Идиот! Точно, идиот!

- Вот, – лепечет это чудо, скидывая на колени ничего не ожидающего парня какой-то бумажный пакет. Луис даже вздрагивает, но сразу пытается скрыть свой испуг за показательным раздражением. И у Томлинсона вновь появляется нервирующее чувство, что он под прицелом. После того ночного разговора на качелях прошло три дня. И всё это время идиот ещё более настойчиво выслеживал его после лент, нёсся к нему с криками: «дружище!», пытался заграбастать Луи в свои объятья, и похоже, немного встряхнуть. И, судя по его ехидной роже, делал это специально, прекрасно понимая, что Томмо это не нравится. Бесило то, что все вокруг с их бесконечных обжимашек только умилялись. Луис периодически ломал голову над тем, чего пытается этим добиться мальчишка. Он так своеобразно показывает, что вышел на тропу войны? Это не в его интересах, как он сам утверждает. Хотя нет смысла разгадывать порывы этого пизданутого мозга. В общем, Луи не удивится, если пацан скоро с ним уже и жить запросится. Сегодня Томлинсон специально бросил парней, и ушел за пределы колледжа, намереваясь немного почитать лекции по предмету, по которому предстоял зачёт. А Луи не готов от слова «совсем». Но, конечно, даже на улице маленький ебанёнок, похоже, с лёгкостью его отыскал. Гарри снова весел, придурковат, и что уж там - непередаваемо, просто тошнотворно мил. Смешная шапка в виде медвежонка дополняет образ, отчего мальчишка смотрится уж совсем лет на двенадцать. Он полуулыбается, в основном обнажая только передние чуть длинноватые зубы, напоминая уморительного пухлощекого кролика. - И что это? – Луи пытается сосредоточить своё внимание на свёртке, чтобы откровенно не залипать на милое личико. - Это подкуп на пути к становлению нашей великой дружбы. - Дружбу нельзя купить, болван! - Да как же! – удивляется этот непостижимый ребёнок. – Вот именно с подарков и комплиментов и нужно начинать строить отношения. - Это по какому пособию по подкатам ты тренируешься? - По стандартному. Житейский опыт называется. Открывай уже. Луис сперва смотрит на пацана с недоверием. Стоит ли лезть в пакет с неведомым содержимым? Чего можно ожидать? Ох, стоп! Так и до паранойи себя можно раскачать! Томлинсон в очередной раз себя одёргивает, чтоб не загонялся, хмыкает и ныряет в пакет. На дне лежат печенюшки в виде звёздочек в сахарной посыпке. - О, да ты, похоже, вспомнил, что пытался на меня наслать заклинание ожирение, и вот воплощаешь его в жизнь самым простым путём – решил меня откормить. - Не понял... – отзывается Стайлс. Оно и ясно. Он даже если бы и не был пьян тогда, то всё равно не въехал: карта памяти его башки, очевидно, слишком мала, там много информации не умещается. - Ты мне на последней пьянке пожелал растолстеть. - А-ха-ха! Ну так тебе и не помешает, смотри какой худой. По сравнению с Гарри, да, Луи явно выглядит – кожа да кости. А парень напротив имеет и пухлые щёчки, и ручки, и даже животик. При этом он высокий и достаточно стройный. Какое-то дикое сочетание. Такие припухлости обычно бывают у детей до года. Стайлс умудрялся оставаться с ними уже на пороге совершеннолетия. - Пробуй, давай! – прерывает его размышления этот странный пупс. – Честно, это самое обычное печенье, никакой подставы. Вот после таких заявлений впору задуматься! К тому же дуралей подсел совсем близко, пялится не моргая в ожидании, отчего Луис уже готов поперхнуться. Но под этим давящим взглядом он всё же делает укус. - Ну, как тебе? - тут же лезет к нему Стайлс. - Нормально, – бухчит Луи с набитым ртом. - Вкусно? - Съедобно. - Ясно. Лады, я понял, от тебя положительной оценки не получить. - Да чего тебе нужно? - возмущается Луи и пока интенсивно машет руками, отвлекая собеседника, старается от него незаметно отодвинуться. - Сказал же - нормально. Ждёшь, что я, вдруг, заверю, что несказанно восхищён? - Не-а, – отзывается печальное кучерявое нечто. Аж стыдно становится. Словно котику на хвост наступил. Но стыдно лишь секунду. Не вестись на стайловский театр "больших слезливых глазок" Луис уже умеет. Всё его естество сейчас направленно на выработку иммунитета против вирусного очарования долговязого поганца. Так что Стайлс на свой унылый взор в ответ получает, как всегда, злобную гримасу. От Луи не ускользает то, что мальчишка и сам от него чуток отсаживается. Он как-то рвано хлопает себя по карманам, оглаживает подол безрукавки. И вообще ведёт себя так, словно собрался уйти. Ну, наконец-то! Давай, зайчик, прыгай отсюда, да поживей! Луи с готовностью запихивает оставшуюся часть покусанной сдобы в рот и протягивает Гарри его пакет. - Не, это всё тебе, - отмахивается ебанёнок, сразу подскакивая с места. Видимо, чтобы Томмо ему этот пакет насильно в руки не запихал. - Я много сделал. - В смысле, сам испёк? – Луи уверяет себя, что это игра воображения, но печенька, вдруг, показалась намного слаще и нежнее. О, боже, он ещё и печёт! - Ну, да. - И давно ты кулинаришь? Стайлс на вопрос только кивает, словно не понимая, что его спрашивают о промежутке времени. - Я часто пеку, мне нравится. Больше, конечно, это нравится ребятам в общаге, потому что у нас всегда есть, что пожевать. - Стопэ! - тормозит его рассказ Луи. - Помниться, парни тебя на, хм, с позволения сказать, прослушивание, притащили с помощью пирога. Нахрена он тебе тогда сдался? - Он мне был совсем не за чем. Но я хотел в группу. Точнее захотел, когда они сказали о такой возможности. Мальчишка заискивающе улыбается и посылает Луису какой-то слишком хитрющий взгляд, словно это что-то должно значить. - Ты что ж, паразит маленький, перед ними спектакль разыграл? - то ли возмущается, то ли восторгается Томлинсон: он ещё сам не решил. - Да они же до сих пор уверены, что чуть ли ни щенка с улицы подобрали: голодного и холодного. - Лу, ну какой спектакль! - хохочет парень, плюхаясь обратно на лавку. - Я там охренел, вот и всё. - Парень усаживается удобнее и стягивает с головы свою чудную шапку, начиная ей обмахиваться. - Я тогда просто играл на гитаре, пел, никого не трогал. А тут на меня выпрыгивают непонятно откуда три чувака. И наперебой предлагают с кем-то познакомится. Найлер вообще так орал, что я даже перепугался. Ещё и вцепился в меня. Я и в половину не въехал, чего он говорит. Благо Эдди понял, что это они так предлагают мне попробовать вступить в вашу группу. Вот оно как. Это было бы интересно, если бы было интересно...На улице солнечно и ветрено. Луис слушает рассказ парня, пропуская подробности. Потому что шоколадные кудряшки переливаются и разлетаются в стороны. И Луи очень хочется провести по ним рукой. - Я, честно, не поверил сначала, - продолжает рассказывать чего-то там Стайлс. - В прошлом году я видел ваше выступление. И я тогда даже хотел подойти с тобой поговорить. - А? – выныривает Луис из своих осенних приходов. – Нахрена? - Ну, - мальчишка типично для себя обнажает все зубы, стараясь как можно шире улыбнуться, - ты - прикольный. И талантливый. Мне понравилось, как ты поёшь. И ты так забавно тогда на сцене с парнями типа переругивался. И с публикой так мило беседовал. И фак всем со сцены показал! - Стайлс так восклицает, словно описывает что-то необычное, так его запредельно поразившее. Даже в ладоши хлопает. Луи на это восхищение непонятно чему только морщится. Ох, малыш, ты что с Луны свалился? Томмо ведь средний палец раз сто на дню показывает и часто за это огребался. - Нельзя так делать со сцены, - выговаривает он, как бы в назидание подрастающему поколению. Но прекрасно знает, что сам так сделает ещё ни раз: у него рефлекторно выходит, это уже бесподконтрольно. Стайлс восторженно всхрюкивает, обрадованный явным смятением Томлинсона. - Мы стояли недалеко от ступенек, и уржались, когда ты взбешенной замке ректора, которая тебя отчитывала, объяснял, что ей это показалось. Всё подряд нёс. Мне кажется, что она отстала, только потому, что устала от твоего трёпа. Она как только развернулась, я сразу увидел, что ты, ну, словно, победно скалишься. - Оу, - только и выговаривает Луи. Да, с другими он умеет заливать за милую душу. Это только со Стайлсом общение не идёт. А теперь оно пойдёт ещё туже, после того, как Томмо узнал, что его выслеживают куда намного дольше, чем он предполагал. - Я ещё тогда подумал, - заканчивает свой охуетительное повествование мальчишка, частично подтверждая мысли их лидера, - что хотел бы с тобой подружиться. - А мне вот этого совсем не хочется... - Ты прекрасно справляешься! Так держать! – объявляет Гарри, широко улыбаясь, и оттопыривая два больших пальца. Словно вообще не понял, к чему был тот протяжный обречённый стон, который Луи издал секунду назад. Снова издевается. - Всё выглядит так, словно у меня нет выбора. Луис ещё более настойчиво вздыхает и Стайлс прекращает лыбиться. - Дружба со мной - это так плохо? Чего ты брыкаешься так? - Я уже говорил: тебе ещё ни раз встретятся люди, которым ты не нравишься. Просто прими и смирись. - Не, не охота! – паренёк подскакивает с места и счастливо пялится в небеса. Потом махает Луису рукой и несётся прочь с криком: «Удачного дня, Лу». *** В пятницу после репетиции парни решают прихватить Гарри и выпить у себя дома вечером пива. Похоже ребята, как и сам Стайлс, задались целью сдружить его с Луи. А то, что Томмо дружить с ним не хочет, похоже, никому не интересно. Да пусть этот переросток идёт со своей этой дружбой в... туда, где и сам Луи не проч побывать! (прим.от автора: простите за эту пошлость, чуть было не сделала это предложение заголовком для всей главы) Пока все по очереди играют в приставку, Стайлс с довольной рожей, пританцовывая, слоняется по гостиной, и так изучающе пялится по сторонам, словно он у них впервые. Хотя, кроме как в день той отстойной фотосессии, он здесь больше и не был. - О, Господи, что это? Это кто это? - начинает вдруг вопить мальчишка. У Гарри низкий, гулкий, и громкий голос, так что от его крика все резко подрываются. Луи тоже находит его глазами. До этого он упорно делал вид, что вообще его не замечает. Оказывается, так бурно малой отреагировал на стоящую в рамке на комоде фотографию. И пацан выглядит так, словно сам не верит в то, что видит. Луи пытается вспомнить, что именно там у них стоит, какое изображение. Так-то их по дому немало распихано. А потом пацан сам машет фоткой, обращая на неё всеобщее внимание. Ах, эта…Ну, Луи, наверное, догадывается, чего тогда идиот так удивился. Хотя фотка и самая типичная из тех, что они лепили раньше. На снимке на переднем плане - Зейн и Найл, это очевидно. Фото уже давнишних годов, ещё школьных. Тогда Луи уже был в выпускном классе, а его друзьям ещё предстояло доучиваться два года. Найл, впрочем, выглядит на снимке точно так же, как и сейчас. Слишком юно, слишком мило. Только, может, стрижка чуть покороче. А вот Зейн больше походит на ребёнка. Точнее в его восточной внешности, кажется, больше преобладают немного женские черты. Сейчас-то у него породистое мужское лицо, с великолепными скулами. Загляденье. Раньше такого не было. Оба парня стоят с гитарами в руках и заливисто ржут. И есть над чем. Похоже, именно это и вызвало такое внимание Гарри к фотке. Позади ребят, однако, забирая на себя абсолютно всё внимание, стоит невысокий мальчишка. Такой забавный и крохотный! Его длинная гладкая чёлка почти закрывает веселящиеся глаза. Но главное в снимке то, что паренёк стоит внутри какого-то здания, перед стеклом. Да и не просто стоит, а расплющился по нему, растёкся и лицом, и телом, изображая смехотворную гримасу. - Это Луи что ли? – вопит Гарри. – Правда, что ли Луи? – он поднимает глаза на Томлинсона. Тот молча, прихлёбывая пиво, подходит с надменным видом и кидает поверх оценивающий взгляд. Он непроизвольно хмыкает, вспоминая былые счастливые деньки. Стайлс принимает это за положительный ответ. Он подносит карточку ещё ближе к глазам. - Ох, нифига себе! Это сколько тебе здесь? Двенадцать? Пятнадцать? Парни, ожидаемо, начинают ржать. Луис набирает пиво в рот и так и стоит с надутыми щеками, боясь пошевелиться, потому что уверен – выплюет всё на пол. Гарри смотрит на него, но тот молчит и стучит пальцем по бутылке, мол, не готов ради тебя проебать хоть каплю этого чудесного напитка. И срать, что жест нихрена не понятен. Пусть Стайлс понимает его как хочет. Идиот сейчас выглядит как абсолютный малыш, восторженно пучит свои глаза, словно ожидая продолжения какой-то невероятной сказки. - Так сколько? – настаивает тот. А в глазах – звёздочки. - Девятнадцать! – решает поделиться информацией Лиам. - Как девятнадцать? – Гарри пялиться то на фотку, то на Луиса, чуть ли носом по ней водит. Да уж, по Томлинсону хрен угадаешь, сколько ему лет. – А сейчас тебе сколько тогда? - А сколько дашь, детка? – ухмыляется Луи. От вида абсолютно обалдевшего лица придурка ему даже уже и злится не хочется. Он решает того добить окончательно нетипичным поведением, поэтому дёргает бровями и подмигивает. Стайлс ожидаемо охреневает, смотрит на него разинув рот. И это ещё больше повышает Луису настроение. - Томмо, – хохочет Зейн – он, похоже, сейчас бесповоротно в тебя влюбился. - Томлинсон проглатывает остатки пива, совсем немного поперхнувшись, и тоже начинает ржать. - Так жаль, что вы тогда не были знакомы. Ты бы ему мозг выел мерной ложечкой. Гари непонимающе таращится по сторонам. - Видишь ли, юный Гарольд, в годы своей молодости наш Луи был весьма своеобразным пареньком. - Чёртовой занозой в заднице он был, – вклинивается Найл. - Да он и сейчас - чертова заноза в заднице,– вставляет Зейн. - Только старая и злая, – соглашается Найл. - А тогда? – почему-то шепчет Стайлс. - А тогда он был – цирк Шапито на выезде. - Ох, да не прям уж так, – смеётся Луис, при этом сам прекрасно знает, что вот именно так. - Так, смотри, Гарри, – вклинивается Лиам, тоже поплывший на общей волне веселья. – Вот если бы ты тогда шёл по улице и увидел придурка, который целует голубя… - Или гуся, – вставляет Зейн. - Да, или гуся, – продолжает Лиам, - вот это был бы наш драгоценный Луи. Глаза у Стайлса большие - пребольшие, наивные - пренаивные. И рот открыт. И Луи так и подмывает сказать дураку, что эта шутка чистой воды и он повёлся. Но, как не крути, собственное прошлое не выкинешь. - Я ещё больше теперь уверен, что хочу узнать тебя намного ближе, – сообщает идиот, как кажется Томмо, слегка двузначно. О, у Луиса есть предложения по уж ну совсем конкретной близости, но он, понятное дело, решает их не оглашать. *** Они, правда, почти нормально общаются. Луи держится на расстоянии, но старается не грубить, хотя бы затем, чтобы потом Лиам на него постоянно осуждающе не зыркал. Он старается отвечать на вопросы парня, старается не сильно брыкаться, когда тот снова пытается его обнять, старается не выделять его из толпы, и старается не представлять, как целует его, зарываясь пальцами в каштановые локоны. Луис, правда, почти справляется. Пока Найл не публикует очередное фото в их аккаунте. Точнее это серия почти одинаковых фоток с подписью «Наш лидер взирает». Ох, братишка, ну, удружил! Это фотки с кафе, где парни виснут на Гарри напротив яркого граффити. Но они отличаются от прочих. В кадре действительно дуркуют его ребята. Но та случайная девчонка, вроде Кейт, взяла картинку шире, захватывая и стоящего в стороне Луиса. В принципе, фотографии почти все одинаковые, меняется на них только выражение лица Томлинсона. На одной он презренно поднимает брови, на другой – явно злится, а на третьей – смотрит на Гарри вупор. И вся проблема в том, что подписчики расценили его злобные взгляды по-своему. Почти все комментарии были на подобии самого первого, который гласил: "Ахаха, Луис так смотрит на всех, мол, не трогайте моего сладкого пирожочка Гарри, он только мой." Эти комментарии бесили просто дико. Капитально сводили Луиса с ума. Хотя бы потому, что эти писаки были почти правы. Ведь он стоял и думал о том, как все это несправедливо. Что он не может сейчас просто дурачиться с парнями, делая эту смешную фотку, а только, набычившись, стоять в углу, понимая, что для него она не была бы такой ржачной. Его друзья не предают этим объятьям никакого смысла и могут лапать Гарри хоть сколько. Но для такого неадеквата как он, это бы значило очень многое. Кто его знает, как бы он себя повёл? Вдруг как-то бы не так посмотрел, или как-то не так прикоснулся? Так что его удел теперь - всё время быть в стороне. В стороне от группы, которую он сам создал. И теперь, если это сумасшествие не прекратится каким-то волшебным образом, ему придётся оставить своё же детище. Хотя, немного поразмыслив, Луис решил, что лучший для него выход - выкинуть из группы Гарри. Нужно было только найти, за что. *** - Это, блять, уже ни в какие ворота! – надрывается Луи. А парни, и даже Лиам, очень плохо скрывают свои ухмылки. Причина его сегодняшнего негодования – рисунки, на которых отметили безподкнтрольных. Но изображены на них не все пятеро. А только Луи и Гарри. - Смотрится очень мило, – бубнит Пейно, а парни ему поддакивают. Возможно один или два действительно выглядят мило. Если уж сильно не придираться к деталям и содержанию. К примеру, тот, на котором парням пририсовали венки на головах. Но остальные – какая-то откровенная эротика. - Так больше не может продолжаться! – не перестаёт надрываться Луи. - Все вокруг словно с катушек слетели! Мы должны убрать его из группы! Ради моего спокойствия! - Но девчонки его обожают, - возмущается Найл. - Ага, и я, походу, тоже, - про себя проговаривает Томлинсон. А в слух только негодующе пыхтит. - Бро, не обращай на это внимание, – пытается успокоить его Зейн. – Хочешь, я при них Лиама поцелую? - Хочу, чтоб от меня все отстали! – шипит Луи, и в этот момент, естественно, в аудиторию заползает как всегда счастливый Стайлс. - Лучше по-хорошему съеби с глаз моих! – вместо приветствия прилетает кудрявому. - Что опять случилось? – удивлённо мычит пацан, разводя руками. Луи, конечно, не удостаивает его ответом. Огибает парня и несётся прочь. И, конечно, настырный ребёнок волочется следом. А потом и вовсе преграждает Томлинсону путь. - Да что, черт возьми, происходит? Чего ты рычишь? Чего я опять тебе сделал? – допытывается он. И, в ко и то веке, не улыбается. Луи попытался отодвинуть настырного мальчишку, но тот навис над ним, перегородив весь обзор широкой грудью. Похоже, этот упертый баран вознамерился стоять до последнего. - Я тебе уже сказал, что хочу, чтоб ты держался от меня подальше! – выдавливает Томлинсон, призывая всё своё самообладание на помощь. Рядом с этим невыносимым человеком просто не получается думать. А это вызывает дикое раздражение. Оно, кажется, уже готово накрыть с головой. Но Гарри этого совсем не чувствует. - Это же не из-за того, что нас обсуждают? - пытается продолжить он разговор. Весьма эмоционально, к слову. – Плевать на это! Это же просто слухи. Ты ведь знаешь, что это всё неправда! Не нужно из-за всего подряд так сильно переживать! В порыве своей вразумляющей речи, выданной, казалось на одном дыхании, Гарри втягивает больше воздуха в лёгкие, и облизывает пересыхающие губы. Для Луиса это становится последней каплей. А почему бы не сказать всё как есть, и гори оно огнём?! - А что, если это всё - правда? – выпаливает он, и задирает голову, ожидая реакции. Пацан – тормоз. До него не сразу дойдёт. Ему туда, наверх, ещё докричаться нужно. - А? – выдаёт это чудо, подтверждая мысли Луиса. Походу придётся этому дурёнку всё подробно разъяснять. - Это - правда! – шипит Томлинсон, предварительно повертев головой по сторонам – не дай бог же кто подслушает. - Не по отношению к тебе, конечно. Но, ко мне – точно. – Что - правда? Стайлс непонимающе трясёт головой. Ну, что ж, пришло твоё время очень сильно удивляться, детка. - Я тебя хочу! - В смысле? – уточняет Стайлс, видимо полагая, что ослышался или не понял. - Хочу тебя, придурок! - тихо но очень чётко выговаривает Луи. - Ты всё правильно услышал! Смотрю на тебя и думаю, что мой член бы отлично смотрелся у тебя во рту. И ты бы, наконец, заткнулся, и мне бы было кайфово! – он специально старается говорить более грязно, чтобы шокировать зеленоглазого идиота. - Вот поэтому нужно, чтобы ты держался подальше. Договорив, Томлинсон с легкостью отодвигает мальчишку от себя и быстро утопывает по коридору. Гарри так и остаётся стоять на месте неподвижной статуей, с взлетевшими вверх бровями.