Идиот! Точно, идиот!

Кафешек в их районе предостаточно и все они работают в предпраздничные дни допоздна. Так что подмёрзшая парочка находит через приложение самое ближайшее. Эль выбирает столик у окна над какой-то композицией из сухостоя, шишек и длинных берёзовых палок. Девушка вплетает чуть влажные волосы в косу и рассматривает обстановку, игнорируя Луиса, который после того, как сделал заказ, пытался привлечь её внимание. Но когда любая девушка намеренно не хочет кого-то замечать, можно и ни пытаться. Хотя, есть и крайние меры, вот хоть бы за эту косичку её дёрнуть. По-детски, конечно, зато эффект моментальный. Внимания будет – завались. Но Луи с Колдер нужно помириться, а не доводить до ручки. - Эль, не злись! – взмаливается, наконец, Томлинсон после десяти минут молчанки. – Ну или злись, но хотя бы объясняй, почему это делаешь. Я всё равно сам ничего не пойму. Эль окидывает его снисходительно-раздраженным взглядом, мол, парни, с них вообще нечего взять. А с этого – и подавно. Особый экземпляр… - Ты реально не понимаешь, что сделал? Ты ударил Гарри! – почти кричит она, когда Томлинсон после её вопроса пожимает плечами. - Ничего твоему сахарному Гаррюничке не сделалось! А я, известно, не из тех, кто будет мирно молчать в тряпочку. - По плану я активно изображала твою вторую половинку именно для того, чтобы ничего подобного не произошло. Но ты всё равно слишком обращаешь на него внимание! Просто представь, что его нет, если не можешь держать себя в руках рядом с ним. Он должен понять, что его подначки на тебя не действуют, ему надоест тебя злить, станет скучно и он перестанет к тебе лезть. Невероятно, что я вообще говорю это про Гарри! У Луи от веры этой девушки в невинность этого козла аж сводит зубы, словно он решил погрызть кусок сосульки. Девушка видит его гримасу и строит в ответ почти такую же. - Да, да! – каркает он с сарказмом. - Он самый милый из всех людей на планете, просто сделанный из сплошного очарования… Вас всех послушать: так его как ангелы лепили. Ты что, не слышала его слов? - Слышала, - соглашается девушка, но тут же отмахивается от него рукой. - Но Найл прав! Они тоже постоянно шутят над тобой, и ты над ними. Почему Гарри нельзя? Вы же дружите. В одной группе играете. Почему у тебя на него такая реакция? Я не понимаю! - Да просто он ведёт себя как придурок! - Как придурок себя ведёшь ты! Мы ведь договорились, что я пью с тобой это какао, а не выплёскиваю тебе его в лицо, только если ты расскажешь мне правду. Что между вами происходит? Луи, он запал на тебя? Ты гомофоб? Ты за это к нему так предвзят? Луи не может сдержать истеричный ржач. - Что??? Я даже словами не могу передать, в каком я сейчас ахуе! - Да почему? Я не права? Я не стану тебя обвинять, если ты не толерантен. Луи выставляет перед ней ладони, то ли защищаясь, то ли словно сдаваясь. - Так, всё, женщина, не убивай меня ещё больше! Эль пытается убрать его руки на место, потому что он упорно держит их перед лицом. - Ну, я просто не знаю, что ещё может быть такого, что тебе может так раздражать в Гарри. - …ведь он такое чудо расчудесное… - ворчит Луи почти не слышно. - Расскажи мне! Неужели так круто держать всё в себе?! - Да я уже разок рассказал, - Луи всё же шлёпает свои руки обратно на столешницу, - то, что не следовало, и всё пошло по пизде. - Луи, мы же говорили с тобой о доверии! – настаивает девушка. Ну что за бабы, вот захотят - и из мёртвого признание вытащат. - Ладно! – соглашается он. Слишком Эль ему сейчас напомнила его близняшек. Наверное, с ними, или с Лотти он бы поделился своими переживаниями, ведь у них в этом плане, а именно о думах о парнях, определённо больше опыта. - Возможно, твоему самому доброму на земле существу Гарри Стайлсу кажется, что он мне нравится. И он считает, что это неплохая возможность надо мною поиздеваться. - И с какой колокольни ему могло такое показаться? - Ну, может потому, что я ему сам об этом сказал! Девушка визжит и зажимает рот ладошкой. - Ох, Луи! О. Мой. Бог! Парень недовольно морщится от её криков. Это что, восторг на лице? Чему она там рада? Мож вообще не поняла, о чём он тут толкует? - И схуяль, позволь узнать, ты так счастлива? - Просто я так и знала, что между вами что-то есть. - Ничего нет! И сделай вид, что я тебе этого не говорил, умоляю. Ага, как же. По девушке видно, что так просто она теперь эту тему не отпустит. А не посадил ли Томлинсон на себя самолично ещё одного клеща? - Но, подожди! Луи! Он правда тебе нравится? - Уже нет! Я уже сотню раз пожалел, что тогда подумал, что… В общем, проехали. Он впечатывает в Элеанор такой взгляд, что она резко решает умерить свой восторг. - А…ладно, – выговаривает она. Видно, что девушка в полном недоумении… Но, нет, зря он подумал, что она отступится. - В общем, ты ему сказал…Так…И? - И твоей добрейшей души Гаррюша теперь не упускает ни единой возможности, чтобы надо мною постебаться! - Ничего нелепее не слышала! Ты уверен, что не предвзят к нему из-за его отказа и видишь то, чего нет? Так, пора разгонять этот слепошарый фан-клуб Гарри Стайлса. - А если я скажу, что после того, как мы с тобой объявили себя парой, он запёрся ко мне в комнату и предложил изменить тебе с ним. Вот за эту шутейку я и пообещал этому ебене, что ему сегодня хорошенько прилетит. Но не думал, что он выбесит меня у всех на виду. - Ты планировал драку? - Да я её всегда планирую! А в декабре ко мне вообще лучше не приближаться. - Почему? У тебя особая праздничная злоба? Ты Гринч? - Я просто из тех неудачников, у которых День рождения перед Рождеством. – Луи, в который раз при общении с Эль прячется за кружку. - Успешно родился, ничего не скажешь. Так что на мою днюху всем поебать. У всех хватает планов, меня даже поздравить забывают. – Он говорит так, словно его это вообще не волнует, и именно своим неадекватным позитивом и показывает, насколько его это задевает. - Так что у меня заранее с самого первого декабря предпраздничная депрессия. Элеанор явно не верит его наигранной улыбке. - Фигово, конечно. Но и утопать в бесконечной жалости к себе тоже не стоит. У тебя же все равно должны быть люди, которые проводят этот день с тобой, несмотря ни на что. - Ну, мои друзья, по очереди остаются со мной в доме. Зейн вон уверяет, что его семья вообще Рождество не празднует. Но, кажется, что врёт. - Подожди! А твои родители? Ты не уезжаешь к ним? - Нет. Мне и здесь хорошо. - Луи? Парень делает себе отметку в мозгу, что надо бы себе напомнить больше никогда не заводить отношений, даже не настоящих. А то, блять, со всеми нужно разговаривать, все такие любознательные…Хотя чего он из своей жизни великие секреты делает. В принципе, почти всем, кто с ним общается, всё давным-давно известно. Поэтому и делают ему скидку на то, что он вечно не в духе. - Я с родителями не общаюсь, – поясняет он и допивает подостывшее какао, которое теперь кажется особо приторным. - Точнее они со мною. Эль тянется к нему. Да ну блять же, он это не для сочувствия сказал. Луи показательно отодвигает свою руку от неё подальше. Девушка понимает этот жест и отстраняется. Может, конечно, обиделась, но виду не подаёт. - Расскажешь, почему? - Нет, – сразу отрезает Луи. Но он уже давно пьян, а сейчас, после пробежки по холоду, оказавшись в тепле, он уже минут пятнадцать понимает, что его ведёт. Так что да, расскажет. – Ты знаешь, какая у меня фамилия? На самом деле - Остин. А Томлинсон - моего отчима. Он разрешил её использовать, но так меня и не усыновил. И я не часть его семьи. Хоть у нас одна фамилия. Я для них чужой. И этого не изменить. А мне это нахер и не нужно! Слушай, я сейчас сольюсь, сказав, что вспомнил, что у меня есть ещё важные дела, а ты, пожалуйста, сделай вид, что поверила мне. Я вызову тебе такси. - Хорошо, – девушка правда не выглядит обиженной. Она понимает. – Луи, только не шляйся долго по морозу, иди домой. *** Луи совсем не хочет идти домой, ведь там сейчас гулянка, а ещё его там ожидают поочерёдные и совместные пиздюля от друзей. Поэтому он бродит по округе туда-сюда, надеясь, что не обморозит уши. Поэтому нелепо обвязывает их шарфиком. Он, бывает, и летом в шапке ходит, а тут зимой без неё гуляет. Непорядок! Ещё и снег начинает идти. Здоровенные такие хлопья. Сплошная романтика. А Луи от этого (или от алкашки в крови) хочется разрыдаться. Как же его раздражают эти чёртовы рождественские праздники! Все эти ёлки! И их зелёный цвет. Который напоминает глаза невыносимого мальчишки, которого он ненавидит больше других. Парень решает подождать ещё полчасика, предположив, что гостей к одиннадцати у них дома уже не будет. Так что он присаживается на лавку и закуривает, очень надеясь, что вместе с ушами не отморозит зад. Да и вообще, пошли они все нахер! Не собирается он тут сидеть, как брошенный пёс! Скуля и надеясь на прощение. Луис Томлинсон - дикий кошак, который расцарапает руки и свалит с поднятым хвостом, а потом вернётся, когда вздумается, ещё и требуя, чтоб его покормили. Луис не чувствует вины. Он уверен, что никто не удивился такому завершению вечера. Томлинсон так часто говорил, что его бесит Стайлс, что, скорее всего, многие считали, что Гарри обязательно огребёт по смазливой роже, это лишь вопрос времени. Ну, вот и напросился! Ох, как же он глазёнки вытаращил, когда Луи ему всё же зарядил. Парень неожиданно начинает гоготать, когда среди веток раскидистой ели у дома, где он уселся, видит фигурку оленёнка. И на него глядят глаза Стайлса: вот один в один. Луи смотрит в них и не может унять свой ржач. А потом спонтанно творит то, что ему, в принципе, не впервой: хватает пластиковую статуэтку поперёк туловища, и несётся прочь, непонятно каким чудом выдрав из промёрзлого грунта колышки, которыми олень был вбит в землю. Ну, теперь, с его поклажей ему только домой! Может парни согласятся стать соучастниками и не выдадут друга с его неадекватным вандализмом? Хотя… Когда он воровал из отеля статуэтку гуся, они сами угорали, не могли успокоиться. Ага, их хищный Луи перешёл на более крупную добычу. Теперь у него будет свой олень дома, и другого ему не нужно! Этот - тот, что копытный - хоть с наглым видом не будет на его кровать заваливаться с непристойными предложениями! А Томмо ему купит кудрявый парик и веночек с белыми цветочками. И, при желании, настучит ему по рогам. Хотя, у статуэтки рогов нет. Да и вообще, он выглядит слишком мило, чтоб его ударить, даже не считая того, что он ненастоящий. Но Стайлсу же Луи вмазал, так что, видимо, у него рука на Бемби спокойно поднимается. Вот такой он - моральный урод и в Диснейленд его лучше не пускать. С такими очумевшими мыслями Луи влетает во двор своего дома, и ему кажется, что за ним гонится целая стая разгневанных соседских старушек. Но, никого нет. Нормальные люди уже спят. Даже у них, к слову, уже не слышно музыки. В принципе, он не удивлён, что так тихо. Никто и не собирался засиживаться. Дверь в прихожую открыта нараспашку, подпёртая какой-то книгой, видимо, чтобы пары вечеринки и духа антирождества немного выветрились. Луи приценивается к проёму, прикидывая, как в него запихнуть свою воровскую добычу. Но как-то ему вдруг кажется, что зад у маленького оленя, такой же большой, как у него самого, и тот не пролезет. Или это Луи уже окосел и малёх промахивается, тыча пластмассовой тушкой в косяк. Задача, неожиданно, оказывается для него непосильной. Луи решает передохнуть, опуская своё животное на пол и усаживается сверху. И после того, как перестаёт возиться, вдруг, слышит приглушенные голоса своих парней, которые возвращаются в гостиную. - …он ещё и выпил, – своим привычно унылым голосом вещает Лиам. - Гарри, я его не оправдываю, но попытайся его простить. Он был пьян и на нервах. Уверен, утром он будет очень сильно сожалеть, и обязательно извинится. Так, и Стайлс, похоже, всё ещё здесь ошивается. Ну и замечательно. Вот сейчас Луи посидит, отдохнёт, а потом въебёт этому оленю оленем! - Могу заставить его утром дойти до твоей общаги. Во сколько у тебя электричка? - Хотите, чтоб он пришёл сам ко мне извиняться? – слышен удивлённый голос кучерявого недоразумения. И, судя по тону, он не считает это хорошей идеей. - А если он из-за меня на свою опоздает, вообще мне голову открутит. - Так он не поедет никуда, у него завтра весь день свободный. Всё равно будет шататься по округе с отвратительным видом, портя всем настроение. Луи на услышанное надувает щеки. Да, обязательно будет, ещё бы! А они что, ждут, что он будет со счастливым еблетом ходить и рождественские хоралы распевать? Ага…Если Луи - говно весь год, он и в сочельник будет говном. Он вообще сегодня весь свой запас позитива растратил, строя из себя идеального бойфренда. Осталась только ненависть ко всему живому. - Он не уедет на Рождество? – влезает в его злобные размышления Стайлс. - Не-а, – отвечает Лиам. - И Зейн с Найлом тоже. И я тоже вернусь пораньше с каникул, чтоб он тут не сидел один. Будет здорово, если Эль тоже останется, и они проведут это время вместе. - А почему он не поедет? У него экзамены? – допытывается слишком любознательный маленький проныра. В комнате возникает тишина. Парни не торопятся отвечать. А Луи уже подумывает, что пора, похоже, вставать и разгонять этот клуб юных сплетниц. А то они сейчас Стайлсу лишнего наговорят. Он привстаёт с холодного оленьего бока, но потом усаживается обратно. Да и чёрт с ним. Пусть ебанёнок ещё что-то о нём узнает! Луи итак перед ним унижен больше некуда, а так хоть будет ещё больше поводов его ненавидеть. И ему, если честно, интересно, что о его ситуации думают его друзья, когда считают, что его нет рядом. Да, он будет подслушивать и дальше. Уже ведь определили, что он – моральный урод, на том и сойдёмся. - Его не ждут дома, – наконец решается на ответ Зейн. - Мы специально каждый год по очереди остаёмся с ним, чтобы ему не было одиноко в День рождения, - продолжает тему Хоран, хотя Стайлс что-то порывался промычать, видимо, рассчитывая выяснить, чего Луи натворил, что собственная семья списала его со счетов. - Мы с Найлом недавно виделись со своими родными, так что мы вообще никуда не поедем. К тому же это его последний год. Кто его знает, в какой город он решит поехать. Мы давно боимся, что он нас бросит, даже прощаться не станет. Луи гладит своего ворованного оленя за ушами и хмуро таращится на свою руку. Он, и вправду, подумывал, что свалит от ребят по-тихой, как только пройдёт стажировку и получит постоянную работу. Надо же, догадливые какие... Если честно, порой, после их ссор, когда они на него уж слишком сильно наседали, он, как маленький, представлял, что, действительно, пропадёт, не сказав и слова, просто собрав вещички, пока никого не будет дома. Но со временем он понял, что это как-то неразумно. Глупо сбегать от тех, кому ты дорог. Просто иногда ему было очень совестно, что он напрягает их своим вечно плохим настроением. - Я надеюсь, что он останется здесь. И будет так же с нами жить. – вздыхает Найл. – Мы, правда, его любим. Поверь, есть за что. - А почему его не ждут дома? – всё же пытается выяснить интересующее его Стайлс. - Он как-то рассказывал про своих младших сестрёнок, и я решил, что он близок со своей семьёй. - Там дерьмо-история, – резко хмыкает Хоран. От его сопливого настроя в секунду не остаётся и следа. А ведь они с парнями, похоже, пытались отвести Стайлса от неприятной темы, но, похоже, всё же решили, что ему нужно знать. - Что-то он не поделил с отчимом. Собственному отцу он всегда нахер не нужен был, почти с самого его рождения. Но с матерью Томмо ладил. Даже больше. Ну, знаешь, они сначала были командой, типа «мы вдвоем против всего света», когда отец Луи их бросил. А потом появилась новая семья, сестры. И Луи, вроде, с ними тоже вполне себе был близок. Но… Потом его просто сослали на учебу. Больше потому, что решили, что он - неуправляемый. - Сперва в школе выделывался, чуть до отчисления не допрыгался, - возмущается Зейн. - Он был старшим в многодетной семье и ему нужно было много внимания, вот он и творил всякую хрень, - вставляет своё пояснение Лиам. - Ага, вот его, как Найл и сказал, сослали, – подтверждает Малик. - Ты знаешь, он первый год думал, что просто учится вдали от дома, и был, ну, как все. И только со временем понял, что его отлучили от семьи. Чтоб девочкам не подавал плохой пример. Луи поджимает губы. Сейчас в преддверии Дня рождения, которое он проведёт без родных, ему особо не хочется слушать эту историю. Но он заслужил снова это переживать. Он всегда вёл себя вызывающе. Слишком шумно, слишком проблемно. Особенно для семьи, где полно маленьких девочек, которые старались подражать придурошному брату. Да, он заслужил. Заслужил разочарование родителей из-за своего плохого поведения. Но он не заслужил того, что от него просто так избавились. - Там был один инцидент... - продолжает Малик, и, если честно, если бы Луи так не ушёл в свои переживания, то сейчас бы точно его остановил. - Родственники решили, что он втянул одну из сестер в какую-то историю с наркотиками. Томмо говорит, что не при делах, но отчим не стал слушать. - Луи заносит порой, мы видели сегодня, но он точно не причинил бы вред своим сёстрам, я уверен! – словно подводит всему сказанному итог Найл, видимо, ожидая, что Стайлс попытается вставить свои комментарии. - Значит, – делает свои выводы идиотина, - Луи – это недолюбленный ребенок... - Это точно! – поддерживает его Лиам. – Поэтому он вообще понятия не имеет, что такое нормальные взаимоотношения и как их строить. ЗдОрово, что он стал пытаться. Конечно, сейчас он выглядит ещё страннее, чем обычно: дёрганный весь какой-то. Но может от того, что он решился идти дальше, развивать себя, строить отношения. - Или просто понял, что его клинит на кудрявом длинноногом придурке, - думает про себя Луи. Как, блять, тут не задёргаться. Отношения ему нужны лишь затем, чтоб не думать о Стайлсе. А так бы они ему нахер не нужны бы были. Музыка! Ему нужна только музыка. - Знаешь, я думаю, что он так злится из-за твоих шуток про ваш роман, - выкладывает свою охуетительную теорию Пейн, - потому что боится, что об этом узнает его семья. Они не будут разбираться, правда это или нет. Просто решат, что он в очередной раз их опозорил. - Наверное, он, всё же, надеется, что когда-то они захотят с ним общаться, - вставляет Найл. - Хотя, если ты его спросишь, то он сто процентов скажет, что ему это нахер не сдалось и он всех ненавидит. - Мне он это скажет в любом случае, – сокрушается Гарри, что вызывает у притаившегося у двери Луиса самодовольную улыбку. - Меня он тоже ненавидит. - Ты не прав. Он вот очень любит свою мать, но он так на неё обижен, что не признается в этом даже себе. К тебе он тоже хорошо относится, хоть этого не показывает. - Бьёт – значит любит, – гогочет Найл. - Ох, да, наша тема, – усмехается Стайлс. - Как думаете, где он сейчас? - Будем надеяться, что где-то в тёплом местечке рядом с тёплой грудью Эль, - делится своим сомнительным предположением Хоран. - Он, наверняка, будет где-то околачивается ещё час, ожидая, что мы тут всё приберём без него, – поддерживает Найла Малик, пытаясь разрядить тяжёлую атмосферу. - Но мы ему оставим посуду, чтоб не расслаблялся. - Я, пожалуй, пойду, – объявляется Стайлс, возможно, чтоб ему тоже ничего не оставили, если он ещё засидится. - Не хочу, чтоб он вернулся, увидел меня и злился ещё больше. - Позлится, да успокоится. Поздно уже. Ты можешь переночевать у нас, - конечно же предлагает Лиам. - Не, правда, пойду, я договорился с ребятами, так что я попаду в общагу. И нужно ещё вещи собрать. - Дверь захлопни только, уже достаточно проветрилось, – просит его на прощание Найл. Стайлс орёт всем: «пока!» и выходит на улицу, но, естественно, сталкивается с Луи в пороге. Томлинсон даёт ему знак молчать, поднимается и выходит во двор. Гарри следует за ним, с обалдевшим видом перешагивая через перегородившего проход оленя. В общем, они стоят за домом. Один пьяный. Другой – такой же. И у них теперь ещё больше поводов друг друга отлупить. Точнее у Луи. - Я всё слышал, – подтверждает Томлинсон то, о чём Гарри и сам догадался. - А я теперь понимаю, почему ты такой! - Тогда должен понимать, что не буду я перед тобой извиняться. Стайлс в ответ только радушно чуть улыбается уголком рта, выглядя при этом более взрослым и уставшим. - Не страшно. Я теперь уверен, что ты совсем не злобный. Ты просто боишься, что тебя обидят, вот и шипишь на всех подряд. А ещё у тебя лицо в блёстках. Луи растирает замёрзшие щёки руками, вспоминая, что на столике в кафе стояла корзиночка с хвойными ветками, покрытыми словно каким-то белым блескучем инеем. И Томмо остервенело карябал эти иголочки, пока они с Эль переругивались. И, кажется, кружки тоже были с каким-то позолоченным напылением. Ну и как ему сейчас с этим ушлёпком ругаться, когда он стоит и над ним потешается? - Завались, блять. Тут, вообще-то, некому будет тебя защитить. Или будешь верещать, пока мамочка Лиам не услышит и не прилетит, чтобы нас разнять? Стайлс на его злобные выпады, как обычно, ярко улыбается. Да, он Томлинсона, миллион раз проверено, не боится. - Лу, что это у тебя на голове? – интересуется он, тыча в повязанный на подбородке шарфик. Луи непонимающе моргает, а потом вспоминает, что он, словно матрёшка, платком повязался. Ещё и щёки блестят. Отличная картинка. - Тут зима вообще-то. А я на охоту ходил! Знаешь, как холодно! Я пока эту тушу доволок, у меня чуть пальцы не обмёрзли, я словно льдину тащил. До сих пор кончики не чувствую. Окей, но причём тут уши? Не важно, главное пожаловаться. Луи выставляет вперёд ладони и крутит их у Гарри перед лицом. Кудрявый в ответ протягивает свои руки, хватает Томмо за ладони и запихивает их в свои карманы. Томлинсон бы возмутился, но, чёрт возьми, как тепло! Он прижимается к парню сильнее, стараясь спрятать на его груди ещё и свой подмерзающий нос. От мальчишки всегда так вкусно пахнет. И он такой мягкий, что Луи не может себе отказать в этом маленьком наслаждении. - Ты знаешь, - подаёт голос Гарри, сверху, над его головой, - родственники - это не всегда близкие люди. Да, у вас может быть одна кровь. Но на этом всё. В первую очередь твоя семья - это тот человек, которого ты сам для себя нашёл, выбрал за что-то такое, чего не хватало в других, создал пару. Семья - это только двое. Ну, потом ещё плюс дети. А всё остальное - родня. Это могут быть люди, которые тебя совершенно не понимают. У них другие интересы, возможно, другая вера, принципы, свой путь. С ними не обязательно дружить! Они даже тебе могут не нравится. Поэтому не стоит всю жизнь переживать, что у тебя нелады с родственниками. Найди себе своих родных людей. Да, в принципе, ты уже нашёл. Ты ведь любишь своих ребят. Не оглядывайся на прошлое. Родственники не обязаны тебя любить. Но и ты их тоже. Луи не будет возмущаться, что этот соплёнок лезет, куда его вообще не просят. Именно эти слова он хотел сегодня услышать от Эль. Немного поддержки. В глазах Стайлса он не желает быть тряпкой. Злобной и никому не нужной. Хочет, чтоб тот видел его серьёзным мужчиной, с которым не стоит играть. И вот он стоит, жмётся к нему и слушает, как тот советует ему не унывать. - Странная философия, – бурчит Луи в тёплую синюю шерсть. - Не странная, а практичная. И психотерапевты так говорят. Сейчас об этом в любой книге написано. - Ты не выглядишь, как читающий человек. - Может. Но я много общаюсь. И много общаюсь с девушками. А они - любительницы психологии и всяких развивающих, мотивационных, мозгопрочищающих тренингов и познания себя. - Ты с ними ещё и общаешься? А я думал, что только лобызаешься? - Должен же я с кем-то лабызаться, раз ты не хочешь. - Стайлс! - Да заткнулся, заткнулся! - Молодец! В общем, я согрелся, спасибо. - Он не хочет этого делать, но всё равно задирает голову, протягивает руку и касается ссадины на скуле парня. – Мне жаль, прости. Был бы он трезвым, да хрена с два он извинился бы. - Всё нормально. Ты обещал, что так будет, – парень неожиданно дёргается, высвобождая руку, и ведёт плечом, сбрасывая лямки рюкзака. - Лу, у меня для тебя подарок! – звонко объявляет он. - Для меня? Гарри кивает и спешно начинает рыться в своём хламовнике, дёргая то один замочек, то другой, словно боится, что Луи устанет ждать и свалит. Он итак вон уже чуть отодвинулся. В итоге Стайлс достаёт из центрального кармана празднично упакованный свёрток. - Конечно для тебя, – улыбается он, протягивая аккуратно склеенную блестяшку. - Ну не для оленя же, которого ты приволок. Или у него тоже днюха? Луи неверяще таращится на подношение, заодно заставляет себя не думать о том, как бы было здорово впечататься обратно в тёплую шерсть вязанной одежды Стайлса. - Это подарок на ДР? Гарри как-то контужено передёргивается. - Ну, там их два. Эээ… Я подумал, что это грустно, что из-за Рождества ты получаешь на праздники меньше подарков. Ну, мне так кажется. Только не смотри при мне! Ты начнёшь лицо кривить. Не забывай, что я - студент! Ну, что за мелкий придурок! Луи даже собирается его обнять, но передумывает: он об него итак сегодня достаточно обтёрся. Вон, даже в неярком свете отдалённых уличных фонарей видит свои блёстки на его свитере. - Стайлс, хватит оправдываться! Я обожаю подарки! Любые! – верещит Луи, радостно скалясь. - Но ты такой странный! Я же тебе по хлебалу вмазал, а ты мне: вот вам за такие нежности подарочек, примите, распишитесь. Стайлс, как обычно, растягивает счастливую лыбу в ответ. - Я, в отличии от тебя, милаш. Да, да, слышали уже. Луи прячет подарок себе в карман, правда он наполовину оттуда выглядывает. Как бы с такими раскладами его не потерять. А затем обращается к Стайлсу, очень надеясь, что его слова сказаны без извиняющегося тона. - У меня нет тебе подарка на Рождество. И даже не думай: оленя я тебе не отдам. - Всё нормально. – Охреневший пацан вновь вытягивает вперёд руки, хватает Луи за талию и тянет к себе. - Ты будешь моим подарочком, – он достаёт из внутреннего кармана расстёгнутого пуховика небольшую нить гирлянды, с аккумулятором на батарейках и обворачивает ею парня в своих объятиях. Одна, вторая петля. А потом включает её, нажав на кнопку. Так что Томмо стоит и светится. И эти огоньки отражаются в огромных зелёных глазищах, которые сейчас так близко. – Просто попытайся быть добрым со мною, это будет почти самое желанное из того, что я хочу. - А ты будешь со мной добр? – смущённо уточняет Луи, разглядывая «светлячок» на своей руке. Господи, а можно уже уйти? Он себя ещё так странно точно никогда не чувствовал. - Я всегда с тобой самый лучший, Лу! И Луи смотрит на своего счастливого придурка и его неожиданно затапливает облегчение и стыд. Он расстроенно хмыкает, наконец, понимая одну важную вещь. - Ты не издеваешься надо мною? Ты просто такой и есть? Скажи, что это так. Ну, типа, я себе понапридумывал, а ты такой от природы. Ты просто такой пустоголовый идиот? Гарри хохочет от его быстрой невнятной речи. - Лу, я не знаю о чём ты, но, эм…,наверное, да, я такой. В смысле я всегда с тобой открыт. Луи задирает голову, смотрит, и отступает на шаг, но так, чтобы руки Стайлса плавно скатились с его поясницы. - Хочешь мне сказать, что ты просто дурачок без задних мыслей? - Хочу сказать, что нифига тебя не понимаю! Но это не потому, что я дурачок! Эй, ну, не называй меня дурачком! Я не такой! Просто ты непонятно говоришь. - Мне жаль, что я тебя ударил, – снова зачем-то извиняется Луи, а заодно отступает ещё на шаг. - Хех, наверное, за дело. – Стайлс морщит нос, словно передразнивает самого Луиса. - Хотя, ты ведь первый начал эти шутки, я лишь тебе подыграл. - Какие шутки? - Ну, про то, что ты меня хочешь! Знаешь, тебе бы лучше так не шутить с Эль, девушки такое воспринимают тяжелее. Так что не говори ей ничего подобного, если это неправда. Просто ночь открытий. Томлинсон хлопает ресницами и упорно делает ещё пару шагов ближе к дому. Неужели Гарри всё это время считал, что Луи солгал? Они же это обсуждали и Луис тогда был предельно честен. Конечно, отказавшись от дурацких доказательств, которые Стайлс потребовал. Что ж, это ещё раз подтверждает, что Стайлс – малолетний дурачок. А Луи – сам не лучше.