, если уж патриархальный устой регламентирует права на владение имуществом, то даже не удивительно, что ограничения передвижений сохранились, — плюс, господин занимает далеко не последний пост, однажды Грету пытались похитить. Ну началось. Звучит довольно жутко. Да и не то чтобы я собиралась бунтовать и идти против традиций, ведь союз у меня теперь не только с Грегори, но и со всей его культурой. Придется быть послушной и прилежной, хотя бы чтобы отблагодарить его за помощь. — Не знаю, говорил ли тебе господин, — прибавила Гриса, поправляя красиво и узорно сложенную салфетку у себя на тарелке, — но хорошие и добрые орки только со своими наложницами, любая другая женщина для них просто чужак, не более. Я кивнула. Он не говорил, но что-то такое уж я точно слышала. И это даже вполне укладывается во всеобщий стереотип об орках. Правда, я думала, что они со всеми грубые и диковатые, включая свой гарем. Рада узнать, что это не так, и ещё более буду рада, если это окажется не просто успокаивающими словами. — Простите, простите, задержался! — господин Градирс буквально влетел в столовую, приглаживая явно влажные волосы. Наверное, принимал душ после целого дня работы. — У Греты сегодня занятия? Жаль, я хотел поужинать всем вместе. Они спокойно ели, переговаривались, старательно включали меня в разговор, задавая ничего не значащие вопросы. Наверное, мне понадобится время, чтобы почувствовать себя частью целого, но очень приятно наблюдать за ними. Они хорошо друг друга знают, смеются над одними и теми же шутками. Женщины явно дружат между собой, как я успела заметить, у них много общих тем для разговоров. Нет соперничества, ревности, а ведь они делят одного мужчину на троих. И уже со мной тоже. Дело даже не в том, что им так проще удовлетворять его потребности в сексе, ведь в браке есть и другое, есть общение, ласка, нежность. И вот это все они легко делят, да? Я не понимаю, как это. Но мне нужно будет понять, обязательно, чтобы не ревновать самой и не заставлять ревновать их. Или, может быть, это сам Грегори так виртуозно себя делит, что у них не возникает трений? Ещё может большую роль играть воспитание, если уж таков уклад расы, то для них, наверное, гаремы в порядке вещей, каждая с детства знает, что не будет единственной у своего любимого мужа. Ох, не представляю я, как влиться в эту тесную компанию. Вернувшись в комнату, я присела на край кровати. Пусто тут как-то. Если мне тут жить, надо будет как-то обустраиваться. Со временем, конечно, обрасту мелочами, но, для начала, надо бы хоть ещё одну подушку купить, небольшую, чтобы обнимать. Мне так лучше спится, и вообще бы с радостью игрушку какую-нибудь завела, мягкую и забавную, но это будет выглядеть глупо. Чтобы скоротать время до сна, я полезла в сетевые каталоги выбирать подушку, а в итоге просто смотрела милые игрушки. И снова подпрыгнула, когда в дверь постучали. — Снова я, — улыбнулся Грегори, что-то пряча за спиной, — к слову о подарке, Мария. Я, если честно, не знал, что выбрать, и сам немного удивлен тем, что купил, но... — я все приму, только если там не дилдо, слепленное с его монстра, в натуральную величину. — В общем, я подумал, что тебе может быть поначалу немного одиноко или... Ну... В общем, вот. Взрослый мужчина с долей смущения протянул мне плюшевую ламу нежного светло-бирюзового цвета. Не очень большую, как раз такую, чтобы было удобно обнимать за коротенькую шею. Он что, читает мысли? — Я... — приняв игрушку, я прижала ее к животу, невольно поглаживая очень мягкий и нежный короткий ворс. — Если честно, только что думала заказать что-нибудь, чтобы спать в обнимку. — Чудесно, — с явным облегчением усмехнулся Грегори, плюхнулся на кровать, — я узнаю тебя получше и буду дарить самые подходящие подарки, обещаю. В дверь снова постучали, только уже в другую, ту, что вела в общую комнату. — Мария, ты... — заглянула, кажется, Грация и сразу нахмурилась. Что, это ревность? Всё-таки я мешаю им? — Грег! Я же уже просила! — Ну я только пришел, на пять минуток, подарок подарить! — почти заныл большой и сильный, но беспомощный перед раздражением наложницы орк. — Ну пожалуйста, ещё минутку! — Кыш отсюда, кому говорю! — прошипела женщина, замахала на него, и он послушно поплелся на выход, ворча под нос. — Хватит навязываться, дай Марии хоть немного отдохнуть от тебя! А вот это уже неожиданно. Я думала, как раз наоборот будет... — Ты что, снова был у Марии? — воскликнула в общей комнате Гриса. — Ну хоть ты меня не ругай, — со вздохом попросил Грегори, прикрывая за собой дверь. О каком нахрен патриархате мы тут говорим вообще? Я осознала, что так и стою посреди комнаты с ламой в руках, и поспешно положила игрушку на кровать. — Не стесняйся его прогонять, если устала или надоел, — напутствовала меня наложница. Боже ты мой, как тут жить? Разве гарем не для ублажения мужчины существует? — когда влюбляется, Грег становится слишком навязчивым, но скоро все придет в норму, — если это навязчивость, то я даже не представляю, какая учтивая и покорная у него эта самая норма, — я с ним уже так давно, что наблюдала почти весь процесс становления мальчика мужчиной, — они знакомы с детства? Интересно, конечно, но можно ли мне будет спросить об этом? Личное, вроде бы, очень интимное, — но иногда в нем говорит тот импульсивный и задорный подросток, который очень любил в свое время нарушать традиции и делать все только для себя любимого, — уж чем-чем, а эгоизмом тут, по-моему, и не пахнет. Если только он не выполняет женские капризы, чтобы потешить свое эго, — вот и приходится мне напоминать ему, что он уже взрослый и должен нести ответственность не только за себя, но и за нас. А вообще, мы собираемся играть в настольную игру, не хочешь с нами? — Да, с радостью, — сразу согласилась я. Надо же, она специально пришла меня пригласить? Разумеется, я не откажусь, поучаствовать в совместном досуге явно будет полезно для налаживания отношений. Но, все же, теперь я вижу, что имел в виду Грегори, когда сказал, что он здесь — лишь слуга. Несмотря на пресловутый патриархат, я вижу, что личное пространство и комфорт женщины в этом доме на первом месте. Может быть, это только здесь так, но я все равно немного успокоилась. Все будет хорошо. Мне придется немного постараться, но все будет хорошо. Оказалось, что Грета уже вернулась и тоже успела укорить нашего общего мужа в поспешности и прилипчивости. Играть сели вокруг столика в той маленькой комнате, которая соседствовала с женской. Может быть, в угоду традиции, которая соблюдается, как я поняла, через раз. Доска была голографическая, а кости и фигурки — настоящие. В комплекте шла история, и для каждой клеточки была своя часть сюжета. Нужно было только бросать кубики, передвигать свою фигурку, слушать комментарии, которые зачитывал мужчина, и пить чай с вкусными пирожными. Мне немного везло, я постоянно перескакивала вперёд, и все этим только восхищались. Даже не знаю, заслужила ли я стать частью чего-то столь гармоничного. Но эти орки со мной и друг с другом такие мягкие, что просто невозможно поверить в реальность происходящего.